Текст книги "Стеклянная любовь. Книга вторая"

Глава шестьдесят первая

В подвальной просторной мастерской скульптора Хаймангулова царила достаточно странная, противоречивая атмосфера крайней нервозности и полной неуверенности на фоне, неудержимо наваливавшегося Нового Года. Великолепный коньяк почти не помогал расслабиться – предчувствие большой беды не оставляло в покое ни на секунду совсем уже «издергавшихся» людей. Эта таинственная Большая Беда должна была постучаться в двери мастерской незадолго до нуля часов ноля минут, и особенно остро чувствовали ее приближение девушки, как существа более нежные и чувствительные, намного тоньше нервно организованные, чем мужчины. Один только Юрка, то ли по праву хозяина мастерской, то ли в силу природного оптимизма, не обращал ни малейшего внимания на дурные предчувствия и от души веселился – часто беспрерывно пьяно хохотал, отпуская по адресу «засмурневших» девчонок всевозможные «скрабезные» шуточки, пытался при всех «лапать» Аньку, за что она его звонко била по рукам, а один раз даже «со всей», как говорится, «матушки» дала кулаком в ухо, отчего Юра «улетел» на диван, не переставая, тем не менее, весело хохотать И, в общем-то, никто, из находившихся в гостеприимной подвальной мастерской скульптора Хаймангулова, за исключением Владимира Николаевича Боброва, не понимал, что, в конце концов, происходит во всем Рабауле, и, тем более – что вот-вот должно было произойти?! Ясности на этот счет не было даже в голове майора ФСБ, Баргобца и двух, подчиненных ему офицеров, нежданными гостями явивщимися на начинавшуюся «новогоднюю вечеринку» в эту мастерскую по точной наводке внештатного «сексота».

Единственное, что верно чувствовал Виктор Филиппович Бргобец, так это – большую, даже почти стопроцентную, вероятность полного, катастрофического, провала, задуманной и самостоятельно затеянной им операции. Чересчур инициативного майора ФСБ уже несколько часов не оставляло ощущение непоправимости происходящего, как будто в четко спрогнозированное течение событий, вполне соответствовавших заранее разработанному плану широкомасштабной оборонительной операции «Мертвый Дед-Мороз», незаметно и незвано вкралась какая-то жуткая ошибка-монстр грандиозных размеров, по принципу действия сходная с компьютерным вирусом, попавшим в интернетовскую сеть.

С общими контурами операции «Мертвый Дед Мороз», майор Баргобец был ознакомлен наряду с другими офицерами горотдела ФСБ на экстренно проведенном оперативном совещании и на этом-то совещании, которое точнее было бы охарактеризовать, как «горячая летучка», Баргобец и выступил с «личной инициативой», обратившись непосредственно к начальнику горотдела ФСБ, полковнику Портнягину. Суть инициативы заключалась в том, что, на фоне обрисованных перед офицерами горотдела полковником Портнягиным общих оперативных задач на предстоящую не простую, мягко говоря, Праздничную ночь, майор Баргобец рискнул высказать свое индивидуальное мнение относительно того, какую меру необходимо будет предпринять прежде всего для предотвращения более чем вероятных аномальных несчастных случаев в новогоднем Рабауле!

В целом, ситуация по городу складывалась з л о в е щ а я, и более точного определения ей подобрать было нельзя! Портнягин, честно говоря, был просто страшен, когда «обрисовывал» подчиненным картину, складывавшуюся в городе с миллионным населением накануне Новогодней Ночи – семь тысяч восемьсот шестьдесят семь заявлений поступило в Горотдел ФСБ за последние восемь суток от жителей Рабаула, слезно умолявших принять меры по «обеспечению их личной безопасности»! Вся эта «летучка» сильно напоминала акт из «пьесы абсурда» с заметным уклоном в «ужастики», и никто из присутствующих на этом экстренном совещании не понимал: что, черт побери, вообще, происходит в городе и почему руководство силовых структур «спохватилось» только сейчас, а – не раньше?!

Полковник Портнягин прекрасно понимал, что ситуация вот-вот может полностью «выскользнуть» из под контроля, если он не сумеет максимально быстро конкретизировать и оптимизировать оперативные задачи своим сотрудникам, наполнив эти самые задачи хоть каким-нибудь подобием позитивного смысла. Поэтому неожиданная «личная инициатива» майора Баргобца пришлась очень кстати, и Портнягин, ухватившись за нее, как «утопающий за соломинку», дал возможность высказать свою точку зрения на происходившие в Рабауле деструктивные процессы амбициозному и гиперактивному майору.

Майор Баргобец оказался немногословен – по его твердому убеждению необходимо было срочно выявить местонахождение небезызвестного преподавателя Рабаульского Университета, кандидата философских наук, Боброва и, по обнаружении такового, немедленно «задержать» его и привезти в горотдел ФСБ!

Полковник Портнягин одобрил инициативу Баргобца и дал ему команду: «добро»! Баргобец испросил разрешение взять себе в помощники незаменимого старшего лейтенанта Фаргонова, и они немедленно отправились «выполнять задание», сопровождаемые добрым напутственным словом полковника Портнягина, сформулировавшим свое напутствие буквально следующим образом:

– Я надеюсь на тебя, Виктор, и на тебя, Сергей! Постарайтесь «утереть нос» москвичам, и тогда родной отдел вас никогда не забудет!

– Спасибо, товарищ полковник! Я не подведу вас! – заверил Баргобец строгого начальника «горотдела», и они стремительно покинули кабинет Портнягина, переполненные ощущением сильнейшего охотничьего азарта, по сути своей, являвшимся ничем иным, как естественным проявлением «служебного рвения».

На служебной автостоянке для сотрудников горотдела ФСБ их ждал, так сказать, «под парами», черный «мерседес-350», за рулем которого сидел некто старший лейтенант ФСБ, Леонид Калугин, которого, судя по невеселому выражению, царившему в темно-карих глазах «старлея», тоже тревожили дурные предпраздничные предчувствия.

– Что приуныл, Леня?! – нарочитым «бодрячком» поинтересовался у хмурого водителя, оживленный, радостный и перевозбужденный мыслями о «предстоящей охоте» Виктор Филиппович, усаживаясь на переднее сиденье по правую руку от Калугина. – Новый Год же на носу, так веди себя соответственно моменту!

– Куда едем?! – вместо ответа, угрюмо спросил старший лейтенант Калугин, дожидаясь, пока не прекратит ерзать, неловко устраивавшийся на заднем сиденье «мерса» старший лейтенант Фаргонов, которому сильно мешали точно, быстро и удобно усесться в служебном «мерседесе» воспалившиеся еще позавчера геморроидальные узлы, располагавшиеся совсем рядом с анальным отверстием, отчего, собственно последние двое суток для Фаргонова превратились в «сущий Ад»!

– Едем ловить злодея! – беззаботно ответил Калугину Баргобец и добавил: – Включай «мигалку» и гони в наш родной «альма матер»!

Спустя несколько минут они были на кафедре Гуйманна, где и состоялась вышеописанная беседа между двумя офицерами ФСБ и заведующим кафедрой «общей философии» Рабаульского Университета. Во время этой беседы Баргобец не поставил в известность Гуйманна о том, что собирается «задерживать» Боброва, вполне разумно предполагая, что, несмотря на стойкую антипатию, имевшую быть место между двумя преподавателями, Гуйманн не станет нарушать «корпоративную солидарность» и выдавать офицеру ФСБ местонахождение Боброва, если бы вдруг майор Баргобец попытался бы ненавязчиво узнать об этом у Гуйманна. Виктор Филиппович был неплохим оперативником и, уже, заранее вычислил те точки, где можно будет поискать Боброва.

Из университета они сразу поехали в Экспериментальную Городскую Общественную Баню номер четыре, сданную в эксплуатацию около месяца назад.

По дороге туда, совсем «измаявшийся» Фаргонов не мог не поинтересоваться у Баргобца:

– А зачем нам эта баня, Филиппыч?! Ты думаешь, что Бобров сейчас там?!

– Эту баню построили немцы из «Шпилен Хаузе», Сережа! – внушительно и назидательно ответил Виктор Филиппович: – А Бобров, как известно, считает этих преуспевающих добропорядочных немецких бизнесменов настоящими «исчадиями Ада», поэтому сразу же после открытия «чудо» -бани он, по имеющимся у меня оперативным данным, туда «зачастил», с надеждой выискать новые доказательства, подтвердившие бы его безумную теорию об «инфернальном» происхождении корпорации развлечений «Шпилен Хаузе»! А сегодня у нас последний день уходящего года, так что, чем, как говорится «чёрт не шутит»! Заедем в баню, а оттуда, в случае неудачи – на следующую «точку»!

Визит в баню им ничего не дал, но, правда, у входа в «новейший городской моечный комплекс» они повстречали своих бывших «однокашников»: Гросса и Бычкова. Но пришлось сделать вид, что ни тот, ни другой не были ими узнаны или, просто, замечены. Все – «служба проклятая»! Ну, и, еще, нельзя было не отметить, что в новой бане офицерам ФСБ все очень понравилось – начиная с встретивших их возле самого входа двух роскошных полуголых девушек, «наряженных» в «новогодние костюмы» «русалок».

Увидев этих двух потрясающих «подруг», старший лейтенант Фаргонов забыл даже об обострившемся геморрое – непрекращающаяся изматывающая жгучая боль в области «ануса» моментально «растворилась» в «волнах» восхитительного ощущения, возникшего «внизу живота». Старший лейтенант Фаргонов, равно, как и майор Баргобец, «застыли» на несколько томительных секунд «библейскими» «соляными столбами» перед улыбающимися полуобнаженными (а, может, и – совсем обнаженными») «наядами», вступив в, невидимую со стороны, ожесточенную схватку с, поразившей их обоих, неуместной сильнейшей эрекцией. Хорошо еще, что оба офицера были в верхней одежде, и, поэтому, приключившаяся с ними беда никак не могла выдать себя внешне, но на душе и у Баргобца, и у Фаргонова сделалось как-то мерзко и неуютно – они резко усомнились в собственных морально-волевых качествах, какими должны были обладать люди «с горячим сердцем, чистыми руками и холодной головой»! Им обоим пришлось выдержать нешуточный бой с «бесом похоти». И, нужно отдать им должное, они на этот раз «взяли вверх» над этим самым популярным в человеческой среде представителем Ада – чувство «служебного долга» победило неуместную эрекцию!

Из бани оба выбежали бегом и, стараясь не смотреть ни на друг друга, ни по сторонам, они быстро «нырнули» в, поджидавший их «мерс», причем майор Баргобец «врубил» на полную мощность и «сирену», и «мигалку», приказав «гнать» Калугину на «максимально возможной в городских условиях, скорости» прочь от этого «публичного дома» – как можно дальше и «куда глаза глядят»!!!

Калугин ничего не стал спрашивать, а послушно около часа бесцельно «колесил» по городским улицам, подчиняясь указаниям командира. В конце концов, они подкатили к какому-то кафе, где торопливо пообедали. Или, скорее, уже «поужинали», так как время давно уже перевалило за «полдень». По ходу «обеда-ужина» Баргобец пару раз с кем-то разговаривал по «мобильнику» и результатом этих переговоров явилось решение ехать на улицу Турина Гора, на которой в подвале одного из домов и располагалась «нужная точка».

Владимира Николаевича Боброва, что говорится, «с потрохами» «сдал» «штатный осведомитель» («стукач») из ближайшего окружения Боброва, анонимный студент-философ. Таким вот «иезуитским» способом и был «накрыт» «Эксперимент» Боброва, который решил он провести в мастерской скульптора Хаймангулова…

…Но все оказалось не так просто и понятно, как это поначалу представлял себе майор Баргобец, закончивший когда-то исторический факультет местного университета…

…Чисто «историческая», «студенческая» жилка всегда жила в душе Виктора Филипповича и не смогли ее окончательно «задушить» никакие античеловеческие профессиональные «комитетские» установки. Именно это обстоятельство, вкупе с «предновогодним» настроением, как раз-то, и спасло всю ситуацию. К тому же, раньше «вживую» Баргобцу не приходилось встречаться «лоб в лоб» с таким интересным и неординарным человеком, каким являлся Владимир Николаевич Бобров.

«Мерс» они загнали на платную автостоянку, располагавшуюся по счастливой случайности неподалеку от мастерской скульптора Хаймангулова. После недолгих размышлений, Баргобец решил захватить для «подстраховки» и Калугина – мало ли что могло ожидать их в этом подвале.?!

Пройти нужно было метров сто пятьдесят – в условиях полной темноты и падавшего с неба отвесной стеной крупного снегопада. Улица Турина Гора располагалась в самом центре города и поэтому выглядело все здесь сообразно приближению Таинства Новогодней Ночи – многолюдно, шумно, ярко и, не то, чтобы уж совсем весело, но – оживленно, это – точно!

– Хорошо-то как! – невольно воскликнул майор Баргобец, которому внезапно захотелось вернуться лет на тридцать назад – в юную беззаботную студенческую пору и ни о чем плохом не думать!

– Слушай, Виктор! – неожиданно обратился к майору Фаргонов, на которого тоже подействовала в нужном «мирном» направлении сказочная «новогодняя» погода: – А, нам, что – действительно так важно арестовывать этого самого Боброва?! Лично я ничего плохого о нем не слышал ни от кого, кроме, как вот от этого самого Гуйманна! А сам Гуйманн лично мне, как раз и показался неприятным и подозрительным человеком! Вот кого и нужно было арестовывать, так это – Гуйманна!

– Ладно, Сережа – «горячку» раньше времени «не пори»! – резко «оборвал» «старлея» начальственным тоном Баргобец. – Зайдем сначала в мастерскую, увидим этого Боброва «воочию», перебросимся с ним «парой слов», а там уже и решим – арестовывать нам его или не арестовывать! Мне, честно говоря, и самому не хочется в такой чудесный вечер настроение кому-либо портить, а тем более – хорошему человеку, если наш Бобров и вправду таковым окажется! Я, в общем-то, если вы догадались, с этой своей инициативой вылез вперед, чтобы от «Портного» побыстрее «отъе… ся»! А-то он мне, ведь, все «жилы вытянул» бы, если бы я еще пять минут лишних на этой, блядь, «летучке» задержался! Вам не показалось, что «Портной» пребывал в полной растерянности и не знал, чтобы такое ему нам поручить?! Ситуацию-то в городе опять целиком, по-моему, «просрали»! И, после Нового Года «головы» в нашем управлении «полетят» – помяните мое слово!

– Пережить бы нам еще этот Новый Год! – «бухнул» вдруг «ни с того, ни с сего» молчавший до сих пор добродушный «увалень» и «крепыш», Леня Калугин.

– Тоже верно! – поддержал коллегу старший лейтенант Фаргонов, у которого, кстати сказать, эрекция, столь спонтанно возникшая в банном комплексе «Нереида», до сих пор окончательно не «сошла на нет».

В таком вот странноватом, совсем не «исполнительском», настроении все трое и «заперлись» в гостеприимную, «хлебосольную», ярко освещенную мастерскую известного городского скульптора и поэта, Юрия Хаймангулова, где им, царившая там обстановка понравилась с первого же взгляда.

Раскрасневшийся веселый хозяин мастерской сразу же подлетел к тройке «незваных» гостей с «початой» бутылкой коньяка – в правой руке, и с тремя стопками – в левой. И столько в Юре было подкупающей непосредственности, что вошедшим офицерам ФСБ даже и в голову не пришло отказаться от предложенной стопки коньяка – «за уходящий»!

– По русскому обычаю – грех отказываться! – за всех решил майор Баргобец. – Тем более, что сам хозяин настаивает! По стопочке «промакнем» и все на этом! Ничего страшного, я полагаю, не произойдет!

«Арагви» был настоящим, коллекционным – трехлетней выдержки, и, поэтому или по какой-то иной причине, «по стопочке» не получилось! «Дорогих гостей» провели к, богато накрытому, импровизированному праздничному столу. Заставили снять верхнюю одежду, которую тут же предупредительно повесили на стоявшую неподалеку массивную гардеробную «вешалку» чьи-то ловкие руки и Хаймангулов, неотступно следовавший за гостями, попросил «чувствовать их себя, как дома!». Вокруг трех офицеров ФСБ завертелись какие-то симпатичные развеселые девицы. Затем последовал тост, предложенный хозяином мастерской: «После первой и второй – промежуток небольшой!». И, после реально принятой «второй» окончательно все пришло в «праздничную» норму – во всяком случае для майора Баргобца, переставшего чувствовать себя «майором ФСБ» «при исполнении»…

После третьей стопки Виктор Филиппович Баргобец был представлен Владимиру Николаевичу Боброву, который с первого же взгляда произвел на майора ФСБ самое, что ни на есть, благоприятное впечатление.

– Ребята, все нормально! Забудьте о работе – мы пришли на праздник! – дал Виктор Филиппович совершенно недвусмысленную установку подчиненным и убедившись, что они его правильно поняли, негромко спросил у Боброва: – Владимир Николаевич – мы сможем где-нибудь поговорить так, чтобы нам никто не мешал?!

– Да, конечно, Виктор Филиппович! – кивнул Бобров и повел своего неожиданного гостя в «Экспериментальный отдел» – отгороженный холщовым занавесом дальний угол помещения мастерской.

Там стояла роскошная Экспериментальная Ель и кроме Ели, Баргобец увидел небольшой столик и четыре кресла вдоль стены. На столике радовала взгляд полная бутылка «Арагви», пара высоких хрустальных стопок, фаза с фруктами и несколько фарфоровых тарелочек с деликатесной мясной и рыбной закуской. Баргобец справедливо рассудил, что Бобров собирался в течении празднования приближавшегося Нового Года уединиться с кем-то из девушек в этом самом Экспериментальном отделе.

Бобров, по праву хозяина, взял два кресла за спинки и легко поставил их рядом со столиком.

– Присаживайтесь! – приглашающе кивнул он на одно из кресел Баргобцу. – И чувствуйте себя, как дома!

Виктор Филиппович не стал упрямиться и занял одно из кресел.

В другое кресло, напротив Баргобца уселся Владимир Николаевич и наполнил стопки коньяком:

– Прошу вас – угощайтесь, Виктор Филиппович! Я заметил, что у вас за плечами остался, скорее всего, необычайно трудный и предельно насыщенный день офицера Федеральной Службы Безопасности! – и с этими словами Владимир Николаевич позволил себе тонко и проницательно улыбнуться.

– Я ничуть не сомневался в том, что вы с первой же секунды моего появления в этой мастерской догадаетесь – кто я такой и зачем сюда явился, Владимир Николаевич! – не менее тонко улыбнулся в ответ ученому-философу бывший историк, а ныне – офицер ФСБ. – Не скрою – сегодня днем я был в деканате философского факультета вашего университета и имел довольно продолжительную беседу с деканом, Гуйманном.

Основной темой состоявшейся беседы явилось обсуждение характера вашей научной деятельности, уважаемый Владимир Николаевич! Итог этой беседы меня нисколько не удовлетворил и поставил самому себе задачу – обязательно постараться вас разыскать перед наступлением Новогодней Ночи, и вот я – перед вами!

– Очень любезно, Виктор Филиппович, что вы все так честно и без утайки рассказали мне об основной цели вашего неожиданного визита! В свою очередь, я хотел бы услышать от вас не менее искренне и правдиво – какую информацию вы бы хотели услышать от меня?!

– У меня к вам одна просьба, Владимир Николаевич: вы можете мне сказать, как обычный человек обычному человеку, а не как потенциальный подследственный потенциальному дознавателю из ФСБ всю правду, какой вы располагаете на данную минуту о том, что должно произойти в нашем многострадальном городе сегодняшней ночью и какое отношение ко всей этой разворачивающейся «чертовщине» имеет ваш пресловутый «Эксперимент»?!?!?!

Бобров выслушал Баргобца более, чем внимательно и в глазах Владимира Николаевича, как показалось офицеру ФСБ, мелькнуло странное и сильное выражение, немного напоминавшее мрачный отсвет застарелой глубокой душевной боли, вызванной тяжелой необходимостью хранить какую-то страшную тайну.

Виктору Филипповичу, неизвестно почему, вдруг показалось, что, сидевшему перед ним сейчас человеку гораздо больше тех тридцати восьми лет, которые значились в его биографической метрике, и, что, вообще, кандидат философских наук и преподаватель местного университета совсем не тот человек, за которого выдает себя последние несколько лет! Но, скорее всего, как сразу же попытался успокоить собственное разыгравшееся воображение майор Баргобец, во всем виноват был натощак выпитый коньяк.

– А, скажите мне, Виктор Филиппович – каким временем вы сегодня располагаете? Возможно, скорее всего, что вы будете встречать Новый Год в кругу семьи?!

– Да вы что, Владимир Николаевич?! – сокрушенно воскликнул майор. – По городу на всю Праздничную ночь для личного состава всех силовых структур Рабаула, включая горотдел ФСБ, разумеется, объявлена тревога и «казарменное положение», так что никаких «посиделок» в «кругу семьи» не предвидится, уважаемый Владимир Николаевич! Служба – прежде всего! – «от души» высказался Виктор Филиппович и тоскливо посмотрел на свою пустую стопку, хотя, конечно же, тоска его вызывалась не тем, что в стопке больше не осталось коньяка.

Но, тем не менее, предупредительный Владимир Николаевич, перехватив этот характерный «убитый» взгляд собеседника, взял бутылку и налил до краев и «засмурневшему» майору ФСБ «при исполнении» и себе.

– За «уходящий» мы уже, кажется, выпили! Теперь давайте – за «наступающий»! – поднял свою стопку Владимир Николаевич, со все возрастающим интересом глядя на Баргобца.

Они «чокнулись» и выпили. После чего, как принято у всех нормальных людей, закусили и продолжили начатый разговор:

– Я отвечу максимально честно и искренне на ваш вопрос, Виктор Филиппович относительно того, что «может произойти в эту Праздничную Ночь в вашем многострадальном городе»! – веско произнес Владимир Николаевич Бобров, посмотрев прямо в глаза Баргобцу.

Баргобцу, несмотря, опять же, на все тот же «выпитый коньяк», заметно сделалось «не по себе» под этим взглядом Боброва.

– Почему вы сказали: «в вашем многострадальном городе», Владимир Николаевич?! – непроизвольно спросил Баргобец и, даже, почему-то невольно вздрогнул: – Разве Рабаул – не ваш родной город?!

– Нет! – спокойно ответил Бобров. – Я родился далеко отсюда – совсем в другом месте! Но это не так уж и важно – где именно я родился. В Рабауле я только четыре года…

– Позвольте, Владимир Николаевич! – вынужден был прервать Боброва на полуслове майор Баргобец. – Но я располагаю совсем другими данными, неопровержимо доказывающими, что вы родились не где-нибудь, а именно в Рабауле тридцать восемь лет назад и здесь же вы закончили среднюю школу, затем – местный университет, потом – аспирантуру в Москве с последующим возвращением в родной Рабаульский университет. Это – совершенно точные, документально проверенные данные!

– Это – талантливая фальсификация, уважаемый Виктор Филиппович! – убедительным голосом произнес бывший заведующий бывшей кафедры «Неординарной философии». – Я не могу рассказать вам всего, что «прошло» мимо внимания «компетентных органов», представителем каковых вы являетесь и за которые вам сейчас, естественно, сделалось очень обидно! Вы, Виктор Филиппович от природы очень любознательный и достаточно вдумчивый и сообразительный человек, к тому же являющийся коренным уроженцем этого города, в отличие, скажем, от меня. И вас, как умного любознательного офицера ФСБ, чей интеллект несомненно превышает среднестатистический уровень по всему личному составу ФСБ России, не могло не насторожить Непонятное Нечто, уже не первый год упорно и целенаправленно происходящее в вашем родном городе! Ваш пытливый ум исследователя никак не мог обойти стороной загадочный и пугающий феномен Замороженных Строек. Это обстоятельство говорит очень даже сильно в вашу пользу, Виктор Филиппович! Вы, собственно, и представить себе не можете – насколько оказались чутки и проницательны сенсорные отделы вашего головного мозга! Но вся беда заключается в том, что вы работаете в горотделе Рабаула и о вашем существовании никоим образом не смогли до сих пор узнать в Головном Управлении ФСБ на Лубянке – руководство специального подразделения, занимающегося расследованием паранормальных катастроф. Вы, Виктор Филиппович. Наверняка, о чем-то таком слышали, так как «земля-то слухом полнится», а, тем более, в вашей системе!

– Да я-то, конечно же, слышал о таком подразделении в Головном Управлении нашей организации! – опять не совсем вежливо перебил Боброва офицер ФСБ. – А, вот, откуда вы, сугубо гражданский человек, Владимир Николаевич могли про это услышать – для меня является большой загадкой!

– Вы не против, если я еще плесну по стопочке?! – неожиданно спросил Бобров и предупредительно поднял бутылку.

– Вы меня решили споить и, тем самым, уйти от ответа на заданный мною вопрос?! Я правильно вас понял, Владимир Николаевич?!

– Да Бог с вами, Виктор Филиппович! – разливая коньяк по стопкам, с улыбкой ответил Бобров. – Мне таить от вас совершенно нечего и незачем, так как неудержимо приближаются ноль-ноль часов и все скоро станет на свои места! Не я, а окружающая нас с вами, Виктор Филиппович сама ответит на ваши, только что прозвучавшие вопросы!

Они в очередной раз «чокнулись», снова закусили и опять продолжили разговор:

– Вы очень искусно для гражданского человека незаметно и витиевато, можно, даже, сказать – виртуозно, увиливаете от ответа на прямо, точно и ясно поставленный вопрос, уважаемый Владимир Николаевич! – с откровенно, уже, пьяной подозрительностью заговорил Баргобец, в синих глазах которого впервые за все время беседы засветилась легкая «сумасшедшинка», характерная для пьяных, обкуренных, «обдолбанных» и так далее, людей.

– Во-первых, я не настолько уж и «гражданский», Виктор Филиппович! Во-вторых – я не увиливаю от ответа, как вы только что изволили выразиться! И, слушайте меня сейчас внимательно – через два с половиной часа начнется период «активации» так называемого Большого Хоумаха и к чему эта «активация» приведет – никто наперед сказать не может!

– Это вы о чем, Владимир Николаевич?! – изумленно вытаращил глаза на собеседника Баргобец.

– Я честно и прямо ответил на ваш вопрос, Виктор Филиппович и судя по вашей первоначальной реакции догадался, что вы понятия не имеете – что из себя представляет «Большой Хоумах» и какими бедами он может грозить населению Рабаула?!

– Я, действительно, впервые в жизни слышу такое странное и неприятное словосочетание – Большой Хоумах! Что такое – Большой Хоумах?!?!?!

– Это – Чудо-Елка, возведенная в «Сказочном Городке» силами немецкой корпорации развлечений «Шпилен Хаузе» прямо под носом у администрации Рабаула и руководящих органов всех местных силовых структур! «Чертовски» ловкими ребятами оказались эти «немцы» – вы не находите, Виктор Филиппович?!

Баргобец только рот раскрыл и ничего вразумительного ответить не мог этому философу Боброву, на поверку оказавшимся более чем «непростой штучкой».

Видя, что собеседник его полностью деморализован и страшно растерян, в силу собственной некомпетенции относительно происходивших в городе событий, Владимир Николаевич мудро не стал «нагнетать» напряжение, а еще налил майору коньяку, не забыв и себя, и посоветовал ему спокойным уверенным голосом:

– Пейте коньяк, расслабляйтесь на «полную новогоднюю катушку» и ждите наступления времени «Ч» – это самое лучшее, что можно придумать в нашей с вами ситуации! Пойдемте в мастерскую – посмотрим, как там себя чувствуют ваши подчиненные. Ну и, вообще, посидим в молодежной компании и вам, и мне сразу станет легче – поверьте мне на слово, уважаемый Виктор Филиппович! К тому же, в Экспериментальном отделе нам пока совсем нечего делать – главные события, если им суждено будет начаться, начнутся не ранее, чем спустя пару часов!

Баргобец опять почти ничего не понял из речи ничуть не опьяневшего Боброва и лишь молча бросил жалкий, «затравленный» взгляд в сторону красавицы Новогодней Елки, на разлапистых мохнатых ветвях которой, как ему вдруг неожиданно начало казаться (опять был виноват проклятый коньяк!), ежесекундно происходили маленькие, богато иллюминированные, чудеса – там загорались таинственные разноцветные огоньки, сами собой неслышно крутились вокруг оси серебристые и золотистые стеклянные шары, сосульки, звезды и снежинки, неслышно мелькали чьи-то стремительные тени, и, что показалось самым плохим Виктору Баргобцу, некто невидимый притаился в густом сумраке непроницаемой хвои и целился почему-то именно из рогатки, а не из какого-то другого вида оружия, прямо ему, Баргобцу в переносицу.

Но ему так только казалось, ибо, как справедливо заметил Владимир Николаевич Бобров, время «активации» «Большого Хоумаха» еще не наступило.

Когда Владимир Николаевич вместе со своим незваным и, не особенно желательным гостем, вернулись из «Экспериментального отсека» в «Большой зал» мастерской скульптора Хаймангулова, там царило настоящее «новогоднее» беззаботное веселье, как ему и полагалось последние часы тридцать первого декабря! Из всех присутствовавших, число каковых увеличилось, пока Бобров и Баргобец отсутствовали в «Экспериментальном отделе», еще на несколько человек (конкретно – пришли еще четыре молоденькие девушки, вызванные сюда своими подругами по мобильной связи), не употреблял спиртного только лишь один старший лейтенант ФСБ, Леонид Калугин, очень хорошо знавший своего «шефа» и безошибочно предчувствовавший, что ему сегодня обязательно придется еще куда-то «гнать» свой служебный «мерс», подчиняясь непредсказуемым прихотям-приказам Баргобца. Старлей Калугин прекрасно был осведомлен о том, каким причудливым образом действует алкоголь на головной мозг майора Баргобца и, поэтому, заранее приготовился, ко всякого рода, неожиданностям, ограничившись лишь одной стопкой. От которой никак нельзя было отказаться в тот момент, когда они только-только переступили порог этой мастерской.

Старший лейтенант Фаргонов же. напротив – полностью «отпустил вожжи» и веселился, что называется. «на всю катушку»! Сколько он «пропустил» коньячных стопок – неизвестно, так как специально за «старлеем» никто не следил и стопки не считал, но «распунцовевшее» лицо и «оловянные» глаза красноречиво говорили «сами за себя». Причем сидел он не просто так, а – в обнимку с какой-то студенткой и что-то бубнил ей на ухо, завуалированно склоняя ее, скорее всего… Ну, в общем, неизвестно – к чему ее «склонял» старший лейтенант ФСБ Фаргонов, но майору Баргобцу, бросившему оценивающий взгляд на подчиненного, чьи слабости он хорошо знал, сразу понял о дальнейшей профнепригодности старшего лейтенанта, как минимум до утра. Так что, если Виктор Филиппович, спустя какое-то время, примет решение ехать с Калугиным в «Сказочный Городок», то Фаргонову суждено будет остаться в этой веселой Владимир Николаевич Бобров оказался классическим чмастерской. А то, что в бывшую Цыганскую Слободу он обязательно поедет, Баргобец уже заранее знал, правильно расценив недавний намек Боброва на то, что, если «майор Баргобец так сильно желает разобраться в создавшейся непростой ситуации в Рабауле, то ему сам Бог велел побыстрее очутиться под кроной Большого Хоумаха!»,