Текст книги "Навигатор из Нерюнгри"

Команда устроилась на камбузе. Распечатали контейнер с маркировкой альфа, в котором в специальных вакуумных сферах хранились настоящие продукты: нежный салат, грунтовые огурцы с тонкой пупырчатой кожицей, красные блестящие перцы. Над столом витал аромат дома, свободы и веселья, хотя каждый в глубине души понимал, что этот пир вполне мог оказаться пиром во время чумы.

Артём подошел к Ульяне со спины, прошептал на ухо:

– Пойдём со мной, – и, не дожидаясь ответа, потянул за руку к выходу.

Тонкая девичья рука лежала в его ладони, он чувствовал, как она вздрогнула от прикосновения, будто бы невзначай погладил большим пальцем.

– Мы куда идём?

– Уже пришли, – они вынырнули в кают-компанию. Артём подтолкнул её к дивану, сам сел напротив.

– Зачем тебе твоё личное дело?

Девушка замерла от неожиданности, набрала в грудь воздуха:

– Я хочу понять, почему я такая. Почему Наташу ещё в Москве определили как моего дублёра.

Глаза Паукова потемнели.

– То есть ты не только своё дело смотрела, но и всю команду проштудировала, – он откинулся на спинку, расправил плечи. – То есть ты что-то ищешь в наших личных делах. Что?

– Я сказала уже, что. Хватит во всем видеть подтекст! Хватит смотреть на меня с этим твоим прищуром, хватит гипнотизировать! Паук, я не мошка и не комар, попавший в твои сети! – она вскочила. – Я хочу понять… И кстати, да. В наших личных делах масса странностей. Кирилл хотел уйти с факультета навигации, перейти на программирование, но его вернул Кромлех. В первый день приезда он познакомился ни с кем иным, как с Наташей, которая была определена моим дублёром ещё на Земле. А после диверсии именно его Кромлех назначил к нам в команду.

Повисла неловкая пауза. Ульяна сама не понимала, что именно ей в этом кажется странным. Странным казалось все, от первого слова до последнего.

– Не доверяешь, выходит? – он почесал щеку и прищурился. – Только знай. Здесь, на сотни световых лет от дома, члены экипажа – твоя семья. Плохая или хорошая – это уж как повезет. Но вопрос доверия в Дальнем космосе – это вопрос жизни. Как-то так, – он нахмурился. – Кстати, а я? Тоже в списке подозреваемых?

Ульяна скрестила руки на груди, отвернулась:

– Я уже говорила – ты вообще главный подозреваемый. Во всём, – пробормотала.

Она повернулась к нему:

– Артём, зачем Кромлеху нас подставлять? Ну, вот кто мы ему? Когда он хотел заполучить груз, всё было понятно. Когда он пытался сбросить тебя с проекта – тоже. Но теперь? Обвинения в убийстве Намбула, похищении груза… Приказ открыть огонь на поражение – это много. Но открыть огонь на поражение в реальности – это совсем другое. Выходит, ни мы, ни груз ему не нужны. Зачем тогда это все? Что ему нужно от нас?

– Я тоже об этом думаю постоянно.

Он наклонился вперёд, упёрся острыми локтями в колени. Она могла видеть его коротко стриженный затылок, сильную шею.

– Но на счёт твоего личного дела никакой тайны нет. Я удалил его из общей базы, когда решился вопрос о том, что ты – сенсоид «Фокуса». Чтобы ты не стала их козырем. Я это сделал, когда собирал всю документацию из лаборатории, пока ты с Крыжем делала тестовый полёт в аквариуме. Уже тогда было сомнение, что мы вернёмся. Поэтому твоё личное дело находится на сервере вместе со всеми техрасчетами по «Фокусу».

Ульяна в упор посмотрела на него:

– Я хочу посмотреть, что в нём.

Пауков пожал плечами:

– Сервер в моей каюте… Ну, раз надо, то пойдём.

Он решительно встал, взял её за руку и потянул вверх по винтовой лестнице.

У самых дверей остановился, поставил перед собой, замешкался.

– Слушай, мне придется тебя обнять. Иначе сканер тебя не пропустит, а каюту заблокирует. Мне бы не хотелось привлекать Крыжа или Кирилла к этой истории, – проговорил Пауков, смотря на губы девушки. Та шутливо развела руки в стороны.

– Ой, да знаю я всё: протокол 17/2, – отмахнулась Ульяна и, спрятав руки на его груди, крепко прижалась.

Артём сглотнул застрявший в горле ком, взглянул на девушку исподлобья. Глаза стали темнее ртути.

«Надо будет отключить эту систему к чёртовой бабушке», – он порывисто вздохнул. Обхватив девушку за талию, привлёк к себе.

– Нам надо стать как будто одним человеком и очень быстро пересечь линию сканеров, – прошептал он над самым ухом, ладони покрылись испариной. – На счёт три с правой ноги.

И они шагнули сквозь ярко-зелёные клыки сканера.

Одновременно их окатило ледяным холодом, одновременно сбилось дыхание, встретились взгляды, одновременно сомкнулись онемевшие губы.

Близость с ней сводила с ума.

Его руки скользнули по узкой спине вверх, под огненное облако волос, к основанию шеи. Губы коснулись губ, словно током ударило. Накрыли жадным поцелуем. Первый испуганный порыв отстраниться подавлен. Артём стал нежнее. Ульяна замерла, прислушиваясь, как в груди становится горячо, а в животе расцветает диковинный цветок. Стало трудно дышать. Девушка неловко положила руки ему на плечи, сама удивляясь новому ощущению – касаться его вот так, гладить чуть жёсткие волосы, сильные, надёжные плечи.

Артём сильнее прижал к себе хрупкое девичье тело, податливое и жаркое, чуть сильнее запрокинул голову девушки.

Прямо сейчас ему нужно заглянуть в сине-бирюзовый океан, понять, что творится там, в его глубине. Он осторожно провел кончиком языка по нижней, чуть припухшей от поцелуя, губе, проник внутрь.

Словно стайка бабочек, затрепетала она в руках, метнулась в сторону. Он не выпустил. Не позволил отстраниться.

Лишь мгновение на осознание, одно на двоих дыхание, биение сердец, и глаза пленницы распахнулись, открывая заветную тайну.

Артём почувствовал, что тонет.

– Я люблю тебя, слышишь? – слова сами сорвались с его губ.

Он с удивлением понял, что это – правда. Именно «люблю», не «хочу» или банально-героическое «не могу без тебя».

Вот эта девочка в его руках – центр его личной вселенной.

Ульяна спрятала порозовевшее лицо на его груди, тайком облизнула губы, запоминая это ощущение, запоминая каждой клеточкой, каждым нейроном этот момент. Единственный. Первый. Поцелуй.

Близость с ним мешала дышать. Его запах – майоран и горький перец – прочно слились в одно воспоминание, томное, рассыпающееся в животе горячими углями.

– Артём…

– Тссс, – он обнял её за плечи, прижал к себе, – не говори ничего сейчас. Это мой день, моё признание. Ты ничего не должна. Кроме того, чтобы остаться в живых. Слышишь?

Зарылся в мягкое облако волос, вдыхая аромат, которым грезил все эти недели. Мягко отстранился и отошёл к столу, упёрся в его глянцевую поверхность. Тоска и тревога разливались в груди, ядом гадюки разъедая остатки уверенности в выбранном несколько недель назад пути.

– Что, если мы не правы? Во всем и с самого начала.

Ульяна по-прежнему стояла там, где он оставил её, с изумлением разглядывая Артёма, его сильные плечи, широкую спину.

Почувствовав взгляд, он обернулся:

– Что? – серые глаза потемнели.

Девушка подошла к нему, коснулась плотной форменной ткани на плече.

– Мне страшно, – прошептала пересохшими губами. – Что должно быть в этой коробке, чтобы забрать двести пятьдесят миллиардов жизней Альнуи, чтобы преследовать нас по галактике как зайцев.

Он привлёк её к себе, обхватил за талию. Губы коснулись разгоряченного лба.

– Ещё не знаю как, но мы докопаемся до истины. Главное – не даться им в руки и не позволить себя укокошить.

Она решительно посмотрела на него:

– Нужно открыть ящик с посылкой.

Артём кивнул:

– Я тоже уже давно об этом думаю. Иногда информация лучше любого оружия. Кстати, об информации, – на губах внезапно заиграла полуулыбка. – Ты всё ещё хочешь смотреть своё личное дело?

Ульяну осенила догадка, глаза распахнулись:

– Ты вра-ал! Нет у тебя никакого файла!

Он тихо хохотнул, поцеловал в шею:

– Думаешь, я специально заманил тебя сюда, чтобы поцеловать? Конечно, всё так и было задумано: увлечь, заманить, совратить… Я – Паук, что с меня взять, – он белозубо улыбнулся. – Правда, личное дело у меня тоже есть.

Артем, чуть повысив голос, скомандовал:

– Активировать выделенную память, папка «Фокус». Документы с маркировкой «Фигня всякая». Вывести на монитор файл имя: «Рогова Ульяна, навигатор-сенсоид».

Лицо Ульяны вытянулось. Он посмотрел на девушку, усмехнулся:

– Ты чего нахохлилась? Если хочешь спрятать что-то нужное – положи на видное место и назови «фигня», – легонько поцеловал кончик носа и отстранился, позволяя Ульяне устроиться за консолью. – Вот этот джойстик вниз прокручивай и будет тебе счастье.

Он отошёл вглубь каюты:

– Кофе будешь?

Ульяна кивнула, забыв, что он её, вероятно, не видит, спохватилась и угукнула.

– Долго не зачитывайся, а то нас хватятся.

Ульяна открыла файл. Обычная информация на уровне родился-учился в центральной вкладке. «Русская, уроженка г. Нерюнгри, Республика Саха (Якутия). Выпускница Гимназии № 1 г. Нерюнгри, отличница. Отличалась в дисциплинах: геометрия, литература, география, информатика…» Девушка открыла следующую вкладку: психофизическая карта, данные ЭЭГ, данные психологического тестирования прошлого года и этого, того самого тестирования, которое она «провалила». Оказывается, наоборот – высший бал и странная отметка на полях и слова неразборчиво и «гр. А».

– А что это за отметка на полях?

Артём подошел, поставил перед ней кружку с чёрным кофе, заглянул поверх головы:

– М-м! Эта закорючка и решила твою судьбу, а не «какой-то оболтус галактического масштаба», как ты несправедливо намекнула на мою персону. Все документы лётного состава, в том числе курсантов и абитуриентов, на контроле рекрутеров. Эта отметка – «адаптивная сенсоизация, группа А», самая высокая степень сенсоизации, кстати, практически уровень «бог». В прошлом году не взяли, дали возможность развиться.

Он уткнулся носом в макушку девушки:

– Ты пахнешь летом и мёдом. У меня у деда пасека под Новосибирском была… Открой восьмую вкладку. В ней то, что ты ищешь.

Ульяна отхлебнула обжигающий кофе, посмотрела на кружку: белая, с тонкими краями, аккуратной ручкой. На боку – мордочка улыбающегося паука.

– Крыж подарил, кто ж ещё, – вздохнул Артём и отошёл к стене.

Девушка начала читать. Глаза медленно лезли на лоб.

– Ведьма? – она резко обернулась к молодому человеку – тот снял китель и теперь сидел в белой футболке в кресле за её спиной и пил кофе.

Он кивнул:

– Читай, читай, это ещё не всё.

– Филиппова Марья Васильевна, 1860 года рождения, – читала девушка вслух, – это, выходит, моя, прабабка? Родовая книга… пси-сенсоизация. Артём, о чём это вообще?

– О том, что твоя прапрабабушка по отцовской линии считалась в округе мощнейшей ведьмой, зверей заговаривала. И ещё она сотрудничала с Клириком. Уж не знаю, что там она о них думала, за демонов, небось, каких-нибудь принимала, но факт остается фактом – бабка твоя оказалась одним из первых сенсоидов, выявленных из числа гуманоидов. А вот твоя бабушка по материнской линии, Матрёна Петровна Николаева, из села Иенгры, кстати, была шаманкой. Очень интересная женщина. Тоже была под наблюдением Совета. Из переселенцев Тверской губернии. Крутая шаманка была, если верить отчёту контрольной службы. Могла раны заговаривать, органы заменять по технике псевдотрансплантации, когда нужный орган перепрограммируется как бы. Жаль, о ней гораздо меньше информации – она у тебя в войну погибла, под Сталинградом.

Ульяна не верила своим ушам:

– Я не знала. Мне родители ничего не говорили.

– Они могут и не знать особо. Или считать сказкой, легендой. Бабушки твои, видимо, действительно, уникальные были. Возможно, мутация нейронных связей, возможно, аномалия альфа-ритмов, сложно сказать. Вот в тебе это совершенно точно дало направленную мутацию, – он встал, подошел к информеру, – хочешь посмотреть данные позапрошлой диагностики?

Ульяна кивнула.

– Открыть файл диагностики за тридцать первое июля, – попросил он искина. На экране появилась серебристая иконка, внутри неё – таблица с данными. Артём сделал ещё глоток кофе: – Пациент Рогова Ульяна. Выделить третью строку зелёным и пятнадцатую колонку – красным… Смотри: теоретически, предельный показатель активности синаптической передачи единица. У всех – максимум единица. У большинства тройка. И это считается хорошо. У тебя ноль целых пятнадцать сотых. И показатель падает.

– Из-за чего?

Артём пожал плечами:

– Не знаю, надо дельта-сканирование делать. А это тебя на сутки с навигации забрать. Я предполагаю, что это за счёт мутации синаптической щели либо изменения состава связующего вещества, протеогликана. Надо выяснять. Но и в одном, и в другом случае, медикаментозно это можно воссоздать у другого человека.

Ульяна взяла свою кружку, задумчиво отошла в сторону, к стене с большим демоэкраном, по поверхности которого сейчас плыла заставка с радужными облаками.

– А зачем ты спрятал эти данные? – она развернулась к Артёму.

– Если бы Кромлех узнал это, тебя бы не выпустили с Тамту. Понимаешь, то, что тебе подарили бабушки, всего лишь код в составе РНК. Генетики среди тех же креонидян знатные. Неужели ты думаешь, они упустили бы возможность и не разобрали бы тебя на молекулы?

Ульяна нервно сглотнула. Артем присел на край стола, посмотрел серьёзно.

– Нас, землян, Креонида терпит. Ровно до тех пор, пока не сможет плодить таких сенсоидов как ты, – он помолчал, разглядывая девушку. – Так что, Улька, когда я говорил, что главный артефакт на корабле – это ты, я не шутил ни капли.

– И поэтому они хотели меня убить вместе с кораблем?

– Ну, они же в итоге не знают все эти секреты, я же забрал их. А в ящике с маркировкой сигма, скорее всего, находится что-то ещё более ценное чем учёный, экспериментальный корабль и навигатор с довольно неясным прошлым. И узнав, что это, мы поймем, кто стоит за Кромлехом.

Глава 22. Энергон

1

Шестеро разместились в медлаборатории – прозрачном, герметичном аквариуме. Кто где: кто на круглом табурете с колесиками, кто за столом. Вася Крыж, прислонившись спиной к плоской ножке стола, пристроился на полу, вытянул длинные ноги. Все понимали, что подошли к черте, после которой не будет пути назад.

Откашлявшись, Артём проговорил:

– После сегодняшнего происшествия сомнения насчет перспектив нашего полёта рассеялись. Наша миссия вне закона… Пока у нас нет ни единого козыря, за исключением видеозаписей с корабля посла Намбула и данных бортовых накопителей, подтверждающих факт нападения и попытки захвата фрегата креонидянами, – он остановился, подбираясь мысленно к главному. – Мы рассчитывали добраться до Клирика и передать груз сигма Граццу Иргану. Но Клирик присоединился к решению Совета о нашей поимке. Прячась в закоулках тёмной материи, мы только разозлили Совет.

Пауков замолчал. Он старался не смотреть на ребят. Особенно на ту, чей вкус ещё остался на губах. Перевёл дыхание.

– Мы с Ульяной предлагаем вскрыть груз сигма.

Внимательный и острый, как клинок, взгляд Василевса. Испуг в серых глазах Наташи. В глазах Кирилла – сомнение. Молчаливое согласие юнца Тима.

– Ты же говорила, что печать на маркированном грузе – гарантия, что нас не посчитают ворами, – Кирилл, плотно сжав губы, уставился на Ульяну.

Девушка кивнула:

– Я и сейчас так думаю. Но если мы вскроем груз, то получим шанс разобраться, кто, кроме самого Кромлеха, за этим стоит. И сможем выстроить собственную защиту. В противном случае, нам светит поимка и заключение под стражу. Сегодня, завтра или через месяц, когда закончится продовольствие.

– Думаешь, там будет написано: «Враг-товарищ Пупкин»? – в голосе Кирилла проскользнула горькая ирония. – С чего бы нам разобраться? Не знаю, как вы, но я – за возвращение на Тамту. Ничего, там есть следователи, а мы ничего противозаконного не сделали. Предоставим им наши записи и дадим пояснения. Там разберутся. И мы сможем вернуться к прежней жизни.

Артём окинул взглядом команду:

– Кто ещё так думает? Высказывайтесь, ребята.

– Я не верю, что есть другой выход, – Наташа прикусила губу. – Понимаете, вся эта миссия со спасением посла Намбула тухлая, лживая. Нам либо не надо было в неё ввязываться, с самого начала каждому отказаться от полёта. Либо уже теперь доводить дело до конца. Если мы сейчас вернёмся на Тамту, с нами не будут цацкаться и разбираться. Намбул не зря сбегал со станции, – последние ее слова предназначались Кириллу.

– Мы сильны, только когда докопаемся до истины. Мы живы, пока они думают, что мы сильны и что-то знаем.

– Мне лично ничего не предлагали, но отец по возвращении голову свернёт и домой отправит. Факт, – Тимофей печально вздохнул. – Поэтому я за барахтанье до конца. В тюрьму сесть мы ещё успеем. Но хоть будем знать, что сделали всё, что было в наших силах.

Артём посмотрел на Василевса:

– А ты что молчишь?

Крыж пожал лениво плечами:

– Я с самого начала не одобрял ваше решение. Кому нафиг нужна наша честность? И согласен с Натальей – Кромлех с нами цацкаться не будет. Ты, Кир, в подвалах Креониды не бывал, просто.

– А ты? Ты бывал? – в голосе Кирилла вызов.

– Представь. Ангельское личико Кродо или Кромлеха – не более чем маска. Они каждого из нас на фарш пустят и скормят своим детенышам, – он мрачно отвернулся. – Разберутся они… Держи карман шире.

Артём нахмурился, пояснил:

– Василий участвовал в проекте креонидянских скатов, собирал систему очистки в доках. Хозяину базы что-то в его действиях не понравилось. Искали Крыжа всем курсом. Нашли на исходе вторых суток благодаря его луженой глотке. Его посадили в каменную бочку со скавиолами, крохотными пугливыми мидиями, которые на любое движение (даже движение грудной клетки при дыхании) реагируют довольно ощутимым ударом тока. Вот так, без суда и следствия, что называется.

Ульяна встала:

– Что ж. Тогда большинством голосов, принимаем решение о вскрытии груза. Кир, если ты против, лучше уйди в свою каюту, мы отразим твоё решение в протоколе.

Кирилл не пошевелился.

Со склада принесли чёрный ящик. Артём поднялся в свою каюту, забрал из сейфа кремниевую призму-ключ.

– Активировать запись, – скомандовал искину корабля. – Всем надеть защитные маски. Протокол четырнадцать. Дата: седьмое августа две тысячи восемнадцатого года. Восемнадцать-двадцать по земному времени. Место: исследовательский фрегат конфигурации «Фокус-1» с бортовым номером 01-00-15. Производится вскрытие контейнера, переданного послом планеты Сом Намбулом шестнадцатого июля этого года инженеру-генетику фрегата Паукову. Основание: решение руководителя проекта «Фокус-1» Паукова Артёма Геннадьевича, приказ 11-ПМ. Контейнер стандартный, размер 80 на 45 сантиметров, высота 40 сантиметров. Замок стандартный, видимых повреждений нет. Давай, Вась.

Василий поднялся с пола, склонился над контейнером.

– Ну что, на счет три? – он оглядел присутствующих. – Раз. Два. Три.

Василевс распахнул контейнер.

Артём склонился над ящиком, сообщил искину:

– Замок на контейнере в виде защёлки с кодовым замком. Запирающее устройство не активировано, код не использовался. Получается, все это время контейнер оставался открытым… Первичный визуальный осмотр содержимого. Аккуратно упакованные в дедроглазовый пластик вещи.

Артём надел медицинские перчатки, аккуратно передвинул содержимое контейнера:

– Семь пакетов одинакового размера, разных оттенков, содержимое не ясно. Похоже на ткань.

– Это тоги, – Тим вытянул шею, заглянул внутрь через плечо Крыжа. – Сомианцы традиционно меняют тогу ежедневно, определённый цвет на определенный день. Наш посол, судя по гардеробу, собирался возвращаться на Сом в двадцатых числах июля. А вот это, – Тимофей аккуратно указал на длинные белые упаковки, – суофи, тапочки такие, тоже каждый день меняются.

– Модники какие, – Наташа удивилась.

– Круто, Тим, – похвалил Пауков. – Что ещё можешь сказать о содержимом контейнера?

Тим почесал нос, пожал плечами:

– Ничего особенного. Посол собирался в длительную отлучку, все вещи – стандартный набор. Средства гигиены, одежда, обувь, украшения по статусу. Судя по наличию в гардеробе красной тоги и биринов – бус из местного янтаря – Намбул собирался на статусную встречу с важной шишкой. Хотел уважить и произвести впечатление.

Ульяна посмотрела на Артёма:

– Может, с Граццем?

Молодой человек проверил второй слой вещей:

– А вот и загадочная посылка с Креониды от тринадцатого числа, судя по почтовому штемпелю, – Артём достал из внутреннего отделения плоскую коробку. – Отметка для протокола: во внутреннем кармане ящика обнаружена коробка из-под креодиска, дата отправления тринадцатое июля. Место отправления Креонида, центральное почтовое отделение. Отправитель не указан. – Генетик приоткрыл упаковку. – Креодиск отсутствует.

– А они все такие педантичные, сомианцы: всё по пакетикам, всё запаяно, промаркировано, чуть ли не датировано, – Наташа с интересом разглядывала одинаковые прозрачные пакеты.

Тимофей кивнул:

– Да, у них культ порядка. Жёсткая дисциплина, чёткое распределение социальных ролей…

– А я думал, что клириканцы заучки, – вздохнул Крыж.

– Смотрите, что это? – Ульяна указала на красную, сильно выбивающуюся из общего стиля, упаковку.

Её рваные края говорили, что, когда её помещали в контейнер, очень торопились и даже не снабдили положенным пакетиком с замком.

– Среди вещей посла Намбула в крайнем правом углу обнаружен сверток в обычной упаковке почтовой службы с наклейкой портала Айбай. Старший помощник капитана, – Артём кивнул Крыжу, – приступает к вскрытию упаковки.

Ребята, затаив дыхание, следили за пальцами Василевса, как он осторожно, стараясь не перевернуть, вытащил сверток из контейнера, положил на стол, как снял наклейку-крепеж, отсоединил печать. Пауков комментировал всё происходящее для протокола:

– Внешний анализ упаковки. Наклейка-крепеж и печать не повреждены. Видимых порывов и изломов упаковки не наблюдается.

Василий щелчком приоткрыл клапан, чуть наклонил упаковку. Квадратная коробка с вензелем на крышке, небольшая, на вид десять на десять сантиметров выскользнула на гладкую поверхность стола. Ребята переглянулись.

– Вензель интересный на крышке, – Тимофей громко шмыгнул носом. – Напоминает мне что-то, но не могу вспомнить что.

– Что, открываем?

Вася посмотрел на Артёма и Ульяну. Те почти одновременно кивнули.

Крыж осторожно повертел коробочку на столе, попробовал приподнять крышку.

– Закрыто, замочной скважины не наблюдаю.

Подняли, посмотрели дно – гладкое, без единого намека на замочную скважину.

– Может быть, это пресловутое «барма дитриа» – голосовой ключ? – Ульяна наклонилась над коробочкой, разглядывая швы.

Пауков уже хотел что-то возразить, когда раздался короткий звуковой сигнал, крышка приподнялась и отъехала чуть в сторону.

– Как? – Тимофей покраснел. – Это же Мбара Тариди, Посол Мира, – недоумевал он.

Артём похлопал парня по плечу:

– Горе от ума, Тимка, это ещё не всегда его нехватка. Иная умная голова ногам покоя не даёт. Хотя, ещё может быть, и твоя идея окажется кстати.

Ребята засмеялись.

– Ну, что, суём нос в тайну галактического масштаба? – проговорил Крыж, пододвигая приоткрытую коробочку Ульяне. – Давай, капитан, первая добыча твоя.

Девушка села на табурет, поставила локти на глянцевую поверхность стола. Пальцем пододвинула к себе коробочку, осторожно сняла крышку и заглянула внутрь. Круг сузился: все старались увидеть это первыми.

На тёмно-синем бархате, плотно уложенный в идеальное углубление, лежал, подрагивая тонкими перламутровыми лепестками, хрустальный цветок. Полупрозрачный, с легким затемнением у основания раскрывшегося бутона, он издавал едва различимый звук – гудел, как высоковольтные провода на ветру.

– Это что? Брошь? Украшение? – предположила Ульяна и посмотрела на ребят.

Кирилл недоумевающе поднял брови, его взволнованное лицо стало бледным. Пауков и Крыж переглянулись.

– Это энергон, – из-за спины Василевса выглянула белобрысая голова Тимофея.

– Тим, ты меня уже пугаешь своей осведомленностью, – проговорила Ульяна. – Говори тогда уже и что это значит. Видимо, не все в курсе.

Тимофей смутился:

– А я не знаю.

– То есть как? Во даешь. А откуда знаешь, что это энергон? – Крыж повернулся к парню, уставился в упор.

Резников насупился, покосился на Наташу с Ульяной:

– Предположил просто. Читал описание в «Коклурнианских артефактах». Ну, что похож на бутон распустившийся, красота, идеальные пропорции.

– И всё? – Артём смотрел на парня и улыбался. Тот кивнул. Пауков покачал головой, покосился на Василевса. – Думается, Василий расскажет подробнее, его тема…

Василий кивнул:

– Но вообще энергон, а это скорее всего именно он, – что-то вроде флэшки, накопителя информации. Суть в том, что он тоже, как и наш «Фокус», – биоген. Синтетическая ДНК с усовершенствованным цифровым кодом внедряется в материнскую ДНК, после чего появляется объект, несущий в себе миллиарды гигабайт информации. Крохотное пшеничное зернышко, а на нём – цифровые копии всего, что когда-либо создавалось на Земле: шумеро-аккадские тексты, чертежи египетских пирамид, трактаты, поэмы Гомера, картины, модели космических кораблей… Крохотное зёрнышко. И всё, что человечество придумало за время своего существования.

Артём прищурился, добавил задумчиво:

– Понимаете, «энергон» – это название именно для коклурна характерно, а мы о нём мало что знаем. Помимо накопления и хранения информации, он ещё и источником энергии может быть. Или её ретранслятором. Механизм не ясен. Аналогичная… Ну, как аналогичная, более примитивная технология – айбионики – применяется у нас. О ней как раз Василий только что рассказал. На основе генной модификации растений. У коклурнов в формировании материнской ДНК участвовали и растения, и животные, и грибы… Там сложный гибрид в основе. Айбионики, это если речь о единичном накопителе, а если кластере, то клайбионик – довольно распространенный в Единой галактике механизм. В основе искина «Фокуса» именно он. Конгломерат из семи клайбиоников лежит в основе системы жизнеобеспечения и информации Тамту.

Ребята притихли.

– Так если зернышко хранит миллиарды гигабайт информации, то сколько информации может храниться в таком энергоне? – Ульяна перевела взгляд с Артёма на Васю Крыжа и обратно.

– В принципе, здесь может поместиться целая галактика. Ради этого можно не только посла маловлиятельной планетки укокошить, но и один весьма шустрый кораблик вместе со всем его экипажем.

– Но его хотели уничтожить, помните? Взрыв на корабле Намбула – нападение на нас?

Артём сел на табурет.

– Я знаете, о чём подумал: а что, если Намбул отдал похитителям нечто. Куклу, муляж… Что угодно. И, уничтожая корабль, они были уверены, что энергона на его борту нет.

– А мы? – Наташа не могла отвести взгляд от каменного цветка.

– Возможно, по той же причине они не в курсе, что энергон у нас на борту. А мы сами им не нужны как возможные свидетели. Плюс на нас довольно удобно перевести подозрение в смерти Намбула.

Ульяна покачала головой:

– Прости, но, если в первом случае ты скорее всего прав, не думаю, что так много людей знают, как именно выглядит энергон, и подсунуть Намбул мог хоть что угодно, хоть шариковую ручку. Но сегодняшний инцидент – это что-то из другой категории. Приказ о применении силы дал Кромлех, если он как-то связан с похитителями, он уже должен быть в курсе, что посол их обманул.

– А если не связан? И искренне считает, что груз погиб на корабле? – Кирилл подсел ближе, включаясь в спор.

– Прости, Кир, но в таком случае мы ему нафиг не нужны, – Василий покачал головой. – Не-ет. Но, кстати, они могли только имитировать атаку. Чтобы нас запугать, заставить остановиться или быть сговорчивее.

– Или третий вариант, – отозвался Артём, – на этом энергоне записано то, что лучше удалить от греха подальше, чем упустить.

– А вот как узнать, что там записано, а?

Василий грустно вздохнул:

– Это как раз и есть загадка номер один, Ульяна. Нет считывающих устройств. Как это работает, никто не знает. Самое большее, что мы можем – это видеть информацию, как картинку. Без возможности ее копировать, вносить изменения, обрабатывать и использовать. Говорил же вам, мы можем работать только с типовой модифицированной ДНК. Энергон – совершенно другая технология.

Ульяна взяла со стола кремниевую призму:

– А это? Это может быть как-то связано? Отдал же её Намбул вместе с посылкой…

Василий забрал призму из рук девушки повертел в руках: призма мерно вибрировала, издавая тихий монотонный звук. Придвинул к себе коробку с цветком-энергоном. Гул усилился.

– Вы слышите это? – ребята кивнули.

Василий снова приблизил призму к устройству – гул усилился, появилась вибрация. Моргнул и переключился на красное аварийное освещение верхний свет.

– Ого, это что значит?

Василий поднес кремниевую иглу к артефакту вплотную. Появилось силовое поле, которое подхватило цветок, словно натёртая шерстью эбонитовая палочка – бумагу. Вася Крыж виртуозно перевернул энергон в воздухе так, чтобы бутон соединился со своим стеблем.

– От сердца и почек дарю вам цветочек, – старпом склонился в галантном поклоне перед Наташей.

Энергон замер на мгновение и, медленно опустившись на призму, слился с ней воедино.

Силовое поле вокруг цветка расширилось, раскрываясь, и на поверхности прозрачной голубовато-синей сферы высветились полусферы по количеству лепестков энергона. В каждом – россыпь мелких знаков, туманностей, прочерченные навигационные ориентиры и загадочные знаки корректур.

2

На креонике Ульяны появился красный значок входящего видео сообщения. Время отправки: 7 августа 2018 года шестнадцать часов тринадцать минут. Ульяна подняла глаза:

– Ребята, Кромлех… По выделенной линии. Как он нас находит всё время? – в голосе слышалось недоумение.

Артём встал за её спиной:

– Загружай, чего он там хочет…

На экране появилась светящееся от восторга лицо директора Академии.

– Ульяна, друг мой!..

– Ну, всё, началось, – Крыж закатил глаза.

Кромлех продолжил, конечно, не слыша Василевса.

– Рад, что вы снова на связи. Мы пережили жуткие мгновения, представляя гибель вашего экипажа…

– Меня сейчас стошнит, – Наташа сморщилась как от зубной боли. Кромлех продолжал вещать:

– … такого юного. Зачем вы только ударились в бега? Надеюсь, все недоразумения рассеются…

– Да он оптимист, – Крыж изогнул бровь.

Артём, не выдержав, прошипел:

– Да угомонитесь вы!

Кромлех на видео понимающе улыбнулся, оголив ровные белые зубы, театрально вздохнул:

– Полагаю, вы уже вскрыли контейнер Намбула.

При этих словах ребята переглянулись, Кирилл вытаращил глаза:

– Как он узнал?! – голос Кирилла сорвался на хрип.

Ульяна метнула в него острый взгляд, давя в себе искушение уйти и дослушать запись в одиночестве.

– Конечно, в иной ситуации я бы наказал вас за нарушение закона. Все-таки это дипломатический груз, а ваша задача – только его доставка уполномоченным лицам, – он сокрушенно вздохнул. – Но что случилось, того уж не вернешь. Скажу вам без обиняков, тем более, вы уже давно в курсе моего интереса, мне нужна эта карта фарватеров. Очень нужна, друзья мои, – ребята переглянулись. – Я готов гарантировать всем и каждому из вас в отдельности безопасность и полную реабилитацию в случае, если энергон окажется у меня уже завтра.