Текст книги "Жить чистыми"

Инвалидность

«Только сегодня, – говорится в нашей карточке, – я попытаюсь увидеть свою жизнь по-новому». Даже несмотря на то, что большинство из нас, зависимых, сопротивляется переменам, мы все равно понимаем, насколько для нас важно менять свое восприятие – изменяя свою точку зрения. И нет ничего, что меняет нашу точку зрения так сильно, как опыт инвалидности. Если мы живем полный жизненный цикл, существует вероятность того, что на каком-то этапе мы столкнемся с инвалидностью – либо относительно ненадолго, либо так, что наша жизнь уже никогда не будет прежней. И в том, и в другом случае, даже несмотря на ограниченность некоторых возможностей, этот опыт может научить нас чему-то такому, что обогатит нашу жизнь и расширит границы нашего понимания.

Мы знаем, что наше выздоровление важнее всего. Но когда в жизнь приходит инвалидность, нам требуются дополнительные усилия, чтобы прожить еще один день. Некоторые из нас приходят в выздоровление уже с какой-то определенной инвалидностью. Наш опыт доказал, что выздоравливать может любой зависимый и что те дополнительные трудности, которые создает инвалидность, не являются препятствием для нашего образа жизни. Как сказал один из нас: «Я знаю, что никогда не смогу выздоравливать от своей слепоты так, как выздоравливаю в этой программе от болезни зависимости. Но есть возможность положительных сдвигов в том, как я воспринимаю эту инвалидность, что, в свою очередь, исцеляет мой дух. Как и у любого зрячего зависимого, все дело – в принятии себя. Просто мне нужно принять немного больше, вот и всё».

В английском языке есть такая пословица: «Начнешь использовать свою инвалидность как оправдание – всегда будешь вести себя как инвалид». Порой мы настолько остро ощущаем свои ограниченные возможности, что даже не можем представить себя без них. Мы скорбим об утраченных способностях и страшимся будущего. Многим из нас ужасно трудно просить о помощи. Фрустрация по поводу любых мелочей – выбоины на тротуаре, пуговицы на рубашке, вещи, которые другие воспринимают как данность, – становятся для нас невыносимыми, у нас опускаются руки. Обдумывание и совершение простейших действий занимает поразительно долгое время.

Попытки говорить о своей благодарности в такие минуты кажутся нам абсурдом и порой приводят в бешенство. Возможно, мы думаем: «До вас просто не доходит, вы понятия не имеете, что это такое». Когда мы считаем жалость к себе оправданной, она ничуть не менее опасна, чем в других ситуациях. Жалость к себе способна уничтожить нас при любых сценариях. Если мы здесь уже некоторое время, то мы уже знаем, что благодарность – почти всегда наикратчайший путь к утешению. Некоторые из нас черпают благодарность в осознании, что все могло сложиться куда хуже, они обретают утешение, помогая людям с еще более серьезными проблемами – или просто помня о них. Для некоторых из нас это слабое утешение, но мы находим благодарность, когда обращаем внимание на то, что у нас действительно есть – начиная с людей, которые помогают нам, и заканчивая отношениями с любящей Высшей Силой. Жизненно необходимым инструментом в такие моменты становится список благодарностей. Один из ветеранов часто ворчал: «Если затрудняешься найти, за что ты благодарен, начни с того факта, что тебя не кумарит, а потом пиши дальше!»

Учиться протягивать руку членам сообщества с инвалидностью – это уже сам по себе процесс. Когда вместо того, чтобы самим придумывать, в чем нуждается человек, мы задаем вопрос, можем ли мы чем-то помочь – мы совершаем акт эмпатии. Мы учимся тому, что самая простая помощь, если предложить ее от души, не делая из этого показухи, способна стать мощнейшим проявлением любви и принятия. Возможно, нам следует поменять свои привычки или представления, чтобы позволить члену сообщества прочувствовать радость от служения, вне зависимости от инвалидности.

Инвалидность не является помехой служению, наоборот, она позволяет нам лучше увидеть потребности наших членов и те препятствия, которые стоят на пути у зависимых, которые всё еще страдают. У каждого из нас есть возможности отдавать в АН, просто иногда нам нужно творчески подходить к тому, как мы лучше всего можем послужить. Мы можем быть яркими примерами приверженности и готовности, когда помогаем другим, игнорируя свои собственные трудности. Иногда из-за травмы мы можем серьезно задуматься над доступом на наши собрания людей с инвалидностью – даже если эта проблема для нас будет временной. Например, мы можем начать обращать внимание, указана ли в расписании собраний возможность доступа в инвалидном кресле. Мы начинаем внимательнее относиться к тем мелочам, которые создают на собраниях атмосферу гостеприимства и безопасности. Если дверной проем в помещении удобный, но туалет находится этажом выше, для некоторых из нас сходить на такое собрание – все равно что слетать на Луну. Когда мы используем свой опыт и свои знания для обслуживания сообщества АН нашей местности, мы помогаем обеспечить доступность нашей вести для всех зависимых – независимо от проблем с передвижением или других сложностей, тем самым наша собственная инвалидность помогает сообществу в целом более эффективно нести весть.

Когда мы нуждаемся в помощи, мы практически всегда получаем ее от членов АН. Вот только далеко не всегда именно от тех, от кого мы эту помощь ждали или на кого больше всего надеялись. Мы удивляемся, когда видим, у кого есть готовность пройти плечом к плечу с нами сквозь трудные времена, а у кого нет. Анонимность внутри сообщества означает, что все мы равны. У каждого из нас есть очень ценные способности и такие недостатки, о которых стоит сожалеть, – но вместе нам под силу то, с чем мы ни за что не справимся в одиночку. Мы разрешаем себе открыться тем людям, которые готовы пройти наши трудности вместе с нами, вместо того чтобы зацикливаться на своем разочаровании теми, у которых такой готовности не оказалось. Пускай даже нам очень хочется, чтобы люди поступали в соответствии с нашими ожиданиями, мы не захотим упускать шанс лицезреть чудо – увидеть, как человек, никогда даже не подозревавший, что в нем это есть, вдруг делает шаг вперед и начинает по-настоящему помогать.

Те уроки, которые мы усваиваем в АН, – о неравнодушии и заботе, о мужестве попросить о помощи, о способности предложить то, чем мы в силах помочь, – это мощнейшие инструменты, которые мы можем использовать и за пределами сообщества. Вполне возможно, мы почувствуем внутреннюю связь с людьми, которым пришлось столкнуться с трудностями инвалидности, и убедимся в том, насколько сближает нас наш общий опыт. Возможно, мы обретем утешение, проводя время с людьми внутри или вне сообщества, которые столкнулись с такими же трудностями и стараются как-то адаптироваться к жизни.

Наша гордость может оказаться сильнее самой инвалидности. Гордость говорит нам, что нам хочется хорошо выглядеть, и это серьезно влияет на наше поведение. Смущение, стыд или неприятие типа «меня ни за что не должны видеть в таком виде» могут помешать нам сделать то, что нам по силам, или просто жить и получать удовольствие от жизни, какая она есть. Если мы разрешим ей это, наша инвалидность способна стать прочным алиби для изоляции, уединения и страха.

Мы постепенно начинаем приходить к тому, что инвалидность, которая привела к изменению в наших привычках, также приводит к изменению перспективы нашего взгляда на мир. Мы начинаем замечать такие подробности, которые не видели раньше, мы устанавливаем контакт с людьми, которых раньше не замечали. Сначала меняется ритм нашей жизни, а за ним начинает меняться музыка. Мы перестаем потакать своей инвалидности и начинаем учиться новым навыкам и обретать новые способности. Снова и снова мы убеждаемся в том, что самые наши замечательные подарки зачастую приходят в самой ужасной обертке. Когда мы открыты урокам в любой сфере – это помогает нам пережить самые трудные времена, мы знаем, что нам необязательно проживать их в одиночку, и нам становится легче.

Эмоциональный и духовный кризис

В наших комнатах и в литературе очень часто обсуждается безумие зависимости, но, хотя болезнь сильно изуродовала наше мышление, это совсем не то, что профессионалы называют психическими или умственными расстройствами. Для тех из нас, кто страдает от таких расстройств, существует отличный ресурс – наш буклет «Заболевания в выздоровлении».

Психические заболевания являются реальностью. Они могут быть очень серьезными. Нам жизненно важно понять – пусть само по себе заболевание и не касается напрямую нашего выздоровления, зато те сложности, которые мы преодолеваем в связи со своим умственным или психическим расстройством, очень даже влияют на выздоровление. Нам нужно четко отличить одно от другого и не бояться обращаться за помощью из-за стигмы своего заболевания или из-за недопонимания взаимосвязи между умственным расстройством и выздоровлением. С другой стороны, очень важно понимать, что и без психического диагноза мы вполне можем переживать периоды депрессии, потрясений или неконтролируемого поведения.

Иногда наши чувства отражают последствия нашего физического состояния – к примеру, наши переживания в период детоксикации особенно интенсивны. На раннем этапе выздоровления большинству из нас ужасно не хватает регулятора громкости для наших эмоций – настроение с невероятной скоростью качается из стороны в сторону, жизнь напоминает драму, а наша импульсивность просто не знает границ. У многих из нас получается выждать и перетерпеть этот период, если только мы не представляем опасности для себя самих и окружающих, все потихоньку выравнивается по мере того, как наше тело привыкает к чистоте, а мы привыкаем к новому образу жизни. Порой мы кажемся безумными, но на самом деле нам просто нужно время. «Эмоциональный детокс» длится порой намного дольше, чем детоксикация нашего тела, и иногда бывают нереально трудные дни. Быть может, за весь день единственными часами, когда гонка мыслей в нашей голове начинает замедляться, становится время, когда мы сидим на собраниях. Нас окружают люди, которые прошли через точно такую же бурную реку и вышли на другой берег, и это наполняет нас огромной надеждой. Даже когда мы совершенно убеждены в том, что это никогда не кончится, уверенность нашего спонсора дарит нам силы.

На уровне тела в нас могут происходить изменения, бросающие вызов нашим эмоциям. Одни заболевания тела или травмы головы способны влиять на наше эмоциональное состояние. Другие могут сильно влиять на наше мышление. Когда наши близкие или мы сами замечаем неожиданные перемены в своем поведении, стоит задуматься, не является ли это следствием каких-то проблем на уровне нашего тела.

Однако беспокойство не всегда является следствием каких-то физических или органических процессов. В выздоровлении мы сталкиваемся с глубокими изменениями в наших эмоциях, которые порой ужасно пугают нас. Мы слишком часто принимаем духовный кризис за психическое расстройство. Скорбь, депрессия или паника накрывают нас, как цунами, воспоминания из прошлого словно пожирают наше настоящее, и все это – порой просто часть процесса, который нам нужно пройти на пути к свободе. На самом деле больше всего нам хочется найти лекарство от собственных чувств.

Иногда боль духовного роста воспринимается как депрессия. Темная сторона нашей души наполняет нас страхом и одиночеством. Но часто именно в такие моменты внутри нас происходит процесс, который выведет нас на свет. Порой в нашей голове просто плохая погода, и нам просто нужно переждать ее. Единственное, что мы можем поделать в таких ситуациях, – это сжать зубы, держаться, не уходить в себя и открыто делиться со спонсором и другими зависимыми, которым мы доверяем. Мы слышим слово «процесс», нам говорят: «Доверься ему», – но мы не всегда понимаем, что это вообще за «процесс». Нам зачастую непонятно, куда он нас ведет. Если мы фокусируемся на том, чтобы обратить свою веру в реальные действия, у нас появляется возможность пройти трудные времена и выйти из них с новыми пониманием и осознанностью.

Кризисы бывают пугающе сильными по накалу эмоций, причем иногда понимаешь это далеко не сразу, а намного позже. Несмотря на всю глубину, кризис – все-таки явление временное. Облегчение приходит или благодаря какому-то событию, прорыву, или просто в результате упрямого стремления продержаться и пережить кризис. В Базовом тексте сказано: «Мы проживаем жизненно важный духовный опыт, и в нас происходят изменения». Возвращение к здравомыслию, счастливая и полезная жизнь очень даже возможны для нас. Но сидеть и ждать, пока нас наконец-то не осенит, какого типа кризис с нами происходит в данный момент, может оказаться небезопасным и неразумным занятием. Возможно, чтобы продолжать строить свой дом, нам просто нужны новые инструменты. И если мы идем и ищем такие инструменты где-то в другом месте, совсем не значит, что мы бросаем уже проделанную работу или предаем свои обязательства.

Опытные выздоравливающие зависимые, бывало, рассказывали о моментах самого дикого безумия, которое происходит, когда то, что у нас внутри, не соответствует тому, что у нас снаружи. Это относится, например, к ситуациям, когда мы занимаемся какими-то вещами, которые прямо противоречат нашим внутренним убеждениям, когда мы так или иначе живем во лжи или же когда отрицаем правду о происходящем в нашей жизни. Сбой связи между тем, чего мы хотим, во что мы верим и что мы делаем, способен довести до безумия любого из нас – и стать мощным побуждением к срыву. Возвращение к целостной и принципиальной жизни начинается с того, что мы честно делимся с одним-единственным человеком. Вполне возможно, это возвращение – долгий путь, но единственная альтернатива ему полна такой боли, пережить которую чистыми у нас может и не получиться. Когда мы рассказываем правду о происходящем спонсору или доверенному другу, у нас появляется шанс снова почувствовать проблеск надежды.

Старение

У каждого человека есть возрастные проблемы, но у нас из-за нашей болезни они не такие, как у всех. Иногда их раздувают наши одержимость и эгоцентризм, а порой мы просто реагируем на все более драматично, чем наши независимые друзья или соседи. При этом нельзя забывать и о чисто физиологических проблемах, с которыми нам приходится сталкиваться и которые являются последствием нашей зависимости, – кто-то как-то назвал это «высокой ценой за глубокое дно». У многих из нас есть другие болезни, появившиеся в результате всего того, через что мы прошли, и порой нам так трудно преодолеть чувство вины и стыд, набраться готовности и начать лечиться. Некоторые из нас пережили травмы – побои или насилие, последствия которых заживают намного дольше, чем раны. «Мне очень долго давался контакт со своим телом, – говорит один зависимый. – Любой сигнал от собственного тела приводил меня в панику». Мы пережили аварии, насилие в отношениях, драки, войны и тюрьмы – каждая из этих ситуаций имеет физические и эмоциональные последствия, которые в разном возрасте проявляются по-разному.

Некоторые из нас переживают простое, но странное ощущение потерянного времени – став чистыми, мы чувствуем себя так, словно пробудились от долгого сна. «Я смотрю в зеркало и вижу в нем старуху, которая смотрит на меня, – говорит одна зависимая. – Каждый раз для меня это шок. Такое впечатление, что, когда я в последний раз смотрела в зеркало, все только начиналось. Я по-прежнему чувствую себя ребенком, а выгляжу как чья-то бабушка». Некоторым из нас страшна не столько смерть, сколько перспектива постареть. Одно дело долго оставаться чистым и совсем другое – разрешить себе становиться старше. Так вот, некоторым из нас больно наблюдать за этим процессом. Причем у нас могут быть достаточно долгие периоды скорби о растраченном в употреблении времени и упущенных возможностях. Бывает, например, что, оставаясь чистыми много лет, мы становимся дедушками или бабушками и вдруг испытываем чувство утраты, осознав, какую огромную часть жизни своих детей мы пропустили. Или, возможно, мы вообще не замечаем, как летит время, а потом кто-нибудь обращает наше внимание на то, что наши друзья или любимые на целое поколение младше, чем мы.

Обычное для любого человека социальное давление, требующее выглядеть молодо или сохранять привлекательность, в нашем случае раздувается эгоцентризмом. При этом к нему примешиваются горечь о зря растраченном времени, неприятное ощущение, что мы торгуем своей внешностью, ну и старая добрая наркоманская фантазия – умереть молодым и чтобы смерть была стильной. Когда мы начинаем понимать, что уже достигли того возраста, когда умереть молодым не получится, и что, вполне возможно, нас ждет долгая и полная жизнь, некоторые из нас относятся к этой новости со смешанными чувствами. Вроде бы есть благодарность, но при этом присутствует и отчаяние. «У меня нет готовности к этому», – говорим мы себе. Некоторые из нас стремятся максимально сохранить свою молодость, тщательно стараясь одеваться и ухаживать за собой, чтобы выглядеть и чувствовать себя молодыми. Некоторые вдруг осознают необходимость планирования и предпринимают действия, чтобы обеспечить будущее для себя и своих детей. Многим из нас крайне трудно дается поиск баланса между тщеславием и уважением к себе, между ненавистью к себе и принятием себя. Когда мы наконец-то капитулируем, мы осознаём, что становиться старше – это тоже путешествие и что на самом деле от него можно получать удовольствие. Мы не стареем, мы растем!

Один из нас как-то сказал: «В старении, в принципе, нет ничего особенного – просто твое тело что-то делает, а ты принимаешь себя». Как и множество других истин выздоровления, со стороны это вроде бы просто, а вот прийти к пониманию этого – долгий путь. Порой очень трудно отличить изменения, которые приходят в красивой старости, от изменений, происходящих в результате работы по шагам, но их сочетание просто замечательное. Шло время, наше сообщество становилось старше, и мы вдруг стали замечать, как все более и более красивыми становятся некоторые из наших ветеранов. Есть что-то в духовности, такое внутреннее свечение, старость исчезает, и все, что ты видишь в человеке, – это изящество и достоинство. И хотя нам бывает страшно стареть, многие из нас с радостью и любовью принимают то, какими мы становимся – со всеми болячками и недугами. «С возрастом мне все труднее и труднее вставать со стула, не опираясь о стол, – рассказывает другой член сообщества. – Но теперь я чувствую себя намного комфортнее в своей шкуре. Честно говоря, я сам себе кажусь намного привлекательнее, чем в те времена, когда я был крутым перцем!»

Смерть, умирание и жизнь в скорби

Зависимые умирают. Мы говорим об этом в нашей литературе, на каждом собрании напоминаем себе, что конец всегда один и тот же – «тюрьма, больница и смерть», но, когда умирает один из нас, наша реакция точно такая же, как у любого человека: потрясение, изумление и страдание. Когда одного из нас забирает эта болезнь, мы, бывает, снова переживаем оговорки из начального этапа выздоровления, что на самом деле программа не работает. На этом этапе многие из нас сталкиваются и с другими оговорками – что заботиться о других людях совершенно напрасное занятие и что любовь к зависимым заканчивается только болью и утратой. Некоторым из нас ужасно трудно оставаться в сообществе после такой мучительной потери. Нередко приходится сталкиваться с чувствами, что остальные горюют неправильно, что их реакция на кончину нашего близкого недостаточно адекватна. Испытывая боль и гнев, очень легко сорваться на других и намного труднее чувствовать сострадание и контакт. Тем не менее опыт научил нас тому, что именно эти чувства – даже скорбь – помогают нам прожить трудные времена чистыми.

Конечно, наш опыт проживания чьей-то смерти в выздоровлении не ограничивается только смертью зависимых от болезни зависимости. В чистоте зависимые тоже умирают. Мы теряем членов семьи, теряем друзей. Иногда возникает такое впечатление, что, чем больше мы связаны с людьми, тем больше у нас шансов пережить утрату кого-нибудь. В каком-то смысле это правда – мы больше любим, больше заботимся о других, больше делимся – больше, чем когда-либо, и, возможно, намного больше, чем люди, у которых нет такого сообщества, как наше. Один из подарков выздоровления заключается в том, что в наших жизнях теперь так много людей, которые важны для нас! Иногда мы даже чувствуем вину за то, что выжили именно мы – нам так никогда и не удается понять, почему одни из нас проживают долгую и насыщенную жизнь, а другие уходят так рано. Многим из нас ответы, которые мы находим в шагах, помогают пережить периоды очень трудных сомнений. Все эти ответы весьма специфичны, причем у каждого из нас они разные. Процесс скорби чуть ли не силой вынуждает нас примириться с вопросами, оставшимися без ответа, и поэтому этот процесс – подарок сам по себе.

У некоторых из нас смерть, с которой мы сталкиваемся в выздоровлении, иногда открывает шлюзы потоку чувств от тех смертей, которые мы пережили в прошлом и которые мы так и не оплакали. В работе по шагам мы научились тому, что эмоции, которые нам не удалось испытать в моменте, часто ждут и догоняют нас намного позже. Опыт проживания утраты человека в настоящем порой возрождает в памяти давно забытые смерти из нашего прошлого. Нас, возможно, потрясла сила наших эмоций от потери друга или даже домашнего любимца. Возможно, мы считали, что справимся с этими чувствами достаточно легко, а в итоге этот опыт просто размазал нас по полу. Другие понимают, что нас по-прежнему отделяет от мира какое-то расстояние или что мы реагируем на события не сразу. Порой наши чувства не так глубоки, как нам хотелось бы. Мы ожидаем чего-то одного, а чувствуем в итоге совершенно другое. Разрешить себе иметь свои чувства и не осуждать их – это невероятный подарок, который мы можем подарить сами себе. Какой бы ни была наша реакция – она наша, и мы можем сказать ей «да», при этом не позволяя ей поглотить нас или повлиять на нашу самооценку. Мы свободны полностью переживать богатую палитру чувств, в то же время осознавая, что наши эмоции не являются каким-то пределом ни для нас самих, ни для нашего мира.

Скорбь сама по себе является опытом. Выделить для себя время и пространство, чтобы пройти через процесс скорби, – это обязательство перед самими собой и честность, которая по масштабам превышает все, с чем когда-либо сталкивались многие из нас. Чувства двигаются в своем собственном ритме и живут по своим собственным часам. Поэтому порой, когда в самый неподходящий момент нас просто сбивает с ног волна чувств, мы начинаем задаваться вопросом: а вдруг мы что-то делаем неправильно? Как и во всем остальном в выздоровлении, нет какого-то одного пути прожить скорбь, и уж точно нет какого-то единственно правильного пути. Мы обретаем утешение в понимании того, что все должно пройти, что наши чувства обязательно изменятся и что наши знакомые, прошедшие период глубокой скорби, сумели пережить все свои эмоции и снова вернулись к насыщенной жизни. В выздоровлении мы приходим к выводу, что даже самые ужасные происходящие с нами вещи можно превратить сначала в урок, а потом в инструмент, который мы сможем использовать для помощи другим.

Когда мы ищем осознанного контакта с силой, более могущественной, чем мы сами, мы находим множество возможностей послужить кому-то. Когда мы перестаем ценить себя, служение другим помогает нам увидеть ценность своей жизни как в АН, так и вне сообщества. Великодушно отдавать, особенно в те дни, когда нам больно, помогает многим из нас найти выход из скорби и сомнений.

Мы часто слышим на собраниях такие слова: «Каждый день в выздоровлении – это бонус. У меня отсрочка приговора длиной в один день». Да, у нас смертельная болезнь, и нам повезло остаться в живых – нам еще больше повезло радоваться тому, что мы живы. Многие из нас пережили в зависимости состояние «живых мертвецов», когда каждый день казался мукой, которую нужно было как-то вынести. У многих из нас за спиной попытки наложить на себя руки, но даже если мы не пытались покончить с собой, мы совершенно точно оценивали свою жизнь очень и очень дешево.

Услышав плохие новости от врача, мы порой испытываем такое потрясение, которое оказывается неожиданным для нас самих. Совершенно нормальная человеческая реакция, но иногда мы укоряем себя в неблагодарности или в нереалистичных ожиданиях. Дать себе разрешение чувствовать именно то, что мы чувствуем, очень трудно – но как же это важно! В конце концов, только признавая свои чувства, мы обретаем способность справляться с ними. Как только мы начинаем говорить о своих чувствах, их власть над нами начинает слабеть. Один из нас, переживший череду непростых диагнозов, как-то сказал: «Не знаю, сколько мне осталось жить – десять лет или один день, но провести их в страхе я не готов». Мы используем имеющиеся у нас инструменты, и к нам приходит утоление боли. Те же инструменты, которые помогают нам жить и находить в жизни счастье, способны помочь нам пройти остаток своего пути с достоинством и душевным покоем.

Конечно, не всем нам известно, когда наступает отсчет наших последних дней, кто-то из нас сталкивается с ложной тревогой, а другие избегают смерти в самый последний момент. Порой такие ситуации служат для нас своего рода будильником. Мы вдруг начинаем задумываться о том, чтобы привести свои дела в порядок на практическом и духовном уровне.

Когда нам очень больно, мы погружаемся в тишину. В такие моменты мы начинаем видеть глубины темноты внутри себя, но мы также видим гигантскую силу, с которой связаны. Чувство невыносимой скорби может привести нас к осознанному контакту на совершенно невероятном уровне. Очень часто в нас срабатывает защитный механизм в виде импульсивного желания уйти, отдалиться от шума, толпы и даже тех людей, которые поддерживают нас, – нам так страшно снова раскачать свои чувства, что мы боимся даже пошевелиться. Но когда мы даем людям, которым доверяем, возможность прийти и поддержать нас, это напоминает нам о том, что мы не одни, даже если сердце сковано холодом. А еще это является одним из видов нашего служения людям, которые хотят нам помочь, ведь когда мы позволяем кому-то любить нас в самые сложные для нас моменты, когда мы особенно уязвимы, это хорошо и для них, и для нас. Мы заботимся и делимся, и этот процесс – улица с двусторонним движением, причем тем из нас, кто много отдает, зачастую трудно разрешить другим любить нас в ответ.

Разрешить другим любить нас – это действие, наполненное любовью. Тем не менее именно тогда, когда мы больше всего в нем нуждаемся, мы часто начинаем относиться к нему как к чему-то лишнему или унизительному. Нам дается возможность позволить людям, которые любят нас, проявить эту любовь через конкретные действия. Разрешить другим быть рядом с нами – это акт великодушия с нашей стороны. Мы стремимся постичь, что у них тоже есть чувства в отношении происходящего. В такие моменты нам очень помогает наше умение не зацикливаться на одержимости собственной важностью. Мы помогаем своим близким пережить их собственные страх и грусть, и при этом мы можем услышать слова, которые необходимы нам самим, чтобы пережить собственные скорбь и боль.

Когда мы понимаем, что нас любят, что о нас заботятся, к нам, конечно же, приходит понимание того, насколько сильно изменилась наша жизнь – мы что-то значим для этого мира, мы сделали вклад в жизнь тех, кто нас окружает, и тех, кого мы даже не видим. Любовь, которой мы делимся, семьи, частью которых мы стали, группы, которые мы открывали, на которых служили и высказывались, – все это было своеобразным возмещением ущерба, способом помириться с окружающим миром и с самими собой. Мы благодарны за все, что у нас есть, и все, что у нас было. Мы лучше, чем многие другие люди, понимаем, что смерть – это не самое ужасное. Мы видели воочию, как люди переживали куда более страшные судьбы, а может, и мы сами пережили нечто подобное. Капитуляция, которая приходит после плохих новостей, дарит многим из нас способность отпускать и быть в моменте. Отпуская страх, гнев, а потом постепенно все то, что связывает нас с нашей жизнью, мы выходим на свободу.