Текст книги "История русской социологии"

Обозрев имеющийся в его распоряжении фактический материал, ученый пришел к следующим выводам о сущности и задачах сравнительного метода, о логическом пути исследования: «…задача сравнительного метода, в том смысле, в каком мы понимаем его, сводится к тому, чтобы, выделив в особую группу сходные у различных народов на сходных ступенях их развитие обычаи и учреждения, дать тем самым материал для построения истории прогрессивного развития форм общежития и их внешнего выражения – права»265265
  Ковалевский М.М. Историко-сравнительный метод… С. 19.


[Закрыть]. Определив, таким образом, содержание и задачи метода, ученый переходит к изложению практических приемов изучения истории права. Он исходит из того, что сравнительно-исторический метод является не только средством к построению новой научной истории естественноисторического развития общества, но и необходимым приемом изучения истории права того или другого народа. Рассматривая дискуссионный вопрос о познавательных возможностях сравнительно– исторического метода, разбирая в связи с этим утверждения таких известных русских историков права, как А.Д. Градовский, В.О. Ключевский, И.И. Дитятин, Н.П. Павлов-Сильванский, В.И. Сергеевич, ученый принимает точку зрения последнего о том, что сравнительный метод, не давая сам по себе новых фактов, способен пролить новый свет на уже накопленные в науке факты, дать им новую интерпретацию, сведя в определенную систему знания.

Суммировав, таким образом, значение сравнительного метода для объяснения уже полученных наукой фактов, Ковалевский переходит к характеристике другой группы исследовательских приемов, а именно тех, которые открывают возможность установления новых фактов. К их числе относятся изучение «фактов переживания» или, на языке современной этнографии, пережитков древних обычаев, анализ всей суммы юридических отношений изучаемого общества за определенный период времени, филологических данных, методов сравнительной мифологии, исследования археологических источников. Подробно останавливаясь на возможностях изучения сохранившихся правовых обычаев, религиозных верований, домашних нравов, привычек и поверий, ученый показывает, что все эти явления, даже не будучи осознаны людьми, сохраняют свой научный смысл и могут быть правильно поняты и истолкованы в сравнительно– историческом освещении. Богатые возможности предоставляет в этом отношении быт народов России: Ковалевский считает, что после Индии Россия – вторая страна, где сохранилось множество традиций, обычаев, обрядов, юридических поговорок, в которых, как в зеркале, отразились, по крайней мере, некоторые черты ранних форм общежития, древних, если не древнейших норм частного и публичного права. Наряду с данными этнографии, филологии и археологии, большое значение он придает исследованию памятников права.

Приемам изучения прямых источников истории права – памятников законодательства и юридической практики Ковалевский уделял значительное внимание. В его критике формально-юридического или, как он его называл, догматического подхода обращение непосредственно к памятникам права приобретало решающее значение. Ученый неоднократно подчеркивал, что для научного объяснения нормы права, ее реального исторического содержания необходимо предварительное источниковедческое исследование того памятника права, из которого взята эта норма, и тех конкретно– исторических условий, в которых этот памятник создавался и использовался практически. «О строгой, не только филологической. Но и культурно-исторической критике текста, сличения рукописей, определении, а иногда и восстановлении древнейшей редакции юрист– практик обыкновенно не имеет ни малейшего понятия, – подчеркивал Ковалевский. – Неудивительно потому, что каждый раз, когда. Оставляя дело толкования статей действующего права и судебных решений, он без всякой предварительной подготовки пускается в историческую разработку правовых явлений, его историческая разработка является не более как той же догматической работой, только примененной к статьям не какого-нибудь из новых сводов, а древнейшего подчас памятника юридического развития народа»266266
  Там же. С. 60.


[Закрыть]. Отвергая такой подход как ненаучный, ученый отстаивает необходимость строгой источниковедческой критики памятников права. Поскольку древнейшие своды юридических норм не дошли до нашего времени в первоначальных редакциях, их тексты содержат множество разновременных вставок, дополнений и изменений. Выявить все эти позднейшие вставки путем внешней критики или критики текста и внутренней критики или анализа их содержания – составляет необходимый первоначальный этап всякого историко– юридического, в том числе сравнительного, исследования. Сопоставление юридических памятников с документами, отражающими уже не норму, а действительность (договоры, акты, грамоты, судебные приговоры и пр.), позволяет выяснить ту историческую реальность, которая существовала в конкретных условиях. Для проведения сравнительно-исторического исследования, таким образом, существенное значение имеет применение методов исторического и источниковедческого исследований.

Руководствуясь общими философскими воззрениями позитивизма и имея прекрасную эрудицию в области права, социально-экономической истории и этнографии, Ковалевский ставил задачей выявление в истории различных народов однотипных, прежде всего правовых институтов, их всестороннее изучение на основании, как письменных данных, так и данных этнографии и, наконец, сравнительно-исторического осмысления. Преимущественный интерес ученого был при этом направлен на генезис, истоки основных социальных институтов или, по его терминологии, «эмбриологию» и «палеонтологию» права. Отметим, что к тому времени, когда Ковалевский приступил к решению этих вопросов, ситуация здесь еще не была определенной. Имена Леббока, Мак-Леннана, Бахофена, Моргана, Энгельса, Тэйлора, самого Ковалевского отражают последовательные стадии продвижения в данной области знания, которая становилась в то же время идеальным объектом сравнительно-исторического изучения, интегрировавшего методы и фактический материал письменных правовых источников, этнографических наблюдений, материалов археологии, филологии, сравнительного языкознания, истории религии и ряда других. К числу важнейших социальных институтов, становившихся предметом изучения и социологического осмысления («генетическая социология»), принадлежит фундаментальные социальные образования в истории человечества – род, семья, община, институт частной собственности и государство на всем протяжении его развития. Рассмотрим эту работу по материалам трудов ученого, обращая преимущественное внимание на реализацию метода.

В одном из крупнейших исследований Ковалевского на эту тему – книге «Первобытное право» (1886) дается довольно подробный очерк интересующей нас проблематики. Ставя своей задачей создание сравнительной истории общества, ученый решает, «какую общественную единицу признать тем эмбрионом, из которого путем последовательного дифференцирования возникли известные нам в истории формы общежития – род, семью или общину?»267267
  Ковалевский М.М. Первобытное право. М., 1886. Вып. 1. С. 1.


[Закрыть]. Данная постановка ключевых проблем исследования, несомненно, была навеяна предшествующей научной традицией, точнее – ее переосмыслением. Борьба общинной и родовой теории, как отмечал Ковалевский, имея в виду, вероятно, свою полемику с Б.Н. Чичериным, начинается с самого начала научной разработки русской и вообще славянской истории. Критикуя предшествующую историографию, прежде всего славянофилов в лице К.С. Аксакова, Ковалевский подчеркивал односторонность их подхода. Недостаток его он видел, прежде всего, в метафизическом взгляде на общину и род, а также в неправильном использовании сравнительного метода. В то же время он рассматривал этот спор как частный вариант тех общих дискуссий, которые имели место в науке того времени, проблеме соотношения родового, общинного и семейного союзов – спор, который разделил в равной мере как славистов и германистов, так и романистов и эллинистов. Возможность получения новых научных выводов в данной области Ковалевский связывал с применением к накопленному уже материалу нового, а именно сравнительно-исторического метода. Кажущаяся неразрешимость поставленного вопроса связана была не с недостатком материала, а с несовершенством приемов исследований. Главной трудностью являлось, прежде всего, отсутствие общепринятого понимания таких терминов, как «род», «община» и «семья», что само по себе исключало возможность научного спора по существу проблемы. Ковалевский видел выход из этого положения в создании (на сравнительном правовом материале) идеальных типов этих понятий, которые должны были конструироваться на основании синтеза характерных общих особенностей этих социальных явлений у различных народов в ранний период их развития. Необходимым становилось непосредственное сравнительное изучение и выявление черт сходства и различия в родовой, общинной и семейной организации возможно бо́льшего числа народностей. При этом на первый план закономерно выступали те народы, реальная жизнь которых сохранила черты патриархального быта в более чистом виде.

Важным направлением сравнительно-исторического исследования общества является анализ проблемы общины и общинного землевладения, причем в связи с историей родовых порядков. Сама тема эта, взятая ученым, по некоторым свидетельствам, по совету К. Маркса, с самого начала была задумана как сравнительно-историческая. Такая постановка вопроса обусловила привлечение соответствующего, главным образом правового, материала. В первой своей работе на эту тему – «Очерк истории распадения общинного землевладения в кантоне Ваадт» (1876) Ковалевский уже ставит те вопросы, которые стали затем предметом специального сравнительного исследования и на ограниченном материале одной швейцарской области намечает путь их возможного решения. Отмечая, что общинное землевладение как первоначальная форма земельной собственности уже выявлена исследователями (Г. Маурер), Ковалевский далее ставит вопрос о том, «какие причины вызвали постепенное его распадение и повели к возникновению частной поземельной собственности?»268268
  Ковалевский М.М. Очерк истории распадения общинного землевладения в кантоне Ваадт. Лондон, 1876.


[Закрыть]. Уже в этой работе Ковалевский обращает внимание на такой фактор, как рост численности населения в кантоне, вызванный как естественным ростом народонаселения, так и колонизацией. Этот фактор, уменьшая выгоды от общинного землепользования, вел к постепенному разложению общинного и складыванию частного землевладения.

Вопросы положения общины в древности и новое время стали предметом исследования и в последующий период научной деятельности Ковалевского. В изучении общины, как и других социальных явлений, ученый явился сторонником самого широкого применения сравнительно-исторического метода. Отмечая, что дискуссия славянофилов и западников об общине не дала ощутимых результатов, Ковалевский считал необходимым сопоставление конкретных форм поземельного владения у различных народов с целью определить направления их эволюции. Благодаря продолжительным занятиям в богатых официальными документами библиотеках Лондона и Парижа, писал историк, только с помощью непосредственного знакомства с редкими мемуарами и доступными только британским чиновникам материалами административной переписки по управлению Индией и другими колониями, ему удалось получить фактические данные о современных формах колониального землевладения и истории возникновения и развития этих форм. Историк привлек также материалы западноевропейского средневековья, прежде всего картулярии, а кроме того, хранящиеся в архивах протоколы местных помещичьих судов, описания территориального состава поместий, списки оброчных повинностей крестьян, актовые источники. Все это позволило сделать сравнительно– исторический очерк, раскрывающий процесс постепенного разложения коллективных форм землевладения, как на Востоке, так и на Западе269269
  Ковалевский М.М. Общинное землевладение, причины, ход и последствия его разложения. М., 1879.


[Закрыть].

В отличие от Мэна, исходившего из анализа спонтанного развития и эволюционного процесса разложения общины, Ковалевский подчеркивает роль государства и его политики в ликвидации общины, что в значительной степени объясняется, вероятно, уже характером используемого им материала, отражающего, прежде всего, политику колониальной администрации по отношению к местным институтам. Не случайно Ковалевский говорит прежде всего о законодательных и административных мерах того или иного правительства Запада в отношении Индии, Алжира, Мексики, Перу и других стран. Расширяя круг сравнительных наблюдений, Ковалевский всегда стремится использовать русский материал, особенно богатый по вопросам общинного землевладения. Процесс разложения общины шел, согласно его концепции, в несколько этапов: сначала родовая, более архаичная форма общины уступает место другой ее форме – семейной, а затем и эта последняя, вступая в противоречие с интересами крупных землевладельцев и поддерживающего их государства, окончательно уступает место господству феодального (или частнособственнического) землевладения. Община распадается, таким образом, под влиянием внутренних противоречий, но при определенном воздействии со стороны государства, которое может замедлить или ускорить этот процесс. Существование среди великорусских крестьян семейной общины, наподобие сербской, было показано Ковалевским на новом материале270270
  Ковалевский М.М. Очерк происхождения и развития семьи и собственности. М., 1939. С. 68.


[Закрыть]. Сопоставление русских и западноевропейских вариантов общины периода ее распада давало возможность лучше понять принципиально общий характер перехода от родовых отношений к феодальным271271
  Ковалевский М.М. Родовой быт в настоящем, недавнем и отдаленном прошлом. Опыт в области сравнительной этнографии и истории права. СПб., 1905.


[Закрыть].

Ковалевский, по-видимому, был первым или, во всяком случае, одним из первых историков, кто считал феодализм не только западноевропейским явлением, и стремился отыскать его характерные черты в истории других народов. «Теперь, – утверждал он в 1895 г., – не подлежит уже сомнению, что феодализм отнюдь не является учреждением, свойственным исключительно Западной Европе, и что его основные элементы можно найти под всякими широтами, у самых различных народов… Неудивительно поэтому, что договоры так называемой коммендации, которые сыграли такую важную роль в развитии феодализма в романо-германском мире, столь же часто заключались и среди ирландских кельтов, и среди русских славян, и среди пестрого населения мусульманских государств, например, в Персии, в империи Великого Могола и т. д.»272272
  Ковалевский М.М. Очерк происхождения и развития семьи и собственности… С. 167.


[Закрыть]. Такую же мысль он высказывал относительно сопоставления бенефиция и русского поместья, подчеркивая общность процессов слияния поместного (условного) с вотчинным (безусловным) в странах Запада и России.

Важной, но до настоящего времени малоизученной стороной воззрений Ковалевского является его концепция русского исторического процесса. Причиной этому служит, вероятно, то обстоятельство, что вообще труды его на эту тему недостаточно известны, носят подчас популярный или публицистический характер, основаны не на оригинальных, а на вторичных источниках информации. В отличие от многих предшествующих ученых, прежде всего государственной или юридической школы, Ковалевский подходит к русскому историческому процессу со сравнительно– исторической точки зрения, причем не противопоставляет, но, напротив, стремится скорее сблизить русскую и западноевропейскую историю. Критикуя предшествующих историков русского права, прежде всего, А.Д. Градовского и И.Д. Беляева, исходивших из своеобразия процесса формирования сословий в России в отличие от Западной Европы, Ковалевский стремится найти критерий для сравнения социальных явлений обоих регионов. Он констатирует, что сравнительно-исторический метод, подвергшийся в последнее время серьезной критике с точки зрения его убедительности (например, Н. Фюстель де Куланжем), правомерен лишь тогда, когда он применяется на определенной научной основе – сопоставляются сравнимые фазы и социальные явления. Он считает, что плодотворные результаты сравнение правовых норм двух или более народов может дать лишь в том случае, если, отказываясь от простого сопоставления порядков родового быта одного народа с порядками феодального быта другого или господствующего ныне индивидуализма третьего, исследователь будет сравнивать однохарактерные по своей основе эпохи. Перспективным признается при этом сравнение, например, родового быта славян, германцев и кельтов, а также феодального быта французов, немцев и англичан. К такому сравнению феодальных порядков Западной Европы ученый считает возможным привлечь и русский материал. В связи с этим, по мнению Ковалевского, необходима разработка ключевых понятий, прежде всего таких, как «сословия» и «феодализм».

Критикуя чисто юридическое понимание сословного строя Градовским, он следующим образом определяет его позицию: под сословиями Градовский понимал группы населения, между которыми закон установил различия в правах и обязанностях. При таком понимании, считает Ковалевский, сословием можно называть вообще любую социальную группу (например, присяжных поверенных), права и преимущества которых определены законом. В свою очередь, ученый исходит из объективных (а не чисто формально-юридических) критериев выделения сословий. «Я думаю, – говорит он, – что сословием нужно считать всякий самопроизвольно развившийся класс общества, за которым государство в форме закона или обычая признает известные наследственные права и обязанности»273273
  Ковалевский М.М. Сословия в России. СПб., 1886. С. 16.


[Закрыть]. В то же время Ковалевский признает значительное влияние государства на формирование социальных отношений. Руководствуясь этими идеями, он переосмысливает присущее государственной школе представление о том, что только в России сословия явились результатом государственной политики, а на Западе, напротив, они вырастали органически. Ученый подвергает критике, в частности, тезис Градовского и Сергеевича о первоначально бессословным или всесословном характере Древней Руси, отмечая принципиальное сходство древнерусских и западноевропейских общественных порядков. При этом он использует данные англосаксонского, скандинавского, кельтского права. Сравнивая данные варварских Правд (например, Салической) с Русской Правдой, он выделяет однотипные сведения о сословной дифференциации – по статьям о вирах и головничестве. Различные суммы штрафов за уголовные преступления отражают, как показал одним из первых Ковалевский, уровень социальной дифференциации общества данного периода.

Подчеркивая объективный характер процесса складывания сословной дифференциации, как на Западе, так и в России, Ковалевский в то же время отмечает и общий характер государственного воздействия на этот процесс. И там, и тут государство сознательно формирует особое сословие служилых людей, предназначенное, прежде всего для несения военной службы и управления, причем усматривается сходство в возникновении соответствующих сословий во всех странах Европы и в России. Поскольку для Ковалевского характерно стремление к анализу объективных социально-экономических основ правовых явлений, он и при анализе проблемы сословий значительное внимание уделяет системе поместно-вотчинного землевладения. На этой основе он приходит к важному выводу (причем задолго до Н.П. Павлова-Сильванского) о принципиальной общности многих западных феодальных институтов с русскими. Когда государство в России, считает он, переходит к системе обеспечения землей за службу, оно избирает ту же самую форму – срочного, связанного с обязательством службы владения, какую избирают западноевропейские правители в форме так называемых бенефиций. «Прекрасно понятое профессором Градовским различие между поместьем и вотчиною, – говорит он, – сводится, в конце концов, к такому различию, какое существует на Западе между срочным, обусловленным службою владением – бенефицием и полною наследственною собственностью – аллодом». Указанные параллели являются очень важными для понимания общего и особенного в русском историческом процессе. Именно они привели Павлова-Сильванского впоследствии к выводу о феодальной природе социальных отношений на Руси.

Прямо поставив этот вопрос, Ковалевский, однако, дал на него другой ответ: «Но, скажут мне, что же вы хотите этим доказать? Неужели то, что процесс феодализации был известен в России?.. Я никогда не утверждал и не утверждаю ничего подобного. Я хочу только сказать, что многие из тех явлений, которые на западе Европы являются факторами феодализма, в частности бенефициальные пожалования и судебные иммунитеты, известны были и нашему правовому развитию»274274
  Там же. С. 20.


[Закрыть]. Отсутствие других факторов феодализации объясняло, с его точки зрения, причину того, почему в России, как и, например, в Кастилии, феодализм не выработался в единую систему, хотя и там, и тут были известны бенефициальные пожалования, аллоды, а также судебные иммунитеты. Отметим, что для Ковалевского вообще характерен широкий социально-экономический подход, не укладывающийся в рамки несколько абстрактных правовых понятий и соответственно чисто правовых аналогий. Вполне справедливо он подчеркивает глубокое своеобразие развития феодальных отношений, как в России, так и в других станах. Особенно аргументированно данная позиция раскрывается им на материале социальных порядков Франции кануна революции. Он отмечает, что накануне революции во Франции порядки, известные в науке под именем феодальных, представляют собой на самом деле значительно более сложное явление, связанное с развитием буржуазных отношений. Интересно в этой связи сопоставление данного положения с социально– экономическими отношениями в России перед реформами 60-х годов XIX в. «Ничто не дает более ложного представления, – считает Ковалевский, – об экономических и социальных порядках Франции, как окрещение их именем феодальных. Этот термин применим к ним так же мало, как например, к русской поместной системе накануне 19 февраля [18]61 года. О феодализме во Франции 1789 года можно говорить разве только в том широком смысле, которые позволяет некоторым современным публицистам и социальным реформаторам окрашивать именем феодализма систему капиталистического производства и вообще всякого рода общественные порядки, основу которых составляют монополия, сосредоточение орудий производства, будет ли то земля или капитал, в руках немногих и обездоление массы трудящегося люда»275275
  Ковалевский М.М. Происхождение современной демократии. М., 1895. Т. 1. С. 59.


[Закрыть].

По мнению Ковалевского, феодальная система, возникшая на договорной основе, «на начале обоюдности услуг и возместимости пожертвований», к концу XVIII в. свелась во Франции к монополиям и изъятиям в пользу высшего сословия, в результате чего борьба с феодализмом и прежде всего с этими привилегиями стала делом не одного какого-либо сословия, а большинства всего населения. В связи с этим внимание ученого привлекает не только отношение сеньора и крестьянина, но и цеховое устройство, развитие торговли и производства. Таким образом, пишет ученый, «экономический и социальный кризис, пережитый Францией в последней четверти XVIII века и подготовивший собой ее политическую революцию, имел своим первоисточником невозможность примирить требования нового, уже зародившегося капиталистического строя с теми порядками поместно-крепостного и оброчного хозяйства, которые продолжали еще держаться в большей части страны»276276
  Ковалевский М.М. Происхождение мелкой крестьянской собственности во Франции. СПб., 1912. С. 47.


[Закрыть]. В соответствии со своим общим взглядом на феодализм как систему договорных отношений Ковалевский интерпретирует феодальную монархию как общераспространенное явление в странах Западной Европы, отличительным признаком которого являются договорные отношения между монархом и его прямыми и второстепенными вассалами. Эта монархия присуща только странам с феодальными отношениями, опирается на систему соглашений между народом, стоящим в основании феодальной организации, и всеми теми вельможами– землевладельцами, которые держат землю на зависимых от него отношениях. Из договорной основы этой монархии выводится и сословное представительство, парламентаризм. По убеждению Ковалевского, конституционная монархия является идеальной формой правления для России.

Рассматривая специально вопрос об отношении сословий и государства в России, Ковалевский обращается к происхождению крепостного права. В соответствии со своим общим подходом Ковалевский не считал, что крепостное право представляет собой исключительно продукт законодательной деятельности государства, но видел его объективную основу. Естественно, что его внимание привлекли выводы В.О. Ключевского, который, идя совершенно другим путем исследования, от конкретно-исторического материала, пришел к признанию того, что крепостное сословие сложилось в России, как и в Западной Европе, самостоятельно, а государство лишь регулировало эти отношения по отношению к себе и другим классам. Подчеркивая это совпадение в выводах, Ковалевский отмечал, что эта мысль, распространенная на всю общественную организацию Древней Руси, составляет основу его собственных воззрений на исходные моменты в истории сословий в России. Рассматривая возникновение и эволюцию Русского государства Московской эпохи, Ковалевский при анализе ее социальной опоры подчеркивает значение «классовой борьбы из-за земли» между боярством и дворянством, роль этой борьбы в укреплении позиций служилого сословия. Характеризуя сложившийся социальный порядок как «вотчинное государство» или «русский абсолютизм Московского государства» XV–XVI и XVII вв.277277
  Ковалевский М.М. Из истории государственной власти в России. М., 1905. С. 37–38, 65.


[Закрыть], Ковалевский выясняет те социальные изменения, которые вели к его модернизации и европеизации в Петровскую эпоху, рассматриваемую им как переломный этап эволюции русской государственности в направлении начал́ западного полицейского или абсолютистского государства. Последующий процесс эволюции данного государства должен, согласно логике истории, привести к торжеству начал́ конституционной монархии как формы правового государства. Решающую роль в этом процессе сыграли либеральные преобразования 60-х годов XIX в. и их развитие на новом уровне в начале ХХ в. «Из восточной деспотии Россия, – писал Ковалевский, – благодаря реформам Петра Великого, Екатерины и двух первых Александров. Становится все более и более европейским государством. И на пути к этому она, сперва, перенимает учреждения Швеции, Германии, Франции и Англии. Но эта перестройка русского политического строя по иностранным образцам нисколько не помешала сохранению самобытных русских обычаев и институтов…»278278
  Ковалевский М.М. Очерки по истории политических учреждений России. СПб., б.г. С. 4.


[Закрыть].

Социологическая концепция Ковалевского и его взгляд на русский исторический процесс определяли, как и у многих других крупных ученых его времени, его деятельность как политолога.

В центре внимания общественной и политической мысли этого времени был вопрос об отношении общества и государства, которое все более становилось предметом сравнительно-исторического изучения. В XIX в. получила обоснование идея о том, что государство представляет собой лишь одну и при этом не первичную форму общественной жизни, что оно исторически преходяще и ему предшествуют родовые, общинно-поместные и автономно-городские порядки, а само государство в смысле национального союза есть продукт общественного развития лишь последних пяти-шести столетий. Под влиянием Сен-Симона, Конта, а также Маркса, считает Ковалевский, в научной мысли утвердилась идея о государстве как продукте общественного развития. При этом определенным выводом юридической науки признается рассмотрение права как института, существующего независимо от государства и выражающего самим фактом своего существования требования общественной солидарности279279
  Ковалевский М.М. Общий ход развития политической мысли во второй половине XIX века. СПб., 1905.


[Закрыть].

Теоретические взгляды Ковалевского в вопросах права отразились наиболее полно в ряде его специальных обобщающих работ позднего периода, на содержании которых целесообразно остановиться. У Ковалевского существовала своеобразная точка зрения на соотношение права и государства в их историческом развитии, являющаяся логическим продолжением его общесоциологической теории (прежде всего учения о солидарности как факторе общественного развития). По его мнению, такие социальные институты, как право и государство, возникли эволюционным путем и явились выражением общественной потребности в сотрудничестве между членами общественных союзов, их взаимной солидарности. На основании сравнительно– исторического изучения этих социальных институтов у различных народов Ковалевский пришел к выводу о том, что право возникло ранее государства и «встречается всюду, где есть общежитие, какую бы форму ни принимало последнее»280280
  Ковалевский М.М. Общее учение о государстве. СПб., 1909. С. 46.


[Закрыть]. В результате развития социальной дифференциации усиливается регулирующая функция права, которое фиксирует и закрепляет определенный статус различных социальных групп. В свою очередь, государство не создает право, но не может строиться и на его отрицании, поскольку последнее является для общества важнейшим условием самосохранения. В изложении этой доктрины Ковалевский опирается на труды таких социологов, как Э. Дюркгейм, Г. Зиммель, Л. Дюги, а также идеи крупнейшего русского юриста Л.И. Петражицкого, которые во многом способствовали созданию современного социологического воззрения на государство. Общее учение о государстве и праве Ковалевского выводится, как признает он сам, не из априорной теоретической схемы, а скорее из социологического и сравнительного анализа этнографического материала, прежде всего о правовых порядках и обычаях древних народов.

Концепция социальной дифференциации, солидарности и договорных отношений как основы общественного и государственного развития определила объяснение Ковалевским эволюции государственности, которую он во многом связывал с поступательным движением представительных начал. Это же обстоятельство обусловило преимущественный интерес ученого к публичному, а точнее, конституционному праву. Поиску его корней в истории. Под конституционным правом при этом Ковалевский понимал «такой государственный порядок, при котором к осуществлению верховной власти призываются вместе с наследственным или избираемым правителем и представители отдельных слоев населения, а то и всего народа»281281
  Ковалевский М.М. Общее конституционное право. СПб., 1908. С. 7.


[Закрыть]. В понятие конституционного права включаются такие три элемента, как начало разделения властей, начало народоправства и, наконец, такая система представительства, при которой к законодательной функции верховной власти призывается не весь народ, он считает, что «их корни надо искать в оригинальной организации феодальной системы и в присущем ей договорном характере». В этом положении – ключ к пониманию конституционной доктрины Ковалевского и вообще его взглядов на право, которое он понимал, прежде всего, как выражение договорных солидаристических начал́, а их истоки усматривал в системе западноевропейского феодализма. Эти договорные отношения построены были, по его мнению, на обмене услуг – сюзерен защищает вассала, дает ему возможность поселиться на своей земле и использовать ее экономически, а, с другой стороны, вассал обязан сюзерену верностью и предоставлением ряда имущественных услуг, денежной и натуральной ренты. Договорные отношения вассала и сюзерена, проявляющиеся, как в хозяйственной, так и в военной областях жизни, регулировались обычаем, но они могли находить свое выражение и в письменно договорном акте. Обоюдная заинтересованность в исполнении и соблюдении договорных условий способствовала возникновению определенной системы учреждений, которые возникли повсюду, где существовала феодальная система западноевропейского типа.