Текст книги "Португалия. Полная история"

Португалия не только жила, но и развивалась. Под руководством энергичного министра общественных работ и коммуникаций Дуарте Пашеку продолжалось осуществление масштабных программ по развитию инфраструктуры, в том числе орошаемого земледелия, гидроэнергетики, средств связи, торгового флота. Проектировались и возводились новые районы столицы, был построен Национальный стадион.

Не пустовали гостиницы. Часть их обитателей принадлежала к весьма специфическому классу. Нейтральный статус привлекал в страну сотрудников разведслужб всех воюющих государств.

Через Лиссабон и его пригороды Эшторил и Кашкайш прошли многие известные шпионы. Среди них – агент советской разведки Ким Филби, британские агенты и по совместительству литераторы Грэм Грин и Ян Флеминг, голландский гражданин и германский агент Иван Шувалофф, двойной агент Душан Попов…

Среди португальцев тоже оказалось немало как тех, кто доносил немцам, так и тех, кто снабжал информацией союзников по антигитлеровской коалиции. Символично это проявилось в руководстве полиции по наблюдению и защите государства. Ее глава Агоштинью Лоуренсу шпионил на немцев, во всяком случае, в первую половину войны, а его заместитель Жозе Катела передавал сведения англичанам.

Союзники и нацисты хотели знать, что творилось на путях, которые проходили через обширную Португальскую империю. Наибольшую ценность представляли дипломаты, моряки и коммивояжеры. Англичане пристально следили за теми, кто им мешал, и так как Салазар после их протестов почти никогда ничего не предпринимал, действовали сами.

Одним из примеров таких операций стало похищение с судна «Жил Эанеш» радиста, который снабжал гитлеровцев данными об английских кораблях, что облегчало немецким подводным лодкам их местонахождение и уничтожение. Британские военно-морские силы остановили «Жил Эанеш» в открытом океане, забрали радиста и переправили в Лондон, где тот во всем сознался[265]265
  Araújo R. O Diário secreto que Salazar não leu. Lisboa, Oficina do Livro, 2008.


[Закрыть].

Нейтральная Португалия стала перевалочным пунктом для беженцев, в основном – еврейских. Салазар, в отличие от Гитлера, не был антисемитом, но наплыва иностранцев опасался. На следующий день после взятия Парижа немцами португальские дипломаты получили директиву давать визы сроком на месяц только транзитным пассажирам, то есть тем, у кого есть разрешение на въезд в третью страну и соответствующие проездные документы.

Указание выполняли не все. Широкую известность получил консул в Бордо Ариштидеш де Соуза Мендеш, который за дополнительный взнос в «благотворительный фонд» выдавал визы всем желающим. Посол в Будапеште Сампаю Гарриду не только ставил штампы, но и укрывал в диппредставительстве евреев, подвергавшихся преследованиям. Его преемник Лиш-Тейшейра Бранкинью продолжил эту практику, несмотря на угрозы и нападение на посольство.

По оценкам, только с июня 1940-го по май 1941 года через Лиссабон прошли около 40 тысяч беженцев. Общее количество оценивается от 60 тысяч до миллиона, хотя последняя цифра представляется явно преувеличенной.

Абсолютное большинство из них оставаться в Португалии не собирались. Для них эта страна была вынужденной остановкой, залом ожидания перед отправкой за океан. Но не всем удавалось сразу же сесть на пароход и отплыть в США, поэтому некоторое время беженцы были вынуждены пожить на крайнем западе Европы.

На столичном проспекте Свободы изгнанники облюбовали кафе, где собирались для обсуждения своих проблем. Рядом, на площади Россиу, они могли почитать ежедневно вывешиваемые сводки боевых действий. Разноязычные компании, женщины без шляпок и перчаток, зато в коротких юбках и с сигаретами во рту, вызывали живой интерес у провинциальных лиссабонцев.

Состоятельные беженцы селились в дорогих гостиницах Лиссабона, Эшторила и Кашкайша. Они соседствовали с дипломатами, шпионами и бывшими государственными деятелями, которые также находили пристанище в нейтральной стране.

В 1940 году в Португалию на время переехал герцог Виндзорский. Этим уникальным титулом величали отрекшегося от престола короля Великобритании, Ирландии и Британских заморских доминионов, императора Индии Эдуарда VIII, известного поклонника нацистского режима Третьего рейха и его фюрера.

В 1945 году на пару месяцев приезжал подлечиться даже действующий политик – финский президент Карл Густав Маннергейм, оказавшийся на родине в затруднительном положении. С 1948 года в Португалии жил еще один союзник Гитлера – низвергнутый правитель Венгрии адмирал Миклош Хорти.

Через Лиссабон выбирались многие знаменитые деятели культуры, спасавшиеся от нацистов: российско-французский художник Марк Шагал, немецкий писатель Генрих Манн, немецкий философ Ханна Арендт, австрийский романист и поэт Франц Верфель, венгерская актриса Жа Жа Габор. Португальцы шутили, что по количеству «звезд» их столица может поспорить с Голливудом.

В конце жизни в Португалии поселился русский эмигрант, чемпион мира по шахматам Александр Алехин. Он скончался при загадочных обстоятельствах в марте 1946 года в Эшториле накануне матча за шахматную корону с советским гроссмейстером Михаилом Ботвинником.

В Лиссабон переехал армянский мультимиллионер Галуст Саркисович Гюльбенкян, разбогатевший на бакинской и иракской нефти. В благодарность приютившей его стране он завещал создать фонд поддержки культуры и науки. В 1956 году фонд был организован и в последующие десятилетия зарекомендовал себя едва ли не более важным и эффективным учреждением, чем Министерство культуры[266]266
  Flunser Pimentel I. Judeus em Portugal durante a II Guerra Mundial: em fuga de Hitler e do Holocausto. Lisboa, Esfera dos Livros, 2006.; Migram A. Portugal, Salazar e os Judeus, Lisboa, Gradiva, 2010.; Diario de Noticias, 29 Dezembro 2015.


[Закрыть].

Присутствие тысяч иностранных беженцев стало одной из козырных карт Секретариата национальной пропаганды. В его материалах подчеркивалось, что Португалия, благодаря мудрой политике своего лидера, превратилась в оазис мира в пылающей Европе, в тихую гавань, в которую с надеждой стремились и где находили убежище люди из разных стран.

В действительности от идиллии обстановка в стране была далека. С каждым годом ощутимо росла социальная и политическая напряженность.

Вольфрамовая лихорадка и экспортный бум обогатили государство, крупные компании и контрабандистов, но положение основной массы населения, скорее, ухудшили. Приток денег подстегнул уже подзабытую было инфляцию, которая обесценила и без того невысокие зарплаты сельскохозяйственных и промышленных рабочих.

Война перекрыла привычные каналы поставок импортных товаров. Особенно болезненно ощущалась нехватка продовольствия, которое Португалия сама в достаточном количестве не производила. К тому же, в сельском хозяйстве образовался недостаток рабочих рук, так как немало крестьян подались на заработки на вольфрамовые рудники. Многим португальцам военные годы запомнились как голодное время.

В стране нарастало забастовочное движение. Если в 30-е годы оппозиция действовала разрозненно, а ее акции в основном были малочисленными и радикальными, вплоть до терактов, то теперь они становились организованными и массовыми.

Во главе оппозиции встали коммунисты. Компартия, ослабленная после арестов и гибели в концлагере Таррафал генерального секретаря Бенту Гонсалвеша, в начале 40-х возродилась и окрепла. В ноябре 1943 года коммунисты впервые за 17 лет провели съезд, ставший по очередности третьим, но впервые прошедший в подпольных условиях. Все более заметную роль в партии играл ее будущий генеральный секретарь Алвару Куньял, известный соратникам по кличке Дуарте.

На съезде был взят курс на объединение оппозиционных сил. Вскоре появилось подпольное Движение национального антифашистского единства, в которое вошли коммунисты, социалисты, масоны и представители других запрещенных организаций. В 1945 году возглавляемая коммунистами объединенная оппозиция приняла участие в профсоюзных выборах. Она выставила собственные списки кандидатов и провела своих представителей в руководство каждого шестого профсоюза[267]267
  Капланов Р.М. Португалия после Второй мировой войны. М.: Наука, 1992, с. 53.


[Закрыть].

Впоследствии Алвару Куньял вспоминал о военном времени как о ключевом периоде в истории Португальской коммунистической партии: «Международная изоляция, в которой действовала партия в 1939–1948 годах, – годы исключительно важные в деле становления ПКП и превращения ее в крупную партию страны, несмотря на чрезвычайно сложные условия и трудности»[268]268
  Куньял А. Партия как она есть. М.: Издательство политической литературы, 1986, с. 182.


[Закрыть].

Возрастало давление на режим Салазара на международной арене. США и Великобритания настойчиво требовали предоставить им право использовать в военных целях Азорские острова. С каждым поражением вермахта отказывать Салазару становилось все труднее, но он, как мог, тянул время, опасаясь ответных действий Германии.

Весной 1943 года США начали рассматривать возможность оккупации архипелага. Стратегическая позиция в центре океана делала его удобным как для установления контроля над Атлантикой, позволявшего эффективно бороться с немецкими подводными лодками, так и для налаживания транспортного моста с целью переброски войск и грузов из Америки на европейский театр военных действий.

От плана по захвату архипелага Вашингтон отказался в пользу дипломатии. В августе 1943 года Великобритания обратилась к Португалии с просьбой, сославшись на ее обязательства в рамках многовекового альянса, и быстро получила разрешение на использование как портов, так и аэродромов. В январе 1944 года на Азорах появились американские военные под предлогом «помощи» британским специалистам в работах по удлинению взлетно-посадочных полос и оборудованию аэропортов.

Переговоры с США длились целый год. Двусторонний договор был подписан в ноябре 1944 года. Португалия согласилась предоставить американским вооруженным силам неограниченный доступ на аэродром на азорском острове Санта-Мария. Взамен она получила обещание поставок американского оружия в случае нападения Германии и гарантию возврата после окончания войны острова Тимор[269]269
  Meneses F. Salazar: A Political Biography. Enigma Books, 2009, pp. 277–278.; United States Treaties and Other International Agreements. Vol. 2, Part 2. United States Government Printing Office, 1951, p. 2127.


[Закрыть].

После уступки союзникам Салазар продолжал со всей серьезностью исполнять роль главы нейтрального государства, проводящего независимый внешнеполитический курс. В мае 1945 года он объявил траур в связи с кончиной «главы дружественного немецкого государства», то есть Гитлера, чем вызвал удивление даже в Испании.

Но такие кульбиты уже не могли повлиять на отношения с союзниками. Для Лондона и Вашингтона главное заключалось в стратегическом положении португальского «непотопляемого авианосца» – Азорского архипелага, где на острове Терсейра под американские самолеты была глубоко модернизирована и расширена авиабаза Лажеш. Также важное значение имели твердый антикоммунизм Салазара и его готовность к сотрудничеству. Наконец, к взаимодействию подталкивала устойчивость режима, который, невзирая на усилия оппозиции, был по-прежнему крепок.

В апреле 1949 года Португалия вступила в НАТО на правах страны – соучредителя Атлантического альянса. Договор, провозглашавший «объединение усилий с целью создания коллективной обороны», подписал министр иностранных дел Жозе Каэйру да Матта. Некоторые государства, в частности Норвегия, возражали против допуска диктаторского режима в военный союз западных демократий, но, как и следовало ожидать, позиция Лондона и Вашингтона возобладала. Испанию, тоже просившуюся в НАТО, но не обладавшую настолько ценными стратегическими активами, допустили в альянс только в 1982 году.

Принятие в НАТО стало для Салазара дипломатическим прорывом изоляции на международной арене. Вступление в альянс более чем компенсировало неудачу в ООН, членом которой Португалия не смогла стать в 1946 году из-за вето, наложенного СССР.

Военный союз с крупнейшими западными державами способствовал стабилизации положения. Он нанес сильный удар по надеждам оппозиции конвертировать давление на режим, нараставшее весь военный период, в конкретные политические победы.

Рост экономики и оппозиции

За пределами Португалии немногие верили в то, что Новое корпоративное государство надолго переживет Третий рейх и его сателлитов. Но годы складывались в десятилетия, а Салазар продолжал править и даже умудрялся сохранять в неприкосновенности колониальные владения.

Главная причина устойчивости режима заключалась в его способности подстраиваться под новые условия. Маленькая страна не имела возможности устанавливать собственные правила. Если режим хотел выжить, он был обязан приспосабливаться к требованиям времени.

Салазар действовал прагматично. Изменения происходили и чисто косметические, и достаточно существенные. При этом основные элементы конструкции оставались на своих местах и продолжали поддерживать систему. На своем привычном месте председателя правительства оставался и сам Салазар.

В 1945 году поменялись названия самых одиозных организаций.

Полиция надзора и защиты государства (ПВДЕ) была переименована в Международную полицию защиты государства (ПИДЕ). Секретариат национальной пропаганды стал Национальным секретариатом информации, народной культуры и туризма. Сотрудники и здания остались прежними, функции тоже практически не изменились.

Поверхностными были и перемены в политической жизни, хотя общественное оживление они вызвали большое. В октябре 1945 года Салазар объявил, что намерен провести досрочные парламентские выборы, чтобы узнать мнение народа.

Председатель правительства отметил, что во Второй мировой войне победили «знамена демократии», и добавил, что в Португалии тоже существует «органическая демократия». Он заявил, что «невозможно править против воли народа», что оппозиционеры «имеют право» участвовать в выборах, а если среди их кандидатов найдутся такие, которые превзойдут представителей Национального союза «по своим интеллектуальным и моральным качествам… то будет даже полезно, чтобы нация выбрала их»[270]270
  Salazar A.O. Discursos e notas politicas. Coimbra Editora. Vol. IV, pp. 169–191.


[Закрыть].

Тянуть не стали. Выборы назначили уже в ноябре. В период предвыборной кампании были разрешены оппозиционные митинги, смягчена цензура и позволена агитация за оппозиционных кандидатов.

Менее двух месяцев, отведенные для кампании, были слишком коротким сроком, чтобы оппозиция, которая два десятилетия находилась под запретом, смогла составить реальную конкуренцию Национальному союзу. Но и за это время она сумела многое.

На базе подпольного Движения национального антифашистского единства, которым руководила компартия, было создано легальное Движение демократического единства. Оно провело массовые митинги, подготовило меморандум с требованием отсрочки выборов, изменения избирательного закона, легализации политических партий и классовых профсоюзов, организовало сбор подписей в его поддержку.

Для правительства мгновенное, как черт из табакерки, появление такого большого количества оппозиционеров стало шоком. После нескольких недель свободы печати вернулась цензура, хотя и менее жесткая, начались увольнения госслужащих, подписавших меморандум, разгон митингов полицией[271]271
  Soares M. Le Portugal baillonné. Calmann-Lévy, 1972, pp. 47–52.


[Закрыть].

Движение демократического единства заявило об отказе от участия в выборах и призвало своих сторонников бойкотировать голосование. В результате все 120 депутатских мест вновь достались Национальному союзу.

В дальнейшем подобная последовательность событий повторялась не раз. Накануне выборов оппозиции предоставлялась возможность ведения предвыборной агитации. По мере приближения даты голосования государственный и репрессивный аппараты ужесточали условия. Оппозиционеры снимали свои кандидатуры. Все места получали официальные кандидаты.

Так произошло на президентских выборах 1949 года. Единый кандидат оппозиции, гроссмейстер Великой восточной лузитанской ложи Нортон де Матуш, выступил на митингах, раздал интервью, а затем снялся в знак протеста против нарушений политической свободы и ввиду неминуемых, как он считал, подтасовок при подсчете голосов.

Президентское кресло вновь осталось за Ошкаром Кармоной. 80-летний маршал уже ни на что не влиял и ни во что не вникал, превратившись в представительскую фигуру. Через два года он скончался.

Новым президентом в 1951 году стал официальный кандидат, генерал Кравейру Лопеш, возглавлявший «Португальский легион». В целом выборы прошли по обкатанной схеме.

Единственное исключение состояло в том, что оппозицию удалось расколоть. Представитель руководимого коммунистами Национально-демократического движения, созданного после запрета в 1948 году Движения демократического единства, не был допущен до избирательной кампании. Верховный суд счел его кандидатуру «неконституционной». Умеренный оппозиционер, ставленник либеральных республиканцев, за три дня до голосования снялся сам, сославшись на неравные условия.

Ведущие западные державы такая «органическая демократия» устраивала. Тем более что Салазар проявлял готовность сотрудничать, представляя себя в качестве надежного партнера в противостоянии с социалистическими странами. Еще в мае 1945 года он публично присягнул в верности союзникам в лице Великобритании и США, а поведение во время Второй мировой войны интерпретировал как «нейтралитет в пользу сотрудничества с Англией»[272]272
  Salazar A.O. Discursos e notas politicas. Coimbra Editora. Vol. IV, pp. 93–98.


[Закрыть].

В послевоенный период Салазар взял курс на сближение с Лондоном. Апофеозом политики укрепления «шестивекового альянса» стал недельный визит в 1957 году британской королевы Елизаветы II. Помимо Лиссабона, она посетила другие города, повсюду встречая ошеломляюще восторженный прием. Для португальцев визит послужил зримым подтверждением дипломатических успехов страны и остался в народной памяти на долгие десятилетия.

Режим Салазара не пребывал в изоляции и не подвергался остракизму на международной арене, как старалась доказать португальцам оппозиция, ссылаясь на неудачные попытки страны вступить в ООН. Помимо участия в НАТО, в 1948 году Португалия, также на правах учредителя, вошла в Организацию европейского экономического сотрудничества. Эта предшественница современной Организации экономического сотрудничества и развития появилась при активной поддержке США. Ее цели состояли в координации усилий по послевоенному восстановлению экономики Западной Европы и содействии интеграции региона.

Нейтральная Португалия оказалась среди получателей американских денег в рамках Плана Маршалла – программы помощи Европе, пострадавшей в ходе Второй мировой войны. С 1948-го по 1951 год Лиссабон получил 140 млн долларов.

В 1951 году был подписан Договор об обороне с США, предоставлявший американцам право использовать базу Лажеш на Азорских островах. В 1952 году Лиссабон принял историческую встречу в верхах НАТО, где в организацию были приняты Греция и Турция и где Салазар имел возможность лично пообщаться с главами государств альянса и произвести на них желаемое впечатление. Президент США поделился впечатлениями с канадскими министрами, заметив: «Из всех европейских государственных деятелей, с которыми я общался, Салазар показался мне самым ясномыслящим и рассудительным».

В 1960 году Португалия оказалась среди основателей Европейской ассоциации свободной торговли. В объединении, созданном Великобританией, также участвовали Австрия, Дания, Норвегия, Швеция и Швейцария – страны, не присоединившиеся к Европейскому экономическому сообществу, но обладавшие развитой экономикой и демократическими институтами. В 1962 году Салазар запросился в ассоциированные члены ЕЭС, но в Брюсселе отвергли заявку из-за португальской колониальной политики.

Осечка не сильно повлияла на экономические планы. В 1962 году Португалия присоединилась к Генеральному соглашению по тарифам и торговле, а двумя годами ранее стала членом Международного валютного фонда и Всемирного банка.

Добился Лиссабон и вступления в ООН. В 1955 году Португалию приняли наряду с Италией, Финляндией, Болгарией, Венгрией, Румынией и другими бывшими сателлитами гитлеровской Германии в результате пакетной сделки. СССР снял возражения по поводу капиталистических кандидатов, а США больше не противились допуску в ООН социалистических стран[273]273
  Diario de Lisboa. 15 de Dezembro de 1955.


[Закрыть].

Послевоенная Португалия открывалась миру, по-прежнему отвергая только отношения с государствами социалистического содружества. В экономической области этот процесс был особенно заметен. Жесткий протекционизм сменился осмотрительным привлечением иностранного капитала и стимулированием промышленного развития.

Перемену курса диктовали новые реалии, сложившиеся в международной торговле. С окончанием войны поступления от экспорта резко упали. Сельскохозяйственное и минеральное сырье, которое страна традиционно предлагала торговым партнерам, перестало пользоваться привычным спросом и приносить прежний доход. Чтобы выйти из кризиса и встроить экономику в изменившуюся систему, было решено перестать делать ставку на сельское хозяйство, начать активно развивать промышленность, проводить индустриализацию.

Инициатором реформ выступило государство. Накопленные в военные годы валютные запасы позволяли маневрировать и осуществлять крупные капиталовложения.

Окончательно новая экономическая политика оформилась в 1950-е годы. В первом шестилетнем плане развития, выполнение которого началось в 1953 году, упор делался на создание современной инфраструктуры, прежде всего строительство дорог, электростанций, линий электропередач, а также развитие научно-технического образования.

Заложив основу для перехода от сельскохозяйственной к индустриальной модели развития, Португалия приступила к проведению политики так называемого «промышленного национализма», то есть импортозамещения важнейших видов промышленной продукции. В ходе второй «шестилетки», начавшейся в 1959 году, появились новые предприятия в таких отраслях, как машиностроение, металлургия, нефтехимия, производство цемента, целлюлозы, удобрений… При этом с помощью льготного банковского кредитования и таможенных барьеров были созданы преимущественные условия для национальных компаний.

В середине 60-х годов стратегию пришлось подкорректировать из-за изменения обстановки в колониях и сильного роста расходов на оборону. Требовалось срочно нарастить доходы, для чего было необходимо ускорить экономический рост, а для этого были нужны крупные финансовые вливания. Найти новые источники денег на ограниченном внутреннем рынке не представлялось возможным. Тогда-то и пригодилось вступление в Европейскую ассоциацию свободной торговли.

В 1965–1966 годах был принят дополнительный план, шире открывший португальский рынок для иностранного капитала, поощрявший конкуренцию и экспортную ориентацию. Одновременно максимально стимулировалась экономическая интеграция колоний, где начался бурный рост за счет притока колонистов, освоения территорий и начала добычи ценных полезных ископаемых. Эта политика была продолжена в третьем плане развития, осуществлявшемся с 1967-го по 1973 год.

Результаты послевоенного экономического развития Португалии впечатляют. С 1950 по 1974 год валовой внутренний продукт, очищенный от инфляции и подсчитанный в постоянных ценах, вырос более чем в три с половиной раза, а экспорт – более чем в шесть с половиной раз. При этом удельный вес обрабатывающей промышленности повысился с 18 до 37 процентов, а сельского хозяйства снизился с 28 до 16 процентов[274]274
  Mateus A. Economia Portuguesa: Evolução no contexto internacional (1910–2013). Principia, 2013, p. 663.


[Закрыть].

«Шестилетки» удавалось выполнять не полностью, но рост ВВП все равно ускорялся. Если в 1954–1960-ом в среднем он составлял 4,3 процента в год, то в 1960–1973-ем равнялся 6,9 процента. Периода столь быстрого экономического развития страна не знала в своей истории ни прежде, ни в дальнейшем. Если сравнивать показатели в 1960–1973-ем с другими государствами Европы, то более быстрые темпы в это время демонстрировала только Греция, а сходные – только Испания[275]275
  Rocha E. Crescimento economico em Portugal nos anos de 1960–73: alteração estrutural e ajustamento da oferta à procura de trabalho. Análise Social. Vol XX, 1984, p. 621–622.


[Закрыть].

Затяжной экономический рост соответствующим образом сказался на уровне жизни. По такому ключевому индикатору, как ВВП на душу населения, Португалия продолжала сильно отставать от наиболее развитых европейских стран, но разница существенно сократилась. Если сравнить португальский показатель со средним по 12 «старым членам» ЕС, то в 1960 году он составлял 38 процентов, а в 1973-м поднялся до 56,4 процента. С тех пор прошла почти половина столетия, но показатель остался практически неизменным, и в 2010-е годы, согласно данным Банка Португалии, по-прежнему колебался вокруг отметки в 60 процентов[276]276
  https://www.bportugal.pt/sites/default/files/anexos/pdf-boletim/be_jun2019_p.pdf


[Закрыть].

В послевоенный период радикально изменился образовательный уровень населения. Впервые в истории страны количество грамотных превысило число тех, кто не умел читать и писать. К 1960 году охват детей начальным образованием наконец-то стал всеобщим. В 1970 году неграмотных осталась четверть. Это были представители старшего поколения[277]277
  Candelais A., Somoes E. Alfabetização e escola em Portugal no século XX: Censos nacionais e estudos de caso Análise Psicológica, 1999, № 1, p. 170–173.


[Закрыть].

Менялся образ жизни. Сокращалась доля сельских жителей, увеличивалось число промышленных рабочих. Формировался средний класс, росла покупательная способность населения. Крупные города все больше походили на современные урбанистические центры. Новой эмблемой Лиссабона стал Римский проспект, завершенный в 50-е годы.

1940-е и 1950-е годы считаются «золотым веком» португальского кинематографа. В это время снимаются семейные комедии, которые с удовольствием смотрят до сих пор: «Песенный дворик», «Болельщик «Спортинга» из Эштрелы», «Кошта из замка». Режиссеры Артур Дуарте, Антониу Лопеш и Франсишку Рибейру стали классиками кино, а актеры Антониу Силва, Вашку Сантана, Мария Эужениа, Милу остаются любимыми у зрителей разных возрастов.

В 1949 году Португалия обрела своего первого Нобелевского лауреата. Им стал психиатр и нейрохирург Антониу Эгаш Мониш, разработавший метод рентгенологического исследования сосудов головного мозга.

В 1959 году над столицей на противоположном берегу Тежу взметнулась гигантская статуя Христа Искупителя, созданная по образцу Рио-де-Жанейро. Фигуру на высоком постаменте можно было увидеть практически из любого района города. Поднявшись ввысь больше чем на сто метров, Христос словно взял Лиссабон под свою защиту.

Под новый 1960 год в столице появилось метро. Новогодний подарок освятил кардинал-патриарх Сережейра. Протяженность пути, на которых располагались 11 одинаковых серых станций, составляла всего 6,5 километра. Поезда формировались из четырех вагонов, но длины двух станций хватало только на два. Остальные два вагона оставались в тоннеле, поэтому пассажирам, которые хотели выйти, следовало садиться только в первый или во второй. Каждая станция была оборудована общественным туалетом, но эскалаторы отсутствовали.

В общем, подземка получилась скромной. Тем не менее ее открытие стало для лиссабонцев грандиозным событием, еще одной приметой нового времени, зримым доказательством того, что город становится вровень с мировыми столицами.

В 1966 году в Лиссабоне появился еще один наглядный символ прогресса. Американская компания построила через Тежу подвесной мост длиной свыше двух километров, на вид неотличимый от моста «Золотые ворота» в Сан-Франциско. Статусное сооружение, на открытие которого собралось все руководство страны, назвали в честь Салазара.

В 1960-е годы началась мировая слава португальского футбола. В финале Чемпионата мира, проходившего в 1966 году в Англии, сборная Португалии заняла третье место. Лучшим бомбардиром турнира стал уроженец Мозамбика Эусебиу.

Экономическое и социальное развитие шло неравномерно. Наряду с ростом уровня образования и благосостояния в крупных городах положение в сельских районах не многим отличалось от XIX века. Крестьяне по-прежнему пахали деревянной сохой, а латифундисты продолжали управлять своими землями как средневековые феодалы. Низкие цены на сельскохозяйственные товары также не способствовали улучшению положения деревенских жителей.

Острота кризиса смягчалась благодаря начавшемуся после войны интенсивному развитию колоний. Они стали не только важными источниками сырья и экспортных поступлений, основным рынком сбыта для неконкурентоспособных португальских товаров, но и местом, куда устремились безземельные крестьяне, не находившие себе применения на родине[278]278
  Шейнис В.Л. Португальский колониализм в Африке после второй мировой войны: экономические проблемы последней колониальной империи. М.: 1969, с. 56–62.


[Закрыть].

Экономическое развитие не смогло полностью стабилизировать режим. По мере роста уровня образования и доходов населения отсутствие перемен в политической системе и неослабный надзор за политической деятельностью стали вызывать раздражение, восприниматься как тормоз на пути прогресса.

Средний класс, кое-чего уже добившийся в жизни и жаждавший большего, начинал испытывать неприязнь к «вечному» правителю, стремившемуся держать все под полным личным контролем. Оппозиционер Эмидиу Сантана так описал причину этого психологического феномена: «Салазар был человеком, который разбирался в финансах, но имел очень ограниченное представление об обществе. Он считал, что общество – это бедная семья, которая должна содержать себя сама и не иметь больших амбиций»[279]279
  Diario de Noticias. 4 de Agosto de 2016.


[Закрыть].

В целом португальцев роль членов такой семьи по-прежнему устраивала. Абсолютное большинство не было готово к участию в акциях протеста. Но неудовлетворенность положением подспудно усиливалась.

Показательна эволюция творческой интеллигенции. Если до войны значительная ее часть была праволиберальной или занимала аполитичную позицию, в послевоенный период большинство деятелей культуры придерживались левых, порой весьма радикальных взглядов.

Среди крупных писателей к правым кругам можно отнести только автора серии романов «Хроники лиссабонской жизни» Жоакиня Пасу д’Аркуша, создавшего широкую панораму столичной жизни 1940–1950-х годов, и Агуштину Беса-Луиш, писавшую о северной провинции Минью. Остальные или были членами компартии, как Антониу Алвеш Редол, Мариу Сакраменту, Жозе Гомеш Феррейра, Урбану Тавареш Родригеш, Жозе Сарамагу, или поддерживали оппозицию и борцов с режимом, как Фернанду Намора, Карлуш де Оливейра, Мариу Дионисиу, Вержилиу Феррейра, Жозе Кардозу Пиреш…

Похожей была расстановка сил и в других областях культуры и искусства. Даже крупнейшая исполнительница фаду Амалия Родригеш, которую Новое корпоративное государство настойчиво рекламировало и продвигало как один из символов страны и которую долгое время считали поклонницей Салазара, оказывала финансовую помощь компартии[280]280
  Pais. 8 de Outubro de 1999.


[Закрыть].

Другого выбора у португальской интеллигенции не было. В условиях цензуры и арестов она встала на сторону преследуемых, а сильнее всего преследовали коммунистов.

«Во времена диктатуры, когда все другие политические партии отказались от борьбы или впали в уныние перед лицом репрессий, Португальская коммунистическая партия, подвергаясь жесточайшим репрессиям, организовалась, развилась, превратилась в условиях подполья в крупную национальную силу, стала динамичной силой антифашистского сопротивления»[281]281
  Куньял А. Партия как она есть. М.: Издательство политической литературы, 1986, с. 34.


[Закрыть].

Алвару Куньял,

генеральный секретарь ПКП

С конца 1940-х политическая полиция ПИДЕ взялась за компартию с удвоенной энергией. К 1952 году количество членов руководства ПКП, остававшихся на свободе, сократилось с 18 до четырех[282]282
  Коломиец Г.Н. Очерки новейшей истории Португалии. М.: 1965, с. 98.


[Закрыть].

Фактический руководитель партии, выпускник юридического факультета Коимбрского университета Алвару Куньял, угодил за решетку в 1949 году. Для него это был уже третий арест.