Текст книги "Меняя образование"

Допустим, родители и ребенок хотят хорошую итоговую оценку, а в табеле вырисовывается что-то совсем на пятерку не похожее. Один из простейших методов, который мы используем, – это подойти к школьному учителю и сказать: «У меня тройка. Дайте мне, пожалуйста, еще одно задание, я его выполню и, возможно, получу дополнительную хорошую оценку». Когда я предлагала это своим ученикам, чаще всего они отвечали: «Вы что, у нас так нельзя. Никто так не делает. Так не принято». Опять страхи, шаблоны, тревоги… На самом деле подобный шаг – стандартная практика, на которую учителя обычно откликаются, видя рвение и инициативу.

Чрезвычайно редко, как исключение, педагог может и отказать в просьбе. В моей практике такое случалось дважды. Но, во-первых, эта ситуация не отражает старания ребенка, готового конструктивно влиять на свою оценку. А во-вторых, с подобными случаями мы научились работать по-другому, к тому же это как раз тот момент, когда родителям имеет смысл включиться в коммуникацию с учителем хотя бы единожды.

Так уж вышло, что старший сын моей подруги Тимофей такой же бунтарь, как и я, только юный. Хотя в его школе принято носить форму, он принципиально ходит на уроки в футболке и трениках. Бунт внутри него настолько мощный, что, несмотря на ежедневные косые взгляды, увещевания и ультиматумы со стороны работников школы, он продолжает ходить туда так, как считает нужным. Парень-кремень! Можно по-разному к этому относиться. Например, сказать «твою-то энергию да в другое русло» и надавить внутри семьи, а можно расценить как способ самовыражения ребенка, как желание не быть как все, продемонстрировать свою собственную точку зрения, которую он может выразить пока только через внешний вид. Его голос еще слаб, он не может трубить с трибуны, и внешность – едва ли не единственный способ в подростковом возрасте выразить свою индивидуальность, свой поиск, в том числе и через субкультуру. Лишить этой возможности – все равно что заставить молчать. Тимофей просто не хочет молчать.

Моя подруга больше склонна следовать системе, но при этом свободна внутри, и эта ситуация ее сильно расстраивала. В родительских чатах классная руководительница стала ее демонстративно игнорировать, еще больше нагнетая напряжение внутри семьи и в школе. Однако моя подруга творчески подошла к ситуации и сделала весьма смелый и красивый шаг: она бросила на амбразуру своего мужа. Тимофей, к слову, очень симпатичный парень. Весь в папу. Да и вся семья как будто выиграла генетическую лотерею. При этом супруги много работают и никогда не пользуются намеренно своими чарами, но в этот раз пришло время сделать исключение.

Представьте себе, как редкий экземпляр мужественности и неотразимой презентабельности заходит в школу – весь женский коллектив тут же сдается без боя. После беседы папы с учителем от Тимофея не только отстали, но и оценки у него стали лучше.

Можно расценивать происшедшее как сюжет для комедийного фильма, а можно – как пример креативного подхода к решению конфликта: легко и с юмором. Думаю, у всех участников этой истории есть над чем посмеяться, а негатив ушел в прошлое.

В нашей школе даже есть четкий, пословный скрипт для родителей, чтобы они не мучились, что и как говорить педагогу. Мы называем его «Три золотых вопроса учителю». И настолько уже отточили эту практику, что она действует безотказно: после общения с педагогом начинается развитие комфортных отношений ученика с учителем.

Забавно это вспоминать, но неудержимое желание отстоять каждого ребенка было у меня настолько сильным, что поначалу я ходила общаться с учителями сама. Даже не хотела, чтобы родители имели дело с педагогом, как будто таким образом нарушалась моя миссия. Я чувствовала себя обязанной выдать клиентам «оценку под ключ» – так проявлялась моя натура перфекциониста.

Однако учителя, конечно, не любят общаться не с родителями и при виде незнакомого лица встают в глухую оборону. Поэтому, полностью подготовив шаблоны, пояснения и голосовые сообщения, мы предлагаем родителям самим влиять на ситуацию. И как следствие случаются прекрасные истории, когда буквально один диалог или переписка с учителем в корне меняют ситуацию.

Мои франчайзи тоже могут помогать ученикам и их родителям, используя наши шаблоны. Это маленькая дополнительная услуга, которая быстро и радикально улучшит жизнь ваших клиентов.

У вас может возникнуть вопрос: раз оценки не важны, так зачем их исправлять?

Я как родитель и владелец детского центра не стала бы так сужать внимание. Оценка – всего лишь один из показательных элементов системы. Это частное, выдернутое из общего. Иными словами, если ты концентрируешь все свое внимание на отметках, то упускаешь из виду общую картину.

Прежде всего я бы предложила родителям рассмотреть варианты, которые мир сейчас так щедро предлагает нам. Это и частные школы, и семейное обучение, и множество других способов дополнительного образования. Джон Тэйлор Гатто видит выход в предоставлении свободы выбора формы образования для каждого, в возрастании роли семьи в воспитании и образовании детей. «А вот еще одна любопытная деталь, – пишет он. – Домашнее образование потихоньку выросло до такого уровня, что примерно полтора миллиона детей обучаются исключительно собственными родителями. В прошлом месяце образовательная пресса опубликовала потрясающую новость – по способности мыслить дети, обучающиеся дома, на пять или даже на десять лет опережают своих сверстников, получивших государственное образование».

В январе 2023 года в Москве я сходила на экскурсию в Rybakov Play School – школу с альтернативным подходом к образованию. Тут уже сама образовательная организация, а не родитель «танцует» с системой. Оставаясь свободной от зашоренных подходов классического школьного образования, она пристраивается к системе, выдает аттестаты государственного образца и готовит к выпускным экзаменам, но по-своему – самобытно, через игру. Здесь расслабленные, энергичные ученики и еще более расслабленные, энергичные родители, избавленные от обязанности давить на детей или сражаться за них против школьной системы.

Я всегда была приверженцем домашнего образования, чтобы уберечь детей от «марионеточного» обучения, но формат Rybakov Play School меня поразил! Он как будто специально создан для меня. Для предпринимателей, которые видят несовершенства системы, но вынуждены отдавать детей в общеобразовательные школы просто потому, что не имеют времени заниматься с ними полный учебный день.

Школа применяет те же методы, что использует Игорь Рыбаков со своим ближним кругом учеников-предпринимателей, но в адаптированном для детей варианте.

Мне посчастливилось не просто посмотреть на уроки со стороны или побродить по школьным коридорам, я побыла ученицей на уроке физкультуры вместе с другими детьми и родителями. Сама по себе возможность чуть ли не физически вернуться в детство, выпустить наружу своего внутреннего ребенка имеет бесценный терапевтический эффект. А когда вокруг тебя дети, не знающие муштры и уравниловки, – это просто нескончаемый источник энергии!

Свобода самовыражения – в ряду главных постулатов школы. Один мальчишка приходит каждый день на уроки в полном облачении спайдермена. Рядом с ним учатся феи, принцессы, супергерои. Если кто-то из детей не может расстаться со своей мягкой игрушкой, ее тоже никто не будет вырывать из рук или приказывать убрать в рюкзак.

Одно из самых мощных упражнений, которое мы в течение года практиковали с гранд-мастером, нашло применение и к детям: нарекать себя именем, погружающим тебя в определенное состояние, и из этого состояния творить свои замыслы, проявляться в пространстве. И на эту проявленность притягивается энергия – люди, сообщества. Меня Игорь Рыбаков назвал Сверхпроводником для миллиардеров, и в моем окружении стали появляться миллиардеры. Удивительно? Для меня это это уже закономерность.

В Rybakov Play School даже совсем маленькие дети учатся вовлекать других в свои замыслы, а эмоциональный интеллект, который принято теперь принудительно развивать повсеместно, у них ежедневно совершенствуется сам собой, пока они играют в игры со сложными сценариями, очень хорошо вырабатывающими взаимопроявляющее партнерство с людьми. Дети называли себя в этом упражнении кто «магом» или «феей», а кто «колючей иголкой»… Я стала «гимнасткой», потому что в тот момент мне больше всего хотелось сделать утреннюю разминку и потянуться. На уроке мы вольны были озвучить любое свое состояние. Ко мне тут же присоединилась девочка, назвавшая себя «балериной», мы начали давать друг другу задания, приглашать проявляться. Благодаря этой девочке я впервые встала у стены в стойку на голове, хотя до этого весь год боялась.

Тимур Шевченко, один из учеников Рыбакова, нарек себя «магом», надел остроконечную шапку и плащ, а буквально минут через пять к нему присоединилась волшебная «фея». Это пример того, как в твое поле притягиваются люди с похожими замыслами, и вместе, обретая силу коллективной субъектности, вы друг друга усиливаете.

В школе есть целая комната с простыми подручными предметами вроде картонных коробок, палок и различных бросовых материалов – шишек, камушков, для того чтобы дети подходили творчески к проявлениям своего Я. Часть материалов модератор до поры до времени прячет за закрытой дверью, так что дети, уже использовав доступные ресурсы, учатся добывать для своих замыслов новые. Не об этом ли говорил Гатто: предоставлять ученикам ресурсы, личное пространство, право выбора, свободу от постоянного контроля и надзора, возможность получать собственный опыт, проживая самые разные жизненные ситуации. Это одна из практик, которую используют в школе Рыбакова регулярно.

Сын одной моей знакомой, отучившийся первый год в обычной общеобразовательной школе, однажды пришел домой из Play School и сказал: «Когда же наконец мы начнем учиться?! Каждый день играем». А это и есть учеба! И дело не в геймификации или упрощении процесса обучения. Здесь образование происходит через выводы, сделанные ребенком в игре самостоятельно.

Что же ждет таких детей после школы? Много чего необычного: практико-ориентированные курсы, волонтерские программы, позволяющие ребенку целый год пробовать себя в той сфере, которая ему нравится, утвердиться в своем выборе или, наоборот, понять, что ему нужно что-то другое. Кстати, в Европе дети целый год после школы ничего не делают. Правда, это только кажется. На самом деле они ищут, пробуют себя в разных сферах, путешествуют. Год осмысления позволяет им саккумулировать уверенность и набраться опыта. В конце концов, просто отдохнуть от многолетней гонки.

Эта традиция возникла не от лености европейской элиты. «Мне особенно импонирует философия, которой отдавали предпочтение правящие классы Европы на протяжении тысячелетий, – пишет Гатто. – Я сам по мере возможности применяю ее на своих уроках. Мне кажется, эта концепция действенна для бедных детей в не меньшей мере, чем для богатых. В основе этой системы образования лежит убежденность в том, что единственной реальной основой обучения является самопознание. На всех этапах такого обучения, в любом возрасте ребенка ставят в положение, когда он без подсказки и помощи должен решить какую-либо проблему».

Я хочу, чтобы родители были гибче и рассматривали все возможности мира, которые он предлагает сегодня, а не те, что предлагал вчера. В суете дней мы склонны упускать их из виду. Чего только стоят международные онлайн-платформы, выкладывающие курсы лучших университетов мира. Уже сейчас ваш ребенок может учиться хоть в Гарварде, хоть в нашем «Мегакампусе», выдающем дипломы государственного образца.

Те, кто успел своевременно внедриться в новую систему мультивозможностей, получают гораздо больший возврат на вложенный в свое обучение капитал, чем те, кто, к примеру, пять лет отучились в МГУ.

Возвращаясь к предыдущей главе, я бы хотела напомнить, что, зацикливаясь на оценках, мы упускаем из внимания самое главное: желания и мечты самого ребенка. «Вообще-то я мечтал стать коневодом, – сказал мне один знакомый на кругах вычувствования. – Но, зная, что у отца строительный бизнес…» Классическое сожаление, похожее на миллионы других. Однако я полна оптимизма. Уверена, вы не хотите, чтобы в будущем ваши повзрослевшие дети о чем-то так же горестно вздыхали.

Я чувствую в себе особую миссию и хочу разделить ее с моими партнерами и последователями, а именно: влиять на систему школьного образования, внедрять передовые практики, на фоне которых стандартный школьный подход казался бы отсталым и диким, а родители ощущали бы в себе силы воздействовать на оплачиваемую ими же самими систему. Самим задавать правила игры. Самим создавать новые игры в сфере образования. Формировать такое поле общих возможностей, где мы пользуемся привилегией обязанности следовать тем правилам, авторами и соавторами которых являемся.

Упражнения

На ближайшем круге обсудить с партнерами, друзьями или детьми следующие вопросы:

– В чем твоя суперсила?

– Каким именем ты себя наречешь?

– Как ты себя ощущаешь под выбранным именем?

– На какие достижения способен в этом состоянии?

Получив любопытные интерпретации и имена, дающие ощущение могущества и силы, переименуйте друг друга в записных книжках телефона, закрепите свои новые имена в физическом мире, создайте друг для друга эти артефакты могущества. Наблюдайте, как эти новые состояния влияют на ваши жизни.

ГЛАВА 4. Больше, чем ты думаешь

Когда я открывала свою школу, то была новичком в незнакомом городе, в бизнесе, да что уж там говорить… новичком во взрослой жизни. У меня не было никакого опыта и никаких предпосылок для грандиозного дела вроде богатого папы, всепонимающего мужа или друзей-инвесторов. Если помните, иссякли даже те три тысячи рублей, взятые с собой из Челябинска, бóльшую часть из которых я проела за час в ресторане. У меня не было ни сайта, ни команды, чтобы почувствовать себя значимой. Красивая школа с большими витражными окнами и открытыми пространствами, как в офисе Google, существовала только в моем воображении, и я понимала, что у меня нет шансов воплотить этот смелый замысел в жизнь.

В те времена я пачками читала мотивирующие книги гигантов бизнеса вроде Олега Тинькова, Роберта Кийосаки, Дональда Трампа и других. Путь каждого из них, начиная с Генри Форда (Ford), Сэма Уолтона (Wallmart), Акио Мориты (Sony), Ральфа Лорена (Ralph Lauren), – это долгая плутающая тропинка с самого низа. Часто в начале еще более безнадежная, чем моя. Никто из них не может сказать, что родился на всем готовеньком: кто-то мыл полы, как я, кто-то терпел пинки в школе из-за потрепанной одежды. Особенно в тот момент мне приятно было читать строки о том, как Роберт Кийосаки с супругой, не имея возможности заплатить за жилье, ночевали в машине. По сравнению с ними, мои неудобные стулья «изо», составленные в ряд, выглядели царским ложем.

Возможно, я склонна забывать старт этих великих предпринимателей, но вместо мотивации, которую я так искала, их истории еще больше угнетали меня. Я примеряла их жизнь на себя и понимала, что между нами громадная пропасть, ведь я, скорее всего, так не сумею, и это усугубляло мое самоощущение.

Но самое удивительное, что ощущение «микро-Кати» не прошло и тогда, когда мой бизнес вырос. Я шагала сквозь годы, а оно вышагивало рядом, сдерживая меня.

Я всегда была открыта к образованию. Если мне не хватало какой-то управленческой компетенции, я шла учиться. Но и это не помогало. Моя компания оставалась скромной не потому, что у меня не было предпринимательской жилки, а в первую очередь потому, что я сама не позволяла ей расти.

Общаясь с представителями деловых кругов, я видела, как многие буксуют на самом старте. В сравнении с ними, я ощущала себя значимее. В то же время рядом были владельцы компаний, стартовавшие примерно в одно время со мной, но их бизнес вырос в десятки, сотни раз. В отличие от моего. Видя эту громадную разницу, я считала себя полным аутсайдером. Их успех был для меня еще одним поводом убедиться в собственном провале.

Дуализм положения меня выматывал. Я делала правильные шаги к росту своего профессионализма, внедряла новации, инвестировала в себя, проводила грамотные вложения в бизнес и одновременно как будто сама себя держала на коротком поводке: находила какие-то отвлекающие факторы, концентрировалась на чем угодно, кроме компании, уходила в личные переживания, лишь бы оставить все как есть.

Вроде бы у тебя куча энергии, ты учишься, понимаешь, как выстроить процессы, мечтаешь о большом, мощном, грандиозном, но внутренние сдерживающие факторы не дают тебе пробить свой собственный стеклянный потолок. Мы привыкли употреблять это выражение, когда среда не дает тебе вырасти, однако я считаю, что порой мы сами строим себе стеклянные потолки.

Я топталась на месте. Искала ответы, но истину не видела. Поиск причин занял у меня много лет…

Почему я делюсь этим? Потому что думаю, мои чувства откликнутся и в вас, а мой опыт поможет вам выйти из ощущения «микросебя».

Всем нам страшно, когда нужно идти туда, где ты никогда не был. Наверное, есть только единственное существо на земле, которое может танцующей походкой выйти навстречу стае гиен или играть от нечего делать с гремучей змеей, – это бесстрашный африканский медоед. Среди людей я таких не встречала, так как бояться – это нормально.

Я тоже сначала думала, что боюсь. Но нет. Это не вяжется с главной настройкой моего характера. Я исследователь. Я люблю идти в никуда. Иногда, путешествуя в незнакомом городе, специально выключаю навигатор, чтобы заблудиться и открыть для себя что-нибудь неизведанное. Идти туда, куда страшно, для меня удовольствие, но я все равно не решалась на экспансию бизнеса. Это совсем не про страх выйти из зоны комфорта, а именно про ощущение своей незначительности.

В 2018 году компания рванула вперед и выросла в пять раз. Благодаря увеличившемуся доходу я оплатила дорогостоящее обучение менеджменту, внедрила новые практики, и у меня с моей компанией началась новая жизнь. Высвободилось много свободного времени, но вместе с тем выросли и проблемы. Ссоры между сотрудниками рвали меня на части, накопившаяся между ними агрессия висела в воздухе как токсичное облако. Правда, я тогда отвлеклась на детей, переключилась на новое для меня состояние мамы.

Резкий рост в оборотах и прибыли позволил мне больше путешествовать, покупать себе все что захочу, вернее, все что вижу. Если честно, я ходила и скупала все подряд, не понимая, что мною руководит фрустрация, а не реальное желание обладать. А когда переживания о бизнесе достигали апогея, я просто переключалась. Во мне срабатывал режим самосохранения, чтобы не наломать дров.

В тот год я впервые поставила на руководящие посты двух директоров: коммерческого и академического. Но совсем не знала, как ими управлять. Я прекрасно справлялась со всем как линейный управленец, однако не представляла, как действовать с новым руководящим составом. Любая задача, которую я ставила своим топ-менеджерам, сильно искажалась, когда спускалась линейным работникам. Ежедневно возникало от десяти до двадцати вопросов, кто и чем должен заниматься, поручение отфутболивали друг другу, так как не было четкого распределения функций по должностям. Споры, проволочки, задержки стали спутниками роста дохода, и по этой причине он перестал приносить мне удовлетворение. Я начала срывать гнев на сотрудниках, втягиваясь в месиво неуправляемых эмоций.

Коммерческий директор Василиса получила свой пост не просто так. Она очень быстро и качественно выполняла свои задачи, была человеком из разряда «ты еще не успел дать задание, а оно уже сделано». При этом я пропустила момент, когда между ней и исполнительным директором Алисой начала нарастать конфронтация, и сотрудники один за другим стали плохо отзываться об Алисе. Заговор чистой воды.

Желая сохранить обеих, я развела их подальше друг от друга и думала, что решила проблему. Но спустя несколько месяцев сотрудники принялись шипеть уже на меня. Новый клубок размотать было еще сложнее.

Я стала копать и обнаружила, что Василиса уходила со скандалом со всех предыдущих мест работы, возможно, это ее личный психологический паттерн: заходить в компанию с багажом прекрасных отношений и отлично выстроенных процессов, круто справляться со всем, а потом подрывать авторитет любого руководителя. Очень скоро я получила подтверждение своим догадкам. Зашла как-то в офис – помню, в хорошем настроении, поздоровалась с администратором на ресепшн и, не услышав ничего в ответ, вернулась к стойке. Администратор подняла глаза и вновь не поздоровалась. Видели бы вы этот взгляд! Если б он мог испепелять, меня бы здесь уже не было. Я подошла ближе, повторила приветствие, но меня не удостоили даже взглядом. Не знаю, как я сдержалась. Всех уволить к чертям! – это все-таки не мой метод. Уговорила себя продолжить наблюдение за происходящим.

Преподаватели центра тоже делали вид, что сильно заняты, и при встрече со мной просто разбегались. Я словно оказалась в каком-то сюрреалистическом сне. В тот момент я уже в течение трех месяцев была на личном сопровождении у известного бизнес-тренера Александра Высоцкого, поэтому лучшее, что могла сделать, – это обсудить ситуацию с моим коучем. Наши беседы вылились в тяжелые сессии со слезами и заламыванием рук. Я без конца спрашивала: «Что же делать?!» – и плакала. До сих пор благодарна тренеру и его ребятам. Меня будто подхватили под руки и вели по раскаленным углям. Но это очень поддержало меня и не дало свалиться в еще бóльшую «маленькость», поскольку любая нерешенная проблема еще сильнее принижает личность.

Василису пришлось уволить. Но прежде я решила сыграть в новую игру: сказала одной сотруднице якобы по секрету, что готовлю иск против Василисы. Знала, что до нее информация обязательно дойдет. В тот же день она оборвала мне телефон, а я не брала трубку, нагнетая в ней панику. И вот тогда я поняла, что история могла закончиться гораздо раньше, если б я выпустила коготки вовремя.

Даже уйдя из компании, Василиса продолжила влиять на сотрудников извне. Градус напряжения спал, но не исчез. При поддержке команды Высоцкого я быстро убрала из компании остальных «заговорщиков», остались лишь те, кто принял новый порядок.