Текст книги "Тысяча и одна ночь"

Рассказ о воре и простаке (ночь 388)

Рассказывают также, что один простак шёл, держа в руке узду своего осла, которого он вёл за собой, и его увидали два человека из ловкачей, и один сказал другому: «Я похищу осла у этого человека». – «Как ты его похитишь?» – спросил тот. И ловкач ответил: «Следуй за мной, и я покажу».

И он последовал за ним, а ловкач подошёл к ослу и отвязал повод и отдал его товарищу, и тот надел повод себе на шею и шёл за простаком до тех пор, пока не убедился, что его товарищ ушёл с ослом, и тогда он остановился. И простак потянул за повод, но человек не пошёл, и простак обернулся и увидел, что повод надет ему на шею. «Что ты такое?» – спросил его простак. И человек ответил: «Я твой осел, и у меня дивная история. У меня была мать, праведная старуха, и в какой-то день я пришёл к ней пьяный, и она сказала: «О дитя моё, раскайся перед Аллахом великим в этих грехах». А я взял палку и побил мать, и она прокляла меня, и Аллах великий превратил меня в осла и отдал тебе в руки. И я провёл у тебя все это время, а сегодня моя мать вспомнила обо мне, и Аллах смягчил ко мне её сердце, и она помолилась за меня, и Аллах снова сделал меня человеком, как прежде». – «Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! – воскликнул простак. – Заклинаю тебя Аллахом, о брат мой, считай меня невиновным в том, что я с тобой сделал, – за езду на тебе и другое!»

И затем он пустил этого человека идти своей дорогой, и тот ушёл, а обладатель осла вернулся к себе домой, пьяный от заботы и огорчения. И жена спросила его: «Что тебя постигло и где осел?» И простак ответил: «Ты ничего не знаешь о деле с ослом? Я расскажу тебе его».

И он рассказал ей эту повесть, а жена воскликнула: «Горе нам от Аллаха великого! Как могло случиться такое, что мы заставляли себе служить сыновей Адама?» И потом она стала раздавать милостыню и просить у Аллаха прощенья, а тот человек просидел некоторое время дома, без работы. И жена его сказала: «До каких пор будет это сиденье дома, без работы? Иди на рынок, купи нам осла и работай на нем».

И её муж пошёл на рынок и остановился около ослов и вдруг видит, продают его осла! И, узнав осла, он подошёл к нему и приложил рот к его уху и сказал: «Горе тебе, злосчастный! Может быть, ты вернулся к пьянству или побил твою мать? Клянусь Аллахом, я больше никогда тебя не куплю!» А потом он оставил его и ушёл.

Рассказ о Ситт-Зубейде и Абу-Юсуфе (ночи 388–389)

Рассказывают также, что повелитель правоверных Харун ар-Рашид удалился однажды в полуденное время к себе в спальню, и, когда он поднялся на ложе, на котором спал, он увидел свежее семя у себя в постели. И это ужаснуло его, и его настроение сильно испортилось, и охватила его великая забота. И он позвал Ситт-Зубейду и, когда та явилась, спросил её: «Что это упало на постель?» И Ситт-Зубейда посмотрела и сказала: «Это семя, о повелитель правоверных». – «Скажи мне правду о причине этого семени, иначе я тебя сейчас же схвачу», – воскликнул халиф. И Ситт-Зубейда ответила: «Клянусь Аллахом, о повелитель правоверных, я не знаю этому причины, и я невиновна в том, в чем ты меня заподозрил!»

И ар-Рашид потребовал судью Абу-Юсуфа и рассказал ему историю и показал ему семя, и судья Абу-Юсуф поднял голову к потолку и увидел в нем щель и сказал: «О повелитель правоверных, у летучей мыши семя такое же, как у человека, и это семя летучей мыши».

И он потребовал копьё и, взяв его в руку, ткнул им в щель, и мышь упала. И подозрение оставило Харуна ар-Рашида…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Триста восемьдесят девятая ночь

Когда же настала триста восемьдесят девятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда судья Абу-Юсуф взял в руки копьё и ткнул им в щель, летучая мышь упала. И подозрение оставило Харуна ар-Рашида, я стала ясна невиновность Зубейды, и она прищёлкнула языком от радости, что оказалась невиновна, и объявила Абу-Юсуфу, что даст ему хорошую награду. А у неё был большой плод, поспевший не вовремя, и она знала про другой такой же в саду, и спросила: «О имам веры, какой плод тебе приятнее – присутствующий или отсутствующий?» – «По нашему толку, – ответил Абу-Юсуф, – отсутствующих её судят. Когда он явится, его будут судить».

И Зубейда велела принести ему оба плода, и АбуЮсуф поел того и другого, и, когда Зубейда спросила: «Какая между ними разница?», судья ответил: «Всякий раз, когда я хочу похвалить один из них, другой поднимается с доказательствами».

И, услышав его слова, ар-Рашид засмеялся и дал ему награду, и Зубейда тоже дала ему награду, которую обещала, и Абу-Юсуф ушёл от них радостный. Посмотри же, каковы достоинства этого имама, и как пришла через его руки невиновность Зубейды и выяснение причины дела.

Рассказ об аль-Хакиме и купце (ночь 389)

«Хвала Аллаху, создавшему в числе наших подданных человека, достаток которого Аллах так расширил, что он кормит халифа и его приближённых, не приготовляясь к этому, но лишь из остатков своего кушанья».

И затем он велел дать ему то, что было в казначействе из дирхемов, битых в этом году (а было их три тысячи тысяч и семьсот тысяч), и не сел на коня, пока их не принесли. И царь отдал деньги тому человеку и сказал: «Помогай себе ими в твоём положении – твоё благородство больше этого».

А потом он сел на коня и уехал.

Рассказ об Анушнрване и женщине (ночи 389–390)

Рассказывают также, что справедливый царь Кисра Ануширван[407]407
  Кисра (Хосрой) Ануширван – один из царей династии Сасанидов (царствовал 531–579 гг.).


[Закрыть] выехал однажды на охоту. Он отделился от приближённых, гонясь за газелью. И когда он помчался за газелью, то вдруг увидел вблизи деревню. А царю сильно хотелось пить, и он поехал в эту деревню и направился к воротам дома, стоявшего на его пути, и потребовал воды, чтобы напиться.

И к нему вышла женщина и увидела его и, вернувшись в дом, выжала один стебель сахарного тростника и смешала то, что выжала, с водой и налила воду в кубок, а в воду насыпала немного благовоний, похожих на пыль, и затем подала кубок Ануширвану. И царь посмотрел в кубок и увидел там что-то, похожее на пыль, и стал понемногу пить из кубка, пока не выпил до дна. А затем он сказал женщине: «О женщина, прекрасная это вода. Как она сладка! Если бы не этот сор, который был в ней и замутил её». – «О гость, – отвечала женщина, – я нарочно бросила в воду этот сор, который замутил её». – «А зачем ты это сделала?» – опросил царь. И женщина сказала: «Потому что я видела, что ты сильно хочешь пить, и побоялась, что ты выпьешь воду одним глотком, и это тебе повредит. Если бы в ней не было сора, ты бы, наверное, так и сделал».

И справедливый царь Ануширван изумился словам женщины и остроте её ума и понял, что сказанное ею есть следствие остроты ума и сообразительности и превосходного разума. «Из скольких стеблей ты выжала эту воду?» – спросил он женщину. И та ответила: «Из одного стебля». И Ануширван изумился и потребовал запись поземельной подати, которая приходилась с этой деревни, и увидел, что подать с неё небольшая. И задумал он по возвращении к себе в столицу увеличить подать с этой деревни и сказал: «Деревня, где в одном стебле столько воды, – как может быть подать с неё в столь малом количестве?»

А потом он уехал из этой деревни на охоту, и в конце дня вернулся обратно и проехал, уединившись, мимо тех ворот и потребовал воды, чтобы напиться.

И к нему вышла та самая женщина и, увидев царя, узнала его и вернулась, чтобы вынести ему воду, и замешкалась. И Ануширван поторопил её и спросил: «Почему ты замешкалась?..»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Триста девяностая ночь

Когда же настала ночь, дополняющая до трехсот девяноста, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что царь Ануширван поторопил женщину и спросил: «Почему ты замешкалась?» И женщина отвечала: «Потому что из одного стебля я не смогла отжать столько, сколько тебе нужно, и я выжала три стебля, но из него тоже не вышло столько, сколько выходило из одного стебля». – «А в чем причина этого?» – спросил царь Ануширван. «Причина этого в том, что намерения султана изменились», – ответила женщина. «Откуда это стало тебе известно?» – спросил царь. И она сказала: «Мы слышали от разумных, что, когда меняются намерения султана, благоденствие изменяет людям и малым становится у них добро». И Ануширван засмеялся и изгнал из своей души то, что он задумал для этих людей. И он тотчас же взял ту женщину в жены, так как ему понравилась крайняя острота её ума и сообразительность и красота её речей.

Рассказ о водоносе и жене ювелира (ночи 390–391)

Рассказывают также, что был в городе Бухаре некий водонос, который носил воду в дом одного ювелира. Носил он её так тридцать лет. А у этого ювелира была жена – до предела красивая и прекрасная, блестящая и совершённая, и ей приписывали благочестие, скромность и добродетель. И однажды водонос пришёл, как обычно, и налил воду в водохранилища, а женщина стояла посреди двора. И водонос приблизился к ней и взял её за руку и стал её тереть и мять, а потом ушёл и оставил женщину. И когда её муж пришёл с рынка, она сказала ему: «Я хочу, чтобы ты сказал мне, что ты сделал сегодня на рынке такого, что разгневал Аллаха великого». – «Я не сделал ничего, что могло разгневать Аллаха великого», – ответил муж. И женщина воскликнула: «Да клянусь Аллахом, ты сделал что-то, что гневит Аллаха великого! И если ты не расскажешь мне, что ты сделал, и не будешь правдив в рассказе, я не останусь в твоём доме, и ты не увидишь меня, и я не увижу тебя». – «Я расскажу тебе о том, что я сегодня сделал, по правде, – отвечал муж. – Я сидел, как обычно, в своей лавке, и вдруг пришла ко мне женщина и велела мне выковать для неё браслет и ушла. И я выковал ей браслет из золота и отложил его, а когда она пришла, я принёс ей браслет, и она высунула руку и надела браслет. И я смутился из-за белизны её руки и красоты её кисти, которая пленяет взор, и мне вспомнились слова поэта:

 
Вот рука её! Красотой браслетов блестит она,
Как огонь горят над водой они текучей.
А рука её, что охвачена ярким золотом, –
Как вода, огонь охватившая любовно.
И я взял её руку и помял её, и повертел».
 

И жена ювелира воскликнула: «Аллах велик! Зачем ты это сделал! Поистине, человек водонос, который ходил к нам в дом в течение тридцати лет, и не видел ты в нем обмана, взял меня сегодня за руку и стал её мять и вертеть». – «Попросим у Аллаха пощады, о женщина!

Я раскаиваюсь в том, что было, попроси же для меня прощения», – отвечал её муж. И женщина молвила:

«Да простит Аллах нам и тебе и да наделят он нас прекрасным здоровьем…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Триста девяносто первая ночь

Когда же настала триста девяносто первая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что жена ювелира сказала: «Да простит Аллах нам и тебе и да наделит он нас прекрасным здоровьем».

А когда настало следующее утро, пришёл тот человек водонос и бросился перед женщиной на землю и стал валяться в пыли и извиваться перед нею и сказал: «О госпожа, сделай меня свободным от того, на что меня подстрекнул сатана, который сбил меня с пути и ввёл в заблуждение!» И женщина сказала ему: «Иди своей дорогой. Эта ошибка была не от тебя – причиною её был мой муж, так как он сделал то, что сделал в лавке, и Аллах отплатил ему за это».

И говорят, что ювелир, когда жена рассказала ему о том, что сделал с ней водонос, воскликнул: «Удар за удар! Если бы я прибавил, наверное прибавил бы и водонос!»

И эти слова стали поговоркой, ходячей среди людей. И подобает женщине быть заодно с мужем и явно и в тайне и удовлетворяться от него малым, если он не властен на многое, и следовать примеру Аиши-правдивой и Фатимы-ясноликой[408]408
  Аиша – любимая жена Мухаммеда, дочь его преемника, халифа Абу-Бекра. Фатима – дочь Мухаммеда, бывшая замужем за четвёртым халифом Али (правил 656–661 годы), мать его сыновей, аль-Хасана и аль-Хусейна.


[Закрыть] – да будет Аллах доволен ими обеими! – чтобы быть последовательницей благочестивых предков»

Рассказ о Ширин и рыбаке (ночь 391)

Рассказывают также, что Хосру[409]409
  Хосру (Хосров) – персидский царь Хосрой II (годы правления 590–628) – из династии Сасанидов. Рассказ о его любви к Ширин послужил темой ряда поэтических произведений.


[Закрыть] (а это царь из царей) любил рыбу.

И однажды он сидел в своих покоях вместе с Ширив, своей женой и к нему пришёл рыбак с большой рыбой, и поднёс её Хосру.

И царю понравилась эта рыба, и он велел дать рыбаку четыре тысячи дирхемов, а Ширин сказала: «Плохо то, что ты сделал». – «А почему?» – спросил Хосру. И Ширин сказала: «Потому что, если ты после этого дашь кому-нибудь из своей челяди такое количество денег, он сочтёт это ничтожным и скажет: «Он дал мне столько же, сколько дал рыбаку». А если ты дашь меньше, он скажет: «Он меня презирает и дал мне меньше, чем дал рыбаку». – «Ты права, – сказал Хосру, – но дурно, когда царь берет обратно подаренное, и это уже пропало». – «Я придумаю, как тебе получить подарок обратно», – молвила Ширин.

«А как так?» – спросил царь. И она оказала: «Когда ты этого захочешь, позови рыбака и спроси его: «Эта рыба самец или самка?» И если он скажет: «Самец», – скажи ему: «Мы хотели только самку». А если он скажет: «Самка», – скажи: «Мы хотели только самца».

И царь послал за рыбаком и тот вернулся (а этот рыбак обладал острым умом и сообразительностью), и царь Хосру спросил его: «Эта рыба самец или самка?» И рыбак поцеловал перед ним землю и ответил: «Эта рыба двуполая – не самец и не самка».

И Хосру засмеялся его словам и приказал дать ему другие четыре тысячи дирхемов. И рыбак пошёл к казначею и получил от него восемь тысяч дирхемов, и положил их в мешок, который был с ним, и взвалил его на спину и хотел выйти, но у него выпал один дирхем. И рыбак снял мешок с плеча и нагнулся за дирхемом и взял его (а царь и Ширин смотрели на него). Ширин тогда и говорит царю: «О царь, видел ли ты скаредность этого человека и его низость: когда у него упал дирхем, ему нелегко было оставить его, чтобы его поднял кто -нибудь из слуг царя».

Царь, услышав её слова, почувствовал к рыбаку отвращение и воскликнул: «Ты права, о Ширин!» А зятем он велел вернуть рыбака и сказал ему: «О низкий помыслами! Ты не человек! Помнишь, как ты, сняв с плеча мешок с деньгами, нагнулся ради дирхема, поскупившись оставить его?»

И рыбак поцеловал землю и сказал: «Да продлит Аллах век царя! Я поднял этот дирхем с земля не потому, что он был для меня значителен, – я потому поднял его с земли, что на одной из его сторон изображение царя, а на другой стороне – его имя. Я боялся, что кто-нибудь наступит на него, не зная этого, и будет этим оскорблено имя царя и его изображение, и с меня взыщется за этот грех».

И царь удивился словам рыбака и нашёл прекрасным то, что он сказал, и велел дать ему ещё четыре тысячи дирхемов и приказал глашатаю кричать в царстве: «Не должно никому следовать мнению женщин, – кто последует их мнению, потеряет с каждым своим дирхемом ещё два дирхема».

Рассказ о Яхье ибн Халиде и его госте (ночи 391–392)

Рассказывают, что Яхья ибн Халид аль-Бармаки вышел из дворца халифа, направляясь домой, и увидел у ворот своего дома человека. И когда он приблизился, этот человек поднялся на ноги и приветствовал Яхью и сказал: «О Яхья, я нуждаюсь в том, что есть у тебя в руке, и я сделаю Аллаха моим ходатаем перед тобой!»

И Яхья велел отвести этому человеку место в своём доме и приказал своему казначею доставлять ему каждый день тысячу дирхемов, и чтобы кушанье ему было из его личных кушаний, и человек этот провёл таким образом целый месяц. И когда месяц кончился, к нему пришло тридцать тысяч дирхемов, и человек побоялся, что Яхья возьмёт у него деньги из-за их множества, и тайком ушёл…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Триста девяносто вторая ночь

Когда же настала триста девяносто вторая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что тот человек взял деньги и тайком ушёл. И Яхье рассказали об этом, и он воскликнул: «Клянусь Аллахом, если бы он провёл у меня целую жизнь и весь свой век, я бы, право, не отказал ему в награде и не прекратил бы почёт и гостеприимство! Милости Бармакидов неисчислимы и достоинства их неисчерпаемы, в особенности Яхьи ибн Халида: он преисполнен славных достоинств, как сказал о нем поэт:

 
Я щедрость спросил: «Свободна ты?»
И сказала: «Нет, Рабыня в неволе я у Яхьи ибн Халида».
«Покупкою?» – я спросил. Сказала она: «О нет!
В наследство досталась я ему от отца к отцу»,
 

Рассказ об аль-Амине и невольнице (ночь 392)

Рассказывают, что у Джафара, сына Мусы аль-Хади[410]410
  Муса аль-Хади – четвёртый халиф из династии Аббасидов.


[Закрыть], была невольница-лютнистка, по имени аль-Бедр-аль-Кебир.

И не было в то время никого прекраснее её лицом, стройнее станом, нежнее по качествам и искуснее в пении и игре на струнах. И была она до пределов красива и до конца изящна и совершенна. Про неё услышал Мухаммед аль-Амин, сын Зубейды[411]411
  Мухаммед аль-Амин – сын халифа Харуна ар-Рашида и его любимой жены Ситт-Эубейды.


[Закрыть], и стал просить Джафара, чтобы тот продал ему эту девушку, но Джафар сказал: «Ты знаешь, что таким, как я, не подобает продавать невольниц и назначать цену за наложниц, и не будь она питомицей моего дома, я бы, право, отослал её к тебе и не пожалел бы её для тебя».

А потом Мухаммед аль-Амин, сын Зубейды, отправился однажды, с целью повеселиться, в дом Джафара, и тот велел подать ему то, что хорошо иметь среди друзей, и приказал своей невольнице аль-Бедр-аль-Кебир спеть и повеселить аль-Амина. Девушка настроила инструменты и спела самые приятные напевы. И Мухаммед аль-Амин, сын Зубейды, принялся за питьё и увеселения и велел кравчим побольше поить Джафара, чтобы напоить его пьяным. И потом он взял девушку с собою и отбыл домой и не протянул к ней руки, а с наступлением утра он велел позвать Джафара. Когда тот пришёл, он поставил перед ним вино и приказал невольнице петь ему из-за занавески. И Джафар услышал её голос и узнал её и разгневался, но не проявил гнева из-за благородства своей души и возвышенности своих помыслов и не выказал никакой перемены. А когда их встреча окончилась, Мухаммед аль-Амин, сын Зубейды, велел кому-то из своих людей наполнить челнок, на котором приехал Джафар, дирхемами и динарами и дивными богатствами. И слуга сделал то, что приказал ему альАмин, и положил в челнок тысячу кошельков и тысячу жемчужин, каждая жемчужина ценою в двадцать тысяч дирхемов, и клал туда разные редкости, пока матросы не завопили и не сказали: «Лодка не может поднять больше ничего!»

И аль-Амин приказал доставить все это в дом Джафара. Таковы-то помыслы великих, да помилует их Аллах!

Рассказ о Сайде ибн Салиме аль-Бахили (ночи 392–393)

Рассказывают, что Сайд ибн Салим аль-Бахили говорил: «Моё положение стало трудным во времена Харуна ар-Рашида, и у меня собралось много долгов, которые тяготили мою жизнь, и я был бессилен расплатиться. И хитрости стали для меня тесны, и я впал в замешательство, не зная что делать, так как мне было очень затруднительно уплатить долги. А заимодавцы окружили мои ворота, и толпились у меня взыскивавшие, и те, кому я был должен, не покидали меня. И иссякли мои хитрости, и усилились думы, и когда я увидел, что дела стали трудны и обстоятельства переменились, я направился к Абд-Аллаху ибн Малику аль-Хузан и попросил его подкрепить меня своими знаниями и привести меня к вратам облегчения своей прекрасной сообразительностью.

И сказал Абд-Аллах ибн Малик аль-Хузаи: «Никто не может освободить тебя от испытания, заботы, стеснения и горя, кроме Бармакидов». А я спросил его: «Кто может перенести их высокомерие и вытерпеть их самовластие?»

И Абд-Аллах ибн Малик сказал: «Вытерпи это, чтобы исправить своё положение…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Триста девяносто третья ночь

Когда же настала триста девяносто третья ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Абд-Аллах ибн Малик аль-Хузаи сказал Сайду ибн Салиму: «Вытерпи это, чтобы исправить своё положение».

И я вышел от него и пошёл к аль-Фадлу и Джафару, сыновьям Яхьи ибн Халида, и рассказал им свою историю и изъяснил своё положение, и они сказали мне: «Да поддержит тебя Аллах своей помощью и да избавит тебя своей милостью от нужды в его тварях! Да осыплет он тебя великими милостями и да позаботится о твоём достатке прежде других – он властен в том, что желает, и с рабами своими милостив и пресведущ».

И я ушёл от них и вернулся к Абд-Аллаху ибн Малику со стеснённой грудью, смущённым умом и разбитым сердцем и повторил ему то, что они мне сказали, и Абд-Аллах ибн Малик молвил: «Тебе надлежит провести сегодняшний день у нас, и мы посмотрим, что определит Аллах великий».

И я просидел у него некоторое время, и вдруг пришёл мой слуга и сказал мне: «О господин, у наших ворот много мулов с тюками, и при них человек, который говорит: «Я поверенный аль-Фадла, сына Яхьи, и Джафара, сына Яхьи». И Абд-Аллах ибн Малик воскликнул: «Я надеюсь, что облегчение пришло к тебе! Поднимайся и посмотри, в чем дело». И я поднялся и быстро побежал домой и увидел у ворот человека, у которого была бумажка, где было написано: «Ты был у нас, и мы слышали твои слова, и после твоего ухода мы направились к халифу и осведомили его о том, что обстоятельства заставили тебя унизиться до просьбы, и халиф приказал доставить тебе из казначейства тысячу тысяч дирхемов. И мы сказали ему: «Эти деньги он отдаст заимодавцам и заплатит ими долги. Но где он достанет деньги на свои расходы?» И халиф приказал выдать тебе ещё триста тысяч дирхемов, и каждый из нас доставил к тебе из своих свободных денег тысячу тысяч дирхемов, а всего стало три тысячи тысяч и триста тысяч дирхемов, которыми ты поправишь свои обстоятельства и дела».

Посмотри же на великодушие этих великодушных, да помилует их Аллах великий!