Текст книги "Цвет дали"

29

– Ну, доктор Агелоу, – спросил доктор Бремен, – каковы же результаты обследования доктора Саари?

Джуна нервно сглотнула слюну и обвела глазами комнату. Доктор Ву, доктор Бейкер и капитан Эдисон также с нетерпением ждали вердикта психиатра.

– Боюсь, что при сканировании мозга обнаружились некоторые необъяснимые аномалии и существенные изменения; тесты же показали определенные изменения и в характере доктора Саари.

Капитан Эдисон наклонилась вперед.

– Что за аномалии, доктор?

– Ее способности обонять, слышать, ощущать вкус и видеть, по-видимому, были улучшены. Она может видеть в диапазоне от ультрафиолетовых до инфракрасных волн, и способности различать оттенки цветов тоже существенно выше нормальных. Кинетические возможности также возросли. Медицинская группа сообщает о несравненно более быстрых рефлексах и улучшении координации движений, что подтверждается и нашими результатами сканирования мозга и обследования нервной системы.

Джуна смотрела прямо перед собой, водя одним затянутым в перчатку пальцем по цветному рисунку скатерти. Пока все, что сказал Агелоу, сводилось к тому, что она бегает быстрее и видит лучше других. Они это и раньше знали. И Джуна подумала еще, что все сказанное не имеет отношения к ее психологическому профилю.

– Кроме того, изменился характер биотоков мозга доктора Саари, причем в весьма важных и фундаментальных характеристиках. У нее такие глубокие волны тета и альфа, каких мне еще никогда не доводилось видеть. Она обладает способностью психического контроля, которая была документально подтверждена лишь у нескольких наиболее изощренных йогов и факиров. Кроме того, она может по собственному желанию полностью контролировать свои эмоции.

– Вы упомянули об изменении в характере, доктор? – прервала его капитан Эдисон. – Не можете ли вы остановиться на этом?

– Главным образом речь идет о прочной привязанности к тенду – явление, известное нам под названием ксенофилия. Вследствие этого доктор Саари разрывается между интересами ее собственного рода и туземцев. В дополнение можно сказать, что профиль ее моральных ценностей тоже не таков, каким был раньше. Ее уважение к власти уменьшилось, ее стремление идентифицировать себя с группами особей удивительно возросло.

Джуна подняла глаза, пораженная тем, что ее симпатии к тенду могут быть оценены в столь определенных терминах: в устах психолога это звучало как описание патологии. Она глубоко вдохнула в легкие воздух, чтобы подавить поднимающийся в ней гнев. Это было бы совсем ни к чему.

– Каковы ваши рекомендации? – спросил доктор Бремен.

Доктор Агелоу вздохнул и опустил глаза.

– Я считаю, что степень психологической неопределенности в данном случае слишком высока. Я обсуждал этот вопрос с офицером по проблемам морали Чанг, и мы сошлись на том, что изменения личности доктора Саари представляют слишком большой риск для безопасности и здоровья команды корабля. – Он повернулся к Джуне, старательно избегая встречаться с ней глазами, и сказал: – Извините, доктор Саари.

Капитан Эдисон поднялась со своего места.

– Я полагаю, что, давая свои рекомендации, доктор Агелоу слишком большое значение придал психологическим тестам. В данных обстоятельствах, как мне кажется, перемены в докторе Саари вполне объяснимы и даже рациональны. В приведенных данных я не вижу ничего, что дало бы мне основания считать, будто изменения в докторе Саари грозят нашей безопасности. Доклады, сделанные мне мичманом Кипп и другими лицами, отвечающими за безопасность, вполне благоприятны. Я не верю, что она представляет опасность для команды. И я предлагаю прекратить эскортирование доктора Саари.

– Благодарю вас, капитан Эдисон, – сказала Джуна, глядя на капитана. – Я высоко ценю ваше доверие.

– Минуту, капитан, – вмешался доктор Бремен. – Я не думаю, что вы вправе игнорировать соображения доктора Агелоу.

– Я не игнорирую их, доктор Бремен, – ответила капитан. – Я их учитываю наряду с докладами моей службы безопасности. И я пришла к выводу, что доктор Саари не представляет угрозы для команды корабля. Кроме того, положение доктора Саари как эксперта столь важно, что ее нельзя держать под замком. Я и без того выслушала немало претензий со стороны ваших научных сотрудников.

– Доктор Агелоу исключительно опытный специалист, капитан Эдисон. Я полагаю, что не считаться с его рекомендациями в высшей степени неразумно.

– Доктор Бремен, я уже двадцать лет работаю в Исследовательском управлении, и из них пять – капитаном. Неоднократно в течение моей карьеры мне приходилось оценивать надежность людей и их пригодность к выполнению тех или иных обязанностей. Психологические профили являются очень важной деталью при принятии таких решений, но есть и многие другие факторы. Я рассмотрела эти факторы и пришла к выводу, что доктор Саари не представляет опасности ни для моей команды, ни для моего корабля.

– Наша экспедиция – важнейшее мероприятие Исследовательского управления за многие годы, – ответил ей Бремен. – И я не желаю рисковать без нужды. Доктор Саари, боюсь, что до возникновения новых обстоятельств вам придется ходить по кораблю в сопровождении работника службы безопасности.

– Я поняла, доктор Бремен, – сказала Джуна, сдерживаясь с огромным трудом. Она встала.

– Капитан Эдисон, благодарю вас за то, что вы приняли мою сторону в этом деле. Я постараюсь доказать, что ваше доверие оправданно.

Сказав это, Джуна встала и пошла к двери, слишком рассерженная, чтобы ждать официального закрытия заседания. Под скафандром на ее коже вскипали цвета гнева, обиды и разочарования.

Она широко распахнула дверь воздушного шлюза, а затем с грохотом захлопнула ее и начала стягивать с себя скафандр, одновременно с трудом сдерживая слезы. Перчатка почему-то не желала сниматься, и Джуна стащила с себя костюм целиком – вместе с перчатками и сапогами. Ей пришлось еще подождать, пока не закончатся дезинфекция и продувание шлюза, прежде чем дверь в комнату открылась.

Только оказавшись под душем, Джуна дала волю слезам. Горячая вода омывала ее тело, унося с собой слезы и успокаивая сухую, туго натянувшуюся кожу. Она прислонилась лбом к стенке душевой кабины. Горячая вода лилась на уши, по щекам, скатывалась с подбородка. Она знала, что ей следовало бы остаться и попытаться переубедить доктора Бремена, но она была слишком раздражена, чтобы спокойно выкладывать свои аргументы. Все навалилось на нее – холодная сухая комната, карантин, постоянная слежка, то, как льнет к ней Моуки, претензии тенду. А хуже всего – страх в глазах людей. И все это придется вынести. Тенду и люди должны достичь гармонии в отношениях. Ведь удается же энкарам добиваться своего!

Она вышла из душевой и принялась вытираться полотенцем. Ей хотелось залезть в постель, спрятаться с головой под простыню и не вылезать оттуда никогда.

Зазвонил телефон. Джуна протянула к нему руку, но трубку не взяла. А он все звонил, звонил. Она взяла трубку, как раз когда аппарат переключился на запись.

– Эй, это Лори. Как дела?

Джуна вздохнула и потерла лоб тыльной стороной ладони.

– Могли бы быть и лучше, – ответила она.

– Хочешь, поболтаем? Я бы с удовольствием натянула скафандр и забежала к тебе.

Джуна оглядела эту чужую и безликую комнату.

– Пожалуй, я бы предпочла уйти отсюда сама.

– О'кей.

Лори открыла дверь шлюза, когда цикл его работы завершился.

– Пойдем посидим на посадочном доке. Там ты сможешь на время вылезти из скафандра.

– Неужели можно? – с недоверием спросила Джуна.

– Еще бы! В конце концов, ты же под наблюдением. Пошли! – Лори выпустила Джуну через шлюз наружу. Джуна постояла на вершине трапа, с тоской глядя на зеленую цепь одетых лесом холмов, вдыхая зеленый и сладкий воздух джунглей. Если б можно было нырнуть с палубы дока и исчезнуть в лесу, оставив за спиной все свои проблемы! Она потрясла головой и отошла от поручней.

Дверь шлюза с шипением открылась, и оттуда вышла Лори, которая в своем скафандре казалась еще выше и еще солиднее.

– Давай посидим у воды, – предложила Джуна. – Мне жуть как хочется поболтать в ней ногами.

Лори кивнула и последовала за подругой по трапу вниз.

– Я много слышала о джунглях и о тенду от тебя и от других, которые были на берегу. Хотелось бы и мне поглазеть на это, – сказала Лори, когда они сели.

– Хочешь, я как-нибудь возьму тебя с собой? – спросила Джуна. – Я легко получу разрешение тенду.

Лори пристально глядела на воду.

– Я бы с удовольствием, да ведь так много народу там еще не было. Это несправедливо…

– Несправедливо? – улыбнулась Джуна, подумав о том, как обращаются с ней самой. – Ты добра ко мне, ты относишься ко мне как к человеку. – Она поглядела на Лори. – Хотелось бы мне, чтобы таких было побольше.

Лори отвернулась.

– Ты не обиделась, что я пишу о тебе докладные капитану?

– Это часть твоей работы. Капитан Эдисон сказала, что твои доклады благоприятны для меня.

Лори кивнула, но в ее опущенных плечах было что-то загнанное и виноватое.

– В чем дело, Лори? Что случилось?

– Они следят за тобой, – ответила та после долгого молчания.

– Я это знаю.

Лори отрицательно мотнула головой.

– Ты не понимаешь. Они следят за тобой все время. В твоей комнате установлены камеры, в твоем скафандре тоже есть следящее устройство. Есть специальная группа, которая пытается декодировать все твои разговоры с тенду. Они допрашивали Алисон, когда узнали, что она твоя подруга.

Джуна положила руку на плечо Лори.

– Неужели ты думаешь, будто я не знаю, что они обращаются со мной, как с какой-то экзотической лабораторной крысой? Они обязаны следить за мной. Я бы удивилась, если б этого не было. Им необходимо выяснить, насколько я изменилась. А мне очень хочется, чтобы Они поняли – под этой кожей нахожусь все та же прежняя я. Только слегка постарше, немножечко умнее и куда более зеленого цвета, чем раньше.

Лори улыбнулась, а затем отвернулась и снова стала рассматривать берег.

– И все равно, нельзя так обращаться с тобой после всего, что ты перенесла! За тобой не нужно постоянное наблюдение, Джуна.

– А они думают – нужно, – с ироничной улыбкой отозвалась та.

– Я четыре года служу с капитаном Эдисон. Когда ты долго работаешь с кем-то, ты начинаешь понимать его до косточек. Ей не нравится наша экспедиция. Слишком много департаментских мелких склок, а Бремен не делает ничего, чтобы их прекратить. Когда же люди обращаются через его голову прямо к капитану, он злится. Я думаю, он объединился с Чанг и Агелоу, потому что хочет утвердить свое главенство над капитаном.

– Политика, – сказала Джуна. – Все это политика. Большинство людей находятся на этом корабле потому, что у них где-то есть «рука». Тенду – важнейшее открытие за многие годы. Здесь легко сделать карьеру, особенно ребятам из Контакта. – Она снова поглядела на зеленые холмы. – Я люблю работать в разведывательных группах. Там хорошую науку делают без академических политиков.

Лори похлопала ее по колену.

– Не думаю, что такая обстановка удержится надолго. Ты слишком нужна для успеха этой миссии. Рано или поздно Чанг и Агелоу придется сдаться. А тебя здесь любят, и все, кто имеет с тобой дело, знают, что ты ничем миссии не угрожаешь.

– Дело не в одних людях, – ответила Джуна. – Есть еще Моуки и переговоры с Лайнаном. На меня давят со всех сторон. – Она покачала головой. – Знаешь, трудно справляться, когда наваливается так много всего.

– А ты помни, что у тебя на борту много друзей.

– Спасибо, Лори, – сказала Джуна. – Это очень много значит. – Она опять поглядела на лес. – Это была чудесная мысль – прийти сюда. Теперь я чувствую себя куда лучше.

– Рада, что помогла, – ответила Лори. – Пошли обратно?

– Пожалуй, да, – согласилась Джуна. – Они наверняка головы ломают, что мне тут понадобилось.

– Благодарю, что так быстро пришли, доктор Саари, – сказала капитан Эдисон. – Пожалуйста, садитесь.

Капитан сидела за своим рабочим столом.

– Я должна извиниться за обращение с вами. Я знаю, вы и без того перенесли много тяжелого. Если б я могла, я давно бы это все прекратила! – Она развела руками, показывая свое бессилие. – Но доктора Бремена не сдвинешь. А вы как научный работник подчинены ему. В этих делах я могу лишь советовать. Так что в сложившейся ситуации, доктор Саари, я мало чем могу вам помочь, но я хочу, чтобы вы знали, что я на вашей стороне и все, что сделать в моих силах, сделаю.

– Благодарю вас, капитан. Я вам бесконечно благодарна.

– Хотела бы сделать больше, – продолжала капитан Эдисон. – Большинство людей, попав в этакую переделку, просто пропали бы, а вы выжили и адаптировались. Экспедиция нуждается в таких людях.

– Могу ли я что-то сделать, чтобы переломить ситуацию?

– Не высовывайтесь, делайте свое дело и надейтесь, что подвернется нечто, позволяющее изменить положение. – Капитан снова развела руками. – Боюсь, сейчас это наилучший совет, какой я могу вам дать.

Джуна прошла последний шлюз, встала на палубе дока, наслаждаясь освежающим прикосновением морского ветра к своей влажной коже. Морской бриз раздувал ее легкую безрукавку. Она зажмурилась, всем существом впитывая ощущение свободы и одиночества – остальные еще не вышли.

– Должно быть, чудесно стоять вот так без скафандра, – громко сказала доктор Тангай, появляясь из шлюза. – Вы вся бирюзовая сегодня.

Джуна от смущения тут же стала коричневой.

– Извините меня, – сказала доктор Тангай, – я совсем не хотела смутить вас.

– Все в порядке, Патрисия, – сказала Джуна, снова повернувшись к берегу лицом.

– Не можем ли мы… Не могли бы вы поговорить со мной на языке кожи? – попросила та. – Мне так нужна практика.

– Конечно, – ответила Джуна на тенду. – Вы готовы к переговорам? – Она нарочно говорила быстрее, чем привыкла Патрисия, чтобы проверить ее успехи.

– Немножко медленнее, пожалуйста, – попросила доктор Тангай.

Джуна повторила свой вопрос медленнее, но в это время дверь шлюза с шипением открылась. Это был доктор Ву. Джуна заметила выражение тревоги на лице доктора Тангай, когда та повернулась, чтобы помочь Ву спуститься к шлюпке по длинному трапу. По дороге она расспрашивала доктора Ву о деталях предстоящих переговоров. Женщина помогла ему войти в лодку и позволила помочь ей сделать то же самое. Джуна последовала за ними и приняла руку доктора Ву, когда он протянул ее.

Наконец вся переговорная группа собралась в лодке, готовая к отплытию. Сегодня она состояла из доктора Ву, доктора Бремена, капитана Эдисон, доктора Тангай и Джуны. Бремен кивнул Брюсу, и тот вывел лодку из дока. Пока они плыли к берегу, доктор Тангай и Джуна продолжали беседовать на языке кожи. Доктор Ву, который обычно с интересом приглядывался к окружающему, сейчас сидел молча, уставившись в дно шлюпки. Выглядел он очень бледным, что, однако, могло быть просто результатом игры света, отраженного поверхностью моря. Джуна уже хотела спросить его, в чем дело, но тут доктор Тангай отвлекла ее каким-то вопросом насчет грамматики языка кожи. Когда Джуна снова повернулась к доктору Ву, все уже готовились выходить на берег.

Как только они оказались на песке, доктор Тангай взяла Ву под руку, и они медленно пошли вперед, дружески болтая о чем-то. Патрисия часто останавливалась, чтобы поднять с песка какую-нибудь раковину или водоросль, вызывавшие у нее неожиданный интерес. К тому времени, когда остальные остановились отдохнуть на вершине утеса, доктора Ву и Тангай отстали от них метров на тридцать. Когда они подошли поближе, Ву был в поту и задыхался. Теперь Джуна поняла, что цель действий доктора Тангай сводилась к одному – скрыть истинное состояние Ву. Вид последнего говорил, что доктору необходим отдых. Джуна решила помочь ему.

– Вы все подождите здесь, а я схожу посмотреть, готовы ли тенду к приему гостей.

Джуна вошла в прохладный лес со вздохом облегчения и, как только оказалась вне поля зрения своих спутников, стянула с себя одежду. Анитонен что-то протрещала с ветви нижнего яруса, а Моуки радостно спрыгнул с дерева, чтобы поздороваться с Джуной. Они обнялись и на мгновение слились.

Когда Джуна вернулась, доктор Ву выглядел значительно лучше. Все двинулись вслед за Джуной к берегу реки, где происходили переговоры, и вскоре уже были заняты делом. Тенду не желали обсуждать ничего другого, пока не будет решен вопрос о репарациях Лайнану. Ву и другие земляне отвергали все предложения Лалито, за исключением передачи тенду набора аэрофотографий и топографических карт района Лайнана, выполненных на прочном пластике. Хотя даже это нарушало букву закона, но все же такое требование было одним из самых приемлемых, и согласие на него могло поддержать переговорный процесс.

Но Лалито требовала гораздо большего. Она требовала всего, что видела на корабле; компьютеров, электрического света, стальных орудий, пластиковых контейнеров и мешков, одеял. Она хотела получить даже мышей – вроде той, которую она видела в комнате Джуны. Джуна предлагала ей другое – мотки пеньковой веревки, корзины красивого плетения, каменные наконечники для стрел, хорошие рыболовные сети. На все это следовал решительный отказ. И все же переговоры шли, хотя, по мнению Джуны, только потому, что тенду обладали безграничным терпением и выдержкой.

После полутора часов переговоров обе стороны согласились на перерыв. Джуна отвела доктора Тангай в сторону.

– Что такое с доктором Ву? – спросила она. – Он все время такой бледный… А вы суетитесь вокруг него, как испуганная клуша.

– Он сказал, что чувствует себя неважно, – ответила Патрисия. – Возможно, немного простудился. – В голосе ее, однако, не хватало убежденности.

– Вы боитесь чего-то более серьезного, да?

– Я боюсь, что это сердце, – призналась та. – Медицинскую комиссию он прошел едва-едва, и на протяжении полета ему становилось все хуже. Я стараюсь так организовать его работу, чтобы он как можно меньше уставал. Он слишком важен для дела, чтобы позволить ему умереть.

– Может, ему лучше вернуться на корабль? – предложила Джуна.

Патрисия покачала головой.

– Я уже предлагала ему это, но он не соглашается. – Она бросила взгляд в сторону Ву. – Он боится, что доктора запретят ему участвовать в переговорах.

– Попробую сделать все, что в моих силах, – успокоила ее Джуна.

Джуна тайком внимательно наблюдала за доктором Ву, когда переговоры возобновились. Теперь она видела, что и другие делают то же. Даже тенду что-то почувствовали. Она уже хотела было попросить сделать еще один перерыв, когда доктор Ву внезапно согнулся вдвое и схватился за грудь.

– Сердце… – Он задыхался.

Капитан Эдисон немедленно соединилась с кораблем, вызывая медиков.

– Что с ним? – спросила Анитонен.

– Что-то случилось с его сердцем, – объяснила ей Джуна. – Мы запросили медицинскую помощь.

– Он потерял сознание! – вскрикнула Патрисия.

Анитонен протолкалась сквозь группу людей и присела рядом с доктором Ву.

– Помоги мне снять с него скафандр, – попросила она Джуну. – Ему надо помочь.

– Дайте тенду попытаться вылечить его, – сказала Джуна, начиная снимать шлем Ву.

– Нет! – кричала Патрисия, цепляясь за руки Джуны. – Это убьет его!

– Тенду стабилизирует его, – ответила ей Джуна. – Ведь ко времени, когда мы доставим его к врачам, все уже будет кончено.

– Но это убьет его!

– Не убьет, – уговаривала Джуна. – Тенду спасли мою жизнь. Они спасут и его. – Она взяла обе руки Патрисии в свои. – Патрисия, мне тоже очень нравится Пол. Дай мне помочь Анитонен спасти ему жизнь. Пожалуйста.

– Они не смогут прислать медицинскую помощь раньше, чем через пятнадцать минут, – сказала капитан Эдисон. – Пусть тенду попробуют сделать, что могут. – Она обняла Патрисию за плечи. – Доктор Тангай, вы мне нужны, чтобы проводить сюда медицинскую бригаду.

– Спасибо, – сказала Джуна, когда капитан уже повернулась, чтобы уйти. Она кивнула Анитонен. – Порядок.

Анитонен сняла перчатки доктора Ву и глубоко погрузила свою шпору в его ладонь. Почти немедленно дыхание доктора вернулось к норме, а лицо порозовело.

– Ты знаешь своих людей лучше меня. Помоги мне, – обратилась Анитонен к Джуне.

Джуна высветила согласие. Вслух же она сказала:

– Я собираюсь помочь Анитонен вылечить доктора Ву. Пожалуйста, не мешайте нам. Вмешательство может убить доктора Ву и повредить Анитонен или мне.

Она помогла Анитонен снять шлем с доктора Ву и расстегнуть его скафандр. Джуна взяла одну руку доктора, Анитонен – другую; затем они вошли в контакт.

Джуна слышала, с каким трудом работает сердце Ву. Обедненная кислородом кровь на вкус была пресной и ржавой. Анитонен расширила сосуды, снабжающие сердце кровью, тем самым улучшив кровообращение. Они передали Ву весь запас кислорода из своих тел прямо в его кровеносную систему. Затем Анитонен стала ликвидировать ущерб, нанесенный сердечным тканям доктора. Сердце забилось сильно, когда насыщенная кислородом кровь начала поступать в его голодающие мышцы, и теперь Анитонен смело принялась восстанавливать поврежденное инфарктом сердце.

К Ву вернулось сознание. Джуна почувствовала, как он напрягся, как в нем нарастает паника. Она блокировала ощущение их присутствия так же, как это когда-то сделал для нее Моуки. Страх доктора Ву сменился любопытством, когда он ощутил, как эго Анитонен исследует его забитые бляшками артерии. Тенду уже начала расчищать артерии вблизи сердца, выводя из них через свое аллу сгустки холестерина. Работа была долгая. Джуна почувствовала, что Анитонен устала, и отдала ей часть своей энергии.

Эго доктора Ву осторожно пошевелилось, исполненное удивления и волнения перед этим новым для него контактом. Джуна обволокла его спокойствием и уверенностью. Анитонен кончила прочищать артерии в груди доктора Ву и начала обрабатывать другие части тела, но она слишком устала, чтобы выполнить эту работу целиком. Джуна мягко разорвала контакт.

Она открыла глаза и посмотрела на больного. Доктор Ву спокойно улыбался. Его глаза раскрылись, он увидел Джуну, и улыбка стала еще шире.

– Спасибо вам, – сказал он, потом сел, протянул руку к Анитонен и крепко сжал ее ладонь. – Это было изумительно. – Он встал. Джуна вскочила, чтобы поддержать его, но доктор Ву отстранил ее. – Я чувствую себя лучше, чем чувствовал себя все эти годы. – Он глубоко вдохнул воздух чужой для него планеты. – Пахнет зеленью, – сказал он. – Очень зеленой и очень живой. – На глазах доктора стояли слезы.

– Анитонен ввела в ваше тело нечто, что препятствует развитию аллергии, но это вещество будет действовать недолго, – обратилась к нему Джуна. – Вам следует вернуться на базу, пока не началась аллергическая реакция.

– На берегу стоит флайер, – вмешался доктор Бремен. – Вас нужно немедленно уложить в постель.

Ву кивнул. Он выглядел так, будто видит сны наяву. Дотронулся до руки Джуны, и та вдруг поняла, что впервые за четыре года ощущает кожу другого человека. Она взяла руку Ву в свои.

– Пожалуйста, поблагодарите Анитонен за меня, – сказал Ву. – И не только за спасенную жизнь. Это аллу-а… – Он помолчал. – Это то, к чему я стремился всю жизнь… – В удивлении он покачал головой. – Это было… – Он широко развел руки, а его лицо светилось счастьем. – У меня нет слов, но, пожалуйста, поблагодарите ее за меня.

– Я поняла, – шепнула Джуна.

– И я теперь многое понял. Спасибо вам, – и он на мгновение сильно сжал ее пальцы.

Джуна перевела благодарность доктора Ву. Анитонен рябью изобразила улыбку.

– Скажи ему, что у него хорошее эго и что для меня честь слиться с ним.

Джуна перевела. В ответ доктор Ву улыбнулся. Он еще раз сжал руку Анитонен и повернулся, чтобы уйти.

– Как он мог жить? – спросила Анитонен. – Он же был переполнен всякими вредными штуками.

– Так бывает с людьми, когда они стареют, – ответила Джуна. – Мне надо пойти и убедиться, что доктора не сделают ничего такого, что могло бы повредить твоему лечению.

– Я пойду с тобой, – предложила Анитонен. – Если у них будут вопросы, я смогу на них ответить.

Они догнали доктора Ву и вместе с ним сели во флайер. Когда они поднялись в воздух, Анитонен выглянула в иллюминатор и была просто заворожена тем, как они летят к кораблю над океаном, чуть ли не задевая гребни волн. Медицинский и технический персонал смотрел на них с Джуной, чуть ли не разинув рты.

Когда флайер сел, доктора Ву положили на носилки и унесли в госпитальный отсек корабля. Его положили во второй наскоро сооруженный карантинный бокс. Джуна и Анитонен надели скафандры, чтобы пройти от шлюза до бокса.

Через несколько минут после их появления прибежал доктор Бейкер.

– Почему этому больному не дали кислород и не поставили капельницу? – крикнул он.

– Потому что они мне не нужны, доктор, – спокойно ответил Ву. – Анитонен меня вылечила. Я чувствую себя лучше, чем когда-либо за все эти годы. Нет ни одышки, ни грудной жабы.

– Но… – начал было доктор.

– Неужели у меня вид сердечника? – спросил доктор Ву.

Доктор Бейкер сделал отрицательный жест.

– Давайте я вас осмотрю, – сказал он, берясь за стетоскоп.

Анитонен настороженно наблюдала за тем, как доктор осматривает Ву.

– Поразительно! – воскликнул тот. – Если б я не знал правды, я сказал бы, что у вас сердце двадцатилетнего юнца. Пульс сильный, кровяное давление нормальное, цвет лица и дыхание – отличные! Вы уверены, что это был сердечный приступ?

Джуна сделала шаг вперед.

– Доктор Бейкер, я помогала Анитонен, когда она лечила доктора Ву. Это был инфаркт, без всякого сомнения. Я чувствовала его. Я ощущала вкус его крови.

Как только он убедился, что состояние доктора Ву стабилизировано, Бейкер бегло расспросил Джуну и Анитонен о том, что они делали. Наконец Анитонен положила руку на колено Джуны.

– Я устала и голодна. Может быть, мы поговорим позже?

Джуна только сейчас обнаружила, что у нее тоже от голода кружится голова.

– Извините нас, доктор, но Анитонен надо доставить домой. Она страшно устала, ей надо поесть и отдохнуть. Мне тоже. Врачевание – работа изнурительная.

Доктор Бейкер понимающе кивнул.

– Мне бы очень хотелось еще раз поговорить с Анитонен, когда у нее будет время. Она высказала несколько мыслей, которые следовало бы, возможно, принять к сведению. Может быть, вы приведете ее к нам завтра?

Джуна перевела вопрос.

– Я бы очень хотела, – ответила Анитонен. – Я ведь сегодня узнала много нового. Доктору Ву следует поспать подольше и съесть много белковой пищи. Его тело еще не кончило исцелять себя. Ему нужны отдых и обильная еда на протяжении трех-четырех дней. Мы продолжим переговоры после того, как он окончательно выздоровеет. И, пожалуйста, поблагодарите доктора Ву. Я от него сегодня узнала многое.

– Это мне надо благодарить Анитонен, – сказал доктор Ву с иронической улыбкой, когда Джуна перевела ему слова Анитонен. Он протянул руку и коснулся ее плеча, имитируя жест тенду. – Я обязан тебе жизнью и даже большим, чем жизнь. Спасибо.

Джуна проводила Анитонен до берега, вернулась, съела обильный ужин, рухнула в постель и уснула.

Проснулась она утром, чувствуя себя гораздо лучше, чем во все эти дни. Она долго лежала, глядя на безликий белый потолок комнаты. Переговоры прерваны до выздоровления доктора Ву. Теперь она сможет уделить больше внимания взаимоотношениям на борту.

Она позвонила своей сопровождающей. Лори разговаривала с невероятной почтительностью и даже благоговением.

– Я слышала, ты спасла жизнь доктора Ву?! – прошептала она.

Джуна отрицательно качнула головой.

– Это сделала Анитонен. А я только помогала.

Они пришли в бокс доктора Ву. Он лежал, к нему тянулись провода от многих мониторов.

– Джуна! – воскликнул он при ее появлении. Ву протянул ей руку, с которой свисали провода датчиков. – Как же я рад видеть вас! А они все еще мучают меня исследованиями.

Она взяла его за руку. Пожатие было сильным и долгим.

– Ну и как вы? – спросила она.

– Лучше, чем за все эти годы. Доктора в обалдении. Я тоже. Ведь я-то был уже там. Это чудо. Спасибо, что вы помогли спасти мне жизнь.

Джуна отвернулась. Его восхищение создавало между ними какую-то дистанцию.

Вошла сестра. Она посмотрела на Джуну так, будто ожидала, что та тут же пойдет по морю яко по суху.

Джуна опустила глаза в еще большем смущении.

– Мне пора идти, и я ужасно рада, что у вас все хорошо. Нет никаких аллергических реакций?

Ву покачал головой.

– Отлично. Я приведу Анитонен около полудня, чтобы она вас проверила.

Джуна похлопала его по руке и ушла. Весь средний персонал госпиталя столпился у дверей, тараща на нее глаза. Они расступились перед ней, как море перед Моисеем.

Когда Джуна покидала медицинский сектор, она столкнулась с Патрисией Тангай.

– Как он? – спросила та.

– Очень хорошо. Доктора крутятся вокруг, проводят обследование, а Анитонен придет около полудня и посмотрит, каковы успехи у доктора Ву. А потом ответит на вопросы докторов.

– Как я рада! Весь корабль только и говорит о том, как вы спасли жизнь доктора Ву.

– Это я заметила, – сухо сказала Джуна. – А жизнь доктору Ву спасла Анитонен. Я же только присматривала.

– Джуна, мне же рассказывали, как это было! Вы и туземка схватили руки умиравшего Ву, закрыли глаза и неподвижно сидели около него почти двадцать минут. Когда вы кончили, доктор Ву был здоровее, чем когда-либо за последние годы. Доктора в полном отпаде. Вы помогли совершить чудо.

– Это не чудо, – стояла на своем Джуна. – Анитонен и другие тенду чуть ли не каждый день делают такие вещи. С людьми им работать труднее, так как мы им неизвестны и новы, но все равно это искусство, которым обладают все взрослые тенду.

– Тогда, значит, это искусство, которое творит чудеса!

Все утро Джуна ходила по лабораториям, отвечая на вопросы и давая советы исследователям, которые в них нуждались. Было необычайно приятно снова заниматься работой, которую она так любит. Кроме того, это лишний раз напоминало ученым, каким ценным кладезем знаний является она сама. Утро прошло быстро, и Джуна даже пожалела, когда подошло время отправляться за Анитонен.

Она прошла воздушный шлюз, выбралась из своего неудобного скафандра и надела легкое хлопчатобумажное платье. Временно освободившись от карантинных ограничений, она отворила тяжелую внешнюю дверь и сбежала по трапу на палубу плавучего дока. Брюс уже ждал ее в своей шлюпке. Она улыбнулась, походка ее стала непривычно легкой. Наконец-то она едет на берег одна, без толпы людей, глазеющих по сторонам с открытыми от изумления ртами.

– Привет, чудотворица! – воскликнул Брюс, помогая ей войти в лодку.

– Ох, не надо! – воскликнула Джуна. – Я уж наслышалась этого за утро.

– Еще бы, весь корабль гудит. Команда нашей лоханки такого наслушалась вчера от вернувшихся с берега! А что случилось на самом деле?

Джуна пожала плечами.

– Анитонен и я оказали первую помощь доктору Ву. Это спасло ему жизнь, но вовсе не было чудом. Анитонен сделала лишь то, что умеют и другие тенду. А я всего только страховала Анитонен на случай, если что-то пойдет не так.