Текст книги "Дневники мотоциклиста"

Витя

Внезапно пришедшая зима сменила дождливую осень, за одну ночь укрыв мой город снежным одеялом.

Какое же приятное зрелище, когда с утра ты еще окончательно не проснулся, но уже встал с кровати и подходишь к окну в ожидании увидеть серую мерзость улицы, но раздвинул шторы, и тебя ослепляет свет, и ты видишь это белое чудо. Ты не веришь своим прищуренным глазам и, потирая их еще несколько секунд, не можешь прийти в себя, но постепенно на твоем лице возникает улыбка, улыбка маленькой перемены в твоей жизни. Пускай и сделала ее за тебя погода. Этот утренний пейзаж, что еще вчера вечером гнал тебя шквальным ветром домой, теперь приковывает твой взгляд своей новой одеждой. Чистой, белой одеждой, по которой ты будешь скоро хрустеть своими ногами, но и это скоро перестанет тебя радовать, и, кутаясь в теплую одежду, ты вскоре будешь ждать весны, а потом и лета, и так каждый год, повторяя этот ритуал снова и снова. Зима это отличное время подумать, засыпая и просыпаясь в темноте, взвешивая в суетливом декабре все, что ты сделал за год. И готовя себя к новому, надеясь на то, что с переменой числа года в календаре измениться твоя жизнь, ты ждешь этого фейерверка с мандариновым вкусом так же, как и все, посвящая себя предновогодней гонке за подарками и вкусностями. Но, как любой гонке, и у этого марафона тоже есть свой предел, и для большинства он заканчивается за час до боя курантов, сменяя суету всеобщим расслаблением. Ну а потом, все как всегда, пламенная речь президента, взрывы шампанского и фейерверков, заедание одного салата другим и ночные гуляния даже тех, у кого отбой ровно в десять. Все повторяется из года в год, меняя лишь атрибутику, и мы не замечаем, как становимся старше каждый год, держа в руке бенгальский огонь.

Такие долгожданные праздники пролетают со скоростью выстрела, и не успев опомниться или, наоборот, устав от них, их сменяют будни, и вся наша страна потихоньку начинает приходить в себя, учась заново не просыпать на работу и не засиживаться допоздна у голубых экранов своих телевизоров. Но если бы не этот праздничный месяц, то зима казалась бы еще длинней, ведь дни веселья всегда быстрее размеренных недель ожидания, с ее скучными понедельниками.

За лето, я познакомился со многими интересными людьми, и наше маленькое братство продолжало существовать не только в социальных сетях. Наши сборы в накуренных спорт-барах все так же продолжали тему прошедшего лета в воспоминаниях о днях, проведенные в драйве, а летние покатушки по ночной Москве сменились заездами на картинге; мы выжимали из этих каркасов все, на что они были способны. Игра в шашки по заснеженному МКАДу, на четырех колесах, вновь добавляла в нашу кровь адреналин, но всё это все равно оставалось другим, и сравнения тут не имели никакого смысла. Это была другая жизнь, другая сторона нашей медали, и мы были другие, более спокойные, более уравновешенные, с теми же заботами, как и у всех, но как только речь заходила о предстоящем сезоне, всё менялось, и в глазах каждого вновь загоралась искра. Желание поскорей приблизить теплые дни, слышалось в голосах каждого, но мы были не в силах изменить природу, и нам оставалось только ждать. Наши мысли растворялись в предстоящих планах, рисуя картинки будущего, но даже этого нам вполне было достаточно, чтобы переждать.

Пережидая межсезонье, где дождливая осень с её редкими теплыми днями сменялась холодной зимой, то усыпающей улицы обилием снега, то за один миг превращая их в непонятную жижу под ногами, мне казалось, что этот круговорот вечен, и только календарь внушал мне обратное. До покупки своего первого мотоцикла, я никогда не замечал, что там, где я живу, так мало теплых месяцев, ведь их было всего четыре, а всё остальное время шел дождь и дул пробирающий до костей ветер, падал снег, или погода зависала на плюс пяти, подвешивая мое ожидание следующего теплого дня, но, словно издеваясь, она снова уходила в минус. Наверно, поэтому, мы так радуемся солнцу и так его ждем, даже если этот день полностью загружен и нам предстоит провести его в пробках, нам всё равно приятней это делать в его лучах, нежели смотря на мрачное небо.

В ту зиму я периодически навещал своего двухколесного друга, и, заходя в гараж, я снимал с него чехол, выкатывал в коридорный пролет и заводил мотор, долго наблюдая, как он уходит в монотонное бурчание. Потом я садился за руль, нарезал несколько кругов, отражая его звук от холодных стен, и возвращался обратно, заглушая его разогретое сердце. Согревая ладони своим дыханием, я шел домой по промерзшей улице и смотрел на темный пейзаж моего города, зная, что скоро сюда вернется солнце, и я вновь буду разрезать эти улицы своим громом.

Прошел декабрь, а за ним скрылся январь, и незаметно для меня наступила вторая половина февраля, принесшая в мою жизнь внезапные перемены.

Красный квадрат, каждый день блуждающий по настенному календарю, был передвинут на пятницу, и накануне вечером, засыпая, я даже не думал о том, как этот день изменит мою жизнь, повлияв чередой своих событий на многие судьбы.

В моих планах было отоспаться, но очень настойчивые звонки оборвали мой сон, и, взглянув на дисплей телефона, я увидел имя этого неугомонного. Это оказался Большой, и, смотря на его имя еще несколько секунд, я нажал на кнопку ответа.

– Да… я слушаю, – еле раскрывая глаза, прохрипел я.

– Привет, еще спишь? – бодро проголосил Пашка.

– Как понимаешь, уже нет. Что-то стряслось?

– Есть новость, точнее вопрос, – интригующе продолжил он. – Ну что, готов слушать?

– Да, готов, – откинулся я обратно на подушку в ожидании.

– Фаер пятого года хочешь? – выдержав паузу, торжественно произнес Большой.

– Странный вопрос, конечно, хочу, – не понимая, к чему он клонит, задумался я.

– Вот и славно, значит, я звоню и говорю, что мы его забираем, – без продолжения подытожил он, создав в моей голове еще больше вопросов.

– Стой, подожди, – сбавил я его обороты. – А что за Фаер? Сколько стоит? И вообще, чтобы что-то забрать, мне вначале нужно продать свой.

– Фаер, который стоит в Нижнем Новгороде, – начал монотонно пояснять он. – Ты что, забыл, я буквально на той недели о нем тебе рассказывал.

– Уже вспомнил, – окончательно проснувшись и восстановив тот разговор в своей памяти, ответил я, и, растянувшись по кровати, добавил: – Это тот, который сначала продает, а потом передумывает?

– Да, он самый, – утвердительно, ответил Пашка. – Ну что, я звоню?

– А он не передумает? – напрягся я, ведь этот мотоцикл неделю назад уже должен был уехать, но не уехал из-за слова «передумал».

– Нет, – вселил в меня уверенность Большой. – В этот раз точно не передумает, я ручаюсь!

Если Пашка ручался, то он был уверен на все сто, и теперь в этом был уверен я.

– А сколько он хочет? – поинтересовался я немаловажным вопросом.

– Дешево, – рассмеялся он. – Так я звоню или нет?

– Звони! – взяв паузу и еще раз взвесив все за и против, уверенно ответил я и, потягиваясь, встал с кровати.

– Хорошо, сейчас позвоню, а ты перестань валяться и беги в гараж, фотографируй свой на продажу, – скоординировал он. – Пару, тройку дней он потерпит, я договорюсь.

– Хорошо, – сказал я, окинув комнату блуждающим взглядом в поисках фотоаппарата.

– Не затягивай с этим, – быстро проговорил Пашка. – Созвонимся позже, – и после этих слов он повесил трубку.

Я быстро умылся, оделся и, не позавтракав, поторопился в гараж, так и не найдя фотокамеры, которая, как потом оказалось, все это время, смотрела на меня со шкафа. Фотоаппарат не был найден, так что мне пришлось фотографировать мотоцикл на телефон, и качество фотографий желало быть лучше. Не очень светлые коридорные пролеты тоже сыграли свою роль, и мой черный мотоцикл на фоне серых стен был больше похож на черное пятно, нежели на технику для продажи, но меня это мало смущало, и через час новое объявление блистало на самой большой площадке интернета.

Созвонившись с Большим, я все-таки добился от него ответа по цене объявленной за Фаер и узнал сроки, которые готовы ждать, и вскоре моя шестисотка возглавляла список этой модели. В комментариях, я указал, сколько и как ездил, и, самое основное, ответ на главный вопрос: «почему так дешево», а дешево было потому, что мне нужно было сделать это быстро, ведь у меня было всего два дня.

После загруженного мной объявления мне оставалось сидеть и ждать звонка, что я и сделал. Но он прозвучал только на следующее утро, заставив меня понервничать, думая о том, что мой обмен не состоится.

Звонок раздался около восьми утра, и так как предыдущий вечер закончился только ночью, это был очень ранний звонок.

– Я по объявлению, – быстро проговорил голос звонившего парнишки, и мне показалось, что ему не больше двадцати лет.

– Да, я слушаю, – произнес я сонным голосом.

– Мотоцикл еще не продали? – голосом, в котором слышалась надежда, продолжил он.

– Нет.

– А почему такая низкая цена? С ним всё нормально? – неожиданно спросил мой утренний собеседник, на что получил вполне логичный ответ.

– В объявлении всё написано.

– Да… – растерялся он. – Я просто уточняю, – и, выдержав паузу, видимо перечитывая мое описание, добавил: – А посмотреть, когда можно?

– Хоть сейчас, – удивил его я.

– Тогда я сейчас выезжаю. Подскажешь, куда?

– Там внизу есть схема проезда.

– О, точно, – удивленно произнес он. – Я с Зеленограда буду ехать, думаю, через час буду.

– Давай, как подъедешь – позвони, я тебя дальше сориентирую, – сказал я, понимая, что поваляться и сегодня у меня не получится.

– Хорошо, – услышал я радостный голос звонившего, и вскоре нас уже разделяли гудки.

Так как у меня был еще целый час, я медленно добрел до ванной, так же, не спеша, умылся, прошел на пустую кухню и заварил себе чашку крепкого чая. Выглянув за окно, я обнаружил, что мой город заваливает снегом, и все вокруг постепенно накрывает настоящая метель, через несколько минут вместо машин были сугробы.

Я не спеша собрался и, взглянув на часы, увидел, что прошло больше часа, но звонка так и не было. Через несколько минут мой телефон вновь залился трелями, и я подумал, что разбудивший меня, наконец, добрался, но когда я посмотрел на дисплей, я обнаружил совершенно другой номер.

– Я слушаю, – неуверенно произнес я.

– Здравствуйте, я по поводу объявления о продаже мотоцикла, – раздался голос молодого парня.

– Да.

– Не продан? – продолжил он.

– Нет, пока не продан.

– А приехать посмотреть можно? – бодро уточнил он.

– Конечно, можно, – произнес я, обрадовавшись такой популярности, но вспомнив о своем утреннем собеседнике, добавил: – Но ко мне уже едут.

На том конце трубки повисла пауза, но вскоре я вновь услышал этот бодрый голос.

– А откуда едут?

– Из Зеленограда, – удивившись этому вопросу, ответил я. – По времени уже должны быть.

– Там такие пробки, – обрадовавшись моему ответу, проголосил он. – Я приеду первый.

Улыбнувшись такой самоуверенности, мне ничего не оставалось, как ответить: – Приезжай.

– До встречи, – раздался ободренный моим предложением голос, и теперь мне оставалось ждать еще одного соискателя.

Мне было неважно, кто из них приедет первым, тем более я привык, что когда опаздывают, звонят, и теперь все зависело только от них.

Через полчаса мой телефон вновь зазвонил, и, посмотрев на номер, я был удивлен такой оперативности.

– Я первый? – раздался самоуверенный голос.

– Да, первый, – сказал я, понимая, что товарищ из Зеленограда едет уже около двух часов.

– Я на перекрестке стою, как на карте указано. Куда дальше?

– Стой там, я сейчас подойду.

– Хорошо, я на черной Вольво, – обозначил он себя.

– Через минуту буду, – сказал я и повесил трубку.

Снега навалило столько, что, выйдя из подъезда, я не увидел ничего, кроме огромных сугробов и людей в оранжевых жилетках с лопатами, которые старались раскидать этот завал, но хлопья, падающие с неба, укрывали все заново, делая их действия напрасными.

Я быстро дошел до перекрестка, на котором меня ждала черная Вольво, рядом с которой стояли два молодых человека и девушка.

– Привет, – подойдя к ним вплотную, произнес я. – С кем из вас я разговаривал?

– Со мной, – протянул мне руку высокий молодой человек. – Виктор.

– Даниил, – ответил я рукопожатием. – Ну что, поехали смотреть?

– Конечно, – улыбнулся он и пригласил меня в машину.

В этой улыбке было что-то, что я уже видел, но только потом я понял, что она была точно такой же, как у меня тем апрельским утром.

На вид ему было двадцать пять лет максимум – худощавое тело, узкие черты лица, светлые глаза, продолговатый нос, белокурые волосы и модная стрижка с выбритыми висками и маленьким хвостом. Симпатичная блондинка, стоявшая рядом с ним, тут же обозначила свое положение, взяв его под руку и прижавшись к нему. Она отлично дополняла их пару своим невысоким ростом и слегка пышными формами, но хоть она и представилась, ее имя я не запомнил. Друг так же представился и, присев со мной на заднее сидение машины Виктора, всю дорогу молчал. Его имя я тоже не запомнил.

Они были взяты за компанию, и так же молча, как и по пути, они стояли в гараже, когда я выкатил свой мотоцикл для осмотра. Они так и продолжали стоять в стороне от всего происходящего перед ними даже тогда, когда Виктор кружил вокруг мотоцикла, то резко опускаясь на корточки, заглядывая во всевозможные углубления и отверстия пластика, то подымаясь во весь рост, разглядывая это чудо техники под разными углами. Они были словно две тени на фоне серых бетонных стен, о которых на какое-то время мы даже забыли, но Виктор был другим. Его глаза блестели, а с лица не исчезала детская наивная улыбка, руки ощупывали пластик, сиденья, фару, а ноги передвигали его с одной стороны на другую. Наверно так выглядел и я, когда впервые увидел этот мотоцикл.

– Заведешь? – полностью насладившись внешним видом, спросил он, поблескивая своими глазами.

– Конечно, – ответил я, повернул ключ и запустил двигатель.

Гром раздался вокруг нас и ошеломил всех присутствующих, кроме меня, заставив их подойти.

Со стороны мне было давно понятно, что я имею дело с таким же дилетантом, каким был сам. Я помню, что тоже очень не хотел выдать себя каким-нибудь глупым вопросом и поэтому ограничивался лишь визуальным осмотром.

Вот так сейчас и выглядели Витя и его друг, который стоял рядом с ним, разглядывая рычащее чудо техники. На лицо девушки передалась одержимая улыбка Виктора, что не слезала с его губ на протяжении нескольких минут, а после запуска двигателя стала еще шире.

– Ух, ты! Как звучит! – словно ребенок воскликнул он, не сдержавшись.

– Звучит, – уже так привыкнув к этому звуку, согласился я.

– Громко, – продолжил он, немного наклоняясь над мотоциклом. – А это нор…

– Нормально, – оборвал его я, понимая, о чем он сейчас спросит. – Это ведь мотоцикл.

– Ну да, – расслабившись, приподнялся Виктор.

Моторы мотоциклов и вправду несколько странно звучат, с какими-то своими особенными звуками, и автомобильным обывателям не всегда это понятно, ведь они сравнивают с тем, что скрывают их капоты.

– А ручку покрутить можно? – с наивным детским взглядом продолжил он.

– Через пару минут можно, пусть прогреется, – пояснил я.

– Хорошо, – с пониманием ответил Виктор, переключив своё внимание на панель приборов.

Все застыли в молчаливом ожидании, все, кроме мотоцикла, который уже перешел на приветливый дружелюбный рокот. В этом полутемном коридоре он выглядел еще красивей, поблескивая своим черным натертым пластиком и пуская пучок своего света вглубь коридора.

Два моих легких прокручивания ручки, и вся тишина была разорвана громогласным рыком железного монстра.

– Мощно! – раздалось из-за моего плеча первое восклицание молчаливого друга.

– Класс! – расплылся в улыбке Виктор и повернулся к девушке, стоявшей до этого момента у него за спиной. – Тебе нравится?

– Да, – промедлив секунду, ответила она, смотря на него таким же блестящим взглядом.

Уже тогда мне стало ясно, что скоро мой железный друг покинет этот гараж, но тут мой телефон разбавил всё это завороженное восхищение своим пронзительным звонком.

– Алло, – обнаружив на дисплее незнакомый номер, сказал я.

– Алло… да… это я, – прозвучало в моем динамике.

– Кто я? – не узнав голос, поднявший меня с утра, переспросил я.

– Мы с тобой с утра договаривались о встрече, я по объявлению звонил, – уточнил он.

– А… – выдержав маленькую паузу, ответил я. – Так ты доехал?

– Да, я стою рядом с гаражным комплексом, – воодушевленно произнес он, словно проделал этот путь бегом и только сейчас смог отдышаться. – Куда дальше?

Все присутствующие затихли, пытаясь уловить предмет моего неоднозначного разговора.

– Понимаешь, – продолжил я. – Но у меня тут уже стоят люди и смотрят, но ты можешь к ним присоединиться, пройдешь через охрану, скажешь, что…

Но тут меня оборвал Виктор, ловивший каждое мое слово.

– Пускай не поднимается, я его забираю, – сказал он, положив руку на бак.

– Хорошо, – согласился я и добавил уже в трубку: – Человек, который приехал первый, сказал, что забирает его, так что не судьба.

– Как… забирает?.. Какой человек?! – возмутился звонивший, не сдерживая своего раздражения.

– Тот, кто быстрей тебя! – ответил я, также не сдерживая эмоции. – Еще вопросы?!

– Нет! – небрежно бросил он, после чего последовали гудки.

Может, я поступил неправильно, и нужно было устроить аукцион с поднятием ставок как в живых торгах с одним единственным лотом, но блеск в глазах Виктора и непунктуальный, нагловатый собеседник не позволили мне этого сделать, и выбор оказался за первым.

Я убрал телефон в карман и перевел свой взгляд на Витю, который радуясь такому известию, уже восседал верхом на мотоцикле.

– Ты рад? – смотря в его сверкающие глаза, спросил я.

– Очень, – спрыгнув с мотоцикла и похлопав руками, ответил он, отбив перед нами чечетку.

– А ты… – подойдя и обняв свою девушку, обратился он к ней. – Рада?

– Я не знаю, – искренне заглядывая в его глаза, ответила она, и через секунду положила голову ему на грудь.

– Зато это знаю я, – сильно прижал он ее к себе. – А этого достаточно.

На этой ноте все было решено, и нам оставалось дело за малым – обменять бумажки на железо в пластике и вызвать эвакуатор.

На счастье Виктора мои друзья как раз в этот день проводили постановку-снятие своих мотоциклов, и через несколько минут перед нашими изумленными лицами возник эвакуатор с новым Пашкиным мотоциклом. Проблема разрешилась, не успев создаться, и вскоре мы грузили приобретение Виктора на погрузчик, который без лишних вопросов согласился доставить его до дома.

Вот, так же как и тем апрельским утром, буквально за десять минут мотоцикл приобрел своего нового владельца, который, так же как и я, был уверен, что делает правильный выбор.

Мы выехали из гаража, рассевшись по разным машинам, и я с Большим сели в машину к Виктору и его девушке, а его друг занял пассажирское место в эвакуаторе.

Пока, по бумагам, мотоцикл еще принадлежал мне, и чтобы избежать ненужных вопросов, я должен был сопроводить его как законный владелец до дома Виктора. Ну а потом ему просто надо было расторгнуть мою сделку с салоном и заключить новую, оформив покупку на себя.

Дальше между нами случилось маленькое недопонимание, о котором я обязан рассказать, ведь оно могло всё изменить, но не изменило.

Я хотел отменить нашу сделку, стоя рядом со своим домом и услышав вариант обмена, который мне выдвинул Виктор, не совсем удобный мне. Хотя его вполне можно было понять, ведь он сидел в машине с двумя совсем незнакомыми людьми, и мотоцикл стоял на эвакуаторе, предложенным ими, и какой-то подвох со стороны, конечно, можно было увидеть. Он предложил произвести обмен на своей территории, но такой вариант мне сразу не понравился, и это даже разозлило меня. Меня разозлила не сама ситуация, а то, как нас, молча, представляют в ней, ведь это была честная сделка, и никаких подвохов в ней не было. Я, не скрывая, вспылил, не понимая страха Виктора, и практически вышел из машины, когда в наш маленький спор вмешалась его подруга.

– Хватит, ты не прав, расплатись, – сказала она, положив свою руку на его запястье. – И поехали домой.

Он, молча, посмотрел на неё, и через минуту от конфликта не осталось и следа, и вскоре мы в том же составе выехали на МКАД, прокладывая дорогу эвакуатору, ехавшему сзади.

Совпадение или случайность?.. А может, выбор?..

Да, это был самый настоящий выбор, сделанный им, так же, как и мной, еще задолго до нашей встречи, и он шел к нему, подбирая для себя свои совпадения и свои случайности…

Я сидел на заднем сидении вместе с Пашкой, который быстро нашел общий язык с Виктором. Своим присутствием он разбавлял наше молчание, шутил и задавал вопросы, ответы на которые у него вызывали смех. Оказалось, что, как и у меня, у Виктора это был первый серьезный мотоцикл, и что он еще не позаботился о своей защите и не совсем понимает, зачем она нужна. На наш смех по поводу того, что помимо шлема надо еще иметь комбинезон или хотя бы куртку, перчатки и мотоботы, он вопросительно взглянул в зеркало заднего вида, но после наших разъяснений в его глазах появилось понимание.

После наших объяснений и просто шуток Пашка задал ему вопрос, который задавал мне, но в отличие от Виктора я уже знал ответ, а у него все еще было впереди.

– Вить, – обратился он к нему, убрав нотки смеха со своего лица.

– Да? – откликнулся тот, смотря на нас через панорамное зеркало.

– Ты хоть понял, что ты себе приобрел? – продолжил Большой со всей серьезностью, что мог изобразить.

– В смысле? – произнес Виктор, в глазах которого читалось непонимание.

– В прямом, – подхватил разговор я.

На секунду Виктор растерялся, не понимая, что от него хотят услышать, и неуверенно произнес.

– Мотоцикл… красивый мотоцикл.

– Понятно, – хмыкнул Большой и перевел взгляд на меня. – Ты понял?

– Да, – кивнул я.

Я на самом деле понял, что был точно таким же, и вспомнил, к чему меня это привело.

– Главное, будь аккуратнее, – обратился я к Виктору. – Аккуратнее! – повторил я еще раз. – И прежде чем что-то сделать, подумай и взвесь все за и против.

– И еще… Ни за кем не гоняйся, – включился Большой. – Он может… А ты еще нет, – кинув свой взгляд назад, закончил он.

После этого вопроса и такого нерешительного, глупого ответа, мы перестали шутить и посвятили оставшуюся дорогу рассказам про два колеса.

Виктор оказался неплохим слушателем и на все наши напутствия молчал, переводя свой взгляд с дороги на нас и обратно на дорогу.

В этих разговорах мы быстро добрались до его дома, и оставалось дело за малым – сгрузить мотоцикл и обменяться рукопожатиями.

Снег запорошил всю дорогу, и черный красавец стоял на ней во всей своей красе, радуя глаз не только присутствующих, но и проходящих мимо. Я смотрел на него, и грусть сама по себе проникала в мои мысли. Внезапно на меня нахлынули воспоминания обо всех приятных моментах, связанных с ним: прошедшее лето. люди, с которыми он меня связал. и та, последняя ночь, когда мы прогремели через всю Москву, закрыв сезон.

За это время он стал для меня нечто большим, чем просто железка, он стал моим другом, молчаливым другом, который всегда мог поднять мое настроение, заглушая своим звуком моё внутреннее одиночество. Он научился чувствовать меня, и когда всё было хорошо, он радовался вместе со мной, податливо откликаясь на ручку газа, а когда меня что-то тревожило, он становился мягче, набирая скорость так, будто его что-то тормозит.

Я видел счастливые глаза Виктора, и меня согревала мысль, что мотоцикл попал в хорошие руки, которые, как и я, поймут его характер и подчинят его себе, получая от этого безграничное удовольствие.

Виктор очень подходил под эту роль, и после наших разговоров в пути стал серьезнее смотреть на свое приобретение. Он наглаживал рукой его бак, можно было увидеть молчаливый диалог между ними, но это мог увидеть только я, и, глядя на это, я умилялся.

Нас заставил попрощаться начавшийся снегопад, и мы с Большим, запрыгнув в эвакуатор, исчезли, оставив двух друзей, девушку и черный как ночь мотоцикл на заснеженном асфальте.

Виктор обещал звонить, обещал заехать, как только начнется сезон, и он освоится на этой технике, но ни одного звонка так и не последовало. Даже на горе, проходя по рядам из мотоциклов, я часто ловил себя на мысли, что ищу свою бывшую RRку, но как бы я ни всматривался в эти ряды, я его не видел. Его раскраска была настолько редкой, что я не мог встретить даже похожего.

Я думаю, каждый из нас узнает свой мотоцикл, даже если его перекрасят, но ничего и близко похожего не было ни в одном месте, где я появлялся.

Вспоминая обещанные звонки, мы даже шутили, мол, наверно, упал, оказалось – больно, продал и забыл как страшный сон – ведь таких историй хватало, и никто бы не удивился. Но лучше бы оказалось именно так, чем как было на самом деле.

О том, что случилось с обычным веселым парнем по имени Виктор, я узнал спустя год, случайно наткнувшись на заметку в интернете. Я не мог поверить своим глазам, я искал опровержение, но с каждым разом, наткнувшись на новые факты, я убеждался в том, что ошибки быть не может.

Все мои сомнения разлетелись в пух и прах, когда я увидел его фото в разделе «книга памяти» на известном в наших кругах сайте о мотоциклах. Там было всё: и обстоятельства, и фото, и та безумная боль его близких, которая дрожала в словах, написанных ими, я прочитал все это, и внутри меня все сжалось. Я перечитывал эти слова снова и снова, вглядывался в фото в надежде, что я ошибаюсь, но я не ошибался, и это было правдой, какой бы горькой она ни казалась.

Он проездил на мотоцикле всего лишь месяц, не дожив до лета пять дней. Нелепая случайность или злой рок, неопытность или неправильный выбор остановили его жизнь, не дав ему второго шанса.

Все подробности этой истории, которые я пытался найти, размывались в эмоциональных постах, оставленных его близкими.

Факты говорили о том, что это была нелепая случайность; близкие писали, что это злой умысел, а что было на самом деле, было известно только ему и тем свидетелям, которые так часто исчезают, что хочется говорить о них, применяя лишь плохие синонимы. Так что у следствия были все основания закрыть это дело, списав все на неосторожное управление мотоциклом. Но его родные на этом не остановились и пошли дальше, и уже через год миллионы зрителей наблюдали всю эту историю с экранов своих телевизоров. Наблюдал её и я.

В этой передаче люди с экстрасенсорными способностями пытались восстановить тот день по мелочам и, наконец, ответить, кто же все-таки виноват в том, что его жизнь остановилась так рано. Но даже после этого эфира вопросов осталось больше, чем ответов.

Главный вопрос, кружащий у меня в голове, был вопрос: «Как?», и когда я смотрел на целый мотоцикл, не находил никаких ответов.

Целый мотоцикл и прямая дорога спального района, многотонная машина и потерянная жизнь, эти паззлы не могли собраться в моей голове, указав мне на истину, но, смотря на все это, я отлично видел итог, итог нескончаемых слез, итог будущего, покалеченных судеб.

Я вспоминал наш разговор в машине, серьезный вопрос Пашки и его ответ, искренний, неуверенный ответ, поменять который он уже не мог, ведь второго шанса ему никто не дал.

Одна смерть повлекла за собой следующую, и сейчас я отчетливо это понимаю.

Эту историю мне рассказал Пашка, когда я еще не знал ужасающей реальности Виктора, и тогда, выслушав ее, я не придал ей никакого значения. Но потом последовательность всех событий заставила меня задуматься, и когда я нарисовал в своих мыслях этот вечный вопрос: «А что, если…», мне стало страшно, страшно от того, насколько цинична наша жизнь, и насколько, делая свой выбор, мы находимся на грани.

Парня, который продавал мотоцикл в Нижнем Новгороде, звали Илья, и несколько лет назад на его глазах в ужасной аварии погиб его брат. Родной брат, который тоже был мотоциклистом, любил драйв и разбился на двух колесах. После этой трагедии семья запретила Илье всё, что может быть связано с мотоциклами, и он на несколько лет подчинился и оставил эти беспечные мысли о скорости и драйве. Но все же в душе он был такой же, как и мы, и даже после всего того, что случилось, он не мог отказаться от своего увлечения. Тайком от своих близких он купил Фаерблэйд 2005 года и, докатав остатки сезона, закрыл его в ангаре своего отца. Но всё тайное рано или поздно становится явным, и в один февральский день на это чудо техники наткнулся его отец. Всё всплыло, и вновь была прожита трагедия ушедших лет. Им было сказано твердое: «Нет», и на это «Нет» Илье ничего не оставалось делать, как подчиниться снова, ведь эта была воля отца. А дальше вы знаете, мне позвонил Большой с предложением забрать этот мотоцикл, и я выкинул на продажу свой. За ним прилетел Виктор, обогнав всех на своем пути, и дал сделке свершиться.

Вот такая правда, где череда случайностей переплелась с чередой трагедий, задействовав в себе множество судеб.

Но это был выбор каждого из нас, и каждый выбрал свое, и ничего не изменишь, как бы нам всем этого ни хотелось…

«Суеверие», – скажете вы… «Нет!» – отвечу, я вам… Это выбор… выбор, сделанный всеми нами, а это – его прямые последствия!