Текст книги "Стеклянная любовь. Книга вторая"

Но все обошлось, и Артем Иванович выскочил на свежий морозный воздух, жадно хватая этот самый спасительный воздух широко раскрывшимся ртом. И в эту-то, как раз секунду, совсем неподалеку от него послышался… самый настоящий удар колокола. Артем замер, повернув голову в сторону источника церковного (он очень сильно надеялся на то, что колокол был именно церковным!) колокольного звона и, невольно размашистым невольным движением сотворил «крестное знамение» и, пробормотав что-то типа: «С нами Бог!!!», тяжелой рысью бросился в сторону источника спасительного звона, очень сильно надеясь в душе, что выбрал верное направление и бежит навстречу спасению, а – не наоборот!

Бежать ему пришлось недалеко – обогнув ледяной сортир, он сразу увидел неподалеку, метрах в семидесяти, небольшой православный храм. Скорее, даже, если судить по размерам – не храм, а – часовню. Но построено было это культовое православное заведение тоже из, плотно и аккуратно пригнанных друг к другу, прямоугольников чистого и прозрачного льда. Вот только небольшой «луковичный» шатер, венчавший все сооружение был, кажется, деревянным, а восьмиконечный крест, венчавший церковь казался золотым в сполохах многочисленных разноцветных «шутих» и «салютов», то и дело рассекавших ночное стылое небо над Сказочным Городком в различных направлениях.

Прозрачные ледяные стены церкви были ярко освещены изнутри огоньками многочисленных свечей, зажигаемых прихожанами. Прихожан было много – они толпились у входа в храм и громко отчаянно что-то обсуждали между собой.

Артем Иванович догадался, что маленькая «нарошочная» церковь была уже давно полна изнутри народом, интуитивно искавшим там спасения.

А колокол продолжал бить и бить – колокольня оказалась тоже изо льда, но колокол, судя по силе издаваемого им звука, был медным и звонарь, без устали ударявший в него на верхушке ледяной башенки, видимо, хорошо знал свое дело…

Кудельников, сам не понимая – почему, неожиданно вспомнил адвокатов Сыскоева и Очкаева, глубоко пьющего главу Сибирского сельсовета, Баргонца и подумал: где они сейчас могут быть?!

Спустя, приблизительно, минуту Артем догадался, для чего ему вдруг так сильно захотелось увидеть этих троих – только они могли сказать ему: что с ним произошло тогда, давно – в июле?!…

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ

Дедушка Галидрабал отчаянно быстро вычерчивал острой тростниковой палочкой на свежей глине сложную клинописную формулу, выводить которую начал еще пять тысяч лет назад и, которую, как ему твердо казалось, он окончательно решил в ту страшную роковую ночь на вершине Большого Зиккурата, в Зале Большого Совета! И нельзя было сказать, что он не преуспел за такой огромный срок – сделано было очень много, но поставленная когда-то главная цель представляла собой «постоянно ускользающее в бесконечность уравнение со множеством „пугающих“ неизвестных». Но, правда, прогресс не стоял на месте на борту Золотого Рейдера Капитана Хабаба – внутри этой маленькой своеобразной Вселенной. И у дедушки Галидрабала никогда не высыхала глина и ни при каких обстоятельствах не иссякал необходимый запас тростниковых палочек.

Рядом с дедушкой сидела преданная любимая жена – бабушка Гуталах. Сидела она не то чтобы совсем рядом с дедушкой, а – в нескольких метрах от него за отдельным чайным столиком под густой сенью раскидистой кроны старого абрикоса. Дедушка Галидрабал производил свои вычисления под сенью другого, такого же огромного, древнего и раскидистого абрикоса, чьи ветви клонились к низу под тяжестью ярко-оранжевых плодов. Дело происходило в старинном родовом абрикосовом саду Галидрабала, некогда располагавшемся в окрестностях сланого Города Ниппура – до той самой Ночи, в «разгар» которой Капитан Хабаб не «заглянул» в глубины мозга самого талантливого из двенадцати Высших Жрецов Ниппура, Галидрабала и не увидел там «биение» нужной ему «бессмертной человеческой мысли». И, в результате один из центральных «приемных» сегментов необъятного чрева Золотого Шершня до отказа «накачался» специфическим газообразным раствором под названием «Древний Шумер» – коферментной формой целого исторического периода в жизни отдельно взятого, предварительно полностью уничтоженного народа. Исключение было сделано для нескольких избранных – гениального математика Галидрабала и членов его семьи. Галидрабал по замыслу Капитана Хабаба должен был стать основным катализатором дальнейшего совершенствования «бессмертной человеческой мысли», способной творить самые настоящие Волшебные Чудеса. «Бессмертная человеческая мысль» являлась ничем иным, как даром Богов Человечеству, и Капитану Хабабу удалось незаметно украсть этот бесценный Дар у Человеческих Богов, присвоив его себе и не поставив в известность о, совершенной им краже своих номинальных Покровителей – Врагов Хозяев Чистоты!

Капитан Хабаб, даже не сразу и понял, что в ту «Ночь гибели» Великого Шумера, он поставил себя в положение «вне закона» не только перед, давно уже разыскивающими его Хозяевами Чистоты, но и – перед Врагами Хозяев Чистоты, которым тоже больше ничего не оставалось, как объявить в жесткий «астрально-межпространственный розыск» Капитана Хабаба и его «Золотой Шершень», которому он самовольно присвоил гордое человеческое наименование «Гильгамеш», несшее в себе огромный позитивный символический смысл, обладающий колоссальной созидательной мощью. Герой одноименного древне-шумерского эпоса, полу-Бог-полу-Человек, легендарный царь Гильгамеш всю свою жизнь положил на поиски секрета Человеческого Бессмертия, и он обрел его, оказавшись пойманным в хитроумную ловушку, устроенную Капитаном Хабабом на борту рейдера-«синтезатора новых пространственно-временных континиумов» «Золотой Шершень». Хабаб и явился тем самым Хранителем «эликсира Бессмертия», за которым столь долго и упорно охотился Гильгамеш.

По сути, Гильгамеш, одержимый светлой мечтой «раздобыть Бессмертие для всего человечества» представлял собой силы Мирового Добра, а Хабаб – саму Смерть, монополизировавшую Бессмертие, являясь, тем самым, полномочным представителем сил Мирового Зла.

Таким образом, Демон Смерти, Капитан Хабаб на борту своего «Корабля – Собирателя Душ», в противовес собственной Мощи Абсолютного Зла «поселил» носителя Абсолютного Добра – «светлый дух Гильгамеша».

Самому Капитану Хабабу, чем больше и с разных сторон он узнавал людей, тем больше ему самому хотелось превратиться в обыкновенного земного человека, способного испытывать такое прекрасное и ни на что больше не похожее эмоциональное чувство, как Любовь, Но, корень изначально предначертанной грандиозной астрально-эзотерической трагедии заключался в том, что Капитан Хабаб являлся порождением совсем иного Мира, нежели обыкновенный земной человек со всеми его горестями и радостями, силой и слабостью, любовью и ненавистью. Капитан Хабаб заразился, как уже указывалось выше, опасным вирусом, вызвавшим у него способность мыслить «человеческими категориями», но при этом он оставался Демоном-Утилизатором, превращенным могучим Астральныым Кланом так называемых Врагов Хозяев Чистоты, в Демона-Синтезатора, чьей основной функцией явилось созидание принципиально новых, парадоксально устроенных «виртуальных реальностей», чье существование было выгодно Врагам Хозяев Чистоты.

Но в какой-то момент своей бурной целенаправленной эволюции Капитан Хабаб окончательно возомнил себя самодостаточной, ни от кого не зависящей астральной единицей, полностью забыв о далеких и неведомых Хозяевах Чистоты, и о Врагах Хозяев Чистоты. Но Враги Хозяев Чистоты и сами Хозяева Чистоты не думали забывать о Хабабе… Но Хабабу глубоко на это было наплевать (если бы, конечно, он умел плевать) – однажды Хабаб увидел Внучку Деда Мороза, красавицу-Снегурочку и «без памяти» «влюбился» в нее, и это-то и было истинным преддверием грядущей катастрофы. Катастрофа заключалась в том, что «влюбилась» очеловеченная» часть натуры Хабаба, а другие части, принадлежащие Дракону Кингу и Утилизатору не имели к возникшей «влюбленности» ни малейшего отношения…

Именно человеческий сегмент сложнопостроенной многофасетчатой структуры личности Капитана Хабаба в момент гибели Великого Древнего Шумера вместе со всем его населением, сохранил жизни Галидрабала, Гуталах и их прелестной внучки, Гемпатрии. Собственно, в первую очередь Хабабу нужен был, уникально устроенный мозг Галидрабала – Высшего Математика, способного довести все расчеты сложнейшего Таинства соединения «бессмертной человеческой мысли» с Миром, порожденных ею Мифов…

Другими словами, все произошло достаточно просто с точки зрения высших математических законов – человеческая мысль, особенно – красивая мысль, которую смело можно отнести к категории Мечты, не умирает вместе с физической смертью своего носителя, а улетает в Мир созданных ею Бессмертных Фантазий, материализуя свою собственную изначальную эфемерность в виде «золотой звезды Надежды» в промозглой черноте безграничного океана Безнадежности. Именно в такую «золотую звезду» и превратился бывший корабль-«утилизатор» отживших пространства и времени, Капитана Хабаба, переименованный им в «Гильгамеш», упорно прокладывающий себе курс из бесконечно далекого и беспросветно темного, всеми забытого, и, вследствие этого, практически не существующего, Прошлого в реально существующее светлое Настоящее… Но Хозяева Прошлого не могли отказаться от самих себя, не могли смириться с незавидным статусом невозвратимого Прошлого или, проще говоря – Хозяева Вселенской Чистоты и Враги Хозяев Вселенской Чистоты не считали себя Прошлым и поэтому они «сдвинулись» с «места» и устремились в погоню за, ни о чем таком не подозревающем, Настоящим… Причем скорость этой неслышной, невидимой и неосязаемой Великой Погони нарастала в так называемой «дьявольской геометрической прогрессии» «секунда за секунду»… Они неумолимо приближались к Луне, к занявшему на Луне стационарную позицию «Золотому Шершню» «Гильгамеш» и – к Рабаулу. Им необходимо было успеть поймать «дерзкого отступника» и «подлого предателя», Капитана Хабаба до наступления ноля часов ноля минут тридцать первого декабря этого года. В противном случае, «Золотой шершень» Капитана Хабаба ускользнет от них в, на мгновенье открывшееся Окно принципиально иного астрального измерения, и тогда Великая Погоня продолжится на неопределенный астральный срок…

Почти полностью сформировавшийся Человек внутри гигантского, сложно устроенного, свирепого Астрального Чудовища, Капитана Хабаба прекрасно был осведомлен о приближающейся погоне и очень хотел успеть обмануть Великую Погоню Темного Прошлого, твердо вознамерившегося сожрать Светлое Настоящее и Прозрачное Будущее. А помочь ему в этом мог только один человек на борту «Золотого Шершня» – Дедушка Галидрабал. Дедушка Галидрабал обязан был успеть вывести Великую Формулу Мардука – Формулу Человеческого Бессмертия и спасти, тем самым, главное сокровище всего Человечества, «Кровь и Любовь». И, для того, чтобы Дедушке Галидрабалу работалось максимально плодотворно и необычайно эффективно, ему и его близким были созданы комфортные условия Доброй Волшебной Сказки окрашенной классическим древне-шумерским колоритом. По сути, Дедушка Галидрабал, бабушка Гуталах и их внучка Гемпатрия попали в Заповедник Доброго Сказочного Бессмертия, периодически пополнявшийся новыми экспонатами и ингредиентами, усиливавшими элемент «доброй сказочности и позитивного волшебства». Заповедник Сказочного Бессмертия был взлелеян «человеческой стороной» натуры Капитана Хабаба, осознающего себя не иначе, как Гильгамешом. Дракон Кингу и мрачный беспощадный Астральный Утилизатор не подозревали о существовании Волшебного Заповедника в необъятных недрах «Золотого Шершня»…

И здесь не было никакой мистики, а присутствовали исключительно точные математические расчеты, или, попросту говоря, так проявляла себя «суровая правда жизни», о чем, естественно, и представления ни малейшего не могли иметь десятки тысяч жителей Рабаула, околдованных неземной красотой многоцветного Шпиля, венчающего собой вершину Большого Хоумаха…

События «вынеслись» на финишную прямую – Человеческая личность Хабаба убегала от его основной «звериной» натуры, светлая и чистая любовь к земной девушке – от «драконьей» жажды человеческой крови. Драматизм ситуации должен был достигнуть своего накала в ноль-ноль часов ноль-ноль минут, когда в «трещину» Времени бесследно проваливаются все Призраки или же, напротив – появляются новые…

Но, пока все шло по, заранее просчитанному плану, и Снежана Вальберг вместе со Славой Богатуровым попали именно сюда – в этот Волшебный Заповедник, что само по себе, с точки зрения того же дедушки Галидрабала, представляло собой настоящее «математическое чудо». Их, таки сумела привести сюда Гемпатрия…

…Слава долго не мог прийти в себя после «мертвой царевны», но… однако, насколько бы маловероятным ни оказалось свершение этого «новогоднего» чуда, оно свершилось, и живой, и невредимый, с, ничуть не пострадавшей психикой, Слава Богатуров плыл по гладкой поверхности темно-зеленой воды заповедного бездонного озера «Всех Времен и Народов» на выдолбленной из цельного ствола дерева лодке типа индейского каноэ и не переставал радостно изумляться, окружившим его со всех сторон чудесам. Он с огромным азартом вглядывался в глубины прозрачных зеленоватых вод фантастического озера, надеясь заметить серебристые или золотистые силуэты обещанных Блейдой больших, жирных и вкусных озерных рыбин, по внешнему облику, как понял Слава (с детства серьезно увлекавшийся рыбалкой), сильно напоминавших знаменитых амазонских арапайм. Чувство азарта усиливалось тем обстоятельством, что Слава крепко сжимал в руках нечто вроде короткого крепкого удилища, от кончика которого под воду уходила толстая лескообразная нить, заканчивавшаяся где-то возле самого илистого дна полупрозрачным жирным жуком, насаженным на кончик большого крючка. Сама Блейда сидела на корме и правила лодкой при помощи небольшого изящного весла, не спуская смеющихся фиалковых глаз с лица Славы. Другая девушка – высокая широкоплечая блондинка с несколько странным именем Кася, когда-то жившая в средневековой Нормандии заняла удобную позицию на носу лодки, держа в правой мускулистой руке гарпун с острым зазубренным наконечником.

Печальная красавица Гемпатрия примерно час назад сообщила своим «дорогим и бесценным» гостям о том, что часть девушек из «платонического гарема Принца Гильгамеша» сейчас отправятся на рыбную ловлю, а остальные – на охоту, чтобы иметь возможность приготовить достойный Праздничный Ужин, на котором, как твердо всех заверил Дедушка Галидрабал, будет присутствовать «в своих настоящих „плоти и крови“ „новорожденный“ Звездный Рыцарь или, другими словами, Принц Гильгамеш, сбежавший от сторожившего его Демона».

В озере «Всех времен и народов» к Праздничному Ужину во что бы то ни стало необходимо было поймать рыбу-«махинистих», по уверению Дедушки Галидрабала поднимавшегося из темных глубин озера, где он постоянно обитал, один раз в году – к началу Праздничной Ночи. Верность его расчетов подтвердили Лучшие Рыбаки всех времен и народов – Товия, Апостол Андрей и Былинный Гусляр Садко. Этим трем уважаемым персонажам Дедушка Галидрабал доверял больше, чем всем своим сверхсложным и сверхточным математическим расчетам…

…Густые и длинные ветви прибрежных деревьев далеко и низко протягивались над озерной поверхностью. Их широкие продолговатые листья либо пушистая хвоя задевали макушки голов Славы и двух его обворожительных партнерш по рыбной ловле, невольно заставляя их пригибаться. Узкое изящно вытянутое каноэ неслышно скользило вдоль берега над глубокими донными яминами, где по утверждению девушек всегда скапливались к началу Праздничной Ночи гелоботермусы, типуляпии и краснощекие пилибоны – наиболее ценные по своим вкусовым качествам местные породы рыб, без которых за праздничный стол никогда не садилась ни одна уважающая себя Озерная Плиска. К тому же, особенно богатые уловы, когда появлялись значительные излишки рыбы, составляли неплохую статью доходов озерного племени – все окружающие корчмы и харчевни с удовольствием покупали свежую и необычайно вкусную рыбу, дабы с выгодой разнообразить меню для своих многочисленных и прожорливых постояльцев.

Где-то вдоль противоположного берега, невидимые отсюда, крейсировали над рыбными местами еще три лодки с шестью девушками на борту, вооруженных хитроумными снастями, способными поставить в полный логический тупик самую умную и изворотливую озерную рыбу. А на самой середине озера бросила тяжелый каменный якорь на восьмидесятиметровой глубине большая пирогообразная посудина с пятью наиболее опытными и искусными гарпунщицами и кидательницами ловчих сеток – перед ними стояла почетная и ответственнейшая задача поимки так называемых «священных подлоплавов», в жареном, а также в печеном виде представлявших собой пикантную ритуальную закуску, обладавшую необычайно изысканным вкусом. В отличие от безвольных, перекормленных чрезмерным обилием высококалорийного подводного корма, рыб, «священные подлоплавы» представляли собой серьезных, а подчас и смертельно опасных, противников, подразделяясь на несколько, сильно отличавшихся друг от друга внешне, видов.

Слава по полной своей неопытности в столь специфической рыбалке несколько раз путал отражения самосветящихся цветов, плодов и лиан с поднимавшимися из глубины к поверхности воды рыбами и каждый раз при подобном заблуждении инстинктивно подскакивал на месте, опасно раскачивая лодку и вызывая невольные улыбки у обоих девушек. Тогда ему становилось перед ними стыдно, и он сокрушенно чесал пятерней в затылке, смущенно улыбаясь в ответ на их улыбки. Но в какой-то момент долгожданное событие наконец-то произошло – сидевшая на носу Кася неожиданно подобралась хищным собранным движением, перехватила поудобнее гарпун в руке, прицелилась и ударила. Буквально в следующую секунду на дне лодки трепыхалась почти метровая рыбина, чья крупная чешуя испускала в зеленоватом полумраке нежно-золотистое сияние. А широкий хвост и плавники казались выгравированными из настоящих рубинов. Кася сильно ударила рыбину по голове гарпуном и та перестала трепыхаться.

– Это кто у нас?! – живо поинтересовался Слава.

– Это – золотая типуляпия! – с готовностью объяснила Блейда. – Одна из самых важных составных частей традиционного рыбного Праздничного Узора. Если мы поймаем всех, кого надо, то это будет здорово! Тебе бы очень понравилось и ты бы захотел у нас остаться насовсем – я в этом просто уверена!

– Не совращай мальчика, Блейда! – строго сказала Кася. – Иначе Принцесса прикажет отдать тебя на растерзание бесам!

– По-моему, я не совращаю! – ответила Блейда и обиженно надула губки, отвернувшись в сторону и перестав грести, отчего лодка сразу рыскнула в сторону от нужного курса. Правда, сооблазнительная фиалкоглазая рулевая немедленно исправила свой промах, а строгая Кася не успела сделать ей замечание, так как загарпунила вторую типуляпию, по размерам даже несколько превосходившую первую.

– Отлично! Молодчина, Касенька! – шепотом воскликнула Блейда и добавила мечтательно. – Пошло бы так дальше!…

Кася обернулась к ней с крайне раздраженным выражением лица и прижала указательный пальчик к губам. В этот момент клюнуло у Славы – кто-то с силой дернул лесу вниз, едва не выдернув короткое массивное удилище у него из рук.

– Тяни, Слава быстрей! – опять шепотом закричала невыдержанная импульсивная Блейда. Но азартный рыбак со стажем, Слава и без понуканий со стороны тянул изо всех сил невидимую пока рыбину, испытывая при этом ни с чем не сравнимое ощущение сопротивлявшейся живой тяжести, хорошо знакомое каждому любителю рыбной ловли на удочку. «Лишь бы не сорвалась!» – без конца повторял он, все ближе и ближе подтягивая к водной поверхности невидимую пока добычу. Впрочем, добыча скоро стала видна – словно факел радужного огня, поступательно увеличиваясь в размерах и делаясь ярче, поднимался из таинственных озерных глубин, чтобы до степени болезненной поразить воображение сухопутных жителей.

– Глазам своим не верю! …, – изумленно прошептала, теперь уже, вполне вроде бы сдержанная Кася. – Мне кажется – мы сейчас увидим живого махинистиха! Ели мы его увидим, то мы увидим живого и настоящего Звездного Рыцаря за нашим праздничным столом! Это наш таинственный «платонический жених», собиравший всех нас в течение многих веков из разных мест Земли, спасая нас от неминуемой старости и смерти, взамен подарив нам всем вечную молодость…

– А кто это?! – тревожно спросил Слава, ничуть не ослабляя усилий в борьбе с пламенеющим всеми цветами радуги противником, ожесточенно сопротивлявшимся по ту сторону водяной кромки.

– Увидишь! – загадочно ответила Кася с распалявшимся нетерпением в глазах наблюдая за приближавшимся из под воды радужным пятном, достигнувшим уже не менее полутора метров в поперечнике, сочтя нужным добавить однако: – Последний раз его ловили пятьдесят лет назад и через день началась война с этими дьяволами Пайкидами!

Выдернутая из воды рыбина изогнулась дугой, растопырив в стороны плавники и растопырив хвост, и в таком состоянии совершенно неподвижно замерев на пару секунд, как будто специально дав возможность людям рассмотреть невиданную даже для этих волшебных мест красоту своих статей. Славе пойманная рыба показалась похожей более всего на гигантского вуалехвоста, раскрашенного в основные цвета солнечного спектра. Были у нее еще длинные золотые усы и два золотых же рога на широком лбу цвета красного шпинеля.

– Махинистих!!! – восхищенно в один голос воскликнули Блейда и Кася. – Скорее давай его в лодку, Слава!

Слава не стал испытывать судьбу и через мгновенье махинистих принялся бешено бушевать на дне лодки рядом с типуляпиями, пока Кася не заставила навсегда замереть обладателя роскошных золотых рогов, крепко приложившись, как раз между рог рукояткой гарпуна.

За последующие полчаса они выловили десяток типуляпий, четырех гелоботермусов, трех краснощеких пилибонов, внешний вид которых почему-то вызвал у Славы приступ неудержимого смеха, и – некую жамагастирию – ни на что не похожую, но по утверждениям обеих Плисок, необычайно вкусную, жирную озерную тварь. После того, как была поймана жамагистирия и переполненная добычей лодка осела в воде едва ли не до кромки бортов, Кася распорядилась:

– Пожалуй, на сегодня достаточно – плывем домой!

Возле самого берега у родного пирса, девушки нарвали для салатов каких-то водорослей и небольших озерных цветов, имевших приятный пряный запах и голубоватые мясистые лепестки, наслаивавшиеся друг на друга наподобие капустных листьев.

Через несколько минут Слава, Кася и Блейда, тяжело нагруженные богатой добычей, с гордо поднятыми головами входили в деревню Озерных Плисок или «Гарем Гильгамеша», как ее принято было называть…

…Это была самая настоящая «рыбалка в Раю» и Слава твердо знал о том, что ему будет о чем рассказать, когда он вернется домой на Землю, вместе со Снежаной… После рыбалки Снежана отвела его в маленький игрушечный домик и там Слава занялся настоящей «любовью в Раю», о чем Слава твердо решил никому не рассказывать после того, как благополучно вернется на Землю… Потом они уснули со Снежной в нежных объятиях друг друга…

…Вечером их разбудила Гемпатрия, надевшая свое лучшее платье из золотой воздушной полупрозрачной ткани «восточных морей», получаемой в результате переработки тончайшей паутины, сотканной «пауками-ювелирами» – Гемпатрия была прекрасна, как настоящая древне-шумерийская Богиня.

Тактично подождав у входа в домик, пока Снежана и Слава приведут себя в порядок, красавица-шумерийка вошла внутрь домика, со словами:

– Праздничный «рыбный узор» готов! За Праздничным столом нас ждут дедушка Галидрабал и… Принц Гильгамеш!

– Ты не шутишь насчет Принца Гильгамеша, Гема?! – затаив дыхание, спросила Снежана.

– Нет – не шучу! Дедушка Галидрабал решил Формулу и Принц Гильгамеш теперь свободен! Пойдемте скорее и вы все увидите сами своими глазами!

Спустя несколько минут после сделанного приглашения они, все трое были в Абрикосовом Саду дедушки Галидрабала и бабушки Гуталах. Под кронами был накрыт длинный Праздничный стол, ломившийся изобилием явств и напитков.

Дедушка Галидрабал и бабушка Гуталах нарядились в свои лучшие одежды и лица обоих светились от счастья. Но Слава смотрел не на них, а – на мужчину невысокого роста, одетого в костюм, очень сильно смахивавший на скафандр космонавта. Мужчина стоял спиной к вошедшим.

Гемпатрия, оторожно взяв Славу двумя пальцами за локоть кивнула в сторону стоявшего к ним спиной мужчину в скафандре и тихо шепнула:

– Это и есть Принц Гильгамеш!

Словно бы услышав ее слова, Принц Гильгамеш медленно повернгулся к гостям лицом и…

… – Этого не может быть!!! – воскликнул, как «громом пораженный», Слава, сделав невольный шаг вперед и судорожно сжав кисть Снежаны.

Перед ним стоял… Владимир Николаевич Бобров или же, человек, как две капли воды похожий на научного руководителя Славы Богатурова, кандидата философских наук, Владимира Николаевича Боброва. Недавно совсем «затравленного» руководством родного университета, отечественными спецслужбами и, вследствие этой травли, едва не доведенного до тяжелого шизофренического «криза»!

– Здравствуй, Слава! – улыбнулся Принц Гильгамеш знакомой до боли улыбкоу Владимира Николаевича Боброва. – Я всегда верил в тебя и совсем не случайно считал самым одаренным своим учеником, и именно поэтому безоглядно доверил тебе главную роль в предстоящем Эксперименте! Теперь я надеюсь, ты твердо знаешь, что Человеческий Разум, действительно, не имеет границ и залог Бессмертия Человечества заключается в Бессертии Человеческой Мысли!

– И – в силе настоящей Человеческой Любви! – не сдержалась и добавила Снежана, нежно сжав руку Славы.

– Да, и – в силе Настоящей Любви! – согласился с нею Принц Гильгамеш голосом Боброва. – И – яркое тому доказательство, что ты сейчас стоишь здесь на Борту «Золотого Шершня», Слава, сжимая руку настоящей Сказочной Феи, полюбившей тебя с первого взгляда в своем, случайно посетившем ее, сказочном сне! Ты, Слава поверил в Сказку и поэтому наш Эксперимент завершился удачно! Сейчас мы все плотно и вкусно поужинаем перед дальней дорогой и отправимся в Путь!..

– Но, как возможно такое?! – наконец-то нашел в себе силы Слава хоть что-то сказать.

– Все дело в математике – в Высшей Математике! – вместо Гильгамеша-Боброва на чистейшем русском языке ответил Славе Дедушка Галидрабал и добавил для вящей убедительности: – И – никакой мистики!