Текст книги "Мировая закулиса и русская революция: криптооккупация России"

Глава 7
Ложь о «еврейской революции»

Самый большой враг правды – это не грязная ложь, а привычный и затасканный миф

Д. Ф. Кеннеди

Кому выгодно искажать факты

Первыми стали писать о «еврейской революции» белые, а затем – эмигранты.

При Советской власти тот «факт», что почти все «творцы Октября» – евреи, замалчивался, но в учебниках фамилии «в скобках» не ставились – видимо, чтоб вопросов не было.

Сегодня об этом пишут во многих книгах, т. е. то, что «творцы Октября» – евреи, стало как бы общепризнанным фактом. Тут же возник вопрос: «почему?» и, соответственно, ответ – т очнее, много ответов. Вот часть из них:

– евреи – самый угнетённый и потому – пассионарный народ (особенно Л. Троцкий!);

– еврейские вожди выделили «своим» деньги «на революцию».

Первое объяснение я отметаю сразу: никакого «угнетения» в черте оседлости и в остальной России евреи не испытывали.

А вот второе – ближе к истине, с условием, если из ответа убрать «евреев».

Ведь, как мы видели выше и увидим далее, деньги давали как раз банкиры «христианских» национальностей (см. главу 1, раздел «Синархия»).

Судя по всему, евреи вообще никакого отношения к организации революций (Февраля и Октября) не имели. А делали революции совсем другие люди, но принадлежавшие к одной секте.

Я не знаю, как обстояло дело в 1920–1930‐е годы, но после Великой Отечественной войны – и до развала СССР – биографии творцов революций невозможно было найти. Нет, были энциклопедические словари с дежурными десятью строками: родился – участвовал. И книжки с причёсанными «биографиями» «святых» – Ленина, Кирова, Свердлова, Дзержинского и ещё нескольких революционеров. Ясно, что ни Троцкого, ни Зиновьева, ни Ганецкого и др. среди них не было. Не было в 1960–1980‐е годы и книг о Сталине. Его имя замалчивалось, почти не упоминалось. Только во время «перестройки» было издано несколько книг о Бухарине и о Троцком. Были статьи в газетах – но в них только «плач» о «ленинских гвардейцах» как о «невинно убиенных».

Интерес к истории у людей пропал и сегодня получила распространение концепция, что, мол, «плохие» большевики свергли «хорошее» Временное правительство, а среди большевиков большинство составляли евреи. Почему? Зачем? – Такие вопросы не ставятся.

Но так ли это? Думаю, надо задаться вопросом: кому выгодно? Кому выгодно говорить, что «в революции виноваты евреи»?

Для начала обратимся к анализу биографий «творцов революций». У всех у них – высшее образование – либо гуманитарное (гимназии и университеты), либо техническое (реальные училища и институты). Ну и что, – скажет читатель, – сегодня каждый еврей, поляк, армянин… может поступить в вуз. Да, но это произошло только после Февраля.

А до этого так было нельзя, ибо Российская империя была создана как сословное, кастовое, государство и каждое сословие имело свои права и учебные заведения.

Например, указом от 14 июня 1845 года было введено «Постановление», согласно которому мещанам (6 категорий горожан) и купцам (исключая купцов 1‐й гильдии, к которым приравнивались и раввины) было запрещено поступать в гимназии. Евреи, кроме раввинов, были вне сословий и просто не могли поступить в гимназию, а оттуда – в университет. Николай I в 1828 году утвердил новый «Устав учебных заведений», перестраивавший их на началах строгой сословности. Школы должны были давать юношеству «нужнейшие по состоянию каждого познания, чтобы каждый не стремился через меру возвыситься над тем состоянием, в коем ему суждено оставаться». В университеты и гимназии допускались одни дворяне; для остальных податных сословий были предназначены уездные и приходские училища; крестьяне могли обучаться только в одних приходских.

Подчёркиваю, не было в России в системе управления и народного хозяйства ни евреев, ни крестьян, ни мещан. Вся интеллигенция – преподаватели, чиновники, и т. д. – из которой вышла вся российская оппозиция, включая верхушку большевиков, были дворянами [134]134
  Купцов, А. Миф о Сионских протоколах. – М.: Крафт+, 2007. – С. 228, 229, 240.


[Закрыть].

В принципе, это никогда не скрывалось – но замалчивалось, а потом забылось. А ведь это – очень важная часть жизни Российской империи: сословные законы работали очень жёстко и их практически невозможно было обойти (вплоть до обращения к царю).

Более того, посмотрите на портреты людей разных сословий – э то же разные народы!

В России были сословия:

1) дворяне – 7 категорий со своими правовыми отличиями: столбовые, потомственные, благоприобретенные (брак, усыновление, подвиг и т. д.), по выслуге – чиновник, добравшийся до 4‐го разряда (действительный статский советник, в армии – генерал-майор) записывался в дворянское сословие; вписанные за заслуги из разряда почётных граждан и т. п.;

2) почётные граждане;

3) купцы (трёх гильдий), «разгильдяи» вроде «коробейников» в сословие не входили;

4) мещане (горожане), которые также имели внутреннее деление;

5) духовенство (белое);

6) монахи;

7) казаки;

8) крестьяне;

9) инородцы. [Не путайте с евреями! Это: кочевые народы, самоеды, чемоданные татары, половники и т. п. В статистику не входили, и про них знали по крупным родовым и территориальным объединениям, типа Букеевская Орда. Правда, к концу века евреев также отнесли к инородцам (см. ниже).]

19 февраля 1861 года крестьяне были объявлены полноправными, «свободными сельскими обывателями». И, следовательно, прежние объяснения невозможности получения ими нормального образования стали невозможными. Понадобилось изобрести другие, чтобы не дать всем образования и оставить его сословным.

В 1864 году земства (выборная система управления на местах) получили право открывать и содержать школы. Прежние указы, запрещавшие «податным сословиям» поступать в гимназию потеряли и силу, и смысл. Значит, дети крестьян свободно (теоретически) могли переходить из приходского училища в уездное, из уездного в гимназию, из гимназии в университет.

Но практическая возможность этого была быстро устранена. Чтобы усложнить поступление в гимназию, придумали следующее.

Во-первых, в гимназии были вступительные экзамены, которые могли сдать только подготовленные абитуриенты.

Министерство просвещения велело учителям учить учеников из простонародья по новым программам. А в них была заложена нестыковка программ, исключающая последовательный переход в другой учебный разряд.

В начальных школах стали учить не тому, что нужно для поступления в уездное или городское училище, а в городских и уездных училищах не тому, что нужно в гимназии. Окончивший курс начального или приходского училища мальчик по одним предметам (например, по арифметике) вполне подготовлен, чтобы поступить в 5‐е отделение городского училища, зато других предметов, естествоведения, географии, истории он вообще не знает, и потому его можно принять только в 3‐е отделение.

Напомню, что в начальном и приходском училищах говорили, что Земля плоская, по краям стены, на которых Свод Небесный на котором сидит Бог-Отец, взирая на императора.

В начальных училищах, гражданских и церковноприходских, разрешены были лишь: (1) закон Божий, (2) чтение по книгам гражданской и церковной печати, (3) письмо, (4) первые четыре действия арифметики, (5) церковное пение (ст. 3471, т. XI Свода [основных] законов Российской Империи).

Закон Божий сводился к заучиванию наизусть 3‐х книжек – молитвенника, священной истории и катехизиса. Письмо – к заучиванию многих правил и бесчисленным диктовкам. Арифметика – к решению разных задач и примеров со скобками. Затем идёт церковная грамматика, из которой нужно знать «придыхания», «каморы», «херы», «кавыки»… Пение церковное велось не по современным нотам, а по древним крюкам.

Ученик же, окончивший городское училище, по арифметике, например, может выдержать даже выпускной экзамен из 8 класса классической гимназии; зато по другим предметам он не годится и во 2‐й класс, если и вообще годится для обучения там.

Но главное, это языки. Для гимназии вступительный экзамен включал иностранный язык, а сам процесс обучения – это два «мёртвых» и один-два живых, а для реального училища (та же гимназия, но вместо «мёртвых» могли добавляться ещё один-два «живых») плюс к этому углублённые знания по негуманитарным дисциплинам, например хорошее знание химии и физики. Реальные училища подготавливали к поступлению в высшее учебное заведение (современный вуз) будущие высшие научно-технические, медицинские, юридические, и финансово-экономические государственные управленческие кадры.

Как правило, по языкам и по другим дисциплинам детейдворян, перед гимназией и реальным училищем, натаскивали дома: часто сами приходящие преподаватели или гувернантки-иностранцы, которые в обеспеченных семьях проживали вместе с хозяевами. Можно было поступать сразу во 2‐й или 3‐й класс. Существовали также и приготовительные классы, но их было намного меньше, чем гимназий – они были не в каждом городе и к тому же платные.

А вот народное, начальное образование было отодвинуто к раннему возрасту: в начальные школы шли с 6–7–8 лет.

Во-вторых, при поступлении в гимназию требовалась справка о том, что в доме имеется отдельная комната для занятий (в начале XX века в России квартирный налог платили примерно 600 000 собственников квартир. Остальные жили в домах, напоминающих коммуналки, либо в сёлах).

Министр народного просвещения Д. Толстой лицемерно заявлял (1875 г.): «Наше правительство не делает никакого различия в своих училищах ни по вероисповеданиям, ни по сословиям». Да, в законе о гимназиях написано: «В гимназии обучаются дети всех состояний, без различия звания и вероисповедания» (ст. 1487 т. XI Свода законов Российской Империи). Но на деле, с помощью программнообразовательной нестыковки, монархическое правительство просто устранило «полноправных, свободных сельских обывателей», а с ними вместе и громадное большинство «городских обывателей» от высшей школы.

В-третьих, были дети двух сословий, не дворян, которые могли поступать и поступали в гимназию. Это были дети «из попов» и «из казаков». И очень редко – из обеспеченных семей городского мещанства.

Итак, если вы где-то читаете о том, что некто работал врачом, инженером, агрономом, главным механиком, или был судьёй, офицером или работал в дипкорпусе, это значит, что этот некто был прежде всего чиновник. А значит, он был дворянин, и никем другим быть не мог!

Что же касается евреев, то они вообще были вне сословий (кроме раввинов, те приравнивались к купцам 1‐й гильдии или к почётным гражданам, т. е. их дети могли и в гимназию поступить, и чиновниками стать). А чиновник, «выслужив» 4‐й класс становился потомственным дворянином и передавал свой титул детям.

Николай II в начале XX века издал указ, в котором говорилось, что «1106 статья законов запрещает вносить евреев в родословные дворянские книги за принятие ими христианской веры, вопреки существовавшему до 1764 года порядку признания таких евреев в дворянстве». Оказывается, что до 1764 года «евреям» за принятие христианства – дворянское достоинство давали! Интересно, сколько же тогда появилось «дворян»?

13 мая 1899 года журнал Санкт-Петербургского Дворянского Депутатского Собрания отмечал, что: «Евреи, т. е. лица иудейского вероисповедания на точном основании статьи 1,2, 835, тома IX Свода законов изд. 1876 г. отнесены к числу обитающих в Российской Империи инородцев и составляют особое состояние… в законоположениях о евреях нет указаний на то, что евреи, оставаясь не христианами, пользовались бы правом вступления в дворянское общество наравне с русскими христианами». Также евреи, приобретшие права потомственного дворянства, в губернские родословные книги не вносились.

Диплом университета давал право жительства повсюду в империи и право службы по любому ведомству. Евреи с высшим медицинским образованием (врачи и провизоры) имели право «повсеместного жительства, независимо от того, занимаются ли они своей специальностью или нет». Все окончившие высшие учебные заведения могли «заниматься торговлей и промыслами» и «причисляться к купечеству без предварительного пятилетнего пребывания в первой гильдии в черте оседлости», как это требовалось от купцов. «Евреи, имеющие степень доктора медицины», могли служить по любому ведомству по всей Империи, иметь приказчика и двух слуг из единоверцев, выписывая их из «черты». Право повсеместного жительства и торговли имел и еврейский медицинский персонал без высшего образования (зубные врачи, фельдшеры, акушерки). Правда, с 1903 года поставлено было условие, чтоб они всё же непременно занимались своей специальностью. Таким образом, евреи с высшим образованием и специальностями медицинского характера, помимо личного права проживать вне черты, могли давать такое же право ещё нескольким евреям. Но таких евреев было мало.

Большинству же евреев вообще был закрыт доступ в любое место «для белых». Поэтому не могли евреи закончить вуз. На эту особенность построения империи видимо, впервые обратил внимание Андрей Купцов [135]135
  Купцов, А. Миф о Сионских протоколах. – М.: Крафт+, 2007. – С. 238.


[Закрыть]. А почему раньше не обращали?

Читатели могут возразить: «А как же знаменитая процентная норма для евреев?» Да, термин «черта постоянного жительства евреев» впервые появился в «Положении о евреях» 1835 года, а в 1882 году военный министр П. Ванновский издал распоряжение, ограничившее 5‐ю процентами численность евреев – врачей и фельдшеров – среди медицинского персонала русской армии. В 1886 году в России была введена процентная норма для приёма евреев в гимназии и университеты (5 %). Считается, что директора гимназий и ректоры университетов обязаны были брать 5 % евреев. Это не так. Они могли брать – а могли и не брать. И царское правительство их в этом поддерживало (не брать).

А теперь прочитайте описания быта еврейских местечек (например, у того же Шолом-Алейхема): хаты-мазанки, неграмотность, грязь и нищета. Л. Каганович в своих воспоминаниях тоже пишет о страшной нищете. О какой отдельной комнате можно вообще говорить!? Ведь для евреев справку о жилплощади никто не отменял. Так что поступить в гимназию евреи могли… только на бумаге. А без гимназии поступить в университет было не возможно.

Так что анализ биографий «революционеров – евреев» заставляет по-новому взглянуть на историю якобы «еврейских» революций 1917 года. В следующем разделе я проанализирую биографии некоторых революционеров.

Ленин, Керенский и родословные их соратников

Временное правительство. Известно, что все его министры были русскими дворянами и масонами. И только об одном можно периодически прочитать, что он – еврей. Это – Александр Фёдорович Керенский. Мол, другое его имя – Арон Кирбис. Показательно, что я нигде не встречал ссылок на первоисточник. Как нет ссылок и в случаях с большевиками.

Керенский Александр Фёдорович. Родился в 1881 году в Симбирске. Это – старый дворянский город, расположенный далеко от черты оседлости. Его отец, Фёдор Михайлович, происходил из сословия духовенства (а его дед, Михаил Иванович, служил диаконом в селе Керенке Городищенского уезда Пензенской губернии – от названия этого села и происходит фамилия Керенских, хотя сам Александр Фёдорович связывал её с уездным городом Керенском той же Пензенской губернии). Фёдор закончил с отличием Пензенскую духовную семинарию, но не стал, как его старшие братья Григорий и Александр, священником. Он поступил в Казанский университет и затем преподавал русскую словесность в казанских гимназиях. В Казани Ф. Керенский женился на Надежде Адлер – дочери начальника топографического бюро Казанского военного округа. По отцовской линии Н. Адлер была дворянкой, а по материнской – внучкой крепостного крестьянина, который ещё до отмены крепостного права сумел выкупиться на волю и впоследствии стал богатым московским купцом. Он оставил внучке значительное состояние. Дослужившись до чина коллежского советника, Фёдор получил назначение в Симбирск, на должность директора мужской гимназии и средней школы для девочек.

В мае 1889 года действительный статский советник Фёдор Михайлович Керенский был назначен главным инспектором училищ Туркестанского края и с семьей переехал в Ташкент. По «табели о рангах» его чин соответствовал званию генерал-майора и давал право на потомственное дворянство. Сам Александр Керенский в 1899 году с золотой медалью окончил Ташкентскую гимназию и поступил на юридический факультет Санкт-Петербургского университета.

С «временными» вроде всё – теперь большевики. Здесь – целый урожай «евреев».

Ульянов (Ленин) Владимир Ильич. Есть даже книга М. Штейна «Ульяновы и Ленины – тайна родословной и псевдонима» (СПб, «Вирд», 1997). В ней Штейн ссылается на исследование М. Шагинян, в частности, письмо Анны Ильиничны Ульяновой Сталину. М. Штейн приходит к выводу, что дед Ленина по матери был крещёным евреем. А предки по отцу были то ли из крепостных, то ли из калмыков… Пора развеять ложь о «калмыцком еврействе» Ленина.

«Первооткрывательница» М. Шагинян, пишет, что «дедом Ленина по отцовской линии был Николай Васильевич Ульянов, бедный портной, в прошлом крепостной, проживавший в городе Астрахани. Когда ему было уже за пятьдесят, Николай Васильевич, русский, женился на Анне Алексеевне Смирновой, дочери калмыка». (Отмечу, что имя «Анна Алексеевна Смирнова» свидетельствует о том, что её родители были русскими православного вероисповедания.)

Со стороны матери у Ленина – примесь немецкой крови. Этот вопрос первой осветила старшая сестра Ленина Анна Ильинична в книге о семье Ульяновых. В книге сообщается, что мать Ленина Мария Александровна Бланк – дочь врача, мать её была немкой. Немецкая бабушка умерла рано, и её воспитала немецкая тетя – Екатерина фон Эссен. Мать Ленина получила хорошее образование, умела играть на фортепиано, знала английский, немецкий и французский языки.

Дети в семье хорошо знали немецкий, на котором с ними разговаривала мать, он был им как вторым родным.

«Дед матери Ленина был богатый немецкий купец Йоганн Готтлиб Гросскопф (Гроссшопф), его дочь Анна Гросскопф была бабушкой Ленина по матери».

Далее узнаём сведения от швейцарского историка Леонарда Хааза: «Гроссшопфы происходили из Северной Германии, были богатыми и знатными». Некоторые представители этой ветви считались видными людьми не только в Германии, но и в немецкой колонии в Санкт-Петербурге. Среди дальних родственников Ленина Хааз упоминает известного лютеранского пастора и теолога И. Хефера: «Прадедом Ленина по линии его бабушки Анны Ивановны был Иоганн Готтлиб Гроссшопф, занимавший солидную должность в бюрократической иерархии российского государства. Он начал свою карьеру в России представителем одной немецкой торговой фирмы и дослужился до должности консультанта государственной юстиц-коллегии по делам Лифляндии, Эстляндии и Финляндии. Женат был Иоганн Гроссшопф на Анне Беате Эстедт». В Санкт-Петербурге проживали и другие Гроссшопфы. Есть сведения о сыне Иоганна Гроссшопфа Карле, о том, что он поддерживал связи со своими сёстрами Катариной и Анной, бывшей замужем за Бланком. Первый муж Катарины фон Эссен был знатного рода, в предках которого числится основатель немецкой археологии и домашний учитель кайзера Фридриха Эрнст Куринус. Швейцарский учёный считает близкими родственниками Ленина генералфельдмаршала В. Моделя, генерала Х. Мантейфеля, президента ФРГ Рихарда фон Вайцзеккера.

И вот – главное. Дедом Ленина по материнской линии был доктор Александр (Сруль) Дмитриевич Бланк. «Принято считать», что он – еврей. Но это не совсем так. Он был евреем, но не был иудеем, ибо, будучи иудеем, вряд ли получил бы дворянский титул и смог бы владеть крупным имением, где у него вплоть до 1891 года имелось много крепостных. Имение это называлось Янсалы, позднее его переименовали в Кокушкино. Находилось оно в 42 км от Казани (площадь около 720 га).

Здесь я бы хотел привести выдержки из книги американского еврея (в данном случае это важно) Йоханана Петровского-Штерна, профессора факультета истории университета Нортвестерн (Северо-Западного) в Чикаго, директора межфакультетского Центра иудаики, автора книги «Еврейский вопрос Ленину» (М., «Мосты культуры», 2012). Штерн, «взяв за основу историю Мошко Бланка, прадеда В. И. Ленина по материнской линии, рассматривает еврейский вопрос в России с разных сторон, в том числе приводит свои рассуждения о том, «для чего российским ксенофобам и неофашистам делать из Ленина еврея, каковым он никогда не был, …и приходит к неутешительному выводу о глубоких расистских предрассудках российского официоза».

В предисловии автор пишет: «Прадедушка Ленина презирал своё еврейство; дед Ленина, выкрест, его отрицал; мать Ленина, православная во втором поколении, о нём не упоминала». Дед Ленина «Александр принял православие подростком, позднее женился на христианке шведско-немецких кровей. Так что в строгих терминах иудейской традиции мать Ленина Мария Бланк, родившаяся в семье выкреста и вышедшая замуж за русского православного, не была еврейкой ни с какой стороны. Не была она еврейкой – что очень важно – и с сугубо православной точки зрения, как христианка, родившаяся в христианской семье. И Ленин не был евреем. Если бы его мать представила в Сохнут или израильское посольство свидетельство о рождении своей бабушки, как это сегодня делают многие ассимилированные русские евреи, она бы не смогла репатриироваться по Закону о возвращении. Иными словами, у Марии Бланк не было бы права на алию в Эрец-Исраэль. Ленину тем более отказали бы, при самом либеральном толковании закона о репатриации».

И далее: «Любопытно, что ещё до своего обращения в православие Мошко расходился с иудаизмом как христианин, а не как еврей». Он пишет: «Из того, что мы знаем о Бланке, можно предположить, что он боготворил Российскую империю – её религию, язык, систему просвещения и её чиновный аппарат… и решительно презирал евреев, жалких неудачников». Он «полагал, что ассимиляция евреев в господствующую культуру была бы единственным спасительным выходом из нецивилизованного и затхлого еврейского мирка, безнадёжно погрязшего в никчёмной обрядности и оскорбительных предрассудках». «Когда Мошко Бланк решил восстать против хасидского засилья, он полагал, что способствует просвещению мракобесов и искоренению их тёмных каббалистических верований, хотя, по сути, он шёл против кагала, Большой синагоги, еврейских благотворительных братств и хасидских групп – одним словом, против всех». Прадед Ленина «сознательно и намеренно отделял себя от своих собратьев. Он ненавидел иудейское благочестие, презирал еврейских духовных наставников-раввинов, держал своих собратьев за лицемеров и утверждал, что евреи нещадно эксплуатируют местное христианское население». За такое отношение местное еврейское население ложно обвинило его в поджоге – он просидел целый год в тюрьме и разорился, однако не смирился, а стал добиваться оправдания. Сенат сначала счёл его вину недоказанной, при вторичном рассмотрении дела Сенат обязал ложных обвинителей возместить убытки, нанесённые потерпевшему. «Поскольку местные власти тянули с этим делом, обеспокоенный Бланк направил жалобу на судебное делопроизводство самому Николаю I. Царь поддержал Бланка, утвердил решение Сената и потребовал немедленного исполнения законного решения». Однако соотечественники Бланка продолжали не компенсировать ущерб. Дело рассматривал Государственный совет, который принял решение о продаже домов виновных. «Николай снова одобрил решение и повелел местным властям принять энергичные меры к исполнению».

Приведённые в книге факты характеризуют прадеда Ленина как активного и настойчивого человека, имевшего знакомства с крупными государственными деятелями и даже известного самому царю. Своих детей он окрестил в подростковом возрасте (крёстным отцом одного из сыновей был сенатор, статский советник Баранов, а крёстной матерью другого – его жена), отдал их учиться в школу для православных. После её окончания братья Дмитрий и Александр были приняты в престижную Императорскую Медикохирургическую академию в Санкт-Петербурге. Дед Ленина «Александр, младший брат, всего лишь семнадцати лет от роду, был зачислен студентом очного отделения, а Дмитрий, старший, стал вольнослушателем». Увы, сегодня уже невозможно узнать, почему у Дмитрия Бланка были такие знакомства в столице – а советские «историки» этот вопрос не изучали.

Прадед Ленина считал, что «правительство должно помочь евреям избавиться от предрассудков и заставить их любить христиан и с уважением относиться к православному государству». В числе предложений было и такое: «Специальным указом следует запретить ежедневную молитву евреев о пришествии Мессии и возвращении из стран изгнания в обетованную землю» (что Мошко считал чрезвычайно непатриотичным, в высшей степени неблагодарным и глубоко антихристианским). «Взамен евреям следует вменить в обязанность молиться за царя и его семью – мера, которая укрепит их преданность государственной власти. Правительство также должно запретить евреям использовать христиан по хозяйству: скажем, доить коров в субботу». Подобные нововведения, полагал Мошко, не позволят евреям злоупотреблять доброй волей окружающего христианского населения. В своём письме «Бланк предлагал обратить евреев в христиан, а не превратить их в верноподданных Моисеева вероисповедания слуг Его Величества».

Между тем, дед Ленина «Александр стал врачом и, женившись на женщине благородного происхождения, создал настоящую православную семью и стал отцом шестерых детей». Однако сам Ленин не видел своего деда, который умер вскоре после его рождения. «В семейных преданиях память о нём сохранилась как о человеке строгом и умном, знатоке своего дела, придерживавшемся демократических убеждений, добром враче (он бесплатно лечил крестьян), стороннике нетрадиционных методов лечения». Внуки, в том числе и Ленин, ничего не знали о еврейском происхождении деда; «сестра Ленина Анна обнаружила еврейские корни Александра только после смерти Ленина, в 1924 г. Это открытие изумило её, и она пожалела, что брат так и не узнал об этом обстоятельстве».

Все сведения о прадеде Ленина свидетельствуют о том, что даже еврейское происхождение не даёт оснований причислять его к «истинным евреям», поскольку он никак не был связан с иудеями, а, наоборот, противостоял им, всю жизнь посвятив делу их русификации и обращения в православие. Тем более ничего общего с евреями не было у деда Ленина Александра Дмитриевича, известного русского врача, надворного советника, дворянина.

То есть никакого влияния иудаизма на психологию Ленина не было. «Гораздо позднее Ленин, уже убеждённый марксист, с неодобрением вспоминал, что воспитывался в православном благочестии. Ленин порвал с христианством, когда ему исполнилось 16 – через год после того, как умер отец, и за год до казни брата». Но так поступали очень многие его сверстники, чему способствовала духовная атмосфера того времени, однако это уже другой вопрос.

Итак, мать Ленина Мария Бланк – полунемка, отец – русский.

Владимир Ульянов (Ленин) был женат на Надежде Константиновне Крупской. О ней известно, что родилась в «средней» дворянской семье. Отец – поручик Константин Игнатьевич Крупский, участвовал в Комитете русских офицеров, поддерживал участников Польского восстания 1863 года, мать – гувернантка Елизавета Васильевна Тистрова.

В 1889 году Н. Крупская поступила на Бестужевские курсы в Санкт-Петербурге, но проучилась там лишь год. В 1890 году, будучи слушательницей Высших женских курсов, вступила в марксистский кружок и с 1891‐й по 1896‐й годы преподавала в рабочей школе, занимаясь пропагандистской работой. В 1894 году познакомилась с Владимиром Ульяновым. Вместе с ним участвовала в организации и деятельности «Союза борьбы за освобождение рабочего класса».

Интересно, почему Н. Крупская предпочитала, чтобы её называли Крупской, ведь она венчалась с В. Ульяновым в церкви в Шушенском? Церковное венчание в то время было обязательным – иначе государство брак не признавало. И во многих документах и письмах её называют «Ульянова». У меня нет ответа на этот вопрос – и почему-то в биографиях Ленина этот вопрос не поднимается.

Луначарский Анатолий Васильевич. Фамилия по настоящему отцу – Антонов. (Он же якобы «Хаимов», «БаилихМандельштам», – естественно, источник всех этих «фамилий» не называется.) Родился в 1875 году в Полтаве, в семье дворянина, действительного статского советника Александра Ивановича Антонова (отчество и фамилия получены Луначарским от усыновившего его отчима Василия Фёдоровича Луначарского, фамилия которого, в свою очередь – результат перестановки слогов в фамилии «Чарналуский», так как тот был внебрачным сыном дворянина и крепостной крестьянки). Анатолий учился в гимназии в Киеве. В 1895 году, после окончания гимназии, отправился в Швейцарию, где поступил в Цюрихский университет.

Усиевич Григорий Александрович. Родился в купеческой семье в селе Хотеничи Мглинского уезда (ныне Брянская область). Учился в тамбовской гимназии, где вместе с В. Подбельским создал молодёжный марксистский кружок. В 1907 году поступил в Санкт-Петербургский университет на юридический факультет. В том же году вступил в РСДРП. С 1908 года – член Петербургского комитета РСДРП. В октябре 1917 года – один из руководителей вооружённого восстания в Москве: член Московского Военно-революционного комитета (ВРК). Погиб в бою 9 августа 1918 году.

Рязанов Давид Борисович. Основатель и первый руководитель Института К. Маркса и Ф. Энгельса (ИМЭ), который возглавлял более десяти лет. Считается, что его «настоящая фамилия» – Гольдендах. Он родился 10 марта 1870 года в Одессе. Учился в одесской гимназии, из которой был в 1886 году исключён из пятого класса за «за неспособность» в греческом языке. То есть он – дворянин. Не еврей, возможно, полунемец.

Володарский В. Моисей Маркович Гольдштейн (или Ко-ген). Считается, что он родился в местечке Острополь Волынской губернии в еврейской семье ремесленника. Но верно ли это? Ведь он поступил в 5‐й класс гимназии в Дубно, но уже через год был исключён оттуда. Застрелен эсером Н. Сергеевым на митинге на Обуховском заводе 20 июня 1918 года.

Урицкий Моисей Соломонович. Псевдоним – Борецкий. Председатель Петроградской ЧК. Здесь – полный анекдот. Родился «Моисей» в Черкассах, якобы, в еврейской купеческой семье, в трёхлетнем возрасте остался без отца. Получил религиозное образование (т. е. домой к нему ходил учитель из синагоги), но затем поступил в гимназию в Черкассах (первая государственная городская гимназия). В 1897 году окончил юридический факультет Киевского университета. Но это значит, что Урицкий – малороссийский дворянин.