Текст книги "Монархическое (учение). II том"

Ныне, развившаяся сеть знаний всеобъемлющей решеткой пронизывающей-охватывающей даже само то что действительно неведомо, но посредством формулы, так же пронизывающей все структуры составности, однотипно с этим становящегося реально существовать, а значит быть знаемым. Так и история – свод фактов с одной стороны, есть действие по законам с другой. Строи стали знаками субстанций, а та замеченная извечная борьба за прогресс, начавшаяся как кажется с переходом на капиталистический уклад (мышленческий), есть то самое должное быть противоречие торопления к опережению событий злом автономного духа, свившего гнёзда с обоих сторон, но в разной степени. Ставшая часто быть повергаемая законная сторона также грешна была в замечаемых признаках лени и отставания. Еще говоря чванства и самонапыщенности, не подкрепляемая должным производится развитием. Что французской аристократии это касается, что русской, потому отверженной. Но с богатством связи с духом и законностью. Чего не было у восставшей стороны, несмотря на все их прогрессивности. Дуэлизм духовного с материальным. Он же женского с мужским, единственным случаем своим верным, когда исполняется в роли настоящим женским для своих частичностей. Очень редкое, я в своих философствованиях по этому поводу, заметил явление. Выходил на такую общую протоптанную площадь благости молитвенной, настраивающей.

Всё-таки в жизни есть что вспомнить и даже на женском фронте при той обжатой скудости успехи были и будут, вот только нужно для этого нечто свыше, а иначе закомплексовано никак. Проблема продолжения рода пока решена в духе – будет в своё время. В материальном так же будет, а пока поддерживание во времени в имении, посредством урожая с него. Достаточность в малости необходимого, без всяких постоянных значительных доходов, как у многих.

Однако же при этом всем наблюдающаяся нереализованность свершений на конечной стадии материальных воплощений. Ожидание того, что будет наоборот во второй половине жизни, начнущейся ровно посередине лет. Доводится множить прожитое на два и получать вполне соответственные под 90. Даже и сны под вещие, цветные видятся как будто об этом: желание устремиться с небоскрёба, который видится по углу своими четкими этажами, ввысь, зная что не разобьёшся. Но не было решимости сделать это, не было лёта и роста… к чему-то, не обязательно физическому росту.

Надо также готовиться к тому, что оболгание приобретет во второй половине состояние яростного шквала. Понимается почему в первую часть выпало состояние полнейшего одиночества – чтобы не мешали внутри тебя остаться наедине с тем, и найти его. Как доносит до нас старина русская, через писателей, у которых обычно люди замотавшись в текущих делах, мечтают, да и реализуют задум уйти из мира, чтобы как раз занятся в себе этим поиском. А тут роскошь сама дана, только пользуйся. Да и когда на Руси выпадали такие времена, когда до тебя никому дела не было и можно было спокойно жить. Видно во вторую часть жизни того уже не будет дано, но нужно будет пользоваться плодами с первой. А это действительная духовная роскошь для мыслящего человека – неотвлекаемость. Быть одному самим собой вне зависимости от суеты сует, в которой правит бал женское, по её безъисходности не изойти от этого. Нет смысла излишне живописать то, что и так подробно описано духовниками-отшельниками, но и так чтобы не оставить незамеченным среди слов как обыденное малопревознесённое не стоит. И вот относительно того, что главное стержневое в моей жизни, образующим является размышление, и та остающность наедине с самим собой является наинеобходимейшей совокупностью, приданной по законам образования всего. Не случайно показательно травмировалась рубцовой стяжкой именно та самая фаланга на пальце и очень сильно до неблагообразности стянулась, которая в хиромантиях-хирогномиях именно определена как показывающей за общение и окружение. Вот и видится за этим нарочная удержанность жизнеобразующе привнесённая, проглядывающаяся в убегании от меня людей, ну или по крайней мере в нежелании задерживаться. А это так нужно для образования царствования монархии. Но нет тому пока ходу – такова отверженная реакция этого мира людей. Среди же заинтересовавшихся, кому не может не быть интересно и даже очень, при дальнейшем вызнавании шкала интереса от выплывающих фактов поднимается до невиданных отметок, превышает всю шкалу и срыв-оскомина наступает в виде уставания. Часто после возгорания нападает равнодушие или невероятное единоличное чувство того человека, что он всего лишь один и не потянет справится с противостоящим всем, воспитанное на американских что ли фильмах, что только от него зависит победить мировое зло, внушаемое также наверное дежурным на этом бесом.

Когда эта реакция мира спадёт, то наверное и фаланга получит рост от того удержанного состояния и приобретёт вид: куда ни шло. Увечье, принесенное несчастным случаем в младенчестве, когда полез и свалился в варенье, была большой отправной точкой в скрытной беспамятной неведомой части жизни, как будто как «прошлой» жизни, выразившаяся операциями, иными ощущениями, повлиявшими на дальнейшее развитие под гнётом чего-то стороннего. Отложившего по крайней мере свой отпечаток, как чего-то такого что есть над тобой.

Все дальнейшие жизненные вехи, главным образом с изменением видов после нового жилья, искания и скитания в поисках своего, бросания за новым имели втуне некий тайный ориентир. Оный влиял на невозможность многих видов поступков, которое бы можно себе было позволить. Метания: то хотелось затерятся в глуши деревеньки, чтобы спокойно творить написание, и была такая; пока не вывелось в написании такого, с чем рвалось наоборот идти к людям, дабы создать из них, что хотя бы полубезумный Серёга-Виссарион создал.

Был проведён большой долгий процесс разрушения судьбы. В той чехарде и хаосе постоянности материалистического оскудения, небольших впрочем ударов, всё же проглядывается смысл вехи когда стала понятна 4; особенно при «уходе на 40 дней в пустынь» когда стала понятна 7 и после в написании всё остальное. Несомненно такие же спускаемые вехами являлись периоды мечтательного детско-юношеского царства с чертами Небесного Царства, спрятавшегося где-то в горах, а затем более серьёзные традиции Израильского, Русского и Римского. Кстати, был период даже Американской империи, когда после телефонного разговора с Лисуковским услышал ключевые слова и разрабатывал тему того. Причем на фоне невозможия вернуться в США эта тема ярко играла, подстёгнутая творчеством Нострадамусоведов о ангелах и имелось ввиду пойти с ними конно по льду Енисея, через полюс, будто бы здесь в России своих дел было мало. Но вот так же держало представление о других странах.

Ещё же, более яркий освет монархической идеи в законной его части, основанной не на земном свершении посредством завоевания и опорой при этом становлении на силу, сатрапов и деспотии антиреспубликансого-антиамериканского толка, но на передаточный дух наследования от предков, что значит уже на законность имеющую место на земле в виде следов (оставшихся только) материального приложения так называемой «тверди небесной», которую главное нужно понимать почему она незыблемая твердь, хоть и не видимая; потому что к ней крепится материал, часто отпадающий и восстанавливаемый вновь. Родовая линия оказалась с приданным уже утверждёнными законными обстоятельствами к восстановлению именно как единственно легитимной, как видится от себя. С весны 35-го года, хоть и поздновато, но началась борьба за утверждение этого в жизнь, дабы царствование начало материализироваться, облепляться плотью в известности своей и даже на конкретной точке опоры, каким то является имение так определённого княжества, названного Лиманским с весны 39-го года от роду. Это уже переход с эфемерных вестническо-чувственных ракурсов на приземлённую недвижимую собственность, с которой протягиваются опять же пока эфемерные нити на окружающие государственности. Одновременно это же является и особенной географически южной вехой жизни, как для северянина очень заметной и яркой. Сюда на тёплую южную почву было привнесено своё генеалогическое открытие и познание родового дерева со многими найденными уже здесь историческими и вплоть до мемуарных данных той особенной личной науки генеалогии. Очень важная для самоосознания каждому, тем более для такого огромнейшего наследия, оставленного предками. Даже у зороастрийцев год Белки (32г. -2012г+32г.) наделён именно свойствами познания родового древа.

В начале июня 11-го года вывелось узнание о обладании Римскими инсигниями, явившись некой новой традиционностью на фоне простёршегося государства изъявляющего из себя наследницу Рима, иначе говоря того, что ощутимо из себя оный являл, в имперской своей завершенности, несмотря на то, что сама есть республика Романская, со всеми множественными женскими чертами. Пойдёт ли туда III-Рим в естественности своей поименования земель и народа; или оттуда на предреченную ему Москву?

Множество иных отправных точек познаний-озарений кажется тысячами пронизали всё время жизни, которую так хорошо проводить в том. Например последнее: читая книгу «Оборона Севастополя», где девушка Леля интуитивно понимала деление чувства любви на возвышенную сторону и пугающую её животную. То есть любовь и секс (эрос); в 7-ричной градации обыкновенно тактильную – V под VI-любовной, которой женский пол инстинктивно добивается как более высшего, для них в этом важного узкоспециального к себе. Опять же уточним по «инстинкту» своему женскому, как ответственные в этом для себя главном. Много раз и до того я приходил к тому же мнению, сейчас просто в который раз подставил в формулу структуры, но каждый раз при каждом новом случае обстоятельств представления всегда возникает что-то новое, вот как и ныне с последним разом возникла лакмусовая бумажка из 7-ми цветов-делений, где у неё те самые тактильные ощущения представлялись неприглядно. Хотя уже здесь может быть представлен 2-й уровень интуиции с чем-то дополнительным, нажитым в прошлом и сказавшимся на её дальнейшей судьбе и этом взаимоотношении. В нём определились автономии погрешностей – червоточины чувств, выражающихся неким внутренним ужасом. Где-то же в каких-то любовях даже с женской кажущейся неразборчивостью или вернее отверженностью придания тому, но всё равно невозможно бывает любить человека одним слухом, или вернее того, что он из себя верзёт на мыслях. Либо же по виду дела творит. Высший небесный 7-й параметр совершенства всегда при этом мутится от своего прозрачного небесно-голубого цвета. Вот здесь и возникло новое озарение понимания плана материального приложения, или вернее относительности совершенства по отношению к материи. Её определяют так (остаётся только вспомнить и собрать воедино): возвышенней, серединней (золотая середина), глубже, полностней – все 4 параметра любви и чувств характеристики. Этот вынаход и есть моё жизнедействие, заключающееся в том многом открытии того, составлении в плановые классификации, до чего мировая мысль недотумкивалась, безсистемничала данными, путала одно из другого. Получается, что при лакмусовой бумажке моего здоровья того достаточно для хорошего существования. Напротив меня соседи нашли себя в постоянном крестьянском труде, как белка в колесе мне кажущемся со стороны, но изнутри знаю ту благостность занятности.

Помимо открытий ещё и творческая сторона проявляется в истории отображения структуральности. Навроде того что Хорватия-королевство делится на собственно саму её по названию, Славонию и древнюю Даматию. Так бы и Дании можно бы было более явно состоять из Ютландии (племена ютов), Дане-марка островного и большой полуостровной скандинавской области со своим названием Сконе. А также набирается и четвёртая историческая область от племени Англов – Англси, от которых также исходит сведение, что Рюрик оттуда. Как и впрочем с Фризского берега, из Швеции, где ему даже памятник поставили; и от Бодричей он, и вообще из многих мест как свой, в том числе и из Франкии, откуда некий Рюэр, сын Фулькоальда – Меровинга; получал и терял Рустинген во Фризии. Предпологается тот скорее всего самый Рюрик, который и после вокняжения на Руси Новгородской – Старой Франкии, продолжал держать старое владение. История-то сохранила сведения, но они-то не приятны тем, кто любитель наводить тень на плетень, и не завизировано потому официально. Желается мне просмотреть 2-х вековой разрыв и вероятность того, что первый известный мой предок граф Эгильмар Леригау, крупный владетель земель рядом с той маркой на берегу. Да и вообще, своим названием Русь Ингвеонская, означающая некую чистопородность, получается русскую для всей причем Фризии, потом передавшейся русским названием прозвавшейся затем земле Русов. Так вот Ларингийское графство настолько было близко, граничило и даже забирало фризские земли, что можно по вероятности предположить генеалогическую связь, передаточность если не наследственную, то влиятельную на встатии на графстве того Эгильмара посредством влияния того же рода, из которого и Рюрик происходил.

Так же еще фигурирует и Олег «из франкского рода». Нужно подтверждение словам пророческим: на раменах (плечах) и крест меж лопаток, как про Меровингов говорилось. Ну, и долее можно нонешнюю суперсовременную франсэзу с их Бурбонами и Бонапартами непонять, за волоси и в сторону. Снова франков соделывать на той земле и чтобы снова по-салически та страна представлялась в явлении своем, а не по растлённо уже в конец по-женски устроенной с придаточным вспомогательным полом. Вот то чудное действие, которое веду от себя снизу от бренного моего тела и немощного мышления в сопоставлениях вверху должных, для того чтобы получить силу и благословение с самого высока. И чтобы всё ладилось, как и сам лажу, как то с той кучкой племён, которые не только в Дании, но и переселившись на Британию, не очень-то разнились как англы, саксы (саксонцы) и фризы; смешавшись в един народ. Только-то и оставалось общее: Англия, Дания. Причиной к удержанию разделения могло лишь послужить то, что в Дании очень часто менялись короли и династии в начале средневековья. Чтобы пресечь то вредное явление, можно бы было прибегать к совладению той викингской-варяжской вольницы путём наиболее принятым в феодализме и особенно по отношению как раз таких бурных эпицентров. Садить своих родичей и лучше всего сыновей в том случае датском на частях королевств – королевичами на Ютландии, Англсии, Сконе и даже на таком удалённом острове как Бургундерхольме со своей бургундской племенностью. Когда и Готландском. Всякий бунт в центре становился обреченным перед законным возмездием со стороны. На таких слипках состояли все феодальные государства того чувственного-родственного строя. Но не так должно уже быть в «Небесном Царствии» Глава которого Помазанник Божий Мессия назначен свыше и царство его вовек непрейдёт, подчинив все иные царства, а иные и разрушив. В том небесном правительствовании Глава Мессии – Бог. То государство уже установлено в духовном мире и лишь ждёт чтобы сойти на землю, но не как на блюдечко с голубой каёмочкой и не посредством сильных ангелов, но в обретении таковых на земных людях.

В таких разбирательствах нужно проводить жизнь и в другие внедрять. Не зря и не жалко на это тратить свои силы. Стоят очень многого эти свои в себе и вокруг хотя бы улучшения духовного понимания. Так последний август протёк намного лучше предыдущего, жарившего до угнетения. Каждый август цикличен и наиболее характерен какими-то изменениями. Почему-то из череды летних месяцев, именно оный всегда являлся неким порогом в ощущении, хотя по погодным условиям и социальным должен уступать в этом сентябрю. Именно в августе каждый год прибиваются на дачах какие-то котята. В соответствии с мартом что ли?

Поддерживаемая взаимосвязь снов, имеющих потом сбывающиеся аналогии в жизни. С другим процессом: сё, идёт всё новое, начали заходить ко мне люди, вдруг заинтересовавшись проживанием в моих пустующих домах. Пусть хоть так за предлагаемую от себя плату поселятся и что-то создастся. Также предлагали в уплату и труды свои, которые на моих полях и садах видны нужными. Я-то сам отпустил рост травы по методу минимума излишних телодвижений. С осенне-зимним прожуханием той сниму нарост. Лишь самое необходимое по сбору урожая и полива, всё же остальное время на занятие, или вернее занимание себя думами о княжеской власти например. Вот и прочитываемые исторические романы Полевого о присоединении Нижнего Новгорода к Москве и междоусобие во время Василия Тёмного, как раз по теме, хоть и старой, но вот имеющей у меня приложение в малых масштабах небольшого имения, нужного для получения хоть какого-то дохода для жизни и в самом минимальном контакте феодных, или лэндлордных бывших у меня наглядными отношений. Оживление на практике не старины глубокой, но старины глубокой тех спаянных землёй чувственных отношений. И всё-таки как главное за княжеским, что почти всеми романистами указывается, провидение и ухватка в понимании духом всем в том в себе ощущается. Действительно как созвучно по смыслу титула принцепса – принципа времени. Так несозвучного нынешнему. Самоназначенные арендаторами потолки ставок, мне же пришлось снижать, переводить их на отработку безденежную и всё равно испугавшую их до разбегания на практике. Но развита пассивная идеология быть созвучной и следовать требованиям, не только времени. Знаю что где-то рядом есть и та сильная творящая функция устанавливать ту нужную необходимость.

В ночь или даже, как говорят на ту последнюю её вполне тёмную часть – утро, произошло удивительное то, что вообще-то привыклось, как одно из многого того удивительного, что снисходит на дух мой из области «экстрасенсорного, а именно привычные время от времени случающиеся, так мною называемые энергетические эффекты, когда во время сна наступает приход сознания от снисходящих в тебя, вливающихся тонких неярких энергий, производящего теребление ими твоей энергетики, продраивание; пришло тогда еще понимание в синхронизации напряжения, слития. В тот последний раз, как и предыдущий, оно было звуковым, что запомнилось и даже думалось: тот шум не пугал ли окружающих? Привиделось так же сквозь закрытые веки то, что выше из-за верхнего угла окна, но может быть и из-за шторы выглядывало как неким светловатым, желтоватым неясным очертанием… вполне может быть глазом Ангела, прилетевшего на то самое ожидаемое интуитивно: «нашептать, объятому сном». Да, это явление именно подобного рода, которое я соотнёс к прообразному по словам, но вдруг заметил через несколько дней после того о прямой сходимости. Шум тот, несомненно таковая речь ангельская, понятная духу, подсознанию… Возможно чтобы сохранить присущую всё же пророчеству прообразность: не в том смысле нашептать в самое ухо, что приблизиться, но в духовном смысле воздействовать на внутреннее ухо, называемое четвёртым. А может та прообразность возникает за невидимостью всего происходящего напрямую простым зрением, но в результате как исходное, как получающееся данное видимое воочию. Мне же дано было увидеть многое. Да, это именно так и почему-то особенно хочется поздравить с этим произошедшим умиляющихся всему подобному чудесному богомолящихся женщин, верящих в это особенно, наподобие того как самый живейший интерес вызывают у них сериалы – слабая парафия музы истории Клио и всё такое семейное произошедшее, историческое. Поздравляю с тем, что у вас происходит все такое, то что особенно вами предвосхищается в вашей вере во все удивительное в религиозной жизни, того, что вы видите то, что иной пол также смотревший на тоже самое, но ничего вообще не видевший – с одёргиванием отстраняет сию сенситивновсть. Да и я сам, сколько таких случаев у меня было с прошлого тысячелетия еще, только сейчас обратил на то внимание попристальней и то наверное потому, оттого, к чему подсознательно надоумливал, шумно накрикивал, пытавшийся докричаться до меня ангел, о конкретном. Трезвое мышление только мешало. То, что что-то в тебя вливается из энергий, так это нискольким удивительным не представлялось, оно во всех не может не вливаться, все питаются энергиями свыше, не иначе, по закону не может не быть. Иначе бы сразу наступило затемнение от человеческого уровня, как очень часто существует темнота по отношению к уровню настоящего человека. Самому лично наяву предоставилось увидеть «столбы» напитаявывания над каждым из таких противоположных друг к другу людей, как посольский работник и пришедший клиент. Как многое мне доводилось видеть того, что даже и женщины со своей всепроникающей силой представления не могли видеть, особенно на пути дознания, где даже и духовники-одиночки меня оставляли по условию своей одиночности. Умиляться по поводу именно виденного мной в таком особенном случае по отношению ко всему, как мой не стоило казалось. Было и было. Но как оказывается то же самое внимание должно обращаться так же пристально даже и на само удивительное в его последствовании, что-то за собой означающее. Такое безразличие привело к считанию, что никакого сообщения с небесным миром у меня нет, а оказывается происходит давнее околоэсхатологическое событие, не менее яркое чем благовещение девы Марии ангелом Гавриилом, хотя и в тех же условиях.

Не просто то, что будучи остановлен в своем пути пограничниками, разговаривая и не замечая, что один из них западэнский бандеровец по самым родным традициям русской скотобазы к изловленному с разбегу изготовился нанести в мою особу свой грязный удар промоченным кирзовым сапогом в погоне и лазанью по грязи… Но ухнулся вместо этого оземь, впрочем мягко, в грязь же ведь. То что была мягкая посадка можно судить по его незадыхающемуся как должно бы было изумленному восклицанию, больше испугу от самого свойства произошедшего, объясненного оторопелыми словами, что его как что-то… и прибило в землю. И с суеверными же словами он, не скрывая своей боязни, откровенно поспешил ретироваться за тела товарищей, встав куда подальше. Я это неопознанное явление тут же как знаемо дело объяснил, как а-ерунда, что это куча сопровождающих меня ангелов в охранительных целях, от которых добавил: никакой иной пользы и дохода в наших земных условиях нету, как я не думал их задействовать себе в достаток. Ну, а то же, что избёг удара, так я объяснял, что даже самый сильный воспринял бы обычно равнодушно, еще более в этом натренировавшись. Конечно это общее было состояние не обращать внимания на пустую чувственность и эмоциональность, в расхождении с тем оставаясь вполне коммуникабельным. Вот ведь ни только общался, но и заметил в одном типические черты северской Украины, так отличных от западной, что потом меня привело к пониманию о двух национальных эпицентрах, сложивших ту русинскую нарость, или украинскую национальность, если кому так будет угодно. А в том втором западэнце – типические симилярные оскоженелые черты русского оглоеда. Вот если бы я тщательней подумал над тем случаем, то не только бы еще более убедился в экскортировании своего жизненного пути, но подумав бы глубже, тогда бы еще дошел бы, что эта свита есть приличествующая, и переходил границу с Польшей я не нелегально, а как из того следует: из одной вотчины в другую, что впрочем я стоя перед строем выстроенных передо мной пограничников так им и сказал, что понапроводили каких-то границ каких-то государственных образований, непризнаваемо Мною, но больше уже нечего было добавить как Владетелю земель тех, что следовало. И уже тогда бы народу дошло, что у них есть законный обладатель земли сей, богоданный, а не их республикански выбранный по незнанию из чего хорошего! Целая бы воинская часть могла бы уже тогда перейти на мою сторону, встать за мою законную власть, и весть бы та понеслась в другие части, также предоставляя исторический шанс присягнуть в предоставившемся случае ввиду задержания грядущего государя через границу, провиденциально носящей название Рава-Русская, рвом как бы и оказавшаяся. Ну, а то что Русская, так это бы и дало тем западэнцам не окраинцами называться, а то и вообще хохлами и бандеровцами прозываться-обзываться, но Русью и русичами, руськими в конце концов, согласно сему древнему названию селения как памятному. А вот после присяги представителю соответствующего рода, по которому только и можно истинно получить это имя. Вот почему меня в соседнюю Польшу тянуло, стало бы мне самому себе понятно, как в достояние своё, стало бы известно: и не нужно бы было идти доискиваться, и за тобой бы облавы по всем болотам границы с собакою не совершались, отчего люди приходили по отношению к тебе в такое состояние, что не способствовало их присяганию тебе на верность и нижайшем поклонничестве, разве что только ухнувшись в грязь перед тобой насильно. Вот почему так это случилось, нужно было тогда еще дойти и даже начать с благоприятного момента сакрального испуга приводить к должному, с тем чтобы строй выстраивался на церемонию расприсягания республике-неньке-украине и присяганию быть должному законному Государю. Оттуда бы с той заставы можно бы было выйти и на польских пограничников, выехавших в облаве со своей стороны границы, которым сказать в их изумлении о том почему соседи зашли на их сторону границы о радости великой, что нет теперь границ и Польшу теперь снова, как в старое доброе время должно считать Русской и даже позволить величаться с такой благородной царственной приставкой, а им полякам больше не надо всё время курвой ругаться будет, как то приходилось при республике. Да, так и делать по ложным вызовам польских стражей вдали от своих властей в природных естественных условиях окраинной глуши на фоне своих соседей и даже под ангельским принуждением получить таки реализацию священного права в возможности присягнуть своим законным владетелям, как всего славянского мира, почему так и прозвавшегося по слову учения как раз о том всем. По ходу быстренько натаскивать их на те знания. К тому же полякам и без того очень хорошо известно, как даже ничто другое в их истории, что символично, о том что Польша раньше принадлежала России. Что сей факт даже до сих пор находит в них самый живейший отклик, как будто это было только вчера. То принуждение помнить свыше, причем не обязательно в том спектре необрисовыванья прекрас законной монархической власти, в котором все пытаются привить полякам легионеры их республиканского легиона беспрестанно, каждый раз все кажется с новым рвением, словно бы от безуспешной предыдущей попытки. Ведь польские политики вещая, приводят главным образом наиболее часто из всех исторических фактов только этот факт, некогда бывшего единства с Россией, неспроста, но понуждаемые теми же ангелами, как было уже замечено, там далее выполняемое чисто по-человечески кто как может. И польский правительственный самолёт грохнулся тоже не иначе как по причине отношения к самому главному вопросу, стоящему особенно обострённо в польском правительстве, так что вполне вероятно расхаживая по салону и обратясь к русским пилотам в последние минуты отведенной им жизни неизменно конечно же завелся разговор о наболевшем, и те вопрошаемые не справились с управлением. Потому как все в руках Божиих и у него главное стоит на главном месте в неисповедимости путей Господних, приводящих всегда именно так, как Богу нужно, почему и бесы даже вынуждаются говорить правду и верить, и действовать к необходимому. Именно чтобы избавить Польшу от подобного мягкого насильничества, хоть пусть даже и ангельского, но всё равно в столь прозападной и потому так же свободолюбивой, особенно по отношению к себе Польше, стало как у всех остальных на западе, просто жизненно необходимо отделаться от недуховносвободного воздействия замеченных при этом деле ангелов. Причем именно в отношении поляков. Это происходило когда мне довелось через многое время, так и не разобравшись в чем же это дело, снова направиться в Польшу. Как бы я не говорил, что от ангелов никакой материальной пользы, но вот на обратном ходе от того с тем материальным как раз и получилось, что она есть, ибо то как я преодолел пограничную ограду, поставленную на электрическое сенсирование любого воздействия, я даже зная о утверждаемых мною ангелах не искушал реалии, а преодолел препятствие там, где ловцы своего рода душ ни за что бы не додумались. По дороге на заезд по хозяйственным нуждам через ворота на взводе я измерил растопыренными пальцами высоту от замерзшего грунта полотна дороги до железа створки воротины. Тоже самое смотрели и пограничники, но ни за что не подумали, что там может пролезть даже ребёнок не стронув сенсоры. Конечно я всё же голову свою, причем довольно соответствующе крупную наклонил вбок и проскользил по подстилке, даже не задев всем телом. Можно бы было даже не снимать верхней зимней одежды, показательным бы был не результат не пошедших сигналов, но незадевания барьера ввиду расширившегося пространства. Вполне реальна была возможность проехать там и на велосипеде, при этом даже не наклоняя головы. Но я по непродуманности всего того тогда довольствовался самым минимальным. Хотя это касается только условия действия закона долженствования попасть таки в Польшу, ввиду законности намерения Обладателя войти в своё и значит должности, а потому непрепятственности невозможного ничем. Уже на территории Польши, пройдя узкий створ каналов водозаборника вышел конечно же в том месте неминуемом, за которым следил местный житель, посредством кажется еще залаявшей собаки. Он даже выглянул в окно из-за темноты, чтобы получше убедиться в том самом ему необходимом. Может в сем тихом месте его сбили с толку мои белые брюки? Бить поляка на сбив с панталыку все равно пришлось ангелам, но иного объяснения почему классика его жанра [на всяких таких местах пограничники ставят следить местных, сообщать им] не сработало в том случае моего долженствования пройти, почему тому жителю в своей квартире не удалось добраться до телефона, или все же если ему удалось, ведь я к тому же пошел, как не знающий местность в тупик и возвращался снова перед окном обратно, выдаваясь тем полностью, почему тогда не смогли выбраться из того, где базировались пограничники на захват по ориентиру на маяк белых гач, идущего по единственной оттуда дороге?

Тогда я не дошел еще, что есть Польша и какая она, почему так и прошил её насквозь… А затем вернуло снова, но это несомненно только за тем, чтобы поболее надоумить и потом понять. Вот оказывается что меня бросало по дорогам жизненного пути! Вот что вело!