Текст книги "Обрести любимого"

– Но Анна должна родить еще одного ребенка, а Бевин в Ирландии, и…

– Мегги поможет мне, мама! Я не могу предложить никого лучше, хотя она будет затмевать меня своей красотой, – сказала Валентина, улыбаясь младшей сестре.

– Колин, Пейтон и Джемми здесь, – Конн продолжал развивать мысль своей дочери. – Когда Патрик поедет домой в Королевский Молверн, он найдет там Робина с семьей, Виллоу с семьей, а сестра Дейдра с семьей живет совсем рядом.

– Ты посылаешь меня ехать домой по холоду? – спросил лорд Бурк у своего дяди, который скоро станет его тестем.

– Так и есть, – ухмыльнулся Конн. – Если ты не приедешь домой, паренек, твоя мать будет ломиться ко мне в дверь, пытаясь узнать, где ты пропал. Я уверяю тебя, что она уже знает, что ты здесь. Нет ничего, что происходило бы в этой части страны, о чем бы твоя мать не узнавала бы самой первой. Я хотел бы, чтобы она узнала о твоих свадебных планах от тебя, а не каким-нибудь загадочным способом, который известен только Скай. Твоя свадьба состоится в половине пятого вечера первого января, милорд. Я не хочу видеть тебя до этого момента, сэр! Ясно?

– Совершенно, милорд, – ответил Патрик. Он наклонился, чтобы поцеловать Валентину. – Через два дня ты будешь моей навсегда, Вал, – пробормотал он, целуя ее.

– А ты моим, Патрик, – ответила ему она.

– Ты уверена?

– Уверена.

– Надень красное платье, – попросил он. – Этот цвет идет тебе. – Он поцеловал ей руку.

– Если это доставит тебе удовольствие, – ответила она, низко приседая перед ним.

Лорд Бурк поцеловал себе кончики пальцев, а потом дотронулся пальцами до ее губ.

– Оказывается, кузен Патрик очень романтичен, – заметила Мегги, когда лорд Бурк ушел. – Я никогда раньше не замечала этого. Он всегда казался мне тихим, чуть ли не скучным.

Валентина засмеялась:

– Единственное, чего нельзя сказать о Патрике, Мегги, так это то, что он скучен. Нет, скука исключается!

На следующее утро только начало рассветать, когда в дверь громко постучали. Сонная служанка, разводящая огонь, поспешила ответить на стук и впустила леди де Мариско. Скай ворвалась в дом брата, бросив толстый, подбитый мехом плащ ошеломленной служанке, и спросила:

– Разве никто еще в этом доме не встал, когда на завтра назначена свадьба моего сына?

Бедная девушка разинула рот, потому что плохо знала семью, будучи самой незначительной служанкой в Перрок-Ройяле. Леди де Мариско проскочила мимо онемевшей девушки и поднялась по лестнице. Казалось, она отлично знала, куда направляется, и, поскольку это не касалось служанки, девушка стала продолжать разводить огонь, что было ее обязанностью.

Скай поднялась в коридор, ведущий к семейным спальням. Она миновала просторные комнаты своего брата и невестки, которые были в новом крыле дома, построенном сразу перед рождением близнецов, и торопливо пошла к спальне старшей дочери своего брата. Она открыла дверь и вошла.

– Доброе утро, Валентина, – сказала она. – Я знала, что ты не спишь, даже если спят все остальные.

– Я не могла заснуть, – призналась Валентина, разглядывая зимний рассвет за окном. – Нервничаю, как и все невесты.

– Или вспоминаешь менее приятные вещи, – тихо возразила Скай. – Мы сейчас поговорим о них, Валентина, а потом ты расстанешься с ними точно так же, как сделала это я, когда больше тридцати лет назад выбросила похожие воспоминания. – Леди де Мариско наклонилась, помешала угли в камине и подбросила туда еще угля и дров. Пламя, разгоревшись с новой силой, стало согревать стылую комнату. Потом под взглядом своей племянницы Скай села на единственный стул перед камином, длинными изящными пальцами разгладив свою темно-зеленую бархатную юбку.

– Патрик рассказал вам? – вздохнула Валентина. Она подошла и села на низкую гобеленовую скамеечку рядом с теткой.

– Патрик рассказал мне то, что ему известно, но подозреваю, что известно ему далеко не все. Об остальном я могу лишь догадываться, – ответила Скай.

– Я не могу рассказать маме, – сказала Валентина. – Она только заломит руки и скажет, что предупреждала меня, чтобы я не ездила. Мне нужно было поехать, тетя Скай! Мне нужно было узнать, что Явид-хан не был моим отцом! Мне нужно было знать, что султан Мюрад не был моим отцом! Я должна была убедиться, что папа действительно мой отец! Я не могу объяснить это по-иному. Мне просто нужно было знать правду.

– Стоило ли платить за это такую цену, Валентина? – спросила Скай.

Валентина на долгую минуту задумалась.

– Я поняла, тетя, что все в этом мире имеет свою цену, даже знание. Я не думаю, что смогла бы спокойно прожить оставшуюся жизнь, нося в своем сердце слова Мег. Мне нужно было узнать правду, и я заплатила за нее страшную цену, тем не менее она стоила того. Да! Я уверена, что я правильно сделала, что поехала. Только одно поражает меня, до чего сама я додуматься не могу.

– Что поражает тебя, моя дорогая? – Скай погладила темноволосую голову племянницы. Валентина станет отменной женой для Патрика. Ей больше не придется беспокоиться за своего младшего сына.

– Как может женщина, ненавидя и презирая мужчину, тем не менее реагировать на него в постели? Как может женщина доставлять удовольствие мужчине, не желая доставлять ему приятное? Я совершенно не понимаю этого.

– Существуют два вида изнасилования, – начала Скай. – Существует грубое изнасилование, когда мужчина силой заставляет женщину подчиниться своей воле. Изнасиловать можно и соблазнив женщину. Возможно, это еще хуже, потому что трудно бороться, когда тебя соблазняют, моя дорогая. Кроме того, при этом окружение приятное и доставляет удовольствие. Мужчина настойчив, но нежен. Он добьется своего, хочешь ты того или нет, но добьется скорее лаской, а не грубостью. Он соблазняет твое тело, соблазняя одновременно и душу. Твои чувства отвергают его, но ему в первую очередь нужно твое тело, поэтому на остальное он не обращает внимания – на время. Позже он попытается добиться большего, чем просто твоего тела.

Тело женщины очень восприимчиво, очень похоже на музыкальный инструмент. Оно откликается, даже если ты не хочешь этого, особенно при опытном прикосновении к нему. Твой разум говорит «нет», но твое тело говорит «да». Наверное, женщины так устроены, по-другому я этого объяснить не могу. Реакция твоего тела на Чикала-заде-пашу была нормальной. Я знаю это, потому что меня тоже вынуждали отдаваться мужчине, которого я ненавидела.

Валентина смотрела тяжелым взглядом, пока тетка откровенничала.

– Когда Патрик был еще младенцем, его отец оказался в трудном для мужчины положении. Найл был рабом в гареме оттоманской принцессы в городе Фес в Алжире. Меня заставили поверить, что он мертв, Я согласилась выйти замуж по политическим мотивам, брак этот был устроен королевой, чтобы я могла спасти земли Бурков в Ирландии. К счастью, когда я узнала, что Найл жив, я уже стала вдовой.

Я надеялась, что смогу спасти Найла, и поэтому с помощью своего друга Османа Астролога я превратилась в девушку-рабыню по имени Муна. Меня подарили племяннику Османа, Кедару, который жил в Фесе, – городе, закрытом для иностранцев. В качестве рабыни господина Кедара я смогла добраться до Найла. Иного способа у меня не было.

Поскольку Кедар знал меня только как рабыню, я была вынуждена принимать его любовные притязания. Я стала его навязчивой идеей. Чем больше я уступала ему, тем больше он желал меня. Никогда в жизни меня не использовал и не обижал мужчина, Валентина, а когда я подверглась такому обращению, мой любовный опыт был гораздо больше твоего, дорогое дитя.

Меня кормили возбуждающими средствами, натирали ими, заставляли удовлетворять извращенную страсть моего хозяина с муляжом из слоновой кости, выполненным в точном соответствии с формой и размером его члена, который был необычайно большим. Ему доставляло удовольствие доводить меня до безумия руками и языком, а потом заставлять меня использовать эту проклятую непристойность из слоновой кости на самой себе, а он смотрел. Ему доставляло радость совокупляться с несколькими женщинами, беря их по очереди или наблюдая за тем, как они пользуют друг друга. Поверь, нет ничего, Валентина, что ты могла бы рассказать мне и чего бы я не испытывала.

В конце концов я освободила Найла. Но он умер вскоре после своего освобождения. Я задалась вопросом, не было ли глупостью то, что сделала я, потому что все это ни к чему не привело. Потом мой любимый Адам настоял на нашем браке. Он просто не принял бы отказа. Я поняла, что, если хочу когда-либо снова стать счастливой, я обязана выбросить из головы страшные воспоминания. Я никогда не должна снова вспоминать о том, что произошло в Алжире. – Она на мгновение замолчала. – Расскажи мне то, что ты не рассказала Патрику, моя дорогая Валентина. Расскажи мне, а потом забудь все эти ужасы. Расскажи мне! – Скай поймала руки Валентины и крепко держала их.

Валентина посмотрела на Скай тревожными, наполненными болью глазами. Неожиданно заплакав, она заговорила:

– По крайней мере, ваша жертва, тетя Скай, имела какой-то смысл. Меня похитили на улице Стамбула, чтобы сделать рабыней-любовницей визиря! То, что сделали вы, вы совершили это ради отца Патрика. У меня нет такого оправдания! Это был несчастный случай, а не жизненная цель.

Я пыталась! Ах, тетя, я пыталась сопротивляться ему, но в конце концов не смогла остановиться! – Слова рвались из нее, пока она рассказывала Скай всю историю своего почти четырехмесячного плена.

Скай не прерывала ее. Когда Валентина наконец кончила, леди де Мариско тихо сказала:

– Ты не виновата, что тебя похитили, Валентина. И ты сделала в точности то, что сделала бы и я в подобной ситуации. Ты боролась за выживание, и ты выжила. Никто, дорогая, не имеет права так ломать душу другого человека, чтобы жертва предпочла смерть невыносимой жизни! Все позади, Валентина. Эта часть твоей жизни сейчас кончилась. К твоей трагедии в Стамбуле стыд не имеет отношения. Патрик рассказал мне, что ты спасла жизнь молодой женщине и десяти маленьким детям. Мой старый друг Осман Астролог верит, что наши жизни следуют избранным начертаниям и своим особым целям. Возможно, это было твоей судьбой – оказаться в Стамбуле именно тогда, когда ты была там, и сделать визиря своим должником, чтобы ты могла спасти эти жизни.

Теперь вытри глаза, Валентина. Невеста моего сына должна быть красивой.

Валентина обвила руками шею Скай и крепко обняла ее.

– Тетя, я так вас люблю! – сказала она. – Я так рада, что Патрик ваш сын!

Скай, посмеиваясь, обняла ее в ответ.

– Чертовски долго он думал, прежде чем признаться в любви, не так ли? – сказала она. – Подумать только, что мой сын мог оказаться таким застенчивым! Видит бог, его отец был другим! Он потребовал от меня droit de seigneur[46]46
  Droit de seigneur – право сеньора, право первой ночи (фр.).


[Закрыть] в мою брачную ночь с другим человеком и лишил меня невинности, пока мой первый муж кипел от злости и бесился в холле дома моего отца. Но это другая история и о ней в другой раз. – Она засмеялась.

– Патрик действительно не очень торопился говорить о своих чувствах, – защитила Валентина своего жениха, – но он не позволил настойчивому Тому Эшберну взять верх.

– Занимались ли вы любовью? – спросила Скай. – Надеюсь, он доказал, что он хороший любовник, моя дорогая.

Валентина отчаянно покраснела.

– Тетя! Что за вопрос! – Потом засмеялась. – Накрывшись мехами в лагере татар, и это было прекрасно!

– И ни разу с тех пор? – Леди де Мариско выглядела оскорбленной. По ее виду можно было понять, что она могла дать нагоняй своему сыну.

– Нас поселили порознь в доме Кира, а потом нас разлучил Чикала-заде-паша. На борту корабля было тесно из-за дополнительных пассажиров. Не было просто ни времени, ни места, – объяснила Валентина.

– Я надеюсь, что мой сын не будет таким неповоротливым после свадьбы, но если он таким будет, скажи мне. Я прослежу за тем, чтобы исправить это! – твердо объявила Скай.

– Разве вам недостаточно сорока двух внуков, тетя? – посмеялась Валентина.

– Конечно, нет! – многозначительно сказала леди де Мариско. – Я должна иметь по крайней мере пятьдесят!

«Но у меня есть еще одна внучка, – подумала про себя Скай. – У меня есть внучка, которую я никогда не видела и никогда не увижу».

Грусть на мгновение охватила ее, но она хорошо скрыла ее.

В этот самый момент Эйден Сен-Мишель вошла в спальню дочери.

– Скай! Что, бога ради, ты делаешь здесь в такую рань? – спросила она свою золовку.

– Доброе утро, Эйден, – обернулась Скай. – Я приехала поговорить со своей невесткой, до того как состоится свадьба.

– Ты недовольна? – Эйден выглядела встревоженной.

– Недовольна? Черт побери, Эйден, я восхищена! Я в восторге! Я чувствую облегчение! Я беспокоилась при мысли о том, что сын Найла никогда не женится и не будет иметь детей. Валентина будет отличной женой для Патрика. Стыдно, что никто из нас не понял этого, до тех пор, пока с бедным лордом Бэрроузом не случилось несчастья!

Эйден неожиданно улыбнулась.

– Да, – согласилась она, – Валентина отличная пара для Патрика, не правда ли? И у нас будут общие внуки, Скай!

– Моя тетя говорит, что она хочет пятьдесят внуков, поскольку у нее их только сорок два. Патрик и я должны сократить этот разрыв.

– Я собираюсь помочь вам с приготовлениями, – сказала Скай своей невестке. – Мы известили всех, кого смогли, и приедут они или нет, не важно, но так или иначе завтра вечером в половине пятого мой сын и твоя дочь соединятся священными узами брака!

Эйден неожиданно побледнела.

– Скай! Оглашение! Мы забыли об оглашении!

– Без него можно обойтись, – легкомысленно сказала Скай.

– Да, без него можно обойтись, – согласилась Эйден. – О боже! Уже семь часов, а нужно еще столько сделать к завтрашней свадьбе!

– Мы все приготовим, Эйден, – успокоила Скай жену брата. – Мы все сделаем.

– Что мне делать? – спросила Валентина.

– Боже мой, дитя, – воскликнула ее мать, – у тебя едва есть время как следует подготовиться! Что делать с твоим свадебным платьем? – Она открыла дверь в коридор. – Нен! Нельда! Скорее! У нас так мало времени!

16

1 января в год 1602-й от Рождества Христова Валентина Сен-Мишель, леди Бэрроуз, вдова, сочеталась священными узами брака со своим кузеном Патриком, лордом Бурком, холостяком. На маленькой интимной церемонии присутствовали родители невесты, три ее брата и младшая сестра, мать жениха, его отчим, две его старших сестры, их мужья и дети. Кроме того, на церемонии был Томас Эшберн, граф Кемп.

Невеста, которая считалась выдающейся красавицей в этой семье красивых людей, была великолепна. Ее платье с колоколообразной верхней юбкой из бархата цвета густого бургундского с шелковой нижней юбкой того же цвета было украшено жемчугом. У платья была удлиненная тонкая талия и очень глубокий вырез. Этот наряд, считавшийся особенно модным, был одобрительно встречен дамами. Однако жених утверждал, что он почти непристоен. Его зашикали его родственники-мужчины.

Широкие сверху бархатные рукава сужались книзу и были схвачены множеством маленьких шелковых лент цвета слоновой кости, расшитых жемчужинами. Рукава сужались к кисти и переходили в элегантные гофрированные манжеты из кружева цвета слоновой кости, украшенные маленькими жемчужинами. Манжеты сочетались с нашейной кружевной косынкой цвета слоновой кости с золотом. Узкие остроносые туфли из лайки цвета слоновой кости, украшенные жемчугом, выглядывали из-под колоколообразных юбок Валентины. Ее черные волосы были разделены по центру и собраны в низкий узел на шее. Узел был украшен шелковыми розами цвета слоновой кости, каждая из которых имела золотые листья и жемчужину посредине. Из украшений невеста выбрала только жемчуг. Жемчужинами был расшит лиф ее платья, они были у нее в ушах, а шею украшало жемчужное ожерелье, опускающееся на ее прекрасную грудь.

В руках она держала небольшой зимний букет из сушеной лаванды, розмарина и остролиста, перевязанный шелковыми лентами цвета слоновой кости, расшитых жемчугом. Лорд Бурк привез этот букет в кармане своего камзола из дома своей матери и передал его Эйден, чтобы та отдала его дочери. Как и его невеста, Патрик был одет в бархат цвета бургундского с кружевами цвета слоновой кости. Эти цвета шли к его темным волосам и светлой коже, так же как они шли Валентине.

Накануне лорд Бурк попросил своего отчима лорда де Мариско быть шафером на его свадьбе.

– Я всю свою жизнь называл вас Адам, чтобы доставить удовольствие маме, – сказал Патрик, – но, хотя отцом мне был человек по имени Найл Бурк, вы единственный настоящий отец, которого я когда-либо знал, Адам. Вы были мне хорошим отцом, и я люблю вас, хотя знаю, что такие слова мужчины друг другу обычно не говорят. Тем не менее я хочу, чтобы вы знали об этом, и мне доставит большое удовольствие, если вы будете шафером на моей свадьбе с Вал.

Адаму де Мариско исполнилось семьдесят два года, и немного было в его жизни случаев, когда он плакал в открытую. Сейчас слезы счастья полились у него из глаз. Он любил Патрика Бурка так, как любил бы своего родного сына. Сыновей у него не было, только одна родная дочь Велвет. И хотя он никогда не говорил об этом вслух, из всех детей Скай больше всего он любил ее младшего сына Патрика, не считая, конечно, их общей дочери.

– Верно, – медленно сказал он, – к моему сожалению, я не твой отец, но ты был мне сыном с того дня, как я женился на твоей матери. У меня не могло быть лучшего сына! Хорошо, Патрик, я буду твоим шафером и горжусь тем, что ты попросил меня об этом! – Великодушный мужчина крепко обнял лорда Бурка.

Дожидаясь начала церемонии, леди де Мариско с нежностью смотрела на своего мужа и сына Бурка, думая о том, как им повезло, что они нашли друг друга, как они должны благодарить судьбу за то, что любят друг друга.

На свадьбу собралась не вся семья. Два старших сына Скай, Эван и Мурроу О’Флахерти с семьями приехать не смогли. Ее младшая дочь Велвет, графиня Брок-Кэрн, и ее семья жили в Шотландии. А дорогая Дейм Сесили и ее брат Роберт Смолл уже умерли. Скай чувствовала, что слезы жгут ей веки. Господи, как ей не хватало Робби и его чудесной сестры! Дейм Сесили любила и воспитывала Скай дольше, чем ее родная мать. Господь да упокоит их добрые души!

– В чем дело, малышка? – спросил наблюдательный Адам, который всегда чувствовал быстрые смены настроений своей жены.

– Я думала о Робби и Дейм Сесили, – ответила она тихо. – Как странно, что важное семейное событие обходится без них. Они всегда были с нами. Всегда.

Он понимающе кивнул.

Сэр Роберт Смолл, деловой партнер Скай на протяжении более сорока лет, умер прошлой зимой, простудившись во время катания на коньках с несколькими из многочисленных внуков Скай по озеру в Королевском Молверне.

Незадолго до смерти Робби стукнуло восемьдесят два. Для всех это была большая потеря, особенно для его сестры.

Дейм Сесили заботилась о брате большую часть их жизни, и его смерть, разделившую их, она перенести не смогла.

«Он не сможет жить без меня», – жаловалась она через несколько дней после смерти брата. Потом, несколько недель спустя, она начала настойчиво говорить всем, кто ее слушал:

«Робби говорит, что я должна прийти к нему, потому что ему одиноко без меня». Она умерла несколькими днями позже, спустя два дня после своего восемьдесят четвертого дня рождения. Они похоронили ее рядом с ее любимым братом.

– Робби и Дейм Сесили присутствуют здесь, – сказал Адам жене. – Неужели ты думаешь, что они пропустят семейную свадьбу? – Он обнял ее, успокаивая.

Скай взглянула в лицо мужу.

– Мне не нравится стареть, – раздраженно сказала она.

– Ты! Стареешь! Ха! – усмехнулся он. – Ты никогда не состаришься, старушка, так же, как и я!

– Заставь меня поверить в это, Адам, – тихо попросила она его.

– Придешь со мной домой, Скай, – сказал он, улыбаясь ей, – и я в самом деле заставлю тебя поверить в это. – Его дымчато-голубые глаза ласково смотрели на нее.

Они по-прежнему оставались любовниками.

Он всегда заставлял ее чувствовать себя лучше. Она засмеялась.

– Ты, милорд, похотливый старикашка, но другого мне не надо! Мы отправимся домой через заснеженные поля сегодня вечером и сыграем в игру «жених и невеста», – поддразнила она, озорно сверкнув глазами.

– Как всегда, любовь моя, твоя изобретательность поразительна, – ответил он с усмешкой. Он каким-то образом ухитрился ласково ущипнуть ее за зад через слой бархата. – Я очень хорошо исполняю свои супружеские обязанности, не правда ли, малышка?

Красивые аметистовые глаза Валентины затуманились, когда она прошла под руку с отцом к алтарю в семейной часовне. Она искренне считала, что Патрик Бурк – самый красивый мужчина на свете, и неожиданно ей пришло в голову, как необычно то, что из всех женщин он выбрал именно ее. Слова супружеской клятвы были произнесены, благословение дано, и все провозгласили тост за жениха и невесту.

Лорд и леди де Мариско в молчаливом обращении друг к другу подняли кубки за детей, их сердца переполняла любовь не только друг к другу, но и ко всей семье.

– За нашего сына Патрика, – сказал Адам де Мариско, его глубокий голос наполнил зал. – И за потерянную, но в конце концов найденную любовь, его жену Валентину. Долгой вам жизни, много детей и счастья!

– За Патрика и Валентину! – крикнули гости, поднимая кубки.

Поднялся граф Кемп. Поднимая кубок за счастливую пару, он сказал:

– За моего друга, Патрика Бурка, и его жену, Валентину, которая, обретя любовь в своем сердце, была вынуждена сдаться лучшему мужчине. Долгой им жизни и счастья!

Тост Тома Эшберна сопровождался громким смехом, и гости снова подняли кубки за новобрачных.

Поднялась Скай.

– За моих пятьдесят внуков! – сказала она с ухмылкой. Патрик вскочил.

– За удовольствие при достижении цели, поставленной мамой! – ответил он, чокаясь кубком с новобрачной, которая очаровательно покраснела.

– Мама! – воскликнула Виллоу, делая вид, что изумлена. – Неужели пятьдесят внуков?

– По крайней мере, – сказала Скай, и семья рассмеялась.

– Мадам, – сказал граф Кемп, – вы не только прекрасны и еще более очаровательны, чем преподносят все старые дворцовые сплетни. Был бы я всего на десять лет старше! Я приветствую вас! – Подмигнув, он поднял свой кубок.

– Вы, Том Эшберн, негодяй! – прямо ответила ему Скай. – Кто сплетничает обо мне при дворе? Все, кого я знала, давно мертвы, за исключением самой Бесс.

– Вы – легенда, мадам, – ответил он.

– Ха! – рассмеялась Скай, и ее глаза, голубые, как вода залива Керри, сверкнули от его обаятельной и невероятной лести. – Какая жалость, что у меня не осталось дочки, чтобы выдать ее за вас, милорд. У негодяев обычно вырастают крепкие дети. Но, возможно, среди своего потомства я подыщу внучку, которая подойдет вам. Мне сказали, что вы ищете жену. Это верно?

– Да, мадам. Увы, потеряв божественную, я вынужден буду довольствоваться другой женщиной, – ответил он скорбно.

– Поскольку вы потеряли Вал, – предложил услужливо Пейтон Сен-Мишель, – почему бы вам не сделать предложение нашей Мегги? Ей исполнится пятнадцать в феврале, и она созрела для брака.

Другая девушка, может быть, и оскорбилась небрежным предложением брата, но Мегги Сен-Мишель тряхнула своими медными волосами и дерзко заявила:

– Я поищу мужчину положением повыше, чем граф. Прошу вас не обижаться, милорд. Но королева скоро умрет. Тогда будет новый король и совершенно новый двор. Моя кузина, графиня Брок-Кэрн, приедет с севера вместе с королем Яковом. Имея состояние и красоту, я смогу стать обладательницей более знатного имени, чем ваше.

– Маргарет Сесили Сен-Мишель! – ахнула испуганная Эйден. – Немедленно извинись перед графом Эшберном! Я оскорблена, что моя дочь говорит так прямолинейно, недобро и нескромно.

Том Эшберн засмеялся.

– Ей не в чем извиняться, леди Блисс, – ласково сказал он. – Она абсолютно права, и более того, она не единственная молодая леди, которая задумывается о том, что ей делать. Многие рассчитывают на то, что король Яков предоставит им новые возможности. Кроме того, я не тот человек, которому нравятся волосы морковного цвета, – усмехнулся он, мягко подтрунивая над Мегги, которая залилась краской, не отличавшейся по цвету от ее волос.

Мегги ненавидела, когда ее дразнили из-за них, но, подставившись сама, она благоразумно прикусила язычок.

– Я найду вам жену, милорд, – тихо обещала Скай.

– Убедитесь, чтобы она была такой же пылкой мегерой, как и вы, мадам, – сказал он тихонько. – Тогда это будет достойная партия, правда? Нет ли у вас внучки, похожей на вас?

– Несколько, милорд. Обещаю, что подумаю над этим, – был ответ Скай.

Свадьба прошла весело и была именно такой, какую хотели Валентина и Патрик. Еда была в изобилии, много хороших вин и эля и красивый свадебный торт.

Рядом с ними было много членов их семьи. Они весело танцевали деревенские танцы, раскрасневшись от усилий. Вокруг них играли дети, носились по большому залу, преследуемые сворой маленьких, веселых собак. Они ели, пили и говорили до тех пор, пока поленья в камине, громадные в начале дня, не превратились в тлеющие красно-оранжевые угольки. Наконец де Мариско собрали свой большой выводок и отбыли в Королевский Молверн под чистым звездным небом и при почти полной луне, которая серебрила снежный зимний ландшафт. Лорд и леди Бурк остались в Перрок-Ройяле на ночь, рассчитывая завтра отъехать в Клерфилд на день или два. Валентине не терпелось вернуться ко двору и встретиться с королевой, поэтому их планы не были определенными.

Они вернулись в зал и обнаружили, что все таинственным образом исчезли.

Патрик рассмеялся.

– Ты устроила такой шум, чтобы не устраивать церемонию укладывания в постель, что всех распугала, – пошутил он.

– Это обряд только для тех, кто женится впервые, – строго возразила Валентина.

– Глупости, Вал! Кроме того, для меня это первый брак. – Его губы мягко скользнули по ее голой шее, отчего у нее по спине побежали мурашки.

– Милорд! – Она оттолкнула его руки. – Мне понадобится час, – сказала она, идя к двери.

– Полчаса, – стал торговаться он.

– Патрик, мне нужно время, чтобы принять ванну, снять с себя все эти украшения. Нен и Нельда должны все убрать и тогда…

– Я сдаюсь, мадам! – сказал он, смеясь. – Но помни, что с каждой проходящей минутой мое желание все возрастает и возрастает, и именно ты должна погасить мой пыл, Вал.

На мгновение в ее глазах появилась тревога. Потом она присела в реверансе и убежала вверх по лестнице.

Лорд Бурк остался в холле, чтобы выпить последний бокал вина, и послал слугу сообщить своему личному камердинеру, Пламгату, чтобы тот срочно приготовил для него ванну.

Нен с дочкой поджидали свою хозяйку. Ни одна из них не огорчалась, что им предстоит жить в Клерфилде. Они оживленно болтали, раздевая Валентину, аккуратно складывая ее одежду и усаживая ее в лохань с ароматной водой, наполнившей всю комнату запахом ландыша.

– Новый дом, новое начало, – сказала практичная Нен.

– И новый мужчина, с которым можно флиртовать, ма! – пошутила Нельда. – Ты еще не созрела для нового мужа?

– А зачем мне еще один муж, девочка? Твой отец был более чем достойным мужем для меня! Кроме того, я слишком стара, чтобы запрягать нового жеребца в свою упряжь. – Она шлепнула хихикающую Нельду, потом стала прятать украшения Валентины.

– Я знаю, что у милорда есть только несколько постоянных слуг в Клерфилде, Нен, – задумчиво сказала Валентина, когда Нен вернулась. – Там есть бейлиф и двое пожилых слуг, которые с удовольствием удалятся на покой в уютные коттеджи. Хотела бы ты стать экономкой в Клерфилде, Нен?

От удивления и возбуждения Нен чуть было не уронила ночную рубашку своей хозяйки.

– Я? – ахнула она. – Экономка в Клерфилде? О, миледи! Да! Мне бы этого и вправду хотелось.

– Сумеешь ли ты справиться с этим? Мой муж захочет убедиться, что ты достаточно опытна, прежде чем позволит мне сделать это. Непохоже, что мы будем вечно развлекаться при дворе, Нен, но я намерена принимать гостей в любое время, поэтому хочу, чтобы во всех отношениях Клерфилд стал образцовым домом.

Нен выпрямилась, приняв величавый вид.

– Я служу в этом доме с тех пор, как ваша мать, благослови ее Господь, привезла нас из Ирландии много лет назад, миледи. Я была кормилицей, потом, пока вы росли, Мег, служанка вашей матери, Господь, упокой ее душу, научила меня быть настоящей камеристкой. Я действительно быстро выучилась, правда! Я всегда держала ухо востро, как вы сами знаете, миледи. Я знаю, как правильно вести хозяйство, и знаю, что смогу быть хорошей экономкой для вас, если вы позволите, – с восторгом сказала она. Камеристка делала гигантский прыжок вверх по служебной лестнице своего класса.

– Тогда, если милорд даст на это согласие, Нен, вопрос решен. Ты станешь экономкой в Клерфилде, а Нельда станет моей старшей камеристкой. – Решив так, новоиспеченная леди Бурк встала и вылезла из лохани.

Нен и Нельда подбежали с большими нагретыми полотенцами, потом Нельда слегка напудрила свою хозяйку душистой пудрой. Нен стояла наготове с шелковой ночной рубашкой хозяйки того же аметистового цвета, что и глаза Валентины. Натянув ее через голову хозяйки, она распустила длинные темные волосы Валентины, которые были заколоты, когда она садилась в лохань. Нен энергично расчесала блестящие волосы щеткой из свиной щетины, от которой исходил аромат ландыша.

– Будете ложиться, миледи? – вежливо спросила Нен.

– Пока еще нет.

Нен с дочерью суетливо двигались по комнате, заканчивая уборку. Они проверили в камине угли и аккуратно сгребли их в кучу, проверили, полон ли графин с вином, аккуратно откинули покрывало на кровати, чтобы она выглядела привлекательно. Покончив с работой, они вежливо поклонились, пожелали хозяйке большого счастья и удалились.

Валентина осталась одна. Она не позволила им задернуть тяжелые бархатные драпировки, потому что ей нравилось, как лунный свет заливает комнату. По небу поплыли облака, и Валентина отвернулась от окна и осмотрела комнату. Это была ее спальня. Она спала здесь всю жизнь. Она выросла в этой комнате. Казалось странным, что ей предстоит провести в этой комнате первую ночь в качестве жены Патрика. Как же будет отличаться эта ночь от ее первой брачной ночи с бедным Эдвардом Бэрроузом!

Валентина вздрогнула и с удивлением поняла, что ей страшно. Это было странно, потому что девственницей она не была и уже занималась любовью с Патриком. Конечно, прошли месяцы после их последнего сладкого свидания с Эросом, и после этого был Чикала-заде-паша. Молодая леди Бурк страшно хотела последовать совету своей свекрови. Она хотела предать визиря забвению, но вдруг ей стало страшно, что она не сможет этого сделать. На мгновение она почувствовала, что, может быть, она не готова сейчас к брачным отношениям. Но если не сейчас, в брачную ночь, то когда же?