Текст книги "Цвет дали"

– А вы можете сделать то, что сделала Анитонен?

Джуна качнула головой.

– На это я не гожусь. Я могу залечить мелкие повреждения – поверхностные ранения, простые переломы. Возможно, я сумела бы стабилизировать доктора Ву до оказания медицинской помощи, но я не сумела бы очистить его артерии или починить поврежденное сердце.

– А Анитонен все это сделала? – спросил он с недоверием.

– Доктора говорят, что сейчас у него сердце двадцатилетнего, – ответила Джуна.

– Что ж, пусть поскорее подарит его какой-нибудь вертихвостке, – ухмыльнулся Брюс.

Джуна расхохоталась, радуясь, что Брюс обращается с ней не как с разновидностью святой. Брюс был одним из тех, кто сквозь ее туземную кожу видел Джуну такой какая она есть на самом деле.

– У вас милый смех, – заметил он.

Она стала темно-коричневой от смущения и отвернулась.

– Спасибо.

Лодка подошла к берегу, и Джуна выпрыгнула, чтобы помочь вытащить ее на песок.

Анитонен нигде не было видно.

– Где ж она? – спросил Брюс.

– Не знаю, – ответила Джуна. – У тенду очень своеобразный взгляд на время. Почему бы нам не поискать ее?

– Это было бы чудесно, – отозвался Брюс.

– Тогда пошли, – сказала она.

Где-то в начале тропы, ведущей на утес, Джуна взяла Брюса за руку, чтобы помочь преодолеть трудное место. Держась за руки, они пошли и дальше по этому лесу, так похожему на кафедральный собор. Брюс двигался почти бесшумно, и Джуна с удовольствием отметила это. Они прошли по освещенному солнцем участку – «просеке», образованной недавно упавшим деревом. Верхние ветви поваленного гиганта были покрыты орхидеями. Падение дерева увлекло обреченные орхидеи в тот ярус леса, где для них было слишком темно и влажно, и они вдруг бурно расцвели, чтобы успеть дать семена, а значит, и новую жизнь.

Джуна прижалась к мощному стволу упавшего дерева. Голоса джунглей казались слишком громкими в той тишине, которая встала между двумя человеческими существами. Брюс спокойно стоял рядом, обняв Джуну за плечи.

– Тут прекрасно, – сказал он, нарушая тяжелое молчание.

Джуна кивнула и поглядела вверх.

– А еще красивее там – высоко. Там целый особый мир.

Он посмотрел туда же – на верхний полог леса.

– И каково же там?

– Там прохладнее. И ветер. Даже самые толстые ветви и те колышутся на ветру. – Она покачала головой, вся охваченная воспоминаниями. – Сначала я очень боялась, и у меня не было времени смотреть по сторонам, но теперь там столько интересного, что у меня нет времени бояться. Мне будет тоскливо без всего этого, когда я уеду.

– Вы говорите так, будто не хотите уезжать вообще.

– Я полюбила эту планету. Тут лес, тут тенду, тут свобода. И еще Моуки. Мне бы хотелось разорваться пополам и одну половинку оставить здесь – с ним.

– Его народ присмотрит за ним.

Глаза Джуны заволокло слезами.

– Он не хочет принять нового ситика. Если я уеду, он скорее всего умрет.

– Извини, – сказал Брюс. – Хотел бы я тебе помочь хоть чем-то.

Джуна пожала плечами и отвернулась.

– А самое тяжелое – это жить тут в этом проклятом скафандре. Ты знаешь, – сказала она Брюсу, глядя ему в глаза сквозь прозрачное забрало шлема, – доктор Ву был первым человеком, к коже которого я притронулась за все эти четыре года.

Брюс прижал ее к себе. Она прислонилась к нему и внезапно разрыдалась – все ее одиночество, вся ее отдельность выплеснулись наружу в потоке слез. Брюс держал ее, похлопывая по спине, пока она рыдала. Ее щека коснулась прозрачного щитка шлема. И вдруг маленькая прохладная лапка легла на ее бедро. Это был Моуки, весь охряный от сочувствия. Она рябью постаралась успокоить его, прижала к себе. Лапка Моуки сжала ее руку, и они слились. Его маленькое чуткое эго слилось с надежной теплотой, исходившей от руки Джуны.

Наконец она вышла из контакта с Моуки и одновременно высвободилась из объятий Брюса. Вытерла глаза.

– Спасибо, – сказала она, внезапно ощутив какую-то неловкость.

– В любое время к твоим услугам, – ответил Брюс. Он дружески сжал ее плечо.

– Бог мой, надеюсь, это больше не понадобится, – ответила Джуна. Слезы еще дрожали в ее голосе. – Если я буду все время реветь, то растаю, как кусок сахара под тропическим ливнем.

Джуна взглянула на ручной хронометр.

– Надо идти искать Анитонен. Наверное, там уже волнуются, куда это мы девались.

– Анитонен ждет на утесе в конце тропинки, – сказал Моуки. – Она спорила с Лалито и Советом деревни вплоть до полудня.

Брюс подхватил Моуки и посадил на плечо.

– Тогда пошли, – сказал он, беря Джуну за руку.

И они пошли сквозь лес рука об руку. Моуки положил свою длинную руку на голову Джуны. Это было дивное мгновение, сблизившее два мира, и Джуна ощутила грусть, когда они подошли к границе леса.

Анитонен спрыгнула с дерева на землю и радостно их приветствовала.

Брюс пожал руку Анитонен и поспешил вперед готовить лодку.

– Брюс делает тебя счастливой, – сказал Моуки, когда они шли по пляжу. – Я рад. Значит, у вас скоро начнется нерест?

Джуна стала коричневой.

– Не думаю, – сказала она. – У моего народа это происходит иначе.

– Но он тебя возбуждает. Я это почувствовал при слиянии.

– Моуки, я же очень долго жила без своего народа. Поэтому я легко возбуждаюсь. Но я не могу нереститься с незнакомыми людьми. А я еще плохо знаю Брюса. Кроме того, я в карантине.

– Анитонен говорит, что ты никого не можешь сделать больным, – сказал Моуки.

– А вот они не верят, – ответила Джуна, показывая подбородком на корабль.

– Но ты веришь?

Джуна пожала плечами.

– Я боюсь ошибиться. Вдруг кто-то умрет или сильно заболеет? Я потеряю то маленькое доверие, которое уже заслужила, если нарушу карантин без разрешения.

Моуки долго молча глядел на корабль, его цвет постепенно менялся, превращая Моуки в грозовую тучку.

– Да, тебе нужны твои люди, – сказал он наконец, поворачиваясь к Джуне. – А мне нужна ты.

Джуна опустила взгляд к песку под ногами, беспомощно дернув плечом. Брюс помог ей и Анитонен войти в лодку и сдвинул суденышко с песка. Джуна помогла ему влезть и смотрела, как он заводит мотор. Когда она снова поглядела на берег, Моуки уже исчез в лесу.

Джуна смотрела, как Анитонен выходит из контакта с доктором Ву и осторожно отводит его руки, чтобы не повредить проводку мониторов, тянущуюся к нему.

– Он поправляется хорошо, – сказала Анитонен Джуне. – Через два дня его сердечная мышца полностью регенерируется. Кроме того, я прочистила почти всю его кровеносную систему.

Джуна перевела эту информацию доктору Ву и собравшимся вокруг него врачам.

– Я чувствую себя сильнее и уже готов к действиям, – подтвердил доктор Ву.

Доктора перешли к компьютеру, показывавшему результаты их исследований.

– Нет, вы только посмотрите на это! – воскликнул один. – Вот тут двойная линия, как будто пульсация исходит от двух объектов, а не от одного.

– Что там такое? – спросила Анитонен. – Объясни.

– Эти данные касаются нервной системы, – объяснял Бейкер после того, как рассказал Анитонен, что изображает график. Он показал двойную зеленую линию. – Тут почему-то получилось раздвоение, а далее линии сходятся.

– Да, – ответила Анитонен после того, как Джуна перевела ей. – Это в тот момент, когда я слилась с ним. Линии же слились там, где я достигла гармонии с доктором Ву.

– А это? – воскликнул Бейкер, показывая на другой график. – Почему его сердце вдруг забилось медленнее, а затем постепенно ускорило биение?

– Я проверяла его работу, мне надо было посмотреть, как идет регенерация тканей. Его сердце стало гораздо прочнее.

Вопросов было множество. Вскоре Джуна обнаружила, что не может переводить те специальные термины, которыми пользовались стороны. – Скажи им, что было бы лучше, если б я могла показать, – вдруг сказала Анитонен, протягивая свои руки в перчатках как бы для аллу-а.

– Но правила…

– Я больше не могу отвечать на их вопросы словами, – возразила Анитонен.

– Она говорит, что больше ничего сказать не может, но может показать, – сказала Джуна медикам. – Она предлагает слиться с вами.

Анитонен легонько толкнула ее.

– И еще скажи, что я слишком устала, чтобы лечить. Но я покажу им, как выглядят их тела с моей точки зрения. И покажу, что я сделала для доктора Ву. И еще могу показать, как я вижу свое тело, чтобы они лучше понимали мой народ.

Джуна перевела. Врачи стали совещаться.

– Это… хм… немного необычно, – сказал доктор Бейкер. – Нам придется посовещаться с людьми из группы Контакта.

– Глава группы перед вами, – напомнила Джуна. – Почему бы не спросить у него?

– Бели кто-нибудь вызовется добровольцем, то у меня нет возражений против его слияния с Анитонен, – обратился к ним доктор Ву. – Аллу-а изумительно интересное явление.

– А она никак не изменит моего тела? – с опаской спросил Бейкер.

Джуна перевела вопрос Анитонен.

– Нет, я обещаю ничего не менять.

– Мы можем ей верить? – обратился Бейкер к Джуне.

– Доктор Бейкер, Анитонен – энкар. Ее жизнь была бы погублена, если бы она нарушила свое слово, – объяснила Джуна. – Кроме того, я знаю ее больше четырех лет, и она всегда держала слово, даже до того, как стала энкаром.

– Понятно. – Он оценивающе поглядел на Анитонен. – Ну что ж, я буду добровольцем и рискну на слияние с Анитонен. Что надо делать?

Джуна подвела его к креслу.

– Садитесь и закатайте рукава скафандра.

Анитонен тронула ее за руку.

– Ты поможешь мне? Твое присутствие успокоит его.

Джуна придвинула третий стул, как бы образуя круг.

– Анитонен попросила меня помочь вам. Вы разрешите мне нарушить карантин?

Доктор Бейкер откинулся на спинку стула и посмотрел на доктора Ву.

– Ну как?

– Я все еще жив, хоть и дотрагивался до нее, – отозвался доктор Ву.

Бейкер немного поколебался, оценивая ситуацию.

– Ладно, – сказал он наконец. – Вперед.

Джуна сняла перчатки и высоко подняла рукава комбинезона. Анитонен сделала то же самое.

– Держите руки вот так, – сказала Джуна, положив руки на бедра, ладонями вверх.

Бейкер повиновался. Джуна взяла одну теплую человеческую руку, Анитонен – вторую. Кожа Анитонен была холодная, влажная и очень-очень чужая. Джуна почувствовала, как дернулся доктор Бейкер, когда рука Анитонен коснулась его.

– Вы готовы? – спросила Джуна.

Бейкер нервно сглотнул слюну.

– Валяйте, – распорядился он.

Джуна ощутила страх Бейкера, смешанный с любопытством, как только вошла в слияние. Анитонен тут же послала ему внушение спокойствия, и Джуна увидела, что страх резко пошел на убыль. На Джуну это произвело сильное впечатление – ей-то самой потребовалось куда больше времени, чтобы подавить свой.

Джуна смотрела, как Анитонен мягко начинает показывать Бейкеру его главные жизненные циклы. Сначала спокойное биение сердца и соленый металлический вкус его крови. Потом – разницу во вкусе крови, обогащенной кислородом, выходящей из легких, и обедненной венозной, возвращающейся к легким. Потом она проследила судьбу его двух последних трапез, пройдя по всему пищеварительному тракту. Анитонен дала Бейкеру возможность испробовать меняющийся резкий вкус нервной системы, передающей ощущения и приказы между мозгом и другими частями тела. Джуна чувствовала, как растет восторг Бейкера по мере того, как Анитонен знакомит его с тайнами его собственного тела.

Потом, когда они дошли до мочевого пузыря, Джуна ощутила что-то неладное. Какое-то сгущение клеток в стенках пузыря вышло из гармонии. Джуна почувствовала, что Анитонен колеблется, что ей хочется сейчас же решить эту проблему, но затем она пошла дальше. Вскоре Джуна обнаружила, что Анитонен устала, и мягко вышла из контакта.

Доктор Бейкер медленно приходил в себя.

– Что случилось? Мы слились с Анитонен, и вдруг…

– Я разорвала контакт, – сказала Джуна. – Анитонен стала уставать. Похоже, и вы тоже. Съешьте что-нибудь сладкое. Сахар должен помочь после аллу-а. Вот почему тенду едят так много меда.

Бейкер кивнул.

– У меня есть электролитный раствор в шкафу. Должен сгодиться. – Одна из сестер подала ему бутылку. Бейкер налил немного жидкости в стакан и спросил Джуну: – Она будет пить это? Простой раствор нескольких видов Сахаров и нескольких солей.

– Не знаю, – ответила та и передала стакан Анитонен. – Ты можешь это пить?

– Дай посмотреть. – Анитонен окунула в раствор шпору. – Это, должно быть, очень полезно. – Она выпила и через несколько минут стала выглядеть куда лучше. – Прекрасная вещь после аллу-а. Даже лучше нашего меда, – сказала она. – В клетках стенок вашего мочевого пузыря есть некоторая неправильность, – произнесла Анитонен, показав подбородком в сторону Бейкера. – Если ее не вылечить, клетки начнут размножаться и постепенно распространятся по всему телу. Я могу все починить, если он разрешит.

Джуна перевела. Глаза Бейкера широко раскрылись.

– Вы хотите сказать, что это утолщение – рак? – спросил он.

– Очень маленькая опухоль, – ответила Джуна. – Анитонен может уничтожить ее, когда отдохнет. Дело нескольких минут.

– Разрешите мне подтвердить это анализами, – сказал Бейкер.

– Я полностью доверяю Анитонен, но было бы очень важно подтвердить ее заключение данными независимого свидетельства.

Джуна перевела Анитонен.

– Пусть даст мне знать, когда решит лечиться.

– Спасибо, – сказал Бейкер. – И благодарю за слияние со мной. Я узнал очень много нового. Было исключительно интересно видеть, как работает тело, видеть воочию то, чему я учился и что наблюдал другими средствами. Мне бы очень хотелось поделиться увиденным со своими коллегами и учениками. Если б такой прибор был у меня в медицинском училище… – Он покачал головой и рассмеялся.

– Я рада, что смогла быть полезной, – отозвалась Анитонен, когда Джуна перевела слова Бейкера. – Надеюсь, и тебе это поможет, Иирин. Может быть, твои люди выпустят тебя из карантина.

– На это потребуется время, – ответила Джуна, пожав плечами. – Хотя теперь его наверняка нужно будет меньше. Я думаю, инфаркт доктора Ву все изменил.

30

И в самом деле, инфаркт доктора Ву изменил все. Через четыре дня после того, как он случился, Бремен вызвал Джуну на совещание руководства экспедиции.

– Обсудив ситуацию с доктором Ву и доктором Бейкером, я пришел к решению снять с вас карантинные ограничения и эскортирование службой безопасности. Я полагаю, вы доказали, что не представляете опасности для команды. Насколько мне известно, капитан Эдисон уже выделила вам каюту. Вы можете немедленно переехать в нее.

Джуна была ошеломлена.

– С-с-спасибо, сэр. Я вам весьма признательна, – с трудом выдавила она из себя.

Бремен улыбнулся.

– И я должен извиниться за то, что вам пришлось ждать так долго. Благодарю вас за терпение и проявленную добрую волю. Освобождаю вас от всяких дел на всю оставшуюся часть дня, чтобы вы могли устроиться в новом жилище.

Уходя с заседания штаба, Джуна столкнулась с доктором Бейкером.

– Доктор Бейкер, – сказала она, – мне хочется поблагодарить вас за помощь в снятии с меня карантина.

– Никаких проблем не было. Не существует никаких доказательств, что вы хоть чем-нибудь угрожаете команде. Фактически, доктор Саари, это я вас должен благодарить. Мне сделали биопсию мочевого пузыря. Там обнаружилось маленькое предраковое новообразование, такое незначительное, что обнаружить его было весьма трудно. Его выжгли лазером, и я хочу, чтобы вы поблагодарили за меня Анитонен.

– Конечно, доктор Бейкер, – ответила Джуна. – Я сделаю это с удовольствием. Уверена, что она будет рада проверить вас еще раз, чтобы убедиться, что лазерная хирургия сделала все необходимое.

– Если вам это удастся, я с радостью принимаю ваше предложение. Это аллу-а исключительно любопытный феномен.

Джуна вернулась в свой карантинный бокс. Лори подождала, пока она соберет свое нехитрое имущество, и помогла перенести его в новую каюту. Это была большая, полная воздуха комната с двумя большими окнами, выходящими на берег. Капитан Эдисон отвела ей помещение в секции, предназначенной для высокого начальства.

– Пожалуйста, поблагодари за меня капитана, – попросила Джуна.

Раздался стук в дверь, и в каюту вошла сама капитан Эдисон.

– По-моему, ты больше всех должна благодарить себя самое, – ответила Лори, выскальзывая за дверь. – Увидимся позже.

– Капитан, – сказала Джуна, – я очень признательна вам за выбор каюты.

Капитан Эдисон слегка пожала плечами.

– Это одна из немногих кают с собственной ванной, – сказала она. – Доктор Бейкер упомянул, что вы страдаете от низкой влажности воздуха на борту, и я подумала, что ванна в какой-то степени может компенсировать это. Кроме того, я решила, что вам понравится вид из окна.

Джуна улыбнулась.

– Еще бы! Спасибо вам за все, капитан Эдисон.

– Отлично, – ответила та. – Оставляю вас в одиночестве. Устраивайтесь.

На устройство понадобилось около получаса: всего-то и имущества, что несколько платьев и предметов туалета, голограмма, которую прислал отец, отполированный орех дерева на из Нармолома да бамбуковый нож и ее компьютеры. Предметов, которые свидетельствовали бы о ее пребывании среди тенду, почти не было. Все изменения, связанные с этим временем, присутствовали лишь в ее теле и в ее уме.

Ванна была в японском стиле «офуро» – маленькая, квадратная и достаточно глубокая, чтобы погрузиться по шею. Со вздохом облегчения Джуна пустила воду, сбросила одежду, села в ванну и тут же вся заиграла ослепительным бирюзовым цветом – горячая вода ласково обняла ее. В горячей ванне Джуна блаженствовала не менее часа, наслаждаясь счастьем иметь ее в полном своем распоряжении.

Когда она вышла из ванны, время уже близилось к обеду. Пока она купалась, кто-то принес ей новые комплекты форменной одежды. Джуна повесила ее в шкаф и как всегда с восхищением полюбовалась на форменный мундир Межзвездной Экспедиции – темно-зеленый и черный. Потом она решила, что сегодня к обеду следует одеться как можно торжественнее – надо отпраздновать освобождение из карантина.

Она натянула форму и погляделась в зеркало. Зелень мундира странно не гармонировала с ее лицом цвета морской волны с желтоватым отливом, а безволосая голова казалась непропорционально маленькой и неприлично голой в сравнении с остальной ловкой и подтянутой фигурой. Лицо было более худое, чем ей помнилось, а лишенные бровей глаза казались огромными. Она выглядела неожиданно хрупкой – как будто выходец из другого – сказочного – мира. Джуна изменяла цвет кожи, пока он не приблизился к ее настоящему – коричневому – тону. Вот теперь ничего, решила она, теперь она выглядит иначе.

Прозвучал сигнал, говоривший, что обед подан. Джуна захлопнула дверь платяного шкафа, потом слегка выпустила рукава рубашки из-под обшлагов мундира. Как же долго ей пришлось ждать случая, чтобы разделить трапезу с такими же, как она, людьми!

Все, кто был в столовой, встали, приветствуя Джуну аплодисментами. Она изумленно озиралась по сторонам.

– Спасибо вам, – сказала она, когда аплодисменты стихли. – Это так прекрасно – выйти из карантина…

Она повернулась и встала в очередь за едой. К ней подбежала Лори.

– Мы приберегли для тебя местечко, – сказала она. – Вон там – у окна.

– Спасибо, – поблагодарила Джуна. – Она нагрузила поднос и пошла за Лори к длинному столу, стоявшему у окна. Там уже сидели Брюс, Кэй, Маргерит и Патрисия.

– Ко мне поступила уйма просьб о встрече с тобой, – сказала Патрисия. – Кажется, на этом корабле у всех есть к тебе вопросы. Может, стоит провести просто несколько семинаров в различных научных подразделениях?

– Ладно, завтра мы разработаем что-то вроде расписания, – решила Джуна.

Вскоре разговор перешел на всякие корабельные новости. Джуна слушала очень внимательно. Она почти ничего не знала о людях, которые упоминались, но характер застольной беседы был тот же, что и в других экспедициях, и мил своей человеческой приземленностью.

Джуна повернулась к Брюсу.

– Расскажи мне о своем племяннике, – попросила она.

Во время обеда они с Брюсом говорили преимущественно о своих семьях. Как и Джуна, Брюс происходил с одной из спутниковых колоний. Его семья жила в секторе Л—4. Родители погибли в аварии на шаттле. Сестра вышла замуж в семью, состоявшую в линейном браке. Ее собрачники усыновили Брюса, и он стал полноправным членом этой обширной семьи. Он и сейчас проводит отпуск среди собрачников сестры и их детей.

Джуна же рассказала ему о своем отце, о том, как умерла ее мать, о мучительном опыте пребывания в лагерях беженцев, который сделал из нее изгоя в дружной ребячьей семье колонии. Она и в экспедицию пошла, потому что ее влекла мечта об открытиях, а кроме того, здесь она могла чувствовать себя естественно среди других изгоев. Брюс же пошел сюда потому, что тут хорошо платили. После еще одного-двух рейсов у него наберется достаточно денег, чтобы купить место в какой-нибудь хорошей колонии. А может, хватит и на то, чтобы приобрести право на лишнего ребенка, так что он станет отцом двух детей.

Джуна сочувственно улыбнулась. Она тоже мечтала о детях, но замужество не получилось. Слишком часто и надолго приходилось уезжать. Брюс кивнул. Его ласковые карие глаза выражали полное понимание. Обед уже подходил к концу, когда капитан Эдисон и доктор Бремен встали и прошли к маленькому подиуму в конце столовой. Разговоры смолкли.

– Доктор Саари, не будете ли вы добры подойти к нам, – сказал доктор Бремен.

Джуна встала и прошла на подиум. Она ощущала на себе взгляды членов экспедиции и вдруг подумала: как же хорошо, что она надела свою зеленую форму.

– В ознаменование ваших больших заслуг перед Исследовательским управлением и в возмещение тягот, перенесенных вами, управление присваивает вам звание главного исследователя, – объявил доктор Бремен. – Поздравляю вас, доктор Саари.

От изумления Джуна стала фуксиновой. Они перескочили через два звания. Если бы не ее робинзонада, она в лучшем случае через год-два могла стать ассистентом-исследователем. Теперь же она – один из самых молодых главных исследователей во всем Исследовательском управлении.

Капитан Эдисон вручила ей маленькую плоскую коробочку. Внутри находились знаки ее нового ранга.

– Этого я никак не ждала, – сказала Джуна. – Спасибо. Огромное спасибо.

– Можно, я их вам прикреплю? – спросила капитан Эдисон.

Джуна кивнула, и капитан, вынув из коробочки маленькие золотые изображения галактики, приколола одно к воротнику мундира, а другое – к груди.

– Я буду рекомендовать управлению, чтобы они отсчитывали срок присвоения этого звания от дня крушения вашего флайера, – тихо произнесла капитан. – Это даст существенную прибавку к вашему жалованью за четыре с половиной года. – Она поправила воротник Джуны и отступила на шаг. – Поздравляю вас, главный исследователь Саари.

– Вы необычайно добры, капитан.

– Управление в долгу перед вами за все то, что вы совершили.

Джуна пожала руку доктору Бремену и сделала шаг с подиума. Потом остановилась и окинула взглядом всю команду, собравшуюся в столовой. В дверях камбуза стояла Алисон, перекинув через шею полотенце.

– Как хорошо, что карантин кончился, – сказала Джуна. – Как хорошо вернуться… – Она умолкла, обдумывая, что она скажет дальше. – Мне хочется поблагодарить доктора Бремена, капитана Эдисон, мичмана Лори Кипп, доктора Пола Ву, доктора Роберта Бейкера, доктора Патрисию Тангай, шеф-повара Алисон Владимирову и техника Брюса Боулса за их доверие, поддержку и дружбу. – Она поглядела через головы сидящих на своих друзей у окна и улыбнулась им. – И спасибо каждому из вас, кто вернулся сюда, чтобы спасти меня.

В ответ на эту фразу все засмеялись. Джуна тоже засмеялась, помахала рукой и спустилась с подиума. Все стояли, аплодируя, пока она шла к своему столу. Она плакала так, что к тому времени, когда добралась до стола, уже ничего не видела. Патрисия подала ей салфетку и помогла сесть. Лори похлопала по плечу. Вот теперь она и в самом деле знала, что вернулась и что сидит среди друзей.

Затем Брюс, сидевший рядом, дотронулся до ее руки. Она с радостью вложила свою ладонь в его руку. Это был первый раз, когда они прикоснулись друг к другу без скафандра. Джуна почувствовала, как он вздрогнул, ощутив влажную чуждую текстуру ее кожи. Она выдернула свою руку и спрятала ее на коленях, изо всех сил стараясь не дать своей коже потемнеть от испытываемого стыда. Теперь она знала, что, несмотря ни на что, между ней и остальными людьми, как и раньше, лежит непроходимая пропасть.

Джуна шла на семинар по использованию природных ресурсов. На этой неделе это был уже пятый семинар. Доктор Назарьева – руководитель отдела использования природных ресурсов – вежливо встретила ее и усадила во главе стола.

Должно быть, эта экспедиция скучна для нее, подумала Джуна. Правила Контакта запрещают использование ресурсов на тех планетах, где есть разумные обитатели. Это, подумала она с иронической улыбкой, ставит всю ситуацию с ног на голову: обычно у ребят из секции ресурсов забот полон рот, а спецы из Контакта сидят, подсунув ладони под задницы. Джуне было непонятно, зачем она тут понадобилась.

– Спасибо, что заглянули к нам, – сказала доктор Назарьева, когда все собрались. – Я знаю, как дорого ваше время. А поэтому сразу перейду к делу. Это Джералд Наимбе – один из моих аспирантов. Изучая ваш список товаров, которыми обмениваются тенду, он подумал, что, может быть, нашел частичное решение ваших торговых проблем. Джералд!

Встал высокий стройный африканец с тремя рядами племенных шрамов на щеках.

– Доктор Саари, – начал он на необыкновенно певучем стандартном языке, – одним из товаров, упоминавшихся на переговорах, было гуано, которое тенду ввозят с островов, чтобы использовать в качестве удобрения. Просматривая отчеты первой экспедиции, я заметил, что многие колонии крупных морских птиц находятся на островах субполярной зоны. Я провел исследования с помощью спутников, а также посетил некоторые острова лично. – Он нажал кнопку своего компьютера, и на стене появилась карта субполярной зоны. – Вот эти три места обладают богатейшими залежами гуано, которые к тому же удобны для разработки. – Он указал на три острова в северной части океана. – Мы могли бы воспользоваться ими с наименьшими потерями для местной экологии.

Джуна выпрямилась, вся усталость мгновенно слетела с нее. Похоже, решение проблемы и вправду найдено.

– А как насчет Протокола Контакта в отношении горных разработок? Не будет ли это нарушением правил?

– Там сделано исключение для небольших объемов добычи в интересах внутреннего потребления. Однако в случае дальнейших разработок потребуется разрешение тенду, а кроме того, Протокол содержит очень жесткие ограничения по части деградации окружающей среды, которым придется следовать. Однако в нашем случае речь идет о незначительном объеме добычи и об очень коротком сроке работ. Согласно даже самому неблагоприятному прогнозу, получается, что мы сможем выполнить свои обязательства перед деревней Лайнан, добыв полторы тонны гуано. С тем оборудованием, которым мы располагаем, это можно сделать за один день.

Джуна просмотрела его выкладки на экране собственного компьютера, стараясь не выдать обуревающую ее радость.

– Выглядит это весьма многообещающе, мистер Наимбе. Возможно, это и есть решение, которое мы искали. Я поговорю с людьми из группы Контакта и с самими инопланетянами сегодня же.

Это и в самом деле оказалось решением проблемы возмещения убытков. Все уладилось с необыкновенной быстротой, стоило Джуне лишь внести предложение. Как только доктор Ву выяснил, что это почти не повлияет на характер торговых отношений тенду, он тут же дал свое согласие. После колебаний, преследовавших преимущественно цель сохранить лицо, Лалито тоже согласилась. К этому времени уже выяснилось, что человеки не собираются уступать позиций в отношении передачи ей новой технологии. Гуано же Лайнан получит столько, что сможет удовлетворять свои нужды на протяжении двух лет и даже больше, покроет свои долги другим деревням за помощь при посадках леса и даже оставит себе кое-какие избытки для торговли.

Джуна пригласила Укатонена, Анитонен, Лалито и Моуки осмотреть место будущих разработок. Их флайер ненадолго задержался на базе шаттлов для дозаправки. Моуки тут же побежал осматривать шаттлы, едва успев вылезти из кабины, да так и застрял там, засыпая вопросами смеющихся техников. Джуна провела тенду по базе. Она улыбнулась, обнаружив своего потерявшегося бейми вылезающим из внутренностей шаттла.

Моуки был восторженным почитателем всевозможных летательных аппаратов. Чем они были крупнее по размерам, чем быстрее и дальше летали, тем больше они завораживали Моуки. Племянник Джуны Данан был таким же истовым почитателем шаттлов и аэропланов. Сейчас ему уже одиннадцать, поняла она вдруг, ощутив острый укол грусти. Она пропустила лучшую часть его детства, робинзоня тут на планете тенду. Закрыв глаза, она откинула голову. Сквозь закрытые веки солнце казалось багровым. Ей остро захотелось домой.

Когда она открыла глаза, то встретила вопросительный взгляд Моуки.

– Пошли, – сказала она.

Они вернулись в док и залезли в кабину флайера. Всю дорогу до островов тенду внимательно всматривались в океан, их уши торчали в стороны, выражая наивысшую степень любопытства. Остров встал из волн темно-синего океана, как внезапно обнаруженная деталь огромной головоломки. Это место было выбрано из-за его удаленности и изолированности. Единственными животными, которые тут жили круглый год, были несколько видов бескрылых птиц и какие-то ракообразные. Зато летом остров кишел миллионами гнездящихся птиц.

Гигантские тучи пернатых взмыли в воздух, когда флайер прошел над островом. Пилот посадил его в крохотной бухточке на подветренной стороне. Пока он собирал лодку для высадки на берег, Джуна напяливала на тенду утепленные комбинезоны, чтобы предохранить их от переохлаждения.

Когда лодка была готова, Джуна открыла дверь флайера. Штормовой порыв ледяного ветра чуть не вырвал ее из рук Джуны. Тенду ежились от холода, их пальцы, затянутые в теплые перчатки, копались в завязках незнакомых им одеяний. Джуна помогла им натянуть капюшоны и застегнуть их, чтобы закрыть лица, а потом помогла спуститься в пляшущую на крупной зыби лодку. Тенду сидели в лодке, крепко прижавшись друг к другу, пряча лица от пронизывающего ветра. Джуна еще никогда не видела их такими несчастными. Пилот подвел лодку к берегу, и Джуна выскочила из нее, чтобы вытащить суденышко на берег. Ей снова пришлось помогать тенду – на этот раз выбраться на берег в промежутках между двумя накатами волн. Для них промокнуть в ледяной воде было бы верной смертью.

Джуна повела тенду вверх по пологому склону на вершину утесов, выбирая дорогу между колониями гнездящихся птиц. В гнездах сидели уже почти оперившиеся птенцы. Птицы орали и шипели на них, щелкали клювами, взмахивали крыльями, угрожающе топырили перья на шеях и спинах. Раздавленные и мумифицированные трупики птенцов трещали под ногами. Вонь от птичьего помета и гниющих трупов была неописуемая. Джуна с трудом удерживала подступающую ко рту рвоту. Тенду зажимали носы одетыми в перчатки ладонями.