Текст книги "Свет Неутешенных"

Репутация

«Я дорожу своим жалованием»

Хэмри Хэммарт обзавёлся давно забытым ощущением комфорта и уверенности – и одеждой, не провонявшей озером. За несколько дней он свыкся со своим временным пристанищем – Иннис Пелнери ему в этом поспособствовала. Они подолгу болтали, пока она готовила. Но сегодня ему предстояло провести вечер в иной компании, ещё не известной.

Он слышал о норшепах немного: что они невелики ростом и по большей части курчаво-черноволосые. Их земли располагались в ближайшем соседстве с Квёлыми Королевствами, на севере – с давних пор они поддерживали друг с другом тёплую дружественную связь.

По настоянию Эйлин встречу назначили в городе. Норшепские господа намеревались обсудить покупку верфи для производства лодок в Коггвоте.

– Расскажи о них поподробнее, – попросил Хэмри, поглядывая, как Иннис возится у плиты с порцией глинтвейна для него.

– Живя в Коггвоте, в любом случае в какой-то момент наткнёшься на норшепа, – рассмеялась служанка. – Они, как бы это сказать… наши надоедливые соседи. Суются всюду, куда не просят, любезничают. Такие суетливые коротыши. Многие их недолюбливают, но лично меня они забавляют. Вы встречаетесь сегодня?

– Да, ранним вечером, – аромат дымящегося вина подействовал на Хэмри успокаивающе. – Эти Недсэмы… будут со мной на встрече. У меня странные чувства касательно них.

– Они непростые люди, – Иннис поднесла ему кружку. – Не обожгитесь.

– Что у них за проблемы между собой? В конце концов, они братья, разве нет?

На лице служанки возникла кривая улыбочка.

– Родственные узы ещё не делают их друзьями. Они не считают друг друга семьёй, как мне кажется. Их связывают рабочие отношения как наследственных владельцев здешних верфей и… тётушка. Меррегот очень ей предан.

Хэмри отпил глоточек.

– Но Ренвас её побаивается. Любопытно, почему, – взгляд маленьких глаз неожиданно сделался пристальным. – Тебе известно, что случилось с Лойсеками?

Иннис побледнела и, отвернувшись, стала протирать стол.

– Это не самая приятная история, господин Хэммарт.

– И всё-таки. По словам Ренваса, лишь Пелнери могут поведать её. Что случилось? Почему у меня такое дурное предчувствие по поводу всего этого?

– Простите, но я не должна с вами об этом говорить. Я дорожу своим жалованием.

– Пока Эйлин в отлучке, его выплачиваю я.

– Никому не станет легче, если я расскажу. Тётушка сделала вам выгодное предложение, не упускайте его, не копошитесь в делах Пелнери, прошу вас. Не надо ворошить…

– Паучье гнездо? – Хэмри настойчиво поглядел на неё. – Почему вас так называют? Причём тут Уолис Лойсек и его дети? Я видел их. Бедняжки слоняются по городу, боятся вернуться к своему полоумному старику.

– Слоняются по городу?.. – Иннис обернулась, вконец утратив цвет лица. – Дети Лойсеков мертвы, об этом-то все знают. Вы кого-то с ними спутали.

Какое-то время Хэмри молчал.

– Мертвы… да… Видимо, спутал, – глинтвейн остыл у него в руках поразительно быстро. – Как они умерли? – служанка не ответила. Взволнованный Хэмри оставил напиток на столе, приблизился к ней и повернул к себе, взяв за плечи. – Иннис!..

Она завздыхала.

– Это должно остаться между нами, господин Хэммарт. Благо мне не известны подробности.

Хэмри отпустил её и хлебнул из кружки, пытаясь сохранять хладнокровие.

– Вы же слышали о Таргертской Резне? – на лицо служанки наползла опаска. – Выжив в бойне, которую устроили выродки, тётушка переселилась в Клёкот. В то время Дымчатым озером и его округой правила семья Лойсеков. Когда выяснилось, что она беженка, Уолис потребовал от неё покинуть город. На следующий день тётушка исчезла, никто не придал этому большого значения. Вскоре после этого пропала из собственного дома Роберта Лойсек. Её дети уверяли, что видели, как их мать увозят на лодке на озеро. Уолис не поверил им. Они выкрали лодку с ближайшей пристани и поплыли следом за похитителями. С озера они так и не вернулись. Разбитый скорбью Уолис утратил рассудок, заперся в своём доме и отказался от правления в пользу Эйлин.

– Тогда и появились Пелнери… – Хэмри опустошил кружку одним глотком.

– Один за другим они стягивались в Клёкот. Никто и не заметил, как быстро они заполонили его. На тот момент, когда я устроилась к тётушке прислугой, она уже переняла правление.

Просто верфь

Туман над Дымчатым озером слегка рассеялся, отчего оно казалось ещё более необъятным. Рыбаки вяло сновали по пристани, поругиваясь, отхаркивая в мутную прибрежную воду, скрывавшую под собой слой вонючего ила. Погодка, как всегда, – промозглая и дождливая.

Одетый в меховую куртку Хэмри стоял возле верфи Ренваса и смотрел в дымку, висящую над покачивающейся шуршащей гладью. О предстоящей встрече он не думал. В какой-то момент послышался характерный дребезжащий говорок и отогнал скверные мысли, поглотившие его.

Ренвасу Недсэму, который обладал совершенно обычным ростом, двое прибывших покупателей еле-еле доставали до груди. Они носили забавные примятые шляпы, плащики поверх кожаных жилетов и коротенькие изысканные тросточки.

Норшепы приходились друг другу братьями, как видно. Младший, представившийся Алсвартом Соттом, имел припухлые черты лица и мелкий нос. Старший, Флик, – потолще. Похоже, он брился второпях – на щеках и шее у него остались тоненькие порезы.

– Славное местечко, славное, – одобрил Алсварт, с сомнением оглядываясь. – Оправданное вложение денег.

– Ещё две верфи – дальше, – сообщил Меррегот. – Мы прогуляемся, чтобы вы могли убедиться, что всё в порядке, перед тем как заключить соглашение.

Тут подоспел Хэмри.

– Господа норшепы, – поприветствовал он, из соображений учтивости не разглядывая их. – Хэмри Хэммарт. Я буду представлять госпожу Пелнери на сделке. К сожалению, у неё появились дела, крайней важности.

– Тогда приступим, господин Хэммарт, – Алсварт степенно поклонился ему, после чего норшепы семенящей поступью двинулись в сторону Пристанного трактира, постукивая по плитам своими тросточками.

В обществе старшего брата Ренвас сделался ещё более подавленным и отстранённым, чем обычно. Меррегот пренебрежительно игнорировал это, выказывая заинтересованность в деловой встрече.

– Значит, вы хотите перебраться в Клёкот, – кивал Хэмри. – Нынешние обстоятельства вас не смущают?..

– Этот Мор и к нам подбирается, – пожал плечом Флик Сотт. – Так что нет большого смысла приостанавливать дела. Мы давно хотели обзавестись собственным производством, лодки Недсэмов пользуются подходящей репутацией, да и место нам нравится. Поближе к воде.

– Не хотите зайти пропустить кружечку? – Хэмри вдруг кивком указал на показавшийся слева Пристанный трактир. – Заодно отогреемся. Спешить некуда.

Норшепы облегчённо переглянулись и затем кивнули с видом, будто так того и ждали. Ренвас тоже воспринял предложение с оживлённостью, один Меррегот потемнел, хотя и промолчал.

Они уселись у окошка, выходящего на пристань, скрытые от любопытных глаз приятной полутьмой. Посетителей почти не наблюдалось. Норшепы заказали лучшего эля, Хэмри и братья Недсэмы ограничились шнапсом.

– У меня хорошее предчувствие касательно нашей сделки, господа, – расплылся в улыбке Алсварт, с упоением приложившись к выпивке. – Я даже готов скинуть немного, допустим, тысячу ойтов – в знак доброжелательности.

– Дело говоришь, – ухмыльнулся его брат и чокнулся с ним.

От подобной расположенности Хэмри всё больше чувствовал себя в своей тарелке. Но вскоре это ощущение напрочь отбилось: корабелы, толпящиеся у помоста, который вёл на продаваемую верфь, довольными не выглядели. Да и строение, впрочем, не внушало коммерческого доверия, как это обычно бывает. Черепичная крыша требовала починки, внутри явно водились вредители.

– Что здесь такое? – осведомился Меррегот, пожалевший о выпитом шнапсе. Они с Ренвасом возложили на Хэмри отвлекать норшепов, пока всё не выяснится.

Навстречу братьям подковылял смотритель, отпустивший на старости лет седую бороду, несмотря на уговоры супруги.

– Мне очень жаль, господа Недсэмы, – шепнул он. – Работу пришлось приостановить. Крысы попортили несущую сваю. Она и без того была гниловата.

– Это помешает нам продать верфь? – уточнил Ренвас, понизив голос.

– Боюсь, что да, если ваши уважаемые покупатели не подслеповаты.

Меррегот движением пальцев потребовал оставить их с братом наедине.

– Мы должны заключить сделку, – казалось, он впервые за день взглянул на Ренваса, и то с неоправданной злостью. – Я обещал Эйлин.

Тот сухо отвёл глаза и уставился на туманные воды.

– Мы можем предложить им другую, на их выбор. Может, согласятся.

Тем временем, Хэмри пытался выжать из себя какую-то свойскую беседу. Норшепы не то, чтобы нервничали, но, очевидно, догадывались, что всё не так гладко, как они рассчитывали.

– Как вы относитесь к рыбалке? – полюбопытствовал Хэмри, уловив, как прибрежная рыбёшка плеснула хвостом совсем рядом.

Флик Сотт с некоторой тоской вздохнул.

– Вы-то, господин Хэммарт, наверняка, рыбачите постоянно. Я бы не упускал такой возможности. Надеюсь, она мне ещё представится. Отчасти поэтому мы и хотим обустроиться здесь. Дымчатое озеро всегда непонятным образом нас приманивало…

Прежде чем Хэмри предался воспоминаниям о славных деньках, проведённых за рыбной ловлей, к ним вернулись Недсэмы.

– Что-то стряслось?.. – спросил Алсварт.

– К нашему сожалению, – покривил губы Меррегот. – С этой верфью возникли некие осложнения. Но мы продадим вам любую другую – какая вам приглянётся. Мы ценим ваше доверие и хотим, чтобы сделка состоялась.

– Печально слышать, – Флик нахмурил разросшиеся брови. – Но… ничего, мы серьёзно настроены. Та верфь, у которой мы встретились, тоже подходит.

– Боюсь, что она не для продажи, – с вежливой твёрдостью улыбнулся Ренвас. – Это наследие нашего рода, её оставил нам отец. Я лично руковожу ей. Выберите другую.

– Они и так это сделали, Ренвас, – возразил Меррегот. Его недоброжелательность, направленная на младшего брата, не ускользнула даже от норшепов, хоть те и не были посвящены в их семейные дрязги. – Если им понравилась эта, значит, мы продаём её.

Ренвас с возмущением подвигал головой.

– Это память об отце.

– Это верфь, Ренвас. Просто – верфь. Мы продаём.

Опасения

К сумеркам дымка окутала берег, загнав последних корабелов в Пристанный трактир. Кажется, Хэмри Хэммарт – единственный, кто не спешил укрыться за дверью. Ему так не хотелось возвращаться на озеро, плыть сквозь этот проклятый туман.

Заскочив выпить ещё одну порцию шнапса, он побрёл к своему складу. «Почему они так не ладят? Они же семья. Если бы у меня она осталась…»

Причал обрывался в белёсой пелене. Хэмри ступил на него и двинулся вперёд, наугад. У подножия свай копошились крысы, обретшие, наконец, блаженное одиночество.

– Мошка вьётся над водой, будит-будит нас с тобой, – напел он неожиданно для себя. В памяти восстал разговор с Иннис. – «Кого тогда я видел? Зачем им отправлять меня в чужой дом?» – Хэмри уселся на отсыревший край и уставился на воду, над которой колыхались его ноги. Какой удачной ему показалась эта песенка теперь. – Под жужжанье не заснуть… Келмин…

«Да нет, глупость».

Шелест воды убаюкивал, крысы притихли.

– Вам понравилась песня? – возник за спиной знакомый детский голосок. Хэмри передёрнуло, сковало страхом, он не смог обернуться. Всё это время доски молчали, они не предупредили о чьём-то появлении. – Она нам тоже нравится.

– Кто вы? Вы дети Уолиса Лойсека или нет?

– Так вы нашли папу. Как он? Мы по нему скучаем.

Усилием воли Хэмри чуть повернул голову, заметив боковым зрением красную рубашку.

– Вы… должны быть мертвы.

– Да, пауки так думают. Думают, что убили нас, но на самом деле только мама умерла тогда.

– Что произошло?

– Я не люблю об этом вспоминать. Они схватили маму. Мы хотели помочь ей, в их гнезде. Но они нас поймали. Я не помню, что случилось потом, больше я ничего не видел. Помню, как Бранда страшно закричала… и Кэлларт тоже. Я не мог плакать, только слушать, как они кричат. Или это я кричал… Было так больно…

Хэмри нашёл в себе силы подняться на ноги и повернуться. Рубашка маячила во мгле красным пятном.

– Что они с вами сделали, если не убили? Не отпустили же просто так?

– Они сказали, мы и так умрём, и бросили нас на мелководье. Кэлларт ругался, мы с Брандой плыли на его голос, и вот мы тут. На складе тепло, раньше я не любил крыс.

Хэмри аккуратно приблизился и присел на согнутых ногах, вглядываясь в замутнённое личико. Голова Келмина застыла в непривычном положении, он смотрел в ответ слепыми сросшимися глазницами.

– Это сделали Пауки? – выдавил Хэмри, безмолвно содрогнувшись. – Твои глаза.

– Мы видели, что они сделали с мамой. Ей это не понравилось.

– Ей?..

– Паучихе.

В качестве единственного утешения, на которое он был способен, Хэмри прикоснулся ладонью Келмину к плечу.

– Нет!.. – тот задрожал и отшатнулся в туман. – Никто нас больше не тронет, никто не тронет, – доски отрывисто простонали и стихли.

В особнячке Ренваса Недсэма, построенном из тёмного кирпича и окружённом железной изгородкой, горел свет. Хэмри миновал ухоженную растительность – была видна женская рука – и постучался в дверь, удивившись, насколько испуганно он это сделал. Будто за ним кто-то гнался.

Спустя минуту ему отворила худощавая женщина лет тридцати, в домашнем платье и фартуке.

– Я к Ренвасу Недсэму, – сказал Хэмри.

– Вы господин Хэммарт, – догадалась женщина, пропуская гостя в тесную прихожую с пожелтевшими от влаги стенами. – Силия Недсэм. Я попрошу его спуститься, он у себя. Вам – налево, располагайтесь у камина.

Хэмри пробыл в одиночестве недолго. Ренвас появился в узенькой гостиной с не очень-то радушной миной на лице.

– Хэммарт, что вам ещё? – проворчал он. – Сделку мы заключили, от вас больше ничего не требуется. Возвращались бы вы на озеро.

– Нам надо поговорить, – голос Хэмри прозвучал настойчиво. – Почему вы работаете на Пелнери? Вам это явно не по душе, даже ваш брат…

Тут Силия принесла поднос с двумя стаканами вина и поставила на столик, стоящий между креслами. Успокоительно погладив мужа по груди, она покинула комнату.

– Мой брат больше похож на Пелнери, чем большинство из них, – Ренвас сел в кресло напротив и взял свой стакан.

– Мне кажется, вы один из немногих порядочных людей здесь. Несмотря на всё подозрение, с которым вы ко мне относитесь. Я хочу помочь.

Ренвас долго вздохнул и хлебнул вина.

– Вы не понимаете, Хэммарт. Никому здесь не нужна ваша помощь, поздно для этого. Дымчатое озеро принадлежит им, многих устраивает такой порядок вещей. Вы видели, что случилось с Лойсеком. Даже отец… – Недсэм скривился, подавляя не пережитую печаль. – Как будто нарочно ушёл, когда они появились, без какой-либо причины… Он ведь отказывался вести с ними дела и нам запрещал. Не понравились они ему.

Хэмри выпил.

– Поэтому ваш брат… такой? Из-за его смерти?

– Не думаю, что на нём это хоть как-то сказалось. Он всегда таким был, а со смертью отца, можно сказать, наоборот расцвёл. Сейчас он один из полноправных владельцев семейного дела Недсэмов, почтенный горожанин. О чём ещё мечтать, не правда ли?..

– Но вас это не радует. Ваши предостережения… если их можно назвать подобным образом, я нашёл им подтверждение. И тем больше укоренился в мысли, что необходимо что-то предпринять. Я узнал, что случилось с детьми Лойсеков и почему их отец тронулся умом. Не буду вдаваться в подробности, они вам ни к чему, но все ваши опасения по поводу тех, на кого вы с братом работаете, более чем оправданы.

– Пауков не прогнать, – Ренвас зашептал, словно и в его собственном доме было небезопасно. – Их слишком много, Хэммарт. Полагаю, вам уже это говорили. Ничего другого тут и не скажешь.

– Не поверю, что у вас нет каких-то мыслей на этот счёт. Вы давно на них работаете.

Ренвас безрадостно усмехнулся.

– Власть принадлежит Эйлин. Лишить её титула правительницы, который добровольно передал ей Уолис Лойсек, не выйдет. Король Аренглав… ему нет дела до того, что здесь происходит, он не станет вмешиваться. Ко всему прочему, она отыщет способ ему услужить. Я не вижу смысла пытаться. Хотя к вам она, похоже, благосклонна, что странно, правда. Пользуйтесь этим, Хэммарт. И помните… вы не должны её разочаровывать.

Осушив стакан, Ренвас встал и подошёл к каминной полке, на которой стояла шкатулка для бумаг. Он вынул из неё отсыревший свёрнутый листок и положил на столик.

– Что это? – Хэмри с недоверием взял его и пробежался глазами. «С нерадушным хозяином покончено. Остальные готовы сотрудничать на благо общей цели». – От кого это?

Ренвас поворошил кочергой угли.

– Подозреваю, что от одного из Пелнери. Послание недвусмысленное, сдаётся, имеется в виду Уолис и его семья. Я наткнулся на него, когда был в гостях у Эйлин – кто-то непредусмотрительно оставил его на тумбочке. После того как мы с братом унаследовали отцовское дело, Эйлин пригласила нас к себе и предложила то же, что и отцу. Меррегот, не раздумывая, согласился, ну и я… не стал возражать.

Хэмри впал в обеспокоенную задумчивость. Содержимое записки никак не оставляло его в покое.

– Разве она предлагала Уолису сотрудничество?.. Я думал, он изгнал её за то, что она беженка, чтобы не портить себе репутацию. Вот она и расквиталась с ним. Но тот, о ком тут говорится, очевидно, отказался с ней работать. Не похоже на то, что сделал Уолис.

– На моей памяти, её никто не отвергал, кроме… – Ренвас встряхнул головой, чтобы развеять закравшееся предположение. – Нет… Отец умер спокойно. Меррегот нашёл его в кровати.

– Но вы этого не видели, – Хэмри сощурился, пытаясь натолкнуть собеседника на ту мысль, которую не хотел произносить.

– К чему вы ведёте, Хэммарт? Хотите сказать, Пелнери убили моего отца? Я им не доверяю, но не приписывать же им ещё и старческие смерти. Меррегот ничего не заметил, так что мне незачем придумывать лишнего. В любом случае, надеюсь, этот разговор останется между нами.

Хэмри усаживался в лодку в скверном настроении. Единственное, отчего он чувствовал какое-никакое облегчение – так это оттого, что часть денег, уплаченных Соттами, достанется ему как посреднику. Четыре тысячи ойтов. Приятная сумма, принимая во внимание, что недавно он спал среди крысьего дерьма.

Перевалило за полночь, когда он благополучно вернулся в гнездо Пелнери. Иннис, со вздохом нацепившая фартук, пригласила следовать за ней на кухню, пообещав приготовить глинтвейн.

В то время как служанка искала сушёный имбирь, куда-то задевавшийся – может быть, вообще иссякший – Хэмри вынул из торбы бумаги по проведённой сделке и ознакомился с ними. «Просто верфь…»

В один момент он отвёл взгляд от листа, потом опять посмотрел на имя Меррегота Недсэма, значащееся в конце соглашения. Что-то его смутило.

– Господин Хэммарт? – Иннис уловила у него на лице то возникающее, то пропадающее недоверие, и взволнованно остановилась. – Всё в порядке?

На кухне повисло молчание. Подозрение, посетившее Хэмри, сбило его с толку, обескуражило, заставило помрачнеть.

Гнили место в земле

Без таких последствий

Прочитав письмо, которое принёс Дасси, Оддо натянул неоднозначную мину. В тот момент они с Ойтешем наслаждались ветреным днём за тем же полуразрушенным столиком, который старик Дергилл по непонятным причинам оберегал от покушений кузины Верлики. Та не видела смысла не выкидывать его и при всяком удобном случае называла рухлядью.

– Так что там?.. – Ойтеш не отводил нетерпеливого взгляда, забыв про свою пережаренную яичницу.

– Кажется, поверил, – Оддо задумчиво сдвинул вбок нижнюю челюсть. – Он рад, что выискались те, кто хочет спасения для невинных умирающих. И он сожалеет, что я больше не в их числе. Неужели после всего, что я наговорил ему…

– Это неважно, – Ойтеш приступил к еде. – Главное, что он приедет. К лучшему, что он по-прежнему тебе доверяет.

– Не настолько, чтобы не взять охранников. Он прибудет в Деллоат под вечер. Надо торопиться. Свяжись с Дэйдой.

Ойтеш позвенел колокольчиком, покоившимся на столе. При этом у него всегда возникали неприятные воспоминания. Дасси не слышал.

– Ты чем-то расстроен? – спросил Ойтеш, отнесшийся к промедлению управляющего с раздражением, хоть и более снисходительным, чем в обычности.

– Всё-таки он не делал мне ничего плохого, – Оддо свернул послание и спрятал во внутренний карман плаща. – Он безумен, но не был ко мне жесток. Позволил уйти, как ни в чём ни бывало, хотя мне прекрасно известна тайна поместья Далроп. Как будто я предаю его.

– Нельзя предать того, кто плодит монстров из умирающих ценой даже не собственной крови. Ты хотел спасти Сыростным жизни, а не сделать из них это.

Ойтеш опять потрезвонил. На этот раз управляющий появился. И не один – в компании Инки Ройсвурт.

– Дасси, отправляйся к Дэйде, – потребовал Ойтеш. – Предупреди, что встреча состоится этим вечером.

– Да, мастер Ойтеш, – кивнул управляющий и скрылся из вида.

Инка впала в мрачность, усевшись за столик.

– Мне не нравится, что мы содействуем Дэйде Шлейгенс в её делах. Это ведь у её башни я потеряла сознание, меня нашёл тот выродок-привратник, – она покосилась на Оддо, – Они с братом отволокли меня и бросили в ближайшую канаву. И я бы там и осталась. Его брат явно меня узнал. Значит, Дэйда одобрила мою смерть, несмотря на то, что я была её помощницей. Вот, как она обходится со своими союзниками. Глупо полагать, что и в этот раз она ничего не выкинет. Её цели всегда благие – для неё.

– Она спасает свою шкуру, – причмокнул Ойтеш. – Как и все мы. Даже если у неё какие-то свои намерения касаемо Венвесатте, какая разница? Главное, чтобы создание Коричневых прекратилось. Но если тебе будет легче, можешь пойти с Оддо и прихватить с собой меч. Не повредит, если ты приглядишь за ней.

Понемногу начинало темнеть, когда к пригородной башне подъехала закрытая повозка, подёрнутая пепельной тканью. Лошадью правила Хезер, вооружённая арбалетом.

– Мы на месте, – объявила она, натягивая поводья. Заметив Папашу, Коричневая приветственно кивнула ему и уставилась на Инку. Та сидела на лавке у стены.

Из отворившейся дверки повозки вылез Джасли Ройге, хранящий привычную тень улыбки на лице, у него за спиной торчал широкий клинок из низкопробной дерварской стали, затем Слай, опоясанный охотничьим ножом и дубинкой с железными пластинами, после них – хозяин поместья Далроп, одетый в рясу с капюшоном. Взгляд, которым он наградил Оддо, показался приветливым и в то же время печальным.

– Ты выглядишь куда лучше, – почерневшие губы Венвесатте зашевелись в тени. – Жаль, на мне отдых так не сказывается. Здравствуй, Инка. Не видел тебя с тех пор, как сгорел дом нашей общей знакомой. Вот, где ты нашла приют.

– Семья, о которой я говорил в письме, живёт здесь, – сказал Оддо и раскатисто постучал в дверь ограды.

– Мы сутками колесим по округе, – без улыбки усмехнулся Джасли Ройге. – Удача – найти хотя бы одного, а тут целый выводок… С чего им нам помогать? Или ты забыл упомянуть, что от них требуется?

Венвесатте приблизился к Оддо и заключил его в недолгие объятия.

– Ты не отвернулся. Я ценю это больше, чем ты предполагаешь.

Пока Оддо с улыбкой кивал ему, стукнул засов и дверь открылась. Показавшийся Бриэм расплылся в болезненной, и всё-таки гостеприимной улыбке.

Подъёмник доставил их на первый из жилых этажей. Теперь на стенах горели факелы.

– Моя мать, Силис, ослабла и не встаёт, – Бриэм закрыл решётку и направился к двери в правой стене. – Если её кровь послужит лекарством для неизлечимо больных, это осчастливит её. Мы с братом тоже готовы жертвовать кровь. Отцу это не нравится, но об этом вы не волнуйтесь.

– Его можно понять, – донеслось из-под капюшона Венвесатте, который двинулся следом, пока остальные располагались в левом холле с низким потолком. – Очень великодушно с вашей стороны.

В невместительных покоях с огромной кроватью горел фонарь. Услышав шаги, Силис, укутанная покрывалом, приоткрыла глаза. Она отживала от силы шестой десяток, но, как видно, излишне поистрепалась.

Рядом с ней сгорбленно сидел Бертек – с иссушенным бессонницей впалым лицом, чем-то напоминающий Оддо, когда тот приехал погостить в Серое поместье. При виде своего братца в компании Венвесатте он опасливо положил ладонь на плечо матери.

Тем временем, Джасли Ройге с подозрением осматривался в полумраке. Башня казалась пустоватой, не хватало мебели. Очевидно, сюда заселились совсем недавно. Волнения, между тем, он не испытывал и не из-за тяжести клинка за спиной – просто он забыл это чувство, как и многие другие, когда ожил на подземном складе поместья Далроп.

– С чего тебе нам содействовать? – его слова гулко раскатились по сплетениям коридоров. – А, Папаша? Ты же бросил нас. Бросил. Свою семью бросил, можно сказать.

– Я надеюсь, Венвесатте найдёт другой способ помогать Сыростным, – ответил Оддо, усевшийся в проёме высокого окна с видом на пригород. – Без таких последствий. Как для них, так и для меня. Одного выродка недостаточно, чтобы спасти всех.

– Ты должен был оставить нас куда раньше, – на лице Хезер, хранившем обезображенный след былой привлекательности, проявилось что-то неприсущее Коричневым. Она посмотрела в кровавые колечки Папашиных глаз, которых всё это время избегала. – Я помню, как очнулась тогда на складе. Твою обморочную физиономию. Кажется, это первое, что я увидела в этой… жизни. Я не виню тебя за то, что ты уехал, но я не хотела…

Она не договорила – её шею, покрытую буроватыми пятнами, пробил стальной болт. Оддо в ужасе оцепенел, когда Хезер повернулась, откашливая белую пахучую кровь. Прежде чем Джасли Ройге вынул свой клинок, ему в грудь вонзилась другая смертоносная иголка.

Из боковых проходов в зал стали медленно стягиваться вооружённые фигуры. В их руках поблескивало железо, стрелки оставались в тени.

«Недостаточно», – подумал Оддо. Он помнил, на что способны Коричневые.

Слай вырвал болт, пронзивший его ногу, и двинулся к ближайшей кучке противников. Увесистая дубинка обещала расколоть голову, на которую обрушится. Ему прострелили брюхо – здоровяк отпрянул, но лишь ненадолго.

Настенные факелы вскользь освещали искажённые лица. Инка и Оддо напряжённо наблюдали за происходящим со стороны. Это не их схватка. Хезер кашляла, разбрызгивая кровь, она уже застрелила одного.

Джасли Ройге рубанул рослого мечника пугающим косым ударом. Игнорируя чудовищный разрез на груди, тот, хрипя, выронил оружие и навалился на него. Подоспевший соратник распорол Коричневому живот и после перерезал глотку. Пальцы Джасли вцепились ему в шею, но вскоре разжались.

Хезер, покачиваясь, накладывала болт в желобок, пока обезглавленное тело Слая остывало на полу.

– Я ценю вашу жертвенность, но вряд ли вы сможете помочь без вреда для себя, – заключил Венвесатте, оглядывая Силис. Её лицо скверно осунулось, нижняя челюсть вздрагивала. – Вы рискуете… Такое чувство, что вы и так потеряли немало крови.

– Так и есть, – подтвердил Бриэм. – Как и все мы. Забавно слышать это от того, кто охотится на наших сородичей, чтобы выжать, как мокрую тряпку.

Венвесатте двинул головой, уловив неразборчивые звуки, насторожившие его.

– О чём вы?..

– Мы помогаем ей, потому что она печётся о нас, – слабо зашевелила губами Силис. – Потому что наши жизни ей важнее жизней этих нелюдей. Вы считаете себя спасителем… но на деле вы просто создаёте себе подобных, чтобы не чувствовать себя тем, кем являетесь.

Бриэм отбросил капюшон, укрывающий лицо хозяина поместья Далроп, и сморщился в отвращении. От прогнившей кожи Венвесатте исходил тошнотворный душок.

– Единственный, кого вы спасаете – это вы.

Дэйда Шлейгенс оглядела тела Хезер и Слая, валяющиеся в полумраке зала, и приблизилась к Джасли Ройге. Тот сидел, прислонённый спиной к стене, не давая кишкам вывалиться из живота. Тишину нарушало лишь его свистящее дыхание.

– Как это возможно?.. – Оддо не вполне доверял глазам. Силуэты нападавших замерли. – Кто они?

– Ладно вам, Папаша, – прохрипел Джасли. – Как будто уже не очевидно…

Прошелестевший выстрел оборвал предсмертное сипение, но так и не снял улыбочку с его рожи.

Оддо прищурился. Теперь ничто не мешало ему рассмотреть сторонников Дэйды, их потемневшую кожу и желтоватые белки глаз.

– Поместье Далроп должно быть уничтожено, – приказала она. – Венвесатте не волновало качество спасённых. Они слабы… Сожгите трупы. И приведите Ойтеша, он заслужил мою благодарность, – большинство выживших Коричневых покинуло зал. Оставшиеся принялись выносить тела. – Спасибо за помощь, Оддо. Ты избавил меня от лишних проблем.

– Помощь в чём? – Оддо смотрел на Дэйду взглядом, требующим объяснений.

– Венвесатте недооценивал собственный труд. Он зациклился на благодетельности… Сначала я думала, что исцеление Сыростных бесполезно, они возвращались даже не самими собой. Но потом я заметила… Их живучесть и сила будоражат. С такой поддержкой Ночь мне не страшна. Я очищу её от Ворья, я буду оберегать жителей как единственная хозяйка Бескоролевства. Все их преступления, наложенные внешними владыками, будут прощены. Они смогут не озираться, выходя из дома при свете дня, смогут доживать до старости.

– Дервар – тюрьма, – с недоверием покривилась Инка. – Что бы ты ни делала, он ей и останется. К тому же, у тебя не хватит Коричневых, чтобы перебить всех Ночных. Эти ублюдки мрут, как ни крути, а Ворьё не перестаёт пополнятся. Тут разве что армия поможет.

Дэйда помолчала немного.

– Венвесатте умрёт этой ночью, – она посмотрела на Оддо. Ему не понравилось выражение, посетившее её лицо. – У тебя есть возможность попрощаться.