Текст книги "Тысяча и одна ночь"

И оказалось, что то, что упало в море, это перстень царя. А он был заколдованный, и когда царь на кого-нибудь гневался и хотел его убить, он указывал на него правой рукой, на которой был перстень, из перстня вылетала молния и поражала того, на кого указал царь, и голова его падала с плеч. И войска повиновались царю, и он покорял великанов только благодаря этому перстню.

И когда перстень упал с его пальца, царь скрыл это дело и не мог сказать: «Мой перстень упал в море», – так как боялся, что войска восстанут против него и убьют его, и промолчал.

Вот что было с царём. Что же касается Абу-Сира, то после ухода капитана он взял сеть и закинул её в море, и потянул сеть, и сеть поднялась полная рыбы, и затем он кинул её второй раз, и она снова поднялась полная рыбы, и Абу-Сир все время бросал сеть, а она поднималась полная рыбы, пока перед ним не оказалась большая куча рыбы.

И тогда он сказал про себя: «Клянусь Аллахом, я уже долгое время не ел рыбы!» И выбрал большую жирную рыбу и подумал: «Когда придёт капитан, я скажу, чтобы он изжарил мне эту рыбу, и пообедаю».

И он стал резать рыбу ножом, который у него был, и нож зацепился за что-то в жабрах рыбы, и Абу-Сир увидал, что там находится перстень царя, – потому что эта рыба проглотила перстень, и потом судьба пригнала её к этому острову, и она попала в сеть.

И Абу-Сир взял перстень и надел его на мизинец, не зная, какие у него свойства. И вдруг двое молодцов из слуг повара пришли, чтобы потребовать рыбы, и, подойдя к Абу-Сиру, сказали: «О человек, куда ушёл капитан?» И Абу-Сир сказал: «Не знаю». И сделал знак правой рукой, и вдруг головы слуг упали с плеч, когда Абу-Сир указал на них и сказал: «Не знаю». И Абу-Сир удивился этому и стал говорить: «Смотри-ка! Кто это убил их?» И это показалось ему тяжким, и он задумался.

И вдруг подошёл капитан и увидел большую кучу рыбы и двух убитых, и увидал на пальце Абу-Сира перстень.

«О брат мой, – сказал он ему, – не двигай рукой, на которой перстень. Если ты двинешь ею, ты убьёшь меня!»

И Абу-Сир удивился его словам: «Не двигай рукой, на которой перстень. Если ты двинешь ею, ты убьёшь меня!» И когда капитан дошёл до него и спросил: «Кто убил этих двух слуг?» – Абу-Сир сказал: «Клянусь Аллахом, о брат мой, я не знаю». – «Ты сказал правду, – ответил капитан, – но расскажи мне про этот перстень, как он к тебе попал?» – «Я увидел его в жабрах этой рыбы», – отвечал Абу-Сир. И капитан молвил: «Ты сказал правду. Я видел его, как он падал, сверкая, из дворца царя, пока не упал в море, когда царь указал на тебя и сказал мне: «Бросай его!» Когда он сделал мне знак, я бросил мешок, а перстень свалился у него с пальца и упал в море, и эта рыба проглотила его, и Аллах пригнал его к тебе, и ты её поймал, – так что это твоя доля. Но знаешь ли ты свойства этого перстня?» – «Я не знаю у него никакого свойства», – сказал Абу-Сир. И капитан молвил: «Знай, что войска нашего царя повинуются ему, только боясь этого перстня, так как он заколдован. И когда царь разгневается на кого-нибудь и захочет убить, то указывает на него пальцем, и голова падает с плеч. Молния вылетает из этого перстня, и лучи её достигают прогневавшего, и он тотчас же умирает».

И Абу-Сир, услышав эти слова, обрадовался сильной радостью и сказал капитану: «Вороти меня в город». И капитан сказал: «Я ворочу тебя, ибо я больше не боюсь для тебя зла от царя, потому что, если ты укажешь на него рукой и задумаешь его убить, его голова упадёт перед тобой, и если бы ты даже захотел бить царя и всех его воинов, ты бы убил их без помехи».

И затем он сел в лодку и отправился с Абу-Сиром в город…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Девятьсот тридцать девятая ночь

Когда же настала девятьсот тридцать девятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что капитан посадил Абу-Сира в лодку и отправился с ним в город. И когда доехал до города, поднялся в царский дворец, и вошёл в диван, и увидел, что царь сидит, и воины перед ним, и царь в великом огорчении из-за перстня, но не может рассказать никому из воинов о пропаже перстня.

И когда царь увидел Абу-Сира, он сказал ему: «Разве мы не бросили тебя в море? Как ты сделал, что вышел из него?» И Абу-Сир сказал: «О царь времени, когда ты велел меня бросить в море, твой капитан взял меня и поехал со мной на остров, и спросил о причине твоего гнева на меня, и сказал: «Что ты сделал с царём, что он велел тебя умертвить?» И я ответил: «Клянусь Аллахом, мне не известно, чтобы я сделал с ним что-нибудь скверное». И капитан сказал: «Ты имеешь великое место у царя. Может быть, кто-нибудь тебе позавидовал и забросил о тебе царю какие-нибудь слова, так что царь на тебя рассердился. Но я приходил в твой хаммам, и ты оказал мне уважение, и за твоё уважение ко мне в хаммаме я тебя освобожу и пошлю в твою страну». И затем он положил в лодку вместо меня камень и бросил его в море, но когда ты указал ему насчёт меня пальцем, перстень упал с твоей руки в море, и его проглотила рыба. А я был на острове и ловил рыбу, и эта рыба попалась среди прочей рыбы, и я взял её и хотел изжарить, и когда я вскрыл ей брюхо, я увидел в нем перстень, и взял его, и надел на палец.

И ко мне пришли двое слуг из кухни и потребовали рыбу, и я показал на них пальцем, не зная особенности перстня, и их головы упали; а затем пришёл капитан и узнал перстень, который был у меня на пальце, и рассказал мне, что он заколдованный, и я принёс его тебе, так как ты оказал мне благодеяние и почтил меня крайним почётом. Добро, которое ты мне сделал, у меня не пропало. Вот твой перстень – возьми его, и если я сделал с тобой что-нибудь, требующее убиения, скажи мне, в чем мой грех, и убей меня, и будешь свободен от ответственности за мою кровь».

И затем он снял перстень с пальца и подал его царю. И когда царь увидел, какое благодеяние оказал ему АбуСир, он взял от него перстень и надел его на палец, и душа вернулась к нему.

И он поднялся на ноги, и обнял Абу-Сира, и сказал: «О человек, ты принадлежишь к избранным сынам дозволенного! Не взыщи же с меня и прости мне то, что я тебе сделал. Если бы кто-нибудь, кроме тебя, овладел эти и перстнем, он бы мне его не отдал». – «О царь времени, – сказал Абу-Сир, – если ты хочешь, чтобы я тебя простил, скажи мне, в чем мой грех, который вызвал твой гнев на меня, так что ты приказал меня убить?» И царь воскликнул: «Клянусь Аллахом, я твёрдо установил, что ты невиновен, и нет на тебе никакого греха, раз ты сделал мне это благодеяние, но только красильщик сказал мне то-то и то-то».

И он рассказал ему, что говорил красильщик, и АбуСир молвил: «Клянусь Аллахом, о царь времени, я не знаю царя христиан и в жизни не ездил в христианские земли! Мне не приходило на ум убивать тебя, но этот красильщик был моим товарищем и соседом в городе Искандарии, и жизнь там стала нам тесна, и мы выехали оттуда из-за скудости пропитания и прочли друг другу фатиху о том, что работающий будет кормить безработного, и случилось у меня с красильщиком то-то и то-то».

И он рассказал царю все, что случилось у него с АбуКиром, красильщиком: как тот взял его деньги и покинул его больным в его комнате в хане, и как привратник хана тратился на него, когда он был болен, пока не исцелил его Аллах, и как затем он поднялся и стал ходить по городу со своими принадлежностями, как обычно, и по дороге увидел красильню, около которой была лавка, и, посмотрев в двери красильни, увидел Абу-Кира, который сидел там на скамье, и вошёл к нему, чтобы его приветствовать, и достались ему от него побои и оскорбления, и Абу-Кир сказал про него, что он разбойник, и побил его мучительным боем.

И вот Абу-Сир рассказал царю обо всем, что с ним случилось, с начала до конца, и затем сказал: «О царь времени, это он сказал мне: «Сделай лекарство и поднеси его царю. Хаммам совершенен во всем, но только в нем отсутствует это лекарство». И знай, о царь времени, что это лекарство не вредит. Мы его делаем в наших странах, и оно обязательно бывает в хаммаме, но я забыл о нем, и когда пришёл красильщик и я оказал ему почёт, он напомнил мне об этом и сказал: «Сделай лекарство». Пошли, о царь времени, за привратником такого-то хана и рабочими красильни и спроси их всех о том, что я тебе рассказал».

И царь послал за привратником хана и за рабочими красильни и, когда они все пришли, спросил их, и они рассказали о случившемся, и тогда царь послал за красильщиком и сказал: «Приведите его босым, с непокрытой головой и с связанными руками».

А красильщик сидел в своём доме, радуясь убиению Абу-Сира. И не успел он опомниться, как приближённые царя бросились на него и удары посыпались ему на затылок, а затем ему скрутили руки и его привели к царю. И он увидел, что Абу-Сир сидит рядом с царём, а привратники хана и рабочие красильни стоят перед ним. И привратник хана спросил его: «Не это ли твой товарищ, у которого ты украл деньги и которого ты оставил у меня в комнате больным и сделал с ним то-то и то-то?» А рабочие красильни спросили: «Разве этот не тот, кого ты велел нам схватить и мы его побили?»

И царю стала ясна мерзость Абу-Кира и то, что он заслуживает большего, чем пытки Мункара и Накира[653]653
  Мункар и Накир – имена ангелов, которые, по арабскому поверью, учиняют допрос покойному, а если он не мусульманин, подвергают его жестоким пыткам.


[Закрыть], я потому он сказал: «Возьмите его и проведите по городу и рынку…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Ночь, дополняющая до девятисот сорока

Когда же настала ночь, дополняющая до девятисот сорока, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда царь услышал слова привратника хана и рабочих красильни, он убедился в скверности АбуКира и воздвиг против него несчастия и сказал своим приближённым: «Возьмите его и проведите по городу, а потом положите в мешок и бросьте в море!» – «О царь времени, – сказал Абу-Сир, – уступи мне его! Я простил ему все, что он мне сделал». – «Если ты его простил за себя, то я не могу его простить за себя, – ответил царь, и затем он закричал и сказал: «Возьмите его!» И АбуКира взяли и провели по городу, а потом посадили в мешок, и положили туда извёстку, и бросили мешок в море, и Абу-Кир умер, потопленный, сожжённый.

«О Абу-Сир, – сказал тогда царь, – попроси у меня чего-нибудь – и получишь!» И Абу-Сир сказал: «Я прошу тебя отослать меня в мою землю, – у меня не осталось желания жить здесь».

И царь дал ему много денег сверх прежних наград и даров, а затем он пожаловал ему корабль, нагруженный всяким добром, а матросами были невольники, и царь подарил их ему тоже, после того как предложил ему сделать его везирем, но Абу-Сир не согласился.

А затем он простился с царём и поехал, и все на корабле было его собственностью, даже матросы стали его невольниками, и ехал он не переставая, пока не достиг земли Искандарии.

И они стали на якорь подле Искандарии и вышли на сушу, и один из невольников Абу-Сира увидел мешок у самого берега и сказал: «О господин мой, у берега моря большой тяжёлый мешок, и сверху он завязан, и я не знаю, что в нем». И Абу-Сир подошёл, и развязал мешок, и увидел там Абу-Кира, которого море пригнало в сторону Искандарии, и он вынул его, и закопал поблизости от Искандарии, и сделал ему могилу, и назначил деньги на её содержание, и на дверях гробницы он написал такие стихи:

 
«Узнается муж среди всех людей по делам его.
И дела свободных возвышенны, как порода их.
Не кори других – укоряем будешь, – нередко ведь
Что скажет муж, о нем же будет сказано.
Говорить слова избегай дурные и мерзкие,
Коль ведёшь ты речи шутливые или важные, –
Ведь берём мы пса благородных качеств домой к себе,
А суровый лев на цепи сидит, – неразумен он.
На поверхность моря выносит труп теченье волн,
А жемчужины в глубине таятся песков морских.
Воробей ведь станет соперничать с сильным ястребом
Лишь по глупости и по малости его разума.
На страницах неба и воздуха написано:
«Кто свершил благое, получит тот то же самое».
Не пытайся сахар добыть себе из аронника –
Ведь по вкусу вещь однородной будет с источником».
 

И затем Абу-Сир прожил некоторое время, и взял его Аллах к себе, и его похоронили по соседству с могилой его товарища Абу-Кира, и поэтому было названо это место Абу-Кир и Абу-Сир, а теперь оно известно как Абу-Кир. И вот то, что дошло до нас из их истории. Да будет же хвала сущему вечно, по воле которого сменяются ночи и дни!

Сказка об Абд-Аллахе земном и Абд-Аллахе морском (ночи 940–946)

Рассказывают также, что был один человек, рыбак, по имени Абд-Аллах. И была у него большая семья, с девятью детьми и их матерью, а он был очень беден и не владел ничем, кроме сети. И каждый день он ходил к морю, чтобы ловить рыбу, и когда он ловил немного, то продавал улов и расходовал деньги на своих детей, сообразно с тем, чем наделил его Аллах, а если ловил много, то варил хорошее кушанье и покупал плоды и до тех пор их тратил, пока у него не оставалось ничего. И он говорил про себя: «Надел на завтра придёт завтра». И когда его жена родила, детей стало десятеро, а у этого человека в тот день не было совершенно ничего. И его жена сказала ему: «О господин, присмотри мне что-нибудь, чем напитаться». И рыбак сказал ей: «Вот я пойду, с благословения великого Аллаха, к морю, в сегодняшний день на счастье этого нового младенца, чтобы нам посмотреть, какое его счастье». И жена молвила: «Положись на Аллаха!» И рыбак взял сеть и отправился к морю, а затем он закинул сеть, на счастье этого маленького ребёнка, и сказал: «О боже, сделай его надел лёгким, нетрудным, обильным, нескудным!» И подождал некоторое время, а затем он вытянул её, и сеть поднялась, полная хлама, песку, камешков и травы. И рыбак не увидел в ней ни одной рыбы – ни много, ни мало. И он бросил сеть второй раз, и подождал некоторое время, и вытащил её, но не увидел в ней ничего. И тогда он бросил её в третий раз, и четвёртый, и пятый, но рыбы в сети не поднялось. И рыбак перешёл на другое место и стал просить себе надела у Аллаха великого, и он был в таких обстоятельствах до конца дня, но не поймал ни рыбёшки. И он удивился про себя и сказал: «Разве Аллах сотворил этого новорождённого без надела? Этого никогда не бывает, ибо тог, кто прорезал углы рта, взял на себя его надел. Аллах великий щедр и наделяет».

И затем он поднял сеть и вернулся с разбитой душой, и сердце его было занято его семьёй: он ведь оставил их всех без еды, а жена его вдобавок только что родила. И он шёл и говорил про себя: «Как сделать, и что я скажу детям сегодня вечером?» И дошёл до пекарни булочника. Он увидел около неё лавку (а было время дороговизны, и в те дни у людей находилось для пропитания лишь немногое), и люди предлагали хлебопёку деньги, но он не обращал внимания ни на кого из-за сильной давки. И рыбак остановился, смотря и вдыхая запах горя чего хлеба, и душе его стало хотеться хлеба от голода, и хлебопёк увидел рыбака, и закричал ему, и сказал: «Пойди сюда, о рыбак!» И рыбак подошёл к нему, и хлебопёк спросил: «Ты хочешь хлеба?» И рыбак промолчав, и хлебник молвил: «Говори, не стыдись, Аллах щедр, и если с тобой нет денег, то я дам тебе и подожду, пока к тебе не придёт благо». – «Клянусь Аллахом, о мастер, нет со мной денег, – ответил рыбак, – но дай мне хлеба достаточно для моей семьи, и я заложу у тебя эту сеть до завтра». И хлебопёк сказал ему: «О бедняга, эта сеть – твоя лавка и врата твоего надела. Если ты её заложишь, чем ты будешь ловить? Скажи мне, какого количества тебе хватит». – «На десять полушек серебра», – ответил рыбак. И хлебопёк дал ему хлеба на десять полушек, и затем он дал ему десять полушек серебра и сказал: «Возьми эти десять полушек и свари себе на них кушанье, и будет за тобой двадцать серебряных полушек, а завтра дай мне на них рыбы. А если тебе ничего не достанется, приходи, бери хлеб и десять полушек, и я буду ждать, пока придёт к тебе благо…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Девятьсот сорок первая ночь

Когда же настала девятьсот сорок первая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что хлебопёк сказал рыбаку: «Возьми то, что тебе нужно, я буду ждать, когда придёт к тебе благо, а потом отдай мне на то, что мне с тебя следует, рыбы». – «Да вознаградит тебя Аллах великий и да воздаст тебе за меня всяким благом!» – сказал рыбак. И затем он взял хлеб и десять серебряных полушек и пошёл, радостный. И он купил то, что пришлось, и вошёл к своей жене и увидел, что она сидит и успокаивает детей, которые плачут от голода, и говорит им: «Сейчас ваш отец принесёт вам поесть».

И рыбак вошёл к ним и положил хлеб, и все начали есть, и рыбак рассказал своей жене о том, что с ним случилось, и жена его воскликнула: «Аллах щедр!»

А на следующий день рыбак взял свою сеть и вышел из дому, говоря: «Прошу тебя, о господи, надели меня сегодня тем, что обелит моё лицо перед хлебопёком».

И, дойдя до моря, он стал закидывать свою сеть и вытягивать её, но в ней не было рыбы, и он делал так до конца дня, но не выловил ничего, и пошёл обратно в великой заботе. А дорога к его дому шла мимо пекарни хлебопёка, и рыбак говорил про себя: «Откуда мне пройти к дому? Но я ускорю шаги, чтобы меня не увидел хлебопёк». И, дойдя до пекарни, он увидел лавку и ускорил шаг, стыдясь хлебопёка, чтобы тот его не увидел, и вдруг хлебопёк поднял на него глаза и закричал: «О рыбак, пойди сюда, возьми твой хлеб и деньги – ты забыл!» – «Нет, клянусь Аллахом, я не забыл, – отвечал рыбак, – мне только очень стыдно. Я сегодня не поймал рыбы». – «Не стыдись, – отвечал хлебопёк, – разве я не сказал тебе: «Не спеши, пока не придёт к тебе благо».

И он дал ему хлеб и десять полушек, и рыбак пошёл к своей жене и рассказал ей об этом деле, и она сказала: «Аллах щедр! Если захочет Аллах великий, к тебе придёт благо, и ты сполна отдашь то, что ему следует».

И так продолжалось сорок дней, и рыбак каждый день был у моря от восхода до заката, и каждый день возвращался без рыбы и брал деньги на расходы и хлеб у хлебопёка, и тот не напоминал ему о рыбе ни в один день из дней и не пренебрегал им, как другими людьми, а напротив, давал ему десять полушек и хлеб. И всякий раз, как рыбак говорил: «О брат мой, сведи со мной счёты», – хлебопёк отвечал ему: «Ступай, не время теперь сводить счёты! Когда придёт к тебе благо, мы с тобой сосчитаемся». И рыбак желал ему счастья и уходил, благодаря его.

А на сорок первый день он сказал своей жене: «Мне хочется разорвать эту сеть и отдохнуть от такой жизни». И жена его спросила: «Почему?» И рыбак сказал: «Мой надел в море как будто прервался. До каких пор будет такое положение? Клянусь Аллахом, я растаял от стыда перед хлебопёком. Я больше не пойду к морю, чтобы не проходить мимо его пекарни, у меня нет другой дороги, как мимо его пекарни, и всякий раз, когда я прохожу, он зовёт меня и даёт мне хлеб и десять полушек. До каких же пор я буду у него одолжаться?» И жена рыбака сказала: «Хвала Аллаху великому, который смягчил к тебе его сердце, и он даёт тебе пищу. Что тебе в этом противного?» – «Ему следует с меня большое количество денег, и он обязательно потребует должное», – сказал рыбак. И жена спросила: «Разве он обидел тебя словами?» – «Нет, и он не соглашается свести со мной счёт и говорит: «Когда придёт к тебе благо». И его жена сказала: «Когда он с тебя потребует, скажи ему: «Когда придёт благо, на которое мы с тобой надеемся». – «Когда придёт благо, на которое мы надеемся?» – спросил рыбак. И жена его сказала: «Аллах щедр!» И рыбак молвил: «Твоя правда!» И затем он взял сеть и отправился к морю, говоря: «О господи, пошли мне хотя бы одну рыбу, чтобы я подарил её хлебопёку. И закинул свою сеть в море, и стал тащить, и почувствовал, что она тяжёлая. И он до тех пор возился с сетью, пока сильно не устал, и, вытащив сеть, он увидел в ней мёртвого осла, раздувшегося и скверно пахнущего. И его душе стало противно. И он высвободил осла из сети и воскликнул: «Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! Я обессилел, говоря этой женщине, что не осталось мне надела в море и чтобы позволила она мне бросить это ремесло, но она отвечает: «Аллах щедр, к тебе придёт благо!» Разве этот мёртвый осел и есть благо?»

И его охватила великая забота, и он отправился в другое место, чтобы уйти от запаха осла, и, взяв сеть, закинул её, и подождал над ней некоторое время, а затем потянул и почувствовал, что она тяжёлая. И он до тех пор возился с сетью, пока на его руках не выступила кровь, а вытащив сеть, он увидел в ней человеческое существо. И рыбак подумал, что это ифрит из ифритов господина нашего Сулеймана, которых он заточал в медные кувшины и бросал в море. И когда один кувшин разбился от множества лет, этот ифрит вышел из него и поднялся в сети. И рыбак побежал от него и стал говорить: «Пощады, пощады, о ифрит Сулеймана!» И человек закричал ему из сети и сказал: «Пойди сюда, о рыбак, не убегай от меня, – я потомок Адама, как и ты. Освободи же меня, чтобы получить за меня награду».

И когда рыбак услышал эти слова, его сердце успокоилось, и он подошёл к человеку и сказал: «Разве ты не ифрит из джиннов?» – «Нет, – отвечал он, – я человек и верю в Аллаха и его посланника». – «Кто бросил тебя в море?» – спросил рыбак. И человек сказал: «Я из детей моря. Я гулял, и ты бросил на меня сеть. Мы люди, повинующиеся законам Аллаха, и заботимся о тварях Аллаха великого, и если бы я не боялся и не страшился оказаться среди ослушников, я бы порвал твою сеть, но я согласился на то, что судил мне Аллах. А ты, если освободишь меня, станешь моим владыкой, и я стану твоим пленником. Не хочешь ли ты освободить меня, стремясь к лику великого Аллаха, и заключить со мной соглашение? Ты будешь моим другом, и я буду приходить к тебе каждый день в это место, и ты будешь приходить ко мне и приносить мне подарок из плодов земли – у вас ведь есть виноград, смоквы, арбузы, персики, гранаты и другое, и все, что ты мне принесёшь, будет от тебя принято. А у нас есть кораллы, жемчуга, топазы, изумруды, яхонты и другие драгоценные камни. И я наполню тебе корзину, в которой ты принесёшь мне плоды, дорогими металлами из драгоценностей моря. Что ты скажешь, о брат мой, на такие слова?» – «Фатиха пусть будет между мной и тобой при этих словах», – сказал рыбак. И каждый из них прочёл фатиху, и рыбак освободил человека из сети, а потом спросил его: «Как твоё имя?» И человек сказал: «Моё имя Абд-Аллах морской, и когда ты придёшь в это место и не увидишь меня, позови и скажи: «Где ты, о Абд-Аллах, о морской?»

И я сейчас же окажусь возле тебя…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Девятьсот сорок вторая ночь

Когда же настала девятьсот сорок вторая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Абд-Аллах морской сказал рыбаку: «Когда ты придёшь в это место и не увидишь меня, позови и скажи: «Где ты, о АбдАллах, о морской?» И я сейчас же окажусь подле тебя. А ты – как твоё имя?»

«Моё имя Абд-Аллах» – ответил рыбак. И человек сказал: «Ты – Абд-Аллах земной, а я – Абд-Аллах морской. Постой здесь, я пойду и принесу тебе подарок». – «Слушаю и повинуюсь!» – сказал рыбак. И Абд-Аллах морской ушёл в море.

И Абд-Аллах земной стал раскаиваться, что освободил его из сети, и сказал про себя: «Откуда я знаю, что он ко мне вернётся? Он только посмеялся надо мной, а я его освободил. Если бы я оставил его в сети, я бы его показывал людям в городе и брал за это деньги от всех людей и входил бы с ним в дома знатных». И он стал горевать о том, что выпустил Абд-Аллаха морского, и говорить себе: «Ушла твоя добыча у тебя из рук!»

И когда он печалился, что выпустил его из рук, АбдАллах морской вдруг вернулся к нему с полными руками жемчуга, кораллов, изумрудов, яхонтов и драгоценных камней и сказал: «Бери, брат мой, и не взыщи с меня – у меня нет корзины, чтобы её тебе наполнить». И тут Абд-Аллах земной обрадовался и взял от него драгоценности, и Абд-Аллах морской сказал: «Каждый день приходи в это место до восхода солнца». И затем он простился с ним и вошёл в море.

Что же касается рыбака, то он пошёл в город, радостный, и шёл, пока не достиг хлебопёка, и тогда он сказал ему: «О брат мой, пришло к нам благо, сведи со мной счёт». – «Не нужно сводить счета, – ответил хлебопёк, – если у тебя что-нибудь есть, дай мне, а если у тебя нет ничего, бери свой хлеб и деньги и ступай, а потом придёт к тебе благо». – «О друг мой, – сказал рыбак, – благо пришло ко мне от щедрот Аллаха. Тебе следует с меня великое множество, но возьми вот это». И он захватил пригоршню жемчуга, кораллов, яхонтов и драгоценных камней (а в этой пригоршне была половина того, что у него было) и отдал их хлебнику и сказал: «Дай мне немного мелочи, чтобы тратить сегодня, пока я не продам эти драгоценности». И хлебопёк отдал ему все деньги, которые имел под рукой, и весь хлеб, что был у него в корзине. И он обрадовался этим драгоценностям и сказал рыбаку: «Я твой раб и слуга». И понёс весь хлеб, который у него был, на голове, и дошёл за рыбаком до его дома, и отдал хлеб его жене и детям. А потом он пошёл на рынок и принёс мясо, зелень и плоды всех сортов, и он бросил свою пекарню, и весь день оказывал услуги АбдАллаху земному и исполнял его дела. И рыбак сказал ему: «О брат мой, ты утомил себя». И хлебопёк ответил: «Это для меня обязательно, так как я стал твоим слугой, и твои благодеяния меня затопили». – «Это ты был моим благодетелем при стеснении и дороговизне», – сказал рыбак. И хлебник провёл с ним эту ночь за прекрасной едой.

А потом хлебопёк стал другом рыбака, и тот рассказал своей жене о случае с Абд-Аллахом морским, и жена его обрадовалась и молвила: «Скрывай свою тайну, чтобы не схватили тебя судьи». – «Если я скрою свою тайну от всех людей, то я не скрою её от хлебопёка», – ответил рыбак. И на другой день утром (ас вечера он наполнил корзину плодами всевозможных сортов) он взял корзину до восхода солнца, и отправился к морю, и поставил её на краю берега, и сказал: «Где ты, о Абд-Аллах, о морской?» И вдруг тот ответил ему: «Пред тобой», – и вышел к нему. И рыбак предложил ему плоды, и Абд-Аллах морской взял их, и ушёл с ними, и погрузился в море на некоторое время, а затем он вышел, неся корзину, полную всевозможных металлов и драгоценностей. И Абд-Аллах земной поднял её на голову и ушёл, и когда он дошёл до пекарни хлебопёка, тот сказал ему: «О господин мой, я спёк сорок пышек и отослал их тебе домой, а теперь я пеку особый хлеб[654]654
  Особый хлеб – название сорта хлеба из лучшей белой муки, который считался в средневековом Египте лакомством.


[Закрыть], и когда он будет готов, я доставлю его на дом и пойду принесу тебе зелень и мясо».

И рыбак захватил из корзины три пригоршни и отдал их ему, а потом он отправился домой и поставил корзину, и, взяв из каждого рода камней один дорогой камень, пошёл на рынок драгоценных камней, и остановился у лавки старосты рынка, и сказал: «Купи у меня эти драгоценности». – «Покажи мне их», – сказал староста. И рыбак показал, и староста спросил: «Есть ли у тебя ещё камни, кроме этого?» – «У меня их полная корзина», – отвечал рыбак. И староста рынка спросил его: «Где твой дом?» И рыбак ответил: «На такой-то улице».

И тогда староста отнял у него камни и сказал своим слугам: «Схватите его! Это тот разбойник, который украл вещи царицы, жены султана». И он велел им побить рыбака, и его побили и связали, а староста и все люди с рынка драгоценных камней вышли и стали говорить: «Мы поймали разбойника». И некоторые из них говорили: «Не украл вещей такого-то никто, кроме этого негодяя». А другие говорили. «Не украл всего, что в доме такого-то, никто, кроме него!» И одни говорили так, а другие говорили этак, и при всем этом рыбак молчал, и не давал никому ответа, и ни к кому не обращал речи, пока его не поставили перед царём. И тогда староста сказал: «О царь времени, когда украли ожерелье царицы, ты послал известить нас и потребовал поимки обидчика, и я старался больше всех людей и поймал тебе обидчика. Вот он перед тобой, а вот драгоценности, которые мы вырвали у него из рук». И царь сказал евнуху: «Возьми эти драгоценности и покажи их царице и спроси её: «Не твои ли это вещи, которые у тебя пропали?» И евнух взял камни и вошёл к царице, и, увидев их, царица удивилась и послала сказать царю: «Я нашла своё ожерелье у себя, а это не мои вещи, но эти камни лучше, чем камни в моем ожерелье. Не обижай же этого человека…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Девятьсот сорок третья ночь

Когда же настала девятьсот сорок третья ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что жена царя послала сказать ему: «Это не мои вещи, но эти камни лучше, чем камни в моем ожерелье. Не обижай же этого человека, и если он их продаёт, купи у него для твоей дочери, Умм-ас-Сууд, – мы сделаем ей из них ожерелье».

И когда евнух вернулся и рассказал царю о том, что сказала царица, царь проклял старосту ювелиров и его людей проклятием Ада и Самуда[655]655
  Ад и Самуд – мифические племена, которые Аллах, как говорится в Коране, истребил за неповиновение пророкам.


[Закрыть], и те сказали: «О царь времени, мы знали, что этот человек – бедный рыбак, и сочли это для него слишком многим и подумали, что он украл камни». – «О мерзавцы, – сказал царь, – разве вы считаете слишком многим благоденствие правоверного? Почему же вы его не спросили? Может быть, Аллах великий наделил его, когда он не ожидал? Как же вы объявляете его разбойником и позорите его среди людей! Уходите, да не благословит вас Аллах!» И ювелиры вышли испуганные.

Вот то, что было с ними. Что же касается царя, то он сказал: «О человек, да благословит Аллах для тебя то, чем он тебя наделил. Ты в безопасности! Но скажи мне правду, откуда у тебя эти драгоценности? Я – царь, но у меня не найдётся им подобных». – «О царь времени, – сказал Абд-Аллах, – у меня их полная корзина. И дело обстоит так-то и так-то».

И он рассказал ему о своей дружбе с Абд-Аллахом морским и сказал: «У нас с ним заключено соглашение: я каждый день наполняю ему корзину плодами, а он наполняет её такими камнями». И царь сказал ему: «О человек, это твоя доля, но для денег нужен сан. Я защищу тебя от господства людей в эти дни, но, может быть, я буду низложен или умру, и власть получит другой, и тогда он убьёт тебя из любви к здешней жизни и из жадности. Я хочу женить тебя на моей дочери и сделать тебя моим везирем и завещать тебе власть после себя, чтобы никто не хотел обидеть тебя после моей смерти». И затем царь сказал: «Возьмите этого человека и отведите его в баню».

И рыбака взяли, и вымыли ему тело, и надели на него одежду из одежд царей, и потом его привели к царю, и тот сделал его своим везирем. А затем он послал скороходов, музыкантов и жён всех вельмож в дом рыбака, и они одели его жену, вместе с детьми, в одежды царских жён и посадили её в носилки, и жены всех вельмож, солдаты, скороходы и музыканты пошли перед ней и привели её к дому царя, а маленький ребёнок был у неё на руках. И её больших детей ввели к царю, и тот принял их с почётом, и взял к себе на колени, и посадил рядом с собой, и их было девять детей мужеского пола, а царь был лишён мужеского потомства и получил только ту дочь, которую он назвал Умм-ас-Сууд.