Текст книги "История русской социологии"

Сила государственности, считает Милюков, есть обратная сторона слабости и аморфности общества. Постоянное расширение территории страны, растущие задачи ее обороны вели к усилению государства, росту его вмешательства в жизнь общества. Отсюда интерпретация служилого государства, закрепощения и раскрепощения им сословий как следствия военно– финансовой необходимости. Вообще следует отметить, что указанный подход к русскому историческому процессу, представлявший во многом развития взглядов Ключевского, вел к сосредоточению внимания на проблеме соотношения и взаимодействия экономики и общества, которая стала центральной для социологической и исторической науки рассматриваемого времени. Достаточно в этой связи указать на тот факт, что ни кто иной, как Макс Вебер сделал ее предметом своего главного труда «Хозяйство и общество»431431
  Weber M. Wirtschaft und Gesellschaft. Köln, 1964.


[Закрыть]. Так что Милюков работал над вполне актуальной проблематикой и, кстати, в последующее время принял некоторые выводы Вебера, в том числе и по истории России. В то же время ясно, что Милюков, в отличие от германского мыслителя, не ставил своей задачей социологическое решение задачи и несколько упрощал дело, сводя его подчас к истории финансов432432
  Милюков П.Н. Спорные вопросы финансовой истории Московского государства. СПб., 1892.


[Закрыть].

Если современникам данная точка зрения Милюкова казалась разрывом со всей предшествующей историографической традицией, восходящей к Соловьеву, Кавелину и Чичерину, то сейчас мы должны констатировать, что подход Милюкова был скорее модификацией прежней концепции, ее верификацией на новом историческом (прежде всего историко-экономическом и этнографическом) материале, попыткой ее интерпретации с помощью нового (социологического) научного инструментария, а отнюдь не принципиальным разрывом. Мы увидим в дальнейшем, что с развитием взглядов Милюкова, особенно в послереволюционный период, основные контуры концепции государственной школы проступают в его творчестве еще более отчетливо, а иногда получают даже декларативный характер. Отметим, что и сам Милюков хорошо осознавал преемственность своих взглядов по отношению к предшественникам. Так, уже в своей вступительной лекции о юридической школе он подчеркивал, что это направление сошло со сцены, не будучи замеченным, никаким другим, равным ему по цельности и стройности. В «Воспоминаниях» эта мысль выражена еще более определенно.

Образ мыслей Милюкова, его влияние на широкие слои общества и особенно студенчество не могли не остаться без ответа со стороны властей. В конце 1896 г. после завершения расследования антиправительственной деятельности Милюкова, он был приговорен к годичному тюремному заключению в г. Уфе. Однако жене Милюкова удалось добиться замены тюрьмы высылкой за границу. Как раз в это время пришло приглашение из Болгарии занять кафедру, освободившуюся из-за смерти Драгоманова. Выехав за границу и проведя некоторое время в Швейцарии и Франции, Милюков отправился в Болгарию, где ему был оказан радушный прием и назначено жалованье, превышавшее то, которое полагалось местным профессорам. Лекции Милюкова в Софийском университете 1897 г. представляли собой «Обзор философско– исторических систем», в котором получили дальнейшее развитие его мысли о преодолении современной наукой «философии истории»433433
  ГАРФ, Ф. 579, Оп. 1, д. 3405, Л. 6–7.


[Закрыть]. Данный подход лег затем в основу известного труда Милюкова по русской историографии – «Главные течения русской исторической мысли»434434
  Милюков П.Н. Главные течения русской исторической мысли. М., 1896.


[Закрыть].

Хотя Милюков читал лекции по-русски, он выучил болгарский язык и мог говорить со студентами, а также путешествовать по стране. Однако преподавательская деятельность Милюкова в Софийском университете продолжалась недолго. Он вновь вызвал подозрения полиции, как своими связями с различными представителями русской революционной эмиграции, так и общим направлением мыслей. 6 декабря 1897 г., когда русская колония в Софии отмечала день рождения императора, Милюков не явился на торжественный прием к русскому послу в Болгарии Ю.П. Бахметеву, что было представлено как оскорбление государя. После того как в официальной ноте болгарским властям Бахметев потребовал увольнения Милюкова с профессорской должности, они вынуждены были сделать это, несмотря на очевидную неохоту. Оставшееся время ссылки Милюков провел в Болгарии, изучая эту страну и ее внешнюю политику. Он также получил возможность посетить Македонию, Албанию и другие территории, на которых уже вскоре суждено было завязаться одному из узлов международной политики. В 1899 г., по окончании ссылки, Милюков отправляется в Петербург, где его ждала активная политическая деятельность.

Вернувшись в Россию, Милюков застал там начало того процесса брожения, который затем привел к мощному взрыву революции 1905 г. Рассматривая деятельность и публицистику Милюкова данного периода под этим углом зрения, мы лучше поймем, как индивидуальные и неповторимые черты личной биографии лидера русского конституционализма отражают общие и во многом типичные для всех его представителей качества. Вынужденный обстоятельствами общественной жизни выбирать между двумя крайними полюсами – левым и правым, Милюков остановился как бы посередине. Он всегда стремился найти особый, третий путь, сочетающий в себе лучшие стороны двух других. Понятно, что в условиях революции такая позиция оказывается весьма шаткой и предстает, как желание сидеть между двух стульев. Но суть дела заключается как раз в том, что революция, если понимать ее как фундаментальный социальный переворот, как раз и не являлась предметом устремлений Милюкова, не входила, так сказать, в его планы. Смысл всей его общественно-политической деятельности состоял именно в том, чтобы осуществить необходимые для страны перемены путем реформ сверху, без крови и насилия. Тот факт, что задача эта не удалась, не делает ее менее благородной.

Деятельность Милюкова в первые годы после приезда из ссылки отражает стремление либерально– демократических кругов общества к консолидации сил, оппозиционных самодержавной власти. В декабре 1900 г. Милюков произнес речь в честь П. Лаврова, получившую широкое признание. Вскоре последовали арест и заключение Милюкова в тюрьму, представлявшие собой ответную меру правительства на рост недовольства. Именно здесь был написать третий том «Очерков» и шла подготовка к лекциям. Заключение Милюкова прекратилось весьма неожиданно. Однажды вечером он был доставлен из тюрьмы прямо в МВД и оказался перед лицом самого министра, В.К. Плеве, пользовавшегося зловещей репутацией и не склонного к либерализму. Дело было в том, что В.О. Ключевский, являвшийся преподавателем брата императора, сказал Николаю, что Милюков нужен для науки и поэтому должен быть освобожден. Этого оказалось достаточно, чтобы после ряда вызовов, бесед и запугиваний Милюков в декабре 1902 г. был освобожден.

В 1903 г. Милюков впервые прибыл в Америку. В первый свой приезд, начиная с 23 июня 1903 г. и в течение последующих шести недель, Милюков читал курс лекций по теме «Русская цивилизация». Это был первый курс такого рода в Америке, а потому он привлек большое внимание публики. Хотя курс был задуман как кратное изложение важнейших положений «Очерков», он заметно отличался от них тем, что давал оценку многих текущих политических событий. Не случайно он был опубликован по-английски с характерным заглавием «Россия и ее кризисы»435435
  Milyoukov P. Russia and its crisis. Chicago, 1905.


[Закрыть]. Следующий визит в США был предпринят Милюковым в 1907–1908 гг., когда он был уже признанным лидером русского конституционализма и наиболее известным русским политическим деятелем за границей. На это время приходится пик его популярности в Америке, когда он был приглашен читать лекции о «конституционном правлении в России», встречался с членами кабинета Рузвельта, сенаторами и конгрессменами436436
  Milyoukov P. Constitutional Government for Russia. N.–Y., 1908.


[Закрыть]. В этих новых лекциях Милюков давал, по существу, оценку событиям революции 1905 г. и весьма реалистично определял положение русского конституционализма по отношению, как к правым силам (придворным кругам и бюрократии), так и левым (социалистам). Не случайно после его возвращения американские лекции Милюкова были инкриминированы ему черносотенцами как попытка подорвать авторитет России, принести в жертву иностранному капиталу ее интересы и даже территорию. Милюков был избит черносотенцами, а такие правые депутаты, как Гучков и Бобринский, вызвали его на дуэль. Левые газеты также весьма резко критиковали Милюкова. Попытаемся отыскать смысл такой негативной реакции на выступления лидера кадетов в тех идеях, с которыми он обратился к западной аудитории.

Действительно, анализ указанных сочинений Милюкова, равно как и его публицистики эпохи первой русской революции (опубликованной отчасти в книге «Год борьбы»437437
  Милюков П.Н. Год борьбы. СПб., 1905.


[Закрыть]), позволяет сделать некоторые общие наблюдения о русском конституционализме и месте Милюкова в нем.

В данных условиях, будучи по преимуществу интеллигентским течением, русский конституционализм вынужден был значительно модернизироваться, перестроиться, избрать особые методы деятельности. Как хорошо показал ряд западных исследователей, в России, подобно Франции и некоторым другим западным государствам. Необходимость состязаться с социалистами за массовую социальную опору приводила к сознательному отрицанию позиций классического либерализма прошлого, в частности по вопросам о государстве, его невмешательстве в экономику и социальные отношения. Это означало появление так называемого нового либерализма, виднейшими представителями которого в Европе были Гладстон, Клемансо и Ллойд-Джордж и который получил распространение в России, где его лидером стал П.Н. Милюков и возглавляемая им «Партия народной свободы». В этом и состоит коренное отличие воззрений Милюкова от ряда его выдающихся предшественников, крупнейшим из которых был, несомненно, Б.Н. Чичерин, теоретическое обоснование новой концепции либерализма и конституционализма можно найти как раз в книге Милюкова «Россия и ее кризисы», где дается анализ как западной, так и русской практики демократического движения. Когда либерализм, писал Милюков, впервые появился в Европе как политическое течение, его острие было направлено против феодальных порядков, в защиту индивидуальных свобод. Выполнив свою первоначальную историческую задачу разрушения средневековых сословных перегородок, либерализм, чтобы идти вперед, должен перестроиться, условием чего является отказ от традиционных принципов невмешательства государства в общество и экономику. Осуществление социальных перемен путем парламентских реформ и есть цель движения. Соответственно изменения должны затронуть состав участников, организацию и практическую деятельность партии. Подобно тому, как новый либерализм Гладстона и Чемберлена в Англии не есть прежний либерализм Кобдена и Брайта, дворянский по преимуществу либерализм деятелей Великой реформы в России отличается, по Милюкову, от конституционализма новейшего времени, призванного объединить широкие общественные элементы для практической работы по созданию правового государства. В лице кадетской партии мы имеем дело с высшей формой организации всего русского либерализма.

Рассмотрение программы, организации и тактики русского либерализма кануна революции 1905 г. проведено в недавно вышедшем фундаментальном труде К.Ф. Шацилло438438
  Шацилло К.Ф. Русский либерализм кануна революции 1905–1907 гг. Организация. Программа. Тактика. М., 1985.


[Закрыть]. Мы остановимся, поэтому лишь на тех основных вехах всего движения, которые непосредственно раскрывают политическую роль П.Н. Милюкова или характеризуют его взгляды этого периода. Важно подчеркнуть при этом, что программа конституционалистов в России, основанная на соблюдении права собственности и политических свобод индивидов, уже в силу этого могла быть осуществлена только при условии сохранения определенных правовых гарантий и институтов. Данной установке соответствует организация и вся практическая направленность движения. В отличие от партий, ставящих своей целью радикальные социальные перемены и подчинявших этому свою структуру, либерализм сознательно отстаивал принцип «минимума организации» и бюрократизации. В этом отношении весьма характерна вся история формирования кадетской партии и роль в ней Милюкова.

Только в канун 1905 г., когда процесс интеграции политических сил вошел в решающую фазу, конституционалисты провели ряд совещаний за границей, приведших к образованию в Швейцарии их первой формальной организации – Союза освобождения. Милюков был близок с основными деятелями Союза, однако первое его прямое участие в его работе относится лишь к сентябрю – октябрю 1904 г., когда он вместе со Струве, Богучарским и Долгоруковым представлял эту организацию на конференции оппозиционных групп в Париже и даже стал автором декларации, провозглашавшей общие цели либералов, социалистов и различных национальных групп. Вернувшись в Россию, Милюков в 1905 г. сблизился с группой земских конституционалистов, представленных, прежде всего московской либеральной профессурой, среди которой выделялись давние знакомые Милюкова – М.М. Ковалевский, С.А. Муромцев, а также более молодые Ф.Ф. Кокошкин и П.И. Новгородцев. Все они были связаны с Московским университетом и отстаивали либеральные взгляды и западный вариант конституционализма, который рассматривался как модель политической организации для России. Данная группа, с которой связал свою политическую будущность Милюков, составила, по существу, мозговой центр партии кадетов, занимаясь преимущественно теоретической разработкой проблем конституционного права вообще и для России в частности. Достаточно сказать, что, например, Кокошкин, ставший ближайшим сотрудником Милюкова, был первоклассным специалистом по этим вопросам, хорошо знал западную, и прежде всего английскую, парламентскую практику, которую изучал непосредственно в Великобритании. Основным противником данной группы в рамках либерального движения являлась та часть освобожденцев во главе с Д.Н. Шиповым, которая выступала за сохранение монархии в России и представляла собой зародыш будущей партии октябристов. Однако большинство земцев поддержало Милюкова, приобретшего к этому времени уже значительную популярность в широких кругах либеральной интеллигенции.

Этому способствовала весьма энергичная деятельность Милюкова по пропаганде и популяризации идей конституционной демократии. В то же время, выступая перед широкими массами, Милюков понял, как писал позднее, что не обладает качествами демагога и должен апеллировать скорее к интеллигентной публике. Дело, однако, было сложнее: массы не могли воспринять программу Милюкова, которая была для них непонятна и чужда, относясь в то же время сочувственно к лозунгам крайне левых партий.

Во время октябрьской стачки, когда по всей стране шли митинги и столкновения населения с властями, в Москве 12–18 октября состоялся съезд представителей основных либеральных организаций – Союза земцев– конституционалистов и Союза освобождения, на котором была образована партия кадетов. Был избран ЦК из 30 человек, в число которых входили как земские деятели, так и представители интеллигенции. Вскоре на основе «Биржевых ведомостей» стал выходить печатный орган партии, за которым после ряда переименований с февраля 1906 г. утвердилось название «Речь». В качестве лидера партии Милюков играл большую роль в организации газеты и много писал для нее, выступая с оценкой текущих событий.

Главный вопрос, который встал с изданием Октябрьского манифеста для всех партий, состоял в определении отношения к этому правовому акту и провозглашенной им законодательной Думе. Манифест 17 октября подвергся резкой критике со стороны Милюкова за свой ограниченный и антидемократический характер. Избирательная кампания, проводившаяся на основании закона 11 декабря, также проходила в условиях, не вполне благоприятных для кадетов, партия которых еще только организовывалась и не могла развернуть широкую деятельность на местах. Несмотря на все это, по предложению Милюкова, было решено принять участие в выборах, хотя левая оппозиция выступала против этого. Данное решение, принятое затем вторым съездом партии в январе 1906 г., оказалась правильным, и принесло кадетам победу на выборах в Думу, что отчасти объяснялось, впрочем, ее бойкотом со стороны левых партий. В результате «Партия народной свободы» (как стали именоваться кадеты после II съезда) стала реальной политической силой в стране, а ее лидер – П.Н. Милюков – признанным главой либерально-демократической оппозиции самодержавию. Тот факт, что Милюков не был избран депутатом Думы (поскольку был арестован во время проведения выборной кампании), не менял существа дела. По свидетельствам очевидцев, Милюков был вполне реальным лидером в Думе, поскольку ни одно значительное решение не принималось партией без консультаций с ним. Однако общий курс определялся отнюдь не одним Милюковым, а рождался в результате обсуждения его с другими видными лидерами – Петрункевичем, Кокошкиным, Винавером. Кроме того, следует отметить, что ЦК кадетской партии вообще включал таких крупнейших ученых своего времени, как, например, Вернадский, Гессен, Кизеветтер, Корнилов, Котляревский, Лучицкий, Петражицкий, Струве, Шершеневич , каждый из которых представлял определенное научное направление. Если вспомнить, что наряду с Милюковым в ЦК входили такие лидеры, как Маклаков, Набоков, Родичев или глава левой оппозиции Мандельштам, то станет понятно, что основные решения являлись продуктом серьезного научного анализа и коллективного обсуждения. В связи с этим некоторые современники высказывали даже мысль о том, что Милюков был не столько лидером партии, сколько ее полномочным представителем. С таким взглядом, однако, нельзя согласиться, тем более что он исходит от В.А. Маклакова, являвшегося лидером правой фракции партии, а потому небеспристрастного в своих суждениях.

Основным направлением деятельности Милюкова в рассматриваемый период становится поиск оптимальных путей проведения кадетской программы социальных преобразований. Такой путь виделся ему в побуждении правительства и монарха к более решительным политическим реформам. В данном контексте можно интерпретировать все его попытки установить диалог с правительственными кругами, последовательно ведшиеся им переговоры с Витте, Треповым и Столыпиным об образовании кадетского правительства. Однако все усилия Милюкова в этом направлении наталкивались на косность бюрократии и чрезвычайно консервативные убеждения Николая II, не желавшего поступиться и крупицей власти. Трагичность положения Милюкова заключается в том, что, будучи глубоко убежден в необходимости решения социальных проблем парламентским путем, он не мог опереться на массы, и вынужден был искать компромисса с правительством, парализовавшим всякую политическую инициативу. В глазах, как правых, так и левых сил, не веривших в дееспособность русского парламентаризма, позиция Милюкова способна была лишь скомпрометировать его как политического деятеля. Историк должен посмотреть на эту ситуацию более взвешенно. Следует подчеркнуть, что именно правительство (бюрократия) оказалось недостаточно гибким для того, чтобы принять кадетскую программу реформ, а именно в этом состоит, возможно, причина его обреченности. Существо разногласий кадетов и бюрократии состояло в нежелании последней принять аграрную программу кадетов, что и послужило основным мотивом роспуска первой Думы.

Когда 8 июля Дума была распущена, Милюков, как и многие другие либералы, был убежден, что это пролог гражданской войны. После обсуждения создавшейся ситуации 4 июля ЦК кадетов Милюков написал документ, известный как «Выборгское воззвание». Это было обращение к нации, составленное в лучших традициях западноевропейского парламентаризма, его борьбы со старым порядком. Протестующие депутаты Думы направились в Выборг, где на митинге под председательством Муромцева было принято это воззвание, призывающее население к кампании гражданского неповиновения властям. Однако Милюков не снискал лавров Мирабо. Митинг был разогнан, а население страны, совершенно равнодушное к политическим свободам, не оказало никакого сопротивления. В результате у правительства вновь были развязаны руки, и оно чувствовало глубокое пренебрежение к Думе, считая ее кратковременной и вынужденной уступкой. В декабре 1907 г. все лица, подписавшие воззвание, были привлечены к суду и приговорены к трем месяцам тюремного заключения. Как ни странно, данная участь не коснулась Милюкова, который, будучи автором документа, не имел права подписать его, не являясь депутатом. История Выборгского воззвания очень характерна и проливает свет на все позднейшие события разворачивавшейся русской революции, а также роль кадетов и лично Милюкова в ней. Не случайно именно в это время Милюков сравнивал кадетов с жирондистами, которые подвергались нападкам, как справа, так и слева. В сравнении этом, несомненно, заложен был глубокий смысл.

После роспуска первой Думы и усиления консервативных сил при дворе в последующий период весьма актуален стал вопрос о выходе кадетов на международную арену с целью мобилизации западного общественного мнения в поддержку Думе. Впервые вопрос этот встал в практической плоскости при обсуждении позиции партии в отношении предоставления иностранными державами займов царскому правительству. При решении этих проблем очевидное преимущество принадлежало Милюкову, который постепенно становится ведущим экспертом партии и Думы по внешнеполитическим делам. Дело в том, как справедливо пишет Риха, что Милюков в ходе своих предшествующих поездок за границу приобрел уникальную не только по русским, но и по европейским масштабам подготовку для выполнения указанных задач439439
  Riha T. A Russian European. Paul Miliukov in Russian Politics. N.–D. – London, 1968. P. 59.


[Закрыть]. В качестве ученого и политического деятеля он объехал все основные европейские страны и США, был лично знаком со многими представителями науки, политики и делового мира, прекрасно разбирался в наиболее запутанных международных проблемах, прежде всего ситуации на Балканах, наконец, хорошо знал конституционную практику западного парламентаризма.

Комментируя в газете «Речь» внешнюю политику царского правительства и отношение к ней кадетской партии, Милюков невольно становился участником осуществления внешнеполитического курса и в какой– то степени начинал восприниматься как будущий глава иностранной политики России. На этой почве еще в период первой Думы происходит его сближение с Извольским, курс которого рассматривался лидером кадетов как наиболее приемлемый для страны. Существо этой политики состояло в сближении России с Англией и Францией против Германии, что закладывало основу Антанты.

Вопросы внешней политики постепенно становились центральной проблемой в Думе, что было связано с очевидным ростом национальных противоречий вне страны и внутри ее. Так, наиболее драматичным в думской сессии 1909 г. стал вопрос о Финляндии, которую правое крыло Думы хотело превратить в русскую административную провинцию, лишив автономии. Милюков последовательно защищал законы Финляндии, гарантировавшие ее особый статус в составе империи, однако оказался в меньшинстве. Черносотенцы устроили настоящую травлю Милюкову, обвиняя его в предательстве национальных интересов России, подкупе. Дело в том, что незадолго до этого Милюков купил дачу в Финляндии, которой очень гордился и называл ее своим собственным «окном в Европу». Это и послужило предлогом для нападок на него. О том, что такие обвинения не были пустыми словами, свидетельствовал ряд покушений черносотенцев на кадетских лидеров, убийство Йолса, Герценштейна, ряд нападений на самого Милюкова, охранять которого взялись студенты.

Проблемы, вставшие в ходе обсуждения финляндского вопроса, имели, безусловно, большое международное значение и состояли в определении общих критериев решения национального вопроса. Таким критерием, по Милюкову, должен был стать принцип равенства национальностей, который он рассматривал как альфу и омегу хорошего правления440440
  Основной труд Милюкова по этой проблеме: Милюков П.Н. Национальный вопрос. Прага, 1925.


[Закрыть]. Этим подходом руководствовался он при рассмотрении балканского конфликта. В 1912 г. началась давно предсказанная Милюковым балканская война. По мере ее разворачивания Милюков все более активно участвует в различных посреднических миссиях, посещая последовательно Болгарию, где он встречается с ее царем Фердинандом, Сербию, где он ведет переговоры с принцем Александром, наконец, Македонию, представлявшую собой яблоко раздора между двумя странами.

Анализируя позицию Милюкова при решении балканской проблемы, специалисты приходят к заключению, что ее можно определить как пацифизм и стремление урегулировать спорные вопросы путем мирных переговоров с участием представителей ведущих держав. Можно предположить, что, как и большинство других либеральных мыслителей предвоенной Европы, Милюков видел разумное решение накопившихся вопросов в создании некоего наднационального международного института, представляющего собой прототип Лиги Наций или ООН. В этом отношении его взгляды сопоставимы с теми принципами, которые позднее сформулировал американский президент Вудро Вильсон в ходе обсуждения послевоенного урегулирования в Европе. Указанные наблюдения тем более важны, что показывают неоднозначность позиции Милюкова, резкий поворот которой приходится уже на начало первой мировой войны.

Обращаясь к рассмотрению воззрений Милюкова на войну и участие России в ней, мы также должны сделать ряд оговорок. Вопреки устоявшемуся стереотипу о том, что кадеты с самого начала стояли за войну и преследовали аннексионистские цели, факты говорят о том, что данные установки появились значительно позднее. Милюков, будучи трезвым политиком, хорошо понимал, что Россия в ее нынешнем состоянии не может вести войну с более сильным противником. Это показала уже русско-японская война. Поэтому свою основную задачу Милюков видел в том, чтобы приостановить процесс сползания страны в орбиту международного конфликта. Не случайно с началом войны газета «Речь» подверглась нападкам за антипатриотические настроения.

Однако когда война стала свершившимся фактом, причем выяснилось, что в самих европейских державах против войны выступает лишь небольшая горстка людей, не представляющих реальной политической силы, позиция кадетской партии и Милюкова резко меняется. Уже вскоре (22 июля) газета «Речь» выходит с редакционной статьей, написанной в патриотическом тоне и призывающей к единству правительства и народа перед лицом опасности, грозящей государству. Такой радикальный поворот всей политической ориентации объясняется самой сущностью государственного мышления Милюкова, ставящего общенациональные интересы выше классовых и партийных. Данная программа, оказавшаяся ошибочной в перспективе наступающей революции, казалась Милюкову единственно возможной в тот момент и сохранялась в неизменном виде до конца. Вступление в войну Турции ребром поставило вопрос о проливах, переход которых в руки России являлся, по мнению Милюкова, необходимым компонентом ее национального самоутверждения, реализации программы выхода к морям, завещанной Петром Великим.

С принятием кадетской партией этого имперского образа мыслей она окончательно становится инструментом проведения русских империалистических целей в войне, а Милюков – их наиболее последовательным и ярким выразителем. Позиция Милюкова в этом отношении целиком совпадала с позиций лидеров других держав Антанты, исходивших из того, что раз Германия начала мировую войну, то она и ее союзники должны поплатиться за это, понеся военный, территориальный и моральный урон. Из такого убеждения и проистекает, очевидно, лозунг верности союзникам и войны до победного конца, который определил затем политику кадетов и Временного правительства441441
  Милюков П.Н. Почему и зачем мы воюем? (Война, ее происхождение, цели и последствия). Пг., 1917.


[Закрыть]. В 1915 г. война коснулась самого Милюкова. Его младший сын Сергей был убит на Австрийском фронте.

Это было трагедией для семьи и прежде всего для самого Милюкова, который так и не смог простить себе, что посоветовал своему 22-летнему сыну пойти добровольцем на фронт. Однако это не поколебало убеждений Милюкова.

Неудачи в войне и нарастание революционного кризиса в стране постепенно вели к росту оппозиции Думы и прежде всего кадетов по отношению к правительству, обвинениям его в некомпетентности и даже измене. В ходе обсуждения этих вопросов были раскрыты факты неподготовленности России к войне, преступной халатности и коррупции должностных лиц, в частности военного министра Сухомлинова. Выступая по этим вопросам, кадеты стремились обосновать идею о необходимости создания ответственного министерства из представителей думской оппозиции, способного опереться на здоровые силы общества и пользующегося доверием в стране. Именно в этом контексте следует интерпретировать известную речь Милюкова в Думе 1 ноября 1916 г., получившую широкий общественный резонанс442442
  Речь П.Н. Милюкова, произнесенная в заседании Государственной думы 1 ноября 1916 года. М., 1917.


[Закрыть]. Анализируя провалы и просчеты в войне и внешней политике, Милюков возложил ответственность за них на придворные круги – «придворную партию, которая группируется вокруг молодой царицы». Были названы Штюрмер, Распутин, Манусевич-Мануйлов и другие представители камарильи. Речь Милюкова, постоянным рефреном которой являлся риторический вопрос «глупость или измена?», стала сенсацией и привела к окончательной дискредитации правительства и императорской фамилии.

Февральская революция 1917 г., давшая власть Думе и приведшая к образованию Временного правительства, сделала Милюкова одним из наиболее популярных деятелей в стране. 2 марта, выступая перед толпой у Таврического дворца, Милюков объявил о создании Временного правительства, его составе и назначении себя министром иностранных дел. «Кто вас выбрал?» – спрашивали оратора. Ответом стало: «Нас выбрала русская революция!» В это время Милюков достиг вершины своей популярности и апогея власти, которая, однако, уже очень скоро вышла из его рук. Дело в том, что Временное правительство оказалось созданным слишком поздно. Накапливавшиеся десятилетиями социальные и экономические противоречия, предельно обостренные войной и разрухой, уже трудно было решить путем постепенных парламентских реформ. «Дума, – писал позднее Милюков, анализируя в целом русский конституционный эксперимент, – не создала новой революции: для этого она была слишком лояльна и умеренна. Но она и не отвратила опасности этой революции. Напротив, она ее значительно усилила. Дума сделалась как бы аккумулятором общественного недовольства и могущественным рупором, через который глухое и бесформенное чувство недовольства и раздражения возвратилось народу в виде политически осознанных определений, отчеканенных политических формул»443443
  Милюков П.Н. Россия на переломе. Большевистский период русской революции. Париж, 1927. Т. 1. С. 11.


[Закрыть]. Не успев родиться и окрепнуть, Временное правительство поэтому оказалось перед лицом другой, более радикальной конкурирующей власти – Петроградским Советом рабочих и крестьянских депутатов. Двоевластие стало реальным фактом. В качестве министра иностранных дел, отстаивающего прежний курс ведения войны до победного конца, Милюков стал главным объектом критики со стороны левых партий, прежде всего социал-демократов и эсеров, лидер которых В.М. Чернов изобрел прозвище «МилюковДарданельский». Вопрос об отношении к войне и отношениях с союзниками стал основной причиной конфликта Совета и Временного правительства, приведя к кризису последнего. 1 мая Гучков и Милюков вышли из Временного правительства, которое стремилось укрепить свою власть путем создания коалиционного кабинета с социалистами. Отставка Милюкова означала завершение определенной фазы революционного процесса, приведшего в конечном счете к победе большевиков и окончательному прекращению политической карьеры Милюкова.