Текст книги "Дневники мотоциклиста"

Этот ответ был «Да», и в следующую секунду я прикоснулся к её губам. Вдохновение, страсть, нежность и радость, тепло и неудержимое влечение, всё эти чувства нахлынули разом, заставляя меня прижать ее еще сильнее и не давая мне оторваться от её губ ни на секунду.

Мир вокруг нас исчез, и то, что нас окружало, превратилось в бесконечную пустыню, на горизонте которой не было ничего, кроме двух фигур, слившихся воедино. Я чувствовал ее нежные страстные губы, которые не хотели отрываться от моих, и тогда я понял, что все, чего я желал, желала и она. Мы не могли насладиться друг другом, лаская и прижимаясь, словно ждали этого всю свою жизнь, и от этого чувства мы были счастливы, желая сохранить его как можно дольше.

Нас вернула в этот мир громко хлопнувшая подъездная дверь, из которой вышел зевающий сосед Виктории.

– А ты наг… – оборвав себя на полуслове, прижимаясь ко мне и заглядывая в мои глаза, начала она, но тут же поправилась. – Ты… Ты, чудесный.

– Ты тоже, – ответил я, не отрываясь от её глаз и боясь отпустить ее из своих объятий.

– Я не думала… – остановилась она, словно испугалась, но прижавшись головой к моей груди, все же продолжила. – Я не думала, что так бывает.

Я прекрасно понимал эти слова и не мог с ними не согласиться.

– Я тоже не думал… – произнес я, оборвав все, что хотел ей сказать, и выразив эти слова в своих объятиях.

Я чувствовал совершенно другую Викторию, и от мимолетной незнакомки из моего прошлого не осталось и следа, и теперь из глубины её синих глаз на меня смотрела нежность, граничащая с её страстью, которая, не скрывая, изучала меня, улыбаясь своим вопросам и ответам на них.

Нам обоим так не хотелось расставаться, что мы простояли еще час, встретив восход солнца и не замечая никого и ничего вокруг, обнимая и притягивая друг друга. Наше время перестало существовать, и оно могло бы длиться вечность, если бы реальность, которая диктовала нам другие условия, заставляя нас играть по ее правилам.

– Мне пора, – улыбнувшись, произнесла Вика, в глазах которой под лучами летнего солнца начала проглядываться усталость.

– Хорошо, – согласился я, не желая выпускать её из своих рук, словно боясь больше никогда не увидеть, но, вернувшись в реальность, я понял, что и самому не мешало бы поспать.

Она обхватила своими руками мою шею, и еще раз с безумной нежностью прикоснулась к моим губам.

– До завтра, – откинув свою голову назад и заглянув в мои глаза, произнесла она.

В ответ я ничего не ответил и просто улыбнулся ей.

Она взяла меня за руку и, отступая назад, отпустила её в самый последний момент, и через мгновенье я остался стоять один, а она скрылась за огромной железной дверью.

Мы встретились вчера и расстались, дождавшись рассвета, когда восходящее солнце поднялось с востока и осветило все улицы и дома, заглядывая во все окна и просачиваясь сквозь их плотные шторы. И теперь моя жизнь открыла для меня совершенно новую сторону, ту сторону, о которой я не догадывался.

Я завел мотоцикл и покинул двор Виктории, чувствуя, как всё внутри меня поёт вместе с проснувшимися птицами. Я думал о том, что часть меня не хочет возвращаться в комнату, где нет ее синих глаз, и теперь это чувство со мной навсегда. Обгоняя и перестраиваясь, разгоняясь и притормаживая, я думал только о ней, не обращая никакого внимания на проснувшихся или еще не ложившихся спать автомобилистов, и в таком полуслепом ритме я не заметил, как пересек половину Москвы и закатил мотоцикл в гараж. Выйдя из него, я быстро дошел до дома, где вскоре мои мысли, подводя итоги всего произошедшего, плавно перетекли в крепкий сон.

Проспав весь день, я проснулся после обеда и обнаружил на своем телефоне несколько пропущенных вызовов и одно, но очень приятное сообщение от Вики.

Ты добрался? Как сможешь, позвони, я освободила вечер и хочу провести его с тобой…

«Волнуется, а это уже что-то значит…» – первое, что промелькнуло в моей голове, а то, что она хочет провести предстоящий вечер со мной, раздвинуло мои губы, нарисовав на них улыбку, которую заметили все обитатели моего дома. Я вышел из комнаты и, столкнувшись в коридоре с отцом, который многозначительно посмотрел на меня, не скрыл своего настроения, на что он незамедлительно заявил.

– Я вижу, ночь удалась, – похлопав меня по плечу, произнес он. На что я улыбнулся еще больше.

– Привет, пап, – вымолвил я в ответ на это подчеркнутое заявление.

– Ну, ты так не скалься, а то мать подумает, что в лотерею выиграл, – продолжил он свой юмор.

Получив в ответ лишь кивок головы, он удалился, а я прошел в ванную комнату.

Быстро умывшись и пройдя на кухню, чтобы щелкнуть кнопкой чайника, я уже собирался набрать телефон Виктории, как меня опередил звонивший мне три раза, пока я спал, Пашка, и снова повторяющий свою попытку.

– Совсем не бережешь ты мои уже немолодые нервы, – начал он с укора. – Ты куда пропал? Не позвонил, не появился вчера, и сегодня весь день к телефону не подходишь.

– Я спал, – понимая его заботу, успокоил его я. – А вчера, не поверишь, вообще все из головы вылетело.

– Видимо и вправду, девочка хорошая, – поменявшись в голосе, продолжил он, – Тебе Андрюха не звонил? Про свои ночные подвиги не рассказывал?

– Нет, не звонил, – немного напрягшись, ответил я, вспоминая имена из списка пропущенных вызовов. – А что случилось?

– Перекозлил, – не скрывая смеха в голосе, сказал Большой. – Ведь предупреждали, не нужно это тебе, но он же у нас упертый, вот и итог.

– Где? Когда? Сам как? – не ожидая таких новостей и делая выводы из Пашкиного смеха, что всё обошлось, уточнил я.

– Ночью, на площадке, кружил, кружил по ней, дергал и дергал, и в итоге в отрицательный градус ушел, – пояснил он. – Сам потерся только, а мотоцикл в бордюр улетел, так, по мелочи, если бы не он, то всё бы закончилось еще удачнее. Так что вот так, сам о своих подвигах рассказывать не захотел, значит, я похвастаюсь за него.

– Всё ясно, – представляя эту картину и то, как это будет рассказывать Андрей, ответил я.

– Ты сегодня снова туда? – сменил тему Пашка.

– Да, – уже зная последующие высказывания, сказал я, и в оправдание себя добавил. – Только вечером.

– Через пару часов уже вечер, а с учетом того, что ты только оторвал себя от кровати, эти пару часов ты промотаешься по дому.

– Это точно, – согласился я.

– Вот так мы и теряем бойцов, – вынес свой приговор Большой. – Ладно, Андрюхе не забудь позвонить, поддержать, а то он вчера совсем без лица был.

– Обязательно, – вспоминая расстановку мотоциклов в гараже и то, что я утром совершенно не заметил каких-либо изменений их внешнего вида, ответил я.

Мы попрощались, и я стал набирать Андрея, которому, видимо, и вправду было ни до кого, так что кроме телефонных гудков за него никто не мог описать его состояние. Я его понимал как никто, ведь сам был в аналогичной ситуации, когда лучшего собеседника, чем я сам и собственные мысли, не было, и остальные не помогали, а только мешали, путали и сгущали краски над моей головой.

«Как только будет готов, позвонит сам и расскажет всё, что случилось, из первых уст, а сейчас лучше его оставить…» – подумал я, так и не дозвонившись, и набрав его номер еще пару раз, проверил теорию «разбора собственных полетов», которая подтвердилась, стоило мне услышать опять монотонные гудки вместо его голоса.

Целый и живой, это самое главное, а мотоцикл починится, и стертую кожу сменит новая, а это опыт, пускай отрицательный, но все же опыт, из которого нужно вынести урок.

Всё это было, конечно, неприятно, что совсем не входило в планы моего радостного настроения, но есть, как есть, и новости не выбирают.

Меня ждал вечер в компании девушки, которая с каждой минутой становилась для меня чем-то важным, и приятное чувство влюбленности, преследовавшее меня последние часы, подталкивало увидеть ее как можно быстрее.

Я набрал её номер, и после нескольких гудков услышал её голос.

– Привет, – произнесла она так нежно, словно мы знали друг друга целую вечность. – Ты только проснулся?

– Да, совсем недавно, – ответил я, переполняемый утренним чувством.

– Ты мне сегодня приснился, – продолжила она. – Мне вообще редко снятся знакомые люди, но это, видимо, не про тебя.

– Надеюсь, вел себя прилично? – пошутил я, представляя, что может присниться ей после таких прощальных объятий.

– Вполне, – будто перехватывая мои мысли и слегка смутившись, ответила она. – Вечером у нас всё в силе?

– Конечно, – слегка напрягшись такому вопросу, сказал я и, чтобы развеять все сомнения, добавил. – Скажи, во сколько и где? И я точно там буду.

Она взяла секундную паузу, видимо перебирая в своей голове все романтические места нашей огромной Москвы, и после этого недолгого молчания ответила.

– На Таганке есть очень милое заведение, французский ресторанчик, адрес я тебе сейчас пришлю, в девять я буду там.

– Хорошо, – сказал я, понимая, что у меня в запасе есть еще несколько часов.

– Тогда до встречи, – всё тем же нежным голосом произнесла она.

– До встречи, – ответил я и, дождавшись гудков, положил трубку.

Мой новый день только начинался, а я уже успел и улыбнуться, и расстроиться, и вновь улыбнуться. Что ждало меня дальше, я не знал, и от этого приятного незнания становилось тепло внутри, что отражалось в зеркале блеском моих заспанных глаз.

Чувства – это тоже выбор… И когда они появляются в твоей жизни, ты можешь отказаться от них или принять… Но ты никогда не сможешь о них забыть… В этом и заключается их главная суть…

Дуэт

День, переливающийся красками лета, закончил свое существование, не дав мне допить кружку горячего кофе, и теперь меня ждала новая встреча, ставившая меня перед выбором, в каком виде мне на нее прибыть.

Этот вопрос, звучавший у меня в голове, склонял меня то к одному, то к другому, мысленно одевая мой образ то в так ненавистный мне строгий костюм, то в потертый комбинезон, и проделывав это перед зеркалом, я выбрал что-то среднее.

Упростив свой мотоциклетный вид, насколько это было возможно, и оставив только приобретенную накануне кожаную куртку, шлем и перчатки, ровно в девять я стоял по назначенному адресу, заглушив свой мотоцикл. Я не стал облачаться во фрак и не стал шокировать скрипом своих мотобот всех присутствующих, но в то же время я остался самим собой, жертвуя самым малым, жертвуя своей защитой. Сняв с себя шлем и мотокуртку, и держа этот реквизит подмышкой, я ничем не отличался от обычного парня в потертых джинсах, с единственной разницей лишь в том, что мои летние мокасины буквально минуту назад обдувал ветер со скоростью двести километров в час.

Поставив мотоцикл прямо перед входом в подвальное помещение, откуда еле слышно доносилась приятная музыка, я огляделся по сторонам и увидел машину Виктории, задняя часть которой выглядывала с парковки. Убедившись, что внутри никого нет, я проследовал обратно, к крутой лестнице, где при входе мне встретился вежливый портье, который внимательно осмотрел меня с ног до головы, словно проверяя критерии, по которым он может меня впустить и, переведя свой взгляд на стоящий перед ним мотоцикл, любезно улыбнулся, кивком головы давая понять мне, что присмотрит за моим двухколесным другом.

Еще раз взглянув на часы и убедившись, что я не опоздал, я поспешил спуститься вниз, перескакивая по лестнице с блестящими стальными перилами, обшитой толстой темно-синей тканью, с развешанными по бокам картинками. Внизу меня встретила улыбчивая девушка, с прикрепленной на груди табличкой с именем и словом администратор. Она приветливо поздоровалась и, увидев мой бегающий по всему затемненному залу взгляд, уточнила.

– Вас ожидают? – переведя мое внимание на себя, произнесла она своим звонким голосом.

– Да, – уверенно ответил я. – Невысокая темноволосая девушка, с глазами цвета синего моря и очень притягательной улыбкой.

Администратор, слегка смутилась такому описанию и, улыбнувшись, бросила беглый взгляд в зал, вспоминая ту, кто буквально несколько минут назад попросила её самый уютный, тихий столик.

– Я вас провожу, – тоном лондонского портье, и стерев со своего лица улыбку и смущение, произнесла она, в следующую секунду указав мне рукой вглубь зала.

Место, выбранное Викторией, оказалось более чем романтичное, и, следуя за этим женственным гидом, я смог это оценить, разглядывая пейзаж, нарисованный когда-то дизайнером.

Приглушенный свет и мелодичная музыка отлично гармонировали с бордовыми, черными, красными и темно-синими тонами интерьера.

Мягкий синий пол, в котором утопали ноги – мне хотелось пройти по нему босиком, немногочисленные круглые черные столики со свечами и разделенные завязанными под потолком красными плотными шторами темные стены, и огромные пышные диваны из бордовой кожи, приставленные к ним по всему периметру – все здесь говорило о шике и блеске этого заведения, чьим гостем стал я.

Пройдя за администратором в самый угол, я нашел сидящую на диване и изучающую меню Викторию, и остановив своего гида за локоть, приблизился к ее столику, кивнув свой провожатой в знак благодарности.

На секунду я остановился перед ней, разглядывая и подмечая тонкости, которые мог видеть только я, и могу сказать, что она была прекрасна. Распущенные черные волосы спускались на её плечи, продолжая линию ее тонкой шеи, опускаясь на строгое приталенное бордовое платье, с аккуратным декольте; открытые от плеч руки держали перед собой папку, а глаза были подведены черным, придавая им еще больше цветности.

Она листала меню и была так увлечена этим занятием, что даже не заметила, как я подошел к краю стола, и только после того, как я положил рядом с ней куртку и шлем, она отвлеклась, взглянув на меня, сменив сосредоточенность на милую улыбку. Я наклонился и придвинулся к её губам, увидев в её глазах безумное желание. Она обхватила мою шею руками и нежно поцеловала меня.

Всё словно вернулось на несколько часов назад, словно мы не расставались, и её приятный запах вновь заполнил мое обоняние, скрыв собой запах асфальта и бензина, а такие мягкие и в то же время чувствительные губы, прильнувшие к моим, снова погрузили меня в чудесную страну для двоих. Прикрытые глаза и гладкие как шелк волосы, теплые нежные руки и крепкие объятия, я чувствовал и видел только это, исчезнув вместе с ней за пределы понимания людей, которые нас окружали. Мне подарили чувство, ради которого многие готовы отдать многое, не требуя ничего взамен, о котором написаны книги и стихи, и этот дар мне преподнесла хрупкая девушка, синие глаза которой сейчас смотрели на меня с расстояния в несколько сантиметров.

– Привет, – произнес я, заглянув в них и увидев в их отражении себя.

– Привет, – нежно улыбаясь, ответила она, проведя своими руками по моим небритым щекам.

Бывают моменты, когда не хочется говорить, не хочется двигаться, а хочется только смотреть и молчать.

– Ты со своим мотоциклом не расстаешься? – оборвав повисшую тишину, произнесла Вика, перекладывая мой шлем и куртку на другую сторону.

– Только в дождь, – улыбнулся я, усаживаясь на освободившееся место.

Как только я присел, рядом с нами возник официант, укладывающий еще одну папку меню на стол. Он несколько раз перевел свой взгляд от меня к Виктории, в надежде услышать заказ, и, остановившись на моём шлеме, улыбнулся, после чего удалился вглубь зала. Я понял этот взгляд, в котором одновременно существовали и зависть, и непонимание того, как такая особа сидит рядом с мотоциклистом, ведь многие, как и он, считали, что от нас могут визжать только студентки в мини юбках.

– Что будешь? – спросил я, раскрыв перед собой этот кулинарный атлас с множеством фотографий, подписанных французскими словами, переведенными на русские буквы.

– Я бы с удовольствием выпила красного вина, – произнесла Виктория. – Но так как мы оба за рулем, я с тем же удовольствием выпью чая.

– Из большого пластикового стакана? – добавил я, ожидая её реакцию.

Вчерашний вопрос никуда не делся, оставаясь в моей голове, так и не найдя ответа, и вариант задать его сейчас появился неожиданно, и теперь всё зависело от её реакции. Если поймет, о чем я, то обязательно выдаст себя.

– Можно и так, – рассмеялась она в ответ. – Но здесь вряд ли так подадут.

– В «Церковном стороже» сделали бы, без лишних вопросов, – подметил я, зная, о чем спрошу дальше.

– Это точно, – слегка смутившись и уткнувшись снова в изучение меню, ответила она, давая понять, что этот разговор ей не очень интересен.

– А ты там была? – все же продолжил я.

– Да… была, и не один раз, – не отрываясь от меню, произнесла она, все тем же равнодушным голосом.

– Я тоже там был, – сказал я, решив довести начатое до конца.

После вчерашней прогулки моих сомнений практически не оставалось, но они все же были, и мне ничего не оставалось делать, как спросить напрямую.

– А ты там, случайно, не на мотоцикле была? – продолжил я, пытаясь изобразить неуверенность. – Я имею в виду, сама за рулем.

Она на секунду замолчала, и мне показалось, что сейчас она встанет и уйдет, но всё случилось иначе.

– Да, я была там на своем мотоцикле, – ответила она, отложив меню и взглянув на меня глазами полными серьезности. – В прошлом году я ездила на шестисотой Ямахе.

– Значит, я не ошибся! – обрадовавшись, что мой паззл сложился, восторженно произнес я, и, взяв ее за руку, пытаясь заглянуть за пределы ее синих глаз, добавил. – Я помню тебя.

– Можно вопрос? – понимая, что в ответ я могу получить «нет», продолжил я, все так же держа ее за руку и разглядывая ее молчание.

– Можно, – тихо произнесла она.

– А ты… помнишь меня?

В следующее мгновение в ее глазах появился блеск, который рассказал мне о том, что она боялась и ждала этого вопроса. Сжав мою руку, она на секунду замолчала. В этом взгляде и в этом крепком пожатии были радость и испуг, и, застыв в ожидании, я все понял, но все же хотел услышать эти слова.

– Да… я помню тебя, – произнесла она, еще сильнее сжав мою руку, словно боялась, что я ее вырву. – И не забывала тебя все это время, – и вновь уйдя в молчание, словно подбирая нужные слова, продолжила. – А когда я тебя увидела на вчерашней встрече, я не поверила, что такое возможно.

После этой откровенности, заглянув еще раз в мои глаза, она отпустила мою руку и отвернулась.

Я придвинулся к ней, и, обняв ее за плечи, прижал к себе, пытаясь показать ей, что не хочу ее отпускать, и то, что я благодарен за эту правду, ведь теперь на вчерашнюю ночь я смотрел совершенно по-иному. Она положила голову на мою грудь, и какое-то время мы сидели молча, чувствуя друг друга сквозь тонкие одежды.

– А где сейчас твой мотоцикл? – спросил я, не выпуская ее из своих рук.

– Я его продала… зимой, – с равнодушием в голосе ответила она, и, откинув голову назад, вновь встретившись со мной взглядом, добавила. – Больше не хочу, накаталась.

– Почему? – зная, что что бы она сейчас ни ответила, я этого не пойму, спросил я.

– Потому что всему своё время, а время двух колес для меня закончилось, – сказала она, придав этой фразе серьезность, но резко сменив ее на улыбку, продолжила. – По крайней мере, не за рулем, но позади тебя, с удовольствием продолжу.

В этой фразе была вся суть нашей жизни, но тогда я не придал ей должного значения.

Наш разговор был прерван подошедшим к нам официантом, которого расстроил довольно скупой заказ, состоящий только из черного чая с жасмином, но приняв его и получив на свое: «Что-нибудь еще?» отказ, он удалился, оставив нас вновь наедине.

Разглядывая девушку, что сидела рядом со мной, я не понимал причину такой перемены, потому что жил, поддерживая адреналин в своей крови, не желая от этого отказываться, и списав ее выбор на обычную женскую слабость, я не стал углубляться в дальнейшие расспросы. Мне достаточно было этой философской фразы и того, что она сидит рядом со мной, держа меня за руку, а почему и от чего – было неважно, ведь мы умели исчезать из этого мира, пускай и ненадолго. Но оказалось, некоторые вопросы волнуют не только меня, и дальнейшие расспросы про два колеса уже задавала Виктория.

– А ты давно на мотоцикле? – спросила она меня, сделав глоток недавно принесенного чая.

– Относительно недавно, – смутился я такому вопросу, ведь не знал, сколько сезонов за ее плечами, и, приподняв над столом небольшой фарфоровый чайник, добавил. – Только второй сезон.

– Только второй? – переспросила Вика, видимо не ожидая такого ответа. – И уже на литре, не страшно?

– Вовсе нет, – улыбнулся я. – Немного тяжелее, но эта тяжесть компенсируется скоростью, а так большой разницы я не ощутил.

– Получается, что это твой первый сезон на литре? – продолжила она, не скрывая своего удивления.

– Получается, да, – согласился я.

– И тебе не страшно было вчера отвечать еще за одну жизнь помимо своей? – с полной серьезностью спросила она. – По-моему, это как минимум безрассудно.

Такая смена в её лице и голосе была совсем неожиданна, что поставило меня в определенный ступор.

«Шутит или на самом деле говорит на полном серьезе?» – прозвучал вопрос в моей голове, но как только я увидел приподнятые вверх края её губ, я расслабился.

– Тебе не понравилось? – улыбнувшись, спросил я.

Еще несколько секунд она пыталась сохранить серьезное лицо, но поднятые уголки губ выдавали ее, и, не выдержав моего пристального взгляда, она все же сдалась.

– Нет, всё было отлично, – произнесла она, поблескивая в приглушенном свете глазами. – Но если бы я знала, что ты новичок, я бы точно не согласилась, – подтверждая свою фразу кивком, закончила она.

– Я уже не новичок, – усмехнулся я такому повороту событий. – Но теперь ты знаешь, а это значит, что следующая прогулка отменяется?

– Теперь уже не страшно, – рассмеялась она, и тут же сменив свой смех на нежный взгляд добавила. – И когда ты планировал следующую прогулку?

– Сегодня, – удивленный такому резкому переходу, ответил я. – Хотя, я уже не помню, когда последний раз гулял по центру пешком в компании очень симпатичной девушки, так что готов оставить свои два колеса, но только на некоторое время.

– Это намек? – улыбнулась Вика. – Если да, то я согласна, только недолго, – переведя свой взгляд на туфли с высоким каблуком, подметила она.

– Тогда пошли, – взяв её за руку и ощутив её теплоту, предложил я.

В ответ она лишь кивнула, и снова я увидел ту застенчивую девушку, которая жила где-то внутри неё и посещала её с такой редкостью, что она и сама была удивлена каждому ее появлению.

– Отлично смотритесь! – громко прозвучал незнакомый мне мужской голос, заставив меня посмотреть перед собой.

Подняв свой взгляд, я увидел парня, стоявшего прямо перед нашим столиком.

Вглядываясь в его лицо с узкими чертами и маленькими мышиными глазами, я не мог понять, почему оно мне знакомо, и, оглядев его с ног до головы, я так и не вспомнил, где мог его видеть. Он стоял перед нами, освещенный тусклым светом, что падал на его взъерошенную темную шевелюру, а его руки пытались показать нам свое главенство, упершись в бока, что со стороны выглядело более чем наигранно. На вид ему было двадцать пять-тридцать лет, худощавый, чуть повыше меня, в обычных серых джинсах, майке с растянутым воротом, из-под которого виднелась голая грудь, и легком светлом пиджаке, начинка которого не скрывала своего раздражения.

– Ты что тут делаешь? – приподнявшись с дивана и выпрямившись, заговорила Вика, по виду которой мне стало ясно, что эта встреча ей неприятна.

– Я? – переспросил наш третий лишний. – Я проезжал мимо, увидел твою машину и решил зайти поздороваться, ведь сто лет уже не виделись.

– Поздоровался? – бесцеремонно спросила Виктория. – Рада была тебя видеть, – состроив совершенно противоположную гримасу, выдавила она. – Пока.

– Ну, что же так сразу – пока, – раздвинул он губы в неискренней улыбке. – Может, познакомишь меня со своим спутником? – и, переведя свой взгляд с нее на лежащий в стороне шлем, впился в меня своими глазами. – Твой байк на входе стоит?

Все это время я молча сидел, наблюдая, как его скулы начинают водить хоровод по его щекам, и вспоминая, откуда мне знакомы его черты, но как только после заданного мне вопроса он резко кинул свой взгляд в проход, открыв мне профиль лица, все встало на свои места. Это был тот самый провожатый из далекого вечера осени, что кружил вокруг Виктории в том самом клубе при нашей первой встрече.

– Да, мой, – ответил я, улыбнувшись своему открытию и нарисовав этой улыбкой еще большую ненависть на его лице.

– Слабоват! – надменно выдавил он, все так же перекидывая свой взгляд с меня на Викторию и обратно.

– Да? – еще больше улыбнулся я. – Для полетов в космос, да! А для того, чтобы обогнать очередного напыщенного, обиженного мальчика, вполне достаточно, – со смехом произнес я, ожидая реакции моего нового собеседника, которая не заставила себя долго ждать.

– Что ты имеешь в виду?! – впиваясь в меня испепеляющим взглядом, высказал он, повысив голос.

– Ровным счетом ничего, – все так же размеренно продолжил я. – Тебя это задело?

– Нет! – рявкнул он в ответ, пытаясь изобразить вид спокойного человека, но это у него выходило с трудом.

На какое-то время он замолчал, убрав руки в карманы джинсов и изобразив задумчивый вид, словно пытаясь найти новую тему для разговора, но ненависть ко мне мешала ему мыслить, и в следующую секунду он опять принял первоначальную позу.

– Так знакомиться-то будем? – увидев это, вновь спровоцировал его я.

– Конечно, будем, – не заставил он себя ждать, вернув в голос надменность.

– Значит, пошли, заодно и с мотоциклом познакомимся, – высказал я, ощутив на своей ноге руку Виктории, которая все это время лишь молча наблюдала за нашей дуэлью и только сейчас решила вмешаться.

Сжав свои пальцы и осуждающе посмотрев на меня, она думала, что меня это остановит, но, погладив ее по плечу, показывая тем самым, что беспокоиться не о чем, я нежно убрал ее руку, встав со своего места.

Глаза моего дуэлянта налились азартом, а на губах нарисовалась злорадствующая улыбка, словно он только этого и ждал, и мы проследовали к выходу, оставив Вику в одиночестве.

Идя в полшага впереди меня, он не переставал радоваться этому действию, показывая мне всем своим видом игрока, не умеющего играть в покер, у которого на руках был стрит флэш, и, не дожидаясь того, что меня ждет за дверьми, я обхватил пальцами его предплечье и сжал, насколько это было возможным. Он резко остановился, от его озорного задора не осталось и следа, он еле сдержал свой взвизг; теперь на меня смотрели глаза, полные испуга. Додавив еще сильнее, я заставил его скорчиться от боли, лишив его всякой возможности вырваться из моих крепких объятий.

– Ну что, желание познакомиться еще есть? – впиваясь в него глазами и слегка ослабив хватку, произнес я, стоя в проходе и не дойдя до стойки администратора, за которой стояла, наблюдающая за всем этим моя провожатая, всего пять метров.

В его глазах, совсем недавно таких уверенных и наглых, читались ужас и отступающая боль, которая взывала о помощи кого угодно и даже эту хрупкую женщину на входе, которая уже сделала в нашу сторону первый шаг, но была остановлена моей улыбкой и взглядом, что мы давние знакомые и просто дурачимся.

– Есть? – повторил я свой вопрос, вновь сжав его хилую руку и выдавив из него еле сдержанный стон.

– Нет… Нет! Отпусти, – пытаясь второй рукой ослабить мою хватку, жалобным голосом произнес он, смотря на меня все теми же испуганными глазами.

Я не спешил его отпускать и задал еще один вопрос, откинув свободной рукой его мокрую, холодную руку освободителя.

– И теперь, если ты случайно встретишь Вику, у тебя не будет желания подойти поздороваться? – продолжил я, все так же держа это извивающееся тело.

– Нет, больше такого не повторится, – быстро согласился он, лишь бы я его отпустил.

– Я надеюсь, мы поняли друг друга, – подтолкнув его к выходу, сказал я и, встретившись еще раз с его испуганными глазами, добавил. – И, надеюсь, что эта встреча была первой и последней.

На это он ничего не ответил, и вскоре его персона удалилась вверх по лестнице, оставив в недоумении девушку на входе, которая все же не поверила в мою улыбку.

Я вернулся обратно и взглянул на Викторию, которой от этой встречи стало неловко, и теперь она прятала от меня свой взгляд. То, что произошло рядом с входом, осталось без ее внимания, и секундную неловкость сменило женское любопытство.

– Ну как, познакомились? – не выдержала она, как только я опустился рядом с ней.

– Тесно, – улыбнулся я.

– Ясно, – насторожено посмотрев, произнесла Вика. – И насколько тесно?

– Настолько, что теперь при встрече у него не будет желания откладывать свои неотложные дела и лишний раз напоминать о себе, – заявил я, откинувшись на мягкие подушки дивана.

После этих слов Виктория снова расслабилась, и я вновь увидел блеск ее глаз.

– Так мы поедем прогуляться? – продолжил я, вновь вернув нас в наши планы.

– Да, – сказала она и, прильнув к моим губам, нежно обхватила мою шею.

Через секунду я подозвал официанта, и, расплатившись по счету, мы покинули это милое, романтичное заведение.

На выходе нас встретил всё тот же портье, который, оценив мою спутницу, раскрыл перед нами дверь и еле заметно кивнул в мою сторону, показывая свое одобрение моему выбору. Мы вышли на улицу и ощутили теплоту субботнего летнего вечера на своих щеках.

Мое чутье не подвело меня в очередной раз, и как только я огляделся по сторонам, я увидел своего нового знакомого, который стоял в метрах тридцати от нас в компании двух крепких молодых людей, и теперь я понял, почему он так рвался на улицу. Они стояли и что-то бурно обсуждали рядом с блестящим седаном, из которого доносилась громкая музыка, но как только наш дуэт вышел из ресторана, их разговор стих, и теперь все их внимание было посвящено нам.

Виктория взяла меня под руку, и мы пошли в сторону ее машины, которая стояла недалеко от этой троицы, и я вновь ощутил на себе испепеляющий взгляд одного из них, но не успели мы сделать в их сторону и пары шагов, как от них не осталось и следа. Похлопав его по плечу, двое его друзей уселись в машину, вновь оставив его наедине с моими глазами, и ненависть опять сменил испуг, загнавший его на заднее сидение автомобиля, который через секунду исчез, с пробуксовками, уходя в сторону центра.

Дойдя до машины, я оставил свою куртку и шлем на пассажирском сидении, я обнял Викторию за талию, и мы вновь прижались друг к другу.

Теплый воздух, залетающий в открытые окна домов, в которых уже был зажжен искусственный свет, провожал нас вниз по улице, а немногочисленные, проезжающие мимо машины и редкие прохожие дополняли вид этого выходного дня.