Текст книги "История русской социологии"

Рассмотрим более подробно содержание социологической теории Ковалевского. В центре ее находится учение о солидарности. Все историческое движение человечества, согласно данной точке зрения, может быть объяснено как постоянный рост солидарности. В соответствии с этим критерием строит Ковалевский свою концепцию прогресса. «Заодно с Контом, – пишет он, – мы полагаем, что без идеи прогресса не может быть и социологии, самый же прогресс, как мы не раз доказывали, сводится к расширению сферы солидарности, как внутри политически обособившихся национальных групп, так и между этими группами, обнимаемыми общим понятием человечества»232232
  Ковалевский М.М. Современные французские социологи // Вестник Европы. 1913. КН. 7. С. 351–352.


[Закрыть]. Каким образом начала солидарности прокладывают себе путь в истории общества? При ответе на этот вопрос Ковалевский опирается на известную теорию Дюркгейма и Зиммеля о социальной дифференциации как важнейшем факторе развития. Согласно данной теории, разъяснял Ковалевский, в первобытных обществах, не знающих разделения труда, группы людей составлены из единиц, однородных и связанных между собою весьма тесными связями, в то время как сами группы противостоят друг другу. В дальнейшем прогресс общественности сказывается в том, что узкий круг переходит в более широкий, включающий в себя несколько ранее обособленных общественных единиц. Этот процесс происходит параллельно с другим – когда первоначальная однородная группа все более дифференцируется под влиянием разделения труда. Общественная солидарность получает новую основу – распределение функций, создающее все большую зависимость между членами общества233233
  Ковалевский М.М. Взаимоотношение свободы и общественной солидарности // Интеллигенция в России. СПб., 1910. С. 68.


[Закрыть].

Понимая, таким образом, прогресс как объективное развитие общества, подчиненное определенным законам, и видя существо и проявление этих законов в росте солидарности, ученый раскрывает, исходя из этого, свое понимание хода исторического процесса. Зарождение солидарности Ковалевский связывает с биологической эволюцией человеческого рода, его органическим поступательным развитием. Здесь определенно прослеживается уже отмечавшееся влияние Дарвина, Спенсера, а также Мальтуса, вообще идей социал-дарвинизма, несомненное воздействие успехов биологии рассматриваемого времени. Согласно данному взгляду, борьба за существование приводила к объединению индивидов в группы, а этих последних – в более крупные и прочные образования – племена и группы племен, а затем и государство. Подобные образования являются, по Ковалевскому, особого рода «замиренной средой», из которой удалены элементы борьбы: место борьбы занимает в них солидарность или сознание общности преследуемых целей и взаимной зависимости членов группы друг от друга234234
  Ковалевский М.М. Сравнительно-историческое правоведение и его отношение к социологии. Методы сравнительного изучения права // Сборник по общественно-юридическим наукам. СПб., 1899. Вып. 1. С. 3.


[Закрыть].

Образование единого политического целого – государства – не прекращает, однако, развитие начал солидарности. Под влиянием таких факторов, как мировые религии и развитие международного торгового обмена, солидарность объединяет уже ряд государств, а в перспективе ведет к всемирному единению народов. Таким образом, в истории человечества выделяется ряд основных периодов в соответствии со степенью развития солидарности, а также ее осознания – родовое единство, патриотизм и космополитизм. Как отмечает один из современных исследователей творчества ученого, «понятие общественной солидарности, по Ковалевскому, внутренне целесообразно. Точное представление об этом понятии требует уяснения закона «затраты наименьшего количества энергии», действие которого распространяется Ковалевским в равной мере на общество и на природу; осуществление этого закона направлено на достижение наибольших результатов… Но именно в концепции общественной солидарности ярко проявляется противоречивость теоретических позиций Ковалевского. С одной стороны, эта концепция явно исключает борьбу противоположностей, с другой – сам же Ковалевский, полемизируя с Гумпловичем, признает, что в каждом государстве, независимо от его национального состава, происходит борьба классов, налагающая яркую печать на весь политический строй»235235
  Куприц Н.Я. Ковалевский. М., 1978. С. 37.


[Закрыть].

Отметим, что, с нашей точки зрения, эта в целом верная характеристика учения о солидарности акцентирует внимание на недостатках, не раскрывая в то же время его несомненных достоинств. Действительно, почему «противоречивость теоретических позиций» Ковалевского проявляется именно в концепции и понятии общественной солидарности, которую сам ученый считал «внутренне целесообразной»? На наш взгляд противоречия тут нет. Концепция общественной солидарности – шире, чем концепция классовой борьбы, поскольку распространяется на всю человеческую историю, в том числе на длительные исторические эпохи, лишенные антагонистических противоречий, как в прошлом, так и в будущем. Эта концепция носит, следовательно, общесоциологический характер, поскольку социология ставит своей задачей изучение межформационных закономерностей. Ее рациональное зерно состоит в том, что она стремится вывести идеальное общественное устройство не гипотетически, исходя дедуктивным путем из абстрактных философских или правовых начал, а индуктивно, путем изучения реальных законов развития общества, одним из которых признается рост солидарности. Единственное, за что можно упрекнуть данную теорию, – это, вероятно, избыточный исторический оптимизм и идеализация природы человека, которые представляются не столь оправданными в свете исторического опыта. Но следует ли быть до такой степени критичным по отношению к мыслителю, который жил в эпоху, предшествующую мировым войнам, ряда революций и разнообразным другим социальным конфликтам и разделял в силу этого многие предрассудки своего времени?

В этой связи интересно обратиться к тому общему выводу или социальному прогнозу, который делает ученый на основе своей теории прогресса. Признавая, что политическая эволюция стоит в тесной связи с экономической и подобно ей отражает рост человеческой солидарности, он пишет: «Мы полагаем, что политический процесс ведет в конечном исходе к созданию не объединяющего человечество мирового государства, а автономных политических тел, вступающих между собою в постоянные союзы или федерации и побуждаемых к сохранению мира хозяйственным расчетом, заботою о возможном развитии своего производства путем расширения обменов, – а это мыслимо только под условием свободы рынков. Международный союз опирается поэтому на существование автономных государств, объединяемых каждое в одно политическое целое своим историческим прошлым и общностью интересов в настоящем в большей степени, чем единством языка или единством веры. Каждое из этих автономных тел – будет ли им политически централизованное или федеративное государство, в равной мере построено на начале самоуправления народа и самоопределения личности, с чем неразрывно связаны парламентские порядки и признание властью публичных или, что то же, субъективных прав граждан»236236
  Ковалевский М.М. Прогресс. С. 257–258.


[Закрыть].

Нам представляется, что изложенные идеи являются по прошествии многих лет со дня их появления вполне разумной и верной постановкой вопроса об общих перспективных направлениях развития человечества.

Более того, если во времена Ковалевского эти идеи могли показаться неоправданными гипотезами, не подкрепленными фактическим материалом, но в настоящее время они являются единственной альтернативой конфронтации. Солидарность, следовательно, должна восторжествовать над антагонизмом. Каковы объективные – экономические, социальные и политические основы данного процесса? Вот что говорит об этом Ковалевский: «Солидарность растет, таким образом, одновременно и в среде государств, и в их отношениях между собою. Все, что в состоянии будет ослабить рознь между имущими и неимущими, в такой же степени обеспечит торжество солидарности внутри государства, в какой упразднение монополий, созданных в среде международного обмена завоеванием, колониальной политикой, протекторатами и разграничением сфер влияния, доставит победу той же солидарности в международных отношениях». Отметим определенное сходство данной концепции солидарности с учением П.А. Кропоткина о взаимопомощи как главной движущей силе эволюции237237
  Кропоткин П.А. Взаимная помощь как фактор эволюции. СПб., 1907; Его же. Современная наука и анархия. СПб., 1921; и др.


[Закрыть]. Таким образом, главное условие прогресса, по Ковалевскому, – эволюционное развитие начал солидарности, как во внутригосударственных, так и в международных отношениях.

Важной общей чертой социологической теории Ковалевского является сознательное стремление избежать односторонности. На эту существенную характерную черту обращали внимание все современники ученого, и она действительно проходит через все его творчество. Ковалевский, как мы видели, скептически относился к германской академической науке именно в силу того, что она во многом была пристрастна, развивалась в русле определенной социальной тенденции. Современники отмечали и то обстоятельство, что Ковалевский по сходным причинам избегал писать и о русских социологах. Руководствуясь данным подходом, Ковалевский, как сообщает хорошо знавший его воззрения Н.И. Кареев, отмежевывал себя, как верный последователь Конта времен «Курса положительной философии», от той субъективной социологии в России, главными представителями которой были П.Л. Лавров и Н.К. Михайловский. В последние годы жизни Ковалевский стал, по свидетельству современников, интересоваться идеями западников и славянофилов середины прошлого века, но на ранних его взглядах влияние этих учений не прослеживалось. Не принимал он непосредственного участия и в известных спорах марксистов и народников. Кареев, в частности, объясняет это особенностями характера и биографии ученого: рано уехав учиться за границу, он нашел своих учителей в лице Конта, Мэна, Спенсера, Моргана, Маркса и других историков и юристов.

К сходным выводам об особенностях социологической теории Ковалевского по сравнению с другими доктринами русских социологов пришел П.Н. Милюков. Соглашаясь с мнением одного американского исследователя (Юлий Геккер) о том, что русская социология явилась произведением не столько профессиональных ученых, сколько руководителей общественного мнения, Милюков следующим образом определяет место Ковалевского в ней: «Нужно ли подтверждать, в какой степени это определение справедливо относительно всей смены наших социологических систем, начиная с социологии славянофилов и западников и продолжая социологией русской субъективной школы Лаврова и Михайловского, социологией объективной школы ортодоксальных марксистов, как Плеханов, анархистской социологией Кропоткина, революционной социологией Чернова? Социология каждого из этих течений есть квинтэссенция его политического мировоззрения. Ковалевский в этом ряду русских социологов занимает совершенно особое место»238238
  Милюков П.Н. М.М. Ковалевский как социолог и как гражданин. С. 138.


[Закрыть]. Именно эта научная позиция Ковалевского, считает Милюков, оказала ему важную услугу, оградив его от крайностей той борьбы теоретических мнений, которая велась в его время, от необходимости выбора между ними. Для нас важно констатировать данный факт, подтверждающийся анализом всего творчества ученого, начиная от первой его крупной теоретической работы о сравнительно-историческом методе, где была впервые высказана эта идея, до последних обобщающих трудов по социологии, где она получает развернутое теоретическое обоснование. Не случайно любимым изречением ученого стали известные слова Спинозы – «не радоваться, не печалиться, а понимать».

Если и можно говорить об эволюции воззрений мыслителя, то она состоит главным образом в переходе от монизма, выраженного, впрочем, в осторожной форме, к сознательному плюрализму. Наиболее полно существо этих взглядов выразилось в отношении Ковалевского к теории факторов, получившем подробное развитие в одном из основных его трудов – «Современные социологи», а также в ряде отдельных высказываний, более или менее, специально посвященных данной теме и разбросанных по различным трудам ученого. «Главный и коренной вопрос, вокруг которого вращаются все разногласия, – недвусмысленно заявляет Ковалевский, – лежит в том, каковы важнейшие и в частности важнейший фактор общественных изменений»239239
  Ковалевский М.М. Современные социологи. СПб., 1905. С. VII.


[Закрыть]. Поставим, вполне логично, вопрос именно таким образом, Ковалевский, однако, вместо того, чтобы решать его, фактически снимает сам вопрос как метафизический, с чем едва ли можно согласиться. «По природе своей, – говорит он, – этот вопрос принадлежит к категории метафизических. В действительности мы имеем дело не с факторами, а с фактами, из которых каждый так или иначе связан с массою остальных, ими обусловливается и их обусловливает». Здесь совершенно определенно прослеживается, во-первых, тенденция развития взглядов Ковалевского в направлении плюрализма, «многофакторности», отказ от поисков одного или даже нескольких решающих факторов социального развития, более того – стремление упразднить саму проблему факторов; во-вторых, чисто позитивистская трактовка фактора и факта; в-третьих, понимание причинности как функциональной зависимости, при которой причина и следствие выступают если не как мыслительные конструкции, то, во всяком случае, как субстанциальные образования, одинаково воздействующие на результат их взаимодействия.

Ученому близко понимание сложности общественных взаимодействий, составляющих исторический процесс. «Я думаю, – говорит он, – что выражу не только кратко, но и весьма определенно мою заветную точку зрения, сказавши, что социология в значительной степени выиграет от того, если забота об отыскании фактора, да вдобавок еще первичного и главнейшего, постепенно исключена будет из сферы ее ближайших задач, если в полном соответствии со сложностью общественных явлений она ограничится указанием на одновременное и параллельное воздействие и противодействие многих причин»240240
  Там же. С. XIV.


[Закрыть].

Выступая против упрощенных трактовок природы общества, Ковалевский подчеркивает системный характер социальных взаимодействий. «Говорить о факторе, т. е. о центральном факте, увлекающем за собою все остальные, для меня то же, – пишет Ковалевский, – что говорить о тех каплях речной воды, которые своим движением обусловливают преимущественно ее течение». В этом сравнении выступает, однако, и уязвимая сторона учения Ковалевского: с его точки зрения проблема факторов вообще снимается. Действительно, если использовать сравнение Ковалевского, то ни одна из капель не определяет течения реки. Это отнюдь не означает, однако, отсутствия более общей силы, определяющей течение реки и увлекающей всю массу воды в определенном направлении. Логика Ковалевского в данном случае отрицает саму идею развития.

Как же, исходя из данного подхода, представлял себе Ковалевский дальнейшее развитие социологической мысли и с чем связывал он перспективные направления в ней? Это тем более интересно, что Ковалевский, по его собственным словам, имел возможность сделаться свидетелем быстрого развития социологической мысли, которое проявилось, начиная примерно с 90-х годов XIX в. во Франции, Италии, Германии, а также Англии и США. Существо этого развития состояло, по мнению Ковалевского, в переходе от «метафизических» учений прошлого к учениям социологическим в собственном смысле слова. Успех социологии при этом находится в тесной связи с прогрессом конкретных наук об обществе, в том числе – с обоснованием научной этнографии и этнологии, с успехами исторической юриспруденции, сравнительного языкознания, все эти дисциплины и направления сравнительных исследований явились достижением последней четверти XIX в.

Прослеживая далее достижения социологического метода во всех этих конкретных областях знаний, Ковалевский определяет данный период развития социологии как «нечто цельное и законченное»: «…он открывается упадком теории органического учения об обществе и заканчивается попыткой сблизить между собою противоречивые учения о первенствующей роли тех или других факторов общественного развития». Здесь Ковалевский, вероятно, отчасти подводит итог и своему собственному идейному развитию, намечает перспективы, которым действительно суждено было широкое распространение в западной и американской социологии вплоть до нашего времени. Отметим, что в поле зрения Ковалевского находилась практически вся, как прошлая, так и современная ему социологическая мысль. Об этом свидетельствуют его письма издателю книги «Современные социологи», в которых он рассказывает, в частности, о ходе работы над ней. По замыслу автора, книга должна была включать в себя анализ следующих важнейших направлений, отраженных в ее структуре: «1) Предисловие; 2) Вступительный очерк о различных школах социологии; 3) Психологическая школа – Тард, Гиддингс; 4) Экономическая школа – Маркс – Энгельс – Лориа – Лабриола, Брукс, Адамс и др.; 5) Социологическая школа в тесном смысле слова – Дюркгейм, Бугле и др.; 6) Антропологическая школа – Лапуж, Аммон; 7) Биологическая школа – Ваккаро; 8) Географическая школа – Маттеуци»241241
  РГАЛИ. Ф. 1691 (Пантелеев Л.ф.), Оп. 1, Д. 269, Л. 6–8.


[Закрыть]. Из переписки Ковалевского с Л.Ф. Пантелеевым – общественным деятелем и издателем научной литературы явствует, далее, стремление ученого, возможно, более полно охватить новейшие направления в социологической мысли его времени.

Говоря о судьбах учения Ковалевского, отметим, что само название «теория факторов» принадлежит не столько самому ученому, сколько науке его времени. Ученики и последователи мыслителя, поэтому невольно стремились интерпретировать его взгляды с этой точки зрения. Один из них – П.П. Сорокин, известный русский, а позднее американский социолог, бывший в свое время секретарем Ковалевского, рассмотрел эту проблему специально в статье «Теория факторов М.М. Ковалевского» в известном сборнике, посвященном его памяти. На этом основании некоторые современные исследователи, в частности Б.Г. Сафронов, высказывают мысль о том, что Ковалевский вовсе не был сторонником теории факторов, а все, что написано по этому вопросу Сорокиным, является отражением его собственных воззрений, развивавшихся в направлении субъективно-идеалистической философии эмпириокритицизма242242
  Сафронов Б.Г. Ковалевский как социолог. М., 1960.


[Закрыть]. На наш взгляд, здесь допущено известное упрощение взглядов, как Ковалевского, так и Сорокина, выразившееся, в частности, в излишне резком их противопоставлении. Мы видели уже, что Ковалевский, особенно в поздних своих трудах, испытал некоторое влияние философии Э. Маха и Р. Авенариуса, причем даже связывал с распространением их взглядов определенные перспективы в развитии социологии. С другой стороны, очевидно, что социологическая теория Сорокина, ученика и секретаря Ковалевского, который, вероятно, неоднократно обсуждал с ученым его идеи, является логическим продолжением некоторых наиболее существенных идей его социологии, прежде всего, его теории факторов. Обратимся поэтому к более подробному рассмотрению свидетельств Сорокина.

Центральной социологической проблемой, привлекшей к себе наибольшее внимание социологов и вызвавшей наиболее оживленные споры в конце XIX – начале ХХ в., П. Сорокин считает проблему факторов социальной жизни, признавая ее основным стержнем, вокруг которого группируются все другие вопросы, Сорокин в то же время рассматривает ее как поприще, на котором социологические системы доказывали свою эффективность. Поставив, таким образом, в целом вполне верно основной вопрос социологии – вопрос об отношении ее к проблеме факторов общественного развития, Сорокин доказывает далее, что ни одна крупная социологическая концепция не избежала того или иного решения данной проблемы. Вопрос о факторах социального прогресса оказывается настолько значимым, что ряд социологических теорий и школ получил свое название от того фактора, который они признают решающим: таковы, в частности, теория подражания, теория разделения труда, теория расового фактора, теория экономического фактора, теория знания как основного фактора и т. д., представленные именами Тарда, Дюркгейма, Маркса, Гумпловича, де Роберти и др. Проблему факторов ставил и последовательно решал, как мы видели, Ковалевский. Эволюцию его взглядов, по мнению Сорокина, можно интерпретировать «не как переход от монизма к плюрализму, а как переход от скрытого плюрализма к плюрализму декларативному и явному»243243
  Сорокин П.А. Теория факторов М.М. Ковалевского // М.М. Ковалевский. Ученый… С. 182.


[Закрыть].

Отметим, однако, что Сорокин, взяв здесь взгляды Ковалевского за основу для своих размышлений, несколько изменил сами эти взгляды. Исходя из того положения, что проблема факторов общественного развития в социологии – это конкретизация проблемы причинности, а сама постановка проблемы обусловливается тем или иным пониманием последней, Сорокин, имея в виду эволюцию взглядов Ковалевского, а отчасти своих собственных, писал о переходе от субстанциального понимания причинности к основанному на методологическом конструировании. При этом первое понимание причинности состоит в представлении её как объективной силы, влияющей на те, или иные стороны общественной жизни, а второе представляет собой условный и чисто методический исследовательский прием, направленный на установление функциональной взаимосвязи двух или бóльшего числа явлений. Здесь сказывается влияние на Сорокина субъективной философии эмпириокритизма Э. Маха и К. Пирсона. Очевидно также, что Ковалевский, если и разделял в какой-то мере данную точку зрения, то, во всяком случае, не проводил ее так прямолинейно и последовательно в своей социологической теории. Идя дальше Ковалевского в сторону субъективного понимания социальной реальности, Сорокин приходит к мысли об отказе от поиска реальных факторов, как главных, так и второстепенных. Проблема факторов, по существу, теряет для него смысл как таковая. В результате «методологически в качестве независимой «переменной», – считает он, – можно взять любой фактор или любое условие. Речь здесь может идти лишь о научной продуктивности исследования той или иной связи, а не о какой-то предопределенной важности того или иного фактора, в силу его природы»244244
  Там же. С. 183.


[Закрыть].

По мнению Сорокина, данный подход означает, что место одного фактора должно занять множество их. «Нельзя сводить истории той или другой эпохи к решению уравнения с одной неизвестной», – цитирует он любимое изречение Ковалевского. В результате, считает он, чем больше будет выявлено причинных или функциональных зависимостей, тем более будет проясняться сложный узор общественных процессов: «…место одного уравнения с одним неизвестным займет множество таковых». Можно взять в качестве независимой переменной и экономику, и идеи, и религию, и инстинкт питания, и т. д., причем логически при таком подходе для подобного выбора нет никаких препятствий. Именно такой путь формулирования отдельных теорем, отражающих функциональную взаимозависимость явлений, и позволит, как считал Сорокин, раскрыть истинную механику общественной жизни. Отметим, что именно такой подход и был положен в основу созданной им впоследствии социологической теории. Взяв, таким образом, взгляды Ковалевского за отправную точку, Сорокин значительно усилил их субъективное толкование.

В связи с рассмотрением теории факторов Ковалевского встает важная проблема отношения его к монизму вообще и изучению сравнительной важности отдельных факторов в развитии общества. В историографии имели и имеют место различные точки зрения, одни исследователи (как, например, уже цитировавшийся П.А. Сорокин) вообще отрицают тот факт, что Ковалевский когда-либо был монистом, считая, что он на протяжении всего творчества оставался последовательным плюралистом. Другие, напротив, полагали и полагают, что мировоззрение Ковалевского, формировавшееся первоначально, как известно, под определенным влиянием Маркса, претерпело существенную эволюцию – от осторожного и слабовыраженного монизма к плюрализму. В дискуссиях по этому вопросу постоянно обращается внимание на значение в социологической концепции Ковалевского роста населения как такого фактора социально-экономического развития, которому ученый долго время придавал если не решающее, то, во всяком случае, весьма важное значение в ряду других факторов. Отметим, что русским социологам конца XIX в. вообще был свойственен поиск такого рода главного фактора, на позитивистской, впрочем, основе. Л.И. Мечников, близкий друг Ковалевского, видел его в географических условиях, де Роберти, основавший вместе с Ковалевским первую в России кафедру социологии (в Психоневрологическом институте), – в росте знания, К.А. Тимирязев, издававший вместе с Ковалевским ряд популярных трудов, склонялся к дарвинистской интерпретации эволюции, В.И. Вернадский создал концепцию ноосферы, высказывались и других точки зрения245245
  Мечников Л.И. Цивилизация и великие исторические реки. Географическая теория развития современного общества. СПб., 1898; Де Роберти Е.В. Социология. СПб., 1880; Тимирязев К.А. Памяти Дарвина. М., 1910; Вернадский В.И. Размышления натуралиста. М., 1977. Представление об обществе как организме наиболее последовательно проводил Лилиенфельд. См., напр.: Лилиенфельд П. Мысли о социальной науке будущего. СПб., 1872.


[Закрыть].

Рассмотрим в этой связи теорию экономического роста Ковалевского. Проблема эта стала предметом дискуссии. Большинство современников Ковалевского понимали дело таким образом, что для этого мыслителя рост населения являлся, по крайней мере, на начальном этапе творчества, определяющим фактором развития общества в целом. Однако уже Н.Д. Кондратьев, ученик Ковалевского, а впоследствии известный экономист и социолог, Отметил неправомерность такой широкой трактовки роли данного фактора в социологической теории Ковалевского, считая, что он распространял его действие главным образом на сферу экономических и связанных с ними непосредственно социальных явлений. Современные исследователи или, по крайней мере, некоторые из них также склоняются к этой точке зрения. Так, Б.Г. Сафронов отмечал, что рост населения для Ковалевского был главным фактором только при изучении экономического развития, а в целом он подчеркивал плюрализм воззрений ученого246246
  Сафронов Б.Г. Ковалевский как социолог. С. 196.


[Закрыть]. Другой исследователь, А.П. Казаков, также отмечавший, что «в действительности Ковалевский всегда был плюралистом», солидаризировался с Сафроновым по вопросу о росте населения как факторе экономического развития247247
  Казаков А.П. Теория прогресса в русской социологии конца XIX века. Л., 1969. С. 116–117.


[Закрыть]. Основные их аргументы сводятся к тому, что, во-первых, сам Ковалевский писал о росте населения лишь как движущей силе в развитии экономики; во-вторых, что он, не будучи марксистом и не распространяя действия экономики на надстройку, не был, следовательно, в полной мере сторонником определяющей роли демографического фактора. Однако, поскольку Ковалевский в своих работах на экономические темы испытал существенное влияние Маркса, а также школы экономического материализма (Лориа) и к тому же находился под определенным влиянием социал-дарвинизма, данный вопрос требует более подробного рассмотрения.

Если в своих теоретических трудах главным образом позднего периода творчества Ковалевский выступал принципиальным противником всякого монизма, то в конкретных исследованиях историко– экономического характера он, несомненно, ставил на первый план такой фактор, как рост населения. «Первый вопрос, – говорит он, – который должен себе поставить социолог, внимательно исследующий основы определенного экономического строя, есть вопрос о том, какова плотность населения, как в данной стране, так и в тех, с которыми она состоит в более или менее тесном общении, ибо достаточно населению сделаться более плотным, чтобы заставить народ выйти из своей обособленности и принудить соседей своих служить интересам своего собственного производства и потребления. Таким образом, для меня главным двигателем экономической эволюции является рост населения»248248
  Ковалевский М.М. Развитие народного хозяйства в Западной Европе. СПб., 1899. С. 2.


[Закрыть]. В другом труде того же времени, задавшись вопросом о том, что является причиной экономической эволюции, он говорит: «Продолжительное изучение привело меня к тому заключению, что увеличение населения является главным фактором всех изменений в экономическом строе». Как подчеркивает ученый, это и есть «главный двигатель экономической эволюции». Поэтому «первый вопрос, который должен ставить себе социолог, занятый изучением определенного экономического строя, есть вопрос о плотности населения, как данной страны, так и стран, ее окружающих»249249
  Ковалевский М.М. Краткий обзор экономической эволюции и ее подразделение на периоды. СПб., 1899. С. 4–5.


[Закрыть]. Наконец, в главном своем экономическом труде, подводящим итог его многолетних исследований в этой области, – «Экономический рост Европы до возникновения капиталистического хозяйства» Ковалевский вновь возвращается к этому вопросу в связи с формами хозяйства в различные эпохи экономической эволюции. Формы народного хозяйства, считает он, не следуют друг за другом в произвольном порядке, но подчинены определенному закону преемственности.

При этом «важнейшим фактором их эволюции является в каждый данный момент и в каждой данной стране рост населения, бóльшая или мень́шая его густота, а во всех вместе – обусловленная тем же ростом бóльшая или меньш́ая зависимость отдельных национальных хозяйств в деле производства и потребления друг от друга»250250
  Ковалевский М.М. Экономический рост Европы до возникновения капиталистического хозяйства. М., 1898. Т. 1. С. VII.


[Закрыть].

Значение данного фактора для Ковалевского подчеркивается также тем, что он фактически кладет его в основу периодизации экономической истории человечества. Критикуя имеющиеся воззрения по этому вопросу (К. Бюхера, Э. Мейера, В. Рошера и Л. Брентано), Ковалевский решает проблему, выделяя два основных периода: 1) эпоха хозяйства непосредственного потребления и 2) эпоха менового хозяйства. Рассмотрим подробнее действие роста населения как фактора экономического развития в каждый из периодов.

Первая эпоха открывается временем расселения племен. В действие вступает географический фактор. При наличии земельных просторов и малой плотности населения преобладает охотничье хозяйство. Когда же, с ростом населения места́ перестает хватать, охота заменяется животноводством, появляется потребность собственной производственной деятельности. В дальнейшем с увеличением населения происходит переход к новому способу производства – скотоводству, а затем – к рабству. Тот же демографический фактор ведет к смене различных форм хозяйства, появлению соответствующих социальных институтов, таких, как род, община, крепостное право и пр. Эпоха натурального хозяйства сменяется далее эпохой хозяйства менового. Рост населения и здесь признается главным фактором этой смены. Обращение к многочисленным конкретным трудам ученого по истории экономического развития стран Европы и России показывает, что увеличение плотности населения выступает скорее как отправная точка, предпосылка изменений в экономическом укладе. В то же время при обращении к каждой конкретной эпохе ученый стремился дать всю палитру отношений и взаимосвязей, существующих в обществе, а также разнообразных причин их изменений. В русле науки своего времени большое внимание уделяет Ковалевский проблемам разложения общины, развитию таких институтов, как кредит, торговля и обмен, ремесло и цеховое устройство, наконец, его занимает комплекс вопросов истории города251251
  Ковалевский М.М. Массовые перемещения жителей, прилив их в города и отлив в села. Этюд из области социальной динамики // Вандервельде Э. Деревенский отход и возвращение на лоно природы. Одесса, 1904. С. XIII.


[Закрыть]. Главным достоинством принятого подхода Ковалевский считал раскрытие эволюции экономического строя. «Преимущество нашей классификации, – писал он, – заключается, прежде всего, в известной градации, позволяющей прослеживать эволюцию экономического строя шаг за шагом, по мере того, как государство поглощает собой независимые хозяйства, роды, селения, поместья, города, которые долго останавливали его рост. В пользу нашей доктрины говорит еще то, что она позволяет нам искать зародыш национального хозяйства в эпоху, предшествующую установлению регулярного обмена между производителями одного или нескольких государств»252252
  Ковалевский М.М. Развитие народного хозяйства в Западной Европе. С. 21.


[Закрыть].