Текст книги "Жизнь и шахматы. Моя автобиография"

Чтобы трава была зеленее

Став депутатом еще в советские времена, я делал лишь недолгий перерыв в этой деятельности, да и то не по собственной воле. Проиграв бой за ФИДЕ, я снова сосредоточил свое внимание там, где считал себя нужным и полезным. Ведь работа с людьми, особенно когда имеешь возможность видеть конкретные результаты своего труда, приносит огромное удовлетворение.

В две тысячи одиннадцатом году я вошел в список кандидатов в депутаты от Тюменской области и, получив мандат, не мог не сосредоточить свое внимание на проблемах региона, делегировавшего меня в Думу. Так, вместе с губернатором Тюменской области и при содействии регионального депутатского корпуса мы первыми в России обратили внимание на проблему обманутых дольщиков и сняли ее остроту, частично компенсировав потери населения. Тюменская область стала первопроходчиком в успешных переговорах с крупным производителем по регулированию закупочных цен. Дело в том, что компания «Данон», пользуясь своим монопольным положением на российском рынке молочной продукции, начала в одностороннем порядке сбивать закупочные цены на молоко, что поставило под угрозу существование фермерских хозяйств Тюменской области. Вся молочная промышленность региона оказалась на грани разорения, что было абсолютно недопустимым. Я лично принимал участие в переговорах с руководством «Данон», которые завершились соглашением о невозможности понижения закупочных цен молочным гигантом без согласования с областным правительством.

Моя работа заключается не только в поддержке интересов компаний и производителей. Основной ее частью является работа с населением. В этой сфере своим особым достижением считаю два больших проекта. Во-первых, несколько лет назад вместе с областной газетой «Тюмень сегодня» я открыл бесплатный консультационный центр для жителей региона, где можно получить ответы на самые важные вопросы и помощь в их разрешении. Да, речь идет не просто о консультациях, но и о сопровождении вплоть до судебного. Каждому обратившемуся наш специалист поможет написать жалобу или составить обращение по вопросу ЖКХ, земельным отношениям, приватизации и т. п. К этой работе я привлек отличного профессионала, вышедшего на пенсию с должности районного прокурора. За время своего труда он провел более двух тысяч консультаций, помог людям решить сложные юридические вопросы.

Второй проект удалось осуществить при поддержке Департамента здравоохранения Тюменской области. Теперь в летнее время группа врачей-добровольцев регулярно выезжает в сельскую местность и проводит диспансеризацию населения. Сейчас программа по медобслуживанию в удаленных от цивилизации районах России приобрела федеральный масштаб. В свое время фельдшерско-акушерские пункты были уничтожены в поселках и деревнях, население осталось без медобслуживания. Сейчас эту проблему начинают решать повсеместно, но Тюменская область стала регионом, сделавшим первый шаг в решении этого жизненно важного вопроса.

Труд в подведомственном регионе – важная часть депутатской работы, но основную часть времени я безусловно провожу непосредственно в Думе. В качестве депутата я участвовал в разработке и принятии ряда значительных для экономики страны законов. Одним из больших достижений на этой стезе считаю корректировку закона об индивидуальных предпринимателях и юридических лицах, который в течение первого года своего действия нанес существенный удар по малому и среднему бизнесу, заставив уйти в тень четыреста тысяч индивидуальных предпринимателей и шестьсот тысяч юридических лиц. Мы начали бить тревогу, как только получили первые данные о результатах воздействия этого скоропалительного решения. Однако правительство услышало депутатов далеко не сразу. Можно было бы успокоиться, опустить руки. В конце концов, правительство на то и правительство, чтобы управлять. Так поступили бы те, кто воспринимает работу в Думе пустым времяпрепровождением, верю, что с каждым новым созывом таких людей среди депутатов остается все меньше и меньше. Во всяком случае, нашу рабочую группу реакция правительства никак не смутила, мы продолжили мониторить обстановку, собирать информацию и довольно быстро поняли, что ситуация вырисовывается крайне неблагоприятная. Решив взять ее на контроль, выработали конкретные предложения и обратились с ними к правительству. В итоге добились желаемого: закон был скорректирован.

С моей подачи когда-то внесли поправки и в закон о запрете курения. Я долгое время объяснял, что нельзя запрещать курение на кораблях дальнего плавания и рыболовецких судах. Со мной спорили и доказывали, что как бы это ни было прописано в законе, решать этот вопрос будет капитан на месте. А я настаивал на том, что капитанам полномочий давать не стоит. Что должны делать люди, если капитан решит запретить курение или разрешит только за соответствующую мзду? Да и, если разобраться, в самой формулировке закона в отношении судов нет ничего логичного. Куда должен отойти человек с корабля в открытом море? Отплыть на пятьдесят метров и вернуться? И меня, в конце концов, услышали, закон доработали.

В две тысячи шестнадцатом году, став депутатом Государственной думы седьмого созыва, я начал работу в Комитете по международным делам. Чувствую себя абсолютно на своем месте, ощущаю свою значимость и полезность, ведь в такой работе очень помогают мои обширные дружеские и деловые связи с политиками, учеными, бизнесменами – людьми из разных стран и разных сфер деятельности. В моем кабинете в Государственной думе побывало столько представителей зарубежных посольств и консульств, что трудно найти на карте мира такую страну, которой не было бы в этом списке. Это происходит потому, что многие зарубежные гости, попадая в Думу, изъявляют желание побывать в кабинете чемпиона мира. Как правило, я не отказываю никому, но особенно теплые отношения складываются у меня обычно с представителями стран Латинской Америки, арабского мира, Африки, с Китаем, Ираном и некоторыми другими. Ясное дело, я не просто сижу в кабинете и встречаю гостей, а постоянно участвую во встречах, консультациях и обсуждениях сложных вопросов, особенно со странами ЕС.

К сожалению, не могу не констатировать тот факт, что далеко не все политики хотят слушать и слышать друг друга. В две тысячи пятнадцатом году я участвовал в конференции в Европарламенте, посвященной взаимодействию европейских стран и России. В основном докладчики отстаивали позицию развития отношений, хотя мнения с трибуны звучали разные. Одним из самых запоминающихся и эмоциональных стало выступление представителя Северной Италии, который призвал всех перейти наконец от ненужных споров к поиску реальных путей взаимодействия с нашей страной и признал, что Италия страдает в экономическом плане из-за введенных Евросоюзом санкций против России. Его поддержали депутаты из многих стран Европы: Венгрии, Австрии, Германии и других.

Я вышел на трибуну одним из последних и сказал, что обсуждение показалось мне обнадеживающим, ведь в нем наконец прозвучали предпосылки к диалогу. Мне кажется, основная проблема в отношениях России и европейских стран заключается в нежелании понять друг друга, найти точки соприкосновения. Я поделился с депутатами историей взаимоотношений Мариэтты Шагинян – биографа Ленина – и Никиты Сергеевича Хрущева, который не слишком жаловал известную писательницу. Шагинян в своих трудах буквально превозносила вождя мирового пролетариата, а заслуги перед Коммунистической партией самого Хрущева никак не отмечала, что его порядком обижало. На одном из съездов КПСС Никита Сергеевич вышел из президиума и направился к группе делегатов, среди которых была и Мариэтта Шагинян. Пожилая писатель носила слуховой аппарат, но, стоило Хрущеву подойти и обратиться к ней, демонстративно отключила устройство и резко сказала:

– Никита Сергеевич, я вас не слышу и слушать не желаю!

Описав этот случай в Европарламенте, я пояснил, что он напоминает мне события последних лет, в течение которых Евросоюз нас не слушает, не слышит и слышать не хочет, а в таких условиях невозможно прийти к какому-либо взаимопониманию.

Сейчас я думаю, что случившаяся пандемия – посланный нам свыше шанс осознать необходимость диалога. Все политики мира должны умерить свои амбиции и понять, что жизнь на земле сможет продолжаться лишь при мирном соседском сосуществовании, при поддержке и взаимопомощи. В противном случае мы просто погрязнем в болезнях, войнах, вечных дрязгах и разбирательствах. А разве этого хотят люди? Нет, все мечтают о счастье, здоровье, гармонии и душевном покое. А для внутренней гармонии человеку и человечеству необходима гармония внешняя, которую можно обрести только добрыми намерениями и совместными усилиями.

Эти усилия, к сожалению, требуют серьезных размышлений, хорошей подготовки и немалого времени. Сегодня, когда я думаю о том, что в моей жизни не случилось президентства в ФИДЕ, я не испытываю разочарования. Скорее наоборот, я доволен тем, что проигрыш позволил мне сделать столько всего, что я просто физически не смог бы одолеть, заняв еще одну высокую должность. Я по-прежнему делаю все возможное для того, чтобы шахматы вернули себе былую популярность и славу, мне отрадно видеть, что игра на верном пути, но вместе с тем я счастлив, что моя жизнь наполнена и другими смыслами помимо движения фигур на доске. Двухтысячные стали для меня годами очень плотной и разнообразной работы в самых разных областях. Можно сказать, что общественная деятельность вышла на новый уровень, достигла очень высокой планки, которая не снижается и по сей день. Помимо основной занятости в Фонде мира и в Государственной думе я на общественных началах служил советником председателя Совета Федерации Сергея Миронова; в течение двух лет, с две тысяи шестого по восьмой, был членом Общественной палаты РФ; занимал пост председателя Общественного совета Следственного комитета РФ. Одна из самых важных сфер моей деятельности, которой я уделяю большое внимание, – это образование, и не только шахматное. Свидетельство тому – многочисленные дипломы почетного доктора или профессора самых разных российских и зарубежных вузов, среди которых как Санкт-Петербургский, так и Московский государственные университеты.

Думаю, вряд ли кто-то будет спорить с тем, что проблемы медицины должны волновать государственных деятелей больше других и решаться в кратчайшие сроки. Страну можно считать достойной, когда ее жители чувствуют себя защищенными не только от военной угрозы или на каком-то бытовом уровне, но и в самом главном – социальном плане. Государство будет здоровым только в том случае, если здорово ее население. Есть болезни, с которыми, к сожалению, сталкиваются практически в каждой семье: инфаркты и инсульты, сахарный диабет, злокачественные опухоли. В борьбе с этими недугами человечество достигло огромного прогресса: трансплантации органов, установки шунтов и кардиостимуляторов, дозаторы инсулиновых помп, системы непрерывного контроля уровня сахара в крови, ранние диагностики рака при помощи онкомаркеров, профилактика и информация. Большое значение для прогресса в медицине имеют государственные программы. Без официального интереса и поддержки сложно достичь успеха, тем более в короткие сроки. Не получи фармацевтические гиганты финансовой опоры из бюджета заинтересованных стран, вакцины от коронавируса можно было бы ждать долгие годы.

Однако если разобраться и обернуться назад во времени, легко понять, что проблема ковида отнюдь не первое глобальное медицинское испытание, преодолеваемое человечеством. Здесь и эпидемии оспы, чумы, холеры, полиомиелита. Мы научились успешно справляться с корью, дифтеритом, скарлатиной, тифом, малярией. Мы нашли возможность спокойно сосуществовать с ВИЧ и оставаться здоровыми, используя всего несколько таблеток в день. Как правило, если проблема становится общечеловеческой, страны объединяются для ее преодоления и зачастую добиваются успеха в достаточно короткие сроки.

Одной из таких проблем, в решении которых мне довелось принять большое участие, стала проблема йододефицита у населения планеты, прежде всего у детей. Связь йода со щитовидной железой и умственной деятельностью впервые обнаружили американские ученые в двадцатых годах прошлого века, но долгое время считалось, что тем, кто живет у моря, никакой опасности не грозит. Да, по статистике у жителей Кореи и Японии проблемы с йодом возникают гораздо реже, чем у населения других стран. Это объясняется и местоположением государств, и потреблением людьми большого количества морепродуктов, которые содержат йод. Но на самом деле в относительной безопасности может чувствовать себя исключительно тот человек, который живет не дальше семи километров от морского побережья. Любому другому я бы посоветовал регулярно проверять количество йода в организме, чтобы не допустить развития проблемы. Я не сторонник «бабушкиных рецептов» и ни в коем случае не считаю, что лечиться надо народными средствами в обход традиционной медицины. Но элементарный способ проверки уровня йода в организме, который может использовать каждый совершенно самостоятельно, поддерживают даже врачи.

Итак, как провести тест на содержание йода в домашних условиях, если вы чувствуете снижение мозговой активности, замечаете беспричинную усталость и недостаток памяти? А может быть, с вами все в порядке, вы просто следите за здоровьем и не прочь провести небольшой и очень простой эксперимент? Что ж, в таком случае вам поможет этот примитивный тест: вечером перед сном обмакните в раствор йода ватную палочку и нанесите на руку три линии. Первая должна быть тонкой, едва заметной. Вторая – чуть толще, ярче и заметнее. А третью сделайте насыщенной, темно-коричневой, проводя раствором по линии снова и снова. Утром, как только проснетесь, оцените результат. Если исчезла только первая линия, вам не о чем беспокоиться. Во всяком случае, к хронической усталости и потере памяти йод в вашей истории болезни не имеет никакого отношения, и вам следует как можно скорее обратиться к врачу для выяснения причин недомогания. Если вами двигало праздное любопытство – выдыхайте, йода вашему организму хватает. Исчезли две первые линии, но вы прекрасно себя чувствуете, ощущаете бодрость духа и колоссальный подъем, мозг функционирует в полную силу, а вы фонтанируете новыми идеями и постоянно готовы куда-то бежать, лететь и что-то там вершить? Наверное, йододефицит у вас отсутствует, но провериться все-таки не мешает. Ну а если вдруг вы проснулись с абсолютно чистой рукой, то даже не думайте откладывать визит к врачу. Каждый человек мечтает до конца дней находиться в трезвом уме и твердой памяти, а обеспечить свой организм достаточным количеством йода, который помогает мозгу работать в полную силу, не так уж и сложно.

Самый интересный вопрос для читателя, наверное, какое я имею отношение к этим проблемам и почему так подробно о них рассказываю? Если бы в семидесятые годы людям поведали, какие два человека возглавят программу ООН по профилактике заболеваний, вызванных йододефицитом, они бы не просто удивились, а, полагаю, пришли бы в крайнее замешательство. Какое отношение к этому может иметь пусть великий гроссмейстер и чемпион, но все же шахматист, а не врач или ученый – Анатолий Карпов? И не перепутали ли случайно знаменитого актера Роджера Мура с его персонажем – агентом 007, – поручив артисту заниматься таким важным, далеким от мира искусства занятием? Но в две тысячи первом году, когда на конференции ООН была принята эта программа, именно нам с Муром предложили стать ее патронами. Почему? Мне кажется, это выглядит странным только на первый взгляд. Ведь если разобраться, кому как не шахматисту – человеку, основная деятельность которого связана с интеллектуальным трудом, – легче всего понять, что мозг способен работать на пределе возможностей, только когда он здоров. То же самое и с Муром, который, кстати, оказался очень приятным и симпатичным человеком, интересным собеседником. Актер прекрасно осознает, что таланту для полного раскрытия необходимы определенные условия, а ключевое условие – это, безусловно, бодрое, активное состояние артиста. Да и великая роль Роджера тоже способствовала пониманию, что скорость реакции и быстрота ума может снизиться из-за проблем со здоровьем, ведь йододефицит негативно сказывается на мозговой деятельности, отрицательно влияет на работу памяти и щитовидной железы.

Когда-то для йодирования соли в мире использовали йодат калия, но йод в нем закреплялся слабо, что приводило к нежелательным химическим реакциям при солении и консервировании продуктов. Затем стали использовать более прочный йодит, который не распадается и позволяет при помощи йодирования соли решать проблему йододефицита в самых разных странах.

Работая над реализацией программы ООН, я занимался странами Восточной Европы и Россией. В самом начале профилактики, согласно исследованиям, не испытывало дефицит йода только двадцать восемь процентов населения. За восемь лет существования программы из зоны риска удалось убрать уже пятьдесят четыре процента жителей региона. Проблему удалось решить даже в самых бедных странах мира, таких, как например, Бангладеш. В странах Западной Европы, к сожалению, динамика оказалась не столь внушительной, хотя и достаточно положительной: процент защищенного населения вырос с тридцати восьми до сорока шести.

Проблему йододефицита в нашей стране начали решать еще при Сталине в Советском Союзе. Однако когда в семьдесят первом году Брежнев отрапортовал на съезде коммунистической партии о том, что государство избавилось от йододефицитных заболеваний, все сочли задачу выполненной и забыли о профилактике заболеваний. А вспомнили об этом только тогда, когда заболеваемость снова стала расти. К сожалению, моих усилий оказалось недостаточно для того, чтобы полностью решить проблему с йододефицитом в нашей стране, и связано это исключительно с экономическими интересами компаний, которые производят продукты с добавками йода. Во всем мире проблему решают через йодированную соль, и никак иначе. Но российские «экономисты» решили, что снимать дополнительную прибыль с «умных» продуктов гораздо интереснее.

В начале двадцать первого века решение вопросов профилактики заболеваний через йодирование укладывалось примерно в шестьдесят рублей в год на одного человека, а через добавки йода в хлеб или молочные продукты уже в семьсот. Как же тут удержаться и не снять дополнительные сливки? Радует, что совесть их удерживает хотя бы от третьего варианта. Ведь медикаментозное лечение страдающих дефицитом йода выливается уже в десятки тысяч рублей. Производители продуктов с содержанием йода легко привлекли часть населения к своим интересам, заявив о вреде соли вообще для всех, а конкретно йодированной соли для людей, страдающих болезнями сердца. Делая громкие заявления, оперируя вопросами здоровья, которые волнуют любого, очень легко запудрить мозги и добиться желаемого. И что мы имеем? Огромное количество советов по «шикарной» бессолевой диете, на которой так замечательно теряют килограммы звезды и многочисленные селебрити. А что потом? Анорексия, кислотно-щелочной дисбаланс, проблемы с сердцем, сосудами и головой.

В ответ на такую кампанию о вреде соли производители этого важного продукта тоже пустились в крайность. Боитесь испортить здоровье – потребляйте исключительно здоровую соль! Вот вам розовая гималайская, черная четверговая, каменная алтайская, собранная исключительно в экологически чистых районах непременно в ночь Ивана Купалы, и еще бог знает какая, только не та, что необходима организму: обычная йодированная соль.

Да, соглашусь, что определенным людям йодированная соль может быть противопоказана. Но это должен решать врач, а не производители хлеба и молока. Тот, кому нельзя ее использовать в рационе, легко приобретет обычную соль, а для восполнения дефицита йода купит в аптеке витамины. Но получается так, что в сельской местности население просто не информируют о пользе йодированной соли. Люди там в массе своей считают йод абсолютно ненужной добавкой, которая делает обычную соль дороже и больше ничего. А ведь йодированная соль обеспечивает организму именно тот необходимый баланс, который нужен очень многим. Избыток йода ничем не лучше недостатка. Если вы употребляете обогащенную йодом соль, ваши показатели никогда не превысят норму, а вот от хлеба или йогурта с добавками соли такое может случиться очень легко.

Как бы то ни было, проблеме йододефицита я посвятил большое количество своего времени и добился значительных успехов. Конечно, чем масштабнее проблема, тем быстрее на нее обращает внимание государство и выделяет ресурсы для ее решения. Сейчас мне отрадно видеть, что власть повернулась лицом и к людям, заболевания которых не относятся к массовым и не угрожают жизни всего населения. Да, к сожалению, в ряде случаев пока все еще очень нужны благотворительные фонды, громкие голоса, помощь СМИ, чтобы государство наконец увидело проблему и занялось ее решением. Так случилось с внесением в госреестр препаратов, необходимых детям, страдающим от тяжелой эпилепсии или других мозговых расстройств. Так, наконец, происходит со спинально-мышечной атрофией, от которой можно полностью вылечить ребенка только одной инъекцией, сделанной до достижения пациентом двухлетнего возраста. Вот только стоит препарат совершенно астрономическую сумму – два миллиона долларов. Да, мне известны счастливые случаи, когда люди не опускали руки, бились до последнего и спасали драгоценное дитя: кто-то выиграл в лотерею, кто-то, как директор одной из московских школ, получил мощную поддержку коллег (учителя всей России откликнулись на призыв и собрали деньги на инъекцию для его дочери всего за полгода). Но эти радостные исключения только подтверждают одно-единственное правило: без государственных программ, без мощной официальной финансовой поддержки проблемы в медицине решить не удастся.

Я не ношу розовые очки и понимаю, что люди всегда будут болеть, страдать и умирать. К сожалению, такова жизнь. Однако в моих силах сделать так, чтобы после большинства болезней наступало выздоровление, грусть сменялась радостью, а смерть, как ни цинично это звучит, не была бы безвременной.

Спокойная достойная жизнь на планете не возможна для людей без нормальной медицины и качественного образования, но самое главное – она невозможна без мирного неба над головой. Я уверен в том, что никакие исторические, политические, экономические, вообще никакие противоречия нельзя решать с помощью бомб. Кто дал право НАТО уничтожать мирное население Косова? И почему сейчас комментаторы европейских каналов буквально трубят о необходимости вернуть в Приштину албанских беженцев, а о том, что вернуть надо и сербских, никто не вспоминает? Я не ищу правых и виноватых, не заступаюсь ни за одних, ни за других. При всем желании я никогда не смогу разрешить исторического спора израильтян и палестинцев, киприотов и турок, сербов и албанцев, армян и азербайджанцев. Но я не считаю мечту о том, чтобы такие конфликты разрешались без помощи оружия, мечтой утопической. И меня удивляет и возмущает, каким образом мир, переживший Вторую мировую войну, победивший такое яростное и мерзкое зло, как фашизм, испытавший на себе ужас ядерного оружия, до сих пор не может отказаться от идеи военного урегулирования конфликтов. Уверен, что этой точки зрения придерживаются большинство нормальных людей, но совсем не каждый может хоть как-то повлиять на то, чтобы в один совсем не прекрасный день ему на голову с неба не посыпались бомбы. Хотя, возможно, я ошибаюсь. Если каждый будет помнить и регулярно напоминать своим детям об ужасах фашизма, возможно, мир когда-нибудь очнется и прекратит воевать. Ведь фашиствующие люди везде одинаковы, и это никак не зависит от национальности и вероисповедания. Если они находятся в состоянии войны, то просто не воспринимают других здравомыслящих людей. Они делят мир на черное и белое и считают, что любой должен сделать выбор и присоединиться к какому-либо лагерю. «Если ты не с нами, то ты против нас» – вот и весь сказ.

Возможность убедиться в этом я получил, как только закончились боевые действия между христианами (сербами) и мусульманами (боснийцами) в Боснии и Герцеговине. Я был послом доброй воли, послом ЮНИСЕФ и, едва появилась возможность, отправился сразу в две столицы – в Сараево и в Баня-Луку. В Сараево, начиная с семьдесят пятого года, действовал шахматный клуб моего имени, город считался шахматной столицей не только Югославии, но и всего мира. И хотя в турнирах в самом Сараево я никогда не играл, но помогал их организовывать в Бугойно и Мостаре, так что в прежние времена пользовался в Боснии и известностью, и уважением.

Зачем я поехал? Мне казалось, что шахматы – это некое связующее звено, доказательство тому, что спорт – вне политики. Раз в них играют противоборствующие стороны, то, возможно, они смогут примириться. Кроме того, я понимал: возрождение спортивных традиций говорит о возвращении к нормальной жизни, вселяет в людей оптимизм и веру в нормальное будущее. Я хотел, чтобы люди увидели: мир по-прежнему крутится и не отвернулся от них, чтобы поняли, что большинство не делает никакой разницы между сербами и боснийцами, не ищет правых и виноватых, не клеймит, не ненавидит и не старается наказать. Я ехал туда с целью личным примером показать, что совсем не обязательно для общения быть за или против, поддерживать интересы одной из двух сторон и вмешивать политику везде по поводу и без.

Но должен признать, далеко не все из задуманного тогда у меня получилось. Я прилетел в Белград и оттуда добирался до Сараево на машине через границу, которую охраняли «голубые каски» ООН. Очутившись в Боснии, я сразу почувствовал накаленную обстановку, настороженность и предвзятость по отношению к себе просто потому, что я прибыл из вражеского Белграда. Я встретился с премьер-министром Боснии, которому рассказал об истории клуба, о том, что меня ждут и готовы принять. Но очень скоро выяснилось, что новые власти запретили клубу проводить встречу со мной. Запрет, однако, никого не остановил: ни меня, ни радушных хозяев. Для того чтобы выступление состоялось, свои личные шахматы принес руководитель клуба, а также главный судья намеченных соревнований, знакомый со мной по турнирам в Бугойно. Исключительно благодаря энтузиазму этих двух человек и при отсутствии какой-либо поддержки со стороны властей мне удалось пообщаться с шахматистами Сараево.

После этой встречи мы с известным шахматным журналистом Димитрием Белицей, который путешествовал вместе со мной, отправились в Баня-Луку. Добирались мы до столицы Сербии часов девять и за время поездки насквозь пропитались военной обстановкой. Я чувствовал себя на съемках кинофильма: на дороге танки, бронетранспортеры, военные автомобили. При мысли о том, что все это реальность, а не дурной сон и не фантастика, становилось не по себе. Однако я понимал, что волен уехать, вернуться в свой благополучный мир, вновь очутиться в спокойной размеренной жизни, в отличие от людей, которым некуда деться, некуда скрыться, некуда бежать. А потом другая мысль: а что, если не вернусь, а вдруг не обойдется? Моя фигура – отличный повод сорвать и злость, и неплохой куш в виде устрашения неугодных. Не боитесь нас? А зря! Мы вот не побоялись разделаться с известной личностью. А с вами – букашками – разберемся и подавно.

До заказанной заранее гостиницы нам все же удалось добраться без приключений, но они не заставили себя ждать.

– Мы вас не ждали. Номеров нет, – сообщил администратор с надменной ухмылкой, которая говорила о наглом вранье.

– Мы же бронировали, вот бумаги.

– Ничем помочь не могу!

Помог нам звонок президенту сербской части страны – Додику. Номер появился из воздуха, но любезности у администратора не прибавилось. И все это только потому, что теперь мы прибыли из Боснии. А раз так – значит, враги. Вмешательство президента нам потребовалось и на следующий день, когда мне не пожелали выдать шахматы ни для встречи с маленькими шахматистами, ни для проведения международного турнира. Да, благодаря указаниям Додика все тут же организовали в лучшем виде, но атмосфера крайней враждебности заставила нас сократить пребывание в Баня-Луке и вернуться в Боснию. Там недалеко от сербской границы, в городе Тузла, я встретился наконец с единственным здравомыслящим руководителем – мэром города. Он – мусульманин, очень интеллигентный, прекрасно воспитанный и глубоко образованный человек – сказал мне:

– Да, в стране была очень жестокая война между православными сербами и боснийскими мусульманами, но я сумел навести порядок в своем городе. Я не выгнал ни одного мусульманина, но и все сербы остались в своих домах. Жители города в войне не участвовали. Человек из дома напротив – это твой сосед на протяжении многих лет. И имеет значение только то, какой он человек: хороший или плохой. И плохим его могут сделать только поступки, а не национальность или вероисповедание. Тузле война не нужна. Наш город – это город мира.

Верю, что благодаря таким людям мечта о мире на планете когда-то станет реальностью, а мэр Тузлы впоследствии вполне заслуженно получил Международную премию мира.

Я же из Тузлы вернулся в Белград и, выйдя у гостиницы из машины, не сдержался и выдохнул:

– Ну, вроде живы!

– А что, тоже боялся? – спросил меня то ли Дима, то ли кто-то из сопровождающих.

– Не то чтобы боялся, но обстановку оценивал адекватно. Ведь в любой момент в машину могли подложить бомбу, разве не так?

Ответом было более чем красноречивое молчание.

И тем не менее такие ситуации, такие поездки даже под угрозой жизни укрепляют веру в необходимость существования миротворческих программ. Ведь перед Югославией был Афганистан, а после – Ливия, Ирак, Иран, Сирия. Неспокойная обстановка между Израилем и Палестиной, бурлит Нагорный Карабах, нет долгожданного мира на Донбассе. Бомбы – это не просто последний способ для решения конфликта, это вообще не способ, и я не знаю, что еще должно произойти, чтобы человечество опомнилось и прекратило убивать друг друга. Мы не всегда можем повлиять на страну, желающую продемонстрировать свою военную мощь, но мы способны сделать так, чтобы зло, нанесенное этой мощью, было наименее разрушительным.

Да, сделать это очень нелегко в условиях постоянной борьбы и недопонимания. Почему нам не хотят идти навстречу, почему не желают слушать? Все дело в серьезном давлении военно-промышленных комплексов, которые подвергают руководителей стран огромному влиянию и давлению. Именно экономические интересы ВПК приводят нас к локальным и глобальным конфликтам. Они постоянно производят вооружение, которое необходимо где-то задействовать. Задействуют. Баланс нарушается. А восстанавливать его приходится миротворческим организациям, которые и сами нередко не могут договориться между собой. Уверен, мир стал бы лучше и безопаснее, если бы свои усилия объединили общественные организации США, Великобритании, России, Франции, Германии, Италии, Китая, Индии, Бразилии. Воздух стал бы чище, трава зеленее, цветы ароматнее, мир снова почувствовал бы себя необходимым, а не бесхозным и ненужным. Ведь планета ощущает свою значимость только тогда, когда живущие на Земле люди понимают и принимают безусловную ценность каждой человеческой жизни.