Текст книги "Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова"
Автор книги: Борис Кипнис
Жанр: Биографии и Мемуары, Публицистика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 27 (всего у книги 42 страниц)
«Уведомляю сим тебя моя Наташа
Костюшко злой в руках – взяла вот так-то наша!
Я ж весел и здоров, но лишь немного лих,
Тобою, что презрен мной избранный жених.
Когда любовь твоя велика есть к отцу,
Послушай старика, дай руку молодцу.
Но впрочем никаких не слушай, друг мой, вздоров.
Отец твой Александр граф Рымникский-Суворов»[1417]1417
Левшин В. А. Собрание писем и анекдотов, относящихся к жизни Александра Васильевича, князя Италийского, графа Суворова-Рымникского. – М., 1809. – С. 91.
[Закрыть].
Издатель датировал письмо 4 октября 1794 г., а ниже уже без датировки был помещен стихотворный же ответ Наташи знаменитому отцу. Стихи очень гладкие, выдержанные в духе сентиментализма, но слишком абстрактные, без единого указания на какую-либо характерную черту, рисующую личность самой Наташи. Интересующихся текстом отсылаем к статье, вышедшей в 1995 г.[1418]1418
Кипнис Б. Г. Подлинная история неподлинного стихотворения // Русский текст. – СПб., 1995. – № 3. – С. 161–166.
[Закрыть] Однако в этой, казалось бы, простой семейной переписке есть одно странное обстоятельство: никто никогда не видел подлинников этих стихотворных писем. Нет их и среди 30 томов документов полководца, хранящихся в Отделе рукопсей РНБ. Но автору этих строк посчастливилось. В свое время в фонде документов Государственного мемориального музея А. В. Суворова он обнаружил и опубликовал в 1995 г. вариант суворовского послания, написанный на обороте печатного текста манифеста русского главнокомандующего в Польше М. И. Кречетникова от 27 марта 1794 г. Стихи следующие:
Уведомляю сим тебя моя Наташа
Костюшко злой в руках ура взяла наша
Я всем здоров: Только немножко лих
На тебя, что презрен избранный мною жених.
Коль велика дочерняя любовь к отцу,
Послушай старика, дай руку молодцу.
А впрочем никаких не хочет слышать вздоров
Нежнейший твой отец граф Рымникский-Суворов[1419]1419
Государственный мемориальный музей А. В. Суворова. – Фонд документов МС, 2035.
[Закрыть].
Подлинность бумаги и чернил не вызывает сомнений, почерк писарский конца XVIII в. не принадлежит ни Суворову, ни Хвостову. При анализе текстов в глаза бросаются два обстоятельства. Первое – призыв «не слушать никаких вздоров» и обращение «друг мой». Они придают строке двусмысленность: вроде бы не надо слушать «вздоров» тех, кто отвратил Наташу от жениха, избранного отцом, но, может, и самого отца, который навязывает ей жениха. И тогда очень логичен стихотворный ответ Наташи. Однако же текст, хранящийся в музее, в предпоследней строке категоричен, не оставляет места двусмысленности: это Суворов не хочет слышать вздора и настаивает на своем. Последнее гораздо более характерно для поэта-полководца. Второе обстоятельство – текст, опубликованный Левшиным, литературно гладок, стопы выверены, строчки «вытянуты», несколько слов вставлены для соблюдения размера. Это сразу бросается в глаза при сравнении. Текст же, хранящийся в музее, обладает явным сходством с обычными стихотворениями Суворова в плане небрежности, «корявости» строк с нарушенным размером и натянутой рифмой. Вот один из них:
Стих неровный, однако внутреннее содержание богато и мыслью, и образом. Думается, что стихи, написанные на обороте манифеста, и есть текст самого Суворова. Вряд ли он действительно от 4 октября, если помнить, что отказ Наташи относится к 1 октября, но сам текст этих сбивчивых, неровных стихов снова уводит нас в мир его личных переживаний накануне его новой, оглушительной победы, заставившей содрогнуться всю Европу.
Глава семнадцатая
Остаться человеком на войне
Настал решительный час кампании: 6 октября 1794 г. Суворов собрал военный совет. На нем были не только генералы, но и 22 полковых и батальонных командира. Таким образом, на совете было выражено мнение не только начальствующего, но и командного состава офицерского корпуса. Постановление военного совета в первой же фразе содержало стратегическое решение:
Далее в пунктах 1–5 описаны маршрут движения, мероприятия по обеспечению войск продовольствием и указан Минск-Мазовецкий как пункт сосредоточения и соединения корпусов Суворова, Ферзена и Дерфельдена, причем соединение с последним желательно, но если этого не произойдет, то действовать «с ним не ожидаясь»[1422]1422
Там же.
[Закрыть]. Очевидно, полководец не был уверен, что Репнин не помешает соединению в последний момент. Пункты 6 и 7 призывали пруссаков и австрийцев оказать поддержку. Наконец, пункт 8 содержал общую схему действий под стенами польской столицы:
«9. Первое стремление наше должно быть на Прагу[1423]1423
Прага Варшавская – предместье Варшавы на правом берегу Вислы. Было хорошо укрепленным полевым лагерем.
[Закрыть], и, по осилении оного места, старатца сжечь мост чрез Вислу. Потом перейти против Вильянова или иного места за Вислу, оставя при Праге генерал-порутчика Дерфельдена с отрядом до 6000 или, по обстоятельствам, для дальних покушениев на Варшаву»[1424]1424
Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 388.
[Закрыть].
Таким образом, первоначально предполагалось, взяв Прагу, приступить к тесной осаде Варшавы, но не к ее штурму, так как мост через Вислу, соединяющий столицу с предместьем, планировали сжечь. Очевидно, опасались, что неприятель может по нему контратаковать из самой Варшавы. Если бы собирались штурмовать сразу столицу, то решили бы мост захватить и сохранить. Вероятно, предполагалось, что сопротивление польских войск будет долгим и упорным. Кроме того, не было уверенности в помощи пруссаков и приходе Дерфельдена. В таком случае пункт 10 ставил еще более скромные задачи:
«10. Но ежели генерал-порутчик Дерфельден с его корпусом для каких-либо причин не прибудет, или паче прусские войски в довольном количестве содействовать не будут, то расположитца войскам на первый раз в кантониры на правом берегу Вислы[1425]1425
То есть блокировать Варшаву с «русской» стороны и не более того, Вислу же не переходить.
[Закрыть], а когда позади расположения весь провиант и фураж выбран будет, то для лутчего спокойствия войск сближитца для винтер-квартир паки, к Бржесцю, Радзину и околичностям[1426]1426
То есть отойти от Варшавы.
[Закрыть]»[1427]1427
Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 388.
[Закрыть].
Пункт 10, таким образом, показывает, что Суворов готов был рисковать, устремляясь на Варшаву, но превращать риск в авантюру вовсе не собирался. Наверное, в этом одно из отличий его от всех князей Репниных и графов Салтыковых – и не только в русской армии. Подобного рода «полководцы» любой риск считают авантюрой, а операции планируют по принципу «как бы чего не вышло». Их удел – всегда быть битыми, как А. В. Куропаткин в Русско-японской войне.
С постановлением военного совета 14 октября согласились и поставили под ним подписи генерал-поручик Ферзен и генерал-майоры Г. М. Рахманов и А. П. Тормасов[1428]1428
Там же.
[Закрыть].
Меж тем 7 октября Суворов покинул Брест-Литовский[1429]1429
Там же. С. 389.
[Закрыть] и двинулся на Венгров, получив от Дерфельдена рапорт, что тот выступает на соединение 8 октября[1430]1430
Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 389.
[Закрыть]. Прошло пять дней, и 13-го наш герой рапортует фельдмаршалу о первых стычках с партиями противника, о движении польского корпуса генерала Мокрановского в 8000 человек при 20 пушках, о переправе через нижний Западный Буг и о приказе Дерфельдену преследовать и поразить этот корпус, «но сумнительно, чтоб по ту сторону Буга застать мог» [1431]1431
Там же. С. 390–391.
[Закрыть]. Через два дня, 15 октября, Суворов рапортовал Румянцеву, что разъезды из корпуса Ферзена 11 и 12 октября столкнулись с польскими фуражирами, а Ферзен стоит в полумиле от суворовского корпуса. Меж тем 13 октября авангард Дерфельдена под командованием В. А. Зубова, младшего брата фаворита, успешно атаковал авангард Мокрановского[1432]1432
Там же. С. 391–392.
[Закрыть]. Сам же Мокрановский 14-го числа, сумев обойти части Суворова, стоявшие в местечке Кобылка под Варшавой:
«…с его корпусом к Праге прибыл, обойдя здешнее место[1433]1433
То есть Кобылку.
[Закрыть], и сего числа[1434]1434
То есть 15 октября.
[Закрыть] под конец баталии отряжал на подкрепление несколько тысяч, но оные, не дошед 5 верст, усмотря наши легкие войски впереди себя, обратились назад».[1435]1435
Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 392.
[Закрыть]
Отступление было результатом поражения, которое 15 октября понес пятитысячный отряд из корпуса Мокрановского при атаке у Кобылки:
Итак, за десять дней с боями русские полки дошли до Варшавы. Судьба Польши повисла на волоске. Положение в польской столице было неустойчивое, состояние духа смятенное. Вот что сообщил полководец Задунайскому в рапорте 17 октября:
«В Варшаве много мяса, но, по экономии в хлебе, ушедшей прошлой ночию прагский мещанин известил, что во время здешнего побиения[1437]1437
Бой при Кобылке.
[Закрыть] и от подъездов казаков пехотные войски, состоявшие в поле, бежали в Прагу, а кавалерия чрез мост в Варшаву, токмо не впущена; ныне в Праге мятежничьих войск при Зайончике, Мокрановском и иных: пехоты 15 000, конницы 2500, да жителей, могущих защищаться, до 2000, пушек более 100. Варшавская комиссия отпускает на все войски порционы по фунту мяса и по полуфунту хлеба на каждого в день, а на коней в рационы собирают солому с крышек[1438]1438
Значит, запасов фуражного зерна нет.
[Закрыть]; косенеры все бегут, кто только уйти может, и от одного Мокрановского, по побеге чрез Буг, ушло свыше 1500…» [1439]1439
Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 393.
[Закрыть]
Через два дня в рапорте число противника было им уточнено:
«Мокрановский с Ясинским, Ясвинским, Гедройцем, Грабовским и Мейном, при прогнании из Литвы, спасли войска нечто свыше 10 000 и первой[1440]1440
То есть Мокрановский.
[Закрыть], по робости оного, оборону Праги на себя не принял, чего ради поставлен над Варшавой, где было до того с косенерами пополам 6000; вместо того Магдалинский и Дембровской, выбитые пруссаками из-под Брамсберга <…> с 12 000 соединились на Праге с Зайончиком, у которого там было до 10 000, к числу приложить должно с пиками прагских обывателей 3000…»[1441]1441
Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 395.
[Закрыть]
Таким образом, Прагу могли защищать 22 тысячи регулярных и 3000 горожан-ополченцев, 6000 находились в Варшаве, но использовать их как резерв было сложно, так как они были нужны для поддержания порядка в городе и его защиты на случай покушения пруссаков, да и от Мокрановского инициативы ожидать не приходилось.
Дерфельден соединился с Суворовым 14 октября, больше время терять было нельзя. Войска еще в походе, согласно приказу от 15–16 октября, предположительно начали обучаться и готовиться к будущему штурму:
«Завтра же надобно нарядить для обучения в обеих корпусах: носить лестницы, фашины, плетни, приставлять их к дереву, лазить на оные; как стрелков стрелять по головам, а другим запретить; как плетни бросать на ямы волчьи и фашины врозь; экзерцировать так, как под Измаилом. В обеих корпусах завтра учиться…»[1442]1442
Там же. С. 391.
[Закрыть]
И вот теперь, 23 октября, была дана диспозиция о завтрашнем штурме:
«Его Сиятельство граф Александр Васильевич Суворов приказал:
1) Взять штурмом прагский ретраншемент. И для того:
2) На месте полк устроится в колонну поротно. Охотники со своими начальниками станут впереди команды; с ними рабочие. Они понесут плетни для закрытья волчьих ям пред вражеским укреплением, фашинник для закидки рва и лестницы, чтобы лезть из рва через вал. Людям с шанцевым инструментом быть под началом особого офицера и стать на правом фланге колонны. У рабочих ружья через плечо на погонном ремне. С нами егеря, белорусцы и лифляндцы; оне у них направо.
3) Когда пойдем, воинам идти в тишине, не говорить ни слова, не стрелять.
4) Подошед к укреплению, кинуться вперед быстро, по приказу кричать: ”Ура”.
5) Подошли ко рву, ни секунды не медля, бросай в него фашинник, опускайся в него и ставь к валу лестницы; охотники, стреляй врага по головам. Шибко, скоро, пара за парой лезь! Коротка лестница? Штык в вал, лезь по нем, другой, третий. Товарищ товарища обороняй! Ставши на вал, опрокидывай штыком неприятеля – и мгновенно стройся за валом.
6) Стрельбой не заниматься; без нужды не стрелять; бить и гнать врага штыком; работать быстро, скоро, храбро, по-русски! Держаться своих в середину; от начальников не отставать! Везде фронт»[1443]1443
Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 397–398.
[Закрыть].
При чтении этих пунктов диспозиции становятся ясны два момента. Во-первых, чисто технически все указания о «построении» колонн и их действиях при штурме выросли из аналогичных указаний перед штурмом Измаила. Во-вторых, темп текста, короткий, рубленый слог пунктов 5 и 6 вплотную подводит нас к «Словесному научению солдатам о знании для них необходимом», то есть к «Науке побеждать», и позволяет поставить вопрос о ее написании ранее весны 1796 г.
Очень важен для понимания морального воспитания солдат 7 пункт диспозиции:
К этому пункту примыкает пункт 3 «Дополнительных указаний» войскам, написанных тогда же:
«3-е. Згода![1445]1445
Мир.
[Закрыть] пардон. – Отруць бронь[1446]1446
Положи оружие.
[Закрыть]. Кои положат оружие, тех отделить: вольность! пашпорты! кои же нет, с теми по первому поступать[1447]1447
Первый пункт звучал: «При малейшем сопротивлении, атаковав, никогда не упустить».
[Закрыть]: бить! кончить в час <…>Строго упоминаю: операцию вести быстро, ударь холодным ружьем, догонять, бить военною рукою. Принуждать к сдаче и дотоле не отдыхать, доколе все мятежники взяты не будут»[1448]1448
Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 398.
[Закрыть].
Итак, Суворов помещает каждый раз в завершающую часть документа, проникнутого духом решительной атаки и стремления к победе, приказ быть милосердными к сдающимся в плен и к мирному населению. Он жаждет победы, но не резни.
Меж тем приготовления к штурму шли своим чередом: 20-го и 21-го войска изготовляли лестницы, «плетни» и фашины. Шли учения штурмовых колонн; 22-го три корпуса (Суворова, Ферзена и Дерфельдена) тремя колоннами заняли лагерные места в отдалении на орудийный выстрел и немного дальше от польских передовых окопов. Польские пикеты были сбиты, и наша передовая цепь заняла их места. В тот же день русский генералитет произвел рекогносцировку укреплений и дислокации противника. В ночь на 23-е были построены батареи: от центрального корпуса (Суворова) на 16 орудий, от правофлангового (Дерфельдена) на 22 орудия и от левофлангового (Ферзена) на 48 орудий [1449]1449
Там же. С. 408.
[Закрыть].
На рассвете 23 октября русские батареи открыли огонь, на который поляки отвечали активно, но с малым для русских уроном.
Меж тем уже было принято решение следующей ночью штурмовать пражские укрепления семью колоннами перед рассветом. Описание колонн дается с правого фланга на левый: от корпуса Дерфельдена – 1-я и 2-я колонны, от корпуса Потемкина – 3-я и 4-я, от корпуса Ферзена – 5-я, 6-я и 7-я[1451]1451
Там же. – С. 408–409.
[Закрыть]. Суворов сделал колонны равными по ударной силе: 3 батальона мушкетеров либо гренадер и один батальон егерей; если не хватило линейной пехоты, как в 4-й колонне, то количество егерских батальонов удваивалось. В резерв каждой колонны старались выделить по 2 батальона пехоты; если их не хватало (2-я и 3-я колонны), то добавляли от 3 до 5 спешенных эскадронов драгун, чье обучение подразумевало действие и в пешем боевом порядке. Все колонны, кроме 2-й, имели в резерве по 3 эскадрона гусар или конных егерей, кавалерию предполагалось ввести в дело после форсирования укреплений в обширном полевом пространстве, расположенном между укреплениями и Прагой. Отметим, что особенностью пражских верков было то, что их вынесли далеко в поле от городских кварталов, поэтому Прага представляла собой не крепость, как Измаил, а род укрепленного лагеря наподобие Кольберга в Семилетнюю войну. Его слабым местом было отсутствие высот по периметру верков и высот, предваряющих подход к ним, а следовательно, не было возможности построить передовые редуты, реданы и люнеты, с которых перекрестным артиллерийским огнем можно было бы причинить урон идущим на приступ колоннам. Если войска не удержат линию укреплений, то им придется отступать к Праге по открытой равнине, вот здесь-то и будут нужны конные резервы колонн.
Конница, не приданная штурмовым колоннам, была разделена на четыре части. Во-первых, 12 эскадронов конных егерей, карабинеров и легкоконных команд прикрывали артиллерии правого крыла атакующих; во-вторых, между 4-й и 5-й колоннами было поставлено 12 эскадронов из-за большого расстояния и для прикрытия артиллерии центра; в-третьих, на правом фланге 5-й колонны сосредоточено 13 эскадронов; в-четвертых, между 6-й и 7-й колоннами поместили 13 эскадронов. Общее командование конницей было поручено генерал-майору Шевичу. Казаки были разделены на четыре части: первая – на правом фланге, на берегу Вислы, 350 человек подполковника Екатеринославского казачьего войска Родионова; вторая – слева от 4-й колонны, 630 человек подполковника Донского казачьего войска Грекова; третья – между отрядом Грекова и 5-й колонной, в ней было 750 человек подполковника Екатеринославского казачьего войска Бузина-1-го; четвертая – на левом крыле 6-й колонны, в ней было 500 человек подполковника Донского казачьего войска А. К. Денисова. Наконец, отдельно на крайнем левом фланге, на берегу Вислы, отряд в 425 человек секунд-майора Донского казачьего войска В. Т. Денисова[1452]1452
Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 409.
[Закрыть].
Таким образом, мы видим, что резервная кавалерия была сосредоточена компактными массами, осуществляя связь между группами атакующих колонн и являясь своеобразным стратегическим резервом, который должны были ввести в дело по форсировании полевых укреплений и этим поддержать стремление штурмовых колонн окружить, пленить либо уничтожить отступающие к Праге польские части.
Задача была поставлена кратко и самым общим образом, детали исполнения оставили на усмотрение командиров корпусов и колонн:
«Таким образом расположа все войски, предписано: первым четырем колоннам атаковать мятежников с левого крыла[1453]1453
То есть польского левого, для русских же это атака правым флангом.
[Закрыть], сорвать передние их, на кочугурах[1454]1454
Песчаные холмы.
[Закрыть] сделанные укрепления, на плечах войтить и овладеть главным их ретранжаментом, а завладев оным, паки атаковать последние окопы вокруг Праги и самой Прагою, и первой из сих четырех колонн, по овладении ретранжаментом, предписано итти вверх по берегу[1455]1455
То есть против течения Вислы.
[Закрыть] и отрезать неприятеля от мосту[1456]1456
Прагу с Варшавой соединял единственный мост.
[Закрыть].5-й и 6-й колоннам предписано начать атаку тогда, как первые четыре колонны сорвут передовые укрепления»[1457]1457
Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 409–410.
[Закрыть].
Подробнее описывались действия 7-й колонны, которая действовала изолированно на крайнем левом русском фланге. Она выступала из лагеря на два часа раньше остальных, чтобы, пройдя на остров, образованный протоками и Вислой, захватить укрепления противника и батареи. После чего, двигаясь по берегу Вислы вниз по течению, проникнуть в Прагу с южной стороны и прорываться к мосту, идя навстречу 1-й колонне, движущейся с северной стороны по берегу реки[1458]1458
Там же. С. 410.
[Закрыть].
Таким образом, удар наносился в разное время, но по всему периметру неприятельских укреплений с целью не только разбить, но и окружить и пленить войска, обороняющие Прагу Варшавскую.
Сам укрепленный польский лагерь при Праге имел всего две стороны: северную и восточную, далеко отстоящие от столичного предместья. Фланги позиции примкнули к Висле и к впадающему в нее протоку. Польские фортификаторы, создавая оборонительные линии, использовали то обстоятельство, что Висла делает здесь плавную излучину, однако изгиб ее завершается перед южной окраиной Праги, что резко уменьшает тактические ресурсы реки как водной преграды. Эти укрепления обширностью обороняемой площади предполагали, что в лагере будет как минимум вдвое большая армия, чем те войска, которые там оказались 24 октября 1794 г. Главный ретраншемент находился на северной стороне и слишком близко к внешнему валу и рву; с падением его далее, вплоть до самой Праги, было чистое пространство, где невозможно было закрепиться. Поэтому Суворов в диспозиции и давал всего один час на форсирование укреплений. Наблюдая признаки разложения в войсках противника, он полагал, что стойкостью в обороне они будут ниже турок в Измаиле. Кроме того, имея в тылу мост, перекинутый в Варшаву, войска, сбитые с укреплений, преследуемые, уничтожаемые и окружаемые в чистом поле, психологически будут сломлены и приложат все усилия, чтобы уйти к мосту и по мосту в Варшаву, а значит, сильного сопротивления на улицах и в домах не окажут.
Из пункта 9 постановления военного совета от 6 октября («Первое стремление наше должно быть на Прагу, и, по овладении онаго места, старатца сжечь мост чрез Вислу»[1459]1459
Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 388.
[Закрыть]) вытекает, что штурм должен был протекать и завершиться на ограниченном правым берегом Вислы пространстве, что придает операции строгую логичность и графически красивую очерченность, а главное, план вполне реалистичен для исполнения. Из количества указанных в диспозиции русских частей можно сделать вывод, что число русских не превосходило количество поляков. Штурм предстояло вести открытой силой, без длительной инженерной подготовки из-за отсутствия осадной артиллерии. Следовательно, все зависело от нравственной силы войск и их командиров и начальников. Суворов на это и рассчитывал.
Реляция дает нам развернутую картину штурма:
«24-го числа в три часа пополуночи все войски выступили к назначенным им пунктам и, состроясь в глубокой тишине, достигли до той черты, отколь на удар вести их надлежало. В пять часов, пред рассветом, сигнальная ракета пущена. Все четыре правые колонны двинулись. 3-я и 4-я колонны, поспешно сорвав неприятельские пехотные пикеты, достигли к волчьим ямам, как в первой и второй колоннах огонь загорелся и распространился вокруг всех укреплений»[1460]1460
Там же. С. 410.
[Закрыть].
1-я и 2-я штурмовые колонны вместе с шедшим в интервалах Тульским пехотным полком прошли под перекрестным огнем как с батарей укреплений, так и с острова посреди Вислы, бывшего у них на правом фланге. Не смутил их и огонь, ведшийся артиллерией с варшавского берега. Преодолев картечь и ружейный огонь, они взошли на вал, перейдя стремительно ров, смели защитников вала и ударили по пехотным и конным резервам противника. Началась яростная работа штыками, тела раненых и убитых неприятелей покрыли все пространство боя. В этот момент два эскадрона Киевского конно-егерского полка из общего кавалерийского резерва под командой полковника Засса перескочили через ров, и Засс:
«…с великою стремительностию ударил на остатки державшейся неприятельской конницы и с успешным поражением обратил оную. Пехота, гнавши неприятеля по берегу Вислы, вошла в Прагу, изгоняя [его] из улицы в улицу, на плечах их дошли до мосту, множество положили на месте… и, от мосту отрезав, взяли в плен двух генералов и знатное число мятежников»[1461]1461
Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 410.
[Закрыть].
Картина настолько яркая и точная, что добавить нечего. Особенно показательна роль общего кавалерийского резерва в успехе удара.
Пока колонны корпуса Дерфельдена делали свое дело, 3-я и 4-я колонны, то есть силы суворовского корпуса, под сильным картечным и ружейным огнем, завалив волчьи ямы, перешли их, спустились в болотистый ров и по лестницам быстро взошли на вал. Они взяли первые польские батареи. Третья колонна:
Видя это, генерал-майор Исленьев развернул два гренадерских батальона во фронт и послал их в штыки, «что исполнено с такою быстротою, что неприятель, увидя стремление наших, обратился в бег»[1463]1463
Там же. С. 411.
[Закрыть]. Сам Исленьев,
Напомним, что он был одним из главных героев сражения при Бресте. Характерно, что командовавший резервом 3-й колонны бригадир Владычин не только «очищал» интервалы между колоннами от противника, но и, «войдя в первый ретранжемент, тотчас разрыл вал и очистил путь для конницы»[1465]1465
Там же. С. 411.
[Закрыть]. Это примечание показывает, как четко действовала пехота и как она оказывала поддержку кавалерии всеми возможными способами.
В это же время 4-я колонна совместно с 3-й овладела двумя батареями и главным кавальером передового укрепления, огражденным снаружи палисадом, и далее захватила пять батарей противника на укреплении и:
Последние строки объясняют большие потери поляков: действие штыкового удара было гораздо эффективнее ружейного огня, тем более что и диспозиция приказывала действовать именно штыками.
Когда 3-я и 4-я колонны преодолели сопротивление в главном укреплении и приближались к последним окопам вокруг самой Праги, вдруг на воздух взлетел неприятельский артиллерийский погреб, но это уже не могло удержать храбрые русские войска. П. С. Потемкин часть войск построил в укреплении, часть отправил в Прагу, а егерский батальон двинул к мосту, твердо выполняя наставление Суворова: во что бы то ни стало захватить мост через Вислу [1467]1467
Там же.
[Закрыть].
5-я колонна, начав атаку в назначенное ей время, то есть когда значительная часть защитников укреплений и оперативных резервов уже «увязала» в отражении натиска 1-й, 2-й, 3-й и 4-й колонн, успешно развивала наступление «и первая, овладев неприятельскими батареями, прошла в Прагу до самого мосту, поражая неприятеля холодным ружьем»[1468]1468
Там же.
[Закрыть]. Ее прорыв в Прагу подорвал способность войск, оборонявшихся против первых четырех колонн, к сопротивлению. 6-я колонна овладела укреплениями противника и на штыках ворвалась в Прагу.
7-я колонна из-за дальности обхода и из-за сопротивления противника на нескольких рубежах обороны пришла в город позже:
Все было кончено. Из курящейся дымом, пропахшей порохом Варшавы Суворов послал короткую записку фельдмаршалу:
Вслед за ней в тот же день, 24 октября, набросал и короткий рапорт:
«Спешу вашему сиятельству донесть, что в Праге было войска с лишком 26 000, почти все регулярное; спаслось из оного только кавалерии до 2000, в плену теперь с лишком 10 000: 3 генерала, 23 штаб и до 250-ти обер-офицеров, да пушек свезено 72, а достальные еще свозятся[1471]1471
Всего 104 орудия.
[Закрыть]. В Варшаве великое смятение. Войски Ее Императорского величества действовали живо и храбро; продолжалось не более трех часов и кончено славно…» [1472]1472
Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 399.
[Закрыть]
Однако слава победы была омрачена большими жертвами среди побежденных. Вскоре в Западной Европе и в первую очередь в Англии укрепилось мнение, что русские войска проявили чудовищную жестокость, в том числе в отношении мирного населения Праги и Варшавы. По горячим следам известный лондонский мастер И. Крукшенк 5 января опубликовал карикатуру «Царская забава», представляющую Екатерину II, милостиво дотрагивающуюся до отрубленной, сочащейся кровью женской головки, подносимой ей монстром-Суворовым. За ним вереница солдат, несущих на плечах корзины, наполненные отрубленными женскими и детскими головами. Генерал почтительно рапортует:
«Итак, моя Царственная Госпожа, я в полной мере исполнил ваше ласковое материнское поручение, касаемое заблудшего народа Польши, и принес вам урожай из десяти тысяч голов, заботливо отделенных от их заблудших тел на следующий день после капитуляции»[1473]1473
Успенский В. М. Имперский шаг Екатерины. Россия в английской карикатуре XVIII века. – СПб., 2016. – С. 186.
[Закрыть].
Последние два слова (в английском тексте – the Day after Capitulation) должны были особенно подчеркнуть цинизм происходящего.
Все, что изображено и написано на этом листе, равно как и утверждения о сознательно проявленной жестокости в тот день войсками и полководцем, мягко говоря, ложь. Правдой является только то, что жертвы были велики.
Мы уже приводили текст 7-го пункта из диспозиции, но стоит его повторить:
Эта же мысль тогда же была повторена в пункте 3 «Дополнительных указаний» 24 октября. В условиях капитуляции 25 октября «кровожадный» победитель указывает в пункте 4:
В пункте 6 особо подчеркнуто:
«Ее Императорского Величества всевысочайшее обещание: обыватели в их особах и имениях ничем повреждены и оскорблены не будут, останутся в полном обеспечении их домовства и все забвению предано будет» [1476]1476
Там же.
[Закрыть].
В протоколе заседания магистрата Варшавы о принятии условий, предложенных Суворовым, в ответ на пункт 6 было сказано:
Суворов 26 октября в обращении к магистрату писал:
28 октября в ордере И. Е. Ферзену о преследовании войск повстанцев за Вислой было написано:
В ордере ему же 1 ноября сказано:
Итак, все эти дни Суворов и в переговорах с варшавским магистратом, и в ордерах, дошедших до нас, говорит об одном и том же: мирное население может быть вполне спокойно, его безопасность как личная, так и имущественная гарантирована русским главнокомандующим. Сдающиеся войска должны быть приняты милостиво и даже дружественно. Суровость будет только по отношению к тем, кто продолжает сопротивляться. Вот как определяет он эту линию поведения в письме к генералу Шевичу 4 ноября, рассуждая о нежелании генералов Магдалинского, Вавжецкого и Гедройца сложить оружие:
«Вы видите, между тем, что не 20 000, идет дело на гонор <…> причем обыкновенной отзыв отчаянности стать за оной до последней капли крови. Мечта сия могла пройти, как Горжанской[1481]1481
Польский генерал-поручик А. Горжинский был сторонником капитуляции.
[Закрыть] отсюда к ним возвратился. Удача им вяще услождена; будьте с ними милосердны, однако, затем упорных[1482]1482
То есть тех, кто откажется капитулировать.
[Закрыть] бейте до конца наипоспешнейше! Впротчем, покоряйте, увольняйте, возвращайтесь скоро назад…»[1483]1483
Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 406.
[Закрыть]
Надо отметить, что из рапорта 10 ноября к фельдмаршалу Румянцеву видно, что все генералы, упомянутые в письме 4 ноября, сдались. Применять оружие против упорствующих не пришлось[1484]1484
Там же. С. 426–427.
[Закрыть].
Наконец, в «Реляции о занятии Варшавы» 7 ноября сказано:
«29-го числа в 9 утра торжественно победоносные войски <…> с барабанным боем и музыкою в Варшаву вступили <…> На самом берегу, при переходе мосту, магистрат и все мещанство, вышед во сретение победителей с хлебом и солью, поднесли городские ключи. Берег, улицы, площади, все были усыпаны народом, повсюду кричали: “Виват Екатерина”. Когда генерал-порутчик Потемкин отправлен был от меня к королю обнадежить его в безопасности и успокоить, при въезде его в королевский замок, множество народу, наполнявшего площадь в замке и улицы, встретили с таким же восклицанием…»[1485]1485
Там же. С. 423.
[Закрыть]
Таким образом, документы прямо свидетельствуют о стремлении Суворова действовать в отношении побежденных мягко, силу применять только к упорно сопротивляющимся, но как раз таковых и не оказалось. Но откуда же тогда жертвы, на которые обычно ссылаются обвинители? Во-первых, необходимо отметить, что они появились во время штурма, а не после капитуляции, как утверждает карикатура. К сожалению, во время сражения жертвы неизбежны. Войска, штурмовавшие Прагу, отлично знали об убийствах, совершенных в ночь мятежа, и не только в Варшаве, но и позднее в Вильно. Это озлобляло их, ибо избиение безоружных солдат в церквах и казармах совершалось не военными, а гражданскими, то есть было противно обычаям войны. Кроме того, во время штурма взорвался склад боеприпасов, начиненных для употребления. Это вызвало обширный пожар и ранения среди войск и обывателей, равно как и гибель множества людей в пламени пожара до того, как Суворов, явившийся лично в горящую Прагу, приказал тушить город. Наконец, жертвы среди населения объясняются и тем, что в бою приняла участие национальная гвардия, то есть ополчение Праги. Это те самые 3000 пражских обывателей с пиками, о которых наш герой писал 19 октября в рапорте Румянцеву[1486]1486
Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 395.
[Закрыть].
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
