Текст книги "Между двух войн"

7

– Ты уверен в том, что мы делаем? – спросила Франсуаз.

Верховой дракон нес меня над столбовой дорогой, ведущей в столицу Берберы. Гнедая лошадь фыркала и поводила головой. Послушная поводьям всадницы, она чувствовала близость ездовых ящериц; далеко впереди нас путь перегораживал королевский разъезд.

Двое из берберийских лучников оставались на спинах животных. Трое из их товарищей, спешившись, расхаживали поперек дороги.

Вопрос Френки не означал, что она испытывает сомнения. Такое состояние охватывает Франсуаз редко, и девушка обычно разрешает его, подбросив монету.

Напади на нас стражники, демонессе это бы только понравилось. Но план придумала не она, а я, поэтому он не мог быть идеальным.

– Королевские лучники ищут нас на каждой дороге, – пояснил я.

– Прекрасная причина, чтобы напороться на разъезд.

– Френки. Моя сладкая глупышка. Они думают, что мы пытаемся покинуть страну, а не проехать в столицу. К тому же, у них наверняка нет нашего описания.

– Нет? – с подозрением спросила Франсуаз.

– Доверься мне.

Один из лучников, что ходил по дороге взад и вперед, остановился и вынул из-за пояса свиток.

– Вот – их портреты, – громко проговорил он. – Посмотрите еще раз, чтобы не ошибиться.

– Ну, – поправился я. – Я хотел сказать, у них нет нашего точного описания. Понимаешь, шум, суета, вряд ли кто-нибудь мог запомнить…

– Иными словами – довериться тебе?

– Да.

– Ладно.

Франсуаз откинула назад голову.

– Если они нас узнают, мы их убьем.

Френки не снимала кожаную куртку из кожи дракона. Но, прежде чем отправиться в путь, поверх девушка надела платье купчихи. Широкие темно-красные рукава раздувались складками и вновь затягивались поясками на локтях и плечах. Темно-зеленые буфы украшали грудь, пояс с безвкусной пряжкой подчеркивал талию.

Я захватил этот наряд с собой, на случай, если нам не удастся вернуть ожерелье с первого раза. Костюм был позаимствован из гардероба дочери купца, которому принадлежали бриллианты.

Мне не нравится обманывать людей, поэтому я не стал обещать, что верну платье в целости. Франсуаз уже пришлось значительно ушить его в талии – а моя партнерша может и не так портить вещи.

В ярком цветастом наряде купеческой дочки Франсуаз выглядела как свинья на маскараде – иными словами, как и должна выглядеть девица, у которой денег много больше, чем воспитания.

Тугие щеки и самодовольная улыбка, вообще свойственная моей партнерше, служили дополнительными штрихами к ее роли.

– И все же, Френки, – озабоченно проговорил я. – Следовало сменить туфли. И сесть на лошадь сбоку, как горожанке.

– Ты бы меня еще на пони пересадил, – огрызнулась красавица. – Или на ручного бегемотика.

– Бегемотику ты бы сломала хребет, – возразил я.

Верховой дракон, следуя движению поводьев, остановился перед королевским разъездом. Франсуаз похлопала меня по руке, и судьба, уготованная крошке бегемотику, едва не постигла и дракона.

– Не волнуйся, братец, – сказала она. – Мы уже почти приехали.

Королевские лучники не стали поднимать своего оружия и целиться в нас. Наряд Франсуаз, хотя и безвкусный, но дорогой, заставлял солдат относиться к нам с уважением.

Я всегда хорошо одеваюсь.

Я опустил голову, обреченно рассматривая шею дракона.

– Нет, Мармеладия, – проговорил я. – Все бесполезно. Ты видишь, нас остановили. Наверняка этих людей послала она.

Я незаметно следил за лицами дозорных, но ни на одном из них не блеснула радость узнавания. По всей видимости, им не приходило в голову, что преступники, разыскиваемые по всей стране, могут скакать по столбовой дороге в столицу.

Физиономия лучника потемнела.

– О чем это он? – спросил солдат, обращаясь к Франсуаз.

– Тебе нечего бояться, брат, – произнесла девушка. – Ты же видишь – это всего лишь городские стражники.

Всего лишь городской стражник уставился на девушку, ожидая ответа. Он был готов начать подпрыгивать.

– О, нет, – отвечал я, испуганно оглядываясь. – Тебе же известно, как она хитра. Наверняка это демоны. Они загрызли настоящих солдат и надели их одежду.

Франсуаз засмеялась так неискренне, что это понял даже лучник.

– Не обращайте внимания на моего брата, офицер.

Красавица наклонилась, протягивая солдату свиток с гербовой печатью.

– Я – Мармеладия Джерада, купчиха из Эль-Канары. Мой брат одержим демоном. Мы узнали, что королевский дервиш Берберы владеет искусством экзорсизма.

– Все бесполезно, – проговорил я. – У него ничего не выйдет. Как не получалось у всех других. Она всесильна, Мармеладия. Лучше мне уйти в пустыню и жить там отшельником. Я буду питаться кактусами, и…

– Документы в порядке, – проговорил лучник, возвращая Франсуаз свиток.

Разумеется, они были в порядке – я сам их написал.

– А наш дервиш, на самом деле, умеет обходиться с нечистью.

Солдат усмехнулся, давая знак своим товарищам пропустить нас.

– Над его минаретом две недели поднималась заря, и днем и ночью. Только сегодня наш дервиш вышел из мистического транса. Вам очень повезло – уверен, он примет вас.

– … Ловить ящериц, – продолжал я. – Провожать закат. Не видеть человеческого лица.

Франсуаз улыбнулась с тем покровительством, какое богатый простолюдин испытывает к простолюдину бедному. Девушка тронула коленями бока лошади, и мы направились дальше.

– Вот еще, – внезапно вспомнил стражник.

Он вынул из-за пояса свиток и развернул его.

Франсуаз щербетно улыбнулась ему, а ее правая рука легла на пояс – туда, где находился клинок.

– Двое грабителей забрались этой ночью в королевские покои, – обстоятельно объяснил лучник. – Украли двадцать тысяч золотых монет, и шесть статуэток из красного коралла. Если увидите их, будьте настороже.

Он развернул свиток перед Франсуаз; не знаю, кто из нас более оскорбился своему портрету – я или она.

8

Доррос Бланко поднялся с колен, и вновь закрыл лицо мертвеца куском материи. Его пальцы были сильными, как у мечника, и в то же время красивыми, как у аристократа.

– Профессиональные удары, – произнес он. – Нужна большая сила, чтобы так распороть доспех. Сколько, говоришь, их было?

Дворцовый стражник стоял подле охотника за головами, немного согнувшись. Он никогда раньше не видел этого человека; но с первых же слов понял, что русоволосому незнакомцу следует подчиняться так, словно он был командиром отряда.

Королевская монета, которую Бланко показал солдату, наделяла его широкими полномочиями. Но уверенность наемника, его манера держаться и умение, с которым он взялся за дело – все это произвело на стражника много большее впечатление, чем королевский герб.

– Не меньше четырех, сэр.

Бланко поднялся на ноги. Пару мгновений он молчал, глядя на накрытые трупы, потом вынул меч и, одно за другим, сорвал покрывающие их куски материи.

– В каком порядке они лежали? – спросил Бланко.

Его вопрос поверг стражника в недоумение. Солдату и в голову не могло прийти, что следовало запомнить, как располагались убитые.

– Не могу знать, сэр, – отвечал он.

Бланко почувствовал бы досаду из-за этого ответа, но он давно привык полагаться только на себя, и не ждал от солдата особой помощи.

– Я сам скажу, – произнес он.

Лезвие меча заиграло в его руке, попеременно указывая на мертвых стражников. Тот, к кому он обращался, лишь растерянно разводил руками – даже теперь он не смог бы подтвердить, прав ли Бланко в своих предположениях.

Но наемник и не нуждался в поддакивании.

– Все эти раны нанесены одним мечом, – произнес он. – Техника боя очень необычна. Тот, кто убил их, очень опытен, и выработал собственную систему…

– Один человек? – воскликнул удивленный солдат. – Но это невозможно. Один не смог бы победить всех стражников.

Доррос остро посмотрел на него.

– Раз ты так думаешь, – проговорил он. – Благодари богов, что тебя не оказалось поблизости. Тебе следует прямо сейчас отправиться в храм, и принести богатую жертву… Кто бы ни прикончил твоих друзей, пощады он не знает.

Наемник направился к замковой стене, и его суженные глаза обратились на опаленные побеги дрока.

– Но это не мог быть один разбойник, – солдат догонял его, взволнованно говоря. – Лучники на башне видели, по крайней мере, двоих.

– А, теперь только двоих…

На лице Бланко появилась хищная улыбка.

– Только что их было четверо. Ряды разбойников редеют, а?

Он отошел от дрока и обратил свое внимание на дверь.

– Вы мне не верите, – проговорил стражник. – Но их действительно было несколько.

Бланко поднес палец к отверстию замка, и провел им вокруг погнутого ключа. Полупрозрачная, вязкая жидкость осталась на его руке. Наемник поднес ладонь к лицу, и принюхался.

– Я верю, – проговорил он. – Пока один сдерживал стражу, другой отпирал дверь. Они не предполагали, что им придется уходить этим путем…

Он задумался, потом вытер руку о кожаный доспех стоящего напротив стражника.

– Леутернское масло, – проговорил он. – Я знаю человека, который способен открыть такой замок, при помощи одного только леутернского масла и ржавого ключа.

Стражник в волнении ждал, что Бланко назовет имя злоумышленника; но мысли наемника двигались в другом направлении.

– И еще я знаю ту, кто способна нанести такие удары…

Он решительно покачал головой.

– Нет, – произнес он. – Не сходится. Эти двое никогда не опустились бы до обычной кражи. Или это не они, или все здесь гораздо сложнее.

Бланко вновь провел пальцами вокруг скважины замка. Когда густые капли масла собрались на его руке, он вынул из ножен прямой меч, и стал осторожно наносить его на лезвие.

– Если же я ошибаюсь, – произнес он, скорее про себя. – То для меня будет честью убить демонессу Франсуазу.

9

– Я же говорил, что все пройдет гладко, – произнес я, оправляя отвороты камзола. – Мы пойдем к дервишу, и исподволь выясним, кого он избавил от демона.

– Пятнадцать дней над минаретом поднимались всполохи, – сказала Франсуаз. – Астральные двери уже открываются, Майкл. Они могут вести в любую из тринадцати сфер. Вряд ли этот дервиш знает, как пользоваться такой силой.

– Двадцать тысяч золотых, – проговорил я. – И статуэток, небось, добрых на пятьдесят. Вот как правители скрывают бюджетный дефицит. Интересно, кому это пошло в карман – королю или дервишу.

– Разве дервиш не должен жить в бедности? – осведомилась Франсуаз.

– Скажи еще, что демонесса может оставаться девственницей.

Белые стены берберийской столицы, Курземе, сияли перед нами, словно покрытый снегом горный хребет. Несколько дорог сходились перед широко распахнутыми воротами.

Люди в повозках и на покачивающихся высоких арбах, пешие и конные проезжали под золотым королевским гербом. Грифон, распростерший крылья над морскими волнами, был символом правящей династии.

Восемеро стражников охраняли городские ворота, и длинные пики в их руках могли бы выглядеть угрожающе. Но солдаты обращали мало внимания на тех, кто въезжал в Курземе и покидал его. Они переговаривались о чем-то, да высматривали спешащих деревенских красоток.

– Добрая госпожа, – кричал маленький человечек, с бесформенной белой бородой и в сбившемся набок тюрбане. – Купите волшебный кувшин, добрая госпожа. Пять столетий назад в нем жил джинн, и следы его до сих пор остались внутри.

Не осознавая, сколь двусмысленно могут звучать его слова, старичок подпрыгивал перед гнедой, и пытался ткнуть в Франсуаз старым кувшином, с наполовину оббитым горлышком.

– Прочь, старый дурак, – прикрикнул на него один из стражников, и ударил торговца древком своей пики. – Не толкайся в воротах. Проезжайте, госпожа.

Несчастный торговец упал, уткнувшись лицом в дорожную пыль. Кувшин выпал из его рук; проезжающая мимо телега раздавила его, и только серые черепки лежали возле ворот Курземе.

– О, горе мне, – заплакал старик. – Разбился магический кувшин. Что теперь стану я продавать.

Франсуаз запустила руку за пояс, и вынула несколько золотых монет.

– Бери, старик, – произнесла она. – А в другой раз, найди для торговли другое место.

Белые врата Курземе остались за нашими спинами. Франсуаз ехала, уперев правую руку в талию и небрежно держась за поводья левой. Девушка с презрительным снисхождением рассматривала широкие улицы, наполненные торговцами и спешащими куда-то людьми.

– За такие деньги можно было купить настоящий кувшин, – произнес я. – С тремя джиннами внутри.

– Старику нужны деньги, – ответила Франсуаз.

– Хорошо, – не стал спорить я. – Мы же похитили двадцать тысяч золотых, да еще коралловые статуэтки.

Сотни голосов пчелиным роем гудели над улицами Курземе. Возгласы лавочников, расхваливающих свои товары, смешивались с криками слуг, приказывавших расступиться и пропустить какого-нибудь вельможу.

Франсуаз направила гнедую к торговцу тканями. Широкие лепестки отрезов пестрели радугой красок, волнуясь под прикосновениями ветра. Девушка потрогала несколько из них и придала лицу многозначительное выражение, как подобает солидной купчихе.

Френки понимает в тканях, как свинья в апельсинах.

Внезапно рокот столицы начал стихать. Бывает, что нечто огромное приближается к слушателю издалека, и гул его нарастает; сейчас же, напротив, человеческие голоса таяли, словно тот, кто проезжал между них, заставлял людей почтительно умолкнуть.

– Это дервиш, – негромко произнес я. – Нам лучше посторониться.

Я пустил дракона в боковую улицу, и Франсуаз последовала за мной. Тишина, рождаемая на улицах появлением святого учителя, приближалась, так поток воды заполняет сухой арык. Люди расступались перед процессией, и отходили к стенам домов; вскоре толпа скрыла меня и Франсуаз.

Два буйвола шли впереди кортежа. Животные не имели ни всадников, ни погонщиков; их лоснящиеся шеи никогда не знали ярма. Быки выступали с гордой уверенностью, видя в людях своих смиренных служителей. Было заметно, что сакральные буйволы не в первый раз шествуют этой дорогой.

– Священные звери, – проговорил я. – Им поклоняются, как божествам.

– Бифштекс из них тоже будет священным? – спросила Френки.

Шесть девушек следовали за божественными быками. Прозрачная голубоватая ткань стекала с их тел, и сложно было сказать, что воспевает это одеяние – целомудренность или разврат.

– Это девственницы? – спросила Франсуаз.

– Ты еще помнишь, что это? – произнес я. – Нет, Френки. Это служительницы Розового храма. Их долг – совокупляться с прихожанами, в обмен на пожертвования. Мне кажется, они выполняют его с радостью…

Три минотавра, обнаженные до пояса, несли поручни треугольного паланкина. Шерсть на головах быколицых существ была завита и покрыта благовонными маслами. Серые хвосты высовывались из-под коротких юбок, простые сандалии вздымали дорожную пыль.

Паланкин не имел стен; только крышу, которую поддерживали три золотых шеста. Скрестив ноги и соединив руки в молитвенном жесте, на носилках сидел дервиш.

Подушки и покрывала не смягчали ложе святого учителя. Нищие в грязных лохмотьях, и богачи в расшитых золотом одеяниях – все преклоняли колени перед священной процессией, и их опущенные головы касались земли.

Темные глаза дервиша тенью скользили по умолкнувшим горожанам. Он не смотрел на их лица. Взгляд святого учителя направлялся вглубь его существа, и оттуда прикасался к душам тех, кто вставал перед ним на колени.

Два белых ибиса летели позади паланкина. Крылья величественных птиц, украшенные голубыми отметинами перьев, почти не двигались; волны астрала поддерживали их в парении.

– Дервиш объезжает город, – процедила Франсуаз. – Приходит в себя после транса.

– Что его разбудило?

– Мы.

Руки святого учителя разомкнулись. Он поднял смуглую ладонь, и минотавры остановились. Выбритая голова дервиша повернулась.

– Проклятье, – пробормотала Франсуаз. – Неужели он меня почувствовал.

Божественные буйволы переставляли ноги, и их широкие уши вздрагивали. Люди в тревоге приподнимали лица. Священная процессия никогда еще не останавливалась на городской улице.

Глаза дервиша ползли по силуэтам людей, как змея перетекает в траве. Пальцы Франсуаз сомкнулись на рукояти кинжала. Взгляд святого учителя дошел до небольшой улицы, из тени которой мы наблюдали за его кортежем.

Если дервиш поймет в девушке демонессу, толпа набросится на нас.

Тонкая голубая черта пронзила пространство близ треугольного паланкина. Трещина в мироздании расширялась, и края ее отходили друг от друга.

– Вот оно, – процедила девушка. – Астральные двери открываются.

10

Дервиш стремительно обернулся.

Белые ибисы, олицетворение Света, забили крыльями и громко закричали. Они взорвались изнутри, превратившись в поток разодранной плоти и дрожащих кровавых капель. Снежные перья разлетались вокруг них, испачканные алыми пятнами.

Темные зрачки дервиша обратились в мириад точек, растекаясь в белке глаз. Яркий свет проник в мир сквозь его кожу и растворил ее.

Святой учитель призывал всю силу, которую собрал, находясь в мистическом трансе. Вряд ли он понимал, что вызвало пробоину в универсуме; но он должен был закрыть ее.

Мрак хлынул из астральной расщелины, расплываясь мутными облаками. Первый крик, полный сдавленного страха, метнулся над умолкнувшей улицей. Он стал тем камнем, что обрушивает за собой лавину. Крича и не разбирая дороги, люди бросились прочь, расталкивая друг друга и сбивая с ног.

Черные членистые лапы начали высовываться из астральной щели. Они состояли из Мрака, словно дыры в мироздании. Тварь, облик которого невозможно было представить, простирала щупальца, проникая в наш мир.

Дервиш поднял руки, и белый свет заструился из них. Шипящие клубы пара повалили из лап чудовища. Тело святого учителя вздрагивало; борьба с порождением Тьмы дорого стоила ему.

Черные щупальца застыли; они не продвигались больше вперед, и голубое отверстие тоже не разрасталось. Дервишу удалось остановить продвижение твари; но он не мог заставить ее отступить.

Тело святого учителя светилось уже неровно. Темные пятна пробегали по нему, как облака скользят по небосводу.

Один из минотавров вздрогнул, и начал подходить к дервишу. Шерсть быкочеловека встопорщилась, кровавая пена показалась на его губах. Уродливые шрамы вскрывались на мускулистом торсе служителя.

Минотавр воздел огромный кулак, чтобы направить его в голову дервиша.

Сапфировая молния сюрикена пронеслась над головами людей. Звезда с заостренными краями, выкованная из голубого ливадиума, вонзилась в плечо минотавра, разрубая сухожилия. Рука быкочеловека опала, словно отломанная ветка. Кровавая пена брызнула из его рта.

Франсуаз послала лошадь вперед. Девушка сжала коленями бока гнедой, и та, без разбега, перескочила через бегущих в панике людей.

Белый свет почти исчез из тела дервиша. Его глаза то тухли, то загорались вновь. Черные щупальца твари начали вытекать из астральной щели.

Копыта лошади пронеслись в нескольких дюймах над головами людей. Гнедая приземлилась у треугольного паланкина. Алое пламя горело в глазах Франсуаз, на ее прекрасном лице отражались всполохи костров Преисподней.

Взбесившийся минотавр обернулся к девушке. Пальцы его левой руки пытались вырвать сюрикен из покалеченного плеча. Франсуаз ударила его по голове сапогом, и только прочный бычий череп спас существо от неминуемой смерти.

Верховой дракон вознес меня над бурлящими улицами Курземе. Я видел, как горожане в ужасе разбегаются, и квартал за кварталом пустеет, а окна домов закрываются деревянными ставнями.

Даже городские стражники не спешили на помощь великому дервишу. Изогнутые навершия пик виднелись над бегущими горожанами; смешавшись с толпой, солдаты тоже стремились прочь от астральной щели.

Франсуаз спрыгнула с лошади. Длинный обоюдоострый клинок был приторочен к ее седлу, и прикрыт коротким красным ковром.

Треугольный паланкин уже стоял на земле. Один из минотавров валялся подле него, захлебываясь слюной. Струйки крови вытекали из уголков его глаз, говоря о кровоизлиянии в мозг.

Два его товарища собирались было наброситься на дервиша, и растерзать на клочки своего бывшего хозяина. Теперь они стали подходить к Франсуаз.

Тела минотавров были теперь покрыты отталкивающими старыми шрамами. Многие из них гноились и высыпались струпьями. Зловонное дыхание вырывалось из бычьих пастей, а серый дым поднимался над широкими ушами.

Сверкающий клинок вошел в живот одному из минотавров. Девушка разрубила бы чудовище на две части, но быкоголовая тварь схватила лезвие руками и остановила его.

Второй минотавр набросился на девушку с другой стороны. Обе руки демонессы лежали на рукояти меча. Франсуаз пнула чудовище ногой в грудь, сломав ему два ребра. Быкоглав замер на месте; серый пар, валящий из его ушей, стал черным.

Девушка окинула свою жертву взглядом, и поняла, что осколок ребра вонзился в сердце чудовища.

– Что, бедняжка? – воскликнула Франсуаз. – Сердечко щемит?

Она вырвала клинок из лап первого минотавра. На булыжники посыпались отрубленные пальцы и куски кистей. Чудовище заурчало.

Лезвие, вышедшее из его тела, открыло глубокую рану в брюхе быкоголового существа. Минотавр погрузил туда остатки своих рук, пытаясь удержать вывороченные органы.

Франсуаз еще раз ударила в грудь второго чудовища. Жестокий удар, нанесенный по сломанному ребру, заставил его пробить сердце твари. Подбородок быкоглава залила кровь.

Я направил вниз верхового дракона. Всхлопывая крылами, он опустился по другую сторону паланкина.

Черные щупальца вырастали из астральной щели. Они уже достигли булыжника улицы, и теперь растекались по ней, словно струйки темной воды. Облака мрака накрыли пробоину в универсуме, и я не мог сказать, как сильно она успела расшириться.

Изогнутые усы показались над волнами Мрака. Голова твари, что пробивалась из иного астрального плана, вскоре должна была показаться передо мной.

Я соскочил с дракона и подошел к астральной щели.

Членистые щупальца вытекали из отверстия все быстрее. Я вытянул руку, и мои пальцы погрузились в клубящиеся облака Тьмы.

Наполовину рассеченный минотавр, пошатываясь, подходил к Франсуаз. Из его распоротого живота наземь падали кровавые куски внутренностей.

Девушка перехватила меч и вогнала его в подбородок твари.

– Тебя не учили не сорить? – спросила она.

Пасть чудовища распахнулась в крике отчаяния. Корчась от боли, он ухватил себя за распоротый живот и рывком мускулистых лап втрое расширил рану.

Франсуаз вырвала меч из головы минотавра, и он упал на кучу собственных внутренностей.

Черные лапы твари вздрагивали, и мои пальцы прикасались к ним. Я дотронулся до астральной пробоины, и почувствовал, как натягиваются границы мироздания.

Универсумы развернулись передо мной, вспыхивая тринадцатью хрустальными сферами. Они раскрылись украшенным веером, постоянно меняясь местами; ледяной поток обдал границы миров, и веер закрылся.

Облака Мрака начали редеть; астральная щель затягивалась.

Франсуаз оказалась рядом со мной. Ее меч пронесся по краю закрывающегося отверстия. Отрубленные лапы чудовища застучали по мостовой, зловонная кровь хлестала из обрубков.

Тварь забилась. Изогнутые усы начали прятаться в тающих волнах Тьмы. Отсеченные щупальца молотили по краям астральной щели.

– Нет, – расслышал я глухой голос, что приходил к нам из другой сферы астрала. – Дай мне уйти.

– Я дам тебе уйти, – прорычала девушка. – В Ад.

Перехватив меч, она по рукоять вонзила его в облака Мрака. Острый клинок пробил голову твари, и на две части рассек мозг.

– Пощади, – простонало чудовище.

– Поздно просить об этом, – ответила девушка.

Демонесса с силой провернула меч, разнося в клочки мозг многолапого монстра. Глухой вопль заставил содрогнуться стены домов. Кровь с новой силой хлынула из обрубков щупалец, и перестала литься.

С жестокой улыбкой Франсуаз вытащила меч. Голубоватая молния пробежала по пространству, закрывая астральную щель.