Текст книги "Португалия. Полная история"

Первые восемь лет Куньял провел в одиночной камере в полной изоляции, но не сломался и даже не потерял счет дням. Заключенный, который, помимо адвокатских способностей, обладал талантом художника и писателя, рисовал сцены из народной жизни, перевел и проиллюстрировал «Короля Лира» Шекспира, написал роман и повесть.

Затем руководителя коммунистов перевели в поселок Пенише. Там в крепости, построенной в XVI веке на высоких скалах для защиты побережья от пиратских набегов, была устроена тюрьма для особо опасных преступников. Несмотря на строгие условия содержания, группа заключенных коммунистов сумела наладить контакт друг с другом, разработать план побега, согласовать его с руководством партии. Осуществить план помог охранник тюрьмы, которого за большие деньги завербовали товарищи, находившиеся на свободе.

В дождливый январский вечер 1960 года десять заключенных во главе с Алвару Куньялом усыпили хлороформом охранника, забрали у него ключи и вышли из тюремного здания. Под плащом подкупленного тюремщика беглецы по одному пробрались к внутренней стене, спустились с нее на площадку, выходившую на наружную стену. По внешней стене доползли до самого отдаленного от часовых участка и по веревке, связанной из простыней, соскользнули в ров, окружавший крепость. В поселке беглецов ждали две машины, которые отвезли их на конспиративные квартиры[283]283
  Фесуненко И. Португалия до апреля. М.: Молодая гвардия, 1982, с. 116–120.


[Закрыть].

В Португалии сенсационная новость о побеге из Пенише долгое время оставалась секретом. Единственной газетой, которая посмела опубликовала ее, стал орган компартии «Аванте!», издававшийся в глубоком подполье. «Наш народ приветствует освобождение Алвару Куньяла и его товарищей», – гласил заголовок на первой полосе. А подзаголовок напоминал о том, что опасность по-прежнему подстерегает вырвавшихся из казематов подпольщиков: «Защитим их от происков врагов!»

Побег привел к отставке директора ПИДЕ, но оргвыводы не помогли поймать беглецов. Через полтора года Куньяла, к этому времени избранного генеральным секретарем, переправили в Москву. С ним приехали жена, с которой руководитель компартии познакомился на конспиративной квартире, где он укрывался после побега, и маленькая дочь.

В советской столице он сначала остановился в гостинице, а потом в предоставленных ему ЦК КПСС квартирах на Ленинском проспекте и Воробьевском шоссе. По воспоминаниям окружения, Куньял, как и всюду, вел спартанский образ жизни: рано вставал, много читал и писал, встречался с руководителями других компартий, проживавших в изгнании в Москве. В свободное время он помогал семье по хозяйству, сам ходил в магазин за молоком и кефиром, гулял с дочкой, посещал кино и театры[284]284
  Pacheco Pereira J.P. Álvaro Cunhal: uma biografia política. Vol. IV: O Secretario-Geral. Lisboa: Temas e Debates, 2015, pp. 45–72.


[Закрыть].

Эпизод с побегом коммунистов из Пенише был всего лишь одной из многих драматичных страниц борьбы португальских коммунистов против режима Салазара. В 1954 году из той же тюрьмы-крепости в Пенише совершил побег будущий главный редактор «Аванте!» Диаш Лоуренсу. Он содержался в одиночной камере и сделал это самостоятельно, без помощи извне.

В 1961 году член руководства компартии Антониу Жервазиу, выдержавший в заключении многосуточную пытку бессонницей, с семью товарищами сумел вырваться из форта Кашиаш, также переоборудованного в тюрьму для политических заключенных. Побег был совершен на старом бронированном «Крайслере Империал», заказанном для Салазара после покушения, но сосланном за ненадобностью в форт. Трехтонный автомобиль без труда протаранил тюремные ворота[285]285
  Фесуненко И. Португалия до апреля. М.: Молодая гвардия, 1982, с. 97–11.; Militante, Nº 280 Janeiro /Fevereiro 2006.


[Закрыть]. Остросюжетная история послужила основой для сценария снятого в 1979 году режиссером Григорием Чухраем советско-итальянского фильма «Жизнь прекрасна».

В конце 60-х годов Куньял переехал в Париж, где, на минимально возможном расстоянии от Португалии сосредоточились эмигрантские центры сопротивления. Помимо коммунистов, столица Франции была излюбленным местом сбора и оппозиционеров либерального толка.

Компартия делала упор на работу с профсоюзами, надеясь свергнуть режим с помощью массового движения трудящихся. Некоммунистическая оппозиция больше рассчитывала на вербовку сторонников среди политической и военной элиты. Когда наступал черед выборов, коммунисты, как правило, действовали заодно и поддерживали либерального кандидата, у которого был шанс официально зарегистрироваться и довести кампанию до конца.

Наибольшим успехом тактика объединения усилий всех оппозиционных течений увенчалась на президентских выборах 1958 года. Президент Кравейру Лопеш, заигрывавший с оппозицией и конфликтовавший с Салазаром, на второй срок рассчитывать не мог. Официальным кандидатом был утвержден министр военно-морского флота адмирал Америку Томаш.

Оппозиция представила двух кандидатов. Некоммунистический блок, в который входили республиканцы, социалисты, монархисты и даже бывшие национал-синдикалисты, поддержал генерала военно-воздушных сил, масона Умберту Делгаду[286]286
  Nandin de Carvalho L. Teoria e prática da Maçonaria. Lisboa, Dom Quixote, 1995, p. 79.


[Закрыть]. Левый блок, возглавляемый коммунистами, выдвинул адвоката Арлинду Висенте.

Кандидатура Умберту Делгаду поначалу вызвала у левых оторопь. Самый молодой генерал португальской армии, сделавший блестящую карьеру, был известен как участник военного переворота 1926 года и глава «Португальского легиона», яростно защищавший режим Салазара.

В 1936 году, после начала мятежа Франко в Испании, Делгаду объявил: «Я – националист. Я с нежным трепетом слежу за победами испанской армии над диким материализмом красных». В 1937 году он выпустил книгу «О подлости гомо сапиенсов», в которой, не стесняясь в выражениях, громил оппозиционеров всех мастей – от монархистов до либеральных республиканцев. В опубликованной в 1941 году статье он восторгался Гитлером. «Бывший сержант, бывший художник, человек, который родился не в мягких пеленках, войдет в историю как гениальное воплощение способностей в политической, дипломатической, социальной, гражданской и военной областях, как человек, в котором жажда идеала соединилась с отвагой, доблестью, мужеством, слитыми воедино», – писал Делгаду[287]287
  Revista do Ar, 2 de Junho de 1941.


[Закрыть].

В ходе предвыборной кампании выяснилось, что к концу 50-х генерал стал другим человеком. Ключевыми в его перерождении были годы пребывания в Канаде и США, где он работал военным атташе, представителем Португалии в Международной организации гражданской авиации и НАТО.

Особая ценность кандидата заключалась в том, что, приобретя за океаном демократические убеждения, Делгаду ничуть не растерял присущей ему решительности, страсти и энергии. Отвечая на вопрос репортера о том, как он поступит с Салазаром в случае прихода к власти, генерал отрезал: «Само собой, уволю».

Митинги Делгаду, получившего прозвище «бесстрашный генерал», собирали десятки тысяч человек. Компартия, убедившись в его популярности и твердом намерении покончить с режимом Салазара, сняла своего кандидата ради общего успеха.

В отличие от прошлых выборов, представитель оппозиции пошел до конца. Несмотря на козни ПИДЕ и попытки разгона митингов, Делгаду принял участие в выборах, получив 23,45 процента. Остальные три четверти голосов достались Америку Томашу.

Скромный результат единого кандидата никого не обманул. Для режима избирательная кампания стала глубоким потрясением, моральным поражением, потерей прежнего престижа в глазах населения.

К тому же итоги голосования были подтасованы. Это признал даже член правительства Марселу Каэтану, считавший, правда, что в пользу официального кандидата было приписано не более 15 процентов и Америку Томаш все равно победил бы с солидным перевесом[288]288
  Caetano M. Minhas memorias de Salazar. Lisboa, 1977, p. 577.


[Закрыть].

Реакция последовала незамедлительно. Всенародные выборы президента упразднили, внеся изменение в конституцию. Впредь главу государства назначали специальной коллегией, сформированной из депутатов обеих палат парламента и местных органов власти, которые полностью состояли из членов Национального союза. Больше сюрпризов не возникало. В 1965 и в 1972 годах Америку Томаш без проблем обеспечивал себе продление мандата.

В ходе предвыборной кампании Делгаду поддерживал контакты не только с политической оппозицией, но и с группой офицеров, которые не верили в мирную смену режима и готовили военный переворот. Генерал отверг идею заговора, полагая, что на волне народного энтузиазма придет к власти демократическим путем.

После поражения на выборах Делгаду уволили из армии, он укрылся в бразильском посольстве, а затем отправился в изгнание. Сначала он поселился в Бразилии, где, в том числе, поддерживал контакты с претендентом на португальский престол, незаконнорожденной дочерью короля Карлуша I Марией Пиа де Браганса, а потом в Алжир. В мирные способы борьбы он уже не верил. В 1964 году экс-кандидат основал в Риме Португальский национально-освободительный фронт, заявив, что с диктатурой Салазара можно покончить только с помощью военной силы.

Мятежным генералом серьезно занялась политическая полиция. Завербованный ПИДЕ человек из окружения Делгаду убедил его приехать в приграничный с Португалией район Испании якобы для встречи с португальским полковником, готовым примкнуть к оппозиции и работать на свержение режима. В феврале 1965 года неподалеку от городка Оливенса 58-летний Делгаду был убит. Его тело обнаружили два месяца спустя на испанской территории. Салазар объяснил нации гибель бывшего кандидата в президенты склоками в стане оппозиции, но после свержения режима в убийстве сознались сотрудники ПИДЕ[289]289
  Expresso. 13 de Fevereiro de 2015.


[Закрыть].

Делгаду действительно представлял опасность для Салазара. Он стал символом сопротивления, более того – предпринимал конкретные действия по подрыву Нового корпоративного государства. Редкие акции обходились без его руководства или хотя бы морального поощрения, а их после президентских выборов было немало.

В марте 1959 года группа офицеров, создавших подпольное Независимое военное движение, и гражданских, в том числе оппозиционно настроенных католиков, собиралась устроить государственный переворот в отместку за подтасовку результатов президентских выборов.

План сорвался, так как о заговоре стало известно ПИДЕ. 23 участника получили от трех до 22 месяцев тюрьмы, в основном – условно. Политической полиции удалось выявить лишь часть заговорщиков. Большинство членов Независимого военного движения остались на свободе и в дальнейшем принимали участие в других акциях оппозиции[290]290
  Arquivo da PIDE/DGS no ANTT, pr. 368/59. «Tentativa de golpe de Estado».


[Закрыть].

В апреле 1961 года государственный переворот затевала уже группа высших офицеров во главе с министром обороны Жулиу Ботелью-Монишем. В круг заговорщиков входили бывший президент Кравейру Лопеш, министр сухопутных сил и его заместитель, военный комендант Лиссабона. О своих намерениях они заранее проинформировали США.

Замыслы не воплотились в жизнь из-за решительных действий заместителя министра авиации генерала Каулзы де Арриаги. Он немедленно сообщил о приготовлениях президенту и премьеру, привел в состояние боевой готовности военно-воздушные силы, перебросил в столицу десантников. Большинство заговорщиков, испугавшись гражданской войны, сочли за лучшее отступиться от своих планов[291]291
  Капланов Р.М. Португалия после Второй мировой войны. М.: Наука, 1992, с. 117–118.


[Закрыть].

В ночь на 1 января 1962 года группа оппозиционеров, в которую входили офицеры из Независимого военного движения, предприняла попытку захватить казармы пехотного полка, расквартированного в южном городе Бежа. Предполагалось, что мятежники, заперев личный состав в казармах, овладеют оружием и провозгласят создание революционного правительства во главе с Умберту Делгаду, который накануне тайно пробрался в страну. Расчет строился на том, что население юга поддержит мятеж, а затем в руки восставших перейдет власть в столице и на севере.

События, однако, пошли по неожиданному сценарию. Майор, остававшийся в ту ночь за командира полка, не дал себя арестовать. Он тяжело ранил одного из руководителей мятежников и обратил остальных в бегство. Воспользовавшись паникой, майор по телефону доложил о случившемся командованию, а затем занял круговую оборону и отстреливался до подхода подкреплений[292]292
  Sol. 9 de Outubro de 2010.


[Закрыть].

Каждый из заговоров имел шансы на успех. Так, в 1959 году в ночь, на которую был запланирован переворот, правительство во главе с Салазаром укрылось в казарме Национальной республиканской гвардии, чтобы обезопасить себя от случайностей. Много лет спустя выяснилось, что расквартированное там формирование тоже участвовало в Независимом военном движении. Гвардейцы не арестовали оказавшихся в их руках министров, так как не получили соответствующего приказа от своего руководства, опасавшегося кровопролития и братоубийственной войны[293]293
  Rodrigues A., Borga C., Cardoso M. O Movimento dos capitães e o 25 Abril. Lisboa, Moraes Editores, 1974, p. 175–176.


[Закрыть].

Самым громким деянием оппозиции, получившим широкое освещение в средствах массовой информации всех стран и имевшим далеко идущие последствия, стал первый в истории масштабный политический теракт, получивший название «Операция Дулсинеа». Его организатором был Энрике Галвау – соратник Умберту Делгаду. Как и экс-кандидат в президенты, он, оставаясь антикоммунистом, прошел путь от поклонника Салазара до его непримиримого противника.

В армии Галвау дослужился только до капитана, но в стране был известен как политический деятель, изобретательный пропагандист, плодовитый журналист, писатель и драматург. Галвау занимал посты директора национального радио, губернатора ангольской провинции Уила, депутата парламента. В 1934 году он организовал Первую колониальную выставку в Порту, придумал популярный плакат «Португалия – страна немаленькая!». На нем карта метрополии и колоний была наложена на карты Европы и США. Получалось, что Португальская империя по площади не так уж сильно отличается от Америки и превосходит Великобританию, Германию, Испанию и Францию, вместе взятые.

В Африке капитан лично познакомился с колониальными порядками. Со временем его многое перестало устраивать. Особенно возмущал подневольный труд, практически неотличимый от рабства, официально упраздненного еще в XIX веке. В 1949 году в качестве парламентария он выступил с осуждением эксплуатации африканского населения колониальными властями и белыми поселенцами. Доклад проигнорировали.

В 1952 году Галвау арестовали за связи с заговорщиками. В тюрьме его навестил Делгаду. Капитан сумел бежать, укрылся в Аргентинском посольстве и перебрался в Латинскую Америку. Там он продолжил сотрудничество с Делгаду, проживавшим в Бразилии, и координировал с ним свои планы.

Идея «Операции Дулсинеа» состояла в том, чтобы захватить один из крупнейших португальских круизных лайнеров «Санта-Мария», переименовать судно в «Святую Свободу», объявить его «первой свободной португальской территорией» и превратить в стартовую площадку для дальнейших действий. Конечной целью было свержение не только португальского, но и испанского режима.

Исполнение возлагалось на боевиков Иберийской революционной директории освобождения. Помимо португальцев, в эту организацию входили галисийцы, противники Франко. Возглавляли директорию на правах сопредседателей борец за демократию в Португалии Умберту Делгаду и борец за независимость Галисии Шосе Москера.

20 января 1961 года в венесуэльском порту Ла-Гуайра на борт «Санта-Марии», совершавшей круиз из Лиссабона в Майами, поднялись два десятка членов директории. Багаж каждого боевика имел тайник с оружием. На следующий день, в Кюрасао, к группе присоединились еще четыре сообщника.

Активная фаза «Операции Дулсинеа» началась 22 января. На рассвете, после выхода «Санта-Марии» из порта Кюрасао, боевики директории приступили к решительным действиям. Захват судна, на борту которого находились три сотни членов экипажа и шесть сотен туристов, в основном американцев, не обошелся без жертв. При штурме капитанской рубки вспыхнула перестрелка, в которой погиб помощник капитана, а пара членов экипажа получили ранения.

Радиостанция судна передала воззвания с призывами свергнуть Салазара и Франко и освободить колонии. В следующие полторы недели весь мир следил за новостями о судьбе двухсотметрового лайнера.

Первоначально Галвау предполагал развернуть судно и вместо Америки направить его в Африку. Он намеревался захватить испанский остров Фернандо-По, ныне входящий в состав Экваториальной Гвинеи, потом доплыть до Анголы, поднять восстание и сформировать альтернативное правительство. Галвау надеялся, что вслед за колонией волнения вспыхнут в метрополии, что приведет к свержению Салазара, а вслед за ним падет и Франко.

События пошли по другому сценарию. Революционерам удалась только первая часть операции. Через четыре дня судно обнаружили. Пришлось брать курс к ближайшему берегу – Бразилии.

Как и рассчитывал Галвау, акция привела к тому, что режим Салазара получил в мировых средствах массовой информации порцию возмущенных комментариев. Напрасно португальский правитель доказывал, что захват пассажирского лайнера совершили жестокие пираты. Журналисты ведущих изданий, выражая удивление существованием пиратов «в самый разгар XX века» и называя «Санта-Марию» «броненосцем «Потемкиным» ядерной эры», делали вывод, что теракт стал ответом на репрессии авторитарного режима. Не осудили Галвау и союзники Португалии по НАТО.

Когда стало ясно, что довести лайнер до Анголы не получится, захватчики пошли на переговоры. Они состоялись при участии представителей правительств США и Бразилии. К тому времени «Санта-Мария» находилась в международных водах близ бразильского порта Ресифи. Боевики заручились обещанием, что захват судна будет расцениваться не как уголовная, а как политическая акция и получили гарантии о предоставлении убежища. После этого они передали лайнер бразильским властям.

14 февраля свободная от революционеров «Санта-Мария» пришвартовалась в порту Лиссабона. На берегу лайнер встречала ликующая толпа в 100 с лишним тысяч человек. В тот день Салазар произнес одну из своих самых коротких и проникновенных речей: «Святая Мария» вновь с нами. Спасибо, португальцы!» – дрогнувшим голосом сказал правитель.

Галвау не успокоился. В ноябре 1961 года шестеро его боевиков захватили авиалайнер португальской компании ТАП, следовавший из Касабланки в Лиссабон. Революционеры приказали экипажу пролететь на низкой высоте и минимальной скорости над городами юга Португалии, а также над центральными столичными кварталами и через открытые эвакуационные люки сбросили тысячи антиправительственных листовок. Как и в случае с «Санта-Марией», эта операция удостоилась места на первых полосах крупнейших мировых изданий[294]294
  Castro P.J. О inimigo N.º 1 de Salazar. Lisboa, Esfera dos Livros, 2010.; Soutomaior J. Eu roubei o Santa Maria. Lisboa, Texto Editores, 2010.


[Закрыть].

Колониальные войны

Захват лайнера «Санта-Мария» произвел мощный пропагандистский эффект. Еще важнее оказалось то, что он положил начало череде событий, которая привела к распаду колониальной империи. Поскольку Галвау намеревался довести лайнер до ангольской столицы Луанды, туда ринулась многоязыкая толпа репортеров. Присутствием иностранной прессы решили воспользоваться национально-освободительные движения.

В ночь на 4 февраля 1961 года группы борцов за независимость напали на тюрьму ПИДЕ, полицейский участок и радиостанцию. Погибли семь стражей порядка. Ответственность за вооруженную акцию взяло на себя Народное движение за освобождение Анголы (МПЛА). В 1960 году оно обращалось к правительству Португалии с предложением провести переговоры о предоставлении независимости, но реакции не дождалось.

В отместку войска и белые колонисты провели рейды по черным пригородам Луанды, убив до трех сотен африканцев. События получили мировую огласку.

Месяцем раньше на севере Анголы произошли беспорядки на хлопковых плантациях португало-бельгийской компании «Котонанг», вызванные тяжелыми условиями труда и жестоким обращением. Колониальные власти выслали войска, которые при поддержке авиации зачистили район, сровняв с землей деревни и уничтожив, по оценкам, тысячи африканцев. Хотя бы приблизительное число погибших уже никто никогда не узнает. Иностранных репортеров в это время в стране еще не было.

Прошел февраль, в Анголе вновь наступило спокойствие, но ненадолго. Не успели все зарубежные журналисты разъехаться, как 15 марта на севере вспыхнуло восстание, за которым стояло другое африканское движение – Национальный фронт освобождения Анголы (ФНЛА). Оно базировалось в соседней Демократической Республике Конго.

Многочисленные отряды крестьян из народности баконго, вооруженные катанами (мачете), пистолетами и каньянгулу (самодельными ружьями), атаковали полицейские посты, административные здания, фазенды. Целью повстанцев были не только белые колонисты, но и африканцы из других народностей. Началась безжалостная средневековая резня.

Боевики ФНЛА, которых колдуны убедили в неуязвимости для пуль колонистов, ничего не боялись и никого не щадили: ни женщин, ни младенцев. Их путь был усеян трупами с отрезанными головами, отрубленными конечностями, вспоротыми животами. Количество погибших, по оценкам, составило до 6 тысяч среди чернокожих жителей и до тысячи среди белых.

В считаные дни партизанская армия ФНЛА овладела обширной территорией, включавшей несколько городков. Толпы беженцев хлынули в Луанду. За ними по пятам следовали повстанцы. Вооруженные стычки шли в десятках километров от столицы. В городе царили панические настроения.

Колонисты, которых, согласно переписи 1960 года, насчитывалось свыше 170 тысяч, уже не надеялись на регулярные формирования, состоявшие всего из 1,5 тысячи португальских военнослужащих и нескольких тысяч бойцов африканской милиции. Они спешно организовали отряды самообороны. Белые поселенцы защищали себя и близких, поэтому пощады не давали.

Метрополия, где в это время развивался заговор генералов во главе с министром обороны Жулиу Ботелью-Монишем, медлила с помощью. Лишь 13 апреля Салазар, отправив министра в отставку, выступил с речью, в которой призвал португальцев: «В Анголу! Быстро и всеми силами!»

В мае по морю начали прибывать солидные подкрепления. После окончания сезона дождей, собрав до 30 тысяч военнослужащих, португальцы предприняли «Операцию Вириат», в ходе которой к осени вернули контроль над северными районами. Бойцы ФНЛА перешли через границу и укрылись в Демократической Республике Конго. За ними последовали 150 тысяч баконго[295]295
  Melo J. Os Anos da guerra, 1961–1975: os portugueses em África – crónica, ficção e história. Lisboa, D. Quixote, 1988, p. 109–114.; Хазанов А. Португальская колониальная империя. 1415–1974. М.: Вече, 2014.


[Закрыть].

Первый натиск повстанцев удалось отбить, но война, раз начавшись, больше не прекращалась. В дальнейшем возникло еще одно освободительное движение – Национальный союз за полную независимость Анголы (УНИТА). Три организации воевали не только с колонизаторами, но и между собой.

В июне 1961 года из Португалии сбежало больше полусотни африканских студентов. Через Испанию и Францию они выбрались из страны и присоединились к освободительным движениям. Образованные африканцы заняли в организациях видные посты, а после провозглашения независимости стали государственными деятелями, в том числе президентами и министрами.

В августе Португалия потеряла свою первую территорию в Африке. Дагомея (нынешний Бенин) заняла крепость-факторию Сау-Жоау-Батишта-де-Ажуда, основанную в 1680 году как перевалочный пункт работорговцев. Потеря была символической. Территория крошечной колонии составляла меньше пяти гектаров, а проживали в ней два человека: комендант и его помощник. Но это было только начало. Микроскопическая трещина стала быстро расширяться.

Чуть раньше, в апреле, в Марокко прошла конференция национально-освободительных движений португальских колоний. Ее целью было скоординировать действия и обсудить методы борьбы. Наряду с африканскими организациями, в конференции участвовали индийские националисты.

Вскоре выяснилось, что именно владения на Индостане были самым слабым звеном, с которого пошел распад колониальной империи. Не успел завершиться 1961 год, как Португалия лишилась крепостей и территорий, принадлежавших ей четыре с половиной столетия.

В 1947 году Индия обрела независимость от Великобритании и предложила провести переговоры, чтобы обсудить возвращение территорий, захваченных португальцами в XVI веке. Лиссабон категорически отверг возможность отказа от своих владений, заявив, что они являются неотъемлемой частью страны, и перебросил на Индостан дополнительные войска.

Позицию колониальной державы осудила Генеральная Ассамблея ООН, где с каждым годом все больше мест занимали новые, недавно освободившиеся государства. Жители индийских колоний, поощряемые из Дели, организовали массовые акции протеста против колониальных властей, которые были подавлены с применением оружия.

Убедившись в невозможности мирного решения вопроса, индийцы перешли к силовым методам. В 1954 году национально-освободительные движения захватили два маленьких португальских анклава: Дадра и Нагар-Хавели.

В декабре 1961 года настал черед основных португальских владений: Гоа, Диу и Дамау. Индийские войска, обладавшие многократным превосходством в живой силе и технике, заняли территорию после двухдневных интенсивных обстрелов с земли, моря и воздуха. Португальский гарнизон Гоа, личный состав которого насчитывал три тысячи военнослужащих, потеряв около сотни человек убитыми и ранеными, капитулировал[296]296
  Praval K.C. Indian Army after Independence. New Delhi, Lancer, 2009. p. 214.


[Закрыть].

Индия включила Гоа, Диу и Дамау в состав страны. Совет Безопасности ООН оставил эти действия без последствий. Резолюция с осуждением захвата португальских колоний была отклонена благодаря вето, наложенному СССР.

В Португалии унизительное поражение и отказ союзников по НАТО оказать действенную помощь вызвали тяжелые чувства. Великобритания целую неделю тянула с ответом на просьбу Лиссабона предоставить аэродромы для переброски подкреплений. «Если бы не эта задержка, мы, конечно же, нашли бы альтернативные пути», – сокрушался Салазар.

Губернатора Гоа, не выполнившего приказ стоять насмерть, уволили из вооруженных сил. Представители бывших индийских владений продолжали заседать в парламенте, как будто ничего не произошло. Уроженцам Гоа, желавшим эмигрировать в Португалию, было предложено гражданство.

В 1963 году партизанская война началась в Гвинее-Бисау. Под руководством Африканской партии независимости Гвинеи и Кабо-Верде (ПАИГК) повстанцы, располагавшие поддержкой соседней Гвинеи-Конакри, развернули боевые действия на всей территории, вынудив португальские войска перейти к обороне.

В 1964 году примеру Анголы и Гвинеи-Бисау последовал Мозамбик. В этой колонии обстановка накалялась постепенно, но неуклонно. Сдержать отряды Фронта освобождения Мозамбика (Фрелимо), год за годом продвигавшиеся с севера, от границы с союзной Танзанией, на юг, не смог даже такой беззаветный защитник империи, как генерал Каулза де Арриага.

Обострение ситуации в стране и колониях происходило на фоне ухудшения позиций на международной арене. С избранием в 1961 году президента Джона Кеннеди американские власти стали публично критиковать колониальную политику Португалии, в том числе в ООН. Таким образом Вашингтон надеялся за счет Лиссабона наладить отношения с молодыми государствами Африки и с развивающимися странами в целом.

С критикой колониальной политики Португалии выступили и другие союзники по НАТО, хотя сами они тоже вели колониальные войны. Франция погрязла в кровопролитном конфликте в Алжире, а Великобритания, подавляя восстание в Кении, загнала в резервации самый многочисленный народ страны.

В ответ на критику Салазар провозгласил, что «европейские и африканские португальцы» будут сражаться «в гордом одиночестве». В печати появились антиамериканские статьи и карикатуры. Лиссабон пригрозил выходом из НАТО.

Глава правительства не допускал даже теоретической возможности расстаться с заморскими владениями. Он отвергал любые планы США, предлагавших предоставить колониям независимость с предварительным переходным периодом. Его не устраивали ни 10 лет, ни неопределенно долгий срок. Выступая в январе 1962 года в Национальном собрании, Салазар заявил: «Мы не можем, не отрицая и не предавая себя и свое, вести переговоры об уступке национальной территории и передаче проживающего там населения иностранным суверенам».

Еще в 1951 году в конституцию были внесены изменения, превратившие «Португальскую колониальную империю» в «португальские заморские провинции». В Анголе и Мозамбике были созданы законодательные советы – прообразы парламентов с сильно урезанными полномочиями[297]297
  Diário do Governo n.º 117/1951


[Закрыть].

Новая терминология означала, что отныне колонии считались органической частью страны. Любая попытка отторгнуть их от метрополии приравнивалась к покушению на территориальную целостность самой Португалии.

Для удержания «заморских провинций» были использованы все возможные средства. Применялись и поощрительные, и репрессивные методы.

Проводились реформы, направленные на включение африканцев в социально-экономическую жизнь, воспитание местной элиты. В столицах Анголы и Мозамбика появились университеты, открывались начальные и средние школы.

Все жители колоний формально получили статус гражданина страны. Ранее чернокожее население делилось на два класса: индиженаш (туземцы) и ассимиладуш (ассимилированные, перенявшие культуру колонизаторов).

Ассимиладуш были приравнены к белым гражданам, а туземцы – поражены в правах. По сути, их положение не отличалось от рабского. Они не могли по собственной воле покидать места проживания и были обязаны делать то, что им прикажут колониальные хозяева. Зачастую это были тяжелые принудительные работы на плантациях или в шахтах.

Чтобы выбиться в ассимиладуш, туземцы должны были обратиться в католическую веру, научиться читать и писать, носить европейскую одежду, перенять обычаи колонизаторов. Таковых к началу национально-освободительных войн среди чернокожих жителей набралось меньше одного процента.

Лиссабон надеялся, что ассимиладуш станут опорой колониальных властей, проводниками их политики, надежными рычагами управления населением. Получилось наоборот. Выучившись читать и писать, окончив миссионерские школы, самые способные отправились в метрополию получать высшее образование. Там они познакомились с революционной литературой, осознали несправедливость колониальной системы и приобщились к подпольной кружковой деятельности. Почти все основатели освободительных движений учились в португальских вузах.

Впоследствии кампания по усиленному просвещению африканцев была подкорректирована. Активизировалась идеологическая борьба с национально-освободительными движениями. Наряду с наглядной агитацией и пропагандой, усилилась работа по выявлению сочувствующих борцам за независимость среди интеллигенции. Любые проявления симпатии к ним жестко пресекались и наказывались.

В 1963 году, после девяти лет простоя, на Кабо-Верде возобновил работу концлагерь Таррафал. На сей раз его открыли для деятелей национально-освободительных движений.

Восемь лет провел в концлагере один из крупнейших ангольских литераторов Луандину Виейра – сын белых колонистов, вступивший в МПЛА. В 1965 году Общество португальских писателей присудило Виейре премию за сборник рассказов «Луанда». В тот же день «группа неизвестных» разгромила секретариат организации.