Текст книги "Обречённые на бессмертие. Освобождение. Книга, которую ждали 20 лет! Романы из цикла «Великая Душа»"

– Дерьмо! – буркнула Аманда. – Придется «Стингером».

Конан вышел из своего убежища и осмотрел серебристую поверхность. Ни единой вмятины!

– Очень предусмотрительно, – произнёс он. – Уж не Милиус ли строил эту цитадель? Похоже на его берлогу…

– Чего ты там бормочешь, киммериец? Отойди, я грохну стену ракетой.

– Нет, – покачал головой Конан, – ничего не получится. Ты только даром потеряешь своё грозное оружие.

– Какая трогательная забота о моём грозном оружии, – фыркнула воительница. – Откуда вдруг? У тебя есть другие предложения, как раздолбать эту стену?

– Нет. Её не разрушить, – серьезно сказал киммериец. – Поступим иначе.

Он подошел к истукану Брахо. На груди у магистра висел серебристый медальон, изображающий Пирамиду Мира. Пирамиду Стража Земли. Конан почувствовал холодок. Тот самый медальон! Его невозможно ни с чем перепутать.

– Чудеса. Я сам отдал эту штуку в руки Милиусу! Как медальон возвратился к магистру?77
  Ответ см. в главе 8 романа «Амулет Небесного Народа».


[Закрыть]

Аманда подошла сзади.

– Что это такое, Конан?

– Очередная чародейская дрянь, – поморщился киммериец. – Еще дряннее прочих. Правда, я не знаю, в чём. А вот он, Брахо, с ней неплохо управлялся.

– Ты имел в виду этот медальон, когда говорил: «Поступим иначе»? Он как-то поможет нам избавиться от девяти монахов?

– Нет. Даже не думай трогать его. Однажды эта штука спасла мне жизнь, а в другой раз едва не утащила в иное измерение.

Аманда Линн, не отличавшаяся умением скрывать свои чувства, после таких слов отпрянула от серебристого медальона, словно от ядовитой гадюки.

– За миллион баксов я не коснусь этой штуки, – поклялась она.

И хотя Конан не очень понял, что она имеет в виду, судя по виду воительницы, клятва эта значила для нее ничуть не меньше, чем для него клятва кровью Крома. В странном, однако, мире она жила, мысленно вздохнул киммериец, поневоле жалея Аманду: какими бы могучими ни были эти самые «баксы», даже целый миллион их не заменит одного истинного бога!

Конан подошел к другому истукану и осмотрел его со всех сторон. Аманда следовала за варваром.

– Ну, как поступим, киммериец? Что ты имел в виду?

– Нам повезло, – сказал Конан. – Шеи у этих парней тонкие, как у женщин.

– Причём здесь шеи?

– Быстрей управимся.

Он достал бластер и чиркнул лучом по шее стального истукана. Появился дымок. Лазерный луч резал сталь – медленно, но резал. Аманда удивлённо хлопала глазами, однако скоро сама поняла задумку Конана. Она одарила киммерийца полным восхищения взглядом.

– Какой же ты варвар, Конан? Да ты мудрец!

– Мудрец не я, а твой док, старина Луиджи, – отозвался Конан. – Я вспомнил, как он разрезал мои цепи этими лучами. И я подумал: для луча-то нет разницы, что стальная цепь, а что шея истукана. Так что давай, Аманда, не стой, бери бластер и режь шею другого монаха.

Воительница подтянулась на цыпочках, чтобы поцеловать его в щеку, и на сей раз он не остановил её. Затем она достала бластер и стала делать то, что ей велел Конан. Через несколько минут голова первого монаха отделилась от туловища и тяжело плюхнулась на пол, чуть не отдавив Конану ногу. Киммериец удовлетворенно хмыкнул и принялся за следующего монаха. Чуть погодя со своим монахом расправилась Аманда и тоже перешла к следующему.

– Послушай, Конан, а что мы сделаем, когда обезглавим всех девятерых? – спросила она. – Оживим Брахо?

– Сперва избавимся от голов. Кто их знает, колдунов этих, вдруг Заклинание срастит их головы с туловищем? Или это сделает магистр со своим медальоном. Короче, соберём головы и сбросим их в ту пропасть. А после оживим магистра.

– Я никогда не встречала такого умного парня, как ты, – рассмеялась Аманда. – Надо же, собрался перехитрить самого Милиуса!

– Я это сделаю, – осклабился киммериец. – Не всё же ему всех дурачить!

На третьем монахе малиновый луч вдруг угас. Конан несколько раз нажимал на курок, но луч не появлялся. Аманда увидела это и пояснила:

– Заряд закончился. Можешь выкинуть этот бластер. Возьми другой.

– А почему прежде никогда такого не было?

– Потому что фальшивые бластеры имеют неограниченный ресурс. Они питаются от Стержня. А это настоящий бластер, он работает на галогенных батареях. Бери другой, у тебя вон ещё два остались.

– Кром! – выругался Конан. – Чего ж ты раньше не сказала? У нас есть тот самый бластер. Фальшивый он иль нет, а лучи настоящие. Давай его сюда.

К вящему удивлению его, Аманда показала ему язык.

– Не считай меня дурой, киммериец. Я с самого начала им работаю.

Конан усмехнулся и вытащил второй бластер.

В конце концов им удалось обезглавить девятерых монахов; оставался лишь Брахо, но его, как было сказано, Конан решил не трогать. Девять стальных голов он сложил в две пирамидки.

– Ну и что теперь, Конан? Понесём их наверх?

– Я понесу.

Он опустился на корточки и обхватил обеими руками четыре стальные головы. Затем медленно поднялся. Аманда с сомнением проговорила:

– И ты рассчитываешь пройти с ними все десять этажей наверх? Не слишком ли? Бьюсь об заклад, эти болванки весят больше тебя самого!

– А ты что, меня взвешивала?

С этими словами он развернулся и пошел к выходу – на сей раз туда, где действительно был выход из чертога, то есть в сторону, противоположную той, откуда они пришли. Аманда быстро огляделась. Ей меньше всего хотелось оставаться в компании девяти обезглавленных стальных истуканов и одного головастого, чей волшебный медальон невзначай может отправить человека в иное измерение.

– Эй, киммериец, постой! А я?!

– Можешь идти со мной, – великодушно разрешил Конан. – Будешь меня охранять.

Аманда вспыхнула. Она подняла две стальные головы и бросилась вслед за ним. Конан остановился и выразительно поглядел на нее.

– Не глупи, подруга, – мягко сказал он. – Ты думаешь, я не смог бы поднять все девять сразу? Но зачем? Подумай о том, что нам предстоит. Я не хочу, чтобы перед решающей битвой у меня болел живот и ломили кости. А ты – хочешь?

Подумав, белокурая воительница подавила гордыню и положила одну голову обратно.

– Компромисс, киммериец. Одну-то башку я дотащу.

Конан с видимой досадой вздохнул. Вот ведь строптивая девчонка попалась. Но он знал, что именно такие строптивые девчонки обычно бывают самыми лучшими воинами и самыми надёжными друзьями…

И тем не менее, киммерийцу пришлось подождать у края пропасти, пока Аманда дотащит свою единственную стальную болванку. Он не собирался ей помогать: во-первых, это её обидит, во-вторых, чересчур самоуверенных девчонок полагается проучивать. Когда она подошла и опустила свою ношу, он снял с себя кожаную куртку и надел ей на плечи.

– На, укройся, ты вся потная…

Исподлобья глядя на него, Аманда пробурчала:

– Ты не человек, а буйвол, киммериец. Да какой там буйвол – слон. Мамонт! Знаешь, а теперь я верю, что ты взаправду смог бы притащить сюда все девять голов. Ты прав, я потная, хотя несла одну болванку, а ты четыре нёс, и тебе хоть бы что! На десять этажей вверх тащить собственный вес!

– Я привык заранее рассчитывать свои силы, – пожал плечами Конан. – Но и ты молодец! Мне не приходилось видеть таких сильных женщин, как ты. Вернее, приходилось, но те женщины были дуры и больше походили на брёвна, чем на женщин.

Большей похвалы Аманда не могла себе представить! И от кого – от Конана! Невольно Аманда Линн сравнила его с Джейком. И тотчас мысленно ужаснулась такому сравнению: Джейк был хлюпиком и ничтожеством в сравнении с этим могучим киммерийцем! Не помня себя от счастья, Аманда прильнула к Конану и принялась раздевать его, по пути целуя в самые разные места, до которых ей удавалось дотянуться…

Мощный шлепок по заднице привел ее в чувство. Всё, что Конан мог ей сказать, она прочитала в синих глазах киммерийца. Аманда заплакала – горько, навзрыд, не таясь.

– Ты это брось, детка, – мягко, но решительно сказал Конан. – Не то я перестану тебя хвалить. На, вытрись, вот платок.

– Подавись своим платком, толстокожий варвар! И похвалы мне твои не нужны! Люби меня! Я хочу тебя, понимаешь, хочу! Всегда хотела и теперь хочу! А, иди ты на хрен, проклятый варвар! Легче разговаривать с этой стальной башкой, чем с тобой!..

Она с силой пихнула голову монаха ногой. Голова ухнула в пропасть, а Аманда закрутилась на месте от боли. Конан проследил взглядом падение стальной болванки. Сквозь плач Аманды и свист ветра он не услышал, как та упала. Так или иначе, пропасть была глубока. Уверившись в этом, он обернулся к женщине. Их глаза встретились. Аманда на мгновение замолчала, а затем тихо, совсем по-детски, попросила:

– Ну хоть разок меня трахни, а?

Конан помотал головой. Теперь ему стало ясно, о чём предупреждал Милиус. Проклятый маг, неужели нельзя было сказать по-человечески? Вот ведь влюбчивая баба оказалась – и всё невовремя! Мелькнула мысль: а не обошлось ли здесь без Камии? Это похоже на неё. Манипулировать людьми, играя на их чувствах, слабостях и тайных желаниях, любимое искусство Камии, она это умеет даже лучше, чем тыкать пальцами в глаза. Белокурая воительница так и не призналась ему, о чём – или о ком – говорила с таинственной гостьей в Тарантии. Хуже того, после своего воскрешения Милиусом Аманда не помнила встречу с Камией, как ни пыталась, не смогла впомнить и саму Камию. Когда Конан уяснил для себя, что так оно и есть, что воительница с ним честна, не притворяется, а в самом деле ничего подобного не помнит – он обрушил новые проклятия на голову Скучающего Мага. Похоже, тот нарочно заметает следы. Только зачем? Какое Камия к нему имеет отношение? Поди их разбери!

Но даже теперь Конан не жалел о том, что вернул Аманду к жизни. Она его верная боевая подруга. Подруга влюбилась в друга, это случается, и с ним уже случалось, в том нет вины Аманды. Милиус сильно заблуждается, если полагает, что по этой причине он, Конан, отречётся от своей подруги!

– У меня жена. Зенобия. Ты её видела. Я её не променяю на тебя, и не надейся. Не требуй от меня того, о чём я потом буду жалеть. И тебе придётся пожалеть, я обещаю.

Женщина всхлипнула, подавляя боль.

– Счастливая она, твоя жена… А у меня давно мужика не было… Ну что тебе стоит, а? Всего один разок! Разве я такая некрасивая? Я тебе неприятна?

Конан дорого бы дал, чтобы прекратить этот разговор. Он чувствовал, ещё немного, и Аманда получит желаемое… Всякому терпению приходит конец. Зенобия Зенобией, но и он не монах.

Кстати, о монахах. Нужно оживить магистра, внезапно пронеслось в голове, при нём эта девица приставать не станет…

Аманда восприняла его молчание как знак согласия. Она сорвала с себя его куртку и принялась расстёгивать комбинезон. Конан понял, что не должен видеть того, что под комбинезоном, иначе отступить не будет никакой возможности. Он поднял Аманду, положил себе на плечи и пошёл обратно. Опешив от неожиданности, она на мгновение примолкла, но затем разразилась потоком столь отборной брани, что у бывалого пирата зазвенело в ушах. Вдобавок она принялась дубасить его по шее и голове, а поскольку силы ей было не занимать, удары случались весьма и весьма чувствительные.

Но Конан нес ее вниз, не обращая на них внимания. Он считал себя знатоком женской натуры и полагал, что к пятому этажу всё само собой успокоится. Однако он недооценил воительницу из Будущего: она успокоилась только когда Конан вступил в пещеру Синих Монахов. Как видно, созерцание безголовых стальных истуканов напрочь отбивало у неё охоту к любовным утехам.

Конану жалел эту женщину, но он был рад, что выдержал испытание. На сей раз выдержал.

Он спустил Аманду на пол. Оставались ещё четыре стальные головы. Конан поднял их и двинулся в обратный путь, к вершине цитадели. Аманда молчаливо пошла за ним. Киммериец остановился – встала и она.

– Эй, – сказал он, – возьми свой «Стингер».

– Зачем тебе? – буркнула Аманда; глаза её были красным от слез.

– Надо, – в тон ей ответил Конан: клин клином вышибают.

– А не боишься, что я тебя, толстокожего изверга, под зад «Стингером» ухну?

Конан выразительно посмотрел на неё и заметил:

– Тогда чем ты будешь лучше Роберта?

Не дожидаясь её ответа, киммериец вышел из пещеры. Аманда всхлипнула, опасливо покосилась на истукана Брахо, схватила ракету и устремилась вслед за Конаном.

Одну за другой киммериец выбросил все стальные головы в пропасть. По дороге сюда Аманда окончательно успокоилась: так, по крайней мере, показалось Конану. Он повернулся к ней и проговорил, указывая пальцем на скалу, нависающую над пропастью с противоположной стороны.

– Пальни-ка туда, да так, чтобы вся эта махина рухнула вниз. Поняла?

Аманда кивнула. Она положила ракету на плечо и выстрелила. Попадание оказалось точным. Огромная скала с дворец величиной, грохоча, словно ужасное чудовище, рухнула в пропасть. Где-то внизу она рассыпалась на множество обломков. Каменная пыль достигла Конана и Аманды. Киммериец довольно усмехнулся.

– Ну вот, теперь у наших стальных покойников имеется подходящее надгробие. Пройдет не одна тысяча лет, прежде чем…

Он прикусил язык. На память вдруг пришли другие слова, сказанные им стальному истукану Брахо, как только тот стал таковым: «Ты простоишь здесь тысячи лет, пока ржавчина не разъест тебя». Минули не тысячи лет, а всего лишь три луны, и Брахо предстояло ожить… Коварные боги не любят, когда смертные берут на себя дерзость пророчествовать о будущем.

– Чего ты замолчал, киммериец? Что случится через тысячи лет?

– Ты родишься, – буркнул Конан. – Ладно, пошли назад. Поздно уже. Солнце заходит.

Они вернулись в пещеру Синих Монахов. Конан остановился перед магистром и достал листок с Заклинанием Стали. Он медлил. Аманда, как могла, вооружилась сама и сунула в свободную руку киммерийца бластер: бери, на всякий случай.

Конан молчаливо спрятал бластер. Нет, не для того он проделал тяжкий путь, чтобы вторично убивать Брахо. Да и навряд ли лучи смерти подействуют на Слугу Судьбы, когда тот оживёт. Приходилось полагаться на эту самую Судьбу, иного выхода не было. Конан знал, что обязан это сделать. В одном Милиус прав: только необычайно могущественный волшебник способен остановить новоявленную богиню Тхутмертари. И всё же, Конан медлил.

Сзади послышался тревожный голос Аманды:

– Сомневаешься? Может, и правда не стоит, а?

– Стоит. Я должен.

– А если он расправится с нами, когда оживет?

– Не расправится.

– Почему ты так уверен?

– Потому что это было бы несправедливо. Чересчур несправедливо. Я не верю, что Судьба поступит так со мной… с нами, с миром, – сказал Конан, и сам удивился своим словам. Он не мог их произнести. Это был не он, кто-то другой. Он, Конан-киммериец, никогда не оживил бы колдуна… Нет, это было невозможно.

Сказав такие странные слова, киммериец поднёс к глазам пергаментный листок и уверенным голосом прочитал вторую часть Заклинания Стали. По-аквилонски. Он ещё успел подумать, что подобная тарабарщина оскверняет прекрасный аквилонский язык.

А потом Конан понял, что сотворил непоправимое. В то самое мгновение, когда прозвучал последний аккорд Заклинания, Конан понял, как жестоко Судьба подшутила над ним.

На него смотрели глаза магистра Синих Монахов. Живые, ясные глаза.

Заклинание Стали сработало.

– Ах-ха-ха-ха-ха!!! – рассмеялся Брахо.

Конан почувствовал, как все члены его холодеют и обращаются в лед. Или в камень. Или в ту же сталь – для живого человека безразлично, во что.

Он не увидел, как Аманда Линн, не выдержав, пальнула в Брахо последним «Стингером». Он не увидел, как из серебристого медальона стремительно ударил луч и сжёг ракету в полёте. Он также не услышал этого. В голове звучал лишь победительный смех Слуги Судьбы – смех демона, выпущенного на свободу его, Конана, руками… «Ах-ха-ха-ха-ха!!!»…

– Прости меня, я не сдержался, – вдруг услышал он голос, твёрдый, спокойный, приятный. – Ты должен меня понять: всякий возрадуется, обретя вторую жизнь!

Брахо стоял перед ним и улыбался. Умные серые глаза лучились доброжелательностью.

– Что я наделал, что я натворил, – прошептал Конан.

– Ты исполнил долг, и только, – сказал магистр. – Правда, ты его исполнил лишь на десятую доль. Ну, да ничего, это дело поправимое. Хотя ты, как видно, полагал иначе.

Конан не хотел понимать, какое «поправимое дело» имеет в виду магистр, и просто спросил:

– И что теперь, Слуга Судьбы?

– Мы отправимся на бой с Суром и Тхутмертари, – ответил Брахо.

Варвар отпрянул.

– Откуда ты знаешь про это?!

После первой радости лицо монаха приобрело обычное бесстрастное выражение.

– Я знаю всё. Вместе с Заклинанием Стали ты произнес другое заклинание, которое позволило мне считать из твоего мозга всю необходимую мне информацию.

Кровь прильнула к лицу Конана, и он взревел:

– Милиус! Я так и знал, что лживый старикан меня обманет! Про второе заклинание он ничего мне не сказал!

– Подумай сам: неужели лучше было бы, если бы тебе пришлось всё мне рассказывать словами? На это ушёл бы не один день.

– Ты копался у меня в голове, колдун! – бушевал Конан.

– Ничего подобного, – спокойно возразил Брахо. – Твоя голова в порядке. Я только считал нужную мне информацию.

Магистр взмахнул рукой, и Аманда, до того лежавшая без сознания, пришла в чувство. Она увидела живого человека в синем плаще с синим же капюшоном и застонала.

– Конан, кто это?.. Ой!.. Это он и есть?

– Я самый, мисс Линн, – вежливо поклонился ей Брахо. – Не стоит бояться меня. Я не кусаюсь.

– А я и не боюсь, – фыркнула Аманда, встала и спряталась за спину Конана.

– Вот и славно, – кивнул магистр. – Итак, вы готовы отбыть?

Киммериец взмахнул рукой.

– Погоди! Прежде ответь мне на вопрос. С какой стати ты собираешься воевать с Тезиасом? Он твой хозяин, а ты его верный пёс. Разве не так?

Магистр скрестил руки на груди и ответил:

– Одно так, а другое не так. Я был и остаюсь преданным слугой Великой Души. В этом ты прав. Но моего хозяина больше нет. Есть демон Сур, завладевший силой моего хозяина, и есть богиня Тхутмертари, хозяйка этого демона. Сур и Тхутмертари – мои враги. Ещё вопросы, король Конан?

Он почти дословно повторил объяснения Милиуса, подумал киммериец. Может, они сговорились? А ну, к Нергалу все колдовские загадки! Пора воевать за свободу Хайбории. Пусть будет, что будет!

– Как мы доберёмся до поля битвы?

– Хороший вопрос, – улыбнулся Брахо. – А вот и ответ на него.

В следующее мгновение все трое возникли на вершине Замка.

– Телепортация… – потрясённо прошептала Аманда.

– Я вижу, мисс Линн неплохо подкована, – сказал магистр. – Однако, должен вас предупредить: неразумно являться к Суру и к Тхутмертари подобным образом. Они быстро засекут мою магию. Я полагаю, лучше подобраться незаметно. Вам пригодятся ваши накидки-невидимки, ну а я как-нибудь сам спрячусь.

– Так что ты предлагаешь? – буркнул Конан.

– Смотрите.

Тут Брахо стал стремительно расти, превращаясь из человека в громадную, размером с летающую крепость Будущего, синюю птицу. Птица эта походила на орла, но имела человеческую голову – голову самого Брахо – и человеческие руки; ноги же магистра превратились в птичьи лапы с когтями. За спиной выросли огромные крылья и появился хвост.

– О, Боже! – потрясённо прошептала Аманда.

Конан лишь пожал плечами.

– Взбирайтесь ко мне на спину, – сказала голова птицы. – Так и полетим. Они нас не заметят.

– Почему я должен верить тебе, магистр? – хмуро вопросил Конан.

– Потому что у тебя нет другого выхода, – коротко ответил Слуга Судьбы. – И еще потому, что уже слишком поздно отступать. Ну, залезайте. План действий обсудим по дороге.

Конан влез на спину синей птицы и помог взобраться Аманде. Здесь и вправду было удобно.

– Полетим с комфортом, – натянуто улыбнулась женщина.

Конан поцеловал её в щеку. Как он и ожидал, она даже не заикнулась о чём-то большем. И киммериец почти пожалел, что отказал ей тогда. Быть может, это была бы его последняя женщина, а для неё он стал бы последним мужчиной…

Синяя птица взмахнула крыльями и взлетела с вершины Замка Синих Монахов. Набрав высоту, она быстро полетела на юг. Ветер хлестал в лицо Конану и Аманде, но им не было холодно: Брахо окружил их облаком тёплого воздуха.

– Итак, обсудим план действий, – предложил магистр. – Но прежде я хочу кое-что узнать у тебя, киммериец. Чтобы потом не совершить трагической ошибки.

– Ну?

– Я понятия не имею, откуда тебе стало известно Заклинание Стали, пробудившее меня, и то, второе заклинание. Я также не имею представления, кто таков Милиус, которого ты проклинал, и чем он так тебе не угодил. Не просветишь меня по этим двум вопросам?

– Обойдёшься, – подумав, сказал Конан. – Давай-ка лучше насчет плана действий против Сура и Тхутмертари. По-моему, нам нужно сделать так…