Текст книги "Свет Неутешенных"

Недоверчивая надежда

– Я окажу вам услугу, Ойтеш, – Дэйда окинула взглядом полутьму подземного этажа башни, куда их спустил подъёмник. На деревянных подставках лежали Сыростные. Кожа некоторых из них побурела, хоть пока что не столь сильно, чтобы заметить изменения. – Все эти люди станут Коричневыми и будут в моём распоряжении, будут связаны кровными узами с семьёй выродков, преданной мне. Удивлена, что Венвесатте ни о чём не догадывался. Бернадетта отвергла предложенный мной союз. Полагаю, и мой племянничек откажется. Но вы… сдаётся, куда более предусмотрительны. Вам удалось укорениться в Деллоате, захватить власть в Сером поместье. Я сделаю Ночь безопасной. Хочу, чтобы вы примкнули ко мне, вы станете моим заместителем. Дервару нужен не король, ему нужна женская рука, хозяйка.

Ойтеш опасливо приблизился к одному из заражённых Сыростью, перевоплощающихся под воздействием выродочьей крови. Тот не двигался, должно быть, сознание ещё не вернулось к нему. Зубы в приоткрытом рту отдавали желтизной.

– Вы доверите свою жизнь этому созданию? – хозяин Серого поместья похолодел. – Я наслышан о них. В них, сдаётся, осталось мало человеческого. Они солдаты, бойцы, кто угодно… только не люди.

– С помощью людей не победить Ночное Ворьё, Ойтеш. Те, кто не спит, охотятся на себе подобных, ночь пробуждает в них кровожадное безумие. Пока они живут, в Дерваре не будет спокойно.

Глаза заражённого внезапно открылись, он напряжённо дёрнулся. Ойтеш вздрогнул всем телом и отскочил.

– Что будет после того, как вы избавитесь от Ночных? – он глядел на искажающуюся рожу Коричневого и не находил в ней обещанного спасения.

Совершались последние приготовления к ночной казни. Венвесатте, запертый в тесной комнатушке, выглядел смирившимся. Его переодели в робу, чтобы он не имел возможности утаивать омерзительные изменения своего тела.

– Я не виню тебя, – Венвесатте взглянул на Оддо, привалившегося плечом к стене. – Ты, как и все они, боишься силы, заключённой в этих людях.

– Людях?.. – тот с сомнением покачал головой. – Ты правда веришь…

– Они люди, Оддо. И они заслуживают жизни, заслуживают овладеть даром Сырости, хоть он и непривычен нашему глазу. Когда я впервые встретил тебя, мне показалось, что наши цели схожи. Я, вообще-то, и сейчас в этом убеждён, – тёмные губы Венвесатте растянулись в горестной улыбке. – Ты ищешь спасения для людей и выродков, как и я. Мои методы неидеальны… но ты действительно думаешь, что Дэйда Шлейгенс стремится помочь кому-то, кроме себя? Поэтому я не посвящал её в свои планы до конца, я подозревал её… недостаточно, по всей видимости. Она заграбастала Коричневых и семейку выродков, готовых плодить ей прислужников. Она что-то с ними сделала. Они другие… её Коричневые. Может, она усовершенствовала сыворотку, которую я вводил им.

– Тот мечник, – Оддо вспомнил недавнее сражение в главном холле. – Джасли Ройге разрубил ему грудь, а он набросился на него… это была смертельная рана.

Венвесатте многозначительно покивал.

– Мотив Дэйды – не в том, чтобы излечить больных. Она создаёт себе армию. Армию тех, с кем не смогли справиться даже мои Коричневые.

Пригород озаряло пламя факелов, торчащих из земли в высоких подставках. За ними – молчаливые охранники в двуцветных брюках. Горожане припали к окнам своих домов: кто-то осмелился зажечь свет в Ночи.

– Выходите! – раздался голос Дэйды Шлейгенс. – Выходите и не бойтесь! Ночное Ворьё больше не причинит вам зла.

Никто, как и предполагалось, не показывался. Оддо, сидящий на лавке у ближайшей хибары, уловил вдалеке смутные шевеления.

– Всё то время, что вы здесь, вы страшились Ночи, не переступали порог под страхом гибели от рук Тех, кто не спит, – продолжила Дэйда. – Но всё закончилось! Я, Дэйда Шлейгенс, избавлю вас от этого кошмара. Коричневые – те, кто освободит Ночь, очистит её. Вы будете жить, как все. Вам не придётся озираться, не придётся ставить под сомнение дружелюбие ваших соседей. Вы напуганы, но скоро вы почувствуете долгожданное облегчение.

Ворьё уловило призыв, предназначенный прячущимся жителям: из глухих переулков, из-за домов одна за другой выступали неразличимые фигуры. Всё больше Ночных скапливалось в пригороде, оставляя в пустынной сохранности ближайшие окрестности Деллоата. Коричневых, обнаживших тяжёлые клинки, и их хозяйку окружал живой слой безмолвных силуэтов.

Ночной-арбалетчик спустил крючок. Шею Коричневого, сопровождавшего важных персон – коими являлись Оддо, Инка Ройсвурт и Ойтеш – пронзил болт и застрял в ней. Разношёрстные мародёры, вооружённые чем ни попадя, кинулись в бой.

Приспешники Дэйды неуклонно отражали атаку Ворья, хлынувшего на них из потёмок. Их движения были грузными и нещадными. Под ноги валились разрубленные тела, слух пронзали холодящие кровь вопли раненных.

– Ночь станет ночью! – кричала Дэйда Шлейгенс. – Те, кто не спит, умрут!

С каждой секундой нападение ослабевало. Коричневые добивали выживших без намёка на жалость.

Когда недолгая битва утихла, дверка лачуги, у которой пристроился Оддо, боязливо приотворилась. Вслед за ней открылась соседская. Пригородные горожане вылезали из своих нор, в страхе посматривая на трупы Ворья. Среди тех попадались знакомые лица.

– Безумие Ночи развеется, – голос Дэйды понизился. – Я буду заботиться о вас, оберегать от внутренних и внешних посягательств. Как законная хозяйка Дервара.

Во взглядах, обращённых на неё, читалась недоверчивая надежда.

Всего несколькими часами позже Бриэм подвёл Венвесатте к глубокой яме, свежевырытой на каменистом пустыре, дальше за пригородом. Туда предварительно сбросили последователей поместья Далроп.

Оддо наблюдал за ходом казни с неодобрением, он не ожидал, что события повернутся настолько плачевно. Смерть Хезер на удивление сильно расстроила его.

– Этот человек выдавал свой фанатизм за благодетельность, – произнесла Дэйда Шлейгенс, когда лезвие ножа в руке Бриэма коснулось горла пленника, стоящего у земляной насыпи. – Как видишь, твоя миссия провалилась. И всё-таки мне бы не хотелось начинать правление с жестокости. Ты избежишь наказания, поддержав меня, будешь жить и служить мне как своей единоличной владычице. Если согласишься сотрудничать, сможешь и дальше помогать Сыростным. Разве не к этому ты стремишься?

Венвесатте ответил не сразу.

– Ты наивна, если веришь, что Дервар примет твою власть, – на лице, изуродованном последствиями болезни, проскользнуло жалостливое выражение. – Тут никогда не появится настоящего короля. Мы заточены в тюрьме, в лучшем случае ты станешь тюремщицей.

– Я узаконю дерварский народ. Эти негостеприимные места превратятся в их новый дом, полноценное королевство. Им не придётся выживать.

– Они не нуждаются в размеренной жизни. Они не степенные землевладельцы или уважаемые соседями горожане, они отбросы общества, шелуха Квёлых Королевств. И я, и ты – простые заключённые, неугодные Внешним правителям. Ты отправила своих людей, чтобы сжечь всё, над чем я трудился… Ты не спасаешь Сыростных… ты делаешь из них рабов. Те, кого я вылечу при помощи крови твоих выродков, будут служить твоим прихотям, не своим. Я хотел… чтобы они вернулись к прежней жизни, только и всего. Но ты… – Дэйду пронзил взгляд пожелтевших глаз, голос Венвесатте словно остудил воздух. – Ты что-то с ними делаешь. Что?.. Почему они не умирают от выстрела в шею?

– Ты отказываешься, – Дэйда скривила губы. – Что ж. Я изменила твой метод, как выяснилось, его действие ограничено. Тела моих людей могут сносить гораздо больший урон. Ты не представляешь… Бриэм, дорогой, делай что должен. Гнили место в земле…

– Нет!.. – взволнованно спохватился Оддо.

Бриэм с довольной улыбочкой полоснул лезвием: из прорезанной глотки Венвесатте брызнули белые струи, и он рухнул в яму к своим людям. Бертек, не помешкав, взял лопату и с невозмутимостью принялся закапывать могилу.

– Полоумец не был опасен… – Оддо впал в ступор.

– Он не признал меня своей хозяйкой, – отрезала Дэйда. – Подданные должны быть преданы.

Ойтеш, вспомнивший, что и он недавно получил подобное предложение, посмотрел на Инку. И ему не понравился её взгляд.

Больше это меня не касается

Великая милость

Аренглава, примостившегося во главе стола в Холле Совещаний, казалось, разнесло ещё сильнее. Он прекратил общение с придворными, в том числе с дочерью, лишь у Толкующей по-прежнему оставалось право находиться подле него, что та и делала.

– Касательно моих исследований, ваше величество, – Кеалпес Недсэм, восседавший среди других членов совета, хранил на лице спокойную мрачность. – Корневой Мор представляет куда более серьёзную угрозу, чем я полагал. Похоже, он оказывает пагубное воздействие на человеческое тело, вызывает некое заболевание. Со временем заражённые теряют человеческий облик и способность мыслить, они неуправляемы и агрессивны. Благо, что пока их немного.

– В шахтах были найдены трупы рабочих, – сообщил Джош Остролист. Он почти никогда не посещал подобных приёмов. В этот раз дело того требовало. – Мой сын Гёльни видел, как один из заражённых убил надсмотрщика. Я распорядился, чтобы нижний ярус был закрыт во избежание других жертв.

После долгой тишины король ответил бессвязнее и неразборчивее обычного.

– Владыка не видит в этом безотлагательности, – перевела Элликот немедленно. – Хворь таргертских озёрщиков, Сырость, уносит тысячи жизней. Пусть этими заражёнными займётся стража. Если лекарства для них нет, при первых же симптомах их следует уничтожить для сохранности простых жителей.

Повисла ещё более продолжительная пауза.

– Хотите, чтобы мои люди… – нахмурился Оглас Тод, поглядев на Толкующую.

– Не я, – покачала головой та. – Я всего лишь голос нашего владыки – он этого хочет. Он не допустит, чтобы жители Коггвота подвергались опасности. В ваших силах помочь им, господин Недсэм. Если вы найдёте средство.

На лице Эйлин Пелнери проскользнула разочарованная снисходительность. Но не удивление.

– У меня важная просьба, – с сомнением выдавил Эрисард. – Ваше величество. Как вы помните, в Королевский Дом прибыл один гость, с запада. Так вот, он хотел лично обратиться к вам от лица своего народа и надеялся, что вы не откажете ему в этом.

В раздавшемся клокотании Аренглава прозвучало любопытство.

– Что ему нужно? – перевела Толкующая.

– Дело непростое, – Представитель задумчиво вздохнул. – Ваше величество, ваш кузен, ещё при своём правлении, смягчил давнее наказание, которое наложил Гнилой Король Уорсуорт на жителей Тусклых Земель, проигравших в войне с Квёлыми Королевствами. Один из тамошних господ, Лаглав, прибыл, чтобы поблагодарить Гемцека, но ввиду отречения последнего – сомнительно, что можно считать тот приказ действительным. Он собирается просить вас о той же милости.

Аренглав издал покровительственное урчание. Элликот с почтительной улыбкой кивнул ему.

– Владыка радушно примет нашего западного соседа. Вражда прежних дней не должна влиять на нынешнее положение дел. Несмотря на то, что Гемцек оказался трусливым предателем, его величество поддерживает тот приказ. Пригласите гостя – король лично выслушает его.

Эрисард, ожидавший, по меньшей мере, возражений, медлил. Один из неподвижных стражников, охраняющих Холл Совещаний, склонив капюшон, удалился, дабы исполнить волю правителя.

– Великая милость, ваше величество, – сказала Эйлин Пелнери.

– На юге Коггвот граничит с Таргертом, ныне Выродочьим королевством, – одобрительно покивал Представитель. – Не лучшие соседи, с ними надо быть поосторожней. Никто не знает, как они себя поведут. Те же норшепы, хоть и сотрудничают с нами, действуют, исходя из личной выгоды, так что рассчитывать на них в случае чего не следует. Полезно будет обзавестись преданным союзником.

– Вы уверены, ваше величество? – уточнил Джош, похоже, не нашедший в перспективе подобного воссоединения особенной радости. – Я наслышан о той войне. Остролисты сражались под знамёнами Королевской Яблони, мой отец рассказывал об ужасах, которые творились тогда. Тусклые развязали ту бойню не из прихоти, они спасались от жизни в собственном доме. Что помешает им напасть вновь, если мы ослабим бдительность? Квёлые Королевства распались, к нам не придут на помощь. Уж точно не теперь.

– Наш гость настроен отчаянно дружелюбно. Подозрений он у меня не вызвал. Да, он выглядит в некотором роде непривычно нашему глазу, как и его повадки, но по своей сути он показался мне неплохим малым. Всё, чего хочет он и его сородичи, – иметь возможность выбираться из… он назвал это Тусклым Мраком, насколько я помню.

Джош Остролист явно нервничал.

– Говорят, они живут в беспросветной пелене, их день почти не разнится с ночью. Это оказывает влияние не только на их внешность и дурацкие привычки. Может, вы забыли о них, но не Остролисты…

Чужак появился в Холле Совещаний без сопровождения. Его глаза, фигура и движения пугали.

– Спасибо, что согласились принять меня, владыка, – глубоко поклонился он.

Аренглав был подслеповат, к тому же положение вжатой в плечи головы не позволяло ему рассмотреть то, что вызвало бледность на щеках членов совета. Королевская туша проурчала что-то несвязно-добродушное.

– Приблизьтесь, господин Лаглав, – произнёс Элликот боязливо.

Король с оживлением повернулся, в меру своих небольших возможностей. Мутно-затемнённые глаза, зрачки которых почти не различались, смотрели на него с благодарностью и надеждой.

В один момент Аренглав дёрнулся, тучное тело напряглось и заколыхалось. В ужасе заклокотав что-то, он с несвойственной прыткостью вылез из кресла и попятился, неуклюже двигая отёкшими конечностями.

– Ваше величество… – Элликот заботливо поспешила подхватить его под руку. Испуганный этим прикосновением король отшатнулся и грузно рухнул навзничь, не переставая бормотать что-то неразборчивое. – Избавьтесь от этой твари!.. Она пугает короля. Это приказ!

Лаглав бросил на Представителя непонимающий взгляд и шарахнулся к выходу. Стража не позволила ему скрыться.

– Ваше величество! – Эрисард подбежал к ополоумевшему от страха королевскому телу и взял его за плечи. – Этот человек наш гость, он приехал просить о помощи, вы не можете…

– Где вы видите человека?.. – с ненавистью прошептала Элликот, оттолкнув Представителя. – Стража, приказ короля озвучен! Убейте эту нечисть!

Кто-то из королевских стражников, схвативших Лаглава, вытащил нож. Чужак с мольбой уставился на Эрисарда.

– Он не опасен, ваше величество! – настаивал тот. – Я уверяю вас! Нет нужды убивать его. Он уедет из Коггвота сегодня же, я обещаю.

Аренглав дрожал и причитал.

– Король не позволит нечисти разгуливать в его владениях, – в голосе Толкующей послышалась непреклонность. – Ради безопасности своего народа.

Лаглав почувствовал холод стали на горле, голос Эрисарда смешался с остальными и погряз во тьме.

Приевшийся аромат

– Тебя всё это не смущает? – спросил Нуджент, помяв пальцами плечо Деллики, лежащей у него на груди, прикрывшись одеялом. Та задумчиво улыбнулась. – Всё-таки ты принцесса.

– Да… принцесса, – в её голосе звучало сомнение. – Ещё недавно я ей не была. И ты тоже не был слугой. Поэтому не всё ли равно?

Откинув покрывало, – на ней всё ещё было ночное платье из тонкого бежевого шёлка – Деллика скрылась за ширмой у туалетного столика. Она не пыталась спрятать свою худощавую наготу, ей нравилось, что он её рассматривает. Незнакомое ранее чувство откровенности доставляло ей удовольствие.

– Он так и не говорит с тобой?

– Нет. Да я и перестала его понимать, болезнь усугубляется. Странно, как Толкующей до сих пор удаётся. Противно видеть их вместе.

Нуджент встал и натянул холщовую рубашку, плотно севшую на волосатое брюшко.

– Неужели ему настолько плевать? Ты же его дочь. Нельзя просто так бросить тебя одну в такое время. Ты единственная заботилась о нём, и теперь, когда у него есть возможность отблагодарить тебя, он отстраняется, как будто вы чужие. Я не устаю удивляться.

– Он давно не видит во мне свою дочь, – нацепив-таки приличное платье, Деллика окинула взглядом туалетный столик в поисках духов с приевшимся яблочным ароматом. Найдя флакон, она нанесла несколько капель на шею, после чего принялась расчёсывать свои недлинные волосы серебряным гребешком перед зеркалом. – Эта девушка… в ней есть всё, что нужно отцу. Элликот заполонила все его мысли. Их связь отвратительна. Я не могу взять в толк… как можно хотеть такое обрюзгшее существо. Даже прикасаться к нему… Элликот безумна, если ей правда это нравится.

Нуджент приблизился и прижался к ней, упершись носом в макушку.

– Ты можешь рассказать мне обо всём. Если тебя это тревожит…

– Не сказать, что тревожит. Наверно, в этом нет смысла, но… я злюсь. Почему-то. Я никогда не злилась на него так.

Отчаянные действия

Эрисард настоял на том, чтобы Лаглава похоронили на огороженном пригородном кладбище. Хотя бы этого он смог для него добиться.

С наступлением сумерек холодящий ливень не прекратился. Закутанный в плащ Представитель наблюдал, как перепачканный седеющий могильщик с неохотой выбрасывает из ямы земляные горсти, отмахиваясь от скоплений мошек, вьющихся над ним.

Завёрнутый в пепельное полотнище чужак лежал на бугристом краю, примяв собой побитые сорные травы. Ни надгробия, ни подобающих похорон – но его тело хотя бы не растащит зверьё.

«Оставался бы ты и дальше в своём Тусклом Мраке…» – подумал Эрисард с тоской, вспомнив ошеломлённый взгляд рыбьих глаз. Звук лопаты перекрывал шуршание дождя, но тишина как будто бы не нарушалась. Представитель вымок, то и дело на него садилась мошкара.

– Что-нибудь скажете? – осведомился могильщик, вылезший, наконец, на поверхность.

– Что тут скажешь? – вздохнул Представитель, почёсывая искусанную шею.

– Что-нибудь, чтобы ему не было одиноко спать.

Эрисард склонился над телом и положил ладонь на пропитанную влагой ткань.

– Вряд ли тебе это важно… но мне жаль. Жаль тебя.

Представитель стоял над ямой, пока могильщик сгребал в неё вырытую землю. В скором времени он остался в одиночестве и долго ещё пробыл в нём, пялясь на свежую насыпь.

Ночь близилась промозглая. Тем не менее, Эрисард не попросил прислугу разжечь камин, как в обычности. Он снял с крючка на стене увесистую связку ключей, сунул её во внутренний карман измокшего плаща и покинул свои апартаменты, не заперев их.

Тюремщик спал на полу, привалившись спиной к стене, рядом с ним валялся опустевший истрёпанный бурдюк. Он славно наклюкался – иной радости у него тут не имелось. Глава Тод всё никак не присылал своих людей, чтобы забрать Гемцека, может, о беглом монархе вообще забыли.

Щелчок в замке не разбудил Орона. Он и не почесался, когда Представитель крадучись приблизился к камере, в которой держали их прежнего владыку. Обросший, истощавший, одетый всё в ту же провонявшую одежду Гемцек посапывал у решётки. Эрисард зажал ему рот ладонью, от чего тот, дёрнувшись, пробудился.

– В чём дело?.. – испуганно прошептал Сбежавший Король, оглядываясь.

– В Дерваре вам делать нечего, – столь же тихо ответил Представитель, отпирая камеру. – Убирайтесь из Коггвота. Вы были правы насчёт вашего кузена. Я виню себя, что я не прислушался к вам тогда.

Прислуга отдыхала, так что на пути к чёрному ходу им никто не встретился. На подземном этаже, в принципе, всегда было довольно безлюдно.

– Тысяча ойтов, – остановившись у задней двери, Эрисард достал ключ и полный кошелёк, собственные припасённые сбережения. – На постой хватит. На севере, среди норшепов вас искать не станут, им плевать, если вы заплатите.

– Почему ты это делаешь? – спросил Гемцек, спрятав деньги. – За такое тебе светит скверное наказание.

– Нет, если некому будет меня приговорить.

– Вот оно что… – глаза Гемцека сощурились, – Я не питаю к Аренглаву родственных чувств, делай, что посчитаешь необходимым. Скажи только… мне любопытно. Что тебя сподвигло?

Ненадолго спешка оставила Эрисарда, ему на лицо наползла задумчивость.

– Он перестал быть человеком. Мы внемлем безмозглому туловищу. Оно жестоко, а его бормотания обходятся слишком дорого.

Гемцек с благодарностью скривил губы.

– Чем бы это ни обернулось… я рад, что мы трудились на благо одной цели.

Перевалило за полночь. Несмотря на поздний час, караульный, охраняющий Королевскую Башню, не заподозрил неладного, даже после того, как Представитель приказал ему прогуляться. Мало ли какие дела у высокопоставленных господ.

Покои, устланные толстым ковром, освещало мягко колеблющееся пламя свечей. Аренглав спал на спине, покрыв складками жира груду подушек, иногда хрипло фыркая.

Эрисард поморщился, поглядев на него, и бесшумно приблизился к кровати. Пальцы нащупали в кармане плаща прохладную рукоять ножа: прикосновение показалось ему непривычным, внедрило сомнения.

Он вытащил лезвие и поднёс к заплывшей шее. Правительственные дела прежде не требовали от него подобных мер. Аренглав вздрогнул, пошевелился, сонно почмокав слипающимися губами. Эрисард не видел в нём ни своего правителя, ни человека – лишь опасность. «Я должен. На благо всего Коггвота».

Пальцы напряглись, всего один удар – и королевство вздохнёт с облегчением. Он уедет вслед за Гемцеком. Норшепы приютят его.

Он мешкал. Что-то не давало ему довести дело до конца. Один удар – и кошмар закончится. Эрисард стоял и смотрел на спящего монарха. Нож вернулся в карман плаща. «Больше это меня не касается».

Внезапно в голове пронёсся стальной звон, и он повалился на пол, опрокинув столик с подносом.

– Я подозревала, что вы нас предадите… – брызжа слюной проговорила Толкующая. – Но я не допущу, чтобы кто-то навредил нашему величеству.

Поднявшись на ноги, Представитель полез за ножом, прежде чем он его вынул, сзади на него набросилось огромное тело и повалило на кровать. В следующую секунду тонкие пальцы Толкующей сдавили ему горло.

Эрисард предпринимал тщетные попытки вырваться, в ушах стояло бормотание всполошившегося короля. Как будто теперь он мог разобрать в этих клокотаниях слова: «Он хотел отнять меня у тебя!.. Хотел отнять!»