Текст книги "Аддикт. Кризалис"

V

8 сентября 2017

Вечер

Подмосковье

Прибравшись в своем убежище и оставив записку с извинениями, девушки отправились дальше. Найти железнодорожную станцию было несложно – уже на выходе из поселка направление им подсказал один из дачников и поторопил, сказав, что до электрички всего полчаса.

Дорога шла через лес. Размытая застывшая грязь, в которой вязли кроссовки и пачкались джинсы.

Катенька пришла в себя: больше не цеплялась за руку Лили, но и не разговаривала. Она задумчиво осматривалась и машинально поправляла неровно обрезанные волосы.

– Цветочек, – тихо начала Свиридова, когда они поднялись к длинной платформе. – Помнишь того мужчину? Я не видела его эмоций… не чувствовала его.

Голос звучал спокойно. Лиля, хотя и опасалась использовать зрение охотника напрямую, улавливала вспышки. Она обеспокоенно посмотрела на подругу.

– Это шок, временный блок. Ты придешь в себя, – поспешила убедить ее Лиля, хотя не была в этом уверена.

Свиридова отвела взгляд.

– Мне кажется, я больше не смогу быть охотницей.

– Что? Ох, Катенька, послушай, все будет хорошо. Вот увидишь. Мы найдем способ, как исправить… Исцелить. Это же наша работа.

– Ты никогда не унываешь, – покачала головой Свиридова.

– Унываю, – созналась Лиля. – Но меня всегда поддерживают…

Мимо пронесся товарный поезд, заглушая голос. Когда вновь стало тихо, Лиля продолжила:

– Когда с людьми происходят плохие вещи, это не делает их самих плохими. Все решают только наши поступки, – девушка опустила взгляд на руки. – Со временем даже самые страшные вещи начинают забываться. К шрамам привыкаешь. И продолжаешь жить. И как именно… делая вид, что ничего не было, или сожалея, желая отомстить, или стараясь принести мир… решать только тебе.

– И хочешь сказать, что всегда будешь рядом и поддерживать меня, что бы я ни выбрала? – горько усмехнулась Катя, но, к ее удивлению, Лиля помотала головой.

– Я не смогу поддерживать выбор, который считаю неправильным и опасным.

– Но попытаешься мне помочь?

– Ты бы поступила так же. Я знаю.

Вскоре показалась электричка.

Запрыгнув внутрь, девушки сели на свободную скамейку.

– Расскажешь, что с тобой приключилось? – попросила Катенька.

Лиля кивнула.

По дороге в Москву ничего не произошло. Охотницы спустились к метро, смешавшись с толпой, и поехали к месту встречи. Эмоции людей ощущались особенно четко. Вспышек было так много, что Лиля видела только пространство перед собой.

Цветкова поспешила вывести подругу на улицу, но лучше не стало. На площади разливался почти весь спектр эмоций. Музыка. Развлечения. Иллюминация.

– Не понимаю, – удивилась Катенька, оглядываясь. – Празднование не отменили из-за взрыва?

– Видимо, не успели, – попыталась успокоить сама себя Лиля, хотя не могла отогнать опасения.

Как же не хватало сферы.

В ГУМе было полно народа. Трехэтажный магазин с тремя рядами галерей и полукруглым сетчатым сводом украсили ко Дню города. Лиля завела подругу через боковой вход и повела по лестнице на третий этаж – там обычно меньше народа. Они вышли на узкую галерею, прошли мимо витрин магазинов и встали как можно ближе к центру. Катенька вздрогнула, случайно бросив взгляд на отражение в стекле, поспешила посильнее натянуть шапку на лоб, пытаясь скрыть наливавшиеся синяки.

Лиле же было не до внешнего вида. Она прильнула к балюстраде, просматривая первый этаж, но ничего особенного не разглядела. Только толпы туристов, снующих между цветастыми рекламными стендами.

И больше всего людей, конечно, вокруг фонтана.

– Ты видишь его? – спросила Катенька.

Лиля хотела было покачать головой, но заметила странное оживление на другом конце галереи.

Что-то происходит.

Охотница поняла это не только по возмущенным голосам и вспышкам. Воздух наполнился удушающей тревогой.

Здесь что, аддикт красного уровня?

– Я на секундочку, – шепотом сказала она и подошла ближе, чтобы рассмотреть получше. В толпе проскользнули люди в знакомых черных куртках. Цветкова крепче сжала поручень. Как же хотелось просканировать первый этаж, чтобы быть уверенной, что перед ней свои!

Незнакомцы скрылись на лестнице. Лиля поспешила туда.

– Держи! – раздался знакомый голос.

– Боря? – не веря, прошептала Цветкова, пытаясь разглядеть охотников, но лестница не просматривалась. Волна ужаса почти потухла.

Что, черт возьми, происходит?

Охотница хотела сбежать вниз, уже сделала несколько шагов, но застыла в замешательстве – Катя осталась одна.

Да и не знала она, кого там встретит.

– Боря! – отчаянно закричала девушка. – Это «Ар», «Эм», «Ви» семнадцать ноль один. Меня слышат?

Ответа не было. Раздался треск разбитого стекла и звон сигнализации.

Охотница побежала назад к парапету и посмотрела вниз.

Да что…?

Лиля машинально обернулась и… поняла, что Катеньки нет. Только случайные прохожие, которые с интересом глазели на происходящее внизу.

– Катя? – тихо позвала девушка.

Обежав галерею, заглянув в закоулки, охотница растерянно вернулась к тому месту, где последний раз видела подругу, и вновь громко позвала.

Скорее в отчаянии.

Едва заметный светлый след сверкнул совсем рядом. Боясь потерять видение, охотница осторожно коснулась пальцами отпечатка ауры. Совсем свежий. Ни у кого из прохожих рядом она не видела такого чистого цвета.

Катя ушла с этим человеком? Но… зачем? О нет… случилась беда.

– О нет, – прошептала Лиля, чувствуя беду, и побежала за подругой.

* * *

Рита почти ничего не помнила. Когда ее вытолкнули из машины со словами «вперед», девушка начала переставлять ноги, согнувшись. Живот нестерпимо болел, наспех замотанный марлевым бинтом. Его нити – единственное, что она ощущала кожей. Аналитик не понимала, куда идет. Город вокруг превратился в разноцветные пятна – будто ее окружали пульсирующие сферы. Порой их тонкая оболочка разрывалась, как у перезрелой ягоды, и поток эмоций окатывал обжигающей волной.

В ответ аналитик лишь болезненно мычала, не в силах разомкнуть стиснутые зубы.

Приятный сумрак улицы сменился нестерпимо яркой иллюминацией. Охотница машинально прошла несколько шагов и упала на мраморный пол. Свет резал глаза. Эмоции давили, а звуки звучали так громко, что оглушали, что, казалось, сейчас лопнут барабанные перепонки.

Голоса людей, окруживших ее, скрипели. Лица исказились, превращаясь в морды чудовищ. Рита хотела кричать от ужаса, но не могла: из горла вырвалось только негромкое сипение.

* * *

Охотники, условившись встретиться через пятнадцать минут, разошлись: «северные» ребята пошли проверять метро и улицу, а «южные» поспешили в забитый людьми магазин.

И Серебров не просчитался.

Почти сразу он заметил толпу около одного из входов. Люди замерли в странном оцепенении, не спеша звать на помощь. На тонкой грани между страхом и паникой.

– Там! – Борис хлопнул Кира по плечу.

– Мы учимся в медицинском, – громко объявил Кир, заодно успокаивая людей. – Все хорошо. Окажем первую…

Охотник застыл и одними губами прошептал: «Ритка».

Борис приподнял коллегу и убрал с лица волосы. Кожа побледнела, покрылась фиолетовой сеточкой сосудов и шелушилась, белки глаз залила кровь.

Времени мало, но не здесь же исцелять… найти бы место… Точно, служебные помещения.

– Ей нужен воздух! Кир, помоги, – Борис приподнял девушку. Напарник схватил ее за ноги, и охотники бросились через толпу к боковой лестнице. Под действием эманации ужаса толпа расступилась, но чем дальше оказывалась зараженная аддикцией Рита, тем быстрее приходили в себя люди. В том числе и охранники, которые пытались сообразить, куда два «студента-медика» потащили несчастную девушку?

Охотники влетели в служебное помещение и захлопнули дверь. В темноте аналитик, еще недавно вяло сопротивлявшаяся, успокоилась.

– Повезло, – сказал Кир, шаря по стене в поисках выключателя. – Машинка для уборки где-то… не представляю, что было, если…

Парень зажег свет.

Яркой вспышки хватило, чтобы Рита подскочила, широко распахнув глаза. Взвизгнув, она рванула вперед и выбежала в коридор.

– Держи! – закричал Борис. Кир вцепился в Риту, затаскивая ее назад, но к ним подлетели охранники. Не разбираясь, они попытались скрутить обоих.

Кир не растерялся.

Он сосредоточил взгляд на ближайшей витрине, выставил вперед руку… стекло пошло трещинами, а затем осыпалось под громкий визг сигнализации. Охранники отступили, ошарашенно оглядываясь. Как и предположил Кир – они отпустили нарушителей спокойствия и ринулись проверять возможное «место преступления».

Рита, оглушенная противным звуком, вновь сжалась. Кир без труда затолкал ее назад и захлопнул дверь.

Борис уже успел начертить круг.

– Ты не думал, что мне понадобится помощь? – поразился Кир.

– Социальные навыки – твой конек, – заметил Борис, усаживая оцепеневшую Риту в центр круга, – рисунок зажегся, и старший охотник коснулся рук девушки.

Аналитик раскрыла рот с заострившимися зубами и замерла. Серебров слышал биение ее сердца. С каждым ударом время замедлялось. В воздухе застыли крупинки пыли. Исчезли звуки.

Охотник влил больше силы в знак.

Лампочки померкли на фоне ярко-зеленых всполохов.

Рита вздрогнула – кожа изменила цвет, становясь нормальной.

Все закончилось.

Над головой охотников покачивалась лампочка, недавно сиявшие символы стали обычным меловым рисунком, и Рита обессиленно сползла на пол.

– Вытащили, – подвел итог Борис, осматривая девушку.

Кир же смотрел на коллегу выпученными глазами.

– Что это было? То есть как…

Борис нахмурился. А ведь было чему удивиться – несмотря на исцеление другого охотника, он не чувствовал себя ослабленным. Да и… это далось легче, чем было с Лилей.

Вспомнились символы, разлившиеся на его коже.

Нет, об этом не стоило говорить.

– Может, на эмоциях, – соврал охотник, помогая Рите подняться. Девушка опять поморщилась, и Кир подхватил ее. – Все хорошо. Ты со своими.

Выйдя, охотники огляделись – место вокруг магазина оцепили, и на них никто уже не обращал внимания. Сделав несколько шагов к двери, Борис услышал знакомый голос.

– Катя!

Серебров задрал голову – наверху, у заграждения, стояла Лиля.

Это не могло быть ошибкой! Он точно видел Цветкову.

– Лиля! – крикнул мужчина, но девушка, увидевшая след, не расслышала его и, развернувшись, убежала.

– Идите без меня! – распорядился охотник, оставляя Кира и Риту. Напарник, все поняв, кивнул.

Борис забежал на третий этаж и огляделся. Подойдя к тому месту, где стояла охотница, мужчина коснулся парапета. Но… здесь был всего один след. Человека.

По нему и пошла Лиля?

– Что за черт… Борис последовал за бывшей напарницей.

Он торопливо выбежал на улицу, пересек Никольскую, игнорируя яркие всполохи вокруг. Эмоции, иллюминация – все смешалось. Гул голосов. Радостная музыка. Город праздновал, даже не догадываясь о нависшей угрозе.

Кому было дело до взорванного «офиса» на юге?

До того, что невидимая стена между человечеством и хаосом треснула и начала рассыпаться.

В разных точках города люди в одинаковых черных куртках выискивали своих коллег. Кто-то, как Кир и Борис, успевал спасти. Кто-то рисовал символы. Кто-то, психуя, резал руки, вспоминая легенду о быстром способе исцеления. А кто-то подходил слишком поздно…

Черные когти с легкостью прорезали ткань и кожу. Воздух оглашали громкие хлопки выстрелов. Эманации ужаса разливались бордовыми пятнами. Многочисленные свидетели, кто украдкой, кто открыто, справившись с оцепенением, доставали сотовые телефоны…

Нет… не стена, а весь мир осыпался в пропасть…

Борис бегом спустился по эскалатору.

Сейчас он хотел одного: схватить Лилю и притащить в безопасное место. Как можно дальше от всех этих ужасов.

Человек, за которым следовала охотница, повернул к платформе… Борис поднял глаза и увидел бывшую напарницу. Она стояла спиной к нему в вагоне метро.

Так близко!

– Лиля! – выкрикнул Борис, но шум метро заглушил голос. Двери между ними захлопнулись. Поезд дрогнул и начал набирать ход.

Ничего, успеет на следующем…

* * *

Лилю буквально вынесли на платформу. Охотница прижалась к стене, зажмурившись и переводя дух. Она боялась, что потеряла след, но, к счастью, мерцание светлой ауры вновь проявилось… оно вело к переходу на другую ветку.

* * *

Валер вывел Катеньку из вестибюля станции метро «Калужская».

– Лиля не узнает, что мы здесь… – под нос прошептала Свиридова.

– У них с Серебровым бурная встреча, они справятся дальше без нас, – отрезал Валер, грубо хватая девушку за локоть и толкая вперед. Катенька впала в непонятное для себя оцепенение с того момента, как увидела бывшего наставника. Он просто подошел к ней, еще там, в ГУМе, коснулся коротких волос, недовольно поджал губы, но ничего не сказал… и дальше онемение.

Разве это нормально? То, что он просто протянул ей руку и Катя, не думая, пошла?

Мысли возвращались, как и контроль над телом. Катенька приходила в себя.

В голове всплывали вопросы: какая встреча? Почему они не могли подождать?

Удивленно оглядевшись, охотница спросила:

– Зачем мы приехали сюда?

Площадь перед торговым центром не изменилась. Именно здесь Катя Свиридова когда-то столкнулась с Костей Киреевым. Тогда еще с охотником. Тот же торговый центр, где был магазин, где Инка стащила белье.

Валер не ответил. Они шли через сквер к высокому дому. Из-за капитального ремонта здание было в строительных лесах и сетке.

– Костя, мне больно, – попыталась освободиться Свиридова.

Киреев принял свой настоящий облик и крепче сдавил плечо девушки.

– Еще одна попытка, и твоему драгоценному Валеру конец, я не шучу, – зашипел ревенант и рванул дверь, ломая магнитный замок. Они не стали дожидаться лифта и поднялись по лестнице на последний этаж.

Выход на чердак был открыт, замок грубо сорван.

Киреев подтолкнул охотницу вперед.

– Давай, как в старые добрые времена, дорогая.

Катенька послушно выбралась на крышу, где не была так давно.

Только никаких романтических воспоминаний в этот раз не нахлынуло. Первое, что увидела охотница, был Валер, лежавший совсем рядом.

– Костя? – прошептала девушка, подбегая к нему и касаясь лба. – О боже. Что он сделал с тобой…

– А теперь, когда все герои нашей маленькой трагедии вместе… – громко начал Киреев, но тут же задумчиво добавил:

– Хотя, признаюсь, не всех было легко притащить сюда.

Киреев двинулся к бывшему другу, но Катя заслонила мужчину. Даже не замечая, что Валер пришел в себя и смотрел на нее.

– К… Катя? – хрипло спросил Валер.

– Катя, Катя, – кивнул Киреев. – Ты же спрашивал, я нашел. Ну как? Знакомая крыша. Девка. Память начала работать? Одно дыхание на двоих не прорезалось?

Состояние Киреева менялось молниеносно. Он то радостно улыбался, то с силой сжимал кулаки.

– Только не смей говорить, что это не помогло. Черт возьми, я же знаю, что должно было!

Костя схватил девушку за короткие волосы.

– Нет! – Валер рванул вперед и скривился от боли. – Ты спятил…

Мужчина не договорил, глядя на чернеющую руку друга. Монстр выпустил когти, словно зверь, и поднес их к лицу Катеньки.

– Уже лучше. Напрягись. Вспоминай, как ты из-за работы предал друга.

Валер опешил.

– Как ты продолжал жить и веселиться, а я гнил заживо один…

– Отпусти ее! – крикнула Лиля. Она выскочила на крышу и занесла руку. – Ты окружен! Спецы уже здесь.

Ревенант удивленно уставился на незваную гостью. Он не купился на блеф, но разжал ладонь. Катя упала на крышу. Притворно округлив глаза, он прижал руки ко рту и громко протянул:

– О! Бог ты мой! Это же Цветочек. Все. Вечеринка окончена, Валер и Катенька спасены! Пожалуйста, пощади меня.

В следующую секунду он рассмеялся, подбежал к охотнице и ударил по лицу. Цветкова отшатнулась и упала.

– Нет, ну на что ты рассчитывала против Имаго? Какая же дура.

Пересиливая боль, Лиля потянулась к карману и нащупала перочинный ножик, отданный спецом.

Вспомнился долгий взгляд…

Который не предназначался ни Леониду, ни ей…

Лиле было страшно, как никогда в жизни. Но… если это действительно единственное, что она сможет сделать против Имаго?

Лезвие открылось с трудом.

– Вот и все, – Киреев вновь схватил Катеньку, на этот раз за горло, и понес к краю крыши. Он поднял девушку так, чтобы Валер видел ее лицо. – Попробуем шоковую терапию, а?

Послышался грохот, крики людей, далекие вспышки эмоций – город радовался праздничному салюту. Первый сноп искр окрасил небо и крышу в алый.

Киреев громко засвистел и рассмеялся.

– Умираем под салют, разве это не прекрасно?! Весь мир летит к чертям, зато как красиво! Знаешь, Валер, вот так это – быть беспомощным. Когда ты теряешь все. Раскрою тебе секрет, – Киреев повернулся к мужчине. – Ты был оперативником. Специалистом. Специализировался на провалах.

Ревенант напрягся – он готовился сжать горло Свиридовой, медленно убивая на глазах у Валера. Глаза Киреева блестели от восторга.

Лиля полоснула лезвием по коже. Вскочив, девушка зажгла искры на раненой руке, побежала на ревенанта и прижала ладонь к его лицу. Киреев вновь выпустил Катеньку и ошарашенно замер.

Сверкнула вспышка: над головой охотников разорвался искрящимся белым цветком салют.

Ревенант вздрогнул и отмахнулся от Лили. Девушка отлетела в сторону и, ударившись о край бортика, упала с крыши многоэтажного дома.

Ревенант тяжело задышал, согнулся, обхватил себя за плечи. Искры салютов растворились в вечернем небе, погружая крышу во тьму. Почерневшая рука медленно стала прежней. Киреев ощутил на себе тяжелый взгляд, прожигающий насквозь.

Серебров стоял у входа на крышу, сжимая в руках оружие.

Тяжело дыша, охотник уставился на Киреева, потом закричал и разрядил всю обойму во врага. Раскаты салютов заглушали выстрелы. Ревенант прикрыл голову, защищаясь. Пули отлетали от его тела, не оставляя даже царапин. Серебров откинул пистолет и использовал знак.

Тело монстра связали нити.

Борис сосредоточенно перебирал пальцами, вспоминая уроки Валера.

Он хотел причинить Кирееву боль, раздробить внутренние органы, превратить в кашу, заставить мучиться. Чтобы нечто, захватившее его друга, убившее Лилю… испытало боль, которая не снилась ни одному человеку.

Знак вытягивал силы. Казалось, нити, удерживавшие ревенанта, были продолжением его руки.

Киреев корчился от боли.

И в этот раз он не уйдет.

Кто-то налетел на Бориса, повалив на спину и лишая концентрации. Это была Катенька Свиридова. Она вцепилась в охотника и зашептала:

– Прошу, не делай этого. Нельзя…

Серебров не дослушал. Он откинул девушку от себя и попытался вновь зажечь сложный знак, но не мог сосредоточиться. Катенька продолжала его одергивать и что-то бормотать.

– Отстань! – огрызнулся охотник, бросился на Киреева и, повалив на спину, начал молотить по лицу. Но от ударов было больно лишь самому Борису. Киреев изловчился и схватил мужчину за запястья.

– Бо! Боря, послушай. Да послушай же ты меня, идиот! Серебров! – ревенант рванулся вперед и сам повалил охотника, прижал и обездвижил. – Я хочу все исправить…

– Иди ты на… – выругался Борис. Он дернулся, но Киреев держал крепко.

– Да! Черт! Осел! Поранишься! Послушай. Там строительные леса. Люлька. Она может быть еще жива. Помоги ей. Валеру. Нужно все исправить, понимаешь, пока не поздно.

Борис перестал сопротивляться. Киреев медленно отпустил его и отступил, выставив перед собой руки.

– Прости меня…

Серебров поднялся с трудом: ненависть угасала, смешивалась с непониманием. Горло противно сдавило.

Что этот ублюдок опять задумал? Какую извращенную игру?

– Мне очень жаль, – прошептал Киреев. Он виновато смотрел на Бориса, затем, зажмурившись, провел по волосам, набирая полную грудь воздуха. Словно впервые за долгое время дышал.

– Прости. Не бросай их, хорошо? Я все исправлю.

Киреев пошел к выходу.

Катенька Свиридова встала и пошла за Костей. Валер попытался подняться, но бессильно упал на крышу, теряя сознание.

Борис понял лишь одно: он проиграл.

Опять.

Серебров с трудом заставил себя заглянуть за край крыши. Лиля лежала совсем рядом. Распластавшаяся на строительных лесах. Рука безвольно свесилась вниз, глаза были закрыты. Светлые волосы растрепал ветер.

Темное пятно расплывалось на груди.

– Лиля… – хрипло позвал Борис, но девушка не шевелилась.

Охотник, не помня себя, перелез через край и спрыгнул на доски. Удержав равновесие, он кинулся к подруге, осторожно подтянул к себе. Одежда промокла от крови.

– Лиля.

Ее тело было податливым, словно у куклы. Она не реагировала на его прикосновения, на голос. Но… дышала. Под кожей слабо бился пульс.

– Лиля? Ну давай, Цветочек, скажи, что ты в норме.

Он попытался привести ее в чувство. Когда наконец ее глаза слегка приоткрылись, Бориса словно ударило током.

Стеклянные. Пустые.

В них не было жизни.

– Нет, – охотник провел по ее лицу. – Это же неправда, Цветочек.

Он с силой прижал девушку к себе и хрипло зашептал:

– Нет, нет, не смей. Не смей бросать меня, не смей.

Охотник прижал руку к ранам, зажег на руке знак, прижался губами к ее лбу. Будто надеялся, что сможет вернуть ее сознание обратно, но ничего не произошло.

Борису показалось, будто часть его души разом вырвали из тела. Вместе с теплотой, эмоциями и силами….

Он погасил знак, крепче обнял Лилю и нащупал что-то во внутреннем кармане ее куртки. Охотник осторожно извлек растрескавшийся кристалл – по нему явно прошелся коготь ревенанта, но внутри все еще теплилась жизнь.

Светлые всполохи, совсем не похожие на тлеющие угли, как помнил Борис. Мягкие блики омывали угловатые грани, излучая тепло.