Текст книги "Жизнь и шахматы. Моя автобиография"

Ненапрасные усилия

А кабинетов пройдено немало. Сколько писем написано, сколько разговоров проговорено, сколько километров проезжено для того, чтобы обучение шахматам стало масштабным и повсеместным. Отличным подспорьем для успешной реализации идей становится безусловная и мощная поддержка региональных властей. Так, например, еще в две тысячи первом году я впервые побывал в Салехарде, куда меня пригласили на Праздник народов Севера. Мэр города – мастер спорта по тяжелой атлетике Александр Иванович Спирин – и губернатор Ямало-Ненецкого автономного округа Юрий Васильевич Неелов сами завели разговор о возможном открытии шахматной школы. Я в общих чертах рассказал собеседникам, что для этого требуется, губернатор пообещал все требования выполнить и открыть школу примерно через полгода, и мы с мэром отправились праздновать его день рождения, который как раз совпал с моим приездом. Северные люди крепкие – праздники отмечают на широкую ногу, но не теряют при этом трезвости и быстроты ума. Однако я не предполагал, что Спирин, который начал отмечать свой день рождения ночью накануне моего приезда, а закончил через сутки, на открытии шахматного турнира, где мы встретились в девять утра буквально через несколько часов после того, как разошлись, объявит следующее:

– Вчера мы договорились, что в Салехарде будет открыта Полярная школа Анатолия Карпова. Мы подготовили соглашение и хотели бы, чтобы Анатолий Евгеньевич его подписал прямо сейчас.

Я не ожидал такой головокружительной скорости развития событий. Во-первых, жизнь не раз демонстрировала мне нерасторопность чиновников. Во-вторых, она же научила меня очень внимательно читать все бумаги до того, как поставить свой автограф под любым соглашением. И, конечно, я не мог не предполагать, что в составленном документе учтены все те нюансы, о которых мы говорили накануне. Но мэр Салехарда по-настоящему меня удивил. Я внимательно просмотрел документы и не нашел ни одного упущения. С огромным удовольствием пожал Спирину руку, подписал документы и позволил отвезти себя к месту строительства будущей школы, где, оказывается, уже были забиты сваи под фундамент. Такой настрой руководства города убедил меня в том, что сроки строительства будут выполнены и будущая Полярная шахматная школа действительно откроет детям свои двери уже через полгода. Но я ошибался, и ошибался очень сильно. Так оглушительно быстро, как это сделали в Салехарде, не открывал мою школу никто и нигде, но обо всем по порядку.

Основной целью моего пребывания на Ямале было участие в Празднике народов Севера. Зрелищные, запоминающиеся мероприятия, интересные поездки и даже приключения – бонус, который мне подарила шахматная корона. Новые яркие впечатления легко снимают накопленную усталость, радуют душу и глаз, питают энергией. Праздник народов Севера, или День оленевода, – очень красочное событие, в чем-то напоминающее европейские карнавалы и православную Масленицу. Конечно, он не имеет никакого отношения к христианским традициям и берет свое начало в язычестве, но отмечается в начале марта и знаменует собой начало весны, радость от пробуждения новой жизни, а для оленеводов еще и время гона оленей. Не случайно в Салехард в начале марта съезжаются журналисты и многочисленные гости, ведь впечатлений у них будет не меньше, чем у посетителей Дня цветения сакуры в Японии, американского Дня сурка или китайского Нового года. Жители российского Севера готовятся к своему национальному празднику очень долго и тщательно: женщины шьют наряды, мужчины украшают основной транспорт оленеводов – нарты. Ведь во время праздника они станут снарядом, через который участникам соревнований придется перепрыгивать много раз, демонстрируя восхищенным зрителям свою силу, ловкость и отличную физическую подготовку. Простой прыжок через нарты на самом деле выполнить очень сложно. Занятие это требует долгих тренировок и изрядного упорства. В ряд выстраивают двенадцать северных саней, спортсмен должен перепрыгивать с одних на другие, попадая ногами четко в центр. Пропрыгав в одну сторону, он разворачивается и тем же образом перемещается назад. И так до тех пор, пока не выбьется из сил. Точно не помню, сколько раз совершил прыжок победитель тех соревнований, но рекорд в этом виде спорта составляет шестьсот раз. Глядя на эти прыжки, я вспомнил, как великий хоккейный тренер Тихонов заставлял хоккеистов перепрыгивать через препятствия, и это задание казалось невероятно сложным ребятам, чья отличная физическая подготовка не вызывала никаких сомнений.

А что бы вы сказали, если бы вас попросили метнуть тынзян на хоррей? Вот и я почувствовал себя инопланетянином, услышав подобное предложение. А для ненцев в этом словосочетании нет ничего необычного. Тынзян – это аркан, а хорей – всего лишь трехметровая палка, которой управляют оленьей упряжкой. Коренные жители Ямала легко удивляют своей изрядной сноровкой в закидывании этого самого тынзяна на хоррей, делают это с такой ловкостью, что не остается ни малейших сомнений: человеку, далекому от оленеводства, потребуется очень много времени, чтобы достичь успеха с первого раза. Очень зрелищными соревнованиями также борьба и перетягивание палки.

Кроме спортивных состязаний я наблюдал на празднике за музыкальными соревнованиями и за конкурсом на лучший национальный костюм. А как аппетитны и захватывающи соревнования по кулинарии. Ненецкая кухня не слишком богата разнообразием рецептов, но от этого не менее вкусна. Чего стоят строганина из муксуна, щучьи котлеты, жареный тетерев или бульон из оленины. Оленина, правда, доставила мне несколько не самых приятных минут. Дело в том, что у местных жителей существует традиция разогнать большое стадо оленей перед почетным гостем, заарканить самого крупного, умертвить его, надрезать горло и поднести визитеру первый стакан свежей оленьей крови. Признаюсь честно, даже на корриде мысль о том, что предстоит пережить в следующие мгновения, не угнетала меня настолько, насколько вид стакана, до краев наполненного бурой жидкостью с характерным запахом. И этот стакан с дорогой душой протягивали мне в ожидании исполнения старинного обычая. Можно долго внушать себе, что кровь богата микроэлементами, которые помогали северным народам лечиться от цинги, и ни с одним человеком еще ничего ужасного от выпитого стакана крови не случилось, но от этого внушения кровь не перестает быть кровью. Я совершенно точно не страдал цингой, скорее всего, не испытывал недостатка в витаминах и определенно не имел ни малейшего желания наслаждаться кровью убитого животного. Но отказаться – обидеть хозяев (а стакан мне преподнес один из самых известных и почитаемых оленеводов), оскорбить их национальные традиции, принизить обычаи. Надо было собрать волю в кулак и выполнить ожидаемое. Что ж, у ненцев свои традиции, а у русских – свои. Пусть оленеводы лечатся кровью, а у нас на все случаи жизни имеется свое снадобье. Я решил, что обязательно подлечусь от хворей, если в другой руке у меня окажется стакан водки. Мое желание исполнили, и я не сфальшивил в ответ. С трудом преодолевая отвращение, влил в себя подношение, которое тут же разбавил водкой, и вкус, и запах крови, к счастью, тут же исчезли. Настроение снова улучшилось, тем более оленеводы приступили к приготовлению традиционных блюд из мяса оленя и запахи стали гораздо более аппетитными.

На этом программа не закончилась. Меня ждали вертолетная прогулка, рыбалка на далеком от цивилизации озере и вкуснейшая уха из северной рыбы. По окончании мероприятий, примерно в час ночи, я решил, что все удивления прошедшего дня подошли к концу, но, оказалось, что самое главное еще впереди. Совершенно неожиданно все это время сопровождавший меня Спирин произнес:

– Я тут подумал: зачем мы будем тянуть с открытием шахматной школы, если можем открыть ее завтра.

– Как завтра? Где? – Я, конечно, не поверил сразу в серьезность предложения. Мало ли что может прийти в голову веселому человеку, довольному хорошо проведенным временем.

– А у нас есть помещение. – Мэр Салехарда загадочно улыбнулся, видя мою растерянность, и объяснил: – Мы как раз недавно строили коттеджи для руководителей крупных предприятий. Все продали, а один стоит немного неотшлифованный, но пока бесхозный. А народ и журналисты скоры на всякие выдумки. Уже пошла молва, что коттедж этот то ли мэр, то ли губернатор себе заберут. Отличное решение – отдать его шахматной школе.

– Ну, если вы так считаете, я не могу возражать. – Я не мог избавиться от ощущения, будто я сплю. На моей памяти с такой скоростью вопрос с открытием школ так скоро никогда не решался.

Нисколько не смущаясь позднему часу, мэр позвонил губернатору и получил полное одобрение своей идеи. Обрадованные, мы со Спириным часов до трех обсуждали все организационные моменты и разошлись, договорившись встретиться около здания будущей школы рано утром, ведь в одиннадцать мне надо было улетать обратно в Москву. Если бы во всех регионах работали так, как в Салехарде, полагаю, проблем в стране было бы гораздо меньше. Да, финальная отделка здания была еще не закончена, но на его фасаде уже висела свежая вывеска «Первая полярная шахматная школа Анатолия Карпова», а освещать открытие собралась ватага журналистов.

Школа успешно работает, а сделанная на скорую руку вывеска до сих пор украшает фасад. В первые годы мы не могли принять на обучение всех желающих ребят, так что помещение пришлось расширить. Популярность заведения в Салехарде с годами не падает. В стенах школы проходят самые разные турниры, в том числе и турнир шахматистов полярных стран мира, который собрал очень сильных участников, а почетным гостем соревнований вместе со мной стал чемпион мира Борис Спасский. Радует, что оперативность решения вопросов со временем в городе не падает. Например, на подготовку к празднованию пятнадцатилетия школы было выделено очень мало времени. Так получилось, что заранее сложно было определить конкретный день и собрать людей. Но, услышав зов, на торжественное мероприятие без всякой обязаловки в один момент собралось четыреста человек, что говорит об одном: работники школы, воспитанники и их родители школу ценят, любят и считают время, проведенное в ее стенах, поистине драгоценным.

От Урала до Чикаго

История, случившаяся в Салехарде, действительно уникальна своей оперативностью, но работа, пусть и не такими сногсшибательными темпами, в последние двадцать лет ведется по всей стране. Работают школы в Ханты-Мансийском автономном округе, на Урале, в Сибири, в Ставропольском крае и Дагестане, в Башкортостане и в Нижегородской области, в городах «Золотого кольца», в Москве и в Санкт-Петербурге. Юным шахматистам для совершенствования навыков необходимо участие в соревнованиях. Одним из важных этапов на пути возрождения шахмат стало возвращение былого величия великим шахматным состязаниям советской эпохи «Белая ладья». Сейчас можно утверждать, что это движение снова становится массовым. Его масштабы, конечно, пока далеки от масштабов восьмидесятых годов, когда к моменту окончания своего существования клуб насчитывал четыреста шестьдесят тысяч участников соревнований по всему Советскому Союзу. Как можно было допустить закрытие того, чем с успехом занималось полмиллиона человек?! Находятся желающие обвинить в закрытии «Белой ладьи» и меня. Я ведь был председателем клуба и, конечно, должен был нести ответственность за его работу. Но нести ответственность без поддержки и финансирования невозможно, а ресурсы Фонда мира, чтобы поддерживать все проекты, неугодные государству, отнюдь не безграничны. Хорошо, что времена изменились и у власти снова появилось желание и возможность обратить свое внимание на спорт. Ожили грандиозные соревнования былых времен: «Золотая шайба», «Кожаный мяч» и наша «Белая ладья», которая сейчас насчитывает более ста тысяч школьников, и количество членов клуба растет с каждым годом.

Не могу не отметить на этих страницах важную помощь, которую оказала в возрождении «Белой ладьи» наша прославленная фигуристка, а ныне депутат Государственной думы Ирина Роднина. Ирина Константиновна – одна из руководителей спортивного направления в «Единой России» – взяла шахматы под свою опеку и рука об руку ездила со мной по регионам, поднимая былой авторитет чудесной игры. Сейчас Роднина успешно организует международные соревнования «Белой ладьи», а эффективность нашей работы доказывает тот факт, что уровень детских соревнований значительно вырос за последние годы. Причем вырос настолько, что в две тысячи шестнадцатом году президент Путин открыл направление «Шахматы» в Образовательном центре «Сириус» в Сочи, где тогда состоялись соревнования «Белой ладьи», собравшие очень сильных участников.

Жизнь течет. Дети растут незаметно и слишком быстро. Вчерашние школьники становятся студентами, но не теряют своего интереса к шахматам. А потому работа по развитию этого спорта, проводимая в школах, продолжается и в высших учебных заведениях. В две тысячи семнадцатом году в Зеленограде на базе МГПУ [47]47
  Московский государственный педагогический университет.


[Закрыть] открылся Международный центр шахматного образования моего имени. Выбор места отнюдь не случаен. В Зеленограде большое количество юных талантливых шахматистов, а МГПУ – отличный плацдарм для интеллектуального развития молодых зеленоградцев. В здании университета выделили четыре новых класса для шахматных занятий. Один из них приспособлен для самых маленьких шахматистов и даже оснащен мягким напольным ковровым покрытием, а остальные – компьютерами с шахматными программами. Тонкий и дальновидный ход со стороны руководства университета – сделать свои стены родными для молодого поколения, когда их головы еще не заняты проблемами поступления и выбором места будущей учебы. А когда это время наступит, многие и не подумают выбирать. Зачем, когда вот оно рядом, все знакомое, родное и самое главное – интересное. На базе шахматной школы в МГПУ сейчас проводятся российские и международные соревнования, рейтинговые турниры и мастер-классы известных гроссмейстеров, а занятия проводят выпускники шахматной кафедры РГСУ [48]48
  Российский государственный социальный университет.


[Закрыть], которую я создавал.

Идея о преподавании шахмат в высших учебных заведениях, о том, чтобы готовить профессиональных педагогов и тренеров, завладела мной довольно давно. Ведь в открываемых школах для популяризации шахмат должны работать сильные и толковые преподаватели, которых после развала Союза практически не осталось. Возникновению одного из главных шахматных образовательных и спортивных центров Москвы мы обязаны замечательному человеку – академику, профессору Василию Ивановичу Жукову. Благодаря его энергии, напору и энтузиазму тридцать лет назад в тяжелые годы распада Советского Союза был создан МГСУ. Университет очень быстро вошел в число ведущих вузов нашей страны, за заслуги был переименован в РГСУ и стал пользоваться поддержкой Министерства по социальным вопросам. Но Жуков использовал эту поддержку не только в образовательных и коммерческих целях, но и для того, чтобы популяризовать ВУЗ в самых разных направлениях. Под его руководством были созданы первоклассная команда по женскому волейболу, студенческий танцевальный ансамбль и кафедра шахмат, захватившая лидерство по подготовке преподавателей этого предмета для российских школ. В РГСУ учились такие гроссмейстеры, как Сергей Карякин, Ян Непомнящий, Валентина Гунина, Ольга Гиря, а я выступал в качестве руководителя всей шахматной линейки университета, включая традиционный международный турнир, что университет проводит вместе с Федерацией шахмат Москвы. Спортивные традиции, заложенные Жуковым, продолжает соблюдать и нынешний ректор РГСУ – Наталья Починок. Я всегда с удовольствием принимаю участие в мероприятиях вуза и с гордостью ношу присвоенное мне за заслуги звание Почетного профессора РГСУ.

Огромную роль шахматы играют и в жизни студентов Санкт-Петербургского политехнического университета. Вуз издавна славится прославленными учеными, но есть среди имен его знаменитых выпускников и имена выдающихся спортсменов, среди которых и имя Михаила Моисеевича Ботвинника – первого в советской истории чемпиона, завоевавшего мировую шахматную корону. Ботвинник окончил Политех в тридцатые годы. Много воды утекло с тех пор: город пережил блокаду, которая унесла и многое, и многих. И не было границ моему удивлению, когда в университете мне продемонстрировали личное дело великого чемпиона, которое хранится в архиве и не только находится в идеальном состоянии, но и содержит информацию об успеваемости выдающегося шахматиста. В Политехе активно работает шахматный клуб Ботвинника, с членами которого несколько лет назад я проводил сеанс одновременной игры на пятнадцати досках. Да, тринадцать любителей шахмат мне уступили, но двое заслуженно сыграли вничью, что свидетельствует о качественной подготовке студентов внутри клуба.

Есть договоренность о создании шахматных школ в Тимирязевской и Плехановской академиях, но шахматные клубы и образовательные центры в институтах и университетах открываются не только в Москве и Санкт-Петербурге. Кафедра шахматного искусства открылась в две тысячи девятнадцатом году в Уральском государственном экономическом университете Екатеринбурга. Создать такую кафедру я предложил ректору вуза Якову Петровичу Силину за два года до этого на отчетно-выборной конференции Федерации шахмат Свердловской области. Или я умею убеждать людей, или идея моя показалась ректору по-настоящему привлекательной, или и то и другое вместе, но так или иначе теперь на базе кафедры прикладной математики в УрГЭУ функционирует кафедра шахматного искусства и компьютерной математики, где под моим началом реализуются специальные образовательные программы. Образовательный шахматный центр и клуб работают в Тюменском индустриальном университете, открыта Академия шахмат в Северном Арктическом федеральном университете в Архангельске. Верю, что все эти достижения – далеко не предел. Каждый день открывает новые возможности, каждый год приносит шахматам новых любителей, из которых, надеюсь, в ближайшем будущем с нашей помощью вырастут большие мастера и профессионалы.

Клубы Анатолия Карпова и шахматные школы существуют не только в России, но и во многих других странах. Я думаю, в настоящее время в мире действует более тысячи подобных центров. Как я отношусь к тому, что они носят мое имя? Стараюсь относиться спокойно. Ведь помимо школ есть еще и кубки Анатолия Карпова и именные стипендии, улицы в городах носят мою фамилию, а возле школы в Златоусте, где я когда-то учился, даже установлен мой бюст. Стараюсь воспринимать эти почести как безусловную пользу в развитии шахмат. Да, когда выходишь на определенный уровень, перестаешь в какой-то момент принадлежать самому себе. Ты заслужил, заработал имя, и теперь имя работает на тебя. И если мое имя работает на благо прекрасной интеллектуальной игры, то меня это только радует и нисколько не обременяет.

Я принимал непосредственное участие в открытии шахматных школ более чем в сорока странах мира. Особую активность в развитии шахмат, как и в любых других отраслях на сегодняшний день, демонстрирует Китай. Государственное обеспечение шахмат в Китае сейчас поставлено на порядок выше, чем даже в Советском Союзе. К обучению шахматам китайцы подходят очень серьезно, взяв все самое лучшее, что было в советской школе и добавив свою изюминку. Нет ничего удивительного в популярности шахмат в этой стране. Интеллектуальные игры всегда были в Китае в чести, а их национальная игра Сянци [49]49
  Сянци часто называют китайскими шахматами. В нее играют на прямоугольной доске, расчерченной горизонтальными и вертикальными линиями. Размер доски 9×10 линий, фигуры ставятся на пересечения, а не на клетки. На доске действуют короли, слоны, воины, пушки, ладьи, кони и пешки. Шах – является нападением, а патовая ситуация и мат свидетельствуют о проигрыше. Цель игры – поразить короля противника.


[Закрыть], чем-то напоминающая шахматы, – одна из самых популярных настольных игр в мире. Так что китайцы выбились в лидеры отнюдь не случайно. Это единственная зарубежная страна, где мне предложили открыть сразу четыре школы: в Циндао, Харбине, Ляочэне и в крупнейшей агломерации мира, насчитывающей тридцать два миллиона жителей, – провинции Сычуань. Государственная поддержка всегда способствует росту того вида деятельности, которому власти уделяют особое внимание, поэтому успех китайских шахматистов на мировой арене не должен никого удивлять. Уже очень давно захватили лидерство китайские шахматистки, а в недавнем прошлом их догнали и товарищи по сборной, выиграв командный чемпионат мира среди мужчин.

Активно развиваются шахматы и в Индии. Было бы странно, если бы страна, подарившая миру не только Виши Ананда, но и саму игру, не была бы заинтересована в ее совершенствовании. Вообще, на Востоке проявляют к шахматам колоссальный интерес. Активно развивается шахматное движение в Индонезии, Непале, Иране, даже Сирии и, конечно, на Филиппинах, которые когда-то были одним из безусловных шахматных лидеров Азии и где в шахматы умеют играть все, независимо от пола и возраста.

С большим чувством удовлетворения наблюдаю за тем, как в последние годы шахматы обретают второе дыхание по всему миру. Сейчас опережают другие страны Турция, Румыния, Молдавия, Армения, но это вовсе не значит, что старушка Европа не обращает никакого внимания на игру. Мои школы действуют в Вероне, Валенсии, Осло, Вильнюсе, Вальево, Праге, Братиславе. А во Франции в трех городах один раз в неделю преподают на разных годах обучения шахматы по моей методике великого чемпиона как обязательный предмет. И это далеко не маленькие деревушки, а населенные пункты, насчитывающие более ста тысяч жителей. Шахматный клуб моего имени работает и в Париже. Открыты шахматные школы в Африке, в Южной Америке и, разумеется, в Северной.

Моя первая школа в США была создана в городе Линдсборг штата Канзас. Городок основали в тысяча восемьсот шестьдесят девятом году шведские эмигранты, а потому он получил прозвище «Маленькая Швеция». Он действительно напоминает своей архитектурой скандинавские поселения, а жители Линдсборга, тридцать процентов которых и сейчас имеют шведские корни, до сих пор соблюдают некоторые традиции своей исторической родины и даже два раза в год проводят фестиваль «Дань уважения Швеции». Но город известен не только своими связями с европейской страной, но и тем, что сразу после Гражданской войны Севера и Юга там был создан Беттани-колледж – первое подобное учебное заведение в США.

Так случилось, что в колледже работал мой приятель Михаил Коренман. Фамилия Миши – очень известная и достойная. Его дед – автор знаменитого учебника по неорганической химии – был по-настоящему уникальным человеком: профессором Горьковского [50]50
  Горький – советское название Нижнего Новгорода.


[Закрыть] университета, который заведовал кафедрой на протяжении пятидесяти лет, известным ученым, по трудам которого химию изучало много поколений советских школьников. Его внук Миша старался от деда в химической науке не отставать. В Америку уехал, получив грант, а по окончании обучения остался в стране работать преподавателем. Однажды Миша приехал навестить родителей и воспользовался приездом, чтобы встретиться и познакомиться со мной. При встрече он рассказал о большом интересе к шахматам в Беттани-колледже и об искреннем желании открыть в Канзасе [51]51
  Имеется в виду штат.


[Закрыть] мою шахматную школу. Мне предложение показалось интересным, и довольно быстро я собрался в Америку.

В Линдсборге меня принимали в очень уютном гостевом доме мэра города. Из интерьера особенно мне запомнились оригиналы картин известного американского художника девятнадцатого века. Он был шведом, писал местные пейзажи, а впоследствии подарил городу несколько своих шедевров, которые почему-то нашли свое пристанище во владениях мэрии, а не в музее. С администрацией города мы легко и быстро нашли общий язык. Когда инициатива исходит от противоположной стороны, согласовать все договоренности всегда очень просто. Мне не нужны никакие особые условия, я не диктую и не указываю, а в основном только радуюсь, что в еще одном учебном заведении начнут развиваться шахматы. С другой стороны, не могу сказать, что было сложно работать там, где предложение по открытию школы исходило от меня самого. Если люди идут навстречу, проявляют интерес – мы плотно и успешно сотрудничаем. А когда понимаю, что шахматам не рады, никогда не настаиваю, не уговариваю и ничего не доказываю. К счастью, умных, знающих, дальновидных руководителей сейчас гораздо больше, чем твердолобых и закостенелых лентяев.

Линдсборг оказался очень удачным местом для открытия школы, в которой действительно были заинтересованы и жители города, и администрация, и студенты Беттани-колледжа. Через год или два после открытия учебного заведения мне присвоили звание Почетного доктора Беттани-колледжа, а студенческая команда учебного заведения как минимум два раза выигрывала чемпионат по шахматам США. В две тысячи втором году, когда в товарищеском матче в Нью-Йорке я обыграл Гарри Каспарова, меня спросили на пресс-конференции, каким образом мне удалось это сделать? Я ответил, ничего не скрывая:

– Все более чем просто, господа журналисты. Последний этап подготовки я проходил здесь, у вас в Америке, в городе Линдсборг штата Канзас. – Это полностью соответствовало действительности. Мне помогали готовиться к матчу два гроссмейстера, а жили мы в это время на самом деле в Линдсборге. Но мои слова тогда для собравшихся звучали хорошей шуткой. Представить, что в Канзасе, где сроду ничем, кроме сельского хозяйства, не занимались, вдруг проявили интерес к шахматам и обеспечили условия для подготовки чемпиону, было практически невозможно. Но впоследствии студенты моей шахматной школы показали всей Америке, что шахматы в Канзасе более чем сильны.

Кроме интереса к шахматам Линдсборг произвел на меня особое впечатление двумя вещами: лошадками и Ротари-клубом [52]52
  Международная неправительственная ассоциация, позиционирующая себя как нерелигиозная и неполитическая благотворительная организация, открытая для всех стран и людей, независимо от их расовой принадлежности, вероисповедания и политических взглядов.


[Закрыть]. Лошадок, сделанных из разных материалов, но в основном из дерева, жители города выставляют на свои лужайки перед Рождеством. Интересно, что после праздника их не убирают, а в середине очередного декабря к уже стоящим красочным лошадкам прибавляют новых. Гуляешь по городу, а вокруг тебя лошади самых разных цветов и размеров. Хорошо, что размеры эти далеки от настоящих. В противном случае игрушечные лошади, пожалуй, могли бы вытеснить из Линдсборга людей.

Что касается Ротари-клуба, то в Линдсборге он оказался неожиданно мощным и многочисленным. Поскольку дети и внуки членов клуба занимались в моей школе, а я не просто известный шахматист, но и лидер большой благотворительной организации, встреча со мной показалась им особенно интересной. Я принял приглашение и с удовольствием выступил перед членами клуба, а по окончании выступления получил от них дельный совет попробовать получить для школы грант американского правительства. Знающие люди из клуба объяснили, как правильно составить прошение. Миша составил документ, отправил, и через какое-то время его вызвали на комиссию, которая занималась распределением грантов. Съездив на собеседование, Миша решил, что шансов получить грант мы не имеем никаких, так как среди заявок были заявки на госпиталь для ветеранов войны во Вьетнаме и на какие-то другие нужды, которые правительству могли показаться гораздо более ценными, чем развитие шахмат. Но мой друг ошибся. Спустя какое-то время он получил от комиссии открытку, которую сначала даже не стал читать, решив, что в открытке могут разве что поблагодарить за участие и пожелать удачи. В случае победы должны были бы прислать официальное письмо. Логика вполне понятная, я и сам подумал бы так же. Но через несколько дней Миша все же полюбопытствовал и обнаружил, что в открытке ему сообщают о правительственном гранте в сто шестьдесят тысяч долларов. Так благодаря советам членов местного Ротари-клуба нам удалось расширить помещения школы: купить хороший особняк напротив мэрии, расположить там гостиницу для преподавателей и кафе и сделать и работу и обучение в школе еще более комфортным для всех. Считаю, что в смысле подобной благотворительности нашему государству есть чему поучиться у западного партнера. К сожалению, у нас пока с большим трудом выделяют деньги на отрасли и проекты, где сложно посчитать прямой экономический эффект, мы не умеем сопоставлять нематериальные ценности с деньгами, переводить их в финансы, между тем как у американцев это легко получается. Так, правительство посчитало, что за два последующих года с момента получения гранта наша школа Линдсборг (штат Канзас) упоминалась в прессе такое количество раз в связи с участием в соревнованиях и по каким-то другим поводам, что соответствовало прибыли в размере четырех миллионов долларов. Очень неплохо при вложении ста шестидесяти тысяч! Надеюсь, такой способ оценки эффективности проектов в скором времени найдет свое применение и в нашей стране.

А мои друзья Коренманы впоследствии перебрались в Чикаго, и во многом благодаря этому переезду моя шахматная школа открылась не только в маленьком городке шведских эмигрантов, но и в одном из огромнейших американских мегаполисов. Переехали они потому, что жену Коренмана – Тамару, – которая преподавала политические науки, пригласили на работу в Чикагский университет. Меня всегда удивляло, как абсолютно далекий от какой-либо дипломатии человек может обучать политическим наукам, и тем более в США, где взгляды на исторические события зачастую не просто отличаются, а в корне противоположны тем, что приняты в нашей стране. Но Тамаре удавалось это делать блестяще, ни разу не покривив душой. Она всегда открыто выражала свое мнение, говорила, что думала, не оглядываясь ни на кого и не задумываясь о последствиях. И как ни странно, последствий не наступало. Так, например, когда слышала от студентов, что главные герои Второй мировой войны – это генералы Паттон и Макартур, всегда возмущалась и доходчиво объясняла, кто такой Жуков, что он сделал, перечисляла сражения на Восточном фронте, а потом просила:

– Назовите мне самое большое танковое сражение Второй мировой.

Нестройный хор голосов называли какие-то сражения Западного фронта, которые даже близко нельзя сопоставить с реальными фактами.

– Очень плохо! – резко реагировала Тамара. – Историю надо знать! Самое большое танковое сражение произошло на Курской дуге в Прохоровке, а ваши ответы – свидетельство крайней узости интеллекта. Взгляды должны быть шире, а мысли проворнее.

И на такие речи Тамаре никто не пенял, с работы никто не гнал, а карьера не загибалась, а шла в гору. Смею надеяться, что ей удалось вразумить не одну американскую голову, но на всех одной Тамары, к сожалению, не хватит.

Переехав в Чикаго, Миша Коренман взялся за организацию моей шахматной школы. Идею поддержал работавший тогда губернатором штата Иллинойс Барак Обама, откликнувшись на наше предложение благожелательным письмом. Сейчас обе мои американские школы благополучно работают. К счастью, перед отъездом из Линдсборга Миша воспитал себе достойную смену на посту директора учебного заведения, поэтому за благополучие местной школы пока можно не беспокоиться. Я давно уже не был в Канзасе, но встречаю команду школы на разных чемпионатах, и, судя по их успехам, дела идут совсем не плохо. Сейчас уже без ложной скромности могу сказать, что мои американские школы – сад, где выращивают чемпионов США по шахматам в разных возрастных категориях.