Текст книги "Обрести любимого"

Во время обеда ливрейный лакей, приставленный к каждому из сидящих за столом, наполнял серебряный кубок гостя бледно-золотистым вином, вкуснее которого Валентина никогда не пила. Герцог сказал ей, что это вино с его собственных виноградников и что Сан-Лоренцо знаменито именно этими винами.

– Сводный брат моего дяди – владелец шато Ачшамбо на Луаре, и мы всегда получаем наши вина от него, – сказала Валентина. – Когда я опять обрету собственный дом, ваше высочество, я хотела бы иметь ваши прекрасные вина в своем погребе.

– Ваш собственный дом, мадонна? Я не понимаю, – ответил герцог.

– Я вдова, ваше высочество. Моя семья не сочла уместным мое одинокое пребывание в доме покойного мужа. Мы были женаты недолго, и детей у нас не было, – сказала ему Валентина.

– Вдова? Любопытно, мадонна. Я тоже вдовец. Но я счастлив, что моя жена оставила мне двух замечательных сыновей. Близнецов! Джиорджи, названного так в честь моего отца, и Никола, по отцу Маделены, герцога Бомонт де Жаспра.

– Никола Сен-Адриан? – воскликнул Патрик Бурк.

– Ну да, – сказал герцог. – Вы знаете его?

– Моя мать когда-то была герцогиней Бомонт де Жаспра, – сказал Патрик. – Она была замужем за герцогом Фаброном. Когда он умер и Никола унаследовал герцогство, он хотел жениться на моей матери, но вместо этого она вышла замуж за старого друга, – закончил Патрик.

Он не считал необходимым рассказывать о стамбульских событиях, связанных с бурным романом его матери и герцога Никола: внезапное возвращение его отца, отчаянная попытка его матери спасти его, ее неудача, и, в конце концов, ее брак с Адамом де Мариско. Это слишком сложно. Патрик отвернулся от кузины и герцога, чтобы положить себе с блюда, поданного слугой, небольших перепелок.

– Никола Сен-Адриан был женат на Маделене де Монако, – объяснил Себастьян де Сан-Лоренцо. – Его сын Никола родился в 1571 году, но прошло еще двенадцать лет, прежде чем жена принесла ему дочерей-близнецов, Луизу и Маделену. Жена умерла при родах. Мой тесть никогда больше не женился. Луиза вышла замуж за человека из семьи венецианских герцогов, их старшая дочь Джиованна сейчас вышла замуж за моего свояка Никола-младшего. Моя дорогая Маделена умерла при родах наших сыновей. Как грустно, что у вас нет детей, мадонна, – закончил Себастьян, снова переключая внимание на Валентину.

– Эдвард и я были женаты меньше месяца, когда его сбросила лошадь, – ответила Валентина.

– Вы были еще новобрачной, мадонна, – вскричал герцог. – Значит, у вас не было времени узнать, что такое любовь, не так ли? Как я завидую вашему мужу даже из-за тех нескольких уроков, которые он успел преподать вам.

Валентина почувствовала, как кровь снова прилила к ее щекам.

– Ваше высочество! Вы слишком дерзки и заставляете меня краснеть!

– Вы прелестны, когда краснеете, мадонна!

– Вы порочны, – ответила она. – Мои кузены и граф услышат.

– Разве вам никогда не хотелось стать чуть-чуть порочной, мадонна? – лукаво спросил он.

– Прошу вас, монсеньор, – предупредила Валентина.

Он тихо засмеялся.

– Они слишком увлечены разговором с моим иезуитом, чтобы слышать, о чем мы говорим.

Валентина на секунду посмотрела в сторону остальных и увидела, что герцог говорит правду. Мурроу, Патрик, Том и личный духовник герцога, который присоединился к ним за ужином, горячо обсуждали пятидесятилетний разрыв Англии с Римом. Они нисколько не интересовались ею.

Герцог взял ее руку, помог встать из-за стола и увлек в тень балюстрады.

– Вы прекрасны, мадонна, но я, конечно, не первый мужчина, который говорит вам это, – сказал он и прижался к ее мягкой щеке. – Мы только встретились, но меня необъяснимо тянет к вам. Я жажду похитить вас отсюда и любить вас.

Валентина ахнула. Ей никогда не приходилось встречать таких дерзких мужчин.

– Вы застенчивы, – сказал герцог. Потом довольно улыбнулся. – Вы ведь были девственницей, выходя замуж, не так ли?

– Монсеньор! За кого вы меня принимаете? – спросила оскорбленная Валентина.

Вместо ответа он обнял ее и стал целовать. Первым ее порывом было оттолкнуть его, но после первого потрясения Валентина вдруг поняла, что ей не хочется сопротивляться теплым губам герцога. Он целовал ее очень умело, хотя ноги ее не подгибались так, как от поцелуев Патрика.

Она закрыла глаза, наслаждаясь объятиями, позволив его языку раскрыть ее губы и играть с ее языком.

– О, мадонна, – бормотал он ей на ухо. – Теперь я понимаю, как хочу вас, – и, откинув ее немного назад, стал осыпать горячими поцелуями ее шею и грудь.

Валентина слишком поздно поняла, что намерения герцога самые серьезные. Она не могла сопротивляться, потому что он крепко держал ее руки. Испуганная, она крикнула, задыхаясь:

– Монсеньор! Прошу вас, нет! Не нужно!

Себастьян де Сан-Лоренцо был опытным любовником. Он легко распознавал, когда женщина жеманничала, а когда говорила правду. Валентина испугалась по-настоящему. Он сразу же прекратил свой любовный натиск.

– Мадонна, простите меня, – сказал он ей ласково, ослабляя объятия. – Вы прекрасны, и мое влечение к вам совершенно искренне, но вижу, что я вел себя слишком дерзко, потому что вы не искательница приключений. Я и в самом деле готов добиваться вас, но сейчас давайте присоединимся к остальным.

– Попала в небольшую переделку? – тихонько пошутил Мурроу, когда Валентина вернулась к столу.

– Он так ведет себя со всеми женщинами? – прошептала Валентина. – Он чуть не задушил меня, Мурроу.

– Он считается великолепным любовником среди тех, которые сами считают себя знатоками в таких делах, дорогая кузина, – ответил Мурроу. Потом сказал задумчиво, понизив голос: – Он ищет себе жену, Вал. Неплохой был бы улов для тебя.

– Сегодня у него на уме не женитьба, Мурроу. – Она засмеялась. – Он просто и откровенно хотел меня соблазнить. Даже я поняла это. Кроме того, разве вам не кажется, что и двух поклонников достаточно для старой вдовы в двадцать один год?

Капитан весело хохотнул.

– Когда у женщины нет притягательной силы девственности, чтобы привлечь любовника, – сказал он, – слабый привкус выдержанного меда является отличной приманкой для получения предложения руки и сердца. Из тебя выйдет отличная графиня де Сан-Лоренцо.

– Мурроу! Вы говорите, как ваша мать. Может быть, герцог подойдет вашей Гвинет?

– Она недостаточно родовита для него, – ответил Мурроу.

– А я? Глупости, кузен! Мы побеги одного и того же дерева, нашего дедушки Дубдхара О’Малли.

– Но у тебя в качестве козыря есть ослепительная красота, Вал. Красота, подобная твоей, – это величайшая ценность, а мои дочери, благослови их Бог, похожи на свою мать, мягкие по характеру и довольно хорошенькие. У тебя в придачу к твоей красоте есть сообразительность и ум. Ты гораздо больше похожа на мою мать, чем думаешь.

– Себастьяну де Сан-Лоренцо не понравилась бы такая жена, – осторожно прошептала Валентина, чтобы их не услышал хозяин. – Он человек, которому нужно верховодить. В конце концов он женится на какой-нибудь мягкой, покорной католической принцессе или дочери герцога, которая будет уступать ему во всем, рожать бесконечное количество детей и толстеть от его любовных утех и слишком большого количества сладкого.

Мурроу расхохотался над такой проницательностью, и глаза сидящих за столом людей обратились к нему.

– Семейная шутка, – объяснил он, посмеиваясь.

– Не расскажете ли ее нам, Мурроу? – спросил его герцог, сидящий во главе стола.

– Ее нельзя понять, не зная предыстории, Себастьян, – извинился Мурроу. – Вал созорничала, вспомнив о ней.

– Вы шалили, мадонна? – осведомился герцог. – Хотел бы, чтобы вы были шаловливы со мной. – Его янтарные глаза заблестели.

Кулаки лорда Бурка сжались под столом, а челюсть графа закаменела. От внимания молодых людей не ускользнул интерес герцога к Валентине. Он выходил далеко за рамки просто хороших манер. Герцог был явно увлечен Валентиной, что не доставляло удовольствия ни одному из них.

– У меня есть для всех вас сюрприз, – возбужденно сказал герцог. – Вы пробудете здесь несколько дней, пока ваши корабли запасаются водой и провиантом для дальнейшего путешествия. Думаю, что вам будет приятней пожить на берегу это время, чем ютиться в тесных каютах на корабле. Вы видите ту очаровательную маленькую розовую виллу как раз под этой террасой? Я распорядился, чтобы туда доставили весь ваш багаж. И вашу служанку тоже, мадонна. Вам там будет удобно, пока вы будете в Сан-Лоренцо.

– Вы чрезвычайно любезны, – сказал благодарно Мурроу. – Мы с удовольствием поживем на вашей вилле, а Валентина может побаловать себя ежедневной ванной, что на корабле делать невозможно.

– Какая прелестная вилла! – сказала обрадованная Валентина. – Я буду рада пожить там. Благодарю вас.

– У виллы романтическая, но грустная история, – сказал герцог. – Во времена моего прапрапрапрадедушки Себастьяна II розовая вилла была домом шотландского посла. Дочь посла была красивой девушкой, она была помолвлена с моим прапрапрадедушкой, ставшим впоследствии Рудольфо V.

Молодые люди любили друг друга, но посол запретил своей дочери выходить замуж, пока ей не исполнится пятнадцать лет, поэтому они были вынуждены ждать. Молодая женщина, которую на итальянский лад звали Джианетта, необыкновенно увлекалась купанием в море и плаванием под парусом на небольшой лодке по бесчисленным бухтам и заливам вдоль нашего берега. Ее не могли отговорить от этого занятия, и именно эта страсть явилась причиной ее ужасной участи.

Однажды зимним днем, это было как раз в это время года, донна Джионетта вышла из виллы и отправилась с африканским рабом на свой любимый пляж в двух милях по берегу, откуда Аркобалено не был виден. Пляж и бухта в нем с тех пор называются «Безрассудство Джианетты», потому что именно там молодая девушка была пленена и похищена работорговцами. Ее раб, кастрат, который был подарен ей молодым Рудольфо, сумел сбежать и вернулся в Аркобалено. Решили, что он участвовал в похищении. Его пытали, и перед смертью он признал свою вину. Джианетту отвезли на большой невольничий рынок в Канданосе на острове Крит, где представитель какого-то моего предка попытался выкупить ее. Увы, она была куплена для гарема оттоманского султана. Убитый горем отец и вся ее семья покинули Сан-Лоренцо, чтобы никогда сюда не возвращаться. Следующий посол Шотландии не захотел жить на вилле, потому что его жена сказала, что это место приносит несчастье. Поскольку она принадлежала моей семье, мы поселили посла в другом месте, а виллой пользовались сами.

– Бедняжка, – с участием сказала Валентина, – но скажите мне, ваше высочество, что было с молодым женихом Рудольфо? Он сильно горевал о своей невесте?

Герцог улыбнулся. «Как же она очаровательно романтична».

– Боюсь, что нет, мадонна. Рудольфо нужно было жениться и иметь сыновей. Через три месяца, после того как участь Джианетты была выяснена, Рудольфо де Сан-Лоренцо женился на моей прапрапрабабушке, принцессе Марии Хелене из Тулузы.

Валентина вздохнула.

– Джианетта была счастлива в Сан-Лоренцо?

– Говорят, что она очень любила мою страну.

– Тогда, хоть у вашей истории и печальный конец, вилла была счастливым домом.

Он потянулся, взял ее руку, перевернул ее и ласково поцеловал нежную кисть.

– Вы так мудры и добры, мадонна. У вас участливое сердце. Это редкий и бесценный дар.

Мурроу видел, что его брат готов взорваться.

– У нас был трудный день, Себастьян, – сказал он. – Думаю, что нам пора уходить.

– Конечно, мой друг. Карета отвезет вас на виллу, но есть тропинка, которая ведет с этой террасы вниз к саду виллы, и я оставляю за собой право лично проводить туда донну Валентину. – Улыбнувшись на прощание джентльменам, он предложил руку леди Бэрроуз.

– Мадонна?

Спорить с ним было невозможно. Валентина оперлась на предложенную руку. В какой-то степени это было забавно, потому что ничего коварного в поведении герцога не было. Большую часть своей жизни она провела в относительной безвестности Перрок-Ройяла, и, вопреки ее красоте, немного джентльменов всерьез домогались ее, потому что их отпугивало ее равнодушие. Сейчас неожиданно для себя она стала желанной для трех очень привлекательных мужчин. Почему? Она не понимала. Неужели она изменилась?

Герцог вел ее вниз по мраморной лестнице с террасы на гравийную дорожку. Валентина удивилась, почему она раньше не заметила эту дорожку, но потом поняла, что глаза ее были прикованы к освещенному луной морю и, конечно, к герцогу. По бокам дорожки были зажжены высокие серебряные светильники, заправленные ароматическим маслом, которые освещали дорожку мерцающим золотистым светом. Вдоль их пути по склону холма шли мраморные ниши. Внутри каждой из них стояла мраморная статуя в классическом одеянии. Валентина удивленно подняла бровь.

– Вы всегда так хорошо освещаете тропинку, ваше высочество?

– Только тогда, когда в этом есть необходимость, и зовите меня Себастьяном, мадонна, – ответил он. Внезапно он остановился. Обняв ее за талию, он повернул ее к себе. – Я должен услышать, как вы произносите мое имя, мадонна! – торопливо пробормотал он. Его золотистые глаза жестко вспыхивали.

Она чувствовала, как его пальцы сжимают ее, ей стало трудно дышать. Ее аметистовые глаза изумленно открывались от невероятного осознания того, что ее тело странным образом отвечает на его ласки. Его губы коснулись ее рта.

– Скажите мое имя, мадонна! – хрипло упрашивал он. – Скажите!

– Се…Се… Себастьян! – прошептала она.

– Dio, вы опьяняете меня! – тихо вскрикнул он и закрыл ей рот страстным поцелуем.

«Я сейчас лишусь чувств», – подумала она, но этого не случилось. Его ласки настойчиво возбуждали ее, она раздвинула свои губы, и его язык уже был у нее во рту. Она подумала снова, что сейчас лишится чувств, но опять этого не случилось. Настойчивый язык герцога терся о ее язык, дразнил, ласкал, играл с ним, и Валентина обвила руками шею герцога, но не в приливе страсти, а для того чтобы не упасть, потому что ноги не держали ее.

– Себастьян! Перестаньте!

– Я хочу вас! – откровенно сказал он. – Я знаю, что вы целомудренны, Валентина. Подозреваю, что вы не знали ни одного мужчины, кроме вашего покойного мужа, но я должен обладать вами. С того мгновения, как я увидел вас сегодня утром, я знал, что должен обладать вами! Вы очаровали и околдовали меня своей красотой и своей необыкновенной невинностью. Я не помню, когда в последний раз испытывал такое чувство к женщине.

– Остальные… – Она попыталась отвлечь его. – Остальные удивляются, что случилось с нами, Себастьян.

Он рассмеялся.

– Вам не удержать меня, мадонна, но ладно, на этот раз я подчинюсь вашему здравому смыслу.

Они двинулись с вершины холма в направлении розовой виллы и сада, который тоже был освещен серебряными светильниками.

– Вы всегда так дерзки и решительны в своих желаниях, монсеньор? – спросила Валентина.

– А разве вы не решительны в своих желаниях, мадонна? – ответил он вопросом на вопрос.

– Я жила очень уединенно и никогда не была знакома с мужчиной, похожим на вас, – искренне ответила она.

– Как и я не встречал женщины, подобной вам, мадонна. Вы смотрите человеку прямо в глаза. Вы не хнычете. Вы не скрываете своего ума. Вы совершенно обворожили меня, и я не стыжусь признаться в этом.

Они приближались к саду виллы, и Валентина развеселилась, когда увидела, что Патрик с графом идут их встречать.

– Они оберегают вас, ваши два поклонника, – заметил герцог с еле заметной насмешкой в голосе.

– Вы уделяли мне чрезмерное внимание сегодня вечером, и боюсь, что они ревнуют, – ответила Валентина.

– У них есть причина для ревности, мадонна, – сказал он и поцеловал ей руку. – Я оставлю вас здесь. До завтра. – С учтивым поклоном он повернулся и пошел вверх по холму к дому.

– Вы очень любезны, что пришли довести меня до дома, – сказала Валентина с притворной ласковостью в голосе, когда два ее поклонника подошли к ней.

– Вы, кажется, испуганы, божественная, – сказал граф напряженным голосом.

– Он целовал тебя? – сердито спросил лорд Бурк. – Он не имеет права делать это!

– У вас обоих также нет права допрашивать меня или обсуждать мой вид и мое поведение, – резко сказала им Валентина. Она обошла их и торопливо пошла к вилле.

Нельда ждала ее и быстро затараторила, провожая хозяйку в ее комнаты:

– Разве здесь не прекрасно, миледи? Так хорошо оказаться в комнате, которая не качается! Правда, это замечательный домик? Сады также прекрасны, а слуги так любезны, хотя я ничего не понимаю из того, что они говорят! Какая-то тарабарщина. Но они все время улыбаются.

Комнаты Валентины были замечательными, веселыми и просторными, окна выходили в сад и на море, залитое серебряным лунным светом. Гостиная была обставлена мебелью, украшенной изящной резьбой, а мраморные полы были покрыты великолепными голубыми с золотом коврами. Спальня была также красива, а полог кровати был из шелка кораллового цвета.

– И посмотрите сюда, миледи! Я ничего подобного в жизни не видела! – Нельда открыла маленькую, почти незаметную дверь в стене спальни. – Капитан говорит, что это ванная комната, только для мытья! Моя мама не поверила бы этому, правда, миледи?

Валентина засмеялась.

– Я обещаю подтвердить, что ты говоришь правду, Нельда. В конце концов, ведь крестник королевы, сэр Джон Харрингтон, построил водяную уборную во дворце. Ванная выглядит несколько по-иному, хотя она красива. – Валентина оглядела маленькую ванную. Стены ее были выложены плитками бледно-зеленого мрамора, так же как и круглый бассейн, расположенный прямо в центре комнаты и утопленный в пол из зеленого мрамора. Над бассейном в потолке было круглое стеклянное окно, сквозь которое светилось ночное небо.

– Вода теплая и чистая, – сказала Нельда, прерывая мысли своей хозяйки. – Я пробовала рукой. Как, вы думаете, они делают это?

– Насколько я помню свои уроки истории, – задумчиво размышляла Валентина, – под комнатой есть бак с водой, который стоит на открытой угольной печи. Так здесь мылись еще в древние времена. Не забывай, Нельда, что эта страна – часть древнего мира.

– Угольная печка для подогревания воды! Ну это просто потрясающе! – воскликнула ее бойкая служанка.

Валентина снова рассмеялась. Нельда – такое жизнерадостное создание.

– Это наверняка проще, чем таскать ведра с горячей водой, которые иногда остывают, даже пока их несут, – сказала она Нельде.

– Но как вода поступает в бассейн, миледи?

– Ее подают по трубам, Нельда. Видишь золотые краны на краю бассейна?

– Ну это просто потрясающе! – повторила Нельда. – Мама не поверит ни одному моему слову! Не важно, что вы скажете, она просто не поверит!

Пребывание в Сан-Лоренцо оказалось спокойным и прелестным эпизодом в их путешествии. Герцог несколько искупил свои грехи в глазах лорда Бурка и лорда Эшберна, пригласив их на охоту в горах за Аркобалено. Они уехали на три дня, в течение которых Валентина внимательно осматривала город, с удовольствием купалась в душистой теплой воде и отдыхала. Она видела Мурроу только вечером, потому что днем он был занят работами по обеспечению провиантом своей маленькой флотилии.

«Королева Бесс» получила маленькую пробоину, когда якорь ударил в корпус сразу под ватерлинией, где подгнила деревянная обшивка. Мурроу настоял, чтобы пробоину отремонтировали и проверили, не сгнил ли корпус в других местах. Он не отплывет, пока это не будет сделано, потому что даже маленькая течь могла привести к серьезным неприятностям во время шторма. Мурроу был опытным капитаном и не хотел подвергать опасности и корабль, и команду. Ремонт означал небольшую задержку, которая не очень огорчила гостей Сан-Лоренцо.

За два дня до их отплытия, сразу после того как охотники вернулись в Аркобалено после своего уединения в горах, на герцогство Сан-Лоренцо обрушилась свирепая зимняя буря. Шел такой дождь, что они не смогли встретиться с герцогом за ужином, а когда зубчатая вспышка молнии разорвала небо и загрохотал раскат грома, Валентина напомнила остальным:

– Говорят, что зимний гром – это дьявольский гром. Я рада, что мы не в море.

– Я переживал и худшие штормы, – небрежно ответил Мурроу.

По мере того как тянулся вечер, ветер нарастал, и, когда они стали собираться спать, он громко завывал над розовой виллой. При каждом разрыве грома и вспышке молнии Нельда крестилась.

– Разве тебе не нравятся бури, Нельда? – дразнил граф девушку, чтобы развеять ее страхи.

– Я люблю добрые английские бури, милорд, но эта чужестранная буря, думаю, немножко раздражает, – храбро ответила она.

– Нечего волноваться, – успокоил лорд Бурк служанку. – Внутри мраморного дома мы в безопасности. Подойди, Нельда. Выгляни-ка в окно. Морская буря – прекрасное зрелище, если смотреть на нее из нашего изысканного убежища.

После нескольких минут уговоров со стороны хозяйки Нельда присоединилась к остальным и завороженно смотрела на вспышки молнии. Ей никогда не приходило в голову, что в самом деле можно стоять и смотреть на бурю. Она считала, что всем нужно прятаться от бури до тех пор, пока она не кончится.

Неожиданно черные небеса осветила гигантская вспышка молнии, и на мгновение стало светло как днем. Раздался громкий удар, когда молния попала во что-то, и даже с того места, где они находились, до них донесся треск раскалывающегося дерева.

– Боже! Святая Дева Мария! – заорал Мурроу. – Это один из кораблей! Я знаю! Нельда, девочка, неси мне плащ! Скорей!

– Вам нельзя выходить на улицу, кузен, – возразила Валентина.

– Разве ты не понимаешь, Вал? Ведь поврежден один из наших кораблей! – раздраженно бросил Мурроу.

– Уже поврежден, Мурроу, уже поврежден. Какой бы там ни был ущерб, он уже нанесен, и ничего нельзя исправить. Там распоряжается ваш первый помощник. Если вы понадобитесь ему, он пришлет за вами. Подождите по крайней мере, пока он не известит вас или пока буря не кончится.

– Она права, Мурроу, – сказал Патрик. – Так бы поступила мать.

– Ха! Мать выскочила бы на улицу, невзирая на дождь, так же, как собирался делать я, – ответил Мурроу. – Но получив хороший совет, мать обязательно прислушалась бы к нему, так сделаю и я.

Буря улеглась к утру, и наступивший день был теплым и ясным. Прибежав в гавань еще до восхода солнца, Мурроу увидел, что повреждение получил «Архангел». Одна из его мачт раскололась пополам от удара молнии. К счастью, это была не основная мачта, поэтому ее можно было заменить, используя материал, имеющийся в Сан-Лоренцо, хотя на это потребуются две-три недели.

Путешественники расстроились. Мурроу, как и Валентине, очень хотелось продолжать свое путешествие, а Патрика Бурка и Тома Эшберна тревожило внимание, которое Валентине уделял герцог. Да ведь и девушка, кажется, получала удовольствие, вопреки своим заявлениям о желании уехать как можно скорее. Они не могли выразить свое недовольство поведением герцога, потому что пользовались его гостеприимством.

В саду, в беседке, увитой розами, герцог с жадностью ласкал ее. Дважды ему удалось ласкать ее пышные, прелестные груди и услышать сдавленные крики удовольствия, срывающиеся с ее губ, несмотря на то что она отталкивала его дерзкие руки и умоляюще смотрела на него аметистовыми глазами. Его желание всякий раз захлестывало его так, что одежды становились ему тесны.

Шли дни. Одна неделя. Две недели, и уже было решено, что их отплытие состоится через два дня. «Архангел» был полностью отремонтирован и снова загружен припасами, и Валентина почувствовала облегчение. Ей становилось все труднее сдерживать натиск герцога, который был невероятно настойчив в своих притязаниях. Самой себе она призналась, что несколько раз была на волосок от того, чтобы уступить ему, потому что не могла сдержать своего любопытства относительно его возможностей как любовника. По своей природе она не была блудницей, но ее короткое приключение с Патриком приоткрыло ящик Пандоры.

– Хорошо, что мы отплываем через два дня, – сказала Валентина Патрику. – Вы ведете себя по отношению к герцогу почти оскорбительно, и это не может продолжаться.

– Разве ты не хочешь, чтобы твоя добродетель была защищена? – спросил лорд Бурк.

– Я сама вполне могу защитить свою добродетель, Патрик, – раздраженно ответила Валентина.

– Я не очень уверен в этом, божественная, – сказал ей лорд Эшберн. – На этот раз я должен согласиться с Патриком. Наш хозяин позволяет себе слишком много. Этот человек, без сомнения, подлец.

Услышав их, Мурроу, который только что вернулся на виллу с пристани, вмешался в разговор.

– Не совсем так, Том. Вы должны понимать, что Себастьян привык получать то, что хочет, – ведь он хозяин. Кроме того, у него репутация большого любителя женщин. Могу представить себе, как ущемляет его гордость моя красивая кузина.

– Вас смешно слушать, – сказала Валентина. – Герцог вел себя как безупречный джентльмен. Он ничего не просил, а я ничего ему не предлагала. Я вполне способна сама позаботиться о себе, и меня ужасно возмущает, что за мной шпионят два шута, которые ведут себя, как школьники.

– Ах ты, дуреха! – разозлился лорд Бурк. – Неужели ты считаешь, что пребывание при дворе, в окружении королевских дам, подарило тебе знание жизни? Герцог соблазнил бы тебя через минуту, если бы он только поверил, что ему это сойдет с рук! Тебя спасает именно постоянное присутствие двух шутов, Вал. Как жаль, что у тебя недостает ума понять это.

– Да, божественная! – вставил граф. – Хотя я и Патрик по-рыцарски бьемся друг с другом из-за вас, вы, по крайней мере, можете быть уверены, что наши намерения честные. Мы оба любим вас и оба надеемся получить вас в жены когда-нибудь, хотя один из нас, по необходимости, отойдет в сторону. Намерения герцога совсем другие. Как человек, опытный в любовных делах, могу уверить вас, что все, что я говорю, правда.

Мурроу увидел, что Валентина готова вступить в спор, поэтому быстро сказал:

– Давайте не спорить. Через два дня мы снова будем в море, и нам будет стыдно, что мы разругались по поводу такой мелочи, как герцог. – Он взглянул на кузину веселыми голубыми глазами. – Я уверен, что ты сможешь справиться с Себастьяном, Вал. Не сердись на этих двоих. Они ревнуют и раздражаются при мысли, что другой может завоевать твое сердце.

– Думаю, что должна быть польщена, – буркнула Валентина. – Очень хорошо, Мурроу. Я не буду сердиться. Я лучше снова побалую себя пребыванием в бассейне, потому что это одна из вещей, которых мне будет не хватать, когда мы покинем Сан-Лоренцо.

– А чего еще вам будет недоставать, божественная?

– Действительно, чего же еще, милорд? – спросила она с озорной улыбкой и неторопливо пошла к своим комнатам, мурлыкая какую-то песенку.

Выражение лица лорда Бурка было ужасно, и только предупреждающий взгляд его старшего брата заставил его остаться на месте.

– Эта мегера меня чертовски раздражает, – сердито пробурчал он.

– Если она так раздражает вас, Патрик, может быть, вы оставите ее мне, – поддел его граф с плутовской ухмылкой.

– Убирайтесь к черту, милорд! – последовал дерзкий ответ.

Мурроу расхохотался над переживаниями двух молодых людей, а его сводный брат хмуро посмотрел на него.

– Ты думаешь, – спросил Патрик Мурроу, – наша мать доводила джентльменов до такого состояния?

– Я не помню своего отца, – сказал Мурроу, – но я очень хорошо помню твоего. Когда мать раздражала его, Найл реагировал точно так же, как и ты, когда Вал раздражает тебя.

– Гм, – задумчиво протянул лорд Бурк, – интересно, что ни одна из дочерей мамы не очень-то похожа на нее, даже наша упрямая Велвет. Тем не менее поведение Валентины поразительно напоминает поведение нашей матери.

Мурроу хмыкнул.

– Да, – согласился он, – я это заметил.

– Я помню, как мой отец говорил о вашей матери, – сказал Том. – Она в молодости наделала много шуму при дворе, разве не так?

– Да, – согласились братья, улыбаясь каждый своим мыслям, вспоминая Скай О’Малли. – Так и было.

Этим вечером гостей пригласили во дворец на обед. Небо над колоннами террасы напоминало черный шелк, расшитый сверкающими драгоценными камнями, потому что убывающая луна еще не появилась. Еда была великолепной, а после ужина перед ними выступили цыгане. Валентина никогда не видела таких цыган, потому что цыгане, которые заглядывали в поместье ее родителей, выглядели очень по-английски. Эта группа очень отличалась и по внешнему виду, и по манере поведения: черные волосы, загорелые красивые лица с резкими чертами и дерзкое поведение.

Мужчины в ярко-оранжевых панталонах, белых рубашках и кожаных жилетах играли на свирелях и струнных инструментах, а три молодые женщины необыкновенно экзотического вида танцевали в вихре распущенных черных волос и развевающихся юбок, позволявших мельком увидеть их голые ноги. Танцы, которые вначале казались веселыми крестьянскими танцами, вскоре приобрели чувственный характер. Танцовщицы кружились и приседали, открывая полные груди. Факелы бросали золотистый цвет на их гладкие голые плечи. Трое англичан не скрывали своего восхищения. Они наклонились вперед, чтобы лучше рассмотреть то, что с радостью предоставляли им три цыганки. Удовольствие милордов означало больше монет в их карманах.

Валентина вдруг почувствовала, что герцог водит пальцами вверх-вниз по ее руке. Он наклонился вперед и смело поцеловал ее голое плечо, возбужденно потираясь щекой об алый шелк ее платья и вдыхая аромат ее духов.

– Вам нравятся танцовщицы, мадонна? – спросил он.

– Возможно, они слишком откровенны, ваше высочество, – холодно заметила она.

Он подавил улыбку. Она ревновала, потому что два ее обычно внимательных рыцаря были поглощены зрелищем. Подождите, мадонна, еще чуть-чуть, пообещал он ей про себя. Вскоре вы получите все внимание, о котором можно мечтать.

Он сделал знак Джакомо, который подошел с графином из венецианского стекла, наполненным вином розового цвета.

– Отведайте особого вина, которое мы сами делаем. Оно сделано из очень редкого старого сорта винограда, которым я очень дорожу, потом в него добавляется немного дягиля и других специальных трав, состав которых я не могу разглашать, потому что это семейный секрет.

Валентина улыбнулась и кивнула в знак согласия.

– Почему вы не предложите его и другим, монсеньор? – поинтересовалась она.

– Вы думаете, оно понравится им, мадонна? Они слишком увлечены танцовщицами, чтобы оценить этот бесценный напиток. Думаю, что они не поблагодарят меня, если я отвлеку их сейчас. Только вы и я отведаем этот нектар богов, – тихо сказал он.

Она бросила взгляд на остальных и увидела, что он говорит правду. Они были очарованы цыганскими танцовщицами и ничего вокруг себя не замечали.

– Вы абсолютно правы, монсеньор, и я согласна с вами. Было бы жаль не попробовать ваш чудесный напиток.