Текст книги "Обречённые на бессмертие. Освобождение. Книга, которую ждали 20 лет! Романы из цикла «Великая Душа»"

Во имя всего, что было ему дорого, во имя всего, что было дорого каждой живой твари на свете, он был обязан сразить воплощённое зло. Конан должен защитить Настоящее – от того Будущего, которое ему уготовила Тхутмертари.

В этом заключалась его цель, его Миссия. И он уверовал в неё, как ни во что и никогда прежде. Сила его отныне превосходила её силу, и он нанес решающий удар.

Клинок киммерийца вонзился в горло золотой богини. Конан едва устоял на ногах, а Тхутмертари не устояла. Какая-то невидимая сила оттолкнула меч варвара и в тот же миг исцелила рану на шее богини.

Конан почувствовал присутствие чужого разума в своем мозгу. Этот разум явился не затем, чтобы убить, а чтобы сообщить Конану нечто важное. Киммериец не знал языка, на котором общался с ним чужой разум, но осознал, что хочет тот сказать.

История с Джейком повторялась! И Конану вдруг стало невыносимо горько и обидно: какое право имеет это непонятное Существо, пришедшее невесть откуда, отнимать у него священное право отмщения? Больше того, священное право отстоять свой мир?!

– Это же не твой мир, Существо, почему ты вновь переступаешь мне дорогу?!! – мысленно заорал Конан.

– Прости, – глумливо оскалилась Тхутмертари, обнажая острые змеиные зубы и мечущийся между них раздвоенный язык. – Это не я оттолкнула твой меч. Я дралась с тобой честно! И ты почти победил меня. Но Существо, которое сидит во мне, не хочет, чтобы ты меня убил. Оно жаждет умертвить меня само. Тебе ясно, скудоумный варвар? Если я и умру, то не от твоей руки.

– Я не почти победил тебя. Я победил тебя! И мне плевать на это Существо, – сказал Конан.

Сказал – и нанёс новый удар.

Никчёмный туземный разум! Что стоит твоя Миссия против моей?! Какое дело мне до твоего несчастного, диковинного и убогого мирка? Твоя жалкая планетка – лишь крошечный шарик на обочине Чужой Вселенной, побочный побег Мироздания!.. А у меня есть КЛЯТВА, и мой долг перед Владычицей Сущего – исполнить её, мою клятву. Какое право имеешь ты посягать на мою вторую жертву?!

Я не позволю тебе нанести ей вред, пока само не умерщвлю её. Вот тогда и делай с ней, что хочешь, никчёмный туземный разум.

– Мы бьёмся зря. Ты видишь сам, что я была права. Оно не позволяет тебе убить меня, – оскалилась Тхутмертари.

– Тогда почему ты ещё жива?! – с горечью проревел Конан.

– Потому что этому Существу никак не удаётся умертвить меня, – гордо усмехнулась золотая богиня. – Ты думаешь, варвар, я просто так лежу и отдыхаю? О, нет, я сражаюсь с ним, с Существом! И одержу над ним победу! А потом покончу с тобой и всеми остальными.

14. Вместе против богини – III

Ничья! Это была ничья. Существо неимоверно устало. Ему почти удалось лишить вторую жертву её магической силы – но какой ценой! Столь ослабленным Существо не чувствовало себя даже в море ядовитой соли. Сил не было не то что, на умерщвление второй жертвы – их едва хватало на защиту второй жертвы от безрассудных наскоков этого туземного разума, который тоже пытался её умертвить. О, если б знать заранее, стоило лишить жизни и этот разум, дабы не встревал. Теперь уж поздно: сил не хватит.

Но самое страшное было в другом. Если никчёмный туземный разум не угомонится, Существо ослабеет необратимо, не сможет ни защищать вторую жертву, ни умертвить её. Священная клятва останется неисполненной, а это означало для Существа нечто худшее, чем просто конец бытия.

И оно взмолилось Владычице Сущего, чтобы та уняла прыть этого такого безрассудного и такого опасного туземного разума.

– Что, киммериец, устал? – расхохоталась Тхутмертари. – И оно устало, Существо. А знаешь, что мне больше нравится в нашей смертельной схватке? Вы – ты и оно – боретесь не со мной, а друг с другом! А я тем временем отдыхаю, набираюсь новых сил. Не правда ли, какое чудное решение? Если бы тебя здесь не было, тебя бы стоило сюда позвать!

Конан опустил меч.

– Я обречён?

– Наконец-то, ты это понял! И мир твой обречён, смирись же с этим.

– Ну, коли так… У меня есть к тебе последняя просьба, богиня.

– Просьба? – удивилась Тхутмертари. – Ну, говори свою просьбу!

Киммериец встряхнул головой и сказал:

– Я беру назад свои слова, богиня. Ты справилась без помощи раба. Но ты не станешь отрицать, что он помог тебе стать той, кем ты в итоге стала. Я бы хотел в последний раз увидеть моего смертельного врага, твоего раба. Хочу принять смерть от него.

Тхутмертари удивлённо моргнула. Этот отчаянный смертный не желает умирать от её руки. Но его можно понять: такая смерть чересчур ужасна даже для него, героя! Этой герой надеется, что гибель от клыков и когтей Сура окажется куда как менее болезненной. Жаль, жаль, она хотела с ним развлечься…

С другой стороны… Великая Душа убивает Конана-киммерийца: в том есть особенная прелесть! Бог Великая Душа никогда не хотел по своей воле убивать Конана-киммерийца. Она это знала. Но теперь у него нет своей воли, он – всего лишь её раб. Она прикажет своему рабу сделать то, что он сам бы не сделал. Потому что она – владычица, а он – всего лишь раб!

– Да будет так, – кивнула Тхутмертари. – Сур, раб мой, покажись!

Заколыхался воздух невдалеке от Конана и Тхутмертари. Медленно вырисовывались очертания зверя. Более всего зверь этот походил на тигра – но тигры, превосходящие размером лошадь, в Хайбории не водились. А монстр был именно таков. Из ощеренной пасти торчали заострённые клыки, каждый величиной с человеческую руку. Пылали алым здоровенные буркалы. И в то же время зверь не производил впечатления кошмарного чудовища – так выглядит несчастное и измождённое создание…

– Знакомься, варвар: демон Сур, раб мой. Так ты желаешь, чтобы этот демон растерзал тебя? Ты в самом деле к этому готов?

– Нет, – помотал головой Конан, – ты прекрасно знаешь, чего я хочу. Пускай меня убьет Великая Душа. Это его и моё право. В этом моя последняя просьба к тебе, бессмертная богиня.

– Ох уж эти последние просьбы, – деланно вздохнула Тхутмертари. – Обожаю потакать им, это так забавно… Обратись в свою вторую сущность, Сур, раб мой. Мы желаем тебя видеть!

Едва отзвучали эти слова, перед Конаном и Тхутмертари предстал карлик Тезиас, Великая Душа.

И Конан тотчас понял, что Брахо лишь немного не добил своего бывшего хозяина.

– Ты выглядишь неважно, Сур, – осклабилась золотая богиня. – Но, тем не менее, моему рабу хватит сил исполнить твою последнюю просьбу, смертный. Права ли я, ответь нам, Сур, раб мой?

Карлик медленно кивнул. Огромные чёрные глаза, когда-то блистающие агаты, а теперь подобным жерлам потухших вулканов, опустошённо глядели куда-то мимо Конана.

Тхутмертари воздела руку.

– Итак, прощайся с жизнью, варвар. Знай, я не забуду тебя среди других презренных смертных. А теперь прикончи же его, раб мой!

– Конан, держи!..

…Чудная, сообразительная, преданная Аманда Линн – ведь может быть такою, когда хочет! Лукавый Милиус ошибся, предостерегая его от неё. Но Конан оказался прав, что настоял и вытащил с Серых Равнин боевую подругу…

Пока Тхутмертари была занята сражением с Конаном и Существом, Аманда, укрытая накидкой-невидимкой, подползла к останкам Брахо. Преодолев свой суеверный страх, она осторожно стащила с шеи погибшего магистра серебристый медальон. Конан поймал это движение наитием, хотя и не видел Аманду. Он начал свою рискованную игру, надеясь, что воительница из Будущего поймёт, куда он клонит. И она всё поняла! В тот миг, когда лишь прозвучал роковой приказ Тхутмертари, Аманда кинула Конану серебристый медальон с Пирамидой Мира.

Золотая богиня осознала, что её провели, когда медальон уже был в руках варвара. Ещё не понимая, в чём здесь кроется ловушка, она поспешила отменить свой приказ. И опоздала: глаза карлика, словно жерла проснувшихся вулканов, взорвались чёрными сполохами, которые устремились к Конану.

Тезиас вложил в эти сполохи всю свою силу, всё, что ещё оставалось подвластным ему: в отличие от упоённой триумфом владычицы, он сразу разгадал рискованную игру Конана и Аманды. Тезиас выстрелил в варвара чёрными молниями и упал бездыханным.

Они понеслись к своей цели. Движения Конана были точны, как никогда прежде, ибо всё в эти доли мгновения было поставлено им на карту. Воистину, всё! Все жизни, весь мир, его настоящее и его будущее.

Конан поймал молнии Великой Души серебристым медальоном. Но не погасил их, нет, а, держа медальон под углом, направил чёрные молнии Великой Души в богиню Тхутмертари. Отразившись в медальоне, точно в зеркале, убийственные молнии бога-раба вонзились в лоб богини-владычицы – туда, где уже чернело отверстие, прожжённое Существом.

– НННЕ-Е-ЕТ!!! – возопила Тхутмертари.

И в этом вопле горя и отчаяния вовсе не было ничего человеческого. Так могут кричать только боги.

ЭНЕРГИЯ!!!!!

Существо ликовало. Судьба, Владычица Сущего, услышала его молитвы и вознаградила с лихвой. Энергетическая подпитка оказалась колоссальной! Существо немедля поглотило силу чёрных молний.

Ещё немного времени потребуется ему, чтобы гармонизировать новую энергию – а затем оно, Существо, наконец-то умертвит свою вторую жертву.

Тхутмертари лежала на сожжённой её звёздной магией земле и рыдала. Солёные потоки изливались из сапфировых бездн, стекали по лицу и обжигали золотые волосы. Белокурая воительница вытащила бластер и прицелилась в лоб Тхутмертари. Богиня помотала головой, сказала стоящему над нею Конану:

– Уйми свою девицу, киммериец. Оно не нуждается больше в подпитке. Вы насытили его довольно, больше, чем довольно…

Конан отвёл руку Аманды.

– Не надо, подруга. Мы убили её. Мы все: я, ты, Брахо, этот карлик, её раб, это Существо и этот медальон. Не всё ли равно, кто нанесет удар последним?

– Но она жива… – прошептала Аманда.

– Ненадолго, – ответила за Конана Тхутмертари; голос её дрожал, но не от страха, а от волнения. – Как мне поверить, что это случилось… Я, живое, воплощённое зло, погибаю лишь по своей доброте, убитая моим рабом по собственному моему приказу!

– И всё же поверить придётся, – хмыкнул Конан.

Тхутмертари медленно кивнула и обратила к нему свои глаза. Взгляд их не иссушал более, то был взгляд не грозной богини, а страдающей, погибающей женщины.

– Ты рад, киммериец? Да?! Так радуйся громче! И смейся сильнее! Я ухожу. Но прежде я хочу сказать тебе. Надеюсь, Существо не будет слишком торопиться.

– Если это последняя просьба…

Предостерегающим движением руки золотая женщина прервала его.

– Никаких просьб, киммериец! Мне от тебя ничего не нужно. Только помолчи, пожалуйста. У меня так мало времени, а много хочется сказать!

Она до крови закусила губу, подавляя рыдания. Как вместить в мгновения целую вечность? Какие слова отразят её чувства? И тот ли он, варвар, кому она должна их сообщать? Зачем теперь, когда понятно, что конец?

– Я ухожу, киммериец. Однако прежде, чем я уйду, ты узнаешь, ради чего я жила. Ты обязан это знать, презренный смертный! Так знай же: мои помыслы были чисты и велики! Я хотела сотворить новую расу, более выносливую, могучую и мудрую, нежели все предшествующие расы, обитавшие и обитающие на Земле. Представь себе, что будет, если объединить природный ум человека с природной силой и природной злобой змеи – родится воистину замечательная смесь! Родятся чудесные существа! Мир должен принадлежать им по праву. Я назвала их Тху. Что люди и что змеи против таких существ?! О, ты не думай, будто я хотела сотворить чудовищ! Нет, то были бы существа, Несущие Знание! Очарованные Знанием, тху забыли бы, что такое война. Избавленные от болезней и страстей, они стали бы расой покорителей, колонизаторов Иных Миров! Далёкие звёзды манили нас…

Золотая рука возделась к чёрному небу, где сверкали коварные звезды и тлела ущербная Луна.

Аманда прижалась к Конану и прошептала:

– Боже мой, Конан… у меня дежавю. Это же речи Тезиаса, почти что слово в слово! Только он называл своих существ инкубами, а она называет их тху…

А Тхутмертари продолжала, глядя в синие глаза варвара:

– Я расчищала Мир для новой жизни, Конан! Нет, ты не поймёшь.

– Чего тут понимать? Ты мучила людей, не просто убивала. Зачем?

Тхутмертари вздохнула.

– Ну, разве непонятно? Только через страдание рождается новая жизнь. Это известно любой матери. Я жаждала стать Вечной Матерью для целой расы! Это что-то значит, киммериец! Более того. Я первая прошла через Страдание. Я подвергла себя пыткам, забытым самими богами! Так я получила право заставлять страдать других. Мне не в чем раскаиваться, киммериец. Не в чем!

– Я недооценил, насколько опасна свихнувшаяся ведьма, – покачал головой Конан.

– Ничего-то ты не понял, – с грустью вымолвила Тхутмертари. – Я не свихнулась, как ты говоришь, а взошла на новую ступень сознания! Моя беда лишь в том, что я так одинока. Я осознала то, что тебе и твоему обреч ённому миру ещё предстоит пережить!.. Какой мир ты спасаешь, киммериец? Стоит ли он того, чтобы его спасать? Не лучше ли уничтожить его и зачать жизнь заново?.. О, я могла бы наложить на твой презренный мир проклятие. Но я не стала это делать. Ибо твой мир уже проклят, Конан, тебе не спасти его! Когда-нибудь придёт время, и люди – или кто тут будет жить вместо людей – поймут, что я была права: тут уже ничего не исправишь, всё нужно начинать заново! Тогда я останусь в их памяти героиней легенды, ну а ты… ты останешься в истории как злодей, защитник прогнившего Мира! Тебя устраивает такая память, киммериец?

Конан ответил ей:

– Я не силён в высокой философии, богиня. Я варвар, варваром родился, варваром живу и варваром умру. Я не люблю, когда кто-то за меня решает, плох или хорош тот мир, в котором я живу. Я в нём живу! Он таков, каков он есть. И не тебе, и не богам, и не нашим потомкам решать, прогнил он или не прогнил. Мир принадлежит не тем, кто там, на небесах, и не таким, как ты, самозваным владыкам. Мир принадлежит всем, кто в нём живёт!

– А если бы тебя не было, кто бы меня остановил?

– Если бы не было меня, то не было бы и тебя, – промолвил Конан, вдруг вспомнив слова Милиуса о Великом Равновесии.

Тхутмертари поняла его.

– Вот мы и пришли к тому, к чему должны были придти, киммериец. Мы равно виноваты и в равной степени невинны! Я проповедовала Зло – но в миг, когда оно бы победило, Зло перестало бы существовать, ибо нет Зла без Добра. На самом деле я желала уничтожить зло, понимаешь? Ты не дал мне это сделать… Ну и живи в своём проклятом мире, полном тьмы и страданий!.. А теперь посмотри на меня в последний раз, киммериец. Никогда ты больше не увидишь ты такой красоты! У тебя никогда больше не будет такого лютого врага, как я.

И Конан знал, что это правда. Всё, ради чего он дрался здесь, вдруг как-то забылось, и ему почти захотелось крикнуть: нет, не уходи, не уходи, Тхутмертари, – мы что-нибудь придумаем, живи как все, а не богиней, но не уходи… К самому лютому врагу порой привязываешься больше, чем к своим друзьям и близким.

Она вновь поняла его, и на её устах в последний раз возникла победительная улыбка.

– Поздно, Конан! Не в твоей власти удержать меня. Я ухожу. И ни о чем я не жалею! Я жила не напрасно и успела сделать многое. Тебе ещё долго предстоит расхлебывать – и не расхлебаешь все плоды моих стараний! Вспомни о змеядах и о новой расе тху. Она родится, хочешь ты того иль нет! Уже первый мой опыт сложился удачно, потому что начала я с лучших представителей обеих рас, с лучшего из людей и с лучшей из дочерей Змея. Так я уяснила для себя, что путь мой избран верно, и я пошла по нему дальше. Мой путь необратим, злосчастный варвар! Какое это счастье – я постигла его перед самым концом! Я не нужна здесь более! Моя Миссия исполнена; всё остальное свершится помимо меня! Тебе не убить всех матерей, осеменённых самцами-змеядами и носящих в своих чревах эмбрионы новой расы! Тебе не заглянуть во все уголки мира, тебе не отыскать всех чёрных яиц, снесенных самками-змеядами от мужчин-людей! Они припрятаны повсюду в твоём мире! Мир уже во власти новой расы, Конан! Вам, людям, ни за что не устоять против неё! Наша кровь придёт мне на смену и продолжит моё дело… Последняя схватка ещё впереди!

– Будь ты проклята… – темнея лицом, прошептал Конан.

– Я выиграла. Я выиграла! И ни о чём я не жалею…

Он не успел ответить ей. Золотые веки затворились, вечной стеной отгородив от него угасшие сапфировые бездны. Безумная победительная улыбка застыла, но не померкла: наконец-то умертвившему свою вторую жертву Существу не было никакого дела до чувств туземных разумов.

Тхутмертари, богиня Звездного Бессмертия, королева Стигии, бывшая верховная жрица Сета и владычица Чёрного Круга, покинула этот мир.

Конан стоял у золотого тела и не мог оторвать взгляд от павшей красоты. Аманда прижималась к его груди и тоже смотрела. Принц Джосер и акках Танатос, оба раненые, но живые, не решались выбраться из своих укрытий: они не верили, что всё закончилось. Они привыкли к осознанию, что Тхутмертари невозможно победить. Значит, и теперь она жива, она прикидывается, развлекается, она вот-вот восстанет – и тогда покажет всем им истинную силу возродившегося Зла…

Вспышки света, стоны, слабое трепетание земли под ногами заставили Конана оторвать взгляд от тела Тхутмертари и обратить его на другой павший персонаж ночной схатки. Лежавший на земле карлик испытывал загадочные превращения. Со стороны казалось, что облака чёрного пара выходят из него; тело Тезиаса искрилось разноцветными блёстками, колыхалось, заставляя землю трепетать. Конан подумал, это Заклятие Тхутмертари утрачивает силу со смертью наложившей его: тот, кто был рабом Змеиной Королевы, освобождался от её могучих чар.

Конан с мечом рванулся к карлику. Глухой взрыв отбросил киммерийца назад. Зловонная чёрная туча взметнулась к небесам. На месте, где был карлик, Конан увидел демонического зверя, Сура. Монстр стоял на четырёх лапах, и он, без сомнения, был жив, был готов к схватке. Конан также был готов к ней. Ему предстояло убить это существо – демона, вобравшего в себя силу Великой Души. Всезнайка Милиус и тут ошибся: сначала умерла владычица, а эта живучая тварь всё ещё гадит воздух Хайбории. Недолго ж ей осталось – вслед за хозяйкой погибнет и раб.

Монстр бросился на человека, человек – на монстра. Конану было ясно: освобожденный демон, Тезиас-Сур, грезит о власти над миром – о чем ещё может мечтать такое существо? Но не бывать такому, надоело, хватит!

– Нет, Конан, нет! – отчаянно закричала Аманда. – Не убивай его! Постой! Послушай!

Как можно стоять? Чего тут ждать и слушать?! Взвился меч в стремительном броске, сталь пронеслась мимо оскаленных клыков-кинжалов, клинок впился в толстую, как дуб, шею монстра… Конан вложил всю звериную силу, всю душу варвара в этот удар – и башка демона отлетела от туловища. Она покатилась прочь, мимо разрушенных стен монастыря и, в конце концов, ухнула вниз с горы Монтесан… А кровь хлестала и хлестала из обрубка шеи, затем обезглавленный монстр зашатался и рухнул наземь.

Конан услышал крик Аманды:

– Что ты наделал, ВАРВАР! Ты убил не того…

А в следующий миг грянул чудовищный взрыв.

СВОБОДЕН!!!

Наконец-то, свободен! Я больше не раб! И эта демоническая сущность, вызванная к жизни стигийской чародейкой, внезапно развеялась в Ромбе Яхкунга, вечной обители моей Великой Души… Или мне удалось вытолкнуть её из Ромба; но как мне это удалось, я сам не знаю… Пока я мало понимаю, что со мной произошло.

Но я понимаю главное: роковая месть богов не состоялась. Руками Конана они превратили меня в демона, но Конан же этого демона и убил! Во имя Всех Знаний Вселенной, я больше не демон Сур, я свободен – я снова Тезиас, Великая Душа!!

Мириады крупиц Живой Энергии, составлявших искусственное тело Сура, взъярились чудовищным вихрем. На своём извилистом пути этот энергетический вихрь снёс вершину горы Монтесан, сжёг волшебные накидки-невидимки, вобрал в себя всё прочее, что также, как и он, было слеплено из энергии Стержня – оружие Будущего, одежду Аманды и, конечно же, поддельный амулет Небесного Народа, который Тезиас, Великая Душа, успел сотворить и вручить гномам в самое последнее мгновение перед пленением своим у Тхутмертари. Длинная-длинная цепочка событий завершилась энергетическим вихрем здесь, на границе Хорайи и Кофа, на горе Монтесан – но завершилась ли?..

Вихрь пощадил людей. Он лишь разбросал героев и свидетелей этой ночной схватки по своим местам, как будто распределяя новые роли, предназначенные им Владычицей Сущего.

Так, Танатос лежал подле Джосера, Конан прикрывал своим телом нагую Аманду, а Брахо покоился невдалеке от своего хозяина. Они образовывали круг – а в центре круга было тело Тхутмертари. Жестокий вихрь не пощадил её красоту. Он как будто мстил ей за того, кого она поймала, унизила и поработила, а он почитал своим истинным господином.

Вихрь сорвал с неё корону Стигии – переплетение тяжёлых золотых колец, украшенных рубинами; спереди корону венчала вздыбившаяся змея, и в каждом из шести щупальцев её также сверкал рубин, а два других рубина, ещё больше и прекраснее, заменяли змее глаза. Вихрь бросил древнюю корону стигийской державы к морде Танатоса. Акках увидел её, многожеланную, и жёлтые змеиные глаза возгорелись демоническим пламенем. Наконец-то!

Могучий царь змеядов вскочил на ноги, подхватил корону и водрузил её на гребень головы.

– Отныне я властелин Стигии! – громогласно прошипел Танатос.

Эти слова оказались последними в его жизни; никто и никогда не правил Стигией столь краткий срок. Весь во власти своего нежданного триумфа, он не увидел подбирающегося сзади принца Джосера и не заметил блеска его меча. Голова Танатоса слетела, Джосер поймал на лету многожеланную корону и надел её себе на голову.

– Это тебе за мою Ка, мерзкая тварь! Не ты отныне властелин Стигии! Я!! Это была моя игра! Я выиграл у тебя, сестра!!

Откуда-то возникла серая костлявая рука, похожая на лапу дряхлой обезьяны, а вслед за нею появилось сморщенное существо с крупной башкой и ушами, как у слона. Древний демон Люф деловито огляделся, бросил прощальный взгляд на свою бывшую ученицу и быстрым движением снял с перста покойницы Кольцо Сета.

– Ты предала воспитавших тебя и покинула мир, – прошамкал древний демон, – но лишь благодаря тебе у нас отныне есть кому продолжить начатое дело. Сет будет править на земле!

Изумрудные зеницы магической змеи довольно мерцали. Старый Люф крепко сжал в ладошке амулет Князя Тьмы и с ним исчез.