Текст книги "Аддикт. Кризалис"

V

2 сентября

Вечер

Москва

Кусочки фарфора не склеивались. Они выскальзывали из пальцев, да и сам суперклей напоминал скользкую субстанцию, не предназначенную для соединения каких-либо деталей в принципе.

– Надо было «Момент» брать, – устало выдохнула Катенька.

Разбитая сова напоминала пучеглазое чудовище со скошенным клювом.

– Мы бы тут задохнулись, – протянула Инна, сидевшая на своей кровати. Она разложила перед собой пестрые тюбики с лаком, включила видео и собралась повторить какой-то хитрый узор на ногтях. Аура девушки переливалась зеленоватыми оттенками, сестренка улыбалась, что-то напевая под нос.

С тех пор как младшую Свиридову излечили от аддикции, она стала гораздо спокойней. Да, порой бывали вспышки, как у любой девушки, регулярно страдающей от сердечных мук, но и от подобных переживаний Инка отходила на редкость легко. В целом сестра, хоть и не считалась первой красавицей курса, редко оказывалась незамеченной кавалерами. Она умела быть миленькой, научилась фирменным маминым рецептам выпечки, так что при желании могла завоевать любой желудок, сердце и все, что к этому прилагалось.

Явно в маму. Прямолинейной Катеньке проще было пойти на таран. Мама всегда приписывала эти черты папе, Катя же сомневалась – папа был достаточно умным и осмотрительным мужчиной, так что все свои странности девушка искренне считала собственным ноу-хау.

– Ну да, конечно, у тебя же такое чуткое обоняние, – парировала Катенька. Девушка сидела за рабочим столом, отодвинув в сторону мышку с клавиатурой, и уже час пыталась спасти то, что осталось от Костиного подарка. Прежде чем уехать на задание с Лилей и Светланой, Катя собрала осколки в пластиковый файлик и забрала сову домой. Раньше у девушки не было времени заняться фигуркой, и фарфоровая безделушка валялась в комоде: девушка даже не могла понять, почему засунула ее туда. Наверное, в надежде избежать вопросов: «а что это?» или фраз вроде: «да выброси этот мусор», «ты ее не склеишь». Странно, что на работе никто не приставал. Видимо, у Лили хватало такта, как и у Седова, который и отправил сову на встречу с паркетом. Катенька, к своему удивлению, не злилась на Леонида, по крайней мере, не настолько, как ей бы хотелось.

На поиск подозреваемых ушел весь вчерашний вечер. Вернее, искал больше Леонид, а молодым оперативникам досталось штудировать книги. Этим же охотники должны были заниматься и с утра, но Катенька взбунтовалась: Свиридовой хотелось действовать.

Первым делом, зайдя в кабинет, Свиридова и Цветкова увидели Леонида: тот сидел «в обнимку» с двумя ноутбуками, мобильными и бумагами. Светло-серая рубашка уже не выглядела на нем чужеродно, да и сам молодой человек расслабился. Видимо, погружение в работу пошло на пользу. – В «Око» привезли технику и она вся осела у нас? – уточнила Катенька.

– Это мой, – пояснил Леонид, кивнув на ноут с широким экраном. На мониторе был открыт файл с планом здания. – У вас в отделе на редкость отвратные компьютеры. Так что на этом «динозавре» подключил только аккаунт в соцсети. Как и здесь.

Охотник демонстративно поднял один из телефонов: на белом фоне виднелась фотография Лили, явно позаимствованная из личного дела.

– Второй аккаунт.

– Это как бы «наши» с Катей аккаунты? – уточнила Лиля, заглядывая в телефон. Катя сделала то же.

– М-да, я б на месте фотографа пришла на встречу с канистрой бензина и крестом. Не обижайтесь, Леонид Игнатьевич, но тот, кто сделал этот профиль…

– Его я сделал, – отрезал молодой человек, нахмурившись.

– Тогда вы не обижайтесь, но… может, нам лучше доверите?

Леонид удивленно посмотрел на Свиридову, впрочем, как и Лиля. Катенька же ухватилась за возможность заняться чем-то интересным на работе. Охотник медлил, но все же спросил:

– И что вы хотите сделать?

– В первую очередь сменить фотографию. Никто не будет ставить фото, взятое из паспорта… Секунду, и писать тоже вы собираетесь?

– Может… – осторожно подала голос Лиля, которая уже успела ткнуть на иконку с сообщениями в телефоне и пробежаться по строкам, написанным от ее имени. – Мы могли бы сами?

– В конце концов это же не ракетостроение, – протянула Катенька, нависнув над спецом.

– И мы будем выглядеть… мм… естественней.

– И вроде как это наше дело.

Охотник явно не ожидал такого давления с двух сторон. Так и не найдя аргументов против, Леонид пожал плечами и передал ноутбук с открытым аккаунтом Катеньке, телефон Цветковой, а сам пересел за соседний стол.

– Не забудьте периодически задавать глупые вопросы. Нам нужно его слегка раздражать. Выберите некомфортное время…

– Вы думаете, мы не сможем назначить встречу с фотографом? – скептично уточнила Катенька.

– С аддиктом, – поправил ее Леонид.

– Аддикт не аддикт, а в первую очередь он фотограф, который зарабатывает на фотографиях деньги, – хмыкнула Катенька, доставая телефон в поисках более-менее приличного изображения. Цветкова подошла к окну, распустила волосы и попыталась поймать фокус на фронтальной камере, как замерла, завороженно смотря на улицу.

– Ты в порядке? – осторожно спросила Свиридова.

– А? Да, конечно, – поспешила ответить Цветкова, отворачиваясь. – Там просто… Борис Алексеевич у гаража с кем-то ссорится.

– У нас вчера с машиной были проблемы, – пояснил Седов. – Видимо, разбираются.

– Понятно, – пробурчала Свиридова. – Старые машины. Старые компы. В столовой сахара не хватает… Южный отдел впал в немилость.

– Все сложнее, – туманно отозвался Леонид, но развивать мысль не стал.

Вскоре к ним заглянула Светлана, удостовериться, что все в порядке. Женщина до сих пор с неодобрением относилась к авантюре, в которую успела ввязаться ее подопечная. Даже пыталась узнать у Бориса, как он вообще допустил подобное, но оперативник только молча посмотрел исподлобья.

Оставшуюся часть дня охотники работали втроем. Свиридова не без грусти заметила, что отсутствие Бориса пошло всем на пользу: Цветкова перестала нервничать, Леонид комфортно устроился в кресле, изучая планировку студий.

Не то чтобы Катенька имела что-то против Сереброва, наоборот, но… ни от кого не ускользнуло, как тяжело стало работать в его присутствии.

Это было неправильно.

– И часто вы ловите аддиктов через соцсеть? – спросила Катя.

– Относительно. Чаще проверяем профили.

– Вот так всегда, за миловидной девочкой может оказаться суровый спец-охотник, – улыбнулась Лиля.

– Как всегда, Цветочек. Никому нельзя доверять. О! Так, кажется, есть контакт…

К обеду охотницы договорились о двух фотосессиях в соседних помещениях одной фотостудии (одобренной Леонидом). Обе съемки они умудрились назначить на вечер, что обрадовало спеца: он хотел поскорее разобраться с делом. Как надеялась Катенька, из спортивного интереса.

Девушки придерживались легенды о том, что обеим нужно срочно сделать портфолио, и обещали хорошо доплатить.

Это сработало.

Набросав примерный план, Леонид засобирался:

– Я и Борис Алексеевич съездим проверим местность. Вы пока отдыхайте и готовьтесь. Встречаемся в восемь вечера в кафе у станции метро, я вышлю координаты, когда решу в каком.

– Не обрадуется этому Борис Алексеевич, – покачала головой Лилия, когда Седов ушел. Серебров зашел в кабинет всего на пять минут, достал что-то из вещей, сваленных в углу комнаты, и молча ушел.

Катенька покачала головой: здравый смысл подсказывал не вмешиваться. Как минимум пока сама Лиля не решится заговорить.

Цветкова молчала.

* * *

– А что ты делаешь? – тихо спросила Инка. Катенька вздрогнула. Колпак совы выпал и закатился под стол.

– Ничего… – выдохнула Катенька, поднимаясь. Не могла же она рассказать, что сова – это все, что осталось у нее от некогда дорогого человека. В прямом смысле слова.

С тех пор как на руке Катеньки появилась печать, фигурка была единственной вещью, с помощью которой она могла извлечь хоть какие-то воспоминания о Косте.

Свиридова устало откинулась на спинку стула. Похоже, все бесполезно… по крайней мере сейчас. Да и уже поздно…

Секунду, уже так поздно?

Охотница сдвинула мышку, выводя компьютер из «спящего» режима.

– Что за…

Катенька с ужасом поняла, что установленный на половину седьмого будильник не сработал. Она кинулась было к мобильному, но кто-то нагло выдернул зарядник из сети.

– Инка, совсем сдурела? Зачем ты вообще трогала мой телефон?

Мобильный выключился, а Катенька этого даже не заметила. А если ей кто-то звонил или…

– Убить тебя мало, – охотница резко вытащила зарядник Инки, не слушая протесты сестры, и включила свой.

– Тронешь – придушу. Я серьезно. Жду важный звонок, поняла?

– Поняла, – надулась сестра. Аура потемнела.

Тоже мне оскорбленная невинность.

Громко выдохнув, Катенька поспешила в ванную оттирать с рук клей. Еще немного, и она бы опоздала на общий сбор. Хорошо, хоть все заранее подготовила. Схватив в ванной с полки мочалку, девушка принялась скрести кожу.

Жаль, что печать нельзя так же легко счистить. И к черту тогда эту сову.

Катенька прекрасно помнила тот теплый июльский день, когда последний раз говорила с Викой. Та просила купить что-нибудь на завтрак и скорее ехать в отдел встречать Лилю. Тогда Свиридова еще не знала об академическом.

Катенька уже подходила к отделу с сумкой в руках, когда зазвонил телефон и раздался взволнованный голос наставника: Валер хотел узнать, где носит подопечную.

Дальше воспоминания смазывались.

Из-за печати.

Образ Кости Киреева едва теплился в памяти. Девушка не помнила толком их встречи на подъездной дороге. В первом внятном воспоминании, после звонка, был страх и Валер, убегавший в здание отдела. Прежде чем уйти, охотник оставил подопечную под охраной кого-то из ребят. Тогда все решили, что Валер кинулся на крик Светланы, но он спешил в подвал.

Кто знает, если бы он не успел…

Катя предпочла бы забыть тот день, но не могла. Начальство собрало оставшихся охотников – аналитиков, оперативников из других смен – в столовой. Оцепеневшая Катенька была среди них, не в силах понять, что вообще происходит. Время тянулось невыносимо медленно, было жутко. И почему-то холодно. Они все это почувствовали. Привычные стены на несколько мгновений потемнели, начали нависать, сжиматься, как в ужастике. Эманация, которая окутала на несколько мгновений весь отдел. Тогда еще никто не понял – дело было в обращении Лили.

Через несколько часов после проверки охотников отпустили домой.

Катенька, как и некоторые из коллег, отправилась на Соколиную Гору, где находился главный госпиталь «Ока», скрытый в лесном массиве.

К тому времени, как охотница добралась до больницы, почти весь «Юг» дежурил у закрытых для посетителей дверей. Весть о несчастье разлетелась быстро, и вскоре подтянулись охотники из других отделов. В гражданской одежде. Без значков. Они подходили к своим, пожимали руки, вставали рядом и тихо спрашивали, есть ли новости.

В воздухе висело странное напряжение. За день пятачок перед больницей стал практически народным форумом, единственным местом, где охотники могли спокойно поговорить.

Все знали, что скоро в головном отделе объявят общий сбор для руководителей, а те в свою очередь перескажут подчиненным официальную версию. Но никто не хотел ждать. Тем более «официальных версий».

Всем хотелось узнать о происшествии из первых рук. Хоть какие-то крупицы правды от тех, кто был в академическом или рядом.

В «Оке» никогда не было много врачей, так что тех, кого привозили с легкими травмами, почти сразу отправляли домой.

Катя присела на тенистую лавочку у забора, подальше от толпы, но даже сюда долетали пересуды охотников.

Еще недавно Катенька вместе с коллегами и друзьями думала, как спасти Лилю от сумасшедшего спеца, и переживала за судьбу ее напарника. Сегодня – совсем одна у больницы. Белая как лист бумаги, едва справляющаяся с желанием закурить.

Странное ощущение, будто весь мир начал жить… иначе. Замедлился, потускнел.

Что-то незаметное, но очень важное навсегда исчезло.

Катя даже не удивилась этой странной мысли. Она показалась не поэтической аллюзией, выведенной на листе бумаги трепетным творцом, а чем-то до тошноты прозаичным и реальным.

И опять голоса коллег, так вероломно перемывающих кости ее друзьям:

– Арзоян? Да не… что? Да ее не могло быть! Это же такая темненькая, миленькая из аналитического? Что ей делать у академа?

– Идиот! Какой академ?! Они и у нас были. Я говорю. Ты спишь, что ли? Я видел мешки… господи, ее кусками выносили…

– Слышали, Чонаев пропал накануне. Говорят, что и его…

– Подожди, так Цветкову и Сереброва…

– Сева вытаскивал. У нее вся одежда в крови, руки разодраны…

С каждым часом воздух раскалялся сильнее, но Катеньке было холодно.

Кутаясь в черную кожаную куртку, она, не отрываясь, смотрела на дверь, не зная, чего или кого ждать. Но ей некуда было больше идти.

Время тянулось. Голоса сливались в бессмысленный шелест, заглушаемый порывами ветра. Иногда кто-то громко приветствовал очередного оперативника, выходившего из больницы. Его обступали со всех сторон и начинали расспрашивать.

Катенька знала: ни один из тех, кто стоял или выходил, ни черта не знал! Не мог знать.

Знала она. Сидевшая в тени на скамейке, никем не замеченная.

Под вечер охотники начали разъезжаться.

Скорбь скорбью, но никто не отменял аддиктов, нуждающихся в помощи. Особенно сейчас, когда «Юг» парализован.

Когда площадка почти опустела, Катенька узнала силуэт охотника за стеклом больничной двери. Никто не кинулся к нему навстречу. Те немногие, кто еще дежурил перед входом, просто кивнули коллеге.

Мужчина зажмурился. Над ухом белел пластырь, по скуле растекся багровый синяк.

Достав сигарету, охотник привычным движением спрятал ее за ухо.

Заметив Катеньку, он направился к ней. Девушка гадала, что он скажет, но наставник просто сел рядом. Заговорить решилась Свиридова.

– Тебе сильно досталось?

– Было б сильно – не выпустили бы, – тихо проговорил мужчина.

– А как Лиля? Серебров?

– Выкарабкаются.

– А Вика…

Валер не ответил. Тяжело вздохнув, он спросил:

– Пойдем отсюда?

– Куда?

Валер лишь пожал плечами:

– Куда-нибудь. Просто подальше.

Они весь день ходили по Воробьевым горам, почти не разговаривая. Валер вел подопечную по петляющим дорожкам вдоль склона, подальше от метро и людей. Катенька брела следом, смотрела, как медленно плывут по Москве-реке прогулочные теплоходы, на которых гремела музыка. В воздухе сверкали эмоциональные вспышки. Яркие. Радостные. Город жил, не замечая…

Валер думал о том же. Он тяжело вздыхал, иногда закуривал, не забывая предложить и стажеру. Катенька не отказывалась. В эти недолгие моменты они перебрасывались короткими фразами, но стоило завязаться разговору, как оба замолкали.

Слова были лишними.

Охотники поднялись к смотровой площадке, раскинувшейся у подножия МГУ, когда на западе уже алел закат, окрашивая московское небо в пурпур. Зажигались огни на мостах и вдоль набережных, на стадионе напротив, отражаясь яркими пятнами в неспокойной воде.

– Не хочу домой, – созналась Катя, облокотившись на раскаленный солнцем парапет. – Знаешь, так странно… будто ничего и не было.

– В их мире и не было.

Катя опустила взгляд.

– С этим чертовски сложно поспорить.

– Хочешь, можем еще погулять?

– А ты не устал?

Валер лишь грустно усмехнулся и покачал головой:

– Я устал сидеть на месте.

– Ты когда в отдел вернешься? Тебе дали день отдышаться?

Усмешка пропала, мужчина вмиг стал серьезным, отвернулся и, откинувшись на перила, смерил взглядом шпиль университетской высотки.

– Никогда. Меня попросили вернуться.

– Куда?.. А… к спецам. А что мне делать?

– Пока ничего.

Внезапно он протянул ей руку. Катенька не сразу поняла, что хочет Валер, но когда вложила руку в его ладонь, в голове смутно вспомнилось: «это уже было».

Леонид Седов сжимал ее руку…

– Печать? Ты хочешь, чтобы я не могла думать о Косте? Как там говорили… переосмысливать информацию. Печать сойдет, когда я обо всем забуду?

Катенька ужаснулась, вспоминая то странное чувство, когда вырезали час ее жизни. А теперь Валер хотел удалить целый месяц.

– Не так жестко, но… некоторые вещи нам пока придется хранить в тайне.

– А Лиля…

– Ей это не повредит. Как минимум пока я не разберусь, насколько все это важно и… опасно.

Катенька прикусила губу. Подступили слезы – первый раз за день.

– Если хочешь, я могу дать тебе время.

Девушка кивнула быстрее, чем осознала. Она не представляла, зачем ей это время, но так было проще. Слезы уже бежали по щекам, будто кто-то «включил» их.

Оцепенение спало, сменяясь накатывающей истерикой и осознанием, что же на самом деле случилось.

Катенька даже не поняла, как уткнулась в плечо Валера, тот приобнял ее, давая выплакаться. Охотница не знала, сколько времени прошло, прежде чем она успокоилась, и только хлюпала раскрасневшимся носом. Голова нестерпимо разболелась, будто кто-то изо всех сил сдавливал виски.

– Три дня? – внезапно выскользнуло у нее.

– Что? – искренне не понял Валер.

– Нет… я так…

– Могу дать время до завтра или послезавтра. Если обещаешь, что не придется тебя ловить по всей Москве.

– Обещаю, – голос Катеньки невольно дрогнул.

– Это не так страшно. Я сниму печать, как только все выясню.

Он внезапно сжал ее руку.

– Пойдем выпьем кофе. Я что-то подзамерз.

Валер врал: его рука была теплой, но девушка кивнула.

Следующим утром Катя получила значок, написала Лиле письмо, даже успела его передать, но вечером Валер вернулся. Катенька сдержала обещание и добровольно протянула руку.

Теперь она не могла даже Лиле рассказать правду. Как она ни старалась, хотя бы намеком… чертова печать, чертов Валер. Закрыл часть памяти и просто смылся. Пускай он катится ко всем чертям!

Катенька с остервенением начала тереть руку. Больше от злости, понятно, что мыло печати не враг.

Еще и в дверь кто-то начал трезвонить!

Видимо, родители вернулись раньше, а Катенька так надеялась избежать встречи с ними, чтобы не объяснять, куда дочка утаскивает вечернее платье.

– Инка! Открой уже дверь!

– У меня ногти! У них ключи есть.

– Живо!

Свиридова, насупившись, продолжала стирать с рук тонкую пленку, в которую превратился клей.

– Надо уже собирать вещи и сваливать куда-нибудь, – пробормотала под нос охотница. Значок был в кармане, как и повышение. Теперь, как полноправный сотрудник «Ока», Катенька имела право подать заявку в Центральный отдел на получение съемной квартиры.

Хоть однушку у черта на куличках с ванной посреди кухни.

– Ка-а-ать!

Еще до того, как лицо Инки показалось в зеркале, Свиридова почувствовала: что-то не так. Сестра выглянула из-за двери, карие глаза расширились от волнения.

– Что такое?

– Почему не сказала, что ты кого-то ждешь?

– Никого я не жду! – Катя закрыла кран и вцепилась в полотенце.

– К тебе мужик какой-то…

Катя застыла. Каждая клеточка тела напряглась.

Какой мужик мог к ней пожаловать?

– Как он выглядит?

– Ну… такой высокий, бородатый, здоровый… папе это не понравится.

– Валер, – Катенька рывком втащила сестру в ванную и, выбежав, захлопнула дверь.

Какого лешего Валер приперся прямо к ней домой? Почти месяц не давал о себе знать, не выходил на связь – вот так прийти и позвонить в дверь… Без предупреждения?

В голове вертелось лишь одно: а Валер ли незваный гость? На всякий случай Катя активировала знак и заперла дверь в ванную. Замок был хлипкий, Инка без труда сможет отпереть себя, но так охотница выиграет немного времени.

Свиридова твердым шагом вышла в коридор и уставилась на коллегу. Крохотная прихожая была мала высокому мужчине. Казалось, еще немного – и он ударится о плафон люстры.

На Валере был серый пиджак, по покрою походивший на китель, с кожаными вставками на плечах и вороте. Настоящий спец. Черные волосы выстрижены на висках еще короче, чем раньше. Катенька прищурилась, вглядываясь в его спокойное лицо.

Бывший наставник выглядел уставшим и слегка раздраженным. Запах табака непривычно ударил в нос.

– Не смог дозвониться, – пояснил мужчина, заметив удивленный взгляд девушки. – Пробуй держать телефон включенным для разнообразия. Да я это, я. Расслабься. Был бы он – не расшаркивался бы сейчас.

Валер сделал пас рукой в воздухе, и дверь в ванную открылась – в коридор вывалилась Инка и с удивлением уставилась на Валера.

– П… простите. Дверь заклинило, – пролепетала она, не понимая, почему извиняется.

Свиридова не сдержала громкий выдох.

– Инна, это Константин, мой…

Девушка запнулась, но Валер не растерялся:

– Коллега.

– Вы тоже из колледжа? – промямлила Инна.

– Да, преподаю рисование, – отозвался охотник и по-хозяйски направился на кухню.

– К себе, – шикнула на сестру Катенька и пошла за Валером, не забыв запереть за собой дверь на кухню. Аура Инки все равно маячила где-то рядом. Ясное дело, собирается подслушивать.

Валера это не беспокоило. Он сел за стол, подперев рукой голову, и прикрыл глаза.

– Сделай кофе.

Катенька, растерявшись, поспешила к чайнику. Это была слишком странная ситуация, выходящая за все пределы разумного. С одной стороны, ей хотелось вспылить и потребовать объяснений, с другой – Валер был явно на взводе. Чувство самосохранения подсказывало, что выразить недовольство лучше попозже.

Девушка то и дело поглядывала на мужчину – тот прищурился, будто думал о чем-то неприятном, затем потянулся привычным жестом к карману.

– У нас не курят, – отрезала Катенька, громко ставя чайник на подставку и включая кнопку. – Да и если у меня на кухне было бы что-то подозрительное, я бы сообщила. Я, конечно, понимаю, что на работе меня считают в лучшем случае бестолочью с послужным списком в полтора дела, но с такими элементарными вещами я…

– Кто считает тебя бестолочью?

– Я в целом говорю… учитывая, как я получила значок.

– Тебя с этим достают?

– Нет.

– Тогда не выдумывай. Ладно, я не спал сутки… или больше, так что не буду ходить вокруг да около…

За спиной Катеньки глухо зашумел чайник, девушка сложила руки на груди, невольно напрягаясь.

– В общем, у нас есть пара часов, так что собирай вещи, загрузим в машину и поедем.

Голова готова была взорваться от обилия совершенно несочетающихся деталей. Катя зажмурилась и потерла переносицу, пытаясь собраться с мыслями и выдать что-то не выходящее за рамки нормативной лексики.

– Что?

– Ты переезжаешь ко мне.

Чайник щелкнул.

– У меня нет времени следить за тобой дистанционно, и будет гораздо проще и безопаснее, если ты поживешь в моей квартире.

Что?!

Этот вопрос не просто вертелся на языке, он распирал. В коротком слове на самом деле сконцентрировалось очень многое. Получается, Валер все это время следил за ней? Она должна переехать к нему? Прямо сейчас? Что, черт возьми, происходит?!

Вместо вопросов Катя как зачарованная, не глядя взяла гостевую кружку и начала засыпать кофе.

Она не знала, что спросить, уже готовилась набрать в грудь воздуха, чтобы выдать Валеру тираду обо всем, что думает, как вдруг…

– Он появился?

Девушка повернулась, пытаясь понять ответ если не по словам, то по реакции Валера. С его привычкой недоговаривать не стоило рассчитывать на подробности… но она должна была знать!

Одного взгляда хватило, чтобы все стало ясно. Катя вздрогнула. Внутри словно что-то оборвалось. Сердце забилось быстрее.

Вертевшиеся в голове слова потеряли всякий смысл.

Охотница залила кофе, добавила молока, потянулась за сахаром…

– Так что собирай вещи…

– А родители?

– А что родители? У меня не такая большая квартира.

– Как я им объясню, что ни с того ни с сего собрала вещи и ушла с бородатым двухметровым мужиком? – нахмурилась Свиридова, ставя перед спецом чашку.

– Не знаю. Что обычно говорят в таких случаях? Это любовь?

– Очень смешно…

Ярко сверкнула аура. Волнение, испуг. У Кати мигом вспотели руки. На кухню, несмотря на запрет, заглянула Инна. За спиной девушки послышался звук открывающейся двери.

Сестренка испуганно оглядывалась, хлопая глазами:

– Там мама… Я… в общем…

– Иди, – Катя спрятала лицо в ладони, чувствуя, как собственное смущение усиливается из-за эмоций сестры. Почему-то казалось, что Валеру от всего этого смешно. Он, конечно, не смеялся вслух, но Катя не могла отделаться от чувства, что охотник нарочно выбрал момент.

– Вот и твой шанс, – задумчиво протянул спец, делая глоток из кружки. В следующую секунду его лицо изменилось – мужчина скривился и с трудом проглотил кофе, закашлявшись.

Катя непонимающе огляделась. Взгляд упал на… солонку… именно она стояла рядом с открытой банкой кофе и чайником. Прижав руку ко рту, девушка перевела виноватый взгляд на спеца, как-то глупо хихикнула.

Валер не успел ничего сказать, в кухню поспешно вошла невысокая полная женщина, раскрасневшаяся от волнения. Она неловко улыбнулась, глядя на дочь и незнакомого мужчину, сидевшего за столом.

Этот взгляд… даже без чтения эмоций Катенька его узнала. Это была странная смесь любопытства и торжества из серии «Ну наконец-то!». Вид Валера вовсе не пугал женщину: она с живым интересом рассматривала внезапного гостя. У Катеньки мелькнула жуткая мысль, что еще немного и мама начнет либо задавать крайне неловкие вопросы про его родословную, либо, чего уж там, полезет проверять зубы.

– Катенька, ты… не предупредила, что у нас будут гости, – улыбнулась мама. – Меня зовут Юлия Петровна. А вы…

– Валер. Константин.

– Очень приятно. Знаете, Константин, у вас такая интересная фамилия, – мама одарила дочку странным взглядом.

Будто примеряла.

– А Катенька про вас ничего не рассказывала…

– Да я как-то… – замялась девушка. Валер же, не собираясь придерживаться какого-либо этикета, предпочел сохранять молчание. Может, обиделся за кофе? Или за смешок?

Так или иначе, гость предоставил Свиридовой вести неловкий диалог в одиночестве.

– Константин мой коллега. Константин… я… на работе флешку забыла, а он подвез… там для отчета важного… ну там срез… рубеж… формы.

– Спасибо вам огромное. Катенька, ну как так, человеку пришлось столько ехать…

Девушка с трудом верила: мать стыдила ее?

За последние пару минут щеки и уши охотницы успели окраситься всеми оттенками красного.

– Мне было по пути, – отозвался Валер, поднимаясь. – Простите. Я спешу.

– Подождите, может, хотите поесть? Суп. Катенька сама варила…

– Мне хватило кофе.

Валер вышел в прихожую. Мама хотела было пойти за ним, но Катенька вовремя вскочила, извинившись, и, заодно намекнув, что дальше справится сама, поспешила за охотником. Казалось, все в квартире напряглось, даже кот вышел из родительской комнаты, чтобы посмотреть на происходящее. Инка, судя по всему, дежурила у двери. Валер был ей интересен не меньше, чем маме.

– И что ты предлагаешь мне делать? – зашептала Катя.

– Я даю тебе час, сам сделаю пару важных звонков и поищу в округе приличную жральню. Тебе это время на собраться, поговорить с мамой, а если ты этого не сделаешь, то сделаю я. – Что ж тогда тянуть? Ты ж спец – пару пасов руками и хоп! – поморщилась Катенька, следя за тем, как Валер завязывает идеально начищенные ботинки.

– Катерина, я сейчас злой, уставший и не настроен ни на какое общение. Не беси меня. Твоя мама не аддикт, ни с какими проявлениями аддикции твой побег не связан, с какой стати мне вмешиваться? В общем, отключай эмоции и вруби голову. Если я говорю, что тебе надо ехать ко мне, то явно не от того, что у меня сдох любимый хомячок и нужно срочно залатать брешь в моем трепещущем сердце.

– Это не смешно.

– Не язви. Мы оба знаем, о ком идет речь и на что он способен. А тут твоя мама, сестра, отец, кот, черт возьми. Хочешь их подставить? Забыла про Вику?

Катя нервно сглотнула и спросила шепотом:

– С чего ты уверен, что он придет за мной?

– Если бы я был уверен, то мы бы говорили иначе. Ладно, все… час и…

Валер схватился за ручку двери.

– Я не могу…

– Почему?

– Я должна ехать на встречу. У нас на сегодня… дело.

Валер напрягся.

– Какое еще «дело»?

– Вроде как ловля на живца. Пытаемся вычислить Аварита. Операцию продумал Седов. Я должна быть на «Савеловской» меньше чем через час.

Охотник прищурился.

– Так, едем вместе, по дороге расскажешь детали.