Текст книги "Обречённые на бессмертие. Освобождение. Книга, которую ждали 20 лет! Романы из цикла «Великая Душа»"

Конан ошибся. Он думал, Тхутмертари в ответ на его колкость ответит другой колкостью, и между ними завяжется словесный поединок. Именно такой поединок, какой великие волшебники обычно полагают наилучшим развлечением. Он недооценил перемены, случившейся с ней. Осознание собственного всесилия изменило её. Перед ним была другая Тхутмертари. Словесный поединок более не привлекал её. Богиня Тхутмертари, как и всякая другая богиня, не желала опускаться до перепалки со смертным. В миг, когда Конан бросил роковые слова вызова, она перестала воспринимать его как Конана – он стал для неё тем, кем были все тысячи и миллионы смертных, истребленных ею. Он стал для нее ничтожным безымянным насекомым, которого богине полагалось раздавить.

К счастью для Конана, он понял это прежде, чем поняла Тхутмертари. Он увидел её изумление, он узрел, как изумление сменяется гневом и понял, что гнев божества неминуемо перерастёт в удар, который положит конец его, Конана, жизни. Но он не хотел умирать – особенно из-за своей оплошности.

Наитие вело его к спасению. Он обнажил Светоч Истины и направил руку на Тхутмертари. Лучи амулета Небесного Народа, исходящие от девственно белой жемчужины, разрезали ночь и встретились со шквалом смертоносного пламени.

«…А ещё там есть жемчужина – чистая и прекрасная, ровно лик Солнечного Митры, – и всякая нечестивая магия подле той жемчужины вмиг теряет силу», – говорилось в сказаниях о Стране Небесного Народа, и это было правдой.

Конан добыл заветную жемчужину. И хоть добыл неправедным путем, божественный Светоч Истины не однажды спасал жизнь киммерийцу. Спас и теперь. Амулет Небесного Народа развеял чары новоявленной богини.

Но он не мог её убить.

Тхутмертари увидела, чем защитился от её магии Конан, и рассмеялась. Этот смех означал для Конана лишь отсрочку исполнения приговора.

– Ты жалок, смертный, – с презрением бросила богиня, – это была твоя агония. Твой амулет не может защитить весь мир! Он даже не может спасти эту башню…

Пламенеющий взор сапфировых глаз опустился к подножию центральной башни. Под этим взором древний камень обращался в пыль. Башня рухнула, а вместе с ней и Конан. Светоч Истины рассеивал чары, но против обыкновенного земного тяготения он был бессилен. Киммериец почувствовал, что проваливается в камнепад. Камни били по ногам, рукам, плечам и голове. Ещё немного, и он будет погребён под обвалом…

Он не успел достичь земли. Чьи-то сильные руки подхватили его. Это был Брахо в облике гигантской птицы. Магистр вырвал Конана из обвала и опустил на землю. А сам взмыл вверх, навстречу золотой богине.

Победительный хохот Тхутмертари подобно грому звучал над истерзанной землей. Это ей нравилось! Грядёт замечательное развлечение!

– Какая встреча, – смеялась она, – великий волшебник Брахо собственной персоной! Я рада, что ты тоже здесь! Настала пора расквитаться с тобой за руку, которую ты мне однажды отпалил.

– А нынче отпалю тебе голову! – воскликнул Брахо.

Из серебристого медальона на груди синей птицы ударил стремительный серебристый луч. Он вонзился в золотую сферу, та взорвалась изнутри. Взрыв оказался настолько мощным, что вся гора затрепетала, а стены древнего монастыря осыпались. Конан укрылся за навалом камней. Самое лучшее, что он мог сейчас делать, это наблюдать.

Золотые искры, разлетевшиеся во все стороны, снова сложились в фигуру золотоволосой женщины. И снова ударил серебристый луч. Но богиня ускользнула от него. Она как будто слилась со своей аурой, превратилась в кроваво-чёрно-золотую комету.

И эта комета вдруг обрушилась на Брахо. Затаив дыхание, Конан наблюдал, как чародейский огонь расползается по телу синей птицы. Пред ним возникали то лицо Брахо, искажённое чудовищной болью, то облик Тхутмертари, горящий ликованием лик демоницы, терзающей свою добычу…

Гигантская синяя птица билась в тисках новоявленной богини, точно пойманный орёл в огненной клетке. Снова и снова бил из серебристого медальона грозный луч – но Тхутмертари не ощущала боли. Напротив, она жила болью, она умела превращать боль, страх и страдание в силу, в свою силу, и для неё было неважно, чья эта боль, хотя бы и её собственная – неспроста она начала обряд Венчания со Смертью жуткой пыткой самоё себя…

А Брахо заживо горел в её огне. Голубые искры возникали по всему телу магистра, и злая аура богини Звёздного Бессмертия как будто слизывала их с него. Не будучи волшебником, Конан всё же понимал, что так, по-видимому, Тхутмертари выпивает жизненную силу своей жертвы.

Конан с содроганием смотрел, как гибнет Брахо. Он не испытывал симпатий к магистру синих колдунов, слуг карлика. Даже теперь киммериец не верил в его добрые намерения. Милиус вынудил оживить магистра, потому что Брахо, по словам Милиуса, единственный мог биться с Тхутмертари на равных. Однако «на равных» не вышло… Варвар тут с ужасом понял, что косвенно в гибели магистра виновен он, Конан, – ибо Милиус говорил не об одном лишь Брахо, а обо всех Синих Монахах. Он презрел мудрые слова мага и выбросил стальные головы в пропасть… А ведь, возможно, десятерым монахам вместе удалось бы справиться с богиней! Именно он, Конан, возжелав перехитрить загадочного мага, не дал им сделать это. Теперь Тхутмертари расправится с Брахо, затем с ним, с Конаном, а потом придет черёд всех остальных…

Схватка была недолгой. Магистр также недооценил новообретённую силу Тхутмертари. Не могучая синяя птица, а худой человек в разорванном синем плаще выпал из демонических объятий и свалился на землю неподалёку от Конана. Его лицо представляло собой сплошной ожог. Серые глаза померкли, в них больше не было жизни. Сквозь клочья плаща проглядывала черная кожа, а там, где ее не было, торчали обугленные кости. Конан почуял запах палёной мертвечины и понял, что земному существованию магистра Синих Монахов пришёл конец. Лишь серебристый медальон по-прежнему сверкал на груди мертвеца, подтверждая истину, что никакие амулеты не защитят смертного от гнева божества.

А кроваво-чёрно-золотая комета вновь обратилась в женскую фигуру. Тхутмертари оказалась невредимой. Она парила в сфере пламени, окруженная злой аурой, как час, и два, и три тому назад. Схватка с Брахо сделала её сильнее. Она ничем не рисковала в этой схватке. Она не могла умереть – она могла лишь получить новое наслаждение. И она его получила!

Взгляд сапфировых бездн обежал окрестности и нашёл очередную жертву – того самого насекомого, которого ей следовало раздавить. Конан ощутил, как этот чудовищный взгляд находит и пробирает его сквозь камень. В тот же миг Тхутмертари испепелила каменное укрытие, и Конан предстал пред ней.

Он вытянул вперёд руку – но что это?! Чёрного перстня с амулетом Небесного Народа больше не было на ней! Он потерял Светоч Истины! Когда это случилось: во время падения или когда Брахо подхватил его? Уже неважно… Конан кинулся было искать амулет, но чудовищный взгляд божества приковал его к месту.

– Не ищи его, смертный, – услышал он пронзительный голос с небес. – Лучше молись своим богам!

Сначала он ощутил жар в каждой клетке своего тела. Он почувствовал, как на голове зашевелились волосы, словно бы со стороны увидел, как эти волосы обретают пепельный цвет и опадают. Иссушалась и трескалась кожа. Это сопровождалось непредставимой, дичайшей болью, которая сводила его с ума – точно раскаленными щипцами из него вытягивали все жилы вместе с нервами…

Внезапно волна ледяного дыхания окутала его, и иссушающий жар отступил перед нею. Конан изумлённо открыл глаза – и не поверил им, своим глазам. Его окутывали не волны хладного воздуха, а полупрозрачные кольца, змеиные кольца, которые невозможно было спутать ни с чем, ни с кем иным.

Конана потрясло это открытие – ибо на выручку к нему явился Сет, Князь Тьмы, Владыка Вечной Ночи. Конечно, то был не Сет в его естественном обличии – согласно условиям победивших его богов, Великому Змею воспрещалось являться на Землю – но полупрозрачные змеиные кольца служили ему обычным воплощением в мире людей.

Тхутмертари тоже узрела Сета, своего недавнего Отца… Остатки прежнего благоговения перед Великим Змеем шевельнулись в её чёрной душе – шевельнулись и погасли. Она более не трепетала пред Сетом. Сет – не её бог. Для неё богов не существует более: она сама богиня. Любой другой бог для неё соперник, подлежащий уничтожению, либо подчинению.

Тхутмертари бросила взгляд на Кольцо Сета, притаившееся на её персте. Оно представляло собой змею, свернувшуюся в три кольца и державшую хвост в ядовитых зубах. В Кольце заключалась сила Сета, которую Змей Вечной Ночи даровал своим верховным жрецам. Посредством же Кольца Тхутмертари намеревалась чуть позднее заклясть чешуйчатого бога и превратить в своего покорного раба. Она узнала тайные заклятия, необходимые для столь могущественного ритуала. Однако она не собиралась заклинать Змея немедленно. Тхутмертари сознавала, что пока не готова к такому обряду. Но он, этот жалкий червяк, опутавший смертного кольцами, сам напросился – так пусть найдёт свою судьбу!

Тхутмертари воздела руку со змеиным перстнем и вонзила взгляд в буркалы амулета. Изумрудные и сапфировые бездны схлестнулись.

Она увидела пустоты Древнего Зла, изначального и могучего Зла, узрела Бездну, где прятался Великий Змей, где стоял трон его, составленный из замученных душ, окаменевших, слитых воедино. Немало таких душ вручила Змею и она сама – тысячи, десятки, может быть, и сотни тысяч – пока не поняла, что она, Тхутмертари, тоже нуждается в жертвах, и что жертвы приятнее принимать, нежели приносить. Змей был могуч, очень могуч; верные слуги окружали его во всевозможных мирах, где воплощался он, и они также не желали менять привычного в своем древнем зле Вечного Повелителя на новую Вечную Повелительницу с ее злом новым, непонятным и чужим…

Однако решимость их была слаба против её решимости. Они были стары, Сет и слуги Сета, они одряхлели за миллионы лет безраздельного владычества над Тьмой, они устали, они не привыкли сражаться, они до последней поры даже не могли вообразить, что кто-либо способен бросить вызов им. Тхутмертари с ликованием обнаружила их слабину: за ними было Прошлое, за нею – Будущее. Они представляли умирающие расы, она представляла расу нарождающуюся и побеждающую…

Она приметила их панический страх перед расой Тху и, равно как и всякий страх, этот страх придавал ей новые силы, она жадно всасывала его, превращала их страх в свою силу, а силу облекала в образы разящих энергетических клинков. Эти клинки, направляемые надлежащим образом, пронзали тьму Бездны, где прятались Сет и его присные, крушили их защиту и в конце концов вонзались в самые кольца Великого Змея. Она узрела трепетание этих колец; она поняла, что не выиграла ещё, но одержала первую победу – Сет и его присные не ожидали столь яростной и внезапной атаки, она деморализовала их. Впервые за все минувшие миллионолетия бог Мрака осознал, что сам может быть заклят и превращён в раба. И он тут вспомнил обращённые к нему слова джана Земли: «Не ты первый Властелин Мрака, не ты и последний», и Сету стало страшно, – а Тхутмертари впервые узрела, что такое страх божества.

Полупрозрачные кольца, опутавшие Конана, растворялись. Ледяной холод Бездны уходил. В вышине, затмевая ущербную луну, по-прежнему горел огненный шар, и золотая фигура богини Звездного Бессмертия, окруженная пульсирующим ореолом из крови и тьмы, парила в его центре.

Её невозможно одолеть, понял киммериец. Она поступила поистине мудро, эта бывшая стигийская волшебница. Тхутмертари попросту перехитрила Смерть, обвенчавшись с нею, и отныне она бессмертна, эта золотая богиня… Почему Милиус не предупредил об этом? Наверняка он знал, не мог не знать, он знает всё!

Не предупредил – и правильно сделал: разве можно отправляться на битву, зная, что твой враг непобедим?! Но тогда какой смысл в битве?..

Презрительная усмешка искривила губы Тхутмертари, богиня показала Конану змеиный перстень с потухшими изумрудными буркалами и промолвила:

– Он удрал, этот жалкий червяк. Он побоялся сразиться со мной. Он надеется скрыться… Напрасные надежды! Я отыщу Сета и приведу его к покорности. Это будет нетрудно: он так боится меня!.. Ну а теперь ты умрёшь, смертный! Некому больше заступиться за тебя. Ты, впрочем, можешь воззвать к своему Крому. Пускай он явится, владыка могильных червей: и ты увидишь, я расправлюсь с ним! Митру не беспокой попусту, солнечный бог не властен над ночью! Ты проиграл свою решающую битву, киммериец!

Она хохотала, упиваясь своим триумфом.

13. Вместе против богини – II

Глумливый хохот золотой богини громом гремел в ночи, подавляя все остальные звуки. Поэтому ни она, ни приговорённый ею к смерти Конан не услышали странного гула, который быстро приближался к ним и нарастал. Они не услышали пронзительного свиста и не увидели стаи серебристых стрел, несущейся в их сторону. А когда Тхутмертари увидела эту стаю, было поздно: даже богине нужно время, чтобы воздвигнуть магический щит. Ракеты вторглись в её огненую сферы и взорвались одна за другой.

Конан и Аманда с изумлением наблюдали, как стремительно приближается к вершине горы Монтесан одинокий «Черный коршун». Кто он, этот неожиданный союзник, поразивший богиню в самый миг её триумфа? Понятно, что это пришелец – но кто? Может быть, Роберт? Может быть, они поспешили обвинить хитроумного шпиона? Может, Роберт не причастен к разрушению летающей крепости в Карпашах? И теперь спешит к полю битвы, хочет выручить Конана и спасти свою возлюбленную Аманду, он это уже делал, и не раз. Или причастен, но раскаялся и хочет искупить свою вину?

А может, это Камия, подумал киммериец. Зачем-то же она угнала тот самый, первый «Чёрный коршун», может быть, затем, чтобы сразиться с золотой богиней? Если её признания в Тарантии правда, даже если крохи из её рассказа правда – у отважной и отчаянной атлайки к Тхутмертари свой отдельный счёт.

Кто бы это ни был, Роберт или Камия, их старания напрасны, подумал Конан. Бедняга, управляющий железной птицей, похоже, не подозревает, что богиня бессмертна. Он может стрелять в неё и убивать её без счёту раз – но минуют мгновения, и Обвенчанная со Смертью обязательно возродится!

Чёрная птица приближалась. Ракеты летели одна за другой, не давая Тхутмертари времени возродиться и поставить защиту. Конана удивляло, насколько точны попадания: несмотря на то, что Тхутмертари снова обратилась в стремительную комету, серебристые стрелы настигали ее всюду, словно и не человек управлял «Чёрным коршуном», а некий искусный и могущественный разум.

Наконец, ракеты закончились. Чёрная птица погналась за золотой кометой, поливая ее струями яростного пламени. Одновременно из клюва ударили лазерная пушка и гранатомет, стреляли также танковая пушка и все пулемёты.

Над горой Монтесан кипела воздушная битва, и Конану непросто было разобраться, кто брал в ней верх. Эта битва смутно напоминала киммерийцу другое сражение, в котором участвовали он, Аманда и такой же вертолёт – но тогда они не преследовали, а убегали…

Неожиданное нападение ошеломило Тхутмертари. Она не успела разобраться, кто на неё напал. Она понимала, что неизвестный противник не может убить её – и в то же время ощущала затаённую угрозу, исходящую от него. И эта угроза была неизмеримо серьезнее угрозы самого Сета.

Ещё она поняла, что угроза заключается не в этих огненных снарядах, не в языках пламени и не в луче, который резал камни, как нож масло. После обручения со Смертью страх за свою жизнь стал неведом Тхутмертари, но ощущение опасности осталось, изумляя её, поскольку Тхутмертари искренне не понимала, как ей ещё что-то может угрожать.

Новый взрыв прогремел в ночном небе. Яркая вспышка озарила разрушенный монастырь на горе Монтесан. И случилось то, что Конан менее всего ожидал увидеть. Золотая комета, уменьшившаяся в сотни раз, метнулась прочь от сожжённого ею вертолёта, точно перепуганная кошка, за которой гонится свора свирепых псов, и рухнула на землю. А из глубины взрыва выскользнул и также свалился вниз совершенно невредимый человек. Волосы встали дыбом на голове у киммерийца, когда он понял, кто это.

Джейк Митчелл, неестественно изогнувшись в воздухе, как кошка, приземлился на все четыре конечности. Но сразу после этого он встал на ноги и пошёл к Тхутмертари. Глаза его были закрыты.

Предательское оцепенение овладело ею. Она не ведала страха, но изумление и непонимание сковало её разум. То, что надвигалось на неё, являлось человеком лишь снаружи. Человек, тот самый жалкий червь, двойник киммерийского варвара, давно был мёртв, но не в нём заключалась угроза. Угроза таилась внутри мертвеца: нечто, представлявшее опасность для богини, управляло им. И у этого нечто вовсе не было ауры. Никакой!

Тхутмертари пыталась постичь, что же это такое и что может значить для неё, но неведомый дух, завладевший телом мертвеца, надёжно закрылся. Никакой ауры, никаких магических эманаций, никакой ментальной активности. Только скрытая угроза, ощущаемая ею.

Очнувшись от оцепенения, Тхутмертари послала против мертвеца магический огонь. Но пламя, которые было обязано спалить мертвеца, не оставив от него и пепла, втянулось в его закрытые глаза! Как будто неведомый дух питался враждебной ему энергией, точно так же, как сама богиня питалась страхом, болью и страданиями своих жертв.

Липкий ужас овладел ею. Она направила против мертвеца всю силу известных ей атакующих заклинаний – неостановимый вихрь могущественной волшбы, достаточной, чтобы свалить любого демона, а то и бога. Однако неведомый дух жадно всосал закрытыми глазами мертвеца враждебную силу и превратил её в собственную.

Тхутмертари тотчас поняла свою фатальную ошибку. Вместо того, чтобы уничтожить духа, она насытила его, дала подпитку его неведомой силе. Он стал сильнее настолько, насколько слабее стала она.

В то же мгновение она вдруг ощутила первую активность духа: едва заметный, тоненький ментальный щуп подкрадывался к её мозгу. Она решительно отпрянула, и щуп немедля отступил – но прежде что-то сделал с нею.

Нужно взлететь, метнулось в её мозгу: там, в воздухе, эта ходячая тварь не достанет её, ибо мертвец не умеет летать. Она попыталась взлететь, но не смогла: тот самый щуп каким-то образом отнял у неё эту возможность. Она ещё не успела подумать, что нужно взлететь – а эта невероятная тварь предугадала её мысли и нанесла упреждающий удар. Золотая богиня оказалась пленницей земли, а мертвец, не теряя времени, шёл ей навстречу.

И тут Тхутмертари, наконец, вспомнила о своём могущественном рабе. О том, в чьей силе она более не нуждалась: так она полагала до этого момента.

– Сур! – в отчаянии позвала она. – Ответь мне, Сур, раб мой, кто этот дух? Что ему нужно от меня?!

Тихий, слабый, едва различимый в ментальном эфире голос раба ответил ей:

– Я не знаю, что это такое, владычица, но оно хочет убить тебя.

– Так уничтожь его, Сур! Убей! Развей!! – завопила Тхутмертари, она более не вспоминала о своём бессмертии.

– Это создание Иных Миров убить или развеять невозможно… в нашем мире, – с печалью прозвучал ответ, – и оно само не ведает пределов своей мощи здесь. Это Чужак, который появился тут по воле смертного волшебника, но сам является орудием Судьбы. Прости, владычица, но я против него бессилен…

– Унеси же прочь меня, скорее!!

– Оно всё равно настигнет тебя, рано или поздно. К чему бежать?

В голосе покорного раба звучал приговор, но не было радости. Это показалось ей странным; однако Тхутмертари не имела времени разбираться в чувствах Сура. Мертвец приближался к ней быстрее, чем пятилась от него она.

– Довольно разговоров, Сур, я приказываю тебе, раб мой: унеси меня отсюда!!!

Очень тихо прозвучало ей в ответ:

– Сначала погляди на своего раба, владычица. Ты видишь, кем я стал… Брахо почти уничтожил меня. И этого «почти» не хватит, чтобы спасать тебя вечно. Да, моих скудных сил достанет, чтобы унести тебя сейчас… в Аргос или Туран, куда пожелаешь. Но подумай: неужели ты сама готова утопить свою Вечность в бегстве? Разве это достойно богини Звёздного Бессмертия?..

Тхутмертари помотала головой и крепко сжала губы. Он был прав, её мудрый раб. Бегство богини недостойно! Триумф вдруг обернулся поражением – но оставалась гордость. Кем бы ни был этот неведомый дух, богине стоит с ним сразиться. Сразиться до победного конца – её или его!..

Золотая богиня замерла. Мертвец надвигался на неё. Она возвела вокруг себя незримую стену из могучих чар. У этой стены мертвец остановился. Они стояли друг напротив друга. Мертвец замер. Тхутмертари затаила дыхание. Неужели это спасение?..

Но тут мертвец разинул рот и высунул язык. На языке сидел – или лежал? – крохотный чёрный червяк. Тхутмертари оцепенела. Она тотчас поняла, что это – Смерть, которую ей не дано было предусмотреть в своем Обряде Венчания. Ибо эта Смерть явилась из Чужой Вселенной… Она не подчиняется законам знания и волшебства, установленным в нашей.

Тхутмертари ещё успела понять это, а мигом позже червячок молнией взвился в воздух, пронзил её защитную сферу и, словно стрела, впился в лоб богини, прожёг её череп и исчез внутри.

Ему нужен мой мозг, поняла Тхутмертари. Ты не получишь его, тварь! Все новообретённые божественные силы она направила на защиту своего естества. Она чувствовала, как враждебный разум, очутившийся внутри, пытается умертвить её сознание.

Две воли сошлись в непримиримом противоборстве. Тхутмертари не могла себе представить, что отыщется воля сильнее её воли. Но это было так: она поняла, что её убийство для Существа является сверхцелью, сверхценностью, тем, ради чего оно живет. И тогда поняла она, что Существо не уймётся, пока не исполнит свою Миссию, а это означало лишь одно: либо оно убьет её, либо она убьет его. На память ей пришли деяния минувшего; она вспомнила, что за нею – мириады ещё не родившихся детей новой расы, для которых она должна стать Вечной Матерью, за нею – непокорённые миры и за нею – Вечность. Она не может позволить Существу убить себя! Она представляет не только и не столько самоё себя, богиню Тхутмертари, – она мать Нового Мира! Ради своего Нового Мира она обязана покончить с Существом!

И, вдохновленная такими мыслями, она вступила в смертельный бой с неведомым разумом из Чужой Вселенной.

Конан видел, как упал Джейк и как чёрный червяк исчез во лбу Тхутмертари. Он догадался: Существо, охотившееся за одним из двойников и в итоге убившее Джейка, теперь взялось за Тхутмертари. Это стало откровением для Конана. Милиус не предупредил его насчет второй жертвы Существа – и тоже правильно сделал: разве можно отправляться на битву, зная, что весь ратный труд за тебя свершит кто-то другой?! Но тогда какой смысл в битве?..

Смысл был. Киммериец не мог знать, чем закончится схватка Существа с Тхутмертари. Одно дело Джейк, простой смертный, к тому же трус и подлец, совсем другое – бессмертная богиня Зла, овладевшая мощью Великой Души, заглянушая в самые бездны звёздной магии. Достанет ли у Существа силы покончить с бессмертной богиней?

Варвар смотрел на неё. Она казалась неподвижной, но все краски яростной битвы, происходящей внутри её, отражались на лице у Тхутмертари. Если Конан хоть что-то понимал в чувствах, на лице богини пылала решимость – непреклонная решимости спасти, отстоять свою жизнь. Тхутмертари, несомненно, до сих пор была жива. Существо не убило её так быстро, как Джейка. Возможно, именно сейчас внутри его врагини оно терпит поражение. А значит, Существу нужна подмога. И это значит, у него, у Конана, есть новый шанс!

Превозмогая боль в обожжённом теле, киммериец поднялся на ноги, обнажил огромный двуручный меч, найденный в Замке Синих Монахов, – и пошёл навстречу Тхутмертари.

Существо поневоле проникалось уважением ко второй жертве. Этот странный туземный разум упоённо сражался за свою никчёмную жизнь. Существу приходилось признать, что оно встретило достойного противника. Вторая жертва по своему развитию стояла выше всех туземных разумов, встреченных им прежде в этом мире. Она в совершенстве владела магией своего мира, кроме того, приобщилась к звёздной магии – к счастью для Существа, совсем-совсем чуть-чуть. И это тоже было справедливо: ибо, если бы вторая жертва оказалась сильнее Существа, это означало бы вызов самой Судьбе, карающей десницей которой полагало себя Существо. А Судьба на то и Судьба, чтобы быть воистину всесильной, равно править всеми среди всех миров, во всех вселенных…

Поэтому вторая жертва не могла быть сильнее Существа. Его разум был сильнее её разума. Существо оказалось неспособным умертвить вторую жертву напрямую, но это не означало его поражения. Оно сменило тактику. Лобовая – в прямом и в переносном смысле – атака на мозг второй жертвы не увенчалась успехом; ну что ж, решило Существо, раз так, оно зайдёт с другой стороны.

Существо оставило попытки завладеть бессмертным сознанием Тхутмертари и принялось методично умерщвлять центры её магической ауры. Отказавшись от ментального поединка со второй жертвой, Существо вознамерилось сначала подавить её божественную силу. И когда вторая жертва, наконец, лишится своей силы, Существо покончит с нею навсегда.

Богиня Тхутмертари ликовала. Она вынудила Существо отступить! Схватка переместилась с ментального на более низкий магический уровень. Богиня разгадала тактику Существа. Да будет так!

Увлечённая схваткой с Существом, она не сразу заметила киммерийца. Этот смертный приближался к ней с мечом. Стало быть, он хочет воспользоваться её внезапной слабостью, с некоторым удивлением отметила она. Что ж, у него теперь может получиться – ибо вся её божественная сила занята в незримой схватке с Существом. Не может же она, бессмертная богиня, расходовать драгоценную магическую мощь на смертного! Да и не нужно ничего расходовать: чтобы одолеть смертного, достаточно оружия смертных. Хотя бы этого меча – или подобного ему.

Золотая богиня метнулась в сторону и подхватила длинный волнистый клинок Танатоса. Боковым зрением она заметила, что огромный акках, равно как и братец её Джосер, и неизвестная девица, пришедшая с киммерийцем, полуприкрытая волшебной накидкой, – все они живы и все затаились, ожидая, чем завершится смертельная схватка. Так ждите, смертные, подумала богиня. Вы изведаете схватку, какой никто и никогда не видел, схватку на два фронта: там, внутри, с Существом из Чужой Вселенной, и здесь, снаружи, с лучшим из смертных воителей!

Тхутмертари воздела волнистый клинок и шагнула навстречу Конану. Она рассчитывала победить на обоих фронтах. А затем, когда победа будет одержана, она быстро расправится со всеми, с кем пока расправиться не успела. Она больше не будет ждать, не будет растягивать своё удовольствие. Нет! Она уничтожит старую Хайборию решительно и быстро, освободит весь мир для новой расы Тху. Тем паче, её первенец вот-вот должен родиться…

И вот скрестились волнистый меч змеядов с прямым клинком, выкованным руками человека. Обожжённое тело горело, но Конан изгонял из своего сознания вероломную боль. Он должен сражаться! Последняя Схватка – она наступила! Внезапно схватка стала честной: здесь больше нет колдовских амулетов и нет коварной волшбы. Лишь верный меч и меч врага. И ещё, воля и мужество – своё и его.

Но не обманчива ли эта кажущаяся честной схватка? Конан ни на мгновение не забывал, какой нынче враг у него. Бессмертная богиня! Может быть, имитация честной схватки – не более чем игра, её очередное развлечение? Может быть, ей захотелось острых ощущений? Может быть, она жаждет вовлечь его в свою игру, а затем, когда игра ей надоест, она сменит правила и ответит на честный выпад стального клинка предательским ударом нечестивых чар?

Возможно, что и так. Но это ничего не меняло. Уже ничего. Неважно, играет Тхутмертари с ним или сражается за свою жизнь. Важно, что для него, для Конана, это не игра. Он убьёт её или умрёт сам, или они умрут вместе, – но иного не дано. Киммериец решительно изгнал из головы все мысли о ловушке и сосредоточился на схватке.

Схватка на два фронта возбуждала её. Она сама поражалась, откуда берутся силы. Она наносила сокрушительные удары там, внутри, этой безымянной твари, и здесь, снаружи, этому отчаянному смертному. Она ощущала нарастающий экстаз битвы, она жадно заглатывала невесть откуда берущиеся новые силы, и нападала, нападала, нападала…

Существо внутри её вынуждено было отступить, затаиться на завоёванных им позициях. А этот отчаянный смертный не желал отступать. Он был поистине великий воитель, этот Конан, и прямой двуручный меч в его руке парировал все удары её волнистого клинка. Однако она не давала ему ни шанса перейти в наступление. И она знала: рано или поздно придёт момент, когда он не выдержит её бешеного натиска: при всём своём умении, он – простой смертный, а она – бессмертная богиня Зла.

Он знал, что эта битва навсегда останется в его памяти. Он насмерть бился с женщиной, и эта женщина неумолимо побеждала его. Хотя он знал: она только снаружи человеческая женщина, и её обличие больше не смущало его. Схватка была честной, и в этой схватке она была сильнее его – именно как воин, а не как волшебница или богиня.

Она билась не за жизнь, не ради славы – она билась во имя некой своей цели, Миссии, суть которой он не вполне понимал, но которая значила для неё больше, чем жизнь или слава.

И тут он понял, почему она сильнее. Нет, не потому, что она богиня, а он смертный. Он также понял, как ему стать сильнее: он обязан убедить себя и её, что его цель, его Миссия в этом мире более значимы для него, чем вновь потерянное королевство; чем жизнь жены и сына, спящих в обители Скучающего Мага; чем даже собственная жизнь; чем всё, что составляет ценность для него.

Злость на себя придала ему силы; он вспомнил павших друзей – и первого вспомнил Пелиаса, предательски убитого ею; за смерть друга он поклялся отомстить ей, поклялся кровью Крома. Он также вспомнил тех, кого никогда не видел: тысячи и тысячи несчастных, которых эта демоница, злобное отродье Сета, мучила и убивала всю свою чрезмерно долгую жизнь. Перед его глазами пронеслись и тысячи, десяти тысяч павших, замученных, изнасилованных в последную кровавую луну, когда эта демоница стала истреблять всё живое на свете… Он обязан был и за них отомстить ей.

Но и этого было мало! Вдруг вспомнился ему тот странный сон у колдовского озера в Преисподнем Мире. Во сне деяния Тхутмертари достигли своего конца: она уничтожила всё человечество. И неважно, кто окажется в конце владыкой уничтоженного мира: Змей Вечной Ночи или она, богиня Звёздного Бессмертия. Важно, чтобы сон не оказался вещим, чтобы этот кошмар не стал явью!