Текст книги "Стеклянная любовь. Книга вторая"

Выйдя к остальным гостям, Баргобец. Как и подавляющее большинство нормальных здоровых нестарых мужчин, любил шумное и приятное общество хмельных красавиц в сочетании с неограниченным количеством высококачественных алкогольных напитков под рукой. И в мастерской Хаймангулова, как не без глубокого удовлетворения заметил Виктор Филиппович, в избытке оказалось и то, и другое! Вечеринка могла бы получиться «на славу», если бы не тонкий «посыл» Боброва, свивший в душе Баргобца «стационарное гнездо» растущего неясного беспокойства. Сам Бобров отошел в сторонку от основной группы, собравшейся в мастерской молодежной аудитории, и о чем-то оживленно беседовал с высокой стройной большеглазой девушкой, и, судя по некоторым признакам, эту девушку связывало с Бобровым нечто гораздо большее, чем обычные служебные отношения. Но, положа «руку на сердце», высокая кареглазая «пассия» Боброва мало интересовала Виктора Филипповича, мысли майора ФСБ целиком и полностью занимал сейчас сам Бобров. Несмотря на приличное количество выпитого коньяка, майор Баргобец в какой-то неуловимый момент с ужасающей ясностью вынужден был констатировать, что кандидат философских наук, Владимир Николаевич Бобров оказался совсем не тем человеком, каким охарактеризовал его в своей оперативной разработке майор Баргобец.

Владимир Николаевич Бобров оказался классическим типом человека с «большим секретом» внутри. Причем секрет этот был не простым, а – «заводным», обладающим, ярко выраженным, «пролонгированным» действием, столь характерным для таких убийственно-разрушительных устройств, какими следует считать фугасы с встроенными в них часовыми механизмами. Баргобец, внимательно глядя, как мило беседует Бобров со своей старшей лаборанткой. Олей Курцевой, окончательно пришел к выводу, что основной «объект» его почти полугодовой «оперативной разработки» ближе, к нулю часов нолю минут окончательно сбросит с себя «маскировочные человеческие покровы» и, запаянная внутри его таинственного, совсем нечеловеческого организма, мощная «часовая» бомба «рванет» с колоссальной разрушительной силой, уничтожив всю эту мастерскую со всеми ее экспонатами и, пришедшими отпраздновать встречу Нового Года, ни о чем таком не подозревающим, гостями. Или, если быть более точным, Владимир Николаевич Бобров был человеком-«куколкой», которая вот-вот должна была «лопнуть» и выпустить наружу «бабочку»!.. Примерно так, в совершенно верном интуитивном направлении рассуждал умный и талантливый оперативник, майор ФСБ, Баргобец, и, когда он дошел в нити своих рассуждений до слова «бабочка», то невольно вздрогнул и, даже, машинально сделал шаг в сторону выхода из этой мастерской, представив перед этим – в какую, именно, «бабочку» может превратиться этот проклятый Бобров!

Тут очень, кстати, зазвонил мобильный телефон Виктора Филипповича, и он торопливо его выхватил из правого кармана пиджака, мысленно благодаря Бога, надоумившего кого-то из знакомых Баргобца позвонить ему именно в такой психологически сложный и опасный момент!

Он несколько секунд смотрел на высветившийся номер, стараясь сообразить – кто бы это мог быть?! Потом все-таки вспомнил звонившего абонента и с облегчением перевел дух, поднеся «мобильник» к правому уху:

– Да, Женя – слушаю тебя внимательно!

«Спасительный» звонок это сделал, оказывается, никто иной, как старый собутыльник Баргобца еще по счастливым незабвенным студенческим временам, известный городской адвокат, Евгений Юрьевич Сыскоев, решивший встретить Новый Год, как мы уже знаем, на территории «Сказочного Городка», выстроенного тщаниями германской корпорацией развлечений «Шпилен Хаузе» на территории бывшей Цыганской Слободы. И вдвойне «спасительным» этот телефонный звонок оказался по той причине, что Сыскоев приглашал Баргобца все бросить и поскорее приехать в «Сказочный Городок», потому что «там безумно весело и интересно»!!!

– А ты один там, Джон?! Или с «телкой» какой-нибудь?!

– Я – с Очкаем, Витек! А «телок» здесь – «море», на любой, как говорится, цвет и вкус! Оттянемся здесь, а там и посмотрим – куда двинуть дальше! Приедешь?!

– Жди где-то через полчаса! – не задумываясь заверил старого университетского товарища Баргобец. – Мы с Калугиным на служебном «мерсе» приедем, если, что – на нем оттуда и уедем!

Закончив короткий разговор с Сыскоевым, Виктор Филиппович увидел, что Бобров вопросительно смотрит на него, ожидая, видимо, необходимых разъяснений и выражение взгляда Владимира Николаевича опять же очень не понравились Баргобцу и он поздравил себя еще раз с тем, что покидает эту гостеприимную «хлебосольную» мастерскую под вполне объяснимым и благовидным предлогом.

– Вы покидаете нас, Виктор Филиппович?! – вроде бы с удивлением и, не без некоторого сожаления, уточнил у Баргобца Владимир Николаевич.

– Оперативная необходимость требует моего присутствия на территории «Сказочного Городка», Владимир Николаевич! – ответил Баргобец. – Ничего не поделаешь – служба!

– Желаю удачной поездки! – улыбнулся Бобров и деликатно добавил: – Если передумает – возвращайтесь к нам сюда! Хотя, конечно, под сенью кроны Большого Хоумаха вам будет гораздо интереснее!

– Я учту ваше пожелание, Владимир Николаевич! – тоже улыбнулся в ответ Виктор Филиппович. – У вас в гостях остается ценный «заложник» – старший лейтенант Фаргонов! Так что мы со старшим лейтенантом Калугиным обязательно вернемся!

– Всегда буду рад вас видеть, товарищ майор! – шутливо отдал честь Бобров, наблюдая, как Баргобец и Калугин надевали на себя дубленки.

Под загадочным взглядом преображающегося на глазах Боброва Виктор Баргобец стремительно «трезвел» и ничего не было удивительного в том, что, перед тем, как окончательно покинуть мастерскую с ее теплом, почти домашним уютом и симпатичными подвыпившими девчонками, он застенчиво попросил Владимира Николаевича налить ему «на посошок»!

Бобров с готовностью выполнил просьбу «загрустившего» майора, которому явно никуда не хотелось уезжать, и, сверх того – дал ему целую бутылку коньяка в дорогу, окончательно расположив Баргобца в «свою пользу».

– Мы вернемся до наступления Нового года! – громко заверил всех присутствующих «расчувствовавшийся» Баргобец и они с Калугиным покинули мастерскую Хаймангулова, отчего всем оставшимся на душе сделалось значительно легче.

Но вот майору Баргобцу легче не стало, несмотря на полученную в подарок от Боброва бутылку коньяка. Виктор Филиппович безошибочно чувствовал, что упустил какой-то чрезвычайно важный момент в беседе с этим Бобровым.

Когдаь они добрались до автостоянки, и «мерс» тронулся с места, Баргобца неожиданно осенило, что: «Бобров – не человек!». Он дернулся нервно и непонятно всем туловищем, едва не ударившись головой о лобовое стекло, и хотел «развернуть» Калугига обратно, но передумал, отвинтил пробку с горлышка коньячной бутылки и сделал пару глотков, решив на все «махнуть рукой» и по-человечески встретить Новый Год!..

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ

Получив неслышный для окружающих приказ Архистратига, Панцырев не став дожидаться, чем закончится «пьяный разнос», устроенный генералом Курдюкиным губернатору Балвалайского края прямо у трапа самолета, поспешил незаметно покинуть летное поле, и, быстро миновав полупустое здание аэропорта, вышел на автостоянку для служебных автомобилей, где его должен был ожидать «стиксовский» «мерседес-600». Правда, на минуту Панцыреву волей-неволей пришлось задержаться – он увидел вдали на юго-западе огромный сияющий всеми цветами радуги круг, стационарно зависший на огромной высоте, освещая участок ночного зимнего неба вокруг себя на много сотен метров. Зрелище это очень не понравилось Панцыреву и, выйдя из состояния статической неподвижности, он быстро прошагал к автостоянке.

«Мерс» оказался на месте и у раскрытой дверцы начальника «Стикса-2» ожидал бессменный водитель – старший лейтенант, Борис Галкин.

– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант! – радостно поприветствовал он Панцырева: – Как долетели?!

– Преимущественно – по воздуху! – в обычной ироничной манере ответил генерал и, в свою очередь, таким же радостным голосом поприветствовал старого боевого товарища, крепко пожав ему руку: – Здорово, Боря! Как вы тут без меня справляетесь?!

– Стараемся, как можем, Сергей Семенович, но, когда вы рядом, лично мне всегда намного спокойнее!

– Наши – на месте?!

– Так точно – на территории Сказочного Городка! Полковник Стрельцов очень просил вас позвонить ему, как только прилетите! – водитель многозначительно кивнул в сторону сияющего круга на юго-западе и нехорошо усмехнулся.

– Все, Боря – гоним в Городок! – распорядился Панцырев, решив обо всем подробно расспросить Галкина по дороге и привычным движением запрыгнул на переднее сиденье, по правую руку от водителя.

Не дожидаясь, пока Галкин «ударит» по «газам», генерал набрал номер мобильного телефона полковника Стрельцова.

Телефон упорно, в течение минуты, показывал «занятость абонента». Панцырев досадливо фыркнул и нажал на кнопку «отбоя», решив немного подождать.

Но ждать ему пришлось не больше трех секунд – «мобильник» сам разразился характерной мелодичной трелью. Взглянув мельком на экран, Панцырев увидел совершенно незнакомую цифровую комбинацию, но, не мешкая нажал на «прием» и поднес телефон к правому уху:

– Панцырев слушает!

– Это говорит Архистратиг, Воин! Где ты сейчас находишься?!

– В служебном «мередесе» – еду в Сказочный Городок на помощь своим ребятам, как вы мне и сказали!

– Диспозиция поменялась – срочно езжай на квартиру нашего Сказочника, профессора Морозова! Записывай адрес: проспект Ашшурбаннипала, дом номер один, квартира номер сорок шесть! Там, в квартире ты откроешь холодильник и в морозильной камере найдешь два пластиковых цилиндра. Ты захватишь их и немедленно отправишься на помощь Стрельцову в Сказочный Городок! Ты должен успеть это сделать, Воин до начала «активации» Большого Хоумаха! Я позвоню тебе сам, примерно, через сорок минут! Все – выполняй мое приказание! И запомни самое главное – Морозов не так прост, как кажется! Он очень даже не прост! – и отключился.

– Черт! – «в сердцах» выругался Панцырев, лихорадочными движениями набирая на телефоне комбинацию цифр номера Стрельцова, и, не менее лихорадочно, пытаясь разгадать скрытый смысл в словах Архистратига о профессоре Морозове.

Но телефон Эдика упорно показывал «занятость».

– Что-то случилось, товарищ генерал-лейтенант?! – обеспокоенно спросил Галкин.

– Боря – ты хорошо знаешь город?!

– Успел изучить не хуже местных таксистов!

– Ты знаешь, где расположен Проспект Ашшурбаннипала?!

– Знаю! – ни секунды не задумываясь, ответил Боря, не преминув добавить: – Этот проспект граничит с Лабиринтом Замороженных Строек!

– Гони сначала туда!

– А как же Городок?!

– Потом уже в Городок! Гони, Борис – мы должны, как можно быстрее попасть на квартиру к этому нашему Сказочнику, Морозову! Что-то с ним, Боря совсем не то, что надо было бы!

– А, что такое, Сергей Семенович?! – чуткий Галкин «не на шутку» встревожился, уловив в голосе «шефа», совсем не понравившиеся ему особенные «стальные» нотки, появлявшиеся очень и очень редко, и, всегда – «не к добру»!

Панцырев ничего не ответил Галкину, лишь посоветовав внимательнее следить за дорогой и не отвлекать его, генерала ненужными вопросами.

Движение на городских проспектах и улицах, в связи с приближающимся «нулем» часов, не было особенно оживленным, и, поэтому к нужному адресу «шестисотый мерседес» начальника «Стикса-2» приближался достаточно быстро – без досадных, «изматывающих душу» остановок в «пробках» и – перед светофорами. Работающая синяя «мигалка» на крыше «мерседеса-600» позволяла легально «игнорировать» «красный огонь» светофоров. Автомобиль был оснащен мощной рацией и новейшей моделью многоканального спутникового телефона, который и «не думал» молчать.

Когда они наконец-то свернули на нужный им «проспект Ашурбаннипала, так и не ставшего «проспектом Молодежи», Панцырев принял несколько сообщений из Москвы, сам же постоянно пытаясь связаться с полковником Стрельцовым, но, по-прежнему, все эти попытки «натыкались» на «занятость».

– Эдик – где же ты?!?!?! – не выдержал и вслух спросил неизвестно у кого совсем «издергавшийся» Сергей Семенович.

Старший лейтенант Галкин, искоса наблюдавший за генералом, мудро хранил молчание и «следил за дорогой», но нервное состояние командира, в команде которого он служил уже добрый десяток лет, на ментальном уровне передавалось и ему, и он безошибочно чувствовал, что мчатся они с генералом навстречу самой настоящей «мясорубке». Галкина, пережившего знаменитую «Ночь Черных Шалей», смело можно было отнести к числу «старых „стиксовских“ волков» и чутье у него относительно приближения грозной опасности всегда работало безошибочно! «Куда и зачем они сейчас едут?!» – он не стал спрашивать у генерала, но машинально начал «готовиться к предстоящему бою».

Многоканальный спутниковый телефон был включен на «громкую связь» и старший лейтенант Галкин оставался в курсе всех последних «горячих» новостей, передаваемых генералу Панцыреву со всех концов света «этого света». Но, судя по внутреннему психологическому состоянию Сергея Семеновича, легко «прочитываемому» проницательным Галкиным на лице генерала, начальник «Стикса-2» напряженно ждал сообщения с «того света», так как «этот» уже ничем не мог ни удивить, ни порадовать генерал-лейтенанта Панцырева. Галкин даже и не подозревал – насколько точно он угадал потаенные переживания Панцырева, который в эти тяжелые непонятные минуты думал не только об Эдике Стрельцове, но и – о Вале Червленном.

Бурное течение сразу нескольких параллельных «мысленных потоков» в голове генерала Панцырева прервал в очередной раз зуммер многоканального спутникового телефона. Увидев высветившийся номер, Сергей Семенович удивленно присвистнул – ему звонил один из операторов «тайного бункера инфернальной связи». Это уже становилось интересно!

– Панцырев у аппарата! – настороженно произнес генерал, магнетизируя напряженным взглядом телефонный номер операторской СИТ-а.

– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант! – отозвалась трубка молодым женским голосом. – На связи с вами старший лейтенант Ломакина!

– Слушаю вас внимательно, старший лейтенант Ломакина! Что у вас стряслось?!

– Для вас пришло кодированное сообщение, пропущенное через «сеть-призрак» высшей степени плотности, товарищ генерал-лейтенант!

– Сообщение расшифровано?!

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант!

– Читайте, старший лейтенант Ломакина – не тяните «кота за хвост»!

– Генералу Панцыреву от капитана Червленного: «Ни в коем случае не лезьте на Ветви Хоумаха – Охотники придут из под земли! Все «немецкие кафе» – ловушки! Бойтесь Большой Биры! – старший лейтенант Ломакина замолчала.

– Все?!

– Все, товарищ генерал-лейтенант! Но «СИТ» не отключается, продолжая работать «на прием»! Так что возможна еще информация!

– Немедленно докладывать мне любую вновь поступающую информацию из инфернальных источников!

– Есть! – звонко отрапортовала старший лейтенант Ломакина и отключила связь.

– Червленный вышел на связь, товарищ генерал-лейтенант?! – радостно и изумленно вытаращил глаза на Панцырева Галкин.

– Боря – следи за дорогой! – неожиданно повысил голос генерал, которого непонятное сообщение, переданное оператором «СИТ-а» ничуть не порадовало, а лишь заставило сильнее задуматься о сути происходящих в Рабауле событий.

Больше всего Панцырева насторожило то, что сам Командор пребывает в растерянности, до сих пор не в силах ухватить всю картину происходящего широкомасштабного инфернального вторжения в целом. Отсюда проистекал только один вывод – Враг мог оказаться запросто намного сильнее Небесной Когорты и тогда…

…Дальше Панцырев побоялся думать и аналитически рассуждать о том, что может статься с Небесной Когортой, если неведомый Враг окажется намного сильнее ее возможностей, справедливо рассудив, что сначала нужно попасть в квартиру Морозова, открыть холодильник, достать оттуда загадочные пластиковые цилиндры и попытаться понять – для чего они могли так срочно понадобиться Командору?!

Между прочим, с неба валился совершенно отвесно крупный густой снегопад и, под светом неоновых фонарей, освещающих Проспект Ашурбаннипала, представлял собой феерически красивое зрелище. Уже в течении десяти минут «мерседес-600» мчался по пустынному проспекту, не встретив ни одного автомобиля. Пешеходов, скорее всего, тоже не было, а, если где-то кто-то и бродил в гуще сказочного новогоднего снегопада, то увидеть их не представлялось никакой возможности, во всяком случае – Панцыреву и Галкину. Да и, само собой, что они никого и не высматривали, сосредоточенные на своем собственном задании. К тому же, после короткого разговора со старшим лейтенантом Ломакиной, Панцырев хранил сосредоточенное молчание, а старшему лейтенанту Галкину ничего больше не оставалось, как это молчание поддерживать.

Вскоре, сквозь снежную мглу вырисовались контуры нескольких многоэтажных домов, почти все окна в которых были ярко освещены. При виде проступивших очертаний четырех типовых двенадцатиэтажных жилых домов, водитель и единственный пассажир черного «мерседеса-600», с работающей синей «мигалкой» на крыше, невольно сгруппировали мышцы и у них обоих участился пульс.

– «Стройки», черт бы их побрал, Боря! – мрачно выругался Панцырев и добавил с тихой ненавистью и смертной тоской в необычно зазвучавшем голосе: – Если бы их не существовало на свете, как бы мы были счастливы с тобой, Боря – ты, даже, и представить себе этого не можешь!

У меня бы, например, была семья: жена и двое ребятишек – мальчик и девочка! Я бы делал с ними уроки, заданные в школе, помогал бы прививать своим детям любовь к истории, географии, биологии и литературе. Но, увы, Боря – у меня нет детей и никогда не будет, равно, как и не было никогда нормальной жены, их всегда заменяли «заводные» манекены.

Галкин бросил быстрый удивленный взгляд на генерала, не понимая, что с ним происходит – Панцырева во время выполнения ответственных заданий никогда не тянуло на «лирику» и упаднические «псевдофилософские» рассуждения о жизни.

В свете фар, едва ли не перед самым капотом мощного автомобиля мелькнул человеческий силуэт, словно бы материализовавшийся из самого снегопада. Галкин резко ударил по тормозам и, в результате, «мерседесу» удалось избежать столкновения с незадачливым пешеходом. Панцырев дал команду остановиться и выпрыгнул из салона наружу, чтобы лично убедиться, что с пешеходом, кем бы он ни оказался, было все в порядке.

«Пешеход» оказался пожилой женщиной – почти старухой, с седыми лохмами волос, торчавшими во все стороны из-под, накинутой на голову пуховой шали, с горящими полубезумными глазами на костлявом лице. Одета она была в старенькую долгополую шубу, а в правой руке ее была зажата холщовая хозяйственная сумка.

– С вами все в порядке, уважаемая?! – тревожным, искренне обеспокоенным голосом поинтересовался Панцырев, наметанным взглядом профессионала подметив сразу две немаловажные детали – до ближайшей многоэтажки оставалось проехать какую-нибудь сотню метров и второй деталью оказалась невероятная ментальная мощь, пульсировавшая в «объекте», моментально переставшим ассоциироваться у командира «Стикса-2» с банальной пожилой женщиной, бездумно бредущей сквозь стену снегопада к кому-то в гости встречать Новый Год.

Она ничего не ответила на вопрос генерала, но остановилась и сделалась, как будто бы намного выше, чем показалась вначале, а глаза ее сверкнули на мгновенье радостным огоньком узнавания, но почти безо всякого перехода разочарованно погасли – она спутала генерала Панцырева с каким-то своим хорошим знакомым или близким родственником. Так почему-то подумал генерал Панцырев, глядя на старую женщину, «соткавшуюся из снегопада» и неожиданная жалость или, скорее, не – жалость, а жгучее желание того, чтобы они и вправду оказались с нею давними знакомыми, забывшими о существовании друг друга в «метельной круговерти прошедших лет».

– Наступающим вас Новым годом, женщина! – подчинившись необоримому и необъяснимому душевному порыву, с чисто детской непосредственностью поздравил генерал совершенно незнакомую жительницу Рабаула.

Она ничего не ответила генерала, лишь молча пожевав тонкими губами и, все с той же. непонятной прежней жадностью вглядываясь в лицо Панцырева.

– Вы живете здесь – в этом районе Замороженных Строек?! – спросил он, совсем уже не надеясь получить ответ.

Он оказался прав – она не ответила ему, по-прежнему не отрывая пристального взгляда, и губы ее вновь беззвучно шевельнулись несколько раз, как, если бы она произнесла какие-то слова, но голосом столь слабым, что ее невозможно было расслышать.

– Может вас подвезти куда-нибудь, женщина?! – почти в отчаянии крикнул Панцырев, моля Бога, чтобы она согласилась. – Вы скажите – куда, и мы вас туда отвезем безо всяких проблем!

Она опять неслышно зашевелила губами, вглядевшись в Панцырева с какой-то затаенной надеждой и…

…В следующую секунду произошло что-то непонятное – обеспокоенный Галкин нажал на клаксон, женщина вздрогнула от неожиданного сильного звука и повернула голову куда-то в сторону от Панцырева, он повернул голову вслед за нею по направлению ее взгляда, устремленного во мглу снегопада и на секунду потерял ее из виду, а когда спохватился, то было уже поздно – пожилая, странная, бесконечно печальная незнакомка растворилась среди мириадов снежинок, отвесно валившихся из низкого черного зимнего неба, в котором на неизмеримой высоте притаилась какая-то непонятная и очень страшная угроза всей человеческой жизни на Земле… Панцырев и сам не мог понять – почему его так расстроило необъяснимое исчезновение этой женщины и отчего он так сильно взволновался от самого факта этой встречи.

– Товарищ генерал-лейтенант! – услышал он обеспокоенный голос старшего лейтенанта Галкина. – Мы уже почти на месте – вы же вроде бы сильно торопились, меня подгоняли! Слова Галкина не дошли до сознания генерала – он только сейчас расшифровал неслышно произнесенную только что исчезнувшей в снежной тьме старой женщиной фразу. Это был, дважды произнесенный ею вопрос:

– Ты не узнал меня, сынок?!

– О, Господи! – машинально прошептал Панцырев и принялся растерянно вертеть головой по сторонам, но никого не видел, кроме «нудного» старшего лейтенанта Галкина, стоявшего рядом с раскрытой дверцей «мерседеса».

– Сейчас поедем, Боря! – на «автомате» произнес он, пытаясь разобраться с, разбегающимися в разные стороны мыслями и точно понять, что с ним произошло минуту назад?!

Сережа Панцырев был детдомовцем и родителей своих не видел никогда в жизни, хотя, безусловно, был рожден какой-то женщиной и биологическая мать у него, естественно, была.

Он немного успокоился, когда уселся на удобное кресло «мерса» и коротко приказал Галкину:

– Едем, Боря!

– А кто это был, товарищ генерал-лейтенант?! Кого это мы только что чуть не сбили плод самый Новый Год?!

– Ты ее тоже разглядел?! – нервно уточнил Панцырев.

– Кого?!

– Ну, эту женщину, с которой я только что разговаривал!

Галкин посмотрел на Панцырева странным взглядом, но ничего не ответил, а лишь неопределенно кивнул, и «кивок» этот можно было расценивать, как угодно.

Панцырев в ответ тоже молча посмотрел на водителя странным взглядом и ничего не стал у него выяснять, так как это было не настолько принципиально важно – видел «женщину снегопада» старший лейтенант Галкин или не видел?! Если, даже, и не видел, то это произошло в силу занимаемой Галкиным должности и носимого им воинского звания в подразделении Небесной Когорты. Хотя, с другой стороны, он же заметил ее силуэт, выскочивший почти прямо под колеса из стены снегопада и вовремя ударил по тормозам.

Когда они повернули во двор нужной двенадцатиэтажки, Панцырев хмуро процедил:

– Чувствую – сегодня выдастся «веселая» ночка!

– А, кто, все-таки, была эта женщина, товарищ генерал-лейтенант?! – решился, все же, спросить Галкин.

– Ты, все-таки, заметил ее тоже! – с видимым облегчением констатировал Панцырев и, секунду подумав над тем, чтобы можно было ответить старому боевому товарищу, он раздумчиво произнес: – По-моему, это был Новогодний Подарок, Боря…

– Кому?!

– Что – кому?!

– Ну, кому подарок, я спрашиваю и – от кого?! – чувствовалось по интонации, что Галкину этот разговор очень не нравился.

– Это – Новогодний Подарок от Замороженных Строек, Боря! – как-то обреченно объяснил Панцырев водителю. – По-моему, мы приехали – тормози!

– Да, я вижу, товарищ генерал-лейтенант! – немного обиженно сказал Боря, выворачивая «мерс» на узкий тротуар перед площадкой того подъезда, на шестом этаже которого располагалась квартира Александра Сергеевича Морозова. – Я же считать-то умею! – он остановил машину и заглушил двигатель.

– Несколько секунд они сидели молча и неподвижно, напряженно разглядывая железные двери подъезда, словно бы ожидая того, что сию же секунду они раскроются и оттуда кто-то непременно выйдет – какой-то непонятный и неприятный Новогодний «персонаж».

Старший лейтенант Галкин молчал по той причине, что ждал дальнейших объяснений от Панцырева насчет «Подарка от Замороженных Строек», а сам же Панцырев ничего не говорил, потому как обдумывал – что же ему все-таки такого сказать?! И он, в конце концов, сказал:

– Я видел призрак своей Матери, Боря! Но ты же знаешь, что я – «детдомовский», и никогда не знал своих родителей, как и все мы, бойцы «Стикса»! – генерал умолк, продолжая магнетизировать двери «морозовского» подъезда, понимая, одновременно, что старший лейтенант Галкин слушает его сейчас, «затаив дыхание».

– Может, она – Призрак не только одной моей Матери, а – Призрак Матерей всех тех, кто никогда не видел своих Матерей! Ну а сейчас же, Боря, наступил Новый Год – Праздник настоящих Сказочных Чудес и вот эти чудеса уже начались! Каждый взрослый в глубине души всегда остается ребенком и на Новый Год всегда ждет исполнения самых сокровенных своих желаний, прекрасно понимая в силу своего возраста и приобретенного житейского опыта, что желания эти представляются неисполнимыми. И. вот, Боря наступил наш вот этот вот Новый Год, к которому мы готовились долгих семь месяцев, что-то предварительно анализируя, что-то тщательно высчитывая и просчитывая, и стараясь сделать безошибочные выводы, отталкиваясь от которых мы приступили к практическим действиям, призванным обеспечить полную безопасность населению крупного российского провинциального центра, города-миллионика, Рабаула. И вот результат налицо конкретно для нас с тобой двоих – мы сидим с тобой в нашем «старом добром» служебном «мерседесе», и, как два барана пялимся на снегопад, ровным счетом ничего не понимая, что вокруг происходит, кроме падающего густого снегопада в условиях полного безветрия! Вполне допускаю, что густой обильный отвесный снегопад играет роль ширмы или занавеса, надежно скрывающего от заинтересованных глаз разворачивающееся Новогодонее Представление! Реальны только наши чувства и эмоции, окрашенные в, ярко выраженный, негативный цвет! Мы в чем-то сомневаемся, чего-то страшно боимся и поэтому сильно нервничаем, делая одну за другой серьезные непростительные ошибки! И, как я хорошо понимаю генерала-армии Курдюкина, нажравшегося еще в самолете отличного французского коньяку до почти полного забвения!

– Вы хотите сказать, что генерал-армии Курдюкин сейчас пребывает в нетрезвом состоянии?! – невежливо, нарушая элементарную служебную воинскую субординацию, на волне мощного эмоционального подъема, прервал Панцырева Галкин. – А кто же тогда осуществляет общее руководство операцией, товарищ генерал-лейтенант?!

– «Общее руководство», говоришь?! – Сергей Семенович ядовито улыбнулся и пожав плечами, ответил Галкину: – «Общее руководство» осуществляет Главный Дирижер начавшегося Новогоднего представления! Он не только дирижер, но и Главный Режиссер, и все, судя по нам с тобой, и, даже, по хаотичным действиям Командора, идет согласно заранее разработанному плану!

Ёб… т твою «налево», Боря! – генерал как-то чересчур сильно передернулся всем телом, выгнувшись, на секунду-другую, дугой, и расправив широкие «налитые» плечи. – У тебя «выпить» есть?!

– Да есть, конечно, товарищ генерал-лейтенант! – вздохнул Боря. – Бар перед вами! – и нажал нужную клавишу на приборном щитке управления.

Панель бара неслышно раскрылась, и Панцырев достал оттуда полу-опустошенную пол-литровую бутылку «Хеннеси».

В этот момент зазвонил многоканальный спутниковый телефон. Панцырев убрал бутылку обратно в мини-бар и, не удосужившись посмотреть на номер вызывающего абонента, поднес телефон к правому уху:

– Панцырев слушает!

– Никого ты, блядь, по-моему, никогда не слушаешь, Сережа! – раздался в мембране пьяный голос генерала-армии Курдюкина. – Ты только одного себя слушаешь, а всех остальных молча посылаешь на «три буквы!!! Ты можешь мне объяснить – куда ты «сквозанул» из аэропорта и почему я этого не заметил?! Где ты сейчас, вообще, находишься, Сережа?! Почему тебя рядом со мной нет?!

– Товарищ генерал-армии, докладываю! – с небольшой толикой здоровой веселой иронии громко проговорил Панцырев, настроение которого, лишь только он услышал пьяный голос заместителя Директора ФСБ, резко подскочило вверх. – Я не стал дожидаться окончания того совершенно справедливого «выговора», который вы устроили прямо у трапа самолета местному губернатору Хурумову! А прерывать вас я не стал, дабы не нарушать субординацию! И тут мне позвонили, и дело оказалось настолько срочным, что я вынужден был, так сказать, «исчезнуть по-английски», справедливо решив, что смогу с вами связаться позднее, товарищ генерал-армии!

– Так где ты, все-таки, находишься-то в данную минуту?! И почему ты увиливаешь от прямого ответа на поставленный мною вопрос, Панцырев?! Я вот, например, подъезжаю вместе с остальными руководителями силовых структур Балвалайского края и города Рабаула к территории «Сказочного Городка», где и ты должен сейчас находиться. А тебя опять нет!!!

– Я нахожусь сейчас внутри периметра Лабиринта Замороженных Строек и, если останусь жив, то присоединюсь к вам, товарищ генерал-армии, приблизительно, через час!

В ответ наступила недоуменная тишина и Панцыреву показалось, что он слышит, как «скрипят» от непосильной натуги «извилины» больших полушарий головного мозга генерала Курдюкина.

– Жду тебя через час! Отбой связи! – и Курдюкин отключился.

– Слава Богу Мардуку и «иже с Ним»! – облегченно воскликнул Панцырев убирая побыстрее телефон с «глаз долой». – Приятно все-таки поговорить с человеком «старой школы»! А, главное, что он меня спас от жестокой необходимости выпить!