Текст книги "Человекомерность социальных систем"

Саморегулирование отношений между людьми происходит в процессе их совместной деятельности. Это означает, что в своем сущностном системном качестве культура представляет собой порождение активной творческой деятельности множества людей, однако ее практическими творцами и исполнителями являются отдельные и, как правило, самобытные, уникальные личности: писатели, драматурги, кинематографы, художники, композиторы, актеры и т. д. К тому же каждый человек по отношению к культуре выступает в качестве потребителя ее произведений, использующего в своей жизнедеятельности стихи и романы, пьесы и музыку, художественные полотна и кинофильмы, осваивает и реализует в общении и совместной деятельности с другими людьми ее сюжеты, символы, способы коммуникации, оценочные стандарты, знания, этические нормы и правила и т. п. Кроме того, в своих повседневных поступках и взаимодействиях каждая личность действует как продукт культуры, усвоивший в той или иной степени и ее идеалы, ценности и нормы, технологии, и способы взаимодействии с другими людьми, с окружающей реальностью. Наконец, каждый человек выступает своеобразным транслятором культуры, поскольку он, воспроизводя в своих поступках ее ценности и нормы, одновременно во взаимодействии с другими людьми передает информацию, знания о них другим людям. Следует, однако, иметь в виду, что в человеческой деятельности могут создаваться, воспроизводиться и транслироваться явления антикультурной, антигуманной направленности, ослабляющие, развращающие либо разрушающие элементы человечности, человекоориентированности создаваемых культурой произведений и межличностных отношений. Например, такие как, дискредитация человека, различные пороки, преступления – межнациональные и межрелигиозные распри и конфликты, проявления фашизма и национализма. Подлинная человековозвышающая культура восстанавливает неприятие иных антикультурных действий.

Вторым важным базовым принципом развертывания человекосозидающей и человекомерной сущности культуры является ее аксиологическое рассмотрение, т. е. выявление сущности и человекоформирующей роли идеалов, ценностей и норм культуры. Выявленные культурой ценности воплощаются в совершенные образцы духовности, красоты, верности, любви, а в культурных ценностях сконцентрированы обобщенные представления о значимых, важных для людей явлениях, поступках и действиях, описываемых категориями должного, благородного, нравственного, прекрасного и т. п. Именно в ценностях культуры выражается деятельностно-практическое, духовное, заинтересованное освоение человеком мира, его отношение к другим людям и к самому себе. Нормы же культуры – это своеобразные «указатели» и «регуляторы» императивов, поощрений, запретов, стандартов поведения, которыми надлежит руководствоваться в различных жизненных ситуациях, отделяя дозволенное от недозволенного, благодеяние от злодеяния.

Ценности и нормы культуры не остаются извечно постоянными, вместе с развитием и обогащением человеческой деятельности они приобретают динамичность и изменчивость: то, что было ценностью несколько десятилетий или столетий назад, утрачивает свою значимость. Мнимые ценности развенчиваются, возникают и получают широкое распространение новые ценности и нормы. Поэтому важное значение приобретают содержательные критерии идентификации культурных ценностей и отграничение их от всяких проявлений декультуризирующего характера, таких, например, как культивируемые и рекламируемые в некоторых странах Запада однополые браки, гей-парады. Подлинно ценным и социально значимым в культуре может и должно быть только то, что очеловечивает и окультуривает человека, духовно, нравственно и социально возвышает его.

Все три охарактеризованных компонента структурной архитектоники культуры функционируют не в одиночку, не в отрыве друг от друга, а в органическом синергетическом единстве, взаимно дополняя и усиливая один другого. В таком органическом их взаимодействии создается и действует культура как многогранное и многофункциональное, целостное, социальное явление, как единый человекотворческий мир культуры.

Вследствие своей многогранности культура обладает многослойной и многосторонней структурированностью. В ней, наряду с тремя охарактеризованными базовыми компонентами, существует также структурирование на два основных типа культуры – материальную и духовную. Под материальной культурой понимается совокупность материальных, физических объектов, созданных творчеством человека, таких, например, как книга, храм, орудия труда, жилой дом, самолет и т. д. Каждый из этих вещественных предметов выполняет определенные полезные функции и одновременно несет в себе своеобразное символическое значение. Все это вместе взятое представляет определенную ценность для индивида, группы или общества. В отличие от этого духовная культура есть совокупность нематериальных элементов, созданных творчеством людей: ценностей, норм, идей, правил, эталонов поведения, ритуалов, обычаев, традиций, символов. Между материальной и духовной культурой существует глубокое единство, поскольку обе они являются результатом творческой деятельности человека. Истоки этой деятельности составляют в конечном счете идеи, замыслы, стремления, надежды и целеустановки конкретных людей, которые они способны воплощать в соответствующие материальные формы.

Типологизация огромного многообразия культурных феноменов кроме разграничения материальной и духовной культуры включает в себя еще достаточно обширный ряд дифференциаций. В общую социальную ткань культуры в качестве ее различных типов входят также культура мышления, культура общения, культура речи, культура труда, культура чувств, культура поведения, нормативная культура, а в последнее время и информационная культура в ее трех разновидностях: компьютерная культура (киберкультура), мультимедийная и сетевая. В процессе развертывания данного многомерного социального феномена в развитии общества, кроме названных, выделяются культура жизнеобеспечения, культура нравственная, культура политическая, культура правовая, культура хозяйственная, культура художественная, культура адаптивная, индивидуальная культура (культура личности), национальная культура, народная культура, массовая культура, элитарная культура, общечеловеческая (или мировая) культура.

Все выделенные типы культуры выполняют человекотворческие и человекоформирующие функции. Однако каждый из этих типов вносит в осуществляемую ими человекотворческую миссию специфические модификации. Например, культура жизнеобеспечения ставит на приоритетное место регулирующую деятельность человека по поддержанию, воспроизводству и развитию социальных и экономических оснований и структур его нормального существования. В отличие от этого политическая культура сосредотачивает основное внимание на усиление роли политических традиций, убеждений, ценностных ориентаций и установок политической деятельности человека и его социальных общностей. Правовая культура фокус своего внимания и реализации концентрирует на усилении человекотворческой направленности правовых регуляторов (законов, норм, предписаний, установлений) правоприменения, разграничивающих дозволенное от недозволенного и преступного во взаимодействиях людей друг с другом и с властными структурами общества. Все эти разновидности культуры не отделены друг от друга непроходимыми рубежами, а взаимодействуют друг с другом, образуя тем самым единую и целостную, динамично развивающуюся систему. Отличительные особенности культуры заключаются в том, что эта система соединяет в себе все принятые в обществе на данном этапе его развития интересы и потребности людей, действующие в нем ценности, нормы и правила их обеспечения во взаимодействиях между людьми, объединенных общими экзистенциальными ориентациями, социальными целями, обычаями, смыслами и значениями, которыми люди руководствуются в своей жизни, способами и технологиями социализации личности, ее социального и духовно-нравственного возвышения. В этой сложноструктурированной и целостной, динамично развивающейся системе смысловое ядро и человекотворческую роль выполняет духовная культура. В ее состав входят художественная культура, философия, мораль, религия, мифология, наука, которые обычно называют сферами общественного сознания. Если мы с учетом всего изложенного попытаемся структурировать духовную культуру общества, то она примет вид, изображенный на рис. 8.2.

Рис. 8.2. Человекоцентрированная структурная матрица духовной культуры

В свою очередь, каждый из названных типов культуры может быть подвергнут дальнейшей дифференциации. Если мы, например, рассмотрим многомерный мир художественной культуры, то приходится признать, что в ней взаимодействуют друг с другом такие виды художественного творчества и восприятия ценностей, как художественная литература, изобразительное искусство, музыка, танец, театр, кинематограф, архитектура, дизайн. В известной степени сюда же можно отнести мифологию с ее разнообразием в виде мифов, сказок, былин и т. д. Все эти виды художественной культуры органично связаны с религией, философией, нравственностью, наукой. Все это многообразие духовного творчества, стержнем которого выступает творчество художественное, опирается на взаимосвязи с внешней окружающей средой, включающей в себя социальные отношения, экономику, политику и, конечно же, окружающую природу.

Своими структурными компонентами художественная культура разнообразными сюжетами, героями, антигероями, формами, символами оказывает непосредственное воздействие на чувства человека. Она предстает перед читателем, зрителем, слушателем как игра ума, игра воображения и фантазии, дает ему возможность в своих мыслях и чувствах прожить много жизней, помогает ему в своем воображении создавать проект переделки мира, хотя бы собственной жизни. Вследствие этих особенностей художественное начало наличествует в той или иной степени в любом деле человеческой жизни, оказывает на нее очень сильное воздействие. Тем самым она выполняет важную воспитательную функцию, становится учебником жизни. Хорошо известно, что великий преобразователь физики, создатель теории относительности Альберт Эйнштейн сказал, что Ф. Достоевский с его «Преступлением и наказанием» и «Братьями Карамазовыми» дал ему для создания теории относительности больше, чем его учитель – выдающийся математик К. Гаусс, чем многие физики.

Одна из отличительных особенностей художественной культуры (искусства) заключается в ее формирующем воздействии на способность человека воспринимать, оценивать и преобразовывать окружающий мир и самого себя по законам красоты. Красота, как и сама жизнь, многогранна. Обычно говорят, что красота связана с миром событий, происходящих в окружающей среде, наличие которых, воспринимаемых органами чувств, доставляет человеку сильные приятные ощущения. Именно в этом смысле толкуются знаменитые слова Ф. М. Достоевского: «Мир спасет красота»[127]127
  Достоевский Ф. М. Дневник писателя за 1876 год // Полное собр. соч.: в 30 т. Л.: Наука, 1982. Т. 24. С. 159, 167.


[Закрыть]. Глубочайший смысл данного суждения состоит в том, что восприятие красоты человеком – возвышено, благородно, высокодуховно, и человек в таком восприятии мира не в состоянии совершить подлости и преступления, а все свои помыслы и поступки направляет на служение добру, к тому, что он назвал «высокочеловечественным». Он был убежден, что «Литература красоты одна мир спасает…». Разъясняя смысл данного утверждения, он подчеркивал, что воспитывающее воздействие на человека художественной литературы определяется «нравственным признанием высшей красоты, служащей идеалом для всех, перед которой все бы распростерлись и успокоились: вот, дескать, что есть истина, во имя которой все бы обнялись и пустились действовать, достигая ее (красоту)». Великий писатель был убежден, что никакая нравственная низость и подлость не в состоянии заглушить духовные силы человека, призывал к тому, чтобы зло являлось не ограниченным только внешним порядком (различными карами и насилием), но вполне побежденным неискоренимым началом добра, внутренней духовной силой человека. Говоря о романе «Идиот», он подчеркивал, что главная мысль этого романа – изобразить положительно прекрасного человека. Труднее этого нет ничего на свете, потому что задача – безмерная. Главный герой романа князь Лев Мышкин в своем образе несет три нераздельных грани. Первая из них – следование Христу (глубоко нравственное поведение, всепрощение, сострадание, желание воспитывать словом), вторая – донкихотство (рыцарь добра и справедливости, не имеющий никаких практических целей и дел), третья – дитя (не в смысле инфантильности, а в смысле той детскости, которая всегда присутствует в нравственном, добром человеке, т. е. неиспорченности). Князь потрясен красотой Настасьи Филипповны, но это красота поруганная. Образами Мышкина и Настасьи Филипповны писатель выносит приговор обществу, в котором погибают и внешняя и внутренняя красота: внешнюю красоту убивает физическое насилие, а внутреннюю, нравственную, – насилие духовное. В романе красота предстает в разных ипостасях; «Красота – загадка!», «Красоту трудно судить», «Такая красота – сила! С этакой красотой можно мир перевернуть». Но лейтмотивом этого произведения звучат слова Мышкина: «Мир спасет красота!»[128]128
  Достоевский Ф. М. Идиот / Полное собр. соч.: в 30 т. Т. 8. М.: Наука, 1973. С. 317.


[Закрыть].

Вот здесь-то и раскрывается вся глубина понимания Достоевским смысла жизни. Он заключается в единении внешней красоты с внутренней, духовной красотой, неотрывной от добра и справедливости. Именно такое понимание красоты и ее спасительной силы дает человеку и человечеству возможность и реальные пути нравственной мощью духа побороть всякую внешнюю неправду и зло, а затем и неправду внутреннюю.

Многие литературные критики, культурологи, социологи, философы делают в этой знаменитой, программной по существу, фразе ударение на последнем слове. Между тем сам Ф. М. Достоевский и его вдохновенный истолкователь Н. Бердяев основной упор делали на втором слове, на спасительной силе и сущности красоты. В своих убеждениях гениальный романист, по словам Вл. С. Соловьева, «никогда не отделял истину от добра и красоты; в своем художественном творчестве он никогда не ставил красоту отдельно от добра и истины. И он был прав, потому что эти три живут только своим союзом. Добро, отделенное от истины и красоты, есть только неопределенное чувство, бессильный порыв, истина отвлеченная есть пустое слово, а красота без добра и истины есть кумир. Для Достоевского же это были только три нераздельных вида одной безусловной идеи… Истина есть добро, мыслимое человеческим умом, красота есть то же добро и та же истина, телесно воплощенные в живой конкретной форме. И полное ее воплощение – уже во всем – есть конец и цель и совершенство, и вот почему Достоевский говорил, что красота спасет мир»[129]129
  Соловьев В. С. Три речи в память Достоевского / Сочинения: в 2 т. М.: Мысль, 1988. С. 305–306.


[Закрыть].

В поэтике Достоевского добро и истина в качестве неразрывно связанных друг с другом частей триады органично соединены с третьей ее частью – красотой. Для него вопрос о красоте – это не узкий вопрос эстетического восприятия действительности, а практическая проблема спасения мира и человека, проблема широкого видения роли культуры в безграничных контурах человековозвышения. Он делает смысловой упор на деятельностной сущности красоты, ставя на приоритетное место миропреобразующую, человекотворящую и человекоспасающую сущность красоты. В его понимании красота должна выступать как идея, действительно осуществляемая, воплощаемая в мире прежде всего человеческого духа и производящая действительное улучшение человеческой души через ее очищение.

Ф. М. Достоевский был убежден в том, что «люди успокаиваются не прогрессом ума и необходимости, а нравственным признанием высшей красоты, служащей идеалом для всех… во имя которой все бы обнялись и пустились действовать, достигая ее (красоту)»[130]130
  Достоевский Ф. М. Дневник писателя за 1876 год. Ноябрь-декабрь // Полное собр. соч.: в 30 т. Т. 24. М.: Наука, 1982. С. 159.


[Закрыть]. Он с непоколебимой твердостью утверждал: «Тогда только очищается чувство, когда соприкасается с красотою высшей, с красотой идеала»[131]131
  Там же. С. 198.


[Закрыть].

Всем своим творчеством Ф. М. Достоевский восставал против того, чтобы в обществе происходило «отнятие всей личной и духовной свободы у людей, умерщвление личности». Он мечтал о том, что наступит время, когда «все люди в России будут образованны, очеловечены и счастливы»[132]132
  Там же. С. 126–127.


[Закрыть]. В служении этому идеалу он усматривал великое предназначение художественной литературы.

Конечно же, не один Ф. М. Достоевский из великих русских писателей воспел выдающуюся человековозвышающую значимость красоты в жизнедеятельности людей. Вспомним, ведь и В. Г. Белинский утверждал, что красота есть необходимое условие искусства, что без красоты нет и не может быть искусства. Эта позиция фактически совпадала с суждением Н. В. Гоголя, согласно которому искусство стремится непременно к добру положительно или отрицательно: выставляет ли нам красоту всего лучшего, или же смеется над безобразием всего худшего в человеке.

Глубокие суждения о красоте и ее роли в моральном возвышении человека высказал Л. Н. Толстой. В его понимании, красота есть добро, а возвышающее человека духовно, добро сливается воедино с нравственностью. В своем дневнике за 1852 г. он записал: «Простота есть главное условие красоты моральной». Развивая эту мысль, гениальный писатель подчеркнул: «Велика моральная сила русского народа». И выражая стремление чтобы эта моральная красота находила воплощение в художественной литературе, он во время работы над «Севастопольскими рассказами» записал: «Желаю…, чтобы всегда Россия имела… нравственных писателей»[133]133
  Толстой Л. Н. Дневники 1847–1894 // Собр. соч.: в 22 т. Т. 21. М.: Художественная литература, 1985. С. 81, 132, 148.


[Закрыть].

Важное значение красоты в развитии, восприятии и оценке культуры отмечал З. Фрейд. В своей работе «Неудовлетворенность культурой» он подчеркивал, что от культуры люди ожидают красоты. По его словам, «мы требуем, чтобы культурный человек почитал красоту каждый раз, как он с ней сталкивается в природе, и чтобы он ее создавал предметно, в меру возможностей труда своих рук». Он отводил красоте «особое место в ряду требований, предъявляемых культурой» и считал, что она не может быть исключена из сферы культурных интересов. Высокое значение красоты в развитии культуры З. Фрейд рассматривал в тесном взаимодействии со «значением идей в жизни человека»[134]134
  Фрейд З. Неудовлетворенность культурой // Избранное. London. Overseas Interchange Ltd. 1969. С. 283, 284.


[Закрыть].

Различные модификации термина «красота», несут в себе воспетые художественной литературой словосочетания «красота жизни», «красота музыки», «красота женщин», «красота – цель искусства».

В классических художественных произведениях, как уже отмечалось, красота в ее великом нравственном воплощении органично взаимодействует с духовностью и стремлением человека совершенствоваться, совершать добро. По замечательному утверждению Л. Н. Толстого, «человек вообще стремится к жизни духовной». Поэтому, в его понимании, человек в своей повседневной жизни должен «быть деятельным всегда к цели духовной, обдумывать все свои поступки на том основании, что те хороши, которые стремятся к целям духовным». Поэтому, утверждал он, целевая установка литературной деятельности призвана быть «основанной на пользе, добре ближнему»[135]135
  Толстой Л. Н. Дневники. 1847–1894 // Собр. соч.: в 22 т. Т. 21. М.: Художественная литература, 1985. С. 141, 149.


[Закрыть]. Он был убежден, что у человека и человечества существует только одна верная дорога – возрастание добра. Ведь добро в отношении к другому человеку во всех толстовских шедеврах – и в «Войне и мире», и в «Анне Карениной», и в «Воскресении» – вызывает отклики в душе и действиях другого человека, завораживает другого, побуждает его делать добро другим людям. Поэтому он и подчеркивал: «Все, что соединяет людей, есть добро и красота, все что разъединяет их зло и безобразие»[136]136
  Толстой Л. Н. Письма. 1882–1910 // Собр. соч.: в 22 т. Т. 21. М.: Художественная литература, 1984. С. 147.


[Закрыть].

Но подлинное добро, в понимании Л. Н. Толстого, неотрывно от любви. Восхищаясь преобразующим душу человека могуществом этого удивительного и великого чувства, он восклицал: «Вот кто настоящая волшебница – это любовь. Стоит полюбить и то, что полюбил, становится прекрасным»[137]137
  Толстой Л. Н. Дневники. 1895–1910 // Собр. соч.: в 22 т. Т. 22. М.: Художественная литература, 1985. С. 31.


[Закрыть]. Поэтому, считал он, для человека очень важна «вера в добро и самоотвержение»[138]138
  Толстой Л. Н. Письма. 1882–1910 // Собр. соч.: в 22 т. Т. 19, 20. М.: Художественная литература, 1984. С. 28.


[Закрыть].

Свое писательское кредо в понимании и истолковании человекоориентированности художественной литературы Л. Н. Толстой обстоятельно изложил в своем ответном письме Ромену Ролану Обращаясь к великому русскому писателю, Ролан вопрошал: в чем состоит смысл жизни, каковы основные проблемы искусства. Отвечая на эти вопросы, Лев Николаевич подчеркивал, насколько тернист поиск и простым человеком, и писателем смысла жизни. Поясняя свою позицию, он отмечал, поиски смысла жизни могут увенчаться успехом только в том случае, когда человек в отношениях с другими людьми руководствуются простым нравственным правилом – «как можно меньше заставлять других служить себе и как можно больше самому служить другим». Претворение в жизнь реальными поступками данного правила, по его убеждению, дает «нашему существованию разумный смысл и вытекающее из него счастье»[139]139
  Там же. С. 144.


[Закрыть].

А если говорить об основных проблемах искусства, то главное предназначение писателя как и композитора или художника, быть наравне с совестью народа. По совершенно справедливой оценке Юрия Бондарева: «Толстой никогда не поднялся бы до роли властителя дум и чаяний, не будь он стойким выразителем совести народа»[140]140
  Бондарев Ю. М. Диалоги о формулах и красоте. М.: Просвещение, 1990. С. 127.


[Закрыть]. А соотнесенность с жизнью и чаяниями народа, с его совестью делают писателя способным оценить меру духовного в человеке, более того – сделать его способным увидеть безмерность и креативную сущность духовного начала в развитии и жизнедеятельности человека.

Как бы ни были многообразны идеи, сюжеты, события, образы героев художественной литературы, равно как и всей культуры, они всегда обращены к мысли, чувству, сердцу и душе конкретного человека, будь то простой труженик или представитель интеллектуальной элиты. Но чтобы разбудить интерес читателя, зрителя, слушателя к тому, что изображается в его произведениях, вызвать желаемый отклик в его мыслях и чувствах, сам деятель культуры должен быть интересной и яркой индивидуальностью.

Своеобразие художественной культуры как раз и заключается в том, что величайшей ценностью является индивидуальность. Писатель, композитор или режиссер, влекомый своим призванием творить мир по законам красоты, приобретает широкое признание в общественном мнении среди читателей, слушателей, зрителей именно тем, что, трансформируя окружающую жизнь через себя, привносит в нее нечто такое, чего без его творчества не увидят, не узнают, не услышат, не оценят. Чем знаменит «Черный квадрат» Казимира Малевича? В нем на первый взгляд нет ничего, кроме черного прямоугольника, и в тоже время в нем есть очень многое, что зритель может себе представить и вообразить, то, в чем сказывается творческая мощь гениального художника, его умение увидеть и истолковать мир по-своему, создать свой мир – субъективно воспринимаемый, но объективно и своеобразно ценный продукт вдохновенного творчества.

Одним из самых замечательных отличительных качеств художественной культуры является катарсическое очищение человеческой души. Сам термин «катарсис» введен в философский, эстетический оборот еще древнегреческим философом Пифагором, жившим в 570–497 гг. до н. э. Он в учении о музыкальной гармонии космоса утверждал, что гармоничные музыкальные мелодии и ритмы излечивают человеческие нравы, устанавливают гармонию душевных сил. Понятие катарсиса в своей сущности характеризует чувственно-эмотивное потрясение и очищение души человека под воздействием на него определенных произведений искусства, что и позволяет его психике освободиться от эмотивно-негативных переживаний и испытать вследствие этого очищающее и возвышающее личность состояние радости, блаженства, удовлетворения. Из истории культуры известно, например, что Л. Толстого до глубины души потрясли произведения Ж.-Ж. Руссо и А. Стендаля, О. Бальзака, произведения Ф. Рабле и В. Скотта, Н. В. Гоголя, грандиозная картина А. Иванова «Явление Христа народу», труды известного русского философа С. Булгакова, алтарная композиция С. Рафаэля «Сикстинская Мадонна».

Но ведь очищающее и возвышающее воздействие на себя выдающихся произведений искусства испытывают не только писатели и другие деятели культуры. Разве кто-то из нас не испытывал (признаемся, читатель) такое же очищающее влияние романов Л. Толстого, Ф. Достоевского, О. Бальзака или Я. Коласа, пьес У. Шекспира и А. Чехова, повестей В. Быкова, В. Шукшина, симфоний Л. Бетховена или П. Чайковского, опер В. Моцарта, Дж. Верди, М. Мусоргского, фортепианных концертов П. Чайковского и С. Рахманинова, песен в исполнении Э. Пиаф, Е. Образцовой, Л. Зыкиной или В. Хворостовского, кинофильмов Ф. Фелини, И. Бергмана, А. Тарковского, киноролей Ч. Чаплина, А. Тарасовой, М. Ульянова?

Такого рода мощными эмоциональными воздействиями на читателя, зрителя, слушателя и формируется удивительное состояние, которое Е. Евтушенко замечательно представляет как «культуру души». Он утверждает, что одним «из мерил культуры души является мудрость, которая всегда многогранна и там самым выше любых форм безапелляционности, лишенной живой человеческой теплоты»[141]141
  Евтушенко Е. А. Талант есть чудо неслучайное. М.: Советский писатель, 1980. С. 185.


[Закрыть].

Согласно его глубоко верному и точному суждению, замечательные произведения художественной литературы «несут в себе гораздо больше философской плодотворной вопросительности, чем продекларированное желание безвопросности»[142]142
  Евтушенко Е. А. Завтрашний ветер. М.: Правда, 1987. С. 147.


[Закрыть]. Ведь важнейшее предназначение поэзии, как и всей многогранной системы культуры, в том и состоит, чтобы помогать читателю задуматься над важнейшими вопросами человеческого бытия, которые ежедневно ставит перед ним быстро изменяющаяся социальная действительность. Именно вследствие этого, подчеркивает Е. А. Евтушенко, «только задумывание человека над собой, которое спасительно нам дарует великое искусство, делает нас лучше»[143]143
  Евтушенко Е. А. Талант есть чудо неслучайное. М.: Советский писатель, 1980. С. 251.


[Закрыть].

Важнейшим каналом человекоформирующей миссии культуры служит детская художественная литература, которая оказывает мощное человековоспитывающее воздействие на детей. Один из главных и наиболее известных современных создателей детской литературы Эдуард Успенский подчеркивает: «Культуру ребенка определяют, конечно же, мама с папой. Если они не сидят с ребенком над книгой, не находят на это времени среди других занятий, будь то работа, выгул собаки или игра в карты, – ребенок сам читать не будет. Его надо «приклеивать» к книге, помогать ему прорасти сквозь нее… Государство должно поднять детское чтение на щит, пропагандировать его»[144]144
  Аргументы недели. 2015. № 1(442). С. 3.


[Закрыть].

Характерная особенность культуры заключается в том, что все ее произведения в той или иной степени наполнены переживаниями – душевными состояниями изображаемых ими героев, вызванными какими-либо сильными ощущениями и впечатлениями, волнениями, страданиями. Например, М. А. Шолохов в «Тихом Доне» пишет об одном из своих главных героев: «Как не оберегал себя Пантелей Прокофьевич от всяких тяжелых переживаний, но вскоре пришлось ему испытать новые потрясения». Переживание чаще всего составляет эмоционально насыщенное состояние человека, воспроизводящееся в его сознании и подсознании и выявляющееся им в качестве тех или иных эпизодов его собственной жизни. Сюда входят и стремления, и желания, и намерения, воплощающиеся в различных комбинациях мотивационного выбора и средствах достижения желаемых индивидом целей для реализации определенной деятельности. Воплощаясь в волевых актах и конкретных действиях, они во многом определяют жизненные стратегии человека. Поэтому вполне обоснованным представляется утверждение, согласно которому культуру можно интерпретировать как морфологию переживания, а сами переживания – как специфическую культурную ценность, как признак самоценной высокодифференцированный душевной жизни[145]145
  Драгунская Л. Д. Культура как морфология переживания // Человек. 2010. № 6. С. 55–57.


[Закрыть].

Изложенное позволяет объяснить важность двух специфических черт культуры. С одной стороны, переживания литературных, кинематографических, музыкальных и иных героев произведений культуры составляют неотъемлемую и весьма существенную ткань любого повествования в произведении искусства, а с другой стороны, художественно достоверное и мастерское изображение человеческих переживаний, волнений, страстей, горестей вызывает живой отклик в душе читателя, зрителей, слушателей, сопровождаемый более или менее глубокими переживаниями.

Погружение в многоцветный и многообразный мир художественной культуры как для писателей, композиторов, режиссера, актера, так и для их читателей, слушателей, зрителей есть магическое действие самосозидания и самореализации. Подлинное, сильно воздействующее на человека художественное произведение побуждает его переживать, думать, дает пищу для души, для самоидентификации, для осознания нас самих, формирует у людей человекоразмерный взгляд на жизнь. Если мы примем во внимание все эти особенности, то становится очевидным, что структура культуры и ее социальная динамика неразрывно связаны с выполняемыми ею функциями. А когда мы задумываемся над тем, каковы эти функции, то бросается в глаза и немало удивляет нас ее полифункциональность.

Культура выполняет человекоформирующую и человековозвышающую роль не только художественной литературой, но и всеми другими видами искусства. Невозможно представить себе человекотворческую роль культуры, не раскрывая высокой значимости в процессе социализации и развития личности театрального искусства. Ведь театр в своей глубочайшей социальной сущности есть многообразное сценическое действие, в котором возникает насыщенная эмоциями, глубокими переживаниями, радостью и состраданием, любовью и ненавистью, сочувствием и отвержением непосредственное взаимодействие человека, исполняющего предписанную ему автором пьесы и режиссером роль на сцене, и зрителем – человеком, находящимся в зрительном зале, воспринимающим, оценивающим восторженно, благосклонно или негодующе осуществляемое перед ним сценическое действие. Именно в театре идеологическая сущность культуры проявляется наиболее рельефно, многопланово и проникновенно. Такая специфика театра немыслима в своей реализации без эмоционально-духовного взаимодействия актеров и зрителей, наличия и проявления общих интересов между создателями спектакля и публикой.

Истоки театра коренятся в древних игрищах, массовых народных обрядах, ритуальных действиях и т. д. С самого начала своего возникновения и вплоть до сегодняшнего дня театр и зрительская аудитория предстают в качестве своеобразной социокультурной и художественно-эстетической системы в разнообразных проявлениях ее структурно-функциональных особенностей и динамики ее многопланового развития.

Но как бы ни развивалась эта своеобразная социокультурная система, всякое новшество, возникающее и утверждающееся в ней, неразрывно связано с существующими и передающимися от поколения к поколению традициями. С античных времен многочисленные, сменяющие друг друга поколения исполнителей и зрителей дарят друг другу всемирно известные спектакли и восторженное восприятие постановок трагедий Эсхила, Софокла, Еврипида, комедий Аристофана. А разве можно вообразить репертуар современного театра без всемирных драматических шедевров В. Шекспира, М. Сервантеса, П. Кальдерона, Ж. Рассина, Ж.-Б. Мольера, В. Гюго, А. Пушкина, А. Мицкевича, И. Гете, Г. Гауптмана, Г. Ибсена, А. Островского, А. Булгакова, Я. Купалы, Я. Коласа, A. Макаенка и др. Но также как нет и не может быть театрального искусства без выдающихся авторов пьес, так и не может его быть без выдающихся режиссеров и актеров. Мы назовем только некоторых из них, создавших и создающих славу театра: режиссеров – Ж. Барро (Франция), П. Брук (Великобритания), Э. Де Фелиппо (Италия), К. Станиславского, В. Немировича-Данченко, B. Мейерхольда, Е. Вахтангова, Ю. Любимова (Россия); актеров: Э. Терри (Великобритания), С. Бернар (Франция), Т. Сальвини, М. Щепкин, М. Ермолова, В. Качалов, А. Тарасова, О. Ефремов, И. Смоктуновский (Россия), С. Станюта, А. Овсянников, Л. Давидович (Беларусь) и др. Каждый из них внес в театральную жизнь нечто самобытное, своеобразное, талантливое, покоряющее и потрясающее зрителей. Величайшее предназначение театра состоит в том, что творчество драматургов, режиссеров, актеров пробуждает у зрителей не только интерес и чувства любви к прекрасному, но и глубокое восхищение. Как ни вспомнить замечательные, глубоко верные слова гениального русского писателя Льва Николаевича Толстого: «Когда люди восхищаются Шекспиром… они восхищаются своими мыслями, мечтами, вызываемыми Шекспиром. В таком восхищении нет настоящего реального искусства, но зато есть его полная беспредельность».