Текст книги "Дарю тебе небо – Дорога в Вечность"

Глава 37

Они стояли на берегу некогда соединившего их Чёрного моря и целовались до одури. Набегавшие волны, мягко подкатывая, ласкали их ступни, а лёгкий солоноватый бриз овевал лица приятной прохладной и слегка развевал Ладины распущенные волосы.

Как же им было хорошо в объятиях друг друга! Тепло, уютно, а главное – надёжно! Не отрываясь друг от дружки ни на мгновение, Влад и Лада зашли в море по щиколотку, растворившись в пенистых брызгах волн.

Какое-то время спустя они, взявшись за руки, неохотно вернулись на берег, с каждым шагом погружая босые ступни в мягко обволакивающий, нагретый солнцем золотистый песок, щедро рассыпанный по побережью.

Влад опустился на расстеленное под навесом солнцезащитного зонтика покрывало и потянул за собой Ладу. Она слегка покачнулась, но устояла на ногах, а потом со звонким смехом упала на покрывало возле мужа, тут же села, устремив на него кокетливый, завлекающий взгляд.

– Замёрзла? – тихо спросил Влад, с тревогой вглядываясь в искрившиеся беспредельным счастьем изумрудные глаза. – Иди ко мне.

Он бережно обнял её за плечи и осторожно прижал к себе.

Она положила ладонь ему на колено и робко провела ею по нижней границе бедра. В этот ранний час они были здесь только вдвоём, поэтому могли позволить себе лёгкие, невинные прикосновения и объятия, не боясь быть застигнутыми врасплох чьим-то непрошеным вторжением.

– Влад… – осторожно начала Лада, которая уже давно хотела, но никак не решалась задать мужу волновавший её вопрос. – Как ты себя чувствуешь после глазной операции? Если за прошедшие с того дня полтора месяца произошли какие-то изменения… Любые, даже те, что кажутся самыми незначительными… дай мне знать. Хорошо?

Влад широко улыбнулся:

– Всё хорошо. Всё просто чудесно. Не переживай.

Он посмотрел на Ладу. Её явно не успокоили его слова. И хотя жена больше не задавала вопросов, было видно, что она ждала пояснения.

Влад не стал кривить душой. Лада знала и понимала его, как никто другой, с ней он мог совершенно спокойно поделиться даже самым сокровенным. И она уж как минимум заслуживала искренности. Поэтому он ответил не таясь:

– Глаз видит немного расплывчато. И ещё… чуть иначе, чем прежде. Изображение слегка бликует, и теперь мне тяжеловато выносить резкий свет, особенно прямые солнечные лучи. Но об этих побочных эффектах меня предупреждали врачи, так что я просто стараюсь не обращать на них внимания. Ведь главное – я снова вижу! Пусть и нечётко, но вижу! И это такое чудо! Ведь я был уверен, что этот глаз уже никогда не обретёт зрения! А теперь… Я вижу несколько смутные силуэты предметов – почти так же хорошо, как тем глазом, на котором зрение корректируется с помощью линзы. Вижу золотистый песок, вижу море, вижу безмятежное лазурное небо над головой. А главное – вижу тебя, милая Ладушка-Ласточка. Правда, я и так уже научился чувствовать твоё настроение, но теперь я ещё и вижу.

– Что? – едва слышно выдохнула Лада.

– Вижу, когда ты радуешься, а когда – хмуришься. Вижу, как ты забавно морщишь носик, когда дремлешь по утрам. Вижу трогательную растерянность в твоих глазах, когда ты чему-то удивляешься. А ещё… Я вижу, когда ты сердишься на меня. Но это бывает так редко, что я тут же обо всём забываю.

Влад снова обезоруживающе улыбнулся и притянул Ладу к себе ещё крепче.

Та блаженно прикрыла глаза и с удовольствием положила голову на плечо мужа – такое необыкновенно уютное, такое родное и такое надёжное. Но тут же резко вздрогнула, словно о чём-то вспомнив, повернула голову в сторону Влада и, пристально вглядевшись в его глаза, спросила:

– Почему ты не надел сейчас солнцезащитные очки? У тебя строгие показания.

Влад безмятежно махнул рукой и ответил:

– Надоели они уже. Наносился после операции.

– Надень, пожалуйста, слышишь? – в голосе Лады, по-прежнему мягком и нежном, прозвучали стальные нотки. – И даже не думай возражать!

Не дожидаясь ответа, она быстро достала из пляжной сумки большой очечник, вытащила очки с довольно крупными затемненными стёклами и, аккуратно расправив дужки, бережно надела на Влада.

– Вот так, – удовлетворённо произнесла Лада. – Нам же с тобой важно защитить сетчатку глаз от ультрафиолетового излучения, тем более после такой операции, правда?

Она нежно провела ладонью по слегка взъерошившимся волосам Влада и мягко, но очень серьёзно пояснила:

– Судя по тому, что ты мне сейчас говорил… о состоянии твоего глаза… У нас с тобой вполне неплохие дела. Все эти так называемые эффекты гало – блики и ореолы вокруг источников света – со временем стушуются и станут частью твоего восприятия. Однако меня беспокоит размытость изображений и та мутная пелена перед глазом, о которой ты упомянул. Это может быть связано с продолжительным течением послеоперационного периода, но, в принципе, со временем всё уходит. По идее, сейчас такого уже быть не должно, если только в лёгкой форме, как остаточные явления…

Лада слегка отстранилась и глубоко задумалась. Влад нежно накрыл своей ладонью тонкую кисть жены и поспешил её успокоить:

– Так оно и есть. Постепенно муть уходит, и изображение с каждым днём становится всё чётче и чётче.

Лада пристально на него взглянула, понимающе кивнула и снова положила голову на его плечо.

– Тебе пока нельзя заниматься проектом дома на берегу озера, – безапелляционно заявила она. – Ты должен беречь глаза.

Влад снова безмятежно улыбнулся:

– Так я почти закончил! Остались сущие пустяки! Потом всё тебе покажу.

– Договорились, – отозвалась Лада, осторожно переплетая пальцы на руке с пальцами мужа. – А я покажу тебе визуализацию эскизов интерьера. Я специально привезла все материалы сюда из нашего города, чтобы ты посмотрел, так как получила их только накануне отъезда.

– Серьёзно? – Влад слегка встрепенулся и впился взглядом в Ладины лучистые глаза. – А где они теперь?

– Пока в нашем номере. Но вечером я захвачу их на прогулку по самшитовой роще, и мы с тобой всё обсудим.

Влад распахнул глаза так широко, что Лада увидела это даже за затемнёнными стёклами солнцезащитных очков.

– У нас ещё планируется прогулка по самшитовой роще? – спросил он, преисполнившись сладостными предвкушениями.

– А как же! – Лада озорно ему подмигнула. – С рестораном абхазской кухни, изысканным вином и танцами. Ну и кое-чем ещё в качестве десерта. Подойдёт?

– Ещё как подойдёт! – отозвался Влад и горячо приник к солоноватым от влажного морского воздуха губам жены.

Ближе к вечеру, когда заходящее солнце уже начинало раскрашивать редкие облака розовато-серебристыми причудливыми узорами, словно великолепно расшитое полотно, Влад и Лада рука об руку шли по самшитовой роще – размеренным, неспешным шагом. Они с упоением наслаждались этим тихим вечером, экзотической южной природой и своим совершенно непостижимым безмятежнейшим счастьем.

Дойдя до причудливо изогнутой полукругом скамейки, примостившейся возле вечнозелёных кустарников самшита с очень красивыми блестящими кожистыми листьями, молодые супруги присели отдохнуть. Лада достала из полиэтиленового пакета папку с материалами, полученными от визуализатора интерьеров помещений, и с просиявшим невыразимой теплотой взглядом протянула её Владу.

Тот очень аккуратно и бережно принял из рук жены такое ценное и такое желанное для него подношение, тут же развязал тесёмки папки и напряжённым пристальным взглядом стал изучать её содержимое.

Когда Влад разглядел досконально такие щемяще-родные и такие близкие его сердцу детали визуализированного интерьера дома на берегу озера, о котором когда-то мечтал его ныне упокоившийся с миром брат… Нет, эти ощущения невозможно было передать никакими словами. Он словно бы почувствовал на своих плечах широкие ладони Стаса и как будто услышал его мягкое, но прожигавшее до самой кости́ дыхание.

– Ну как? – словно из блаженной дрёмы, прорвался в сознание Влада тихий голос Лады, в котором звучала лёгкая тревога. – Тебе нравится?

Влад вскинул голову. Его лучившиеся серые глаза, передававшие в данный момент невероятно сильные эмоции, были полны слёз.

Лада нежно обхватила его голову ладонями и мгновенным неуловимым и одновременно завораживающе-мягким движением приблизила к себе.

– Это именно то, чего он хотел, – прошептал Влад так тихо, как будто бы почти беззвучно выдыхал слова. – Я уверен. На визуализированных материалах идеи Стаса просматриваются ещё отчётливее, чем на эскизах. Ты просто воплотила в жизнь мечту моего брата, Ладушка-Ласточка!

Лада ничего не ответила. Просто молча отпустила лицо мужа и, нащупав похолодевшие кисти его рук, сжала их в тёплых ладонях. Это было тем самым тихим и упоительным проявлением эмоций, которое нужно было и ему, и ей.

– Знаешь, – снова мягко произнёс Влад, – у тебя получилось именно то, чего до сих пор не могу добиться я в работе над своим проектом. Это одна из причин, почему я занимаюсь этим так долго. Я будто бы чувствую всем своим существом, каким именно этот дом видел Стас – как изнутри, так и снаружи. И всякий раз, когда заканчиваю очередной этап работы, я вынужден с сожалением констатировать, что хотя постепенно и подбираюсь к воплощению замысла брата, но всё равно пока не в состоянии передать его идею в деталях. Так что постоянно приходится что-то переделывать и «оттачивать». А вот твоя работа в этом смысле поистине безупречна. Очевидно, ты чувствуешь мысли моего брата столь же живо и непреложно, как чувствую их я. Но, в отличие от меня, ты имеешь уникальную способность быстро и качественно воплощать их в жизнь. И это настолько удивительно, невероятно, волшебно, что просто нет слов! Ладушка, среди твоей родни случайно не было колдунов?

Лада покачала головой и от души рассмеялась:

– В нашем роду была только ещё одна пара сестёр-близняшек.

– Правда? – спросил Влад, изумлённо распахнув глаза.

Лада кивнула и, поймав его взгляд, пояснила:

– У бабушки была сестрёнка, которая словно бы являлась её живым отражением. Наверное, поэтому мы с Лидусенькой стали такими же.

– Вот это уже крайне любопытно! И почему я раньше об этом не знал?

– Просто к слову не приходилось. Но ты мог бы и догадаться, если бы подумал. Не просто же так мы с сестрёнкой были похожи как две капли воды, и различить нас можно было только благодаря расположению родинки на щеке. Генетическая наследственность по женской линии – это тебе не шутки!

Лада снова звонко рассмеялась, но очень быстро обрела прежнюю серьёзность и, с нескрываемым беспокойством заглянув мужу в глаза, прошептала:

– А что касается твоего проекта… Мне кажется, тебе нужно просто временно забыть о нём и отвлечься на что-то другое. Я не про лепку из полимерной глины говорю, если что. Это тоже колоссальный труд, который для тебя теперь не в новинку. К тому же лепка уже перестала быть для тебя хобби и приятной отдушиной. Она превратилась в твою работу. Тяжёлую, изматывающую как физически, так и морально. Так что теперь твоя задача – хорошенько отдохнуть, расслабиться, набраться новых впечатлений. А уже потом, когда твои руки начнут скучать по графитному карандашу, а ладони и пальцы уже истоскуются по вязкости полимерной глины, – вот тогда ты уже сможешь с новыми силами и вдохновением вернуться к работе над своим проектом и к глиняным изделиям.

– Наверное, ты права, – понизив голос, ответил Влад. – Я тоже об этом думал. Тем более глиняных изделий у нас достаточно, чтобы обеспечить ассортимент магазина на несколько месяцев вперёд.

– Замечательно! – отозвалась Лада, обворожительно улыбнувшись. – А осенью, когда ты уже достаточно отдохнёшь, подправишь здоровье и поднаберёшься сил, я хотела предложить тебе поучаствовать в ярмарке мастеров, которая пройдёт в Москве.

– В ярмарке мастеров? – переспросил Влад, чьи глаза моментально оживились и засияли, как переливающиеся в солнечных бликах озёра.

Лада кивнула:

– Ага. Такие мероприятия устраиваются специально для поиска талантливых в различных областях искусства людей. То есть как раз для таких, как ты. Там можно было бы показать твои замечательные работы. Ты же у нас на все руки мастер – и лепишь, и расписываешь пряники, и вяжешь, и рисуешь. А я могла бы подготовить для тебя хороший плацдарм. Пригласить на ярмарку друзей, дать рекламу в соцсетях, организовать презентацию. Я очень хотела бы, чтобы ты пообщался со своими покупателями вживую, почувствовал отдачу от своей работы. Ты заслужил это, как никто другой. Правда, твоя мама не считает, что это хорошая идея. Да и ты, насколько я знаю, не любишь публичности и привлечения лишнего внимания. Так что…

– А почему бы и нет? – в голосе Влада зазвучал неожиданный энтузиазм. – Не всё же мне прятаться в норке, как какой-нибудь сумасшедший крот, верно? Пора уже и в люди выходить.

Лада замерла от неожиданности. Зная Влада едва ли не лучше, чем саму себя, она была почти убеждена, что он откажется. Слишком уж её предложение шло вразрез с его ярко выраженным интровертным типом личности, его характером, да, собственно, противоречило всей его сущности. Ну не выносил Влад назойливого внимания к своей скромной персоне, да и новых людей впускал в свою жизнь неохотно – только в исключительных случаях. Влад предпочитал уединение или компанию нескольких близких людей, которым посчастливилось завоевать его доверие. А тут… Просто чудо чудесатое, не иначе!

– Так ты согласен? – Лада вскинула голову, с невыразимым трепетом и надеждой ожидая заветного подтверждения с его стороны.

– Согласен, – отозвался Влад, обхватив жену за плечи и мягко притянув к себе. – Но только с одним условием.

– С условием? – в Ладиных глазах, ещё минуту назад сиявших невыразимым счастьем, появились нехарактерный для неё испуг и настороженность. – С каким?

– Не бойся, – Влад тепло и искренне улыбнулся. – Ничего такого сверхстрашного не будет. На самом деле условия два, – он задорно подмигнул Ладе. – Во-первых, эта ночь наша. И не только эта. Договорились?

– Мы же с тобой уже давно договорились, – Лада широко, но несколько застенчиво, а оттого как-то особенно мило и трогательно улыбнулась и тут же, снова затаив дыхание от напряжённого волнения, спросила: – А во-вторых?

– Во-вторых… – Влад мгновенно изменился в лице, и тон его стал необычайно серьёзным. – Я выставлю на ярмарке мастеров только свои работы из полимерной глины. И даже не думай переубеждать меня. Это моё окончательное решение.

– Но почему? – Лада поглядела на него в недоумении. – Ты же так замечательно расписываешь имбирные пряники, вяжешь… А уж твои рисунки…

– Те самые, о которых я сейчас подумал? – во взгляде Влада появилась особая, словно бы наэлектризованная до предела напряжённость.

Лада молчала, нервно теребя покрывавшую плечи тонкую паутинку шали. Она не хотела открывать Владу, что видела совершенно изумительные зарисовки небес, сделанные его рукой. И не только видела, но и забрала несколько дорогих её сердцу эскизов себе. Да, она сделала это не только с разрешения Марины Сергеевны, но и с негласного одобрения самого Влада. Но она догадывалась, что для него эти рисунки были настолько личными и сокровенными, что ей было как-то неловко говорить с ним на эту тему.

– Ты видела их.

Это был не вопрос. Влад смотрел на жену серьёзно и пристально, будто бы она теперь становилась хранительницей его самой заветной тайны.

– Видела…

«И это было потрясающе… волнующе до глубины души… пронзительно». Но Лада не произнесла этого вслух. Это было молчаливое откровение, которое казалось на данный момент наиболее правильным. Нельзя давать определения тому, что стои́т неизмеримо выше всех пышных эпитетов, которые прозвучали бы здесь до крайности неуместно, практически пошло.

– Тогда, вероятно, ты должна понимать, почему они особенно дороги для меня.

Лада кивнула. И утонула в пристальном взгляде глубоких, затягивающих в омут серых глаз. Точно таких же, как у того, кто ушёл из жизни так ужасающе и несправедливо безвременно. У того, кто стал незримой путеводной ниточкой, неразрывно связавшей Ладино сердце с сердцем её горячо любимого мужа.

– Я понимаю, – тихо выдохнула в ответ она.

– Именно поэтому я не могу выставить свои рисунки на ярмарке, – тихо и очень серьёзно произнёс Влад. – В них проявляется особое для меня состояние, когда я чувствую своё совершеннейшее и непреложное духовное родство с погибшим братом. Когда я над ними работаю, то буквально вживую ощущаю, как Стас незримо закрадывается в моё сознание и водит моей рукой.

Лада чувствовала, как её с головой накрывает волна непостижимых чар. Ещё немного – и она просто захлебнётся и перестанет дышать. Нужно было срочно уходить от этой темы и сворачивать на более безопасную тропинку. Поэтому она подняла на мужа застланный пеленой слёз взгляд и робко спросила:

– А роспись имбирных пряников? Вязание? Ты же творишь настоящие чудеса, которые нельзя утаивать от людей.

– Если я когда-нибудь повторю эти скромные опыты, то, как и в тот первый раз, сделаю это исключительно для тебя. Это наши с тобой тайны, которые связали наши сердца и соединили наши мысли и чувства. Их нельзя выдавать посторонним людям.

– Согласна, – тихо ответила Лада, ощущая, как волосы на её голове приятно обвевает мягкое дыхание лёгкого вечернего ветерка. – И под каждым твоим словом готова поставить подпись.

– Давай немного походим, – предложил Влад.

Он поднялся на ноги и протянул ей руку. Лада охотно ухватилась за его пальцы, встала и доверчиво вложила миниатюрную кисть в приглашающе раскрытую широкую ладонь.

Молодые супруги двинулись вперёд по узкой, вымощенной бетонными плитами тропинке вдоль неизменно радовавших взор одетых в изумрудные мантии самшитовых деревьев и кустарников. Небо стало почти багровым, и в серебристо-пурпурных бликах заходящего солнца то там, то сям мелькали редкие силуэты торопившихся в свои домики-гнёзда птиц.

– Кстати, о подписи, – произнёс Влад, понизив голос. – Прости, мне ужасно стыдно, милая Ладушка, но я не могу вспомнить, поставила ли ты свою подпись на бланках трудового договора, которые я тебе принёс до нашего отъезда. Мы с тобой тогда занялись… делом особой важности, не терпящим отлагательств, – Влад нарочно выдержал небольшую паузу и заговорщически подмигнул жене. – Так ты приняла руководство студией дизайна интерьеров помещений, которое тебе было предложено?

– А ты как думаешь? – Лада решила поддержать заданный мужем тон и игривое настроение, послав ему обворожительную кокетливую улыбку.

– Теряюсь в догадках, – Влад скромно, по-мальчишески улыбнулся в ответ.

– Конечно, я подписала договор! – Голос Лады мгновенно обрёл всю подобающую моменту серьёзность. – А разве могло быть иначе? Ведь собственная студия дизайна – это мечта всей моей жизни. Следующая после твоего предложения о замужестве, разумеется.

– Замечательно! – Улыбка на лице Влада стала ещё шире, а его лучившиеся бесконечным теплом глаза просияли. – Это стоит отметить, как считаешь?

– Не возражаю, – тихо ответила Лада, взяв мужа под руку и приникнув головой к его предплечью.

– Что скажешь о ресторане «Теремок»?

– Согласна.

– Да… – Влад вдруг остановился и взглянул на жену в задумчивости. – Ладушка, я вот что хочу спросить. Ты уже придумала, как назовёшь свою дизайнерскую студию?

Лада улыбнулась и печально покачала головой:

– Прости. Ты так старался для меня, а я совсем забыла о деталях. Сборы в дорогу, другие дела по мелочи. А ведь это действительно важно. Студия должна иметь название. Нужно непременно придумать что-то звучное и красивое. Но в то же время не вычурное.

Она подняла голову и посмотрела в раскинувшееся над ними постепенно темнеющее небо в серебристо-пурпурных бликах заходящего солнца. Влад проследил за взглядом жены и с трудом разглядел крохотный силуэт пролетавшей почти над их головами птицы с характерным раздвоенным хвостом.

– Это ласточка? – спросил он, затаив дыхание наблюдая, как юркая птаха, стремительно набирая высоту, удаляется навстречу багровому полукругу солнца, опускавшегося к линии горизонта.

– Вряд ли, – неуверенно ответила Лада. – Ласточки здесь не водятся вроде. Может, какой-нибудь дрозд или луговой чекан? Но ведь действительно – птица была очень похожа на ласточку. И раздвоенный хвост, и небольшой размер, и уверенный широкий размах крыльев.

– Это была ласточка, – заворожённо проговорил Влад. – Неизвестно каким образом попавшая в эти края, но тем не менее. Именно ласточка. Я уверен, – он мгновенно смолк и глубоко задумался. Затем опустил голову, перевёл на жену взгляд, в котором вспыхнул внезапно нахлынувший мальчишеский азарт, и тихо проговорил:

– А что, если…

– Ну конечно! – тут же отозвалась Лада, словно бы подхватив осенившую мужа мысль. – «Ласточкины гнёзда»! Мы назовём студию дизайна именно так! «Ласточкины гнёзда», – повторила она, словно пытаясь распробовать это словосочетание, как-то удивительно быстро и легко сложившееся в название, и насладиться им. – Просто великолепно, правда? И кстати, скалистая ласточка строит своё чашеобразное гнездо на основе глины. Прямо как мы с тобой лепим из полимерной глины своё уютное семейное гнёздышко и куём своё счастье.

– Самое лучшее название, которое только можно придумать! – горячо поддержал жену Влад. – А главное – в нашем с тобой случае подходит как нельзя кстати. Не так ли, Ладушка-Ласточка?

Он снова подмигнул жене. И сколько же в этом, казалось бы, простом жесте было мальчишеского задора, обезоруживающей искренности и тихой, упоительной любви!

– Не смотри на меня так, – с величайшей нежностью глядя ему в глаза, произнесла Лада. – Иначе я расплачусь. Нет, серьёзно, расплачусь. Прямо здесь и сейчас. А ведь у нас с тобой ещё много грандиозных планов на этот вечер.

– И мы проведём его, как и упомянутые тобой скалистые ласточки, подальше от людей и шума. Я зарезервировал на вечер ресторан «Теремок». Оплатил аренду помещения и заказал столик. Только для нас двоих.

– Правда? – В глазах Лады светилось счастье – такое подлинное, такое неподдельное и такое безмятежное, что Влад на мгновение зажмурился, с жадностью впитывая в себя это совершенно необыкновенное волшебное состояние. – Ну тогда чего же мы ждём? Идём пировать!

– Идём.

Они взялись за руки, как малые дети, и, продолжая свою неторопливую безмятежную беседу, двинулись в направлении ресторана с говорящим названием – небольшого уютного домика, который как внешне, так и по отделке внутреннего помещения напоминал тот самый сказочный «Теремок».