Текст книги "Навигатор из Нерюнгри"

Глава 28. Калипсо

1

Утром следующего дня, наскоро нацепив тренировочный костюм, Ульяна вбежала в спортзал. К ее удивлению, он оказался пуст.

«Вот Пауков свирепствовать будет за срыв тренировки», – вздохнула она, вставляя кнопочки наушников и включая любимую музыку. Сегодня пусть это будет Garbage.

Вчера, после раскрытия энергона, Василий и Кирилл долго вносили знаки корректур на карту. Получилось отрывочно: то ли древняя карта была сильно повреждена, то ли изначально не содержала подробной информации о фарватерах. О том, что это не карта, не думалось. В любом случае, ребята решили, что эта карта – большая ценность, и, вероятнее всего, она и была изначальной целью Кромлеха.

Ульяна сосредоточилась на тренировке.

Разминка, растяжка, кардио, силовая тренировка с гантелями и тренажерами, два подхода по двадцать раз. Она чувствовала усталость и ломоту в мышцах, но тут Пауков прав: состояние ее здоровья – это безопасность экипажа. Ульяна не могла позволить себе расслабляться и добросовестно выдерживала предписанную им нагрузку, сама не понимая, откуда у нее после вчерашней нагрузки столько энергии. Казалось, дай гору – свернет.

На мгновение, когда плечи коснулись мата для упражнений лежа, расслабилась и позволила себе потянуться. И сейчас же почувствовала на себе взгляд.

Ульяна подскочила, обернувшись, и тут увидела: присев на край велотренажера и скрестив руки на груди, за ней наблюдал Пауков. Форменный китель висел рядом на ручке, белая футболка плотно облегала рельефные мышцы.

– Привет, – Ульяна почувствовала, что краснеет.

– Продолжай тренировку, не отвлекайся.

Ульяна украдкой поправила топ на груди и вынула наушники.

С сомнением покосившись на генетика, снова заняла положение лежа и сделала несколько поднятий корпуса. Старалась, чтоб вышло красиво.

Артём приблизился, обошёл кругом и остановился напротив неё, разглядывая с видимым удовольствием. Девушка выдохнула, сбив с носа прядь, продолжила упражнение.

Неожиданно он опустился на одно колено, подловив ритм её движений, когда она прикоснулась лопатками к мату, навис над ней и встал в планку на вытянутых руках. Тонкая ткань футболки облепила бицепсы.

– Присоединиться к тебе, что ли…

Ульяна замерла. От неожиданности дыхание сбилось, в горле пересохло.

– Как?

– Как прежде. Тебе ещё пятнадцать поднятий корпуса осталось в этом подходе, – он прищурился и скомандовал: – Давай-давай, не халтурь. Тебе полезно.

В потемневших глазах мелькнули чёртики. Тень усмешки скользнула на плотно сомкнутых губах.

– Тём, места, что ли больше нет? – проворчала девушка, но заложила руки за голову, медленно оторвала лопатки от пола.

Его глаза ближе, на губах застыла полуулыбка.

Не дожидаясь, когда она завершит упражнение, он чуть подался вперед и чмокнул в губы.

Ульяна неловко рухнула на мат.

– Пауков, ну, как можно? – от двусмысленности положения дышалось с трудом, щёки и уши полыхали.

– Продолжай-продолжай упражнение, – улыбка в глазах, уголки плотно сомкнутых губ чуть изогнулись.

Снова поднятый корпус и новый сорванный поцелуй. И ведь не запыхался даже.

Ульяна прижала лопатки к мату, прикрыла ладонями щеки, будто надеясь сбить с них пламя.

– Я не могу так, ты меня отвлекаешь…

– Правда? А так? – он согнул руки в локтях, оказавшись в нескольких сантиметрах от ее лица. Ульяна омертвела, вжалась в мат, почувствовав, как глаза лезут на лоб. Он усмехнулся. Наклонив голову, нежно коснулся губами шеи.

Дыхание перехватило. Внизу живота снова, как в прошлый раз, просыпалось что-то горячее и колкое.

– Артем!

– М-м-м?

– Прекрати, увидит же кто-нибудь, – она схватила его за плечи, попробовала оттолкнуть.

Губы медленно скользнули ниже, вдоль прямой мышцы живота:

– Не-а, все на диагностике. Ещё семь минут… Ираль заперся на своем корабле.

От горячих губ бросало то в жар, то в холод. Острый кончик языка нырнул в углубление пупка, нарисовал цветок вокруг.

– Артем, хватит, – Ульяну пробила дрожь, она попробовала отползти, но не успела: он снова оказался перед глазами, тихо засмеялся и с наслаждением поцеловал в губы.

А через мгновение встал. Как ни в чем не бывало, потянулся за кителем и, на ходу набрасывая его на плечи, посмотрел на монитор своего креоника:

– Халтуришь, навигатор…

Девушка подскочила:

– Что?!

– Тридцать штрафных отжиманий тебе, вот что.

– Артем!

Застегивая китель, он подошел к двери спортзала, бросил через плечо:

– И я жду тебя через восемнадцать минут на диагностику. Советую не опаздывать. Ираль назначил через час сорок выход на Калипсо.

Бело-синяя мембрана захлопнулась за ним.

– Пауков, ты – гад! – услышал за спиной и коротко хохотнул.

⁂

– Местонахождение фрегата «Фокус-1» не обнаружено.

Рот Сабо вытянулся перед Кромлехом для доклада. Светло-голубые, почти белые глаза смотрели преданно.

Директор академии чертыхнулся:

– Они что, в плазме растворились? Что за бардак у вас тут творится?!

– Никак нет, бардак не подтверждаю. Делаем все возможное.

– Так вот и делайте. Заблокируйте все транзакционные окна, организуйте глубокий пеленг пространства!

– Все организовано. Им не проскочить. След обнаружен в зоне ответственности клириканского патруля, сделали запрос. Ждем подтверждения.

Кромлех вытаращил глаза:

– Не ждите! Входите в их базу! Взламывайте, крушите…

– Но…Это же… нарушение Пакта, – Рот беспомощно захлопал белёсыми ресницами.

Кромлех схватил его за лацкан кителя, притянул к себе:

– Даже слышать ничего не хочу… ИСПОЛНЯТЬ!

2

Флиппер вынырнул из транзакционного окна в сорока пяти минутах лета до Калипсо. Маневровые двигатели мерно гудели, Кирилл рассчитывал траекторию для захода на стыковку.

– Добро пожаловать в ад, – пробормотал Ираль, скрестив руки на груди и вглядываясь в развернувшуюся панораму.

Черный корпус галактической тюрьмы в серебристом мареве заградительного поля, вереница патрульных катеров, что стая шмелей, отмеченные красным и заблокированные выходы в транзакционные коридоры. Мир без права вернуться назад. Здесь держали самых опасных галактических преступников, приговоренных Верховным судом к пожизненным или очень длительным срокам.

Многоуровневая охрана, особая сеть снабжения – в этом мире контрабандист Киль Сурфок чувствовал себя в безопасности, щедро оплачивая комфортность своего проживания на станции. Поговаривали, что у него собственные апартаменты в верхней тюрьме. С выходом к бассейну, оранжерее, выделенной инфосетью и собственным лайнером, на котором он, не афишируя происходящее, то и дело появлялся на ярмарках и аукционах, прикупая для мечтающих об антиквариате одну ценность за другой.

И тут три недели назад – прошение о помиловании. И не просто так, а на имя самого Грацца Иргана. С посыпанием головы пеплом, пристыженным обещанием исправиться и больше не нарушать закон. Очевидно, по каким-то причинам Калипсо перестала быть безопасной гаванью для его махинаций.

Ульяна сняла височные диски, кивнула за Калипсо, в сторону широкого фронта из туманностей, месива грозовых вспышек и страшных, тревожных огней.

– А что там?

– Выжженное поле, – тихо отозвался Крыж.

Ираль решил уточнить:

– То, что осталось от Империи коклурнов. Мы не нашли иного выхода, кроме как взломать, растереть в космическую пыль все возможные переходы. Гравитационное поле в этой части сектора смято, изломано на несколько световых лет в обе стороны: кстати, это одна из причин, по которой здесь используются строго определенные транзакционные коридоры, а темной материи в том виде, к которому мы привыкли нет и вовсе. Разрушенные до основания миры, разорванные в труху планеты. Да что планеты – планетарные системы… Цена победы всегда высока. При чём, как для побеждённых, так и для победителей.

– А как же поиск артефактов? Вы говорили, что эта территория активно грабится, – Ульяна недоумевала.

Ираль перевел на нее тяжелый взгляд:

– Коклурны пользовались переходами по гравитационной стяжке, через темную материю. То, что благодаря Пауку и Крыжу доступно «Фокусу». С применением антиматерии гравитационную стяжку удалось повредить настолько, чтобы крупные корабли коклурнов не смогли ею воспользоваться. Крохотные фрегаты, которыми пользуются контрабандисты, находят лазы. Не более.

Наташа с опаской смотрела за широкий фронт из туманностей:

– То есть коклурнов, по сути, никто не победил? Вы же сами выжили после использования антиматерии, верно. Почему же они, с их-то уровнем развития цивилизации, не нашли способ восстановить разрушенные фарватеры? Или им просто надоело воевать?

Ираль усмехнулся.

– Рептилоидам коклурна не может надоесть война. Но есть предположение: отказ имплементации.

– Это, кажется, реализация неких обязательств? Протокола? – Артем впервые слышал от товарища пояснения по этому, давно ставшему загадкой, вопросу.

Клириканец кивнул:

– Есть легенда. Ушедшие избрали коклурнов наследниками. Коклурн нарушил договор. Отказ имплементации, полная потеря знаний, невозможность подключения к информационному полю гравикосма.

– Гравикосм? – Кирилл и Василий одновременно поморщились, вспоминая значение незнакомого термина.

– Вся информация о строении мира – в гравитационной стяжке. В квантовой струне, бесконечно тонкой и бесконечно длинной. Ее колебания воспроизводят все многообразие элементарных частиц, определяют свойства материи. Она – та библиотека Создателя, по которой Он творит миры и все сущее.

– Чистая энергия, – прошептал Артём.

– Да ну, бросьте вы эту эзотерику, – Кирилл махнул рукой и отвернулся к мониторам.

– Ты, кстати, совершенно напрасно так, – Тимофей в задумчивости подпер подбородок. – Если Ушедшие выбрали коклурнов как своих преемников, то это объясняет их эволюционный рост.

– Но почему их? Они же были не единственной расой тогда? – не унимался Кирилл. – Вот предки нашего дорогого Ираля тоже уже в космос выходили. Почему не Клирик? Кто там тогда еще был на космической арене? Гуманоиды Лекрика? Арахноподы были? Вироиды? Почему не они?

– Это выбор Ушедших…

– Ой, я тебя умоляю, Ираль, – Кир поморщился, словно у него зуб болел. – У нас так знаешь, кто говорит? Типа «провидение все решило»? Фанатики, вот кто.

– Кир, помилуй, это сколько лет назад было? – усмехнулся Артем. – Тут любая история обрастет такими подробностями, что сказочник Андерсон позавидует.

Флиппер приближался к ближайшему форпосту патрулей.

– Борт Альнуя-178-16, порт приписки Клирик-1, вы входите в зону, закрытую для транзакций. Предъявите адмицию.

– Работаем, ребята, – Ульяна торопливо запрыгнула в свое кресло, нацепила височные диски. На экране загорелся значок диалогового окна и внешней связи.

– Доброе утро. С вами говорит капитан корабля. У нас особый пассажир для вас, следователь особого управления и доверенное лицо достопочтенного Грацца Иргана, Ираль Смиринг, – проговорила она давно заготовленную фразу. – Цель посещения – рассмотрение прошения заключенного Киля Сурфока о помиловании. Адмиция один. Прошу разрешить стыковку спецборта. Как поняли, приём?

Значок внешней связи мигнул, сообщив об ответе:

– О, неужто наш Сурф желает убраться от нас?

– Выходит, что так, – холодно отметила Ульяна.

– Разрешение на стыковку даем, шлюз дельта-двенадцать, правая сторона. Уточните состав комиссии для высадки.

– Следователь Ираль Смиринг от собственного лица и от лица Грацца Иргана и техпомощник Тимофей Резников.

– Двое итого.

– Итого двое, – отозвалась Ульяна и отправила подтверждающие документы.

– Упаковываем нашего дорогого Сурфа для вас. Будет готов в лучшем виде к моменту встречи с комиссией.

И отключился.

Ульяна посмотрела вниз, на раскрасневшегося Тима и сосредоточенного Ираля.

– Все нормально?

Тот кивнул:

– Не высовывайтесь, будьте готовы к транзакции. Через темную материю отсюда не уйти – рваная, поврежденная структура. В случае опасности уходите без нас.

Тимофей встрепенулся при этих словах, но промолчал.

– Сидите тихо, не привлекайте к себе внимание. Уходите на теневую сторону, там пеленг затруднен.

И, подхватив вирткопию энергона, он направился к выходу из рубки. Тим, вздохнул, посмотрел на ребят и последовал за ним:

– Тим, удачи вам! – одновременно выпалили ребята. Парень махнул рукой и скрылся за гермопереборкой.

3

– Не фони, – приказал Ираль, когда они с Тимом оказались вдвоем на корабле клириканца, в тесной одноместной рубке, с неудобным откидным гостевым креслом.

Тимофей не понял, уставившись на Ираля, моргал белобрысыми ресницами. Клириканец цокнул языком, пояснил:

– Ты нервничаешь так сильно, что от тебя идет мощное оранжевое излучение, оно забивает все вокруг. Я почти ничего не вижу, кроме твоего страха.

Ираль постарался улыбнуться – получилось так себе. Но Резников уже зацепился за информацию:

– Так вы – синестет?! Это ваше уникальная способность или это характерно для всех клириканцев?

Клириканец мягко вывел корабль в открытый космос, направил к угольно-черному корпусу галактической тюрьмы. Юнга уже забыл, зачем они летят, забыл отведенную ему роль. Он уже потянулся к кнопке активации креоника, чтобы вызвать карту цветов и их соответствие эмоциям человека:

– Это же невероятно интересно, можно же составить таблицу аналогии и на этом основании вывести точки мутации вашей расы…

– Я тебе не подопытный! – пространство между ними напряглось, словно от взрывной волны. Клириканец зыркнул на парня так, что тот должен был испариться, но в Тимофее уже зажегся огонь исследователя: он уже не видел ничего, вспоминая из монографии по синестезии карту цветов, и пытался выдавить у себя те или иные эмоции, проверяя, как на них реагирует Ираль.

Гнев. Ярость. Удивление. Опасение. Голод. Радость. Веселье. Влюбленность.

Справа от Ираля огнями фейерверка вспыхивало красным, малиновым, зеленым и бирюзово-синим. Покосившись на парня, он закатил глаза и вздохнул: надо было брать с собой Авдеева. Хоть его и могли опознать как члена экипажа «Фокуса». К черту осторожность. Еще бы проще было лететь одному, но протокол не позволяет осуществлять такие встречи следователю в одиночку, это сразу вызвало бы подозрения. А этот желторотик – единственный член экипажа «Фокуса», о котором никто не знает. Заяц-нелегал.

Цветовая радуга рядом по мере приближения к Калипсо, стала притухать, пока не сделалась равномерно коричневой. Парень, наконец, собрался.

– Фрегат конфигурации Тропос бортовой номер 78-00-13 станция приписки Клин, просит подтверждение на совершение стыковки, шлюз дельта-двенадцать, правая сторона, – поговорил Ираль голосом, привыкшим отдавать приказы: тихо и отчетливо.

– Подтверждаю разрешение на стыковку.

Клириканский фрегат ловко вошел в щель стыковочного шлюза, позволив опалить себя дезинфицирующим полем. Ираль подался вправо, под подсвеченное зеленым «дельта-двенадцать» и уже через пару минут выбрался из корабля.

Бросил Тимофею через плечо напоминание:

– Держишься по правое плечо. Всегда. На вопросы не отвечаешь. Реагируешь только на мои приказы. Во время допроса ведешь подробную запись всего происходящего.

Тимофей послал клириканцу зелено-голубой сигнал согласия и подчинения. Ираль покосился на него с подозрением. Встретился с внимательным, преданным взглядом.

– Рихта Джаль, – клириканец цокнул языком и направился навстречу патрулю, чувствуя у правового плеча горячее дыхание юнги.

Патрульный офицер, щуплый и немолодой креонидянин с морщинистой кожей бледно-янтарного цвета, протянул руку клириканцу, с любопытством глянул на землянина:

– Следователь Смиринг, мы подготовили для вас зал допросов номер два. Он удобен. И хорош уже тем, что недавно отремонтирован, свежая система вентиляции сильно облегчает здесь, на станции, жизнь.

Ираль равнодушно кивнул, заложил руки за спину.

– Как себя чувствуют заключенные? Имеются ли жалобы? – вопрос задавался как дежурный.

Креонидянин пожал плечами:

– Как обычно. Или господина следователя по особым делам интересует что-то конкретное?

– С чего вдруг Киль Сурфок решил отсюда выбраться? На сколько я помню, он здесь довольно неплохо себя чувствовал последние пятнадцать лет.

Офицер неохотно отозвался:

– Мне нечего вам сказать по этому поводу, – помедлив, покосился на Тимофея, прошептал. – Я бы сам не отказался от отсидки в таких условиях. Личные апартаменты, два месяца отпуска в год на полном содержании…

– Ну-ну, это же все легенды, верно? – Ираль изобразил недоверие.

Офицер понимающе кивнул и снова покосился на Тима. Тот с каменным лицом следовал за клириканцем, придерживаясь строго правого плеча и не реагируя на намеки креонидянина.

Их провели в небольшую камеру, полностью обитую мягким дендроглазовым полотном. Мебели практически не было, если не считать двух кресел и одного табурета в окружении прозрачного бирюзового силового поля.

– Приходится принимать дополнительные меры безопасности, – словно извиняясь, проговорил офицер. – Последнее время все буквально с ума посходили, участились случаи самоубийств, знаете ли. Руководство делает дополнительную обшивку в камерах, чтобы заключенные не могли навредить себе.

Ираль остановился на входе, посмотрел на креонидянина свысока:

– Что вы имеете в виду?

– То и имею, будто вы не знаете статистику за последний месяц, – пробурчал офицер обиженно: – Сейчас вам доставят Сурфока.

И скрылся за двустворчатой механической дверью.

Тимофей бросил взгляд на Ираля, тот предостерегающе повел бровью и указал тайком на выставленные по периметру камеры наблюдения.

Резников замер у входа.

– Приготовьтесь вести запись, – тихо скомандовал клириканец и указал на одно из кресел. – Можете занять это место. Ведите протокол в соответствии с требованиями процессуального кодекса.

Тим отсоединил от бромоха креоник, вооружившись стило, активировал файл записи.

Круг в центре прозрачной сферы пришел в движение, стул медленно ушел под пол, чтобы появиться вновь. Но уже с пассажиром. Тимофей ожидал увидеть матерого преступника, начинающего полнеть от долгой отсидки и плотного питания. Вместо этого на него смотрел голубоглазый парень-клириканец лет двадцати пяти, субтильного телосложения, темноволосый, бледный, с ясным и внимательным взглядом. Ссутуленная фигура, ладони зажаты между коленями, на щиколотках – силовые кандалы.

– Рад, что, наконец, достопочтенный Грацц Ирган заинтересовался моей персоной, – начал контрабандист вместо приветствия.

Ираль встал напротив него, сцепил руки замком за спиной.

– Мой доверитель не занимается персонами, подобными вашей. Но, тем не менее, передал ваше прошение в Трибунал для рассмотрения.

– Вы – представитель Трибунала? – в голосе Сурфа послышалось недоверие.

Ираль кивнул в знак согласия.

– У вас есть полномочия принять решение на месте?

– У меня есть полномочия задать вам несколько вопросов и от того, насколько я буду удовлетворен вашими ответами на них, зависит содержание моих рекомендаций, и, в конечном, счете, решение вопроса о вашем освобождении.

Киль Сурфок нервно сглотнул. Тимофей старался не смотреть ему в глаза, не думать ни о чем, кроме протокола и максимально не «фонить», чтобы не привлекать к себе внимание. Интуиция подсказывала, что контрабандист не так прост, как хочет казаться.

– Что вы хотите знать?

Ираль молчал, изучающе рассматривая лицо заключенного.

– Вас здесь хорошо кормят?

Тот смутился от неожиданности. Или хорошо сыграл смущение.

– Х-хорошо. Я не жаловался на питание.

– Прогулки регулярны?

– Да. Послушайте…

– Когда последний раз вас осматривал врач?

– Три недели назад. Я не могу здесь больше оставаться! Я должен встретиться с женой. Она покинула меня, оставив гнить здесь одного.

– Ну, надо сказать, гниёте вы здесь во вполне сносных условиях: личные апартаменты, отпуск за счет Галактического совета продолжительностью два месяца в год.

В голосе Ираля играла ирония. Он сел в кресло, вольготно развалившись и продолжая рассматривать напряженное лицо контрабандиста.

– Почему вы не используете свой отпуск, чтобы повидаться с супругой?

Киль нахмурился:

– Я уже полностью его использовал.

– Неужели? Как интересно. А в вашем личном деле этого отчего-то не значится. Так где ж вы были?

– Я летал на Исиду… Загорал.

Ираль снисходительно ухмылялся, скрестив руки на груди и храня молчание, заставляя заключенного нервничать все больше. Потом встал, развернувшись, направился к двери. Бросил через плечо:

– Я сообщу о своём решении Трибуналу.

В синих глазах клириканца недоумение быстро сменилось страхом. Он рванул к следователю, но, напоровшись на силовое поле, захрипел:

– Погодите! Вы не можете вот так просто уйти!

Ираль остановился у дверей и медленно развернулся:

– С чего вы это решили, мой друг? Я предупредил вас о сути вашего положения, а вы изволили мне нести чушь про отпуск на Исиде!

– Не оставляйте меня здесь, – хрипел Сурф, хватал ртом воздух.

– Так убедите меня в том, что я проделал свой путь не зря.

– Я отвечу. Я все расскажу.

Ираль медленно развернулся, достал из внутреннего кармана плоскую коробку, раскрыв, активировал вирткопию энергона.

– Откуда это у вас?

Киль заметался, глаза испуганно забегали.

Клириканец предостерегающе посмотрел на него, напомнил:

– Я уже составил мнение о вашем освобождении. Вы обещали переубедить меня. Я вам предоставляю последний шанс сделать это. Откуда это у вас?

Контрабандист опустился на стул, положил ногу на ногу. Словно змеиная шкура с него слетела напускная покорность и простота. Умный, пронзительный взгляд смотрел исподлобья, на губах играла усмешка.

– Сделка. Я предлагаю вам сделку. Нужная вам информация стоит дороже моего освобождения. Я хочу корабль с открытым путевым листом, запасами воды и продовольствия на три месяца. И вуаль со свободной кодировкой.

– Вы многого хотите.

– Считайте это программой защиты свидетеля, – контрабандист ухмыльнулся, оголив ровные белые зубы.

Ираль задумался:

– Хорошо, но только в том случае, если информация действительно будет того стоить. Откуда у вас это? – он вернулся на свое место, удобно устроился.

– Нашел.

Ираль фыркнул и, захлопнув крышку, встал. Сурф протестующе поднял вверх руки:

– Нет, правда нашел.

Он захлопал ресницами.

– Короче, три месяца назад поступил заказ на поиск артефакта в секторе Гало, с той стороны Выжженного поля. Даны точные координаты. Щедрая оплата… Ну, как щедрая. Нормальная, в общем, приемлемая. Я собрался туда. Не спрашивайте только, каким фарватером: это в стоимость моего освобождения не входит. Пройдя до указанной точки, нашел астероид. Обломок планеты. Вероятно, Галоджи – до зачистки она в том секторе была наиболее крупной. На астероиде – сильно поврежденный, обугленный храм из флуофита. Он оплавился, но, как известно, стал только прочнее и кристаллизовался. Внутри мы все исследовали. Нашли древний некрополь, в саркофагах много всякого добра набрали. Но заказ был на конкретную вещицу, – он кивнул на вирткопию энергона, – Ее нашли под некрополем. Нашли благодаря фоновому излучателю – она подает оригинальный импульс. Но не это главное.

Контрабандист вошел в азарт, в глазах загорелся лихорадочный огонь:

– Для этой безделушки – целое хранилище с ловушками. Я полкоманды потерял там. Толковых, между прочим, ребят. Если представить ценность галактического значения, то она охранялась бы именно так.

И тогда я понял, что вещица может стоить гора-а-аздо больше. И заказчику предложил обсудить новые условия. Тот встал в позу. Я выложил артефакт на Айбай. Думал постращать просто. Назначил огромную стартовую цену. Но его купили. Будто ждали. Я дорожу своей репутацией. Получив красную карточку о состоявшейся сделке, отправил получателю.

Ираль встал напротив контрабандиста:

– Кто получатель, вам известно?

– Некто Намбул Варсиаб. Не знаю такого, – Киль скривился и пожал плечами.

– Что это за вещица, вам известно?

Заключенный мельком глянул на Тимофея, улыбнулся:

– Нет, – хотя глаза сказали «естественно».

Ираль опустился в кресло, сложил коробочку с вирткопией энергона в карман.

– Вам известен изначальный заказчик?

– Нет, у него постоянно менялся айпи. Словно он тенью мигрировал между мирами. Но у него была полная информация о местонахождении этой штуки, и начальная точка совпадала в половине случаев. Креонидянская Тамту.

– Как он представлялся вам?

– Чи-Лаван.

– Кому может быть нужна эта вещица?

Контрабандист задумался. Впервые посмотрел на Ираля прямо, без игры и наброшенных масок.

– В секторе идет большая игра. Я бы назвал ее войной, если бы она была кому-то объявлена. Штуковина как нельзя лучше подходит для этого.

Ираль кивнул, собираясь уходить:

– Последний вопрос: что Ли знает о ваших планах?

На лице Сурфа расцвело недоумение и разочарование:

– Теона застукала меня с одной красоткой и после этого слетела с катушек. Не знаю, о чем она в курсе, о чем – нет.

Сурфок нахмурился:

– Но ее папаша сильно меня теперь донимает. А он – один из моих учредителей. Сами понимаете, ситуация не очень…

– Это причина вашего прошения?

Киль глянул исподлобья:

– Еще несколько дней и в этом секторе будет так жарко, что мифический ад многим покажется райским отпуском на Исиде. Я имею право быть как можно дальше отсюда, я достаточно сделал для всех трех правительств.

Ираль замер напротив:

– Что именно должно произойти в секторе?

Сурфок посмотрел мрачно, отвернулся:

– Это выходит за рамки оговоренной нами информации.

И скрестил руки на груди.

Ираль медленно развернулся к окаменевшему Тимофею, знаком приказал уходить.

– Хорошо, Трибунал сообщит вам о нашем решении, – он направился к выходу.

– Эй, Смиринг! Вы мне показались приятным следователем, организуйте хотя бы перевод в другую тюрьму. – услышал он в спину.

Выйдя из зала для допросов, тихо проговорил:

– По крайней мере, мы теперь знаем, сколько у нас времени.

– И ещё – кто слил Намбулу информацию об энергоне.