Текст книги "Шамал. В 2 томах. Том 2. Книга 3 и 4"

Глава 64

База в Ковиссе. 13.47. Полковник Чангиз, мулла Хусейн и несколько «зеленых повязок» выскочили из машины. «Зеленые повязки» рассредоточились по всей базе и занялись поисками, а полковник и мулла торопливо прошли в здание управления компании.

Внезапное появление полковника вызвало шок у двух оставшихся в кабинете клерков.

– Да… да, ваше превосходительство?

– Где все? – прокричал Чангиз. – А?

– Аллах свидетель, мы ничего не знаем, ваше превосходительство полковник, только то, что его превосходительство капитан Эйр улетел на платформу «Абу Сал» с грузом запчастей, а его превосходительство капитан Мак-Айвер с его превосходительством министром Киа в Тегеран, а его превосходительство капитан Локарт отправился на поиски вылетевших сюда 212-х, и…

– Каких это вылетевших сюда 212-х?

– Четыре 212-х, которые капитан Мак-Айвер приказал перегнать сюда из Бендер-Делама с пилотами и остальным персоналом, а мы готовимся… мы готовимся… разместить их здесь. – Клерк, которого звали Исмаил, съежился под пронизывающим взглядом муллы. – Аллах свидетель, капитан улетел один, полетел искать их, потому что ВЧ-связи у них нет, а по ОВЧ-связи с воздуха на них, возможно, и удастся выйти.

Чангиз почувствовал огромное облегчение. Он повернулся к Хусейну:

– Если 212-е все летят сюда, то паника возникла на пустом месте. – Он вытер лоб. – Когда они должны прибыть?

– Полагаю, скоро, ваше превосходительство, – ответил Исмаил.

– Сколько иностранцев сейчас на базе?

– Я… я не знаю, ваше превосходительство, мы… мы были целиком заняты подготовкой декларации, и…

В кабинет вбежал один из «зеленых повязок».

– Мы не можем найти ни единого чужеземца, ваше превосходительство, – доложил он Хусейну. – Один из поваров сказал, что два последних механика отправились с большими вертолетами сегодня утром. Сотрудники-иранцы говорят, что слышали, будто замена должна прибыть в воскресенье или понедельник.

– В субботу, ваши превосходительства, нам сказали, в субботу, ваши превосходительства, – вставил Исмаил. – Но с этими прибывающими 212-ми сюда летят не только пилоты, но и механики и другие работники, говорил его превосходительство Мак-Айвер. Вам нужны механики?

«Зеленая повязка» между тем говорил:

– Некоторые из комнат… впечатление такое, как будто неверные собирались в спешке, но в ангарах все еще стоят три вертолета.

Чангиз повернулся к Исмаилу:

– Что это за машины?

– Один… нет, два 206-х и один французский, «Алуэтт».

– Где главный клерк Павуд?

– Он заболел, ваше превосходительство полковник, почувствовал себя плохо сразу после полуденной молитвы и ушел домой. Так ведь, Али? – обратился он ко второму клерку.

– Да-да, он заболел и ушел, сказав, что завтра вернется… – совсем тихо закончил он.

– Капитан Мак-Айвер приказал перевести 212-е сюда из Бендер-Делама?

– Да, именно так, ваше превосходительство, именно это он и сказал его превосходительству Павуду, я слышал, как он говорил это, в точности, с пилотами и прочими сотрудниками, разве не так, Али?

– Да, клянусь Аллахом, именно так все и произошло, ваше превосходительство полковник.

– Хорошо, довольно. – Хусейну полковник сказал: – С Локартом мы свяжемся по радио. – Потом – клерку: – Сержант Вазари на вышке?

– Нет, ваше превосходительство полковник, он вернулся на базу как раз перед тем, как капитан Локарт вылетел на поиски четырех 212-х, которые должны при…

– Хватит! – Полковник Чангиз на мгновение задумался, потом грубо бросил «зеленой повязке»: – Ты! Моего капрала сюда на вышку, бегом!

Молодой иранец вспыхнул от его тона и бросил взгляд на Хусейна, который холодно произнес:

– Полковник хотел сказать: пожалуйста, разыщите капрала Боргали и срочно доставьте его сюда на диспетчерскую вышку.

Чангиз начал громко оправдываться:

– Я не хотел показаться невежливым, разуме…

– Разумеется. – Хусейн прошел по коридору к лестнице, которая вела на диспетчерскую вышку. Притихший Чангиз виновато последовал за ним.

Получасом раньше на базу ВВС из службы управления воздушным движением Тегерана поступил телекс с просьбой незамедлительно проверить наличие всех иностранных сотрудников и вертолетов ИВК в Ковиссе: «Мы получили сообщение, что четыре 212-х исчезли с базы ИВК в Бендер-Деламе. Исполнительный директор ИВК Сиамаки, передавший сообщение, полагает, что они могли быть незаконно вывезены из Ирана в одно из государств залива».

Дежурный из числа «зеленых повязок» тут же вызвал Чангиза, предварительно ознакомив с телексом Хусейна и комитет. Комитет проводил заседание на базе, настойчиво продолжая расследование исламской надежности всех офицеров и солдат и преступлений против Бога, совершенных именем шаха. Чангиза подташнивало. Комитет был беспощаден. Пока никому из тех, кто был предан шаху, не удалось избежать осуждения. И хотя он был начальником базы, назначенным комитетом с одобрения Хусейна, утверждение в должности от всемогущего Революционного комитета еще не поступило. Чангиз понимал, что, пока это не произойдет, он находится под следствием. И разве он не давал клятву верности лично шаху, как и каждый военнослужащий?

На вышке он увидел Хусейна, уставившегося на аппаратуру.

– Вы умеете работать на радиостанции, полковник? – спросил мулла; его халат был старым, но чистым, чалма белой и недавно постиранной, хотя тоже изношенной.

– Нет, ваше превосходительство, поэтому я и послал за Боргали. – Капрал Боргали взлетел по лестнице, прыгая через две ступеньки, и вытянулся по стойке смирно. – ВЧ и ОВЧ, – распорядился полковник.

– Слушаюсь. – Боргали включил аппараты. Ничего. Беглый осмотр тут же выявил сломанный кристалл и отсутствующий прерыватель на ОВЧ-радиостанции. – Виноват, оборудование не функционально.

– Вы хотите сказать, умышленно выведено из строя? – тихо произнес Хусейн и посмотрел на Чангиза.

Чангиз онемел. Да сожжет Аллах всех иностранцев, в отчаянии думал он. Если это намеренный саботаж… то это доказательство того, что они удрали и забрали с собой наши вертолеты. Этот пес Мак-Айвер, должно быть, уже знал, что они собираются провернуть все это сегодня утром, когда я спрашивал его про 125-й.

Он похолодел, словно тысячи ледяных иголок пронзили его. Теперь никакого 125-го не будет, нет никакого тайного пути для побега, никаких шансов взять Локарта или одного из других пилотов заложником по надуманному обвинению, а потом тайно обменять «побег арестованного из тюрьмы» на место для себя на самолете – если это понадобится. Внутри у него тяжело заворочалось. Что, если комитет узнает, что моя жена и семья уже в Багдаде, а не в Абадане, как они думают, где «умирает» моя бедная мать? В его ночных кошмарах дьяволы все время издевались, крича правду: «Какая мать? Твоя мать умерла семь или восемь лет назад! Ты рассчитывал удрать, ты виновен в преступлениях против Аллаха, имама и революции…»

– Полковник, – произнес Хусейн все тем же леденящим голосом, – если радиостанции сломаны умышленно, не следует ли из этого, что капитан Локарт отнюдь не занимается поиском других вертолетов; он не ищет их, он сбежал, как и первый вертолет до него, и Мак-Айвер лгал, когда говорил, что приказал 212-м прибыть сюда?

– Да… да, ваше превосходительство, следует, и…

– И тогда получается также, что они бежали из страны незаконно и забрали два вертолета отсюда незаконно, помимо еще четырех из Бендер-Делама?

– Да… да, это тоже было бы правдой.

– На все воля Аллаха, но отвечать будете вы.

– Но, ваше превосходительство, вы, конечно же, не можете не понимать, что невозможно предвидеть тайную, незаконную операцию, подобную… – Он увидел глаза муллы, и фраза повисла в воздухе, незаконченная.

– Значит, вас обвели вокруг пальца?

– Чужеземцы – сыновья собаки, которые все время лгут и обманывают… – Чангиз замолчал, осененный внезапно возникшей мыслью. Он схватил телефон, выругался, увидев, что тот тоже не работает. Другим голосом он быстро произнес: – Ваше превосходительство, 212-й не может перелететь через залив без дозаправки, это невозможно, и Мак-Айверу тоже необходимо дозаправиться, чтобы долететь с Киа до Тегерана, ему тоже придется заправляться, значит, мы можем поймать их. – Он повернулся к Боргали. – Бегом, возвращайся на нашу вышку и узнай, где 206-й с Мак-Айвером и Киа, получивший разрешение на рейс до Тегерана, должен приземлиться для дозаправки. Скажи дежурному офицеру, чтобы он передал на ту базу приказ арестовать пилота, задержать вертолет, а министра Киа отправить в Тегеран… автомобильным транспортом. – Чангиз посмотрел на Хусейна. – Вы согласны, ваше превосходительство? – Хусейн кивнул. – Хорошо. Отправляйся!

Капрал кинулся вниз по лестнице.

В диспетчерской было холодно, ветер налетал порывами. Небольшой шквал дождя, принесенный ветром, забарабанил по стеклу и через мгновение смолк. Хусейн не заметил этого, не сводя глаз с Чангиза.

– Мы поймаем этого пса, ваше превосходительство. Министр Киа еще поблагодарит нас.

Хусейн не улыбнулся. Он уже договорился о том, что Киа в тегеранском аэропорту встретят члены местного комитета, и если Киа не удастся объяснить всевозможные любопытные детали своего поведения, скоро в правительстве станет одним продажным министром меньше.

– Возможно, Киа – часть этого заговора и покидает Иран вместе с Мак-Айвером, вы не подумали об этом, полковник?

Полковник открыл рот.

– Министр Киа? Вы так думаете?

– А вы?

– Клянусь Аллахом, это… безусловно, возможно, если вы так считаете, – осторожно ответил Чангиз, стараясь быть настороже как никогда раньше. – Я этого человека не встречал ни разу в жизни. Вы лучше меня всё знаете про министра Киа, ваше превосходительство, вы допрашивали его перед комитетом. – И оправдали его, подумал он со злобным восторгом. – Когда мы схватим Мак-Айвера, мы сможем использовать его как заложника, чтобы вернуть остальных, мы поймаем его, ваше превосходительство…

Хусейн видел страх в лице полковника и спрашивал себя, в чем виновен этот человек, был ли полковник тоже частью этого плана, который стал очевидным для него, после того как он расспросил Старка вчера и Мак-Айвера сегодня утром?

«А если он был очевиден, – вообразил он стоящего над ним исламского начальника, задающего ему вопрос, – почему вы сохранили это в тайне и почему не помешали этому плану?»

«Из-за Старка, ваше высокопревосходительство. Потому что я действительно верю, что каким-то образом этот человек, хоть он и неверный, является орудием Бога и находится под защитой Бога. Три раза он помешал силам зла дать мне благословенный покой рая. Благодаря ему мои глаза узрели правду: Бог желает, чтобы я не искал больше мученичества для себя, но оставался на пути земном, дабы стать безжалостным бичом Бога и имама против врагов ислама и его врагов».

«Но остальные? Зачем было позволять и им убежать?»

«Исламу не нужны ни иностранцы, ни их вертолеты. Если Ирану понадобятся вертолеты, в Исфахане найдется тысяча других».

Хусейн был совершенно уверен, что он прав, настолько же прав, насколько этот прошахский, поддерживающий американцев полковник-перебежчик не прав.

– Итак, полковник, что с этими двумя 212-ми, вы их тоже поймаете? Как?

Чангиз подошел к карте на стене, вполне уверенный, что, хотя иностранцы обманули их обоих, он был начальником базы и будет за это отвечать, если мулла захочет сделать его виноватым. Не нужно только забывать, что это тот самый мулла, который заключил сделку с полковником Пешади в ночь первого нападения на базу, это тот самый мулла, который подружился с американцем Старком и с этим гнусным маньяком Затаки из Абадана. И разве я не сторонник имама и революции? Разве я не поступил правильно, передав базу воинам Аллаха?

Иншаллах. Сосредоточься на иностранцах. Если ты сумеешь поймать их, хотя бы одного из них, ты будешь в безопасности от этого муллы и его «зеленоповязочных» бандитов.

На карте были вычерчены несколько стандартных планов полетов из Ковисса на различные нефтяные объекты и на платформы в заливе.

– Эта собака клерк сказал запчасти на «Абу Сал», – пробормотал он. – Так, если бы я был на их месте, где бы я стал заправляться? – Его палец вонзился в морские платформы. – Одна из них, ваше превосходительство, – возбужденно проговорил он. – Вот здесь они и будут дозаправляться.

– На нефтяных платформах есть запасы топлива?

– О да, на случай чрезвычайной ситуации.

– И как вы планируете поймать их?

– Перехватчики.

Место встречи на побережье. 14.07. Два 212-х стояли на пустынном холмистом песчаном пляже под моросящим дождем. Фредди Эйр и Локарт с удрученным видом сидели в открытой дверце грузопассажирского отсека одного из вертолетов, их два механика и Вазари – в открытой дверце другого; все они устали, после того как им пришлось ворочать тяжелые двухсотлитровые бочки с горючим и по очереди работать насосом, перекачивая топливо в баки вертолетов. Никогда еще, даже в экстренных ситуациях, два 212-х не заправлялись так споро и оставшиеся запасные бочки с топливом не грузились в обе машины и не фиксировались там с такой быстротой. Фредди Эйр прибыл сюда около половины двенадцатого, Локарт – в самом начале первого; полчаса ушло на дозаправку, а остальное время они сидели и ждали.

– Дадим ему еще полчаса, – сказал Локарт.

– Господи, ты говоришь так, словно времени у нас вагон.

– Глупо ждать здесь нам обоим. Будет безопаснее, если ты полетишь отдельно, сколько раз мне это повторять? Забирай всех и отправляйся, а я подожду.

– Когда Мак появится, мы полетим все вме…

– Черт подери, забирай механиков и Вазари, а я останусь ждать. Мак сказал бы то же самое, будь он здесь и вы ждали бы меня. Ради Создателя, перестань изображать героя и дуй отсюда.

– Нет. Извини, но я буду ждать, пока он не прилетит или пока мы не отправимся вместе.

Локарт пожал плечами, настроение у него было унылое, как и погода. Сразу по прибытии он прикинул по времени маршрут Мак-Айвера. Мак благополучно покинул систему радиолокационного контроля Ковисса в одиннадцать двадцать. Скажем, в самом крайнем случае он будет продолжать полет еще полчаса, потом еще полчаса, никак не больше, понадобится, чтобы разыграть аварийную ситуацию, сесть и избавиться от Киа, еще максимум час, чтобы добраться сюда, абсолютный максимум, то есть со всеми допусками, составит полтора часа. Готов поспорить, что он будет здесь между часом дня и четвертью второго.

Но на часах уже минуло два, а Мак так и не появился и, возможно, совсем не появится – совершенно ясно, что-то где-то пошло не так. Локарт посмотрел на облака, отыскивая ответ в погоде и уточняя про себя предположения и контрпредположения. Пустые бочки аккуратно стояли вместе, еще пять бочек были полными. Их привезли сюда во время рабочих полетов на буровые платформы и спрятали под брезентом, набросав сверху песок и водоросли. В море, едва видная отсюда, высоко над водой на своих опорах стояла нефтяная платформа.

Из Ковисса сюда он добрался безо всяких проблем. Как только они поднялись в воздух и отлетели на безопасное расстояние, Вазари пробрался вперед. «Тебе лучше не высовываться, пока мы не полетим через залив», – сказал тогда Локарт. Но едва они сели, как Вазари начало сильно рвать, и он изменил свое решение и рассказал остальным о том, что произошло. Теперь Вазари чувствовал себя лучше и был принят в группу. Хотя считалось, что он все еще находится под подозрением.

На берегу пахло тухлой рыбой и водорослями. Ветер, по-прежнему встречный для маршрута, которым они планировали добраться до Кувейта, устойчиво держался на скорости пятнадцать метров в секунду, заставляя шумно вибрировать лопасти несущих винтов. Непроницаемое покрывало серых облаков опустилось ниже, теперь они висели в каких-то шестидесяти метрах над головой. Но Локарт почти не замечал этого. Все чаще и чаще его мысли обращались на север, в сторону Тегерана и Шахразады, – пока его слух просеивал шум ветра и волн, пытаясь отыскать в нем звук приближающегося 206-го. Ну давай, Мак, молился он. Давай, не подводи меня. Давай, Мак, не подводи…

И тут он его услышал. Подождал несколько секунд, чтобы удостовериться, потом выскочил из вертолета, слегка приоткрыв рот, чтобы обострить слух и более точно определить направление. Эйр тоже очнулся от своих раздумий и теперь стоял рядом с ним; оба пилота напряженно вглядывались в облачную завесу, прислушиваясь. Звук двигателей нарастал где-то со стороны моря, потом миновал их, и Локарт выругался.

– Он проскочил мимо!

– ОВЧ? – спросил Эйр.

– Слишком, черт подери, рискованно… пока нет… он сделает еще одну попытку, Мак – слишком хороший пилот, чтобы ее не сделать.

Они ждали; шум вертолета постепенно затихал, потом выровнялся и вскоре стал нарастать. Вертолет вернулся и снова пролетел мимо, звук начал исчезать вдали, но Мак развернулся еще раз. Шум двигателей нарастал и нарастал, и потом 206-й вынырнул из облаков меньше чем в километре выше по побережью, заметил их и начал заходить на посадку. Теперь не было никаких сомнений, что это именно тот, кого они ждали: на месте пилота сидел Мак-Айвер, и он был один. Они радостно закричали.

Кабина пилота 206-го. Мак-Айверу никак не удавалось найти место встречи, глинистые равнины и песчаные пляжи все выглядели одинаково, погодные условия были ни к черту. Потом он вспомнил про брошенную нефтяную платформу недалеко от берега, осторожно углубился в залив, чтобы отыскать ее, а потом, используя ее как маяк, вернулся к берегу.

Когда полозья его шасси плотно встали на песок, он пробормотал:

– Слава богу, – и сделал глубокий выдох; у него болел желудок, и ему отчаянно хотелось помочиться. Он тут же распахнул дверцу и произнес, опережая их вопросы: – Извините, нужно отлить. Фредди, заглуши пока двигатель, а?

Локарт, стоявший ближе, сказал:

– Я этим займусь, Мак.

– Спасибо. – Мак-Айвер отстегнул ремень безопасности, выбрался из кабины и, пригибаясь под вращающимися лопастями, побежал к ближайшей дюне. Когда он смог говорить, он огляделся, увидел, что Эйр ждет его, а остальные стоят у 212-х. – У меня уже больше часа коренные зубы в моче полощутся.

– Я знаю, как это бывает.

Мак-Айвер встряхнулся, застегнул молнию и тут заметил Вазари.

– А он какого черта тут делает?

– Том решил, что его лучше взять с собой, безопаснее, чем оставлять там, и он действительно ему помог. Нам лучше отправляться побыстрее, Мак. Мы все уже заправлены. Как быть с 206-м?

– Придется оставить здесь. – Вертолет не был оборудован баками для дальних перелетов, а налаживать сейчас временную систему дозаправки в воздухе заняло бы слишком много времени. Да и в этом случае встречный ветер быстро высосет все топливо и сделает перелет невозможным. Мак-Айвер показал рукой в сторону моря. – Я было подумал посадить его на платформе в надежде, что потом можно будет вернуться и забрать его, но это пустые мечты. Там просто нет места, чтобы одновременно посадить его и 212-й, который меня заберет. Чертовски жалко, но делать нечего.

– С Киа проблем не возникло?

– Нет. Он, конечно, задница каких мало, и… – Мак-Айвер круто обернулся. Позади них Локарт в 206-м дал полный газ, и вертолет медленно начал подниматься, отдаляясь от них. – Ради всех святых, Том… – заревел Мак-Айвер и побежал к вертолету, но Локарт поднялся быстрее и завис на высоте шести метров. – Не ждите меня, Мак! – прокричал он.

– Но у тебя почти пустой бак…

– Топлива тут полно. Я подожду, пока вы улетите, а потом заправлюсь. Увидимся в Эль-Шаргазе!

– Что за игры он затеял, черт подери? – Эйр был совершенно сбит с толку.

– Шахразада, – объяснил Мак-Айвер, проклиная себя за то, что забыл об этом. – У него, наверное, пятьдесят планов было наготове, чтобы завладеть 206-м, так или иначе. – Он сложил ладони рупором и крикнул: – Том, ты сорвешь всю операцию! «Шамал» полетит к черту! Ты должен лететь с нами!

– Им ни за что не взять меня заложником, Мак! Ни за что! Отвечаю головой, своей собственной… это мое решение, клянусь богом! А теперь отваливайте!

Мак-Айвер подумал мгновение, потом проревел:

– Садись, мы поможем тебе заправиться, сэкономим тебе время и силы. – Он увидел, как Локарт покачал головой и показал на 212-е.

– Я возвращаюсь за Шахразадой, – прокричал Локарт. – Не пытайся остановить меня или дождаться, пока у меня кончится горючее… я рискую своей головой, не вашими… Мягких посадок. – Он махнул рукой, потом отлетел на безопасное расстояние, развернулся носом к ветру и сел. Но двигатели продолжали работать, готовые к немедленному взлету.

– Нам не успеть добежать до него, – пробормотал Мак-Айвер, в ярости на себя за то, что Локарт сумел застать его врасплох.

– Мы… мы можем подождать, пока у него кончится горючее, – заметил Эйр.

– Том слишком хитер, чтобы мы его сцапали. – Почти в панике он посмотрел на часы; голова у него шла кругом. – Чертовы идиоты, что я, что Том. – Он увидел, что остальные смотрят на него.

– Что будем делать? – спросил Эйр.

Мак-Айвер заставил свой мозг работать: ты здесь главный. Решай. Мы ужасно опаздываем. Том принял свое решение после всего, что я ему говорил. Это его право. Извини, но это означает, что он теперь сам по себе. Теперь думай о других. Эрикки, должно быть, в порядке. Руди и Скраггер и их ребята в безопасности – давай предположим, что они в безопасности, – стало быть, нужно садиться в 212-й и начинать следующий этап перелета.

Ему хотелось застонать в голос: мысль о том, что ему придется вести 212-й в Кувейт на низкой высоте при встречном ветре следующие два с половиной часа, едва не раздавила его.

– Черт бы подрал меня совсем, – пробормотал он. Остальные по-прежнему смотрели на него. И ждали. – Том отправляется назад за своей женой. С этим мы его и оставим.

– Но если его поймают, разве это не будет означать, что «Шамалу» конец? – спросил Эйр.

– Нет. Том теперь сам по себе. Ты слышал, что он сказал. Мы отправляемся в Кувейт, как планировали. Все садитесь в вертолет Фредди. Я поведу машину Локарта. Шевелитесь, пойдем низко и рядом друг с другом. Радиомолчание, пока граница не будет хорошо позади. – Мак-Айвер направился ко второму 212-му. Остальные обменялись встревоженными взглядами. Они все заметили его бледность и знали, что медицинский осмотр он не проходил.

Кайл, невысокий юркий механик, отправился за ним следом.

– Мак, нет смысла лететь одному, я полечу с тобой.

– Спасибо, но нет. Все в машину Фредди! Давайте шевелитесь!

Эйр сказал:

– Мак, я пойду поговорю с Томом. Он, должно быть, спятил, я уговорю его лететь в Ку…

– Никуда ты не пойдешь. Если бы это была Дженни, я был бы таким же сумасшедшим. Все в машину!

В этот момент рев двух истребителей, переходящих на сверхзвук на малой высоте, затопил собой весь пляж. Тишина, которую они оставили после себя, была бездонной.

– Господи. – Вазари поежился. – Капитан, если вы меня возьмете, я полечу с вами.

– Нет, все в машину Фредди, я предпочитаю лететь один.

– Ваше отсутствие лицензии мне безразлично. – Вазари пожал плечами. – Иншаллах! Я смогу прослушивать радио. – Он показал указательным пальцем наверх. – Эти сукины дети не станут говорить по-английски. – Он повернулся к 212-му и уселся на левое сиденье.

– Это хорошая мысль, Мак, – заметил Эйр.

– Хорошо. Пойдем рядом и низко, как задумали. Фредди, если у одного из нас возникнут неприятности, второй летит дальше. – Увидев взгляд Эйра, он сказал: – Я имею в виду любые неприятности. – Последний взгляд на Локарта, Мак-Айвер еще раз махнул ему рукой и сел в кабину. Он был очень рад, что не полетит один. – Спасибо, – поблагодарил он Вазари. – Я не знаю, как все обернется в Кувейте, сержант, но я помогу всем, чем смогу. – Он пристегнул ремень безопасности и нажал кнопку запуска первого двигателя.

– Конечно. Спасибо. Черт, мне терять нечего; голова просто разламывается, я уже проглотил весь аспирин из обеих аптечек… Что случилось с Киа?

Мак-Айвер отрегулировал громкость в наушниках, нажал кнопку запуска второго двигателя, проверил уровень топлива и приборы, не переставая рассказывать:

– Аварийную ситуацию мне пришлось изобразить немного позже, чем я рассчитывал – мы сели примерно в полутора километрах от какой-то деревушки, – но все прошло удачно, даже слишком удачно; этот ублюдок потерял сознание, и я не смог вытащить его из кабины. Он так ерзал, что каким-то образом запутался в своем ремне безопасности, и у меня никак не получалось его освободить. И ножа, черт подери, не было, чтобы перерезать ремень. Я и так пытался, и этак, и тянул, и дергал – но пряжку заклинило, поэтому мне пришлось отступиться и подождать, когда он придет в себя. Пока я ждал, я вынес его багаж и сложил поближе к дороге, чтобы он его там нашел. Когда он очнулся, мне чуть из себя выпрыгнуть не пришлось, чтобы заставить его вылезти из кабины… – Пальцы Мак-Айвера точными движениями переходили от одного тумблера к другому. – В конце концов я притворился, что на борту пожар, и выскочил наружу, оставив его внутри. Это сработало, и он каким-то образом расстегнул пряжку и тут же выбрался за мной следом. Двигатели я не глушил, – чертовски опасно, конечно, но приходилось рисковать, – и как только он отбежал от вертолета, я пулей вернулся обратно и взлетел. Царапнул камень-другой по дороге, но не сильно…

Его сердце бешено колотилось в груди, в горле пересохло, пока он лихорадочно пытался взлететь, Киа царапал ручку дверцы снаружи, орал на него, вцепившись в борт, поставив одну ногу на полоз шасси, и Мак-Айвер испугался, что ему опять придется садиться. К счастью, нервы у Киа не выдержали, и он отцепил руки, шлепнувшись с высоты чуть больше метра, на которую они поднялись, и Мак-Айвер, освободившись, быстро набрал высоту. Он сделал круг, чтобы убедиться, что с Киа все в порядке. Когда он бросил на Киа последний взгляд, тот стоял, потрясая кулаками, с багровым от ярости лицом. Потом Мак-Айвер лег на курс к побережью, идя над самыми верхушками деревьев и камней в холмистой местности. И хотя он был в безопасности, гулкие удары в груди не ослабевали. По нему начали прокатываться волнами тошнота и жар.

«Это просто напряжение последней недели дает себя знать, – угрюмо сказал он себе. – Просто напряжение и все эти попытки избавиться от этого сукина сына, а заодно и тревога по поводу „Шамала“, и смертельный испуг при всех этих расспросах у муллы».

Несколько минут после расставания с Киа он летел прямо. Было трудно сосредоточиться. Боль все сильнее. Рычаги управления какие-то чужие. Тошнота накатила на него, и он едва не потерял управление, поэтому решил сесть и немного отдохнуть. Он все еще был в холмистом предгорье: кругом скалы, рощицы деревьев и снег, небо висело низко над головой, покров облаков был довольно неплотный. Видя все как в тумане из-за тошноты, он выбрал первое подходящее плато и сел. Посадка получилась корявая, и это сильно испугало его, сильнее, чем все остальное. Рядом протекал ручей, наполовину замерзший, вода пенилась, прыгая вниз по камням. Манила его. Испытывая острую боль, он заглушил двигатели, добрел до ручья, улегся на снег и жадно припал к воде губами. Ледяная вода вызвала у него шок, и его вырвало; когда спазм миновал, он прополоскал рот и стал пить маленькими глотками. Вода и холодный свежий воздух помогли ему. Втерев пригоршни снега в затылок и виски, он почувствовал себя лучше. Боль постепенно утихала, покалывание в левой руке прекратилось. Когда все почти прошло, он неуклюже поднялся на ноги и, слегка пошатываясь и спотыкаясь, добрался до кабины и упал на сиденье.

Кабина была теплой, уютной, знакомой – она обнимала его со всех сторон. Он механически пристегнулся. Тишина заполнила уши и голову. Только шум ветра и журчание ручья, никаких двигателей, машин, треска атмосферных помех – ничего, кроме мягкого шепота ветра и воды. Покой. Веки отяжелели, никогда в жизни они не были такими тяжелыми. Он закрыл их. И уснул.

Его сон был глубоким, длился едва полчаса и принес ему огромную пользу. Открыв глаза, он почувствовал себя родившимся заново – никакой боли, никакого недомогания, лишь голова чуть-чуть кружилась, словно вся боль привиделась ему во сне. Он с удовольствием потянулся. Чуть различимый звук металла, стукнувшего о металл. Он огляделся. Сидя верхом на низкорослой горной лошадке, на него молча смотрел юноша, горец. В седельной кобуре торчала винтовка, еще одна висела за спиной, грудь наискось пересекал патронташ с патронами.

Оба человека не мигая смотрели друг на друга, потом юноша улыбнулся, и все плато словно осветилось.

– Салам, ага.

– Салам, ага. – Мак-Айвер улыбнулся в ответ, удивляясь, что ему совершенно не страшно, успокоенный каким-то образом дикой красотой этого юноши. – Могу я спросить, как вас зовут? – Это была одна из его нескольких рабочих фраз.

– Ага Мохаммед Руд Калани, – и потом еще какие-то слова, которые Мак-Айвер не понял, закончившиеся еще одной улыбкой и словом «кашкай».

– А, кашкаец, – кивнул Мак-Айвер, сообразив, что юноша относился к одному из кочевых племен, рассыпанных по всем горам Загрос. Он показал на себя. – Ага Мак-Айвер, – и добавил еще одну заученную фразу: – Извините, я не говорю на вашем языке.

– Иншаллах. Америка?

– Англия. Англичанин. – Он смотрел на себя и на молодого человека. Вертолет и лошадь, пилот и горец, целая пропасть между ними, но никакой угрозы со стороны одного по отношению к другому. – Извините, мне нужно лететь, – сказал он по-английски, потом изобразил руками, как крутятся лопасти и он улетает. – До свидания, ага Мохаммед из кашкаев.

Юноша кивнул и поднял руку в прощальном приветствии, потом заставил лошадь отступить на безопасное расстояние и встал там, наблюдая за ним. Когда двигатели набрали обороты, Мак-Айвер махнул один раз рукой и улетел. Весь путь до места встречи он думал об этом юноше. Нет никаких причин, почему этот юноша не должен был выстрелить в меня, хотя, с другой стороны, не было никаких причин, чтобы он в меня стрелял. Может быть, я увидел его во сне и боль мне приснилась? Нет, боль мне не приснилась. У меня был сердечный приступ?

Сейчас, готовый лететь в Кувейт, он впервые задал себе этот вопрос напрямую. Обеспокоенность вернулась, и он бросил взгляд на Вазари, который с обреченным видом смотрел в окно в сторону моря. Насколько я сейчас опасен? – спросил он себя. Если у меня был приступ, даже легкий, может наступить и еще один, поэтому получается, что я рискую его жизнью так же, как своей? Нет, не думаю. У меня всего лишь повышенное давление, и с этим я справляюсь: я принимаю две таблетки ежедневно, и никаких проблем. Я не могу оставить 212-й только потому, что Том сошел с ума. Я устал, но я в порядке, и до Кувейта всего пара часов. Я чувствовал бы себя лучше, если бы вертолет вел кто-то другой. Господи, никогда не думал, что когда-нибудь испытаю подобное чувство. Старина Скрэг может оставить небо себе, я с ним покончил навсегда.