Текст книги "Аддикт. Кризалис"

VI

8 сентября 2017

Вечер

Леонид чувствовал неприятное покалывание в боку. Не сильно помогли обезболивающие. Спец шел медленно, и оперативник, который сопровождал его, старался выдерживать темп. Выписка заняла больше времени, чем предполагалось, и оба охотника гадали, куда ехать. Решение принял Леонид:

– Едем в «Центральный».

Они направились через дворы, чтобы быстрей добраться до отдела, когда навстречу вышел Сергей Игоревич Орлов. Леонид с удивлением смотрел на коллегу, но ничего не говорил. Спец отпустил младшего оперативника и кивком велел Леониду следовать за собой.

– Сергей Игоревич, я хотел бы… – начал Седов, но заметил, как под рукой спеца что-то блеснуло. Едва различимая тонкая красная ниточка покачивалась в воздухе, как паутинка. Седов резко остановился – его глаза сверкнули серебром: он всмотрелся в специалиста.

Бывшего специалиста.

Охотник ясно видел вокруг тела мужчины дрожащий свет ауры. Кто-то управлял Орловым, дергая за паутинку.

Седов дернулся, но рана не позволила быстро уйти. Сергей Игоревич перехватил руку охотника и заломил за спину. Мужчина не контролировал свою силу. Резкий рывок. Седов был готов поклясться, что услышал хруст.

По плечу разлилась боль. Поначалу терпимая, приглушенная действием обезболивающего, но с каждой секундой усиливаясь. Видимо, задело нерв…

Мир вокруг поплыл, к горлу подкатила тошнота. В ушах зашумело.

Кто-то что-то говорил, но Леонид не мог разобрать ни слова.

Наконец он почувствовал, как его хлопают по щекам.

– Поднимайся.

Перед глазами перестало двоиться, но Леониду казалось, что галлюцинации не прошли. Он словно смотрел на собственное отражение… немного неправильное, но все же… Лицо было так похоже, только выражение было чужым. Высокомерным, отстраненным. Леонид был для кукловода лабораторным зверьком.

Седов двинулся и скривился: рука на перевязи отозвалась болью.

– Я бы не советовал тебе сейчас дергаться, – «двойник» отстранился. – Ты плохо выглядишь.

Леонид осмотрелся.

– Это коридор Центрального отдела? – вырвалось у охотника. Кукловод кивнул. Справа виднелась непривычно темная библиотека. Рядом с лестницей за конторкой, где обычно дежурил секретарь, сидела женщина, закутанная в черную одежду. Как верный пес, около нее был Сергей Игоревич Орлов. Спецу сохранили жизнь. Незнакомка лениво перебирала пальцами нить, дирижируя в такт беззвучной мелодии.

Контролирует…

Но каким образом Сергей Игоревич попал под контроль? Такое было под силу разве что Луксурам, а незнакомка не относилась к ним. Акид или Инерт. Конечно, ревенант не аддикт, но Леонид знал, что не ошибается.

Что-то произошло. Охотник потерял силу, а с ней и память и оказался в лапах врагов.

Помимо незнакомки и «двойника» Леонид заметил людей с закрытыми лицами. Они сновали по зданию, видимо, зачищая.

Людей… хитро. Это все?

Словно в ответ послышалось:

– Здесь никого! – нарочито громко стуча каблуками по паркету, из библиотеки вышла черноволосая девушка. – Только труп той дуры, которая бегала за Киреевым. Тебе не кажется, что это часть плана? Не могли охотники просто так взять и уйти?

Ревенант. Еще одна. Итого – трое.

Пугало не количество Имаго, собравшихся вместе, а то, что враги разгуливали по усадьбе «Ока», как по своему дому, и говорили в полный голос.

– Не все ушли, Алина, – раздраженно фыркнул мужчина, машинально приглаживая русые волосы. – Там наверху остался старик, который нас ждет.

– Как скажешь.

Леонид не сводил со спеца взгляда. Здоровая рука сама собой сжималась. «Двойник», заметив это, покачал головой и рывком поднял охотника.

– Даже не думай, Леонид. А то лишишься целых костей во второй руке. И поверь, я знаю, как это сделать максимально болезненно.

Седов дернулся – слишком неприятно было слышать собственное имя от Кукловода.

Да, он знал, кто перед ним. Понял сразу, как увидел лицо и услышал голос.

– Эдвардс-младший.

– Ну, уже давно не младший, – ревенант небрежно оттолкнул от себя Леонида. – Джонатан Эдвардс. Джон. Джонни. Джеки.

– Разве Джеки не сокращение от Джейкоба? – заметила Алина.

– Любопытный факт: любой Джон может быть Джеком, но не каждый Джек – это Джон.

– Действительно. Очень любопытно, – скучающе протянула девушка.

Леонид отступал. Ревенанты напоминали ему кучку безумцев.

Как иначе объяснить отсутствие страха и полнейшую уверенность в собственной победе?

Воспользовавшись заминкой, спец побежал наверх – может, он сможет скрыться в одном из кабинетов, и там… Через пару шагов накатила сонливость, ноги подкосились, и Леонид упал на ступени, вскрикнув. Кто-то наступил ему на спину, с силой надавив.

– Я давно следил за тобой. Знаешь, в чем твоя проблема?

Ты думаешь, что умнее других. Молодой. Нетерпеливый, – Эдвардс навис над спецом. – Ну пошли.

* * *

Катенька шла бок о бок с Киреевым. Оба спрятали руки в карманы и смотрели под ноги, ощущая невероятную тяжесть, которую не способны были облегчить никакие слова.

Людей в метро стало меньше. Казалось, что люди стараются как можно скорее уехать от центра, чувствуя беду. Вагон был по лупустым.

– Зачем ты забрал у Валера куртку? – тихо спросила Катенька.

– Я не могу менять кардинально одежду на себе. Нужно, чтобы она напоминала ту, что обычно носит человек, чей облик я… одалживаю.

Катя поджала губы.

– Уверена, что хочешь ехать? Это опасно.

– Лиля не сможет долго тебя сдерживать, – хрипло ответила девушка, вспомнив рассказ подруги. – А я хочу убедиться, что ты не вернешься.

Костя едва заметно вздрогнул.

– Это справедливо.

Катя ловила на себе его тяжелый взгляд – Киреев не смотрел прямо, но всматривался в отражение. Бессильно сжимал кулаки. Казалось, мужчина вел про себя диалог. То ли в чем-то убеждая, то ли успокаивая. Иногда его взгляд стекленел, и в такие секунды Кате становилось страшно: что, если действие исцеления Лили закончилось? Но Костя всякий раз дергал головой, приходя в себя.

Ворота, ведущие во двор усадьбы, где десятилетиями располагалась штаб-квартира «Ока», были открыты. Пустовала проходная. В окнах, которые удалось разглядеть из-за забора, не горел свет. Словно все охотники разом ушли, оставив Москву один на один с монстрами.

Киреев остановил Катеньку, не позволяя ей идти дальше.

– Видишь кого-нибудь? – еле слышно спросил он.

– Нет, но…

– Я имею в виду людей. Я знаю, там они должны быть.

– Никого, – отчеканила Катя. Киреев было облегченно выдохнул, но девушка продолжила: – После того что случилось, я не вижу аур. Это блок.

Мужчина красноречиво приподнял бровь:

– Милая, как ты собралась меня лечить с блоком?

– Если понадобится, я убью тебя шариковой ручкой, – огрызнулась Катенька и метнула на ревенанта испепеляющий взгляд. Тот не стал спорить.

– С чего ты взял, что там люди?

– По плану небольшая группа должна была защищать нас… их… от спецов. Мне они ничего не сделают, но тебе нельзя с ними встречаться.

– Так разберись с ними. Никто из охотников больше не должен пострадать.

– Но…

Охотница нахмурилась.

* * *

Оправляя лоскуты порванной одежды, девушка с длинной косой прошла через ворота и уже успела пересечь двор почти наполовину, как к ней вышли двое. Не в полной амуниции, с открытым лицом. Случайный прохожий принял бы их за охранников. Мужчины с недоумением оглядели едва одетую девушку, явно не ощущая от нее никакой угрозы. Один из них, прочистив горло, сказал:

– Это частная территория. Покиньте…

Но девушка приосанилась и подошла ближе.

– Я работаю в этой организации, а вы здесь находитесь незаконно.

Хрупкая на вид девушка схватила за голову мужчину и с легкостью свернула шею. Через секунду на тот свет отправился и его напарник. Раздались торопливые шаги. Костя Киреев, оставаясь в облике Катеньки, спрятался в тени.

Свиридова стояла у забора, сжимая в руках куртку Валера, игнорируя звуки возни и глухие вскрики. В целом ревенант сработал чисто и, главное, быстро. Вскоре створка ворот приоткрылась, и Костя Киреев подозвал девушку.

Накинув куртку, мужчина шепнул:

– Не смотри особо по сторонам, хорошо?

Охотница спокойно оглядела двор, усеянный осколками и бурыми пятнами. Ее не трогала смерть незнакомцев.

– Катенька, имей в виду, это опасный путь, – осторожно заметил Костя. – Не становись на него. Охотники – не судьи и не палачи, а целители…

– Я подумаю об этом, – огрызнулась Катя. – Вытри кровь с рук и не читай нотации.

Ревенант ничего не ответил, хотя покачал головой.

Они поднялись на крыльцо. Костя вошел в усадьбу. На первый взгляд было пусто, но по холлу разнесся задорный голос:

– А я думал, кто устроил возню на улице!

Джонатан Эдвардс спустился по ступенькам.

– О, так ты не один…

Киреев схватил Катеньку за рукав, всем видом показывая, чтобы девушка ему подыгрывала. Свиридова все поняла и опустила голову, уставившись в пол. Она чувствовала на себе пытливый взгляд.

– Ладно, ты вовремя. Идем, – Эдвардс махнул в сторону второго этажа.

Ревенанты расположились на небольшом пятачке перед дверями в кабинет начальника.

Электричество не работало. Тусклый свет проникал через широкое окно галереи. Рядом с дверью стояла высокая женщина, закутанная в черное. Она словно сторожила сидевших на полу Леонида Седова и Сергея Игоревича Орлова. Мужчины прикрыли глаза и тяжело дышали.

– Таня, у нас гости, – Эдвардс бесцеремонно схватил Катю за руку и подтащил ближе. Едва охотница попала в поле зрения женщины-ревенанта, как ноги стали свинцовыми. Эдвардс помог девушке сесть рядом с коллегами.

– Вот так, и твоя новая пассия побудет здесь.

– Новая? – удивился Киреев.

– Ну да. Светлана, Виктория, Лилия, – спокойно перечислил мужчина, загибая пальцы, и после покачал головой. – Если честно, Константин, ты не очень разборчив.

Эдвардс вернулся к двери, изучая замок, Киреев огляделся. – Это все?

– Все, что осталось. Как я понимаю, от людей ты избавился. Хорошо, что я припас одного на всякий случай. Интересно, чего ты хотел добиться?

Эдвардс громко постучал:

– Владимир Петрович, не нужно делать вид, что вас нет. Мы уже поняли, что на специалистов вам наплевать, но как насчет рядовой сотрудницы? Милая девочка, совсем ребенок.

Эдвардс щелкнул пальцами, и Таня сделала пас. Катенька поднялась и, двигаясь как марионетка, подошла к двери и протянула руку.

Киреев дернулся вперед. Слабо верилось, что начальнику будет дело до обычной оперативницы, но… на двери кабинета проявился узорчатый знак.

Эдвардс остановил Таню, а та – Катеньку.

Печать горела, словно объятая крошечными язычками пламени, а затем истлела и рассыпалась хлопьями.

– Добро пожаловать, – самодовольно протянул Эдвардс. Он смело шагнул в кабинет. В следующую секунду его поднялов воздух и выгнуло. Нити охотника сверкали, наливаясь энергией.

Таня, напоминавшая безэмоциональную статую, метнулась перед. Раздался звук удара и приглушенный вскрик. Эдвардс мешком упал на пол.

Без контроля женщины охотники начали приходить в себя: они открыли глаза и слепо озирались.

Киреев же буравил взглядом спину Эдвардса, который поднимался с пола.

Это был шанс все закончить. Раз и навсегда.

Мужчина трансформировал руку, замахнулся, побежал вперед и…

Киреева резко прибили к стене. В следующее мгновение он получил болезненный удар по лицу. Еще один – в солнечное сплетение, затем в пах. Костя взвыл: живот вспороли лезвия.

Алина стояла совсем близко. Волосы упали на лицо. Девушка маниакально лыбилась, показывая клыки.

– Привет. Как жизнь?

Эдвардс схватил Костю за волосы и заставил посмотреть в глаза:

– С тобой я еще разберусь, – резко повернувшись на пятках, ревенант грубо затолкал заложников в кабинет и усадил к рабочему столу начальника. Волков сидел в кресле, сжимая подлокотник. Таня смотрела, не мигая, и погружала его в оцепенение.

– Подождите секунду, Владимир. Моя подруга неплохо контролирует нити, но чем больше жертв, тем слабее контроль. Вот видите, благодаря вашим подчиненным вы уже чувствуете свое тело. Можете говорить…

– Эдвардс, – хрипло сказал начальник.

– Рад встрече… – ревенант не успел закончить. Леонид дернулся, пытаясь сотворить знак здоровой рукой. Эдвардс схватил его запястье и сжал до хруста. Седов побледнел, стиснул зубы, но не издал ни звука.

– Как странно, – задумчиво проговорил Эдвардс, рассматривая лицо Леонида. – Дети охотников предрасположены к аддикции больше других. А такие, как ты, не способны обраиться в принципе. Танечка, помоги.

Женщина перевела взгляд.

Дыхание молодого специалиста замедлилось, он погружался в состояние на грани бодрствования и сна. Боль притупилась.

– Бедный Леня. Но зато я смог доказать, что именно дети Имаго и были первыми охотниками. Теми, кто написал Контракт. Дети пожирают родителей, родители – детей. Ничего не меняется со времен Урана и Геи.

Эдвардс быстро потерял интерес к молодому специалисту и повернулся к Алине, державшей на когтях едва живого Киреева. Черная кровь капала на пол, отсчитывая последние мгновения жизни.

– Вот такая правда. А если я скажу еще одну правду? Что ты можешь стать прежним? Свободным от своего безумия?

Киреев сжал зубы. Эдвардс посмотрел на Волкова и пробормотал под нос, скорее себе, чем присутствующим.

– Навсегда свободным. Живым.

– Сам боишься? – огрызнулся Киреев.

Алина вдавила когти сильнее.

– Конечно. Инстинкт самосохранения и желание оценить теорию со стороны.

– Почему я?

– Для чистоты эксперимента нужна была моя «копия». Сын охотника, способный трансформироваться. До тебя дело дошло не сразу. На твоем брате я как раз проверил склонность таких, как ты, к аддикции. Не спорю, это было случайно, спасибо милой Ирме. А еще на… этом… – сказал Эдвардс.

– Пошел к черту, – огрызнулся Леонид и получил сильный пинок в грудь.

Эдвардс продолжил:

– Честно, я хотел создать свою «копию» более приземленными методами, но не вышло. Зато теперь, после проб и ошибок, передо мной ревенант, не потерявший связь с Контрактом. Второй я.

Эдвардс на секунду замолчал, будто что-то вспоминая:

– Я долго не был уверен, почему так случилось. Ответ оказался прост: в виде мори я изрезал Джонса на куски… и частично сожрал. Это было странное ощущение, но мне стало интересно, каков он на вкус. Забавно, да? Когда я пришел в себя, то понял две важные вещи: первую – я больше не человек, вторую – я помню все о Контракте и «Оке». О последнем я до поры не рассказывал моей дорогой Ирме. Эта моя особенность и помогла успешно маскироваться все эти годы. Это и то, что я без подпитки энергией старею. По сути, способность менять свой возраст. Очень удобно. Станешь стариком – и никто тебя не узнает…

– Ирма быстро поняла, что создала монстра, – сипло добавил Владимир Петрович.

– Я восхищался ею, – Эдвардс покачал головой. – Но ей почему-то не понравилось мое желание изучить ее. Ирма была необычной. Джонс это понимал. Потому не пустил ее в расход. А вы – пустили.

Эдвардс склонился над Волковым.

– Это была трагедия.

– Вы пришли за Контрактом?

Начальник «Ока» не дрогнул.

– И за ним тоже, – кивнул ревенант в сторону Алины. Та сжимала в свободной руке блестящий футляр.

– Чего вы добиваетесь, Джонатан? Уничтожить «Око»?

Ревенант покачал головой:

– Вы сами себя уничтожили. Отгородились от всего мира, от своих же. Владимир Петрович, собственные сотрудники видели вас раз в полгода, а молодняк даже не знал, как вы выглядите. Осторожность переросла в паранойю. Дозирование информации – в замалчивание. Порядок – в бюрократию. Организация, сотрудники которой были друг другу семьей, стала кучкой незнакомых людей. Сплетничающих, ошибающихся и сомневающихся в целях «Ока». Болезнь поразила вашу организацию. Вопрос времени – когда все рухнет.

– Значит, вы благодетель, – хрипло рассмеялся Волков.

– Скорее мародер, немного разворошивший костер, чтобы поживиться на пепелище. Пока это не сделали другие. Жить вам осталось немного, поклонников у вас и ваших методов мало.

– Вы так и не сказали, что же на самом деле хотите.

– Жить, – Эдвардс дернул плечом. – Свободы от безумия.

Исцелиться.

– От вашей болезни есть только одно лекарство, – покачал головой Волков.

– Ошибаетесь! – радостно воскликнул ревенант. – И я вам докажу! Всего-то нужен ваш особый документ.

Леонид и Катя испуганно смотрели на начальника. Целостность Контракта означала сохранность всей организации в Москве. Каждого охотника. И едва ли Владимир Петрович хотел играть в игру Эдвардса.

Но был ли у него выбор?

Ревенант с трудом сдерживал дрожь нетерпения. Казалось, с каждой секундой он становился моложе, и вот посреди комнаты уже стоял долговязый подросток с пытливым взглядом.

– Джонс был свободен от болезни. Не был… Имаго в привычном значении. Не был он и охотником. Знаете, как ему это удалось? Во время обращения он поглотил Контракт… – Что за бред, – фыркнул Волков.

– Ирма в это верила. Единственная, кто знал Джонса близко. Его кровь обладает свойствами, которые не встречались ни у одного ревенанта или аддикта до него. Чем не доказательства?

– И как он это сделал? – прищурился Волков.

– Вы думаете, я не знаю, что такое Контракт? Что это не бумажка, запертая в сейфе? – прошептал Эдвардс. – Вы и есть Контракт. Указы, зачисление на службу, большая часть печатей – все это работает, только если сделано вашими руками. Во время Второй мировой так «Око» и существовало. Каждый охотник был носителем Контракта. Да, чем больше списков, тем слабее сила, но выбора не было. Скорее всего, какой – нибудь сердобольный охотник попытался исцелить Джонса на пороге обращения, а тот… поступил со своим спасителем, как я поступил с самим Джонсом.

– И вас не смущает, что Джонс был на грани, а вы уже обратились?

– Смущает, – шепотом ответил Эдвардс. – Поэтому вы сейчас и сделаете копию Контракта. Например… Таня, ослабь поле. На Леониде и Константине мы все и проверим.

Ревенант схватил спеца за грудки и рывком заставил подняться.

– Давайте, мистер Волков. Я вынашивал этот план тридцать лет. Вы не последний обладатель Контракта в России.

Если что, я пущу в расход вас.

– А если он не у меня? – склонил голову старый охотник.

– Не смешите меня. Я вас хорошо изучил. У вас не было времени искать нового преемника. А вы не поставите под угрозу…

– Что же, – Волков поднялся. Катенька и Леонид смотрели на начальника с ужасом.

Кожу пожилого мужчины покрыли узоры. С каждой секундой сияние набирало силу и… вспыхнув… узоры испарились. Волков бессильно упал в кресло.

Охотники озирались, будто пытались понять, в чем дело.

– Старый дурак! – Эдвардс кинулся к Волкову, схватил за лацканы пиджака и пригрозил когтями. – Я же знаю, что ты блефуешь… Ты все помнишь! Где Контракт?

Алина дернулась. Косте этого хватило. Он резко ударил девушку по когтям, обламывая их. Ревенант завизжала, хватаясь за пальцы, залитые черной жижей, но крик прервался. Алина, хрипя и булькая, хваталась за горло, но порез был слишком глубоким и широким.

Минус один…

Киреев кинулся на Эдвардса, оттаскивая как можно дальше от охотников. Споткнувшись, ревенанты завалились на стол и разбили в щепки лакированную поверхность. Эдвардс откинул от себя Киреева с такой силой, что мужчина пролетел несколько метров и, ударившись о дверь, вышиб ее вместе с куском косяка.

– Ты не должен был на меня нападать, – злобно выплюнул ревенант, вскакивая. Фраза не была угрозой, он будто действительно не понимал, где просчитался. Почему Киреев вышел из-под контроля. Эдвардс буравил охотника взглядом, силясь разгадать причину его перемены… но сохранять разум с каждой секундой становилось сложнее. Идея, к которой ревенант шел так долго, ускользала от него. Так предательски просачивалась сквозь пальцы…

И он нашел причину своей неудачи.

Глаза налились кровью. Кожа посерела, обнажая оспинки на щеках и лбу.

– Ты… – Эдвардс не договорил и кинулся на Киреева.

Леонид, избавившийся от оцепенения и понявший, что все еще помнит об «Оке» и может использовать знаки, навалился на Таню, пригвоздив всем весом к стене. Даже сломанной рукой он пытался создать знак… Охотника словно подцепил невидимый крюк и откинул от монстра. Как раз вовремя – рука женщины вцепилась в воздух в том месте, где секунду назад была голова спеца.

Кабинет осветил яркий свет, и женщину сковало.

Катенька, не растерявшись, схватила со стола начальника острую перьевую ручку и со всей силы всадила в глаз ревенанту.

Женщина завопила, выпустила клыки, но не могла ничего сделать, сдерживаемая знаком. Катя всем весом налегла на ручку, вгоняя ее глубже в череп. Раздалось противное хлюпанье, и ревенант перестала двигаться.

Волков навалился на стол. Леонид корчился от боли. Сергей Игоревич с суеверным ужасом смотрел на происходящее.

– Как вы… – начала было девушка, но не успела договорить. Из коридора раздался звон стекла и грохот.

Подскочив, охотница выбежала из кабинета. Окно в галерее было разбито. Киреев и Эдвардс сцепились, пытаясь прикончить друг друга, и катались по полу библиотеки.

Ревенанты оставляли глубокие порезы, рушили мебель. Эдвардс потерял человеческий облик и напоминал монстра из ночных кошмаров.

Катя побежала вниз.

Она не могла зажечь искры. Что же ей сделать?!

Эдвардс с размаху ударил Киреева головой о паркет. Бывший охотник вздрогнул, но уже не мог подняться. Соперник, шипя, пытался размозжить его череп.

– Тебе надо было просто послушаться. Был бы живой, счастивый… Всего-то сожрать бесполезного старика, чтобы стать тем, кем ты всегда должен был быть…

Катенька подбежала к монстру. Она прижалась к его спине, вцепилась в изуродованное лицо и запустила ногти и пальцы как можно глубже в глаза.

Монстр взревел, пытаясь скинуть охотницу.

Костя извернулся, и заострившиеся зубы сомкнулись на горле ревенанта. Тот замер. Девушка испуганно отшатнулась. Киреев, захлебываясь черной жижей, выдрал кусок мяса и отшвырнул от себя нападавшего.

Несколько секунд Кукловод трепыхался на полу, но рана была слишком глубока для регенерации.

Джонатан Эдвардс, Кукловод, ревенант, напавший на «Око», был мертв.

Катя не могла отвести взгляда от тела, но оно не двигалось. Черная жижа заливала пол, светлея.

Костя закашлялся.

– Вот и все…

На негнущихся ногах Свиридова приблизилась и коснулась плеча мужчины.

– Я могу выбрать, как умру? Только не как они. Пожалуйста, исцели меня. Я не хочу быть монстром. В кармане есть мел.

Охотница кивнула.

Девушка чертила давно заученный рисунок. Костя поднялся.

– Ты куда?

– Я… кажется, кое-что видел… важное.

Во время драки в библиотеке Костя был уверен, что заметил…

Да, все так.

Бывший охотник медленно подошел к столу, на котором укрытая куском ткани лежала Света. Мужчина коснулся бледного, обескровленного лица. Губ. Зажмурившись, он с трудом сглотнул и нежно провел по темным волосам.

Как же было больно. Невыносимо больно.

Он чувствовал… впервые за долгое время чувствовал…

И это душило, жгло, мучило.

Он помнил, как держал ее за руку. Как любил смотреть в ее глаза. Как было больно, когда она ушла.

Костя закусил руку, с шумом втянул воздух, успокаиваясь.

Придя в себя, мужчина наклонился и поцеловал ее в лоб.

– Увидимся, Кис. Прости, что я был таким дураком.

Когда он вернулся, Свиридова закончила с рисунком.

– Катя, я могу тебя кое о чем попросить? У Светы остался сын, пожалуйста, пускай они последят за ним…

Киреев не закончил и вздрогнул. Идти становилось сложнее – словно нечто не пускало его. Через силу он заставлял себя делать шаги и, едва переступив круг, запнулся и упал на колени.

– Костя?

– Оно возвращается… быстрее…

Исцеление Лили теряло силу.

Девушка схватила Киреева за голову. Лицо мужчины исказилось злобой, зрачки сузились. Он рванул вперед, но Катя активировала круг…

* * *

Сначала она видела только тьму, но затем вдали забрезжил свет. Он мерцал.

Тело самой Катеньки излучало едва заметное сияние. Собравшись с силами, девушка двинулась вперед, протянув руку. Чернильная жижа скользила сквозь пальцы, облизывала тело, пыталась поглотить.

Охотница зажмурилась, сосредотачиваясь.

– Лиля?

Ноги вязли в гудроне – он неохотно отпускал пленницу. Деготь прилипал, утягивал за собой.

– Пошел прочь! – сквозь зубы прорычала Катя. Она карабкалась вперед, цеплялась ногтями за воздух.

Вокруг зазвучал шепот. Едва различимый, сводящий с ума. Жижа, казалось, дрожала от беззвучного смеха.

Катя закричала, вырываясь.

…Свет пронзил тело охотницы. Пробираясь внутрь, растекался по кровеносным сосудам, заполнял легкие. Нестерпимо яркие лучи разрезали кромешную тьму.

Голоса замолкли. Жижа забурлила, будто ее подогревали. Под руками девушки надувались и схлопывались пузыри, испуская ядовитый пар. Охотница ступала по топи, расставив руки, стремясь объять как можно больше тьмы.

Оно вышло из мрака. Из самого сердца чернильного болота. Ссохшаяся кожа, как кора дерева, обтягивала скелет. Кончики когтей блестели, как и открытые язвы на черепе. Изо рта, между двумя рядами заостренных клыков, вывалился мясистый язык.

Глаза… черные, как та бездна, из которой он вылез, слепо смотрели на свет – монстр принюхивался гниющим обрубком, оставшимся вместо носа.

Катенька смело шла вперед.

Мори двинулся ей навстречу.

Лучи прожигали насквозь, прогоняя тьму…

Болото заволновалось.

Когти тянулись к горлу…

Охотница кинулась вперед, закричала.

* * *

Вздрогнув, Катенька услышала свой собственный крик.

Сияние потухло.

Голова Кости лежала на ее коленях. Стеклянные глаза слепо смотрели в пустоту.

Охотница запустила дрожащие пальцы в его жесткие светлые волосы.

– Костя? – хрипло спросила она, но ответа не было. Кости Киреева больше не было.

В уголках глаз защипало.

Свиридова вздрогнула и коснулась собственной щеки, чувствуя, как по лицу текут слезы.

Послышались голоса, топот ног.

– Охотники, – прошептала девушка.

Несколько спецов влетели в библиотеку и в ужасе уставились на труп Кукловода, Катеньку и Киреева, а затем на разбитое окно.

Свиридова зажмурилась.

Все кончено… все действительно кончено.