Текст книги "Тайный заговор"

– И откуда ты знаешь об этом, Джузеппе?

– Боже мой, у каждого есть свои источники.

Смоленски заложил руки за спину и с наигранной улыбкой произнес:

– И все-таки я скажу «нет».

Мысли о могиле на Кампо Санто Тевтонико мучили Бродку так, словно он был охвачен странной болезнью. Его едва ли не магически тянуло на кладбище. Не проходило и дня, чтобы он не явился в Ватикан, где оббивал всевозможные пороги, пытаясь хоть что-нибудь выяснить о загадочном захоронении.

С настойчивостью опытного фотожурналиста и пропуском с зеленой печатью он добрался даже до Палаццо дель Говернаторато, гражданского управления Ватикана, которое располагалось за церковью Святого Петра и представляло массивный комплекс зданий с бесконечными переходами и множеством офисов.

Но здесь, как и в других официальных учреждениях, Бродка столкнулся с неприкрытой отчужденностью и нежеланием помочь ему прояснить дело. У него даже возникло впечатление, что чиновничье неведение становится тем отчетливее, чем выше рангом каждый последующий служащий.

Наконец Бродка вышел из Говернаторато с письменной просьбой и указанием разрешить злополучный вопрос. Эта бумага была адресована начальнику немецкого коллегиума, той самой конторы, где три дня назад Бродка начал свои поиски.

И все же Бродка не сдавался. Надеясь, что документ от Говернаторато может оказать какое-то воздействие, он снова пришел в офис коллегиума, знакомую побеленную комнату, где встретился с капуцином, периодически страдающим амнезией, вызванной несчастным случаем.

То ли подействовало указание Говернаторато, то ли у капуцина выдался удачный день, но на этот раз монах был весьма разговорчив и заверил Бродку, что готов выполнить его просьбу.

Итак, Бродка вновь рассказал о цели своего визита и попросил расшифровать инициалы «К. Б.» на могильной плите на Кампо Санто Тевтонико.

Набожный монах с прической Цезаря заявил, что о такой могиле ему ничего не известно, пусть синьор будет так любезен и покажет ему то самое место упокоения.

Бродка опять едва не вышел из себя, однако вовремя опомнился и согласился отвести капуцина на кладбище.

Когда они добрались до могилы, Бродка был неприятно удивлен. Взглянув на могильную плиту, он не поверил своим глазам: надпись была стерта, камень гладко отполирован, словно его никогда не касался резец.

– Надпись! – воскликнул Бродка, и эхо разнеслось по маленькому кладбищу. – Где надпись на могильной плите?

Монах спрятал руки в рукава своей сутаны. Он стоял не двигаясь, всем своим видом выражая клерикальную неприступность.

– О чем вы говорите, брат мой во Христе? – сказал он, с широкой ухмылкой победителя глядя на Бродку.

Бродка бросился к монаху. Его лицо так исказилось от злости, что капуцин испуганно отступил назад. Самодовольная ухмылка исчезла.

– На этом камне еще вчера были написаны буквы «К. Б.» и выгравированы даты рождения и смерти, черт побери!

С вымученной улыбкой Лаокоона монах начал:

– Брат мой во Христе…

Больше он не успел сказать ни слова, потому что Бродка перебил его:

– Не называйте меня братом во Христе! Лучше скажите, что произошло с камнем!

На лице капуцина появилось лукавое выражение.

– Вы что же, всерьез утверждаете, что еще вчера на плите была выгравирована надпись? Если бы это было так, мы с вами стали бы свидетелями чуда, подобного тому, что произошло со святым падре Пием. Однако я должен вас разочаровать. На камне никогда не было надписи. Пока не было. Потому что владелец могилы, известное высокопоставленное лицо немецкого происхождения, еще находится среди живых.

– Но не только я видел надпись. Моя жена тоже…

– Возможно, – громко прервал его монах, – что вы в последнее время находились под сильным впечатлением смерти близкого человека. – И добавил: – По причинам, которые мне неизвестны.

Бродка смущенно кивнул.

– Вот видите. – Монах снова принял высокомерную позу. Спрятав руки в рукава сутаны, он поднял голову к небу. – Разве не все мы время от времени находимся во власти воображения? Разве мы не становимся хотя бы раз в жизни жертвой иллюзий? Кто из нас готов утверждать, что чувства не могут сыграть с человеком злую шутку?

Монах-капуцин все еще проповедовал, когда разъяренный Бродка повернулся и пошел прочь с кладбища. Он ни минуты не сомневался, что действительно видел надпись, и мысленно сделал вполне определенный вывод. Теперь он был совершенно уверен в том, что нашел следы заговора. Какими бы удивительными ни казались совпадения, события последних недель происходили из одного корня и имели одну цель.

Рассказав Жюльетт о новом повороте событий, он рассчитывал на ее сочувствие. Александр думал, что она сумеет его утешить, подбодрить, вселить в него мужество. Но Жюльетт отреагировала так, как он меньше всего от нее ожидал: внимательно выслушав его рассказ об исчезновении надписи, она вдруг громко расхохоталась и, фыркая, стала повторять:

– Чудо, чудо, чудо!

Такой Бродка никогда еще не видел ее. Он встряхнул Жюльетт – никакой реакции. И только когда он поднял руку, словно хотел ударить ее по щеке, она резко умолкла и посмотрела на него. Было ли удивление в ее взгляде? Гнев? Разочарование? Понять он не мог.

– Извини, пожалуйста, – тихо произнес он. – Я… мне очень жаль.

– Хорошо, – ответила она. – Сама не знаю, что на меня нашло. Может, некоторые люди реагируют подобным образом, когда на них одновременно накатывает отчаяние и чувство собственного бессилия, вызванные абсурдностью ситуации?

– Может быть, – мягко сказал Бродка.

– И вот еще что, – нерешительно начала Жюльетт. – Я кое-что скрыла от тебя. Я… я не хотела тебя расстраивать еще больше.

Бродка присел на край кровати и уронил голову на руки. Жюльетт подошла к окну, посмотрела на крыши домов, окружавших Пьяцца Маззини.

– Я ведь рассказывала тебе о Норберте, пианисте, у которого нет мизинца на правой руке… – Она запнулась.

– Да. А что с ним?

– Я знаю его уже много лет, – продолжила Жюльетт. – И всегда считала его честным, порядочным парнем. Мы часто помогали друг другу. Я для него была отчасти исповедником, отчасти приемной матерью. Случалось, что и мне хотелось выговориться… Последний раз это было пару дней назад в Мюнхене.

– Пока что тебе не за что винить себя. – Бродка поднялся, подошел к окну и стал рядом с Жюльетт.

– Нет, нет. Это не то, о чем ты сейчас подумал. Когда я прощалась с ним, я увидела в его комнате кое-что, чего никогда не замечала…

– И что же это?

– Пурпурная ленточка, – повернувшись к Александру, выпалила Жюльетт.

– Что ты такое говоришь? – с трудом выдавил из себя Бродка.

– Я тоже не знаю, как это объяснить. – Жюльетт прижалась к его груди. – Но мы не сдадимся. Правда, Бродка? Мы не сдадимся…

От Бальдассаро Корнаро Бродка узнал, что похороны Арнольфо Карраччи состоятся на следующий день на кладбище Веран. Хотя Бродке и Жюльетт до смерти надоели кладбища, погребение старого слуги, по их мнению, давало возможность сделать полезные наблюдения.

Правда, в этом был определенный риск. Их ни в коем случае не должны были видеть Фазолино и его сообщники. Поэтому Бродка предложил прийти на кладбище задолго до начала церемонии и спрятаться среди скопления гробниц и помпезных памятников, что, в общем-то, было не так уж трудно.

Они ожидали увидеть многолюдную траурную процессию, как это принято в Италии, и были удивлены, когда со священником пришли всего семь человек: племянник Бальдассаро со своей женой Адрианой, Анастасия Фазолино собственной персоной, два молодых человека из числа слуг и двое мужчин, вызвавших особый интерес.

– Да это же опять тот загадочный фотограф! – прошептала Жюльетт, когда маленькая похоронная процессия направилась к могиле. – Какое отношение имеет этот парень к Арнольфо?

Бродка пожал плечами.

– А второй? Мне кажется, что я его уже где-то видел.

– Да, – ответила Жюльетт, – теперь, когда ты об этом сказал…

Пока священник читал высоким писклявым голосом молитвы, Бродка продолжил:

– Я не уверен, действительно ли мы можем доверять Бальдассаро, хотя все выглядит так, будто у нас один и тот же противник.

– Ты забыл, что они разорили его квартиру? И потом, он ведь отдал тебе ключ.

– Продал, Жюльетт, продал! Думаю, что нам необходимо выяснить, не обман ли все это. – Правой рукой Бродка невольно полез в карман брюк, чтобы проверить, на месте ли ключ.

Через пятнадцать минут церемония подошла к концу. Траурная процессия разбежалась.

– Бедный Арнольфо, – с грустью произнесла Жюльетт, когда они уходили с кладбища.

– Я бы подарил старику еще пару лет, – сказал Бродка и с оттенком цинизма добавил: – Тогда бы мы, по крайней мере, знали, что нам с этим ключом делать.

Поиски сейфа, ключ от которого был у них в руках, оказались сложнее, чем ожидал Бродка. После разговора с Бальдассаро Корнаро он был уверен, что это ключ от абонентного сейфа в банке. Но в том банке, где Бальдассаро открыл счет для дяди, ничего подобного не было. Точно так же, как и во всех остальных банках, расположенных неподалеку от бывшего рабочего места Арнольфо.

Заглянув в телефонную книгу, они узнали, что в Риме насчитывается более тысячи банков и филиалов, а потому искать какой-то из них было безнадежным занятием. Бродка попытался выяснить в центральных офисах банков коды на ключах в их филиалах.

Это тоже оказалось напрасным. В большинстве банков к Бродке отнеслись с недоверием и заявили, что не могут точно сказать, какая система ключей используется в различных филиалах. Дескать, с запросом подобного рода они сталкиваются впервые.

Постепенно Бродка начал всерьез злиться на Бальдассаро Корнаро, который, вероятнее всего, обманул их. Александр уже подумывал о том, чтобы вернуть никуда не годный ключ и потребовать назад деньги.

В отличие от Бродки, Жюльетт сохраняла выдержку. Она убедила Бродку в том, что Бальдассаро слишком много рассказал о себе и своем дяде, чтобы рисковать и обманывать их. С другой стороны, полагала Жюльетт, Бродка не может всерьез рассчитывать на то, чтобы за пару дней обнаружить в двухмиллионном городе необходимый им сейф. Единственный шанс добраться до цели, говорила она, это как можно больше разузнать об окружении Арнольфо Карраччи.

Бродка согласился с Жюльетт. Они решили предпринять последнюю попытку и посмотреть абонентные ящики на Стационе Термини, главном вокзале Рима. Однако и эта надежда лопнула, как мыльный пузырь. Расстроенные, они подались к Пьяцца дел-ла Република, чтобы на одной из прилегающих к ней улочек поесть и подумать, как быть дальше. В поисках ресторанчика неподалеку от Виа Торрино они наткнулись на маленький темный магазинчик с надписью «Сервизио чиави», то есть служба ключей.

Бродка и Жюльетт переглянулись. Им обоим пришла в голову одна и та же мысль.

В магазинчике, который был менее десяти метров в длину и столько же метров в ширину, на стенах висели тысячи ключей. От двух неоновых ламп под потолком исходил слабый холодный свет, и помещение, казалось, было погружено в полумрак.

Покашливая и сморкаясь, из глубины магазина вышел невысокий, средних лет человек в сером макинтоше.

– Чем могу быть полезен? – спросил он, разглядывая посетителей поверх очков в толстой роговой оправе, плотно сидевших у него на носу.

Бродка протянул мужчине ключ с двойной бородкой и спросил, не знает ли он, от чего это ключ.

Сначала ключник оглядел Бродку с головы до ног, а затем подозрительно покосился на Жюльетт. Немного помедлив, он наконец сосредоточился на ключе. Повертев ключ в руках, хозяин посмотрел его на свет и хриплым, как у сардинского пастуха, голосом спросил:

– А зачем вам это знать, синьоры? Это ведь ваш ключ, не так ли? Значит, вы должны знать, откуда он!

Бродка притворился смущенным и рассказал ключнику историю, заранее придуманную им и Жюльетт.

– Видите ли, синьор, умер наш близкий родственник, здесь, в Риме, и в наследстве мы нашли этот ключ. Мы предполагаем, что где-то в городе есть абонентный ящик, который открывается этим ключом. – Он улыбнулся. – Может быть, мы разбогатели, но даже не подозреваем об этом.

Шутка понравилась ключнику, и его недоверчивое лицо прояснилось. Он несколько раз поднимал ключ вверх, чтобы разглядеть бородки, а потом среди тысячи ключей, висевших на стене, искал похожий. Не найдя ничего, он сказал:

– Это довольно простой ключ от сейфа, знаете ли. Не могу даже представить, чтобы речь шла об абонентном сейфе. Замок – пятидесятых годов. Трудно сказать.

– То есть вы думаете, что речь может идти о старом личном сейфе? – спросил Бродка, теряя последнюю надежду.

–. Нет, я так не думаю, синьор. Вне всякого сомнения, это системный ключ.

– А что это значит?

– Это значит, что есть несколько ящиков, ключи которых чуть-чуть отличаются друг от друга. Вот посмотрите. – Он указал на зубчики двойной бородки. – При помощи этого можно варьировать трижды три – девять, девятью девять – восемьдесят один замок. Поэтому, предположительно, речь идет о небольшой серии абонентных ящиков. Если учесть, что это достаточно простой замок, то, возможно, у вас ключ от сейфа в отеле или абонентных ящиков какой-то фирмы. Нет, ни один банк в мире не может позволить себе еще иметь такие сейфы – из-за одной только страховки. Большего я вам сказать не могу.

Бродка протянул ключнику купюру и поблагодарил его.

– Вы нам очень помогли.

В ресторанчике «Да Джованни», расположенном в квартале от магазина, Бродка и Жюльетт решили обсудить новые сведения, которые, правда, не очень располагали к приятной беседе. Хотя сейчас они знали, что у Арнольфо Карраччи не было абонентного сейфа в банке и что сейф и абонентный ящик были не самым безопасным местом, это, однако, не очень помогло в их расследовании.

С учетом скромных доходов слуги, сказала Жюльетт, сейф в отеле исключается. Вероятно, за всю свою жизнь Карраччи не провел в отеле ни единой ночи. Более вероятным казалось предположение, что речь идет о личных абонентных ящиках какой-то фирмы. Но с какой фирмой или учреждением мог поддерживать контакты Арнольфо Карраччи?

На этот вопрос лучше всех мог ответить его племянник.

По пути к дому Бальдассаро Корнаро Бродка и Жюльетт оказались на Виа Венето, где располагался отель «Эксельсиор», с которым у каждого из них были связаны различные воспоминания, и они, не отдавая себе отчета, перешли на противоположную сторону улицы.

Внезапно Жюльетт остановилась. Она смотрела на отель. Бродка догадывался, какие мысли появились в ее голове, и не стал расспрашивать о причине столь внезапной задумчивости. Он вытеснил из памяти неприятные воспоминания, но не стер их.

– Бродка, – сказала Жюльетт, не отводя взгляда от отеля, – помнишь того незнакомого человека на похоронах Арнольфо? Теперь я вспомнила, где с ним встречалась.

Бродка недоверчиво посмотрел на Жюльетт.

– И кто же он?

– Портье отеля «Эксельсиор».

Бродка остановился.

– Черт побери, кажется, ты права. Но что это значит?

Однако Жюльетт не слушала его.

– Где ключ? – взволнованно спросила она.

Бродка вынул его из кармана и вложил в руку Жюльетт.

– Вот, – сказала она, показав на выгравированные буквы. «ГОЭ» – гранд-отель «Эксельсиор».

Сначала Бродка потерял дар речи. Прошло некоторое время, прежде чем он вник в логику рассуждений Жюльетт. Затем он стал действовать, повинуясь интуиции и не зная, были ли его действия умными или, возможно, опасными. Он взял Жюльетт за руку и побежал через Виа Венето к отелю «Эксельсиор», не обращая внимания на возмущенные гудки автомобилей, которые неслись им вслед.

– Вот! – Жюльетт указала на портье за стойкой администратора. – Это действительно он!

Портье, пожилой мужчина безупречной внешности и таких же манер, приветливо поздоровался с ними и поинтересовался, чем может служить мнимым постояльцам.

– Вы знали Арнольфо Карраччи? – спросил Бродка, бросившись с места в карьер, и, как ему показалось позже, слишком резко.

Портье недоуменно посмотрел на обоих, поправил свой древний сюртук, словно хотел выиграть немного времени.

– Для начала позвольте спросить, кто вы такие и почему интересуетесь Арнольфо? Он умер. Вчера мы похоронили его.

– Я знаю. Моя фамилия Бродка. Недавно мы жили здесь, в отеле. Арнольфо Карраччи был нашим знакомым.

– Ах вот как, – ответил портье, переводя взгляд с Бродки на Жюльетт и обратно. – Да, кажется, я вас помню.

– В каких отношениях вы были с синьором Карраччи? – спросил Бродка. – Вы были друзьями?

Портье склонил голову набок, и на мгновение его лицо словно осветилось изнутри.

– Да, Арнольфо был последним из моих школьных друзей. Теперь я остался один. Вероятно, я слишком хорош для дьявола и слишком плох для Господа. Chi se nefrega – кому какое дело?

Бродка осторожно разжал кулак.

– Вам знаком этот ключ, синьор?

– Зовите меня Марко, per favore. – Он указал на медную табличку на своей груди. – Да, конечно. Это ключ от одного из наших абонентных ящиков. Позвольте посмотреть. – Портье взял ключ, посмотрел на номер и провел указательным пальцем по распечатанному списку.

Внезапно он остановился.

– Но как этот ключ попал к вам, синьоры? Он принадлежал Арнольфо.

Бродка кивнул.

– Я знаю. Однако теперь он принадлежит мне.

– Что это значит? – сердито спросил Марко. – Я предоставил сейф Арнольфо. Вероятно, в нем содержатся важные документы. Арнольфо думал, что никто не заподозрит, что они здесь. Он был в ссоре со своим работодателем Альберто Фазолино, чтоб вы знали. Но Арнольфо всегда изъяснялся намеками и никогда не говорил, что же там на самом деле. Нет, я не пущу вас к сейфу, синьоры. Только через мой труп.

Бродка осторожно огляделся по сторонам, проверяя, не наблюдают ли за ними. Затем наклонился к портье и сказал:

– Послушайте, Марко, я предложил Арнольфо за содержимое сейфа немалые деньги. Когда мы встретились, с ним случился инфаркт, который повлек за собой его смерть. Это мы отправили его в больницу.

Слушая Бродку, Марко старался не смотреть на него.

– Арнольфо получил деньги? – спросил он наконец.

– Нет, – ответил Бродка, – до этого дело не дошло. Но о нашей сделке знал племянник Арнольфо. Поэтому деньги я отдал ему и получил этот ключ от сейфа.

Тут портье поднял обе руки.

– Вот это, если позволите, синьоры, неправда.

Бродка разозлился. Жюльетт, заметив, что он начинает раздражаться, накрыла его ладонь своей. В ее взгляде читалась просьба: спокойно, не усложняй ситуацию.

Вздохнув, Бродка примирительно сказал:

– Объясните, зачем мне лгать?

– Послушайте, синьоры. Я был единственным, кто знал об этом сейфе. Даже Бальдассаро, которому он доверял, не было известно, где Арнольфо прятал документы. Да и я, предоставив ему сейф, до сих пор не знаю, что там внутри. Нет, синьоры, я вам не верю.

Портье явно испытывал терпение Бродки. Чертыхнувшись, Александр взял телефонную трубку и протянул ее Марко:

– Пожалуйста, позвоните Бальдассаро. Он подтвердит мои слова.

Марко набрал номер. Состоялся длинный телефонный разговор, в течение которого он несколько раз повторил слово «veramente» – правда? Наконец, положив трубку, старик сказал:

– Простите мое недоверие, синьор, вы совершенно правы. Но я ведь не мог этого знать.

– Ну ладно, – отмахнулся Бродка. – Где комната с сейфами?

Жюльетт предпочла подождать в холле, в то время как Бродка и портье отправились в небольшую, размером едва ли не три на три метра, комнату, находившуюся рядом с коммутатором. Противоположная от двери стена была занята сейфами. Слева стоял простой деревянный стол. В правом верхнем углу комнаты, почти невидимая, была расположена камера.

– Впишите, пожалуйста, свое имя, номер сейфа и время, – попросил Марко и указал рукой на стол, где лежал список с именами.

Бродка вписал свое имя и время, затем вставил ключ в дверцу с номером 101. Марко вежливо отвернулся, словно все это не касалось его.

Когда Бродка еще только вошел в комнату, его посетило нехорошее предчувствие. А потому, открыв сейф и обнаружив его пустым, он даже не очень удивился. Пожав плечами, Бродка подозвал Марко и, не говоря ни слова, показал ему открытый сейф. В глазах Марко отразились удивление и беспомощность. Прошло немало времени, прежде чем он заговорил.

– Синьор, – сказал он, – здесь явно что-то не так. Я собственными глазами видел, как Арнольфо положил в этот сейф какой-то сверток. – Удрученность старика казалась неподдельной.

– Значит, вы видели? – переспросил Бродка. – Существует ли для этих сейфов дубликат ключа?

– Нет, синьор, это слишком опасно.

– А если ключ потеряется?

– У директора есть универсальный ключ. Насколько я помню, им еще никогда не пользовались.

Бродка закрыл дверцу и вернулся к Жюльетт. Та долго не могла поверить его словам.

– Тут может быть только одно объяснение, – наконец заявила она. – Бальдассаро обманул нас.

Но Бродка не хотел верить в то, что к этому причастен племянник Арнольфо. Слишком уж прозрачно все получалось. Бродка больше подозревал директора отеля, у которого был единственный в отеле универсальный ключ. Но откуда тот мог узнать р содержимом сейфа?

Когда Бродка поделился своими сомнениями с портье, Марко попросил его никому об этом не рассказывать. Он тоже непременно хотел выяснить, кто добрался до сейфа, и даже надеялся, что ему самому удастся пролить свет на это дело. Портье предложил Бродке прийти в отель после окончания его смены, то есть около семи часов вечера, чтобы они вместе посмотрели записи на камере наблюдения. Марко утверждал, что в комнату с сейфами невозможно попасть, не приведя в действие камеру.

В начале восьмого Бродка и Жюльетт снова пришли в отель «Эксельсиор». Их уже ждали. Без своего старомодного сюртука Марко казался лет на десять моложе и выглядел гораздо менее серьезным, чем в униформе. Он пригласил обоих пройти к коммутатору, где на одной из стен висело несколько мониторов. На них были видны вход в отель, подземный гараж, задний двор и коридор с номерами люкс.

Марко нажал на клавишу. На одном из пустых экранов возникла картинка: комната с сейфами.

– Камера, – пояснил Марко, – снимает каждые восемь секунд, как только кто-то входит в комнату. Дата и время фиксируются. Ее нельзя выключить, чтобы на экране не появилась соответствующая надпись. С какого дня начнем?

Бродка и Марко сошлись на том, чтобы в первую очередь просмотреть записи за последние три дня.

В первый день посетителями комнаты с сейфами оказались шестнадцать человек; из них всех Бродке запомнилась только полная женщина с пепельными волосами, которая сложила драгоценности в сейф столь небрежно, словно это была древесная щепа. Проверка второго дня тоже не дала никаких результатов, касающихся сейфа номер 101. Запись последнего дня, сделанная в час тридцать, взволновала их.

– Вот! Посмотрите! – воскликнул портье, указав на экран. Бродка пробормотал:

– Это невозможно…

Мужчина средних лет, с темными волосами и крючковатым носом открыл ключом сейф номер 101 и вынул пакет размером не больше коробки сигар.

– Секунду, я перемотаю назад! – Марко взволнованно нажал на кнопку, и запись пошла по новой.

– Я откуда-то знаю его, – пробормотал Бродка, не отводя взгляда от монитора. – Черт побери! Если бы я только предвидел…

– Это Вальтер Кайзерлинг, фотограф, – уверенно произнес Марко. – Он был на похоронах Арнольфо.

– Кайзерлинг? – переспросила Жюльетт, когда они смотрели пленку в третий раз. – Он не итальянец?

– У него немецкие корни, а женат он на итальянке. Если я не ошибаюсь, он живет в Гаете, это на полпути между Римом и Неаполем. Боже мой, как же я был легковерен!

Бродка вопросительно взглянул на портье.

Марко смущенно потупился.

– Я скрыл от вас, что Кайзерлинг знал о сейфе. Я ему рассказывал. Вы должны понять, синьор. Кайзерлинг подошел ко мне после похорон… Он с теплотой отзывался об Арнольфо, и я подумал, что он очень хорошо знал моего друга. Кроме того, Кайзерлинг на чем свет стоит ругал Фазолино, который так плохо обошелся с бедным Арнольфо. Он утверждал, что с ним самим поступили точно так же. А еще Кайзерлинг заявил, что ждет подходящего случая, чтобы отплатить Фазолино. Вот тогда-то я и рассказал ему о документах, которые хранились в сейфе Арнольфо. Но как он завладел ключом?

Дисплей в нижней части записи показал, что взлом – а как его еще называть? – произошел ночью после похорон Арнольфо, уже после того, как Кайзерлинг говорил с Марко. Но все это не объясняло, каким образом Кайзерлинг раздобыл ключ.

Бродка задумался.

– Неужели каждый, кто имеет ключ, может войти в комнату с сейфами?

– Как правило, мы сопровождаем постояльца до двери в комнату с сейфами, а затем следим за безопасностью. Мы исходим из того, что в комнату входят только те люди, у которых есть ключ от сейфа.

– То есть отмычку вы бы не заметили?

– Честно говоря, нет, синьор. У нас еще никогда не было случая, чтобы кто-то воспользовался отмычкой. Боже мой, мне ужасно неприятно! Я вообще не имел права предоставлять Арнольфо сейф. Он ведь не жил в отеле. Вы не пожалуетесь на меня, синьор?

– Кто дежурил в ночную смену в тот день?

– Подождите… Это было вчера, вчера дежурил Алессандро. Очень надежный человек. Не знаю, как такое могло случиться. Должно быть, Кайзерлинг выбрал первый удобный случай, когда я не дежурил. И что вы теперь будете делать?

– А что бы вы сделали на моем месте? – вопросом на вопрос ответил Бродка.

Портье ответил, почти не раздумывая:

– Конечно же, я заставил бы Кайзерлинга говорить. Как он раздобыл ключ?

– А где мне найти этого Кайзерлинга?

– Как я уже сказал, он живет в Гаете, сто километров к югу от Рима, на побережье. Городок не очень большой, так что найти его не составит особого труда. Если хотите, я поеду с вами. В конце концов, я должен это исправить. А с Кайзерлингом у меня особые счеты. Вы наверняка понимаете меня, синьор.

Предложение показалось вполне приемлемым. Портье отелей всегда были симпатичны Бродке, поэтому они договорились встретиться на следующий день.