Текст книги "История русской социологии"

Петражицкий утверждает, что в такой ситуации не имеет смысла спорить о том, основываются ли соответствующие нормы, обязанности, права на чьих-либо велениях, народных обычаях или иных нормативных фактах или речь идет о независимых от таких фактов и чуждые соответственных ссылок императивно– атрибутивных переживаниях и нормах, обязанностях и т. д., а равно безразлично, пользуются ли соответствующие нормы, обязанности, права признанием со стороны органов государственной власти, судов, администрации и т. п. Утверждая, что правовые и нравственные нормы стоят очень близко друг к другу, переплетаются и оказывают друг на друга заметное влияние, Петражицкий тем не менее считает основой права нравственное убеждение. Люди следуют тем или иным законам, выполняют в повседневной жизни те или иные предписании я права вовсе не потому, что так написано в гражданском кодексе, который они боятся нарушить, а прежде всего потому, что так подсказывает им совесть, нравственное убеждение. Такой наивно-идеалистический взгляд Петражицкого на право, который поражает нас своей полной оторванностью от жизни и ее реальных противоречий, можно понять лишь в контексте его понимания права, которое он отождествлял с психикой, а, в конечном счете, и с нравственностью. Если, однако, недоуменный читатель спросил бы Петражицкого о том, зачем в таком случае вообще нужно право, то тот, вероятно, дал бы следующий ответ: «Лишь в некоторых случаях, главным образом, в случаях разногласий и споров, притом особенно серьезных и не поддающихся разрешению без обращения к законам, судам и т. п., люди справляются относительно статей законов и переходят с почвы интуитивного на почву позитивного права, заявляют притязания такого же, как прежде, или несколько иного содержания уже со ссылкой на то, что так полагается по закону и т. п.». Очевидно, что Петражицкому, прибегшему к столь сложному обходному маневру при определении права, все же не удалось объяснить причин его существования и функционирования в обществе. Для этого он фактически отождествляет оба явления – право и нравственность, говорит о зыбкости границ между ними. Недостатки и преимущества такого подхода наиболее четко проявились при интерпретации механизма развития права в истории.

Позитивное право, благодаря фиксированности его содержания нормативными фактами, отстает, как правило, от хода жизни в духовной, экономической и политической сферах. Особенно четко эта закономерность может быть прослежена на примере обычного права, опирающегося на традиции и обычаи предков. Кроме того, для позитивного письменного права, которое в виде законов и указов создается людьми для достижения определенных целей, возможна и другая крайность – тенденция обгонять естественное развитие событий, выдавать желаемое за действительное. Сказывается здесь и влияние субъективных особенностей лиц, занимающихся созданием того или иного законодательства.

Иной характер имеет процесс развития интуитивного права. Если позитивное право целиком зависит от нормативных факторов, то интуитивное – не испытывает этой зависимости. Интуитивное право развивается поэтому закономерно и постепенно, не испытывая влияния чьего бы то ни было произвола. В истории права фактически имеет место соревнование, конкуренция этих двух видов права. «Исходя из того, – считал Петражицкий, – что по мере облагорожения и социализации человеческой психики давление унификационной тенденции права, ведущей к жертвованию существом дела из-за точной фиксированности и бесспорности правоотношений, постепенно ослабевает, можно дедуктивно, в качестве закона развития права, установить положение, что сфера, предоставляемая позитивным правом действию интуитивного права, должна с течением времени все более увеличиваться»383383
  Там же. С. 487.


[Закрыть].

Сравнивая два вида права – позитивное и интуитивное – между собой, Петражицкий утверждает, что невозможно однозначно говорить о том, какое из них лучше или хуже, имеет больше достоинств. Более того, трудно даже отграничить интуитивное право от позитивного, поскольку в истории человечества первое не раз переходило во второе. Примером может служить христианская мораль, многие принципы и заповеди которой со временем превратились в законы, составить «прочный капитал правосознания». Можно констатировать, правда, большу́ю эффективность позитивного права в процессе социального регулирования и селекции социально желательных привычек, а, следовательно, и более сильное воспитательное его воздействие на индивидуальную и массовую психику. Однако и это не дает оснований говорить о непроходимой грани между двумя видами права.

Для нормального функционирования всякого общества и его правовой системы, считает Петражицкий, необходимо достижение и сохранение единства между двумя видами права, консенсус между ними. Эта неизбежность согласия позитивного и интуитивного права в главных основах коренится, считает он, в том обстоятельстве, что одновременное существование и действие интуитивного и позитивного права, возможно, только при условии согласия между ними в общих и основных чертах; при переходе разногласия за известные пределы неизбежно крушение позитивного права, в случае сопротивления – в форме социальной революции. В приведенном месте своего сочинения по теории права и государства в связи с теорией нравственности Петражицкий сформулировал новую парадигму в подходе к праву, суть которой состояла в возможности в нем внутренних конфликтов, отражающих социальные противоречия и их эмоциональные психические проекции. Данный вывод, как отмечали многие современники, очень сильно прозвучал в момент своего создания именно потому, что общество испытывало острое противоречие между интуитивным правом (или нравственным убеждением) большинства образованной публики и отсталым позитивным правом, которое требовалось привести в соответствие с новыми реальностями жизни. Возникла ситуация, которую можно определить словами Иеринга – борьба за право, когда под правом понималось именно идеальное, преобразованное право, выражающее устремления наиболее прогрессивных кругов интеллигенции.

Интуитивное право различается для разных эпох, а также для различных классов и даже социальных групп. При этом, считает Петражицкий, чем больше разнообразие в самой интуитивно-правовой психике, тем сильнее противоречия между интуитивным и позитивным правом общества. Конфликт между интуитивным и позитивным правом становится источником движения правового сознания данного общества. Интуитивное право отчасти само является создателем новых норм права, так как именно в его недрах зарождается то представление о справедливости, которое находит затем выражение в позитивном праве. Справедливость, о которой писали многие мыслители, представляет собой, по Петражицкому, «не что иное, как право в нашем смысле, а именно интуитивное право». Исходя из этого, Петражицкий, и особенно его последователь Рейснер, считали возможным оправдать разрушение существующего позитивного права с позиций права интуитивного, носящего в себе нравственный идеал, справедливость. Таким образом, становилось возможным интерпретировать революционные изменения в праве, которые представали, как естественное стремление общества создать новое право, соответствующее новым представлениям о справедливости и морали. «Природа подлежащего психологическому объяснению поведения в данной области такова, – говорит Петражицкий, – что приходится искать объяснений в области явлений и законов этической психики, и речь может идти о нравственной или правовой психике». Оценивая все это учение о соотношении права и нравственности с позиций современной науки, нельзя не обратить внимания на то обстоятельство, что в нем объясняется многое относительно правовой психике, правового сознания и его соотношения с нравственным идеалом. Однако, по существу, право как инструмент принуждения, отличающийся от нравственности как раз присутствием высшего авторитета, санкционирующего применение тех или иных норм, – государства, данное право (в собственном смысле слова) остается без объяснения, фактически растворяясь в нравственности.

В связи с этим целесообразно обратиться к таким направлениям учения Петражицкого, как теория и политика права, которые непосредственно связаны с его философией права и развивают ее основные идеи. Рассматривая интуитивное правосознание как источник и проявление нравственного идеала, противостоящего позитивному, действующему праву, Петражицкий одним из первых в русской юриспруденции обратил внимание на возможность переосмысления и возрождения с этих позиций традиционно существовавшей доктрины естественного права. Поэтому он должен рассматриваться как один из основоположников того мощного направления, которое получило название «возрождения естественного права в России» и представителями которого стали Новгородцев, Гессен, Кистяковский и другие видные ученые. Что же представляло собой это новое учение в интерпретации его Петражицким?

«Выставленное нами требование “возрождения естественного права”, – писал Петражицкий, – конечно, не значит, что мы должны исходить из тех посылок, из которых исходили представители естественно– правовых учений, и применять их приемы мышления, а тем более придерживаться высказанных ими конкретных воззрений и требований»384384
  Петражицкий Л.И. Введение в изучение права и нравственности. Эмоциональная психология. СПб., 1905. С. VI.


[Закрыть]. Речь шла о другом – об интерпретации положений естественного права в контексте психологической теории права. Исходной посылкой для этого становилось представление о том, что «разные положения так называемого естественного права… представляют не что иное, как отражения и выражения интуитивно-правовых процессов в психике авторов». Согласно такой логике, нормы естественного права – концентрированное выражение нравственного убеждения, представлений о справедливости385385
  Гессен В.М. Возрождение естественного права. СПб., 1902.


[Закрыть].

Такой взгляд на естественное право, сложившийся у Петражицкого, существенно отличался от его традиционного понимания как учения, основанного на фундаментальных принципах развития природы и общества и соответствующих им разумных (а потому и естественных) воззрениях. Интерпретируя право как сугубо психологическое учение, Петражицкий и естественное право наполнял соответствующим содержанием. Его роль виделась ему в выработке и укреплении определенных нравственных норм, подавлении мотивов к негативным с этой точки зрения действиям, воспитании народной психики соответственно требованиям нравственности и справедливости. В этом смысле учение Петражицкого о естественном праве многим обязано Руссо и тому пониманию справедливости, которое господствовало во Франции в канун революции. При этом сам Петражицкий не склонен был интерпретировать свое учение в более радикальном направлении, и оставался достаточно умеренным в своих взглядах, проводя политическую программу кадетов. Этого нельзя сказать о его последователях и сторонниках, многие из которых (как, например, Рейснер) использовали его учение для обоснования революционного преодоления старого («буржуазного») права и замены его новым («социалистическим»). Тот факт, что теория возрождения естественного права была воспринята большинством юристов рассматриваемого периода безотносительно к их политическим позициям и пристрастиям, явившись предметом как либерального, так и радикального истолкования, свидетельствует о том, что в обществе, несомненно, ощущалась объективная потребность в создании идеального права, нравственного идеала, на который можно было бы равняться в борьбе с существующими правовыми порядками. Именно в этом ключе можно понять широту распространения данной теории, корни которой обнаруживались в глубоком прошлом.

Критикуя точку зрения о том, что философские основы теории естественного права были созданы классической немецкой философией, Петражицкий прослеживает историю этой доктрины, указывая при этом на возможность наполнения ее самым разнообразным политическим содержанием. «Проблема состоит в том, – писал Петражицкий, критически анализируя взгляды Иеринга, – чтобы найти существенные и общие свойства правовых явлений как таковых, как существующих, данных явлений самих по себе, независимо от того, что вызывает к жизни эти явления, что им предшествует, в частности, независимо от того, что думают и желают те, которые способствуют созданию тех или иных правовых явлений»386386
  Петражицкий Л.И. Очерки философии права. СПб., 1900. С. 101.


[Закрыть]. Ключевой концепцией, которая выступает при таком подходе к истории мысли, является идея общей воли, дающая согласно воззрению Петражицкого, возможность психологической интерпретации права и нравственности. «Эта теория, – писал он, – постоянный спутник юриспруденции с древнейших времен по сей день. И это явление психологически вполне понятно. Эта теория годна для самых разнообразных функций»387387
  Там же. С. 111–112.


[Закрыть]. В прошлом данная теории выполняла важные политические функции. В области политики права она имела два смысла, выступая в двух совершенно противоположных значениях. Так, у Гоббса это формула и обоснование радикального абсолютизма государственной власти, у Руссо – формула радикального либерализма. В «Общественном договоре» Руссо это революционная формула, у Савиньи и Пухты – обоснование консерватизма.

Для Петражицкого естественное право есть результат не столько сознательных усилий человеческого разума, сколько практической интуитивно-правовой юриспруденции. В этом состоит одна из причин того, что Петражицкий не мог принять учение Р. Иеринга о цели в праве, хотя во многом соглашался с ним в трактовке правовых явлений. Если мы обратимся к настоящим, современным социальным учреждениям, считал он, то станет очевидно, что важнейшие из них произошли не путем сознательного и целевого создания их людьми, а путем бессознательного зарождения и роста в силу бессознательной общественной и культурной жизни. Примерами таких постепенно сложившихся институтов могут служить институт частной собственности, моногамный брак, нормы уголовного права и предшествующие им формы. В основе их возникновения – не сознательное устремление общества к созданию определенных организационных структур, а стихийное развитие социальных и правовых отношений, выработка инстинктивного влечения к известным формам жизнедеятельности. Приспособление это происходит путем накопления массы опыта, инстинктивного отвращения к одним поступкам или общественным явлениям, ведущим за собой вредные последствия (ложь, кража, обман), и кристаллизации уважения и симпатии к другим явлениям, ведущим в массе случаев к благим результатам (уважение к исполнению заключенного договора, признание чужой собственности, подчинение авторитету старейшин и т. д.). Отсюда вера в необходимость определенного рода поведения и соответствующих правил общежития, скрепляемая обыкновенно санкцией религии, с одной стороны; вера в запрещенность и безбожность другого рода поведения, возмущение и озлобленная реакция против соответствующих поступков, с другой стороны. Не сознательный расчет относительно будущего отдельных умных людей, а коллективный, массовый опыт, воздействие уже совершившихся фактов в течение многих поколений на массовые чувства и инстинкты порождают, таким образом, предписания и запрещения общежития.

В качестве примера такого пути формирования правовых норм может выступать римское право. Петражицкий являлся одним из крупнейших знатоков римского права в России конца XIX – начала ХХ в. еще в молодом возрасте он перевел и издал на русском языке книгу известного романиста Барона «Система римского гражданского права», а затем посвятил ряд исследований влиянию римского права на последующее, в частности, современное ему гражданское право. Отметим, что сам интерес Петражицкого к проблемам социологической и философской интерпретации римского права не является уникальным. В России интерес к римскому праву возник сразу после проведения судебных реформ и в ходе пересмотра гражданского законодательства, когда эта проблема приобрела практическое значение. Вклад Петражицкого состоит главным образом в том, что он дал объяснение римского права с позиций теории возрождения естественного права и разработанной им психологической теории права. Его интересовал поэтому, прежде всего, вопрос о возникновении римского права и его соответствии практическим запросам, как в древности, так и в новое время. Вопреки многочисленным предшествующим комментаторам римского права, видевшим в нем продукт сознательной деятельности ряда крупнейших юристов и последующих комментаторов, Петражицкий высказывает как раз противоположную идею о том, что римские юристы вовсе не осуществляли сознательную политику, основанную на понимании и предвидении общественного значения создаваемых ими норм.

Римское право понимается им как «выражение бессознательной, инстинктивной народной мудрости, как естественного продукта массового опыта»388388
  Петражицкий Л.И. Bona Fides в гражданском праве. Права добросовестного владельца на доходы с точки зрения догмы и политики гражданского права. СПб., 1902. С. 210.


[Закрыть].

Очевидно, что здесь Петражицкий гораздо ближе подходит к воззрениям исторической школы права Савиньи и Пухты, исходившей как раз из представления о праве как выражении народного духа. Однако следует отметить, что для Петражицкого, как и для многих других сторонников возрождения естественного права, характерен был не столько возврат к какому-либо одному течению предшествующего времени, сколько попытка их синтеза на основе теории естественного права. Это направление, начало которому положил Иеринг, видело свою задачу в восстановлении естественного права как нравственного идеала, который, однако, сформировался исторически и приобрел столь широкое распространение и устойчивость именно потому, что отвечал фундаментальным потребностям общества, обобщал наилучшим образом длительную практику его функционирования. «Поскольку же к этой функции примешивалось и более индивидуализированное творчество юриспруденции, как таковой, как особого класса народа, обладающего особыми воззрениями и техническими познаниями, то и здесь творческое значение следует приписать не столько пониманию функции и цели тех абстракций, которые называются институтами права, сколько классовому юридическому опыту, составляющему отражение больших масс конкретных, уже совершившихся species facte и их решений»389389
  Там же. С. 210.


[Закрыть].

Рассмотрение общей теории права Петражицкого позволяет увидеть, какое значение придавал он нравственному прогрессу человечества, связывая с ним и изменение самого права. «Развитие права, как барометра этического состояния народа, обнаруживает, впрочем, отдельные колебания; подчас заметны кратковременные движения назад или более или менее продолжительные промежутки застоя; при современном общении народов легко возможны не мотивированные достаточно этическою культурою народа скачки вперед путем заимствования. В случае диссонанса этической культуры народа и права неминуемо появляются такие или иные болезненные явления»390390
  Петражицкий Л.И. Акции, биржевая игра и теория экономических кризисов. СПб., 1911. С. 20.


[Закрыть]. Таким образом, естественное право есть следствие исторического развития права и в то же время оптимальный инструмент регулирования социальных отношений путем постоянного соотнесения их с нравственным идеалом человечества.

На этой основе Петражицкий попытался создать особую юридическую дисциплину – политику права, которая должна была обосновывать рациональное регулирование социально-правовых отношений в обществе. Будучи психическим явлением, право, в свою очередь, оказывается фактором, обусловливающим новые психические явления. В этом создании новых психических импульсов и состоит, по мнению Петражицкого, истинное назначение права как инструмента социального регулирования. Он различает несколько основных способов воздействия права на общество: непосредственное психическое воздействие, состоящее в возбуждении или устранении тех или иных мотивов поведения индивидов; опосредованное воздействие на общество, порождающее определенное состояние социальной психологии, настроений, наконец, этики народонаселения. Различаются два результата, к которым может привести воздействие права на общество: оно может вызвать деморализацию общества или, наоборот, способствовать его нравственному прогрессу. Достижение второй цели и преследует политика права, предложенная Петражицким, смысл которой состоит в том, чтобы стихийное и ненаучное воздействие права на общество сделать направленным и научным, стимулируя нравственный прогресс человечества. В качестве метода воздействия рекомендуются ненасильственыне (т.е. чисто моральные) санкции. Во всяком случае, политика права, говорит Петражицкий, должна иметь в виду, что уголовные угрозы являются весьма примитивным приемом психического воздействия, рассчитанным на грубые черты человеческого характера, и что задачи и идеал правовой политики состоят в переведении психологического правового концерта на более высокие струны человеческой души. В этом существо прогресса права; к этому направлена и тенденция исторического развития.

Политика права разрабатывалась Петражицким в трех направлениях. Прежде всего, она состоит в систематизации, унификации и рационализации самого законодательства, превращении его в эффективный инструмент социального развития. С этой целью ученый неоднократно обращался к проблеме кодификации права в странах Европы и в России. Отметим, что вопрос о кодификации права активно обсуждался в конце XIX в. в ряде стран, прежде всего в Германии, где он был связан с решением практической задачи – созданием общегерманского гражданского кодекса. Сходная проблема встала в Италии после ее объединения. В России гражданское уложение также стало предметом дискуссий в связи с развитием гражданского общества в пореформенный период. Петражицкий, значительное время проведший в Германии и издавший там ряд своих трудов, весьма активно комментировал кодификацию права там, рассматривая ее как возможный образец для подражания и пример осуществления политики права. «Современная наука гражданского права, – справедливо отмечает Петражицкий, – развивается главным образом под предводительством и влиянием немецкой юриспруденции, которая в свою очередь опирается на продукт деятельности римской юриспруденции, на Corpus juris. Естественно поэтому, что и новые лозунги, программы и направления в области цивилистики и даже отчасти науки права вообще в новое время создавались выдающимися германскими романистами (Савиньи, Иеринг). Впредь центром тяжести и фундаментом германской цивилистической юриспруденции сделается новое гражданское уложение»391391
  Bona Fides в гражданском праве… С. 278.


[Закрыть]. Однако не следует думать, что Петражицкий оценивал кодификацию в Германии однозначно положительно. Более того, он подвергал ее значительной критике, исходя, прежде всего из представлений о задачах новой науки и практики – политики права. Основной недостаток кодификации нового и новейшего времени Петражицкий усматривал в ее подражательном (по отношению к римскому праву) характере, который не позволяет на деле проводить рациональную реорганизацию социальных и экономических отношений. «Главнейшая, и, весьма преобладающая, масса юридического материала, заключающегося в новых гражданских уложениях, представляет продукт подражания, копирования и компилирования; но без изучения цивильно-политического значения оригинала. Основным оригиналом для копирования является римское право. Так было в начале появления новых кодификаций, когда для составления компиляций не было еще других пособий в виде сделанных уже раньше компиляций (гражданских кодексов), но то же повторяется и в новейшее время»392392
  Там же. С. 258.


[Закрыть]. Таким образом, критике подвергается не естественное право вообще и не римское право в частности, а его использование в современной кодификации. Не случайно, иронизирует Петражицкий, обсуждаемый проект германского уложения получил название «маленький Виндшейд» по имени известного автора учебника римского права. По мнению Петражицкого, романистическая наука не исследовала римского права так, чтобы приготовить почву для сознательного и критического отношения законодателя к римским нормам, понять, что с точки зрения цивильной политики является рациональным, а что нет, в каком направлении должны проводиться необходимые изменения.

В области регулирования социальных отношений политика права способна также дать весьма много. Постоянно направляя мышление и поведение людей в определенное русло, стимулируя появление одних мотивов и сдерживая другие, разумная политика права способна цивилизовать общество и сделать его более нравственным. Это относится не только ко всему правовому строю, как таковому, который захватывает и в значительной степени предопределяет всю жизнь и деятельность всякого гражданина как члена семьи, общины, сословия, государства, как участника в производстве и обмене хозяйственных благ и т. п.. но и, в более скромных размерах, ко всякому институту права, хотя бы, по-видимому, весьма мелкому и незначительному.

Наконец, политика права может проявить себя и в хозяйственной области, например в акционерном деле или биржевой игре, как показал Петражицкий в специальном исследовании по этой проблеме. Механизм влияния права на общество и здесь такой же, как и повсюду, возможно создать такой психологический настрой, при котором возрастает интенсивность склонности к оптимизму в оценке шансов выигрыша, а это, в свою очередь, влечет за собою тенденцию к перепроизводству в различных его видах. Акционерное предприятие представляет с его точки зрения нерациональное хозяйственное предприятие, которое он уподобляет азартной игре. Оно порождает неоправданные иллюзии и оптимизм, перепроизводство и, как следствие, экономические кризисы. Средство разумного регулирования биржевой игры и вообще эмоций такого рода Петражицкий усматривает в политике права.

Мы рассмотрели основные компоненты учения Петражицкого. При всех его недостатках с современной точки зрения оно означало заметный шаг в переходе от права в узком (юридическом) смысле к его социологической и психологической интерпретации (например, в рамках бихевиоризма). Воззрения Петражицкого представляют синтез философии (неокантианство), этики, права и психологии. Отсюда вышли П. Сороки и Ж. Гурвич393393
  Подробнее об этом см.: Sorokin P.A. Sociological theories of today. N.–Y., 1966.


[Закрыть].