Текст книги "Португалия. Полная история"

Герцог Браганский – зачинатель новой династии

В январе 1641 года после 22-летнего перерыва в Лиссабоне были созваны Кортесы. На них восстановление независимости и новая династия получили законодательное оформление и закрепление.

Одним из ключевых документов, одобренных на Кортесах, стал «Манифест Королевства Португалия», составленный секретарем Жоау IV Антониу Паишем Виегашем. В нем не только провозглашался суверенитет страны, но и приводились доводы в пользу такого решения.

В «Манифесте» три Филиппа объявлялись узурпаторами, а испанское правление – тиранией. На Мадрид возлагалась вина за обнищание народа, исстрадавшегося под гнетом налогов и рекрутских наборов, за потерю значительной части колоний, за принудительное втягивание Португалии в чужие войны и конфликты[114]114
  Viegas P. Manifesto de Portugal. Papeis da Restauração. Porto, 1968. Vol. 1.


[Закрыть].

Кортесы утвердили правила престолонаследования, которые должны были гарантировать от повторения династических кризисов, случившихся в 1383 и 1580 годах. Отныне иностранец не имел права занимать португальский престол. Если у короля не было потомков мужского пола, на трон могла вступить его дочь. При этом ее супруг из претендентов исключался.

В случае пресечения династии, представитель иностранного королевского дома мог рассматриваться кандидатом, но только если переселялся в Португалию и не претендовал на объединение корон. При составлении этих правил ссылались в том числе на апокрифические «Акты Кортесов в Ламегу»[115]115
  Reis Torgal L. Ideologia Política e Teoria do Estado na Restauração, 2 vols., Coimbra, Biblioteca Geral da Universidade, 1981.


[Закрыть].

На Кортесах также решались вопросы налогообложения и обороны. Последний был самым насущным, так как кастильцы никогда не отдавали свои владения без боя. Страна готовилась к войне.

Первый король Браганской династии Жоау IV Реставратор проявил себя как умелый и решительный правитель. 11 декабря 1640 года, еще до коронации, он создал Военный совет, в который вошли 10 дворян, обладавших опытом участия в боевых действиях.

В каждой провинции был назначен военный комендант. В каждом районе появился собственный комендант, который отвечал за набор в армию. Рекрутировались все мужчины в возрасте от 16 до 60 лет, способные держать в руках оружие. Солдат набирали и за рубежом.

Король учредил должность командующего артиллерией. По его распоряжению был создан литейный завод, начались работы по ремонту и восстановлению крепостей.

В Мадриде события в Португалии восприняли как «бунт» одной из провинций. Герцог Браганский был объявлен предателем, а решения Кортесов – ничтожными.

На сторону испанцев встала часть знати и духовенства. Португальские дворяне, подвизавшиеся при Мадридском дворе, отказались принимать амнистию Жоау IV и возвращаться на родину.

Однако подавляющая часть португальцев поддержала нового короля. Народ был готов отстаивать независимость и ради отечества идти на жертвы. Теперь его не смущали ни новые налоги, ни обесценивание денег, ни рекрутские наборы.

Первое вторжение испанцы предприняли в 1641 году. Для похода на Лиссабон они выбрали самый короткий, прямой и простой путь – через степную провинцию Алентежу. Испанские войска попытались захватить Оливенсу, Кампу-Майор и Элваш, но были отбиты португальскими отрядами во главе с военным комендантом провинции Матиашем де Албукерке. В 1642 году приграничные столкновения продолжили в провинциях Алгарве, Бейра-Алта и Алту-Минью.

Весной 1644 года испанцы сосредоточили в Бадахосе серьезные силы. Матиаш де Албукерке решил не ждать вторжения, а нанести удар первым. Не без труда он собрал 6 тысяч пехотинцев и 1,2 тысячи всадников, перешел границу и овладел крепостью в испанском городе Монтихо.

26 мая неподалеку от города произошло сражение, в котором испанская сторона также располагала 6 тысячами пехотинцев и имела свыше 2 тысяч всадников. «Успех сегодня будет означать сохранение наших жизней и свободы нашей Родины», – напутствовал своих бойцов перед боем Матиаш де Албукерке. Несмотря на численное преимущество, кастильцы потерпели поражение, потеряв 3 тысячи человек.

В ноябре испанцы вновь собрались с силами и осадили Элваш. Полторы недели они искали способы овладеть крепостью, но были вынуждены снять осаду и отступить в Бадахос.

Военными действиями противостояние с Мадридом не ограничивалось. Наряду с мерами по организации обороны Жоау IV предпринимал активные дипломатические шаги, направленные на признание независимости Португалии за рубежом и приобретение союзников. Уже в феврале 1641 года он направил послов во Францию, Голландию и Англию, а в марте – в Данию и Швецию.

Первыми протянутую Жоау IV руку пожали Франция и Нидерланды, находившиеся с Испанией в состоянии войны. 1 июня 1641 года в Париже был подписан Договор о конфедерации и союзе с французским королем Людовиком XIII. 12 июня в Гааге состоялось подписание Договора о прекращении враждебных действий с Голландией.

Переговоры с Нидерландами были сложными. Гаага пошла на подписание, несмотря на ожесточенное соперничество с Португалией за колонии. Договор предусматривал десятилетнее перемирие и даже формирование совместного флота против Испании. Как показали дальнейшие события, перемирие соблюдалось только в Европе, а борьба за колонии продолжилась.

Наличие договора не прекратило конфликт в бразильской капитании Пернамбуку. Документ не остановил Лиссабон от организации экспедиции по возвращению Луанды. Правда, обставлена эта акция была как предприятие бразильских колонистов.

10 декабря был заключен Договор о мире со Швецией. 29 января 1642 года был подписан Договор о мире и торговле с Англией.

Кроме того, Жоау IV отрядил посольство в Рим, однако оно было вынуждено вернуться, так и не встретившись с Папой. Сказалось сильное влияние на Святой престол испанских Габсбургов. Понтифик принял португальского посла с приличествующими почестями лишь в 1669 году.

Помимо официальных посольств, Жоау IV направлял к иностранным дворам и тайных посланников. Так, во Франции и Голландии на благо своей страны работал иезуит, писатель и пророк Антониу Виэйра.

Жоау IV Реставратор скончался в 1656 году. Новым королем стал его тринадцатилетний сын Афонсу VI. Юный возраст требовал назначения регента, которым стала мать нового монарха Луиза де Гужмау.

Инфанта Афонсу не готовили для трона. Жоау IV назначил наследником старшего сына, принца Теодосиу, на которого возлагал большие надежды. Сам Жоау был человеком талантливым и разносторонним, видным музыкальным теоретиком и композитором своего времени, увлекался философией и литературой.

Сына Жоау всемерно развивал. Теодосиу свободно владел древнегреческим и латынью, с ранних лет участвовал в заседаниях Государственного совета, был в курсе всех текущих политических вопросов и в любой момент мог заменить отца. Но стать королем принцу не пришлось. В 19 лет он умер от легочного туберкулеза.

Афонсу тоже не мог похвастать крепким здоровьем. К тому же он, в отличие от брата, не обладал завидными умственными способностями. Но выбора не оставалось.

Луизе де Гужмау пришлось присматривать за делами короны и после достижения Афонсу совершеннолетия. Ее регентство длилось шесть лет. Лишь в 1562 году монарх с помощью своего фаворита графа де Каштелу-Мельор освободился от опеки матери[116]116
  Serrão J. V., História de Portugal, Editorial Verbo, Lisboa, 1991, vol. V, p. 47.


[Закрыть].

При регентстве Луизы де Гужмау было организовано бракосочетание ее дочери инфанты Катарины с английским королем Карлом II Стюартом. Целью политического брачного союза было укрепление связей между странами и получение гарантии поддержки, в том числе военной, со стороны Лондона.

Личная уния была подкреплена Договором о мире и союзе, подписанным в 1661 году. Португалия отдала союзнику Танжер (Марокко), Бомбей (Индия), Коломбо (Шри-Ланка), а также выплатила два миллиона крузаду в качестве приданого инфанты. Кроме того, Лиссабон предоставил англичанам свободу торговли в Бразилии и Индии, тем самым вручив ключ к установлению иностранного господства в собственной экономике.

Взамен Англия согласилась помогать Португалии в обеспечении безопасности. Для наземных операций Лондон обещал прислать 3 тысячи солдат, для действий на море – эскадру из 10 кораблей. Кроме того, согласно секретному протоколу, Англия обязалась принимать участие в защите португальских колоний.

«Португалия вернула независимость, однако условия уже были не те, что прежде. Национальный бунт 1640 года был чрезмерно поддержан европейскими державами. Франции и Англии никогда не было все равно – един Пиренейский полуостров или нет. Португалия оказалась втянута в игру великих держав той эпохи. Португалия попала под экономическое господство Англии, особенно после подписания в 1703 году Метуэнского договора, и под культурное господство Франции… И так продолжалось до наших дней. Только сегодня экономическое господство не является привилегией Англии. К разделу пирога присоединились другие… Итак, с тех пор Португалия уже никогда не была сама собой»[117]117
  Carvalho J.B. Rumo de Portugal, a Europa ou o Atlântico? Lisboa, Horizonte, 1974, p. 73.


[Закрыть].

Жоакинь Баррадаш де Карвалью,

португальский историк XX века

В период очередного обострения отношений с грозным соседом привередничать не приходилось. Помощь крупного союзника была не лишней. После победы в битве при Монтихо военные действия с Испанией некоторое время ограничивались мелкими стычками вдоль границы. Однако в период правления Афонсу VI война вступила в новую опасную фазу.

В октябре 1658 года испанская армия в составе 14 тысяч пехотинцев и 5 тысяч кавалеристов осадила приграничный город Элваш. Утром 14 января 1659 года испанцев атаковали подошедшие на помощь португальские войска под командованием маркиза де Мариалвы, в рядах которых насчитывалось 8 тысяч пехотинцев и около 3 тысяч кавалеристов. Неожиданная атака увенчалась полным успехом. В Бадахос смогли возвратиться только 5 тысяч испанских пехотинцев и меньше 300 всадников[118]118
  Duarte A. P. D. Linhas de Elvas: prova de força. Lisboa: Tribuna. 2010, p. 94.


[Закрыть].

Но конца испытаниям не просматривалось. В том же году Испания подписала с Францией мирный договор, завершив Тридцатилетнюю войну. Теперь Мадрид мог, не отвлекаясь, взяться за усмирение Португалии. Крупная победа под Элвашем отодвинула угрозу, но лишь на время.

В 1660 году из Франции в Португалию прибыл граф Фридрих Герман фон Шомберг – боевой генерал, прошедший сквозь горнило Тридцатилетней войны. С ним в Лиссабоне высадились полтысячи опытных солдат и офицеров. За полгода граф привел в порядок португальскую армию и сумел отразить испанские вторжения, вновь начавшиеся летом 1661 года.

Оборону страны приходилось организовывать на фоне дворцовых интриг, приведших к отстранению от регентства Луизы де Гужмау. С середины 1662 года страну фактически возглавил фаворит Афонсу VI, граф де Каштелу-Мельор, оказавшийся ловким и удачливым правителем.

8 июня 1663 года 17-тысячная португальская армия под руководством графа де Вила-Флор и фон Шомберга в битве при Амейшиал разгромила 18,5-тысячное испанское войско, которое возглавлял сын Филиппа IV Хуан Хосе Австрийский. На португальской стороне сражались 3 тысячи англичан[119]119
  Hardacre P. The English Contingent in Portugal, 1662–1668, Journal of the Society for Army Historical Research, 1960, vol. 38, pp. 112–125.


[Закрыть].

В июле 1664 года не удалось испанское вторжение в Бейру. Португальцы разбили противника в битве при Каштелу-Родригу.

Решающее сражение состоялось 17 июня 1665 года у Монтеш-Кларуш, в Алентежу. Испанская армия численностью около 23 тысяч солдат, в которую входили немецкие, швейцарские и итальянские наемники, захватила город Вила-Висоза и двинулась дальше, намереваясь взять Эштремош и Сетубал. Если бы этот план удался, под ударом оказывался Лиссабон, а падение столицы открывало испанцам путь к завоеванию всей страны.

Португальские войска, насчитывавшие 21,5 тысячи солдат, в том числе больше 2 тысяч французов и 1,3 тысячи англичан, под руководством маркиза де Мариалвы и фон Шомберга сумели нанести противнику тяжелое поражение. Испанцы потеряли до 4 тысяч человек убитыми и 6 тысяч пленными[120]120
  ibid.


[Закрыть].

После этой победы маркиз де Мариалва удостоился прозвища Спаситель Отечества, а фон Шомберг подтвердил репутацию искусного полководца. В дальнейшем он упрочил ее во Франции, Нидерландах и Англии.

Битва под Монтеш-Кларуш стала последним крупным сражением войны за независимость. От этого разгрома испанцы не смогли оправиться. В следующем году фон Шомберг предпринял вылазку в Андалузию, где захватил несколько городов. Продолжались приграничные стычки, но они уже не были такими масштабными.

13 февраля 1668 года в лиссабонском Монастыре Святого Элигия при посредничестве Англии был заключен мирный договор, положивший конец вооруженным действиям[121]121
  Collecção dos tratados, convenções, contratos e actos públicos: celebrados entre a Coroa de Portugal e as mais potências desde 1640 até ao presente compilados, coordinados e annotados por Jose Pereita Borges de Castro. Lisboa. Imprenca Nacional. 1856. T. 1, p. 357.


[Закрыть]. Испания признала независимость Португалии и законность ее новой Браганской династии, вернула пленных и территории, за исключением расположенного в Марокко города Сеута, население которого высказалось за испанское подданство.

Глава V
В поисках места в новой Европе

Лозунг дня – развитие торговли и промышленности

Подписание мирного договора с Испанией произошло уже при новом правителе. В 1666–1668 годах в португальской столице разыгралась классическая драма в пяти действиях, приведшая к отстранению от власти короля Афонсу VI.

Первым актом пьесы стало прибытие в августе 1666 года в Лиссабон Марии Франсишки Савойской, внучки французского короля Генриха IV. Брак с Афонсу VI был оформлен заочно в Ла-Рошели, откуда принцесса на французской эскадре отправилась в Португалию уже королевой.

Женитьба была призвана укрепить союз двух стран, обе из которых находились во враждебных отношениях с Испанией. Но уже через пару дней пребывания в Лиссабоне Мария Франсишка поняла, что жестоко обманулась. Мало того, что венценосный муж не понравился ей внешне, он к тому же оказался слабоумным и импотентом.

Не сложились отношения и с фаворитом короля графом Каштелу-Мельор. Тот сразу почувствовал, что Мария Франсишка будет продвигать интересы своей страны, и противился каждому ее шагу.

Зато младший брат монарха, Педру, показался Марии Франсишке привлекательным. Стройный, физически крепкий, решительный инфант тоже быстро проникся симпатией к королеве. Сплотила их и ненависть к графу Каштелу-Мельор, с которым у Педру были свои счеты.

Во втором акте, объединив усилия, королева и инфант добились отставки фаворита. Дворцовый переворот произошел в сентябре 1667 года. Его поддержали влиятельные дворяне. Граф Каштелу-Мельор настаивал на продолжении войны с Испанией, а большинство хотело мира.

Место фаворита занял Педру. В ноябре он и королева принудили оставшегося в одиночестве Афонсу VI отречься от престола, и инфант стал регентом. На этом второй акт завершился, но до окончания пьесы было далеко.

Третий акт начался сразу же за отречением. Мария Франсишка сбежала в женский монастырь и потребовала расторжения брака на основании неспособности супруга обеспечить продолжение рода и династии.

Справедливость тяжкого обвинения подтвердило расследование, предпринятое в январе – феврале 1668 года лиссабонским архиепископом[122]122
  Almeida M. L., Baião A. Causa de nulidade de matrimónio entre a rainha D. Maria Francisca Isabel de Saboya e o rei D. Afonso VI. Coimbra. Imp. da Universidade, 1925, p. 41.


[Закрыть]. Лишенного власти короля защищать было некому. Мария Франсишка получила развод, который был утвержден Святым престолом.

Тем временем Кортесы узаконили регентство Педру. В четвертом акте он стал полноправным правителем страны и провел ротацию Государственного совета, не забыв об интересах Марии Франсишки. В новый состав совета вошли дворяне, принадлежавшие к так называемой «французской партии». Смещенный граф Каштелу-Мельор был сторонником тесных отношений, прежде всего с Англией.

Пятый акт открылся торжественными звуками фанфар. Весной 1668 года состоялась свадьба регента Педру с Марией Франсишкой.

Что касается свергнутого Афонсу VI, то его отправили в ссылку на Азорский архипелаг. По прошествии пяти лет монарха вернули на континент и посадили под арест в Национальном дворце в Синтре. Комнату, где Афонсу VI жил до последовавшей в 1883 году кончины, до сих пор сохраняют в том же виде.

В истории немощный король, все царствование проведший или под надзором, или под арестом, остался как Афонсу VI Победоносный. Прозвище воспринимается как жестокая насмешка, но соответствует реальным достижениям времен его правления. Именно при нем произошли самые масштабные сражения с Испанией. И пусть настоящим правителем страны был граф Каштелу-Мельор, победами отмечены годы царствования Афонсу VI.

Лишь после смерти брата инфант официально стал королем Педру II, а Мария Франсишка – королевой. Отсутствие титула Педру не мешало. До утверждения на Кортесах он подписывал свои указы «инфант», а после – «принц», но это не отменяло обязательность их исполнения.

На правление Педру II, продолжавшееся до 1706 года, выпало немало важных решений и событий. Завершив реставрацию монархии, страна оказалась в незавидном положении. В эпоху Великих географических открытий она привыкла быть в авангарде мировых процессов. Португальцы привыкли считать себя величайшим народом в истории человечества, а свое королевство – оплотом истинной веры и примером для остальных. Теперь страна представляла собой европейскую периферию и захолустье.

Ослабленная и униженная вернулась Португалия к своему прежнему независимому политическому существованию. Ее колониальное могущество было подорвано конкуренцией с голландцами, французами и англичанами, захватившими в свои руки мировую торговлю. Как и Испания, Португалия находилась под нестерпимым гнетом духовенства; при Жоау IV, тщетно старавшемся ограничить клерикальное влияние, и при ничтожном Афонсу VI Португалия нищала и становилась в тяжелую экономическую зависимость от иностранцев[123]123
  Пискорский В.К. История Испании и Португалии от падения Римской империи до начала XX века. М.: Ленанд, 2019, с. 151.


[Закрыть].

Владимир Пискорский (российский историк XIX века)

Педру назначил главой казначейства Луиша де Менезеша, графа де Эрисейру, прозванного «португальским Кольбером». Знаменитый министр финансов французского короля Людовика XIV был кумиром португальского финансиста. Во Франции Жан-Батист Кольбер проводил политику меркантилизма[124]124
  Меркантилизм – модная в XVII веке экономическая доктрина, провозглашавшая главными целями развитие отечественной промышленности и защиту торговли. Основным средством их достижения был государственный протекционизм, выражавшийся в установлении высоких импортных пошлин, выдаче субсидий национальным производителям, поощрении притока в страну капитала, возведении препятствий на пути его оттока и т. д.


[Закрыть]. Этот же курс выбрал для Португалии граф де Эрисейра.

После войны за независимость Португалия остро нуждалась с деньгах. Гигантские расходы на армию совпали с падением цен на основные экспортируемые страной товары. Платежный баланс сводился с постоянно растущим дефицитом.

Основной вклад в снижение доходов внес сахар, еще недавно служивший главным источником наполнения казны. Голландцы покинули Бразилию, но сахарный тростник теперь выращивали во французских и английских колониях. Если в 1668 году одна арроба (около 15 кг) сахара стоила в Лиссабоне 2,4 тысячи реиш, то в 1674-ом – только тысячу. Также упали цены на другие экспортные португальские товары – вино и соль.

Следуя французскому примеру, граф де Эрисейра всеми способами старался поддержать португальскую промышленность и при этом избежать утечки капитала. В 1677 году с его подачи была опубликована Прагматика – закон, регламентировавший правила ношения одежды. Подобные акты издавались в Португалии и раньше, так как в Средние века костюм служил верным показателем социального положения человека. В новой Прагматике речь шла о запрете на иностранные наряды и использование для пошива одежды заграничных тканей.

«Дон Педру, Милостью Божьей Принц Португалии и Алгарве… Прежде всего приказываю и повелеваю… что ни одна персона не может носить ткань, не произведенную в этом королевстве; также никто не может носить головные накидки, кружева, пояса, портупеи и шляпы, не сделанные здесь», – говорилось в законе.

На выполнение давался год в метрополии и три – в колониях, после чего нарушителей ждало суровое наказание. «А для лучшего исполнения и соблюдения этого закона приказываю и повелеваю, чтобы все персоны, использующие что-либо из запрещенного выше, будучи людьми благородными, платили, на первый случай, 30 тысяч реиш; а на второй и последующие – вдвойне; а не будучи людьми благородными, платили на первый случай 20 тысяч реиш; а на второй – вдвойне и подвергались аресту»[125]125
  Liv. 5 das Leis da Torre do Tombo, fol. 140 ver. Liv. 5 do Desembargo do Paço fol. 271


[Закрыть].

Скрупулезно и буквально закон не выполнялся, но все равно привел к буму производства собственных тканей, особенно шерстяных. На востоке страны, где есть в достатке водные источники, появились ткацкие фабрики в Ковилье, Фундау, Редонду и Порталегре. Налаживать их помогали английские специалисты, выписанные при помощи португальской супруги Карла II Стюарта, Катарины. При содействии итальянцев возникло шелководство.

Запрет на ввоз шерстяных тканей не соблюдался полностью. Английские текстильные и кожевенные товары продолжали поступать нелегально, но их объем снизился многократно.

До Прагматики в Португалии существовало лишь мелкое ремесленное ткачество. Теперь шерстяные ткани производились большими партиями. Из них шили форму для солдат и моряков, их даже начали экспортировать за рубеж.

Получило развитие кожевенное производство, возросло, особенно в Бразилии, поголовье овец и крупного рогатого скота. Португалия стала создавать компании для освоения колоний.

Протекционистские меры граф де Эрисейра сочетал со стимулирующими. При нем была налажена система выдачи кредитов тем, кто желал строить в стране фабрики. Поддержка военного флота привела к усилению безопасности на море и активизации торговли с колониями.

Но были и недовольные. В ответ на закрытие рынка Англия объявила бойкот португальского вина. Лондон не сдавался. Он постоянно поднимал этот вопрос, находя отклик у пострадавших от бойкота португальских владельцев виноградных плантаций, особенно на севере, в районе Порту.

В декабре 1703 года, уже после смерти графа де Эрисейры, был подписан Метуэнский договор, получивший название по имени продавившего его английского посланника в Лиссабоне лорда Джона Метуэна. В народе рекордно короткий документ, состоящий всего из трех пунктов, прозвали «Договором о тканях и винах», что соответствовало сути.

Португальский король брал на себя обязательство «всегда» позволять англичанам беспошлинно ввозить свои шерстяные и прочие ткани. Английский король обязался разрешить португальцам ввозить вина, уплачивая пошлину на треть меньшую, чем французы. Примечательно, что с португальской стороны переговоры вел маркиз де Алегрете, крупный производитель вина[126]126
  Serrão V. História de Portugal, vol. V. Lisboa, Verbo, 1991, p. 229.


[Закрыть].

Основную выгоду от договора, действовавшего до 1836 года, получила Англия. Открытие португальского рынка на беспрецедентных условиях способствовало ускорению в стране промышленной революции. Португалия же лишилась надежд на быстрое развитие собственной промышленности, которая только начала создаваться и делала первые шаги.

Что касается вина, то объем этого рынка был значительно скромнее текстильного. Англия выгадала и здесь. В этот период ей срочно требовалось найти замену французскому вину. Его поставки упали и стали нерегулярными из-за Войны за испанское наследство, в которой Лондон и Париж были противниками. Португалия заполнила опустевшую нишу.

Кроме всего прочего, за португальские поставки англичане расплачивались не деньгами, а своими товарами. Таким образом, чтобы покупать британскую продукцию, надо было срочно увеличивать производство вина. Расширение виноградников нанесло удар по сельскому хозяйству и обеспечению страны собственным продовольствием. Все стремились производить вино, забросив возделывание других культур.

Торговля происходила следующим образом. В Порту прибывали британские суда, груженные товарами. Назад они отплывали с портвейном. Количество вина соответствовало сумме, вырученной за проданые товары. При этом, британская мануфактура стоила дорого, а портвейн приобретался задешево. По прибытии в Лондон его сбывали почти в восемь раз дороже. Очевидно, именно такую норму прибыли британцы считали соответствующей понятию «честный обмен».

Метуэнский договор поставил Португалию в кабальную экономическую зависимость от Англии, которая со временем лишь возрастала. Но у страны не оставалось иного выхода. Ей приходилось маневрировать между крупными державами, выбирая хозяина посильнее, чтобы сохранять хотя бы формальный суверенитет.