Текст книги "Португалия. Полная история"

Чтобы доказать свой приоритет, испанский император Карл V нанял опытного португальского мореплавателя, фамилия которого в оригинале звучит непривычно и странно – Фернау Магальяйнш. Это всем известный Фернан Магеллан. Он бывал в Индии и Малакке с португальскими экспедициями, где отличился в боях. Перед Магелланом поставили задачу найти западный путь к Молуккским островам, для чего было необходимо отыскать морской проход через Американский континент.

Магеллан отплыл из южного испанского порта Санлукар-де-Баррамеда в сентябре 1519 года. Его эскадра состояла из пяти кораблей, на которых находились 256 человек. В ноябре экспедиция достигла Бразилии, а в декабре – Аргентины. Пролив в Тихий океан был недалек, но чтобы открыть его, потребовался почти год.

Лишь в ноябре 1520 года, потеряв один из кораблей, Магеллан прошел по проливу, названному впоследствии в его честь, и добрался до Великого океана. До населенных земель экспедиция шла три месяца. Ими оказались Марианские острова, за которыми последовали Филиппины, где нога европейцев еще не ступала. На острове Мактан в стычке с туземцами Магеллан был убит.

В Испанию возвратился единственный корабль – нау «Виктория». Им командовал баск Себастьян Элькано. Он пересек Индийский океан, обогнул Африку и в сентябре 1522 году пришвартовался в Санлукар-де-Баррамеда, замкнув круг и совершив первое кругосветное путешествие. С Элькано до Испании добрались еще 17 человек[76]76
  Kurlansky, Mark. The Basque History of the World. New York, Walker & Company, 1999, p. 63.


[Закрыть].

Привезенный товар покрыл расходы и принес прибыль. Испанцы записали глобальное свершение на счет своего соотечественника, однако остальной мир считает по-другому и традиционно чествует Магеллана.

Первое кругосветное плавание, за которым по тому же маршруту тут же последовала вторая испанская экспедиция, привело к обострению отношений с Португалией. Жоау III потребовал наказать капитана и вернуть груз.

Обе страны предъявляли права на Молуккские острова. И Испания, и Португалия утверждали, что линия раздела мира, проведенная по Тордесильясскому договору в Западном полушарии в 370 лигах к западу от Кабо-Верде, в Восточном полушарии относит Пряные острова к их зоне.

Португалия уже построила форт на острове Тернате. Испанцы пытались закрепиться на соседних островах. Дело дошло до вооруженных столкновений.

В 1524 году была образована согласительная комиссия, которая несколько раз заседала в испанском Бадахосе и португальском Элваше, но результата достичь не смогла. Каждая сторона в качестве доказательства своей правоты предъявляла атласы и глобусы, которые были выгодны ей.

Масштабного конфликта удалось избежать. В 1525 году сестра Карла V Екатерина Австрийская вышла замуж за Жоау III. Через год Карл V женился на сестре португальского монарха Изабел. В 1529 году в Сарагосе был подписан договор, урегулировавший вопрос о Пряных островах.

Император Карл V отказался от претензий Испании в обмен на солидную компенсацию в 350 тысяч золотых дукатов. Меридиан, разделявший испанское и португальское полушария, установили по линии, проходившей на расстоянии в 297,5 лиги к востоку от Молуккских островов, что оставляло их Португалии[77]77
  Elton G.R. The New Cambridge Modern History. Vol. 2 Reformation, 1520–1559, Cambridge University Press, 1990, p. 632.


[Закрыть].

Сарагосский договор подвел итог самому бурному и плодотворному периоду эпохи Великих географических открытий. Глобальные и долговременные последствия путешествий португальских и испанских мореплавателей были очевидны уже их современникам и ближайшим потомкам.

Открытие Америки и пути в Ост-Индию мимо мыса Доброй Надежды представляют собою два величайших и важнейших события во всей истории человечества. Последствия их уже теперь очень значительны, но за короткий период в 200 лет, протекший со времени этих открытий, никоим образом не могли в полной мере проявиться все их результаты. Человеческая мудрость не в состоянии предвидеть, какие благие или несчастные последствия могут еще проистечь от этих великих событий. Их общее влияние представляется скорее благотворным, поскольку они сблизили самые отдаленные части мира, позволили им удовлетворять нужды друг друга, расширять круг потребностей и возможность удовлетворять их друг для друга, поощрять промышленность друг друга. Но для туземцев Ост– и Вест-Индии все коммерческие выгоды, которые могли получиться от этих событий, были совершенно парализованы порожденными ими ужасными бедствиями[78]78
  Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М.: Эксмо, 2007, с. 593.


[Закрыть].

Адам Смит,

шотландский экономист и философ XVIII века

С момента, когда классик и светоч капитализма написал эти строки, минуло еще два с половиной столетия. За это время сближение отдаленных частей мира достигло стадии, о которой средневековые европейцы не могли и помыслить. Процесс продолжается, его волнообразный ход перемежает приливы с отливами. Для мира в целом конечные результаты и последствия глобализации по-прежнему туманны, но для Португалии итоги и плоды ее начального этапа давно подсчитаны и описаны. Они оказались неоднозначными, а порой – горькими.

Первая мировая империя и первая глобализация

Географические открытия, совершенные португальскими мореплавателями, положили начало процессам, которые изменили мир до неузнаваемости. Они оказали влияние на все стороны жизни человечества, до той поры разобщенного, раздробленного на самостоятельные племена и народы, плохо или вовсе не связанные, а зачастую даже не подозревавшие о существовании друг друга.

Эра Вашку да Гамы послужила отправной точкой для 500 лет западной экспансии и привела в действие силы глобализации, которые сегодня формируют мир[79]79
  Кроули Р. Завоеватели. Как португальцы построили первую мировую империю. М.: Центрполиграф, 2017, с. 14.


[Закрыть].

Роджер Кроули,

современный британский историк

Беспорядочно разбросанные осколки мировой мозаики, будто по мановению волшебной палочки, вдруг собрались и выстроились в единую глобальную картину. Феодализм с его изолированными общинами, которые производили для себя все необходимое и полностью пребывали под властью сеньора, закончился. Наступила эпоха капитализма и абсолютной власти денег.

Самым очевидным последствием деяний Жила Эанеша, Диогу Кау, Бартоломеу Диаша, Вашку да Гамы, Афонсу де Албукерке, Педру Алвареша Кабрала, Фернана Магеллана и других знаменитых португальских мореплавателей стало ослабление Венеции и Генуи. Из владычиц морских, чья военная мощь и монополия на торговлю с Востоком веками принимались как должное, итальянские республики превратились во второразрядные государства. А все из-за того, что поставка в Европу пряностей переместилась из Средиземноморья в Атлантику, потянув за собой денежные потоки.

Португалия не только укротила мятежные океаны. Она укрепила ослабевшие узлы единства обитаемого мира. Новые народы, новые моря, новые миры вышли из тысячелетних сумерек. И сегодня Португалия – руководитель и бодрствующий часовой новой Вселенной.

Анджело Полициано,

итальянский гуманист XV века

Центром коммерции, причем впервые в истории человечества – мировым центром, стал Лиссабон. Лавки купцов изобиловали самыми модными товарами Запада и Востока. По улицам разъезжали длинные кареты, запряженные холеными лошадьми в богато украшенной сбруе. Ими правили представительные возницы в золотых ливреях.

Население города достигло 100 тысяч. Десятую или даже восьмую часть жителей составляли африканские и азиатские рабы. Ежегодно их ввозилось в Португалию порядка 10 тысяч[80]80
  História do Brasil. T. 1. Rio de Janeiro, 1965, p. 114.


[Закрыть]. Немногим меньше была доля иностранцев европейского происхождения.

В порту разгружались и загружались суда со всей Европы. Они привозили в столицу Португальской империи плоды труда своих земледельцев и ремесленников, а увозили колониальные товары.

В Лиссабоне драгоценный груз с Востока находился под неусыпным контролем короны. Для этих целей служил торговый дом-монополист «Каза да Индиа», построенный в самом центре столицы. О значении колониальной торговли красноречиво свидетельствовало выбранное для него место – под боком у нового помпезного королевского дворца, призванного олицетворять собой имперскую мощь страны.

Еще одним символом эпохи были верфи «Рибейра даш науш», примыкавшие к «Каза да Индиа». Сегодня – это часть набережной Тежу, где неспешно прогуливаются и принимают солнечные ванны туристы. В XVI веке там кипела работа. На «Рибейра даш науш» строили быстроходные каравеллы и вместительные нау. В разгар эпохи Великих географических открытий Португалия обладала флотом из трех сотен кораблей.

Благодаря португальцам Европа не только дорвалась до пряностей и драгоценностей, но и познакомилась с неведомыми ранее товарами и обычаями, которые стали популярными и любимыми. Знаменитая английская традиция чаепития в пять часов (five o’clock tea) зародилась благодаря регулярным посиделкам с чаем, которые устраивала при дворе Карла II Стюарта его супруга, португальская принцесса Катарина Браганская.

Чай в Англии знали и раньше, но считали лекарством и употребляли редко. Званые чаепития у португальской жены британского монарха сделали заморский напиток модным сначала у аристократов, а потом и в других слоях общества. Использование фарфоровой посуды, которая тоже получила распространение в Европе с помощью португальцев, придавало чайной церемонии дополнительное очарование.

 
Богатства Тежу, самоцветы Нила,
Блеск роскоши Зеландии холодной
И все, что Эфиопия взрастила —
Дары земли далекой, плодородной, —
Родная Португалия вместила,
И наш король, властитель благородный,
Казной неисчислимой обладает
И гордою страной повелевает
 

Луиш де Камоэнс

(пер. Ольги Овчаренко)

Величайший португальский классик писал эти строки на исходе XVI столетия, когда героическая эпоха, взметнувшая его родину на гребень мировой истории, неумолимо катилась к закату. Безвозвратно утекли в песок и богатства, завоеванные в дальних походах.

Золотой дождь, пролившийся над Португалией, был обильным, но недолговечным. Цены на пряности, зашкаливавшие в период монополии итальянских республик, когда товар приходилось доставлять окольными путями через цепочку посредников, вскоре упали. Теперь этот некогда редкий товар стал вполне обыденным и доступным по всей Европе. К тому же Венеция и Генуя вскоре наладили собственные пути доставки специй через Ближний Восток. Португальцы лишились монополии, хотя итальянцы и не добились восстановления былых позиций.

По сходной схеме менялась конъюнктура на рынке драгоценных камней и металлов. Их поток из Африки, с Востока и из испанских колоний в Америке быстро перетек в другие европейские страны, которые не имели заморских владений, но обладали передовыми технологиями и были способны производить товары, имевшие высокий спрос. Вскоре центр мировой торговли переместился из Лиссабона в Антверпен.

Период процветания Португалии оказался кратким и завершился плачевно. Наплыв золота и пряностей поднял цены на все остальные товары. Жизнь подорожала, сводить концы с концами становилось все труднее.

Высокая прибыль от монополии на торговлю с Востоком была промотана на закупку роскошных заграничных товаров. Их массированный импорт нанес удар по собственным крестьянам и ремесленникам.

Больше всего географические открытия подорвали положение самого привилегированного сословия – земельной аристократии. Оно лишилось большей части доходов и значительной части влияния и престижа. Зато на коне оказались купцы и банкиры. Их состояния стремительно росли, они на глазах превращалась в новых хозяев жизни.

Пример купающихся в деньгах нуворишей, еще недавно бывших людьми небогатыми и незнатными, породил культ быстрого успеха и стремление к обогащению любыми способами и средствами. Рушились вековые феодальные устои. Традиционное воспитание, превозносившее как высшие добродетели трудолюбие, честность, преданность, самоотверженность, скромность, умеренность, больше не работало. Португальцы желали во что бы то ни стало быстро разбогатеть и пожить в роскоши.

Профессии, требовавшие тяжелого каждодневного труда, теперь не считались достойным занятием. Перестало быть привлекательным сельское хозяйство. Опустели поля и деревни.

Население портов, возросшее за счет притока населения из глубинки, жило от корабля до корабля. Экипажи судов, прибывавших из колоний, швыряли деньгами налево и направо. На их обслуживании можно было заработать быстрее и больше, чем на возделывании земли и разведении скота. Как на дрожжах росла коррупция. Реальная экономика погрузилась в депрессию.

Молодежь устремилась в заморские колонии, чтобы правдами и неправдами сколотить состояние. Страна лишалась самой активной части населения.

За моря уезжали молодые здоровые мужчины. Женщин на кораблях или не было вовсе, или их можно было пересчитать по пальцам одной руки. Нехватка собственных представительниц прекрасного пола привела к энергичному смешиванию португальцев с туземками, стала одной из причин поощрения межнациональных браков.

Менее чем за столетие Португалию покинули около 300 тысяч человек[81]81
  Oliveira Marques A. H. História de Portugal. T. 1. Lisboa, 1976, p. 92.


[Закрыть]. Это втрое больше, чем проживало в столице.

Общая численность населения страны в XVI веке неизвестна, но, по оценкам, она составляла от 1 до 1,4 миллиона человек. Для сравнения: из Испании, где насчитывалось 7–8 миллионов жителей, к 1570 году в Америку эмигрировали около 60 тысяч[82]82
  Боксер Ч. Португальская империя в XV–XIX веках. М.: Ценрполиграф, 2019, с. 65.


[Закрыть].

К тому же, в отличие от испанцев, заселявших в основном плодородные американские земли со здоровым климатом, португальцы отправлялись в малярийные азиатские и африканские тропики. Многим из тех, кому посчастливилось не умереть по дороге, удавалось продлить жизнь всего на пару лет.

Сама метрополия, несмотря на приток заморских богатств, в целом оставалась бедной и все больше отставала от европейских экономических лидеров, заслужив прозвище «голодранца в золотой короне».

Символом несбывшихся надежд на благоденствие стала Неоконченная часовня (Capelas Imperfeitas). Украшенное пышным орнаментом сооружение, часть гигантского монастыря Моштейру да Баталья, пять веков спустя так и стоит недостроенным, превратившись в окаменевший немой укор эпохе.

Смертельный удар географические открытия нанесли по средневековой науке. Игнорировать новую картину мира было невозможно, но она в корне противоречила тому, что веками утверждали ученые.

Раньше достаточно было сослаться на авторитетного автора, и какими бы странными ни казались утверждения, они признавались истинными. Теперь одних цитат было недостаточно. Требовались реальные доказательства и факты, полученные с помощью опытов, исследований, наблюдений.

Рухнули устоявшиеся взгляды, развеялись мифы и легенды. Сказочные земли уступили место материкам и островам, фантастические чудовища и растения – реальной фауне и флоре. Изучение потоков новой информации кардинально изменило естественные науки, географию, картографию, астрономию, медицину…

Виднейшие ученые XVI века в Португалии были прямо или косвенно связаны с мореплаванием. Картографы Дуарте Пашеку Перейра и Жоау де Каштру сами осуществляли практическое руководство колонизацией новых земель и участвовали в сражениях.

К успеху дальних экспедиций причастны ботаник, аптекарь и дипломат Томе Пиреш и математик Педру Нунеш. Первый написал книгу «Сумма Востока: от Красного моря до Китая», в которой обобщил знания по истории, географии, экономике, этнографии, растительному миру региона. Второй изобрел нониус – вспомогательную шкалу, которая служит для определения количества долей делений основной шкалы. Она позволила улучшить вычисления градусного склонения звезд и точнее определять местоположения корабля. Эта адаптация к квадранту была использована знаменитым астрономом Тихо Браге. В 1935 году Международный астрономический союз присвоил имя Нунеша кратеру на видимой стороне Луны.

Врач Гарсиа де Орта стал основателем тропической медицины. Его «Беседы о лечебных травах и лекарствах Индии», написанные и изданные в Гоа, переводились и печатались по всей Европе.

В самой Португалии медицина изменилась разительно. В конце XV века уже можно говорить о зачатках системы медицинского обслуживания населения.

Возникают крупные лечебницы. В 1498 году в столице появился Святой дом милосердия, а в 1504 году открылась Королевская больница Всех Святых, которая на два с половиной столетия стала главным госпиталем страны. Больные разделялись согласно полу и недугу, имелось стационарное отделение, приемная для срочной помощи, особые отделения для благородных пациентов, а также для душевнобольных и сифилитиков.

Получила развитие система образования, которую короли тоже поддерживали. Уже Жоау II начал предоставлять стипендии студентам для обучения в университетах Италии, Франции и других стран. Жоау III в 1527 году учредил десятки стипендий для обучения в Коллеже Святой Варвары, который был организован для португальцев в Париже, а затем привлекал выпускников в качестве преподавателей на родине. Приглашались и зарубежные профессора.

В 1537 году университет был окончательно переведен в Коимбру. Неоднократные переезды главного учебного заведения в первые два с половиной века его существования, предпринимаемые по воле королей, не способствовали приобретению высокой репутации. Папа Николай IV запретил изучать в нем теологию, а Климент VII отказался признавать за богословами, окончившими Лиссабонский университет, право учить других.

Жоау III не ограничил реформу формальным изменением местоположения. Университет получил новый устав, в нем читали лекции иностранные профессора. Уровень образования вырос, но все равно уступал качеству преподавания в ведущих европейских университетах: Парижском, Оксфордском, Болонском, Саламанкском[83]83
  ibid., с. 14.


[Закрыть].

В 1547 году Жоау III основал в Коимбре Королевский колледж искусств и гуманитарных наук. Возглавил новое учебное заведение крупнейший португальский педагог Андре де Гоувея. Посещение колледжа стало обязательным для поступления в университет. Так были заложены основы среднего образования.

В конце XV века в Португалии началось книгопечатание. Возникли книжные магазины. Португальский язык, окончательно отделившийся от галисийского, благодаря морским экспедициям и колониальным захватам распространился по всей Азии. Так, в японский, несколько видоизменившись, вошли сотни португальских слов. Например, категория блюд из морепродуктов и овощей тэмпура получила название от португальского tempora, которым иезуиты обозначали период поста.

Путешествия на край и за край света оказали сильное влияние на португальскую культуру. Возник новый жанр, основанный на описании путешествий и приключений. Одну из первых книг о жизни и нравах португальской Индии создал офицер Дуарте Барбоза. Особенно прославился на этом поприще Фернау Мендеш Пинту, который объездил всю Азию и изложил свои впечатления в пухлых «Странствиях», переведенных на крупнейшие европейские языки.

Летописец Жоау де Барруш, продолжая традиции Фернау Лопеша, создал четырехтомные хроники «Деяний, совершенных португальцами при открытии и завоевании морей и земель Востока». Его работу продолжил Диогу ду Коуту. И, разумеется, нельзя обойти Луиша де Камоэнса, увековечившего в эпической поэме «Лузиады» плавание Вашку да Гамы и всю предшествующую, а также известную ему последующую историю родной страны.

В архитектуре готика уступила пышному стилю мануэлину, вызванному стремлением отобразить в камне экзотику морских странствий. Он проявился в таких памятниках, как монастырь Иеронимитов и Вифлеемская башня в Лиссабоне, монастырь Ордена Христа в Томаре. В их декоре бросаются в глаза морские элементы, такие как канаты, раковины, якоря и якорные цепи, морские узлы, а также пальмы и другие экзотические растения. В Москве об этом прихотливом стиле напоминает заказанный под впечатлением от посещения Португалии особняк Арсения Морозова (бывший Дом дружбы с народами зарубежных стран).

Высокого уровня достигло ювелирное искусство, чему способствовал приток драгоценных камней и металлов из колоний. Примером может служить Вифлеемская дароносица, сделанная драматургом и ювелиром Жилом Висенте для монастыря Иеронимитов. Она выполнена из золота, уплаченного в качестве дани правителем суахилийского порта Килва. Привез драгоценный металл в Лиссабон Вашку да Гама, возвратившийся в 1503 году из своего второго путешествия в Индию. Восхищает и золотая рака королевы Леонор, работа Мештре Жоау.

Появился первый португальский классик в живописи. Им стал Нуну Гонсалвеш. В полиптихе «Панели Святого Винсента», который до сих пор производит неизгладимое впечатление, он изобразил представителей всех слоев португальского общества XV века: знати, духовенства, народа. Некоторые исследователи полагают, что на одной из шести панелей предстает Энрике Мореплаватель в окружении своих соратников.

Расширение географического кругозора совпало у образованных португальцев с распространением по Европе идей Возрождения. Его деятели проповедовали гуманизм и ратовали за изучение классического наследия – греческих и римских авторов.

В португальской литературе Возрождение связано, прежде всего, с именем Франсишку Са-де-Миранды, сына наместника Бразилии Меня де Са. Посетив Италию, он вернулся сторонником идей гуманизма и основал на родине новую итальянскую школу поэзии, участников которой окрестили петраркистами.

Ренессансный гуманизм отличался от современного. Он означал не защиту прав человека, а исследование человеческого духа во всех его проявлениях. Человек помещался в центр Вселенной, подвигая Бога и занимая его традиционное место.

Виднейшим португальским гуманистом считается Дамиау де Гоиш. Сын португальца и фламандки, друг Эразма Роттердамского, он состоял при дворе, занимал ответственные посты. В качестве секретаря и казначея португальской фактории в Антверпене посетил Швецию, Польшу, Литву и другие страны, где столкнулся с попытками итальянцев отыграться за потерю монополии на торговлю пряностями. Гоиш вступил в полемику. Отвергнув обвинения в нечестной конкуренции, он доказывал, что покупать у португальцев специи – долг каждого христианина, так как тем самым он помогает Лиссабону бороться с неверными[84]84
  Damião de Góis. De Rebus Lusitanorum in Opusculos Historicos. Porto, 1945, pp. 85–88.


[Закрыть].

Вернувшись в Португалию, Гоиш возглавил королевский архив. На него была возложена почетная обязанность написать хронику царствования Мануэла I. Задача была выполнена за семь лет.

Несмотря на высокие должности и связи, Гоиш неоднократно подвергался преследованиям со стороны Инквизиции. В конце жизни он угодил под арест и, едва выйдя на свободу, скончался при невыясненных обстоятельствах.

Религиозная нетерпимость ужесточалась в Португалии постепенно, но неуклонно. Традиционно страна отличалась сравнительно мягкими нравами. Именно поэтому, после того, как 1 мая 1492 года в Испании был оглашен эдикт о высылке из королевства евреев, туда хлынул поток беженцев. По оценкам, в Португалию перебрались до 120 тысяч иудеев[85]85
  Вольпе М.Л. Евреи. М.: Исолог, 2017, с. 316.


[Закрыть].

Но и здесь их ждала незавидная участь. Мануэл I повелел изгнать всех, кто отказывался креститься. В марте 1497 года евреев в возрасте до 25 лет было приказано крестить насильно. Что касается остальных, то в день высылки 20 тысяч человек были взяты под стражу и объявлены рабами короля, а затем насильно обращены в католичество. В 1499 году евреям было запрещено без особого разрешения монарха покидать пределы страны.

Крещеных евреев стали называть новыми христианами. Внешне они соблюдали католические обряды, ходили в церковь, но внутренне многие оставались иудеями и дома тайно продолжали придерживаться своих традиций, что порой приводило к жестоким конфликтам. Отношение португальцев к новым христианам было в лучшем случае недоверчивым, а в худшем – враждебным.

Самая кровавая драма еврейской истории Португалии произошла в апреле 1506 года в Лиссабоне. После инцидента в Церкви Святого Доминика, где прихожанам показалось, что один из новых христиан кощунственно отозвался о распятии, его вытащили на рыночную площадь, растерзали и бросили в костер.

Возбужденная толпа устроила погром, который длился три дня. По разным оценкам, в ходе резни погибли от двух до пяти тысяч человек, в том числе женщины, дети и старики.

Мануэл I, которого во время погрома не было в городе, приказал провести расследование и наказать виновных. Король разрешил всем евреям, которые хотели уехать, покинуть страну, позволив забрать имущество. Беженцы расселились по всей Европе, вплоть до России, где в результате появилась необычная для северной страны фамилия Португалов.

В 1521 году после вступления на престол Жоау III выезд вновь запретили. Возможность эмигрировать появилась после 1557 года при новом короле Себаштьяу, но только для очень состоятельных людей, способных заплатить 250 тысяч дукатов.

К тому времени в Португалии вовсю действовала Инквизиция[86]86
  Инквизиция – судебный институт Римско-католической церкви, занимавшийся выявлением и искоренением ересей, расследованием деяний, которые с католической точки зрения считались преступлениями против веры и нравственности, а также книжной цензурой.


[Закрыть]. С просьбой учредить ее к Папе обращался еще Мануэл I, полагавший, что это позволит укрепить закон и порядок, но ему было отказано.

После смерти Мануэла I хлопоты продолжил Жоау III. В результате его настойчивых просьб Папа Павел III в 1536 году разрешил создать в Португалии суд Инквизиции. Трое судей назначались понтификом, еще один – королем. Только с 1547 году португальский монарх получил право, как в Испании, отбирать весь состав суда.

Суд инквизиции разбирал не только дела еретиков, каковыми признавались иудеи, мавры и протестанты, но также занимался теми, на кого падали подозрения в колдовстве или нарушении морали, например, двоеженстве или содомии. Получив донос, инквизиторы приступали к следствию. Если собранные доказательства были признаны достаточными, еретик передавался светскому правосудию. Оно приговаривало его к сожжению на костре, так как такое наказание предусматривал для подобных преступлений уголовный кодекс. Если проступок был менее тяжким, провинившийся подвергался тюремному заключению, ссылке, конфискации имущества, на него накладывалось покаяние.

Первая казнь состоялась в сентябре 1540 года. До 1794 года в Португалии через суд инквизиции прошли 29,5 тысяч человек. К смерти через сожжение на костре были приговорены свыше 1,8 тысячи обвиняемых – меньше, чем погибло за три дня лиссабонского погрома[87]87
  Almeida F. História da Igreja em Portugal, vol. IV, Oporto, 1923, Appendix IX, esp. p. 442.; Lea, Henry Charles. A History of the Inquisition of Spain p. 310; Saraiva A. J. The Marrano Factory: The Portuguese Inquisition and Its New Christians 1536–1765. Leiden, Brill, 2001, p. 102.


[Закрыть].

Таким образом, намерение Мануэла I и Жоау III прекратить вспышки насилия и самосуды, осуществилось. Наказание вновь налагалось строго в рамках законов, хотя, с современной точки зрения, законы были неверными и неоправданно жестокими.

Но Инквизиция не только довлела над правосудием. Она также взяла на себя роль цензора, подготовив Index Expurgatorio, то есть список публикаций, запрещенных к распространению. Без ее дозволения не могла быть напечатана ни одна новая книга.

Португалия огородилась глухой стеной от любых мыслей, нежелательных для католической церкви. Инквизиция избавила португальцев от знакомства с идеями Реформации[88]88
  Реформация – религиозное и общественно-политическое движение в Западной и Центральной Европе XVI – начала XVII веков, направленное на реформирование Католической церкви, которое привело к появлению новых конфессиональных церковных образований: лютеранства, кальвинизма и др.


[Закрыть] и протестантизма, а заодно и от религиозных войн, опустошивших некоторые европейские страны.

Цензура также не позволила познакомиться с работами выдающихся зарубежных ученых. Да и некоторые португальские деятели науки и культуры, опасаясь преследований, предпочли уехать за границу или прекратили заниматься творчеством.

Наряду с инквизицией в Португалии появился Орден иезуитов. Общество Иисуса, основанное испанцем Игнатием Лойолой в 1534 году как ответ на Реформацию, провозгласило своими целями проповедь католицизма, образование молодежи, миссионерскую деятельность среди неверных.

Как только Жоау III узнал о существовании такой организации, он написал послу в Риме и предложил иезуитам заняться обращением в христианство населения колоний. В 1540 году в Португалию прибыли три соратника Лойолы: португалец Симау Родригеш, итальянец Пауло Камерте и баск Франциск Ксаверий.

Симау Родригеш остался в стране и в 1542 году основал первую иезуитскую школу. В 1555 Жоау III передал иезуитам Королевский колледж искусств и гуманитарных наук. Так одним махом защитники католической веры получили контроль над всем средним образованием. В 1558 году иезуиты основали в Эворе университет. Вскоре их учебные заведения открылись во всех крупных городах.

Деятельность иезуитов внесла решающий вклад в то, что в Португалию не смогли проникнуть идеи Реформации. Им удалось добиться полного контроля над умами образованной молодежи и удержать ее в русле Католической церкви.

Заметный след оставили иезуиты в колониях. С португальскими флотилиями всегда плавали миссионеры из разных духовных орденов. Но иезуиты оказались самыми эффективными пропагандистами католической веры.

Франциск Ксаверий прибыл в Гоа в 1542 году и за несколько месяцев обратил в католичество тысячи индусов. Оттуда он направился в Кочин, затем на Цейлон, в 1545 году добрался до Малакки, а в 1549-ом – до Японии, где обрел десятки тысяч последователей.

Иезуиты стремились проникнуть в самые труднодоступные уголки Азии. Бенту де Гоиш пересек Памир и достиг Монголии. Падре Антониу де Андраде добрался до Тибета, где основал католическую миссию.

В Бразилии обращение индейцев в христианство началось в 1549 году с появление там иезуита Мануэла да Нобреги, который прибыл вместе с первым губернатором. Падре Жозе Аншиета создал грамматику языка индейцев тупи. Иезуиты основали многие бразильские города, храмы, школы и семинарии, больницы и приюты.

Во вторую половину XVI века Португалия вступила страной, сотканной из противоречий. Развитие флота и наук, связанных с мореплаванием, появление шедевров в архитектуре, литературе, живописи уживались с жесточайшей цензурой и сожжением на костре еретиков, идеи Возрождения – с нетерпимостью к новым христианам, а гуманизм – с рабством. При Жоау III положение королевской власти казалось прочным, но с его смертью в 1557 году стали множиться признаки надвигающейся бури. Впереди первую мировую империю ждало тяжелое испытание, которое надолго лишило ее самостоятельности.