Текст книги "Мифология пространства древней Ирландии"

Глава VIII. Дороги и знание в «Разрушении заезжего дома Да Дерга» («Togail bruidne Da Derga»)

Я уже упоминал, что древнеирландская повесть «Togail Bruidne Da Derga» («Разрушение заезжего дома Да Дерга») – один из наиболее важных источников для исследования нашей мифологемы пяти дорог и ирландской мифологемы дороги в целом. Согласно Р. Турнайзену это предание было составлено в XI в. из двух версий разной традиции, которые, вероятно, были записаны в IX в.[280]280
  R. Thurneysen. Die irische Helden– und Königsage. Halle, 1921. P. 24.


[Закрыть] Самая ранняя версия предания, известная как «Bruden Uí Dergae», была записана в утерянной рукописи начала VIII в. «Cín Dromma Snechta»: две редакции, вкратце пересказывающие версию CDS со ссылкой на потерянную рукопись, содержатся в более поздних рукописях[281]281
  T. Ó Cathasaigh. Gat and Díberg in Togail Bruidne Da Derga // Celtica Helsingiensia / Ed. by A. Ahlqvist. Helsinki, 1996. P. 204.


[Закрыть]. Существуют две редакции повести: одна в «Книге Бурой Коровы» («Lebor na hUidre», XII в.) и другая, сохранившаяся в «Желтой книге из Лекана» (YBL, XV в.) и других рукописях. Причем вариант YBL часто содержит более ранний древнеирландский текст. Правление Конаре Великого в Таре и история его рождения и происхождения – это основные темы цикла повестей, известного как цикл Конаре Великого. «Разрушение заезжего дома Да Дерга» – важнейшая повесть цикла. Главным образом, это история обреченного короля Конаре, и ее основная часть посвящена его вынужденному путешествию в заезжий дом Да Дерга, который становится домом мертвых для короля, его свиты и врагов.

Дороги, ведущие в Тару, играют важную роль в нашем сюжете. Особенно интересна в конфликте Конаре с его сверхъестественными врагами Шлиге Куаланн – дорога, ведущая в заезжий дом Да Дерга, являющаяся в то же самое время границей его владений. Дороги сами по себе в повести никогда не описываются, основной интерес для нас заключается в действиях и персонажах, действующих на дорогах, гейсах, связанных с дорогами, и месте дорог в инаугурационной церемонии, как она описана в «Разрушении…». Очень важный момент – это преследование на Шлиге Куаланн, похожее на сверхъестественное преследование, о котором идет речь в «Ночном видении Фингена» и старинах мест. Я должен предупредить заранее, что моей задачей в этой главе является только анализ роли дорог и событий, происходящих на них, в мифе о короле Конаре, как он отражен в предании «Разрушение заезжего дома Да Дерга». Невозможно в рамках этой главы, так же как в рамках всех предыдущих глав, подробно рассматривать все ирландские сюжеты и мифологемы, на которые я ссылаюсь, тогда мне пришлось бы писать исследование по ирландской мифологии в целом. Точно так же я не могу до конца проанализировать все примеры и параллели из других культур, упоминаемые в тексте этой и других глав. При этом очень часто ирландский пример является уникальным в силу определенной изолированности острова, о которой не раз писали исследователи ирландской традиции.

Сюжет истории Конаре строится в основном вокруг оси Шлиге Куаланн. Мифологическое пространство, как оно проявляется в сценах на дороге, линейное, и только с помощью двух других дорог (Шлиге Ассайл и Шлиге Мидлуахра), упомянутых в предании, пространство становится радиальным с центром в Таре. Как мы увидим, несколько различных уровней в сюжете истории о Конаре – уровень крови (родства, наследственности), уровень проклятия (гейсов), уровень имен и уровень мест (дорог), так же как в истории об Эдипе, совмещены с помощью одного особенно важного фактора, фактора знания. Знание делает все эти уровни настолько автономными, кристаллизует их как независимые сущности и в то же время объединяет их в пространстве мифологической ситуации и временнуй последовательности сюжета. Рассмотрим основные стадии сюжета, связанные с тремя дорогами, особо отмечая все случаи присутствия или отсутствия знания[282]282
  Основные издания текста «Разрушения…»: Togail Bruidne Dá Derga / Ed. by. W. Stokes. Paris, 1902; Togail Bruidne Da Derga / Ed. by E. Knott. Dublin, 1975. Русский перевод см.: Предания и мифы средневековой Ирландии / Пер. и комм. С. В. Шкунаева. М., 1991. C. 102—127.


[Закрыть]:

I*[283]283
  Действие манифестируется.


[Закрыть]. Спящий на бычьем пиру видит во сне обнаженного юношу, идущего по дороге в Тару, с камнем в его праще, в конце ночи. Знание открывается спящему.

II. Узнавший от своих воспитателей о пире (у воспитателей было знание) Конаре едет на колеснице в Тару с равнины Лиффи по Шлиге Куаланн.

III. Конаре встречает птиц у Ат Клиат и начинает преследовать их, пока они не оказываются на море ( не зная или забывая о своем гейсе).

IV. Птицы (или люди-птицы) появляются в человеческой форме и обращают оружие против юноши. Король птиц Немглан (обладающий знанием) открывает Конаре его происхождение и гейсы (V*)[284]284
  *Показывает, что модель действия все еще находится в мире неманифестированного.


[Закрыть].

VI (Im)[285]285
  Действие манифестируется.


[Закрыть]. Конаре появляется как будущий король на дороге перед воротами Тары обнаженный и с камнем в праще. На каждой из четырех дорог, ведущих в Тару, стояли три короля, ожидая его.

VII. Король возвращается из Северного Мунстера через Ушнех и выходит на дорогу Асала. Конаре видит разрушение и огонь на все четыре стороны вокруг себя, когда стоит на холме Ушнех в центре Ирландии.

VIII (Vm). Конаре и его люди едут по Шлиге Асайл в направлении Тары, но поворачивают на северо-восток (вступая в иной мир). Король охотится на потусторонних зверей Керны, не зная об этом до того, как охота окончена. Он не знает, куда идти, только его люди знают об этом (не был ли это Мак Кехт, помощник Конаре?) и убеждают Конаре выбрать это направление. Конаре едет посолонь вокруг Тары и против солнца вокруг Бреги. Кажется, что король все время забывает о своих гейсах.

IX. Король на перекрестке и испуган. Он со свитой может ехать только в две стороны: по Шлиге Мидлуахра или по Шлиге Куаланн. Свита Конаре выбирает путь по Шлиге Куаланн.

X. Конаре хочет приехать в заезжий дом Да Дерга, но не знает дороги в его дом. Мак Кехт открывает свое знание пути в заезжий дом Да Дерга и приходит в дом перед Конаре.

XI (Vm). Три Красных на Шлиге Куаланн перед Конаре. Ле Фер Флайт пытается преследовать их, но не может их догнать.

XII (Vm). Фер Калле обгоняет Конаре на дороге.

XIII. Разбойники высаживаются у Трахт Фуйрбтен, они видят Конаре и его свиту на дороге с вершины Бенн Эдайр. Конаре не знает, что они видят его.

Шлиге Куаланн, дорога, ведущая Конаре к смерти, парадоксальным образом появляется в повести как дорога, ведущая героя к королевской власти. Другими словами, дорога инаугурационного ритуала становится дорогой ритуала смерти. В другом древнеирландском предании из того же цикла «О потомстве Конаре Великого» («De shíl Chonairi Móir») сказано, что Конаре был королем, поставленным сидами. Он назван «королем, которого призраки поставили на царство» (bertatar síabrai hirríge)[286]286
  L. Gwynn. De shíl Chonairi Moir // Ériu (1912), VI. P. 136.


[Закрыть]. Позже, в конце своего пути и своей жизни, в тексте «Разрушения…», Конаре был назван «королем, которого призраки изгнали из мира» (Is é rí insin loingsite síabrai din bith)[287]287
  Togail Bruidne Da Derga / Ed. E. Knott. Dublin, 1975. § 26. Исправлено Р. Турнайзеном в Thurneysen R. Op. cit. S. 621, n. 4, по рукописи D. IV.2 из Королевской Ирландской академии в Дублине.


[Закрыть]. Дорога же в сюжете играет роль лиминальной зоны для предопределенных встреч героя со сверхъестественным, проявляющимся из сида.

Впервые дорога упомянута в предании в описании «бычьего пира» (tairbfheis). Особый ритуальный спящий на пиру, отведав мяса и выпив отвара, видит во сне будущего короля Тары Конаре на дороге: «Муж бычьего пира во сне увидел обнаженного человека, в конце ночи идущего по дороге в Тару с камнем в своей праще» (At-chonnairc fear na tairbfheisi in tan sin ina chotlud fer lomnocht i ndiaid na haidche íar sligi na Temrach 7 a chloch ina thailm)[288]288
  Togail Bruidne Da Derga / Ed. E. Knott. Dublin, 1975. P. 4.


[Закрыть]. Здесь имеется в виду Шлиге Куаланн. Дорога играет важную роль в инаугурации короля как путь, ведущий в «королевский центр», начавшийся еще во сне. Спящий на пиру, упомянутый здесь, скорее, выступает как посредник между правдой, т. е. знанием, и толкователями (четырьмя друидами). Его роль схожа с ролью оракула в Дельфах. Таким образом, появление Конаре в Таре всегда существовало в том источнике знания, откуда спящий на пиру получил свое откровение.

Образ обнаженного юноши с пращой напоминает библейского Давыда. Очевидно, именно он имелся в виду монастырскими редакторами предания. Однако образ этот не уникален для Библии. Обнаженный царь – это интегральный элемент царской церемонии rajasuya в Индии. Это обнаженное состояние символизировало обратное превращение царя в эмбрион, и сам ритуал символизировал новое рождение. Таким же образом обнаженное состояние Конаре в конце дороги и последующая церемония символизировали его рождение как короля.

Появление нового короля часто описывается в ранней ирландской литературе как появление в Таре молодого воина, пришедшего по одной из дорог. Так же в «Битве при Маг Туред» («Cath Maige Tuired») появляется перед воротами Тары Луг Самилданах, идущий на Пир Тары. Луг, защитник Племен богини Дану в их борьбе с фоморами, становится затем их королем, и он уже носит королевскую диадему при своем появлении в Таре[289]289
  Cath Maige Tuired / Ed. E. A. Gray. Naas, 1982. P. 38.


[Закрыть]. Поэтому дорога, ведущая в Тару, действительно была королевской (rígrót), дорогой появления короля и его инаугурации.

Конаре начинает свой путь на бычий пир в Таре по Шлиге Куаланн из долины Лиффи. Он достигает брода Ат Клиат (в современном Дублине) и преследует прекрасных птиц на своей колеснице, пока птицы не достигают моря (скорее всего, разбойники с Ингкелом высадились позже примерно в этом месте). Птицы описаны здесь как сверхъестественные оборотни, схожие с отцом Конаре, связанным с сидами или друидами, который иногда носит перья. Птицы как посланцы между небом и землей особо почитались кельтами, в ранних ирландских источниках описывается, что друиды (как Мог Руйт) и филиды носили одежды из перьев (enchendach «капюшон из перьев»). Безумный Суибне, герой среднеирландской повести, также носил перья и считался птицей-человеком[290]290
  Buile Shuibhne / Ed. J. G. O’Keefe. Dublin, 1931. P. 40, 60, 61.


[Закрыть]. Дорога, лежащая между мирами, – это самое естественное место для проявления таких персонажей, как, например, síabrai, преследующие Фер Фи.

Когда Конаре преследует птиц до моря, пока они не оказываются на волнах (Imsui co mbui oc muir ina ndegaid) (§ 13), появляется король птиц Немглан (мы все еще находимся на Шлиге Куаланн) и не дает Конаре нарушить его первый гейс – не убивать птиц. Немглан открывает Конаре правду о его происхождении и сон человека на бычьем пиру. Что касается места, где происходит откровение, важно, что согласно «Разговору двух мудрецов» («Immacallam in dá thuarad») ирландские филиды считали, что «на краю водной глади всегда было место откровения мудрости» (bá baile fallsigthe éicsi dogrés lasna filedu for brú usci)[291]291
  Stokes W. The Colloquy of the two Sages // RC (1905), XXVI. P. 8.


[Закрыть]. Так что знание о своем отце было открыто Конаре «на краю водной глади», так же как смерть отца стала известна филиду Неде в вышеупомянутой повести.

Нужно упомянуть, что подобный сюжет с птицами и водой отражен и в предании о «Заезжем доме Да Хока» («Bruden Da Choca»), где два гейса Кормака запрещали преследовать птиц Маг Да Кео и плавать с птицами из Лох Ло. Оба гейса были нарушены королем по дороге в заезжий дом[292]292
  Stokes W. Da Choca’s Hostel // RC (1900), XXI. P. 152.


[Закрыть]. Так, в истории о Кормаке птицы появляются на его дороге к насильственной смерти, а в более вычурном «Разрушении заезжего дома Да Дерга» птицы как гаранты королевской власти Конаре появляются на его дороге к королевской власти и Таре. Тем не менее структура повести та же – можно сказать, что дорога Конаре к королевской власти была всего лишь перевернутой дорогой к смерти.

В словах Немглана, повторяющих сон на бычьем пиру, снова особо подчеркивается роль дорог: будущий король пойдет «по одной из дорог Тары» (íar sligi di shligthib na Temrach). Итак, у короля птиц есть знание, которое в свое время получает спящий на бычьем пиру. Король птиц обладает трансцендентным знанием в отличие от спящего на пиру, который всего лишь служит посредником для народа Тары. Со стороны Немглана было вполне естественным дать знание Конаре. Последний получает знание как бы из первых рук. В то же время Немглан ограничивает правление Конаре рядом гейсов, так же как это делает друид Нинион в версии из «Cín Dromma Snechta». Король птиц – отец Конаре – Немглан[293]293
  Nemglan – «нечистый», существует древнеирландская глосса: inlustratus .i. nebglan (Thesaurus Palaeohibernicus / Ed. W. Stokes, J. Strachan. Cambridge, 1903. Vol. II. P. 234). Некоторые исследователи считают его отцом Конаре. В предании «О потомстве Конаре Великого» мать Конаре, Мес Буахалла, рассказывает своему сыну о его происхождении перед тем, как он идет в Тару на свою инаугурацию.


[Закрыть] рассказывает Конаре его историю и его табу. В этот момент протагонист, т. е. Конаре, осознает свою «инаковость». До этого же только читатель и автор знали об этом. Более того, Конаре узнает, что он «отличается от самого себя», то есть прошлого себя. В то же время он становится ограничен своими личными табу, данными королем птиц и узнает свою судьбу.

Все гейсы, данные Конаре королем птиц, определяют его судьбу, их нарушения следует избегать как чего-то запретного, ведущего к смерти и приближающего ее наступление. Судьба и время/смерть в «Разрушении заезжего дома Да Дерга» должны рассматриваться как два противостоящих полюса, моделирующих «мифологическое поле»: один, определяющий статус Конаре и последовательность его жизни, двигающий его вперед, и другой, действующий как бы «с конца», в направлении, противоположном судьбе, стремящийся разрушить порядок в жизни короля на всех его уровнях, спутать его организацию и иерархию и дать хаосу возобладать. А Шлиге Куаланн, дорога королевской власти и смерти Конаре, служит пространственной осью повести. Именно сверхзнание короля птиц выходит за пределы судьбы и времени/смерти и, разрешая конфликт между этими противостоящими полюсами, создает особый тип мифологической ситуации: вместе с табу Конаре получает от Немглана знание своей судьбы и своей смерти[294]294
  См. о судьбе и времени в мифологии: Piatigorsky A. Mythological Deliberations. L., 1993. P. 120—125.


[Закрыть]. Время/смерть здесь воплощается в заезжем доме Да Дерга, или Дерга (как в do thig Deirg), который показан как обитель мертвых. Он выступает как тот самый «конец», из которого время/смерть движется вдоль Шлиге Куаланн в разных формах запретных персонажей, таких как Три Красных, и действий, то есть гейсов Конаре.

Что касается неясных гейсов, открытых Конаре на Шлиге Куаланн королем птиц, то по крайней мере четыре из них относятся к двум из пяти дорог Ирландии (Шлиге Ассайл и Шлиге Куаланн) или к событиям, происходящим впоследствии на дорогах. Гейсы Конаре, связанные с дорогой, такие: 1) «идти посолонь вокруг Тары и против солнца вокруг Бреги» (ní thuidchis deaseal Temra 7 túaithbiul mBreg); 2) «преследовать пруклятых зверей Керны» (nír taifnichter lat claenmíla Cernai); 3) «Три Красных не должны идти перед ним в дом Красного» (ní tíassa[t] riut tri Deirg do thig Deirg); 4) «после заката женщина с мужчиной не должны входить в дом, в котором он находится» (ní tae dám aenmná nó énfir i tech fort íar fuinead ngréne)[295]295
  Togail Bruidne Dá Derga… P. 6.


[Закрыть]. Все эти гейсы были нарушены на дорогах, ведущих в Тару. Чуть позже мы к ним вернемся.

Конаре последовал совету человека-птицы и появился в надлежащем виде (in c[h]ruthsa) перед воротами Тары в конце ночи. Его появление в Таре так описано в «Разрушении…»: «На каждой из четырех дорог, по которым люди ходят в Тару, в ожидании его стояли три короля… Затем его увидели с дороги, на которой стояли его воспитатели…» (Bádar trí rig cacha sráite dina ceithri sráitib día tíagad do Themair oca urnaideseom… Con-accesom don rout for mbátar a aite…). Здесь мы видим иную схему: с четырьмя, а не пятью дорогами, ведущими в Тару. Этот образ соответствует в ирландской традиции широко известной идее четырех кардинальных точек пространства (árda) вокруг центра, у которой есть много параллелей в других мифологиях. Мы не знаем, какие дороги из пяти известных нам, имеются в виду. Очевидно, Шлиге Куаланн, по которой идет будущий король, – одна из них[296]296
  Интересно, что в более ранней повести «О потомстве Конаре Великого» Конаре идет в Тару за своей матерью Мес Буахалла и войском из сида с севера в отличие от версии «Разрушения заезжего дома Да Дерга», согласно которой он появляется на южной дороге.


[Закрыть]. Важно, что Дж. Петри и современные археологи ассоциируют Шлиге Куаланн с древней дорогой, следы которой прослеживаются на аэрофотосъемке. Дорога эта вела к камням Блог и Блугни и Лиа Фаль, которые были задействованы в инаугурации Конаре согласно преданию «О потомстве Конаре Великого»[297]297
  C. Newman. Tara. Dublin, 1997. P. 4; D. L. Swan. The Hill of Tara, county Meath // JRSAI (1978), 108. P. 65.


[Закрыть].

Дороги Тары, играющие важную роль в ранней ирландской традиции, даже не названные, упоминаются в древнеирландском тексте «Триады Ирландии» («Trecheng breth Féni»), который К. Майер датирует периодом до второй половины IX в. В этом компендиуме их число, как можно было бы предположить, сокращено до трех. Сообщается, что есть «три большие дороги Ирландии (trí sligid Hérenn): Шлиге Дала, Шлиге Ассайл, Шлиге Мидлуахра»[298]298
  The Triads of Ireland / Ed. by K. Meyer. Dublin, 1906. P. 6. Триады упоминают одну из пяти дорог Ирландии еще раз, когда они говорят о «Доме Святилища Ирландии – Доме Карнеха на Шлиге Ассайл» (Tech commairce Héren Tech Cairnig for Sligid Assail). Карнех – ирландский епископ британского происхождения нач. VI в. Возможно, здесь речь идет о церкви и монастыре, основанных Карнехом в Тулене (совр. Дюлен) недалеко от Келлса.


[Закрыть]. Число три также очень важно для кельтской мифологии, и традиция варьирует между тремя, четырьмя и пятью как числом дорог.

Космологическая модель, использованная в «Разрушении…», включает в себя четыре дороги, расходящиеся из Тары по четырем кардинальным направлениям с тремя королями на каждой из них. Общее число королей – двенадцать. Космологическая схема, состоящая из двенадцати направлений или объектов (сгруппированных по три) вокруг центра и имеющая иногда календарное значение, присутствует во многих мифологиях. Братья Рисы показали роль этого числа в ирландской традиции[299]299
  A. and B. Rees. Celtic Heritage. London, 1961. P. 149—153.


[Закрыть]. Они пишут о многочисленных примерах использования в ранней ирландской литературе космологической схемы с двенадцатью направлениями вокруг центра. Можно упомянуть лишь несколько из них: двенадцать комнат двенадцати колесничных воинов вокруг королевского покоя в доме Брикриу, двенадцать лежанок в королевском доме согласно «Críth Gablach», король Мунстера и двенадцать подчиненных королей Мунстера и т. д.

Самая важная параллель в нашем случае может быть найдена несколькими параграфами ниже в самом «Разрушении…», где действие происходит уже в доме Да Дерга и описываются двенадцать охранников Конаре. Они расположены четырьмя группами по три вокруг комнаты Конаре[300]300
  Togail Bruidne Da Derga. Dublin, 1975. P. 33.


[Закрыть]. Ситуация его инаугурации, т. е. его ритуального рождения в качестве короля, циклически повторяется во время его смерти. Четыре дороги Тары в первом случае являются основой мифологической ситуации, вводя радиальное пространство вокруг короля, тогда как бо́льшую часть времени пространство в повести линейное, детерминированное осью дороги. Конаре и его воспитатели, которые идут в Тару перед ним по Шлиге Куаланн, входят в радиальное пространство в Таре, сакральном центре, покидая линейную дорогу. Воспитатели Конаре действуют как его помощники, также двигаясь вдоль дороги и затем ожидая его на той же дороге Куалу в Таре. То же самое радиальное пространство вокруг центра, организованное четырьмя дорогами, мы находим и в самом заезжем доме. В «Bruden Da Choca», тексте, часто показывающем структуру, близкую «Разрушению заезжего дома Да Дерга», мы узнаем, что каждый из шести королевских заезжих домов Ирландии «стоял на перекрестке четырех дорог» (for coi ceithre sliged no bid cach bruiden)[301]301
  Stokes W. Da Choca’s Hostel... P. 314.


[Закрыть]. «Мнемоническая поэма» из «Заезжего дома Да Хока» упоминает о четырех дверях каждого заезжего дома, завершающих космологическую схему[302]302
  Ibid. P. 397.


[Закрыть]. Другими словами, заезжий дом Да Дерга, равно как и другие заезжие дома, соответствовал той же космологической схеме, что и Тара в «Разрушении…». Разница заключается в том, что заезжий дом был потусторонним центром в отличие от Тары, центра королевской власти и благосостояния.

Образ же трех королей, ожидающих будущего короля, мог напоминать редактору/автору трех евангельских волхвов, ищущих новорожденного Христа, Царя Славы. В апокрифических текстах волхвы называются царями. Однако функции в нашем тексте иные. Конаре сам идет к королевской власти, и короли только ждут его.

Не только Шлиге Куаланн играет важную роль в повести. Другие дороги также являются своеобразными «осями». Когда Конаре нарушает один из своих гейсов и разрешает спор двух своих приемных братьев в Туадмуму, он возвращается в Тару через Ушнех. Здесь, в Ушнехе, он вступает на другую большую дорогу, Шлиге Ассайл, соединяющую Ушнех и Тару, два центра Ирландии, согласно некоторым источникам. С холма Ушнеха, центра Ирландии, Конаре и его свита «увидели битву на востоке и западе, юге и севере» (a n-indred anair 7 aníar, 7 an[d]es 7 atúaid)[303]303
  Togail Bruidne Dá Derga. P., 1902. P. 24.


[Закрыть]. Из Ушнеха пространство снова раскрывается радиально, так же как в Таре при инаугурации Конаре или в заезжем доме Да Дерга во время смерти короля. Таким образом, путь героя к своей смерти в заезжем доме начинается еще на холме Ушнеха, где он ступает на Шлиге Ассайл, которая ведет его в Тару, и на Шлиге Куаланн.

Конаре и его свита на холме Ушнеха решили не ехать в Тару. Скорее всего, они едут дальше по Шлиге Куаланн, но объезжают Тару с севера посолонь (desel Temrach). Интересно, что движение посолонь характерно для ритуала коронации монарха у многих народов, движение же против солнца наоборот часто присутствует в погребальных ритуалах[304]304
  Подосинов А. В. Ex oriente lux! Ориентация по странам света в архаических культурах Евразии. М., 1999. С. 508—509.


[Закрыть]. То есть, с одной стороны, запрет на движение посолонь вокруг Тары каким-то образом ограничивал власть короля, а запрет на движение против солнца вокруг Бреги уберегал от воспроизведения погребального ритуала.

Путь этот не был выбран самим обреченным королем, который, будто отягощенный своей судьбой, вопрошает своих воинов: «Вопрос, куда едем?» (Cest, cid ghébmoe?). Воины отвечают, словно намеренно стараясь нарушить гейс их хозяина идти посолонь вокруг Тары: «На северо-восток» (Sairthúaid)[305]305
  Togail Bruidne Da Derga. Dublin, 1975. P. 8.


[Закрыть]. Надо сказать, что в ирландской мифологии есть указания на северо-восток как на место мира иного, в его отрицательном или положительном аспекте. В одной редакции «Airne Fíngein» речь идет о путешествии Кримтана в мир иной, «когда он однажды пошел на северо-восток от всех» (laa anírtuaigh caich)[306]306
  Airne Fíngein… P. 8n.


[Закрыть]. Священный дуб Эо Мугна «был сокрыт на северо-востоке» (fo díamair robói thuaid tair) до рождения Конна согласно метрическим диннхенхас[307]307
  The Metrical Dindshenchas. Part III. P. 146.


[Закрыть]. Наконец, возможно, повторяя ирландский мотив, Беда рассказывает, как некий Дриктельм достиг христианского земного рая, путешествуя молча contra ortum solis solstitialem – «к северо-восточному углу, где восходит солнце в середине лета» (ongen norđeast rodor, swa sunnan upgong biđ æt middum sumere, в древнеанглийской версии)[308]308
  Venerabilis Baedae Opera Historica / Ed. Ch. Plummer. Vol. I. Oxford, 1975. P. 304 (Hist Eccl., V, 12).


[Закрыть]. Движение на северо-восток от дороги Асала, очевидно, означает пересечение границы между мирами и вторжение в область сидов, а не вход в королевскую резиденцию Тары. Это представление также должно было подразумеваться в гейсе Конаре.

Вместе с тем Конаре нарушает вторую часть гейса, а именно идти против солнца вокруг Бреги. География и значение этого нарушения представляются более проблематичными, чем в первом случае. Брега – это регион, состоящий из восточной части современного графства Мит и северной – графства Дублин, то есть Тара (Temair Breg) находилась в самой Бреге, и проехать посолонь вокруг Тары и в то же время против солнца вокруг Бреги географически невозможно.

Наряду с этим гейсом в том же предложении упомянуто и нарушение другого гейса (§ 26 издания Стоукса): преследовать «пруклятых зверей» (cloenmíla) Керны. И действительно, преследование – это особая черта хронотопа дороги в литературе в целом, и его можно рассматривать как своего рода хронотоп встречи, связанный с хронотопом дороги.

Согласно Э. Хогану Керна может быть локализована в пяти милях к северу от Тары у брода через Бойн. В том месте находился сид (волшебный холм), как сообщает поэма из «Ольстерских анналов»: Sid Cherna coir[309]309
  E. Hogan. Onomasticon Goedelicum. Blackrock, 1993. P. 229; Annals of Ulster / Ed. W. M. Hennessy. Dublin, 1887. Vol. I. P. 378.


[Закрыть]. Очевидно, cloenmíla из Керны принадлежат иному миру, Сиду Керна, так же как многие мифологические животные, поэтому их преследование как вмешательство в дела сидов было табуировано для Конаре. Потусторонний характер cloenmíla еще более ясен, когда говорится об их невидимости: «Он преследовал пруклятых зверей Керны. Он не видел этого, пока охота не закончилась» (Ocus tosessa lais clóenmíla Cernai. Ní accai cor-ro scaig a tofond). Невидимость подразумевает также неведение короля о своем нарушении гейса. В «Bruden Da Choca» речь тоже идет о гейсе короля Кормака охотиться на пруклятых зверей (cloenmíla) Маг Сайнб. Позже герой нарушает свой гейс, не зная о его нарушении: гончие Кормака гонят зверей по Маг Сайнб, пока он едет по дороге в Маг Дейрг и заезжий дом Да Хока[310]310
  W. Stokes. Da Choca’s Hostel... P. 152, 154.


[Закрыть].

Керна, достигнутый Конаре, когда он съехал на северо-восток с дороги Асала, согласно другим источникам был в конце северной дороги Шлиге Мидлуахра. В «Сватовстве к Эмер» («Tochmarc Emire») Кухулин едет по Шлиге Мидлуахра из Эмайн Махи в Луску через Керну (is e Cernae inn sen tarsa tutchamar), где он ступает на Шлиге Куаланн, которая идет вдоль морского побережья через Луску в Ат Клиат[311]311
  K. Meyer. Mitteilungen aus irischen Handschriften // ZCP (1901), III. P. 242.


[Закрыть]. Скорее всего, брод у Керны был важным перекрестком, где встречались Шлиге Мидлуахра и Шлиге Куаланн. Это подтверждается «Разрушением заезжего дома Да Дерга», где сразу после описания преследования у Керны Конаре очутился у перекрестка: «Великий страх объял Конаре, ибо им не было пути кроме Шлиге Мидлуахра и Шлиге Куаланн» (Immusrala trá in t-ómon mór sin do Chonaire, connach rabi dóib conar dochoistís acht for Sligi Midlúachra 7 for Sligi Cualann). Перекресток в мифе всегда ассоциируется со злыми силами и считается особенно опасным местом. Лиминальный характер перекрестка также очевиден. Конаре, нарушивший свои гейсы один за другим, устрашен своим появлением в таком зловещем месте, когда любой выбор грозит бедой.

Наконец люди Конаре принимают решение двигаться на юг «вдоль берега Ирландии» (la hairer nÉrenn). Снова Конаре беспомощен перед своим роком, решение принимают его люди, а не он сам: «вот путь, по которому они решили пойти» (is ed gabsad). Он даже не знает, куда они едут, когда спрашивает своего воспитателя Мак Кехта на Шлиге Куаланн: «Куда мы пойдем в сию ночь?» (Cid ragma innocht?). Конаре вспоминает о своем друге, хозяине заезжего дома Да Дерга, но он не знает дороги к его дому (dia mbeth ar n-éolas dia thig, Eg[312]312
  Togail Bruidne Dá Derga. P., 1902. P. 26.


[Закрыть]), хотя Шлиге Куаланн, как мы уже говорили, была его инаугурационной дорогой. «Знающий» здесь Мак Кехт, который знает дорогу в заезжий дом и служит проводником в это потустороннее жилище: «Воистину я знаю путь в его дом <…> дорога, на которой ты стоишь, – это граница его владения. Она идет, пока не приходит в его дом, ибо дорога ведет через этот дом» (Am eólachsa ém día thíg <…> is crich a tribe chuci i(n) tsligi forsa taí. Téit co téit isa tech, ar is tresin tech atá in tsligi)[313]313
  Ibid. P. 27; Togail Bruidne Da Derga. Dublin, 1975. P. 9.


[Закрыть].

Та же картина дороги, ведущей в укрепление, известна в археологии железного века Ирландии. «Внутренняя дорога-ось», которая продолжает линию внешней дороги, была раскопана на территории важного церемониального центра, Дун Айлинне, который традиционно воспринимался в раннеирландской литературе как один из королевских центров Лейнстера. Однако в Дун Айлинне нет следов того, что дорога вела сквозь укрепление[314]314
  B. Wailes. Dún Ailinne: A Summary Excavation Report // Emania. 1990, 7. P. 11—13, 16, 19.


[Закрыть]. Одна из причин, по которой Шлиге Куаланн воспринималась как ведущая через дом Да Дерга, могла заключаться в том, что, согласно традиции, дорога вела дальше на юг, достигая Динн Риг, другого королевского центра в Лейнстере. Вероятно, такое же крупное укрепление, как Дун Айлинне, имелось в виду в описании заезжего дома. Сходство археологического и литературного свидетельства показывает, что миф, как мы его находим в этом предании, лежал в основе ритуалов, практиковавшихся в Дун Айлинне.

Особая черта королевских центров в раннеирландских текстах – это присутствие дороги/дорог рядом с самой цитаделью. Практическое использование этих дорог позднее для перегона скота или передвижения войск на битву несомненно. В то же время преимущественно религиозный характер ирландских «королевских центров» (что можно сказать и о кольцевом укреплении, и деревянной башне в Дун Айлинне) подразумевает ритуальное и религиозное значение дорог, соединяющих центры с внешним миром. Упоминание «королевских дорог» содержится в метрических диннхенхас Аленна: Alend… cona ríg-rótaib[315]315
  E. Gwynn. The Metrical Dindshenchas. Dublin, 1906. Part II. P. 80. Тот же самый термин, как мы уже упоминали, используется для обозначения пяти дорог Ирландии в rosc «Buaid Cuinn, rígróid rogaide».


[Закрыть]. Этот фрагмент напоминает нам о дороге, раскопанной в 1975 г., которая проходит сквозь изначальный вход в укрепление. Внутренняя дорога вела на вершину холма с деревянными сооружениями на нем[316]316
  B. Wailes. The Irish «Royal Sites» in History and Archaeology // Cambridge Medieval Celtic Studies. 1982. Vol. 3. P. 17.


[Закрыть]. Неудивительно, что в средневековой литературе находятся свидетельства существования «королевских дорог»: раскопки показали, что последние фазы деятельности на холме Аленн заключались в периодических пирах на открытом воздухе, которые продолжались в течение первых веков н. э. Кроме того, та же самая поэма из диннхенхас описывает Аленн как «место собраний наших юношей» (óenach diar n-ócaib). То есть ранняя ритуальная активность продолжалась, возможно, в народной форме даже после разрушения монументов на вершине холма.

Другая важная черта Шлиге Куаланн в связи с заезжим домом Да Дерга – это ее лиминальный характер. Дорога – это граница владения Да Дерга, его потустороннего жилища, в том смысле, что она принадлежала сразу двум мирам и таким образом соединяла заезжий дом с миром людей. В нашей истории Мак Кехт знает путь в иной мир, знает о лиминальном характере дороги, на него полагается Конаре в течение всей истории до своей смерти. Сходство между Мак Кехтом и валлийским мифологическим персонажем Бендигейдвраном было подмечено П. Мак Каной, который сравнивал их роль как великанов в «Разрушении заезжего дома Да Дерга» и второй ветви «Мабиноги», «Бранвен, дочь Ллира» («Branwen uerch Lyr»)[317]317
  P. Mac Cana. Branwen uerch Lyr. Cardiff, 1958. P. 24—27.


[Закрыть]. К этому можно добавить сходство функций этих двух персонажей: оба ведут воинов на потусторонний пир, один – сначала в Харлех, а затем в Гуалес, а другой – в дом Да Дерга.

Перед тем как Конаре и его свита достигли Ат Клиат, когда помощник Мак Кехт уже оставил своего господина и воспитанника, король заметил Трех Красных Всадников, скачущих по дороге перед ним, они были одним из его гейсов. Один из наиболее загадочных гейсов правления Конаре был связан с тремя красными всадниками: «Три Красных не должны двигаться перед тобой в дом Красного» (Ni tiassat riut tri Derga do thig Deirg)[318]318
  Togail Bruidne Dá Derga. P., 1902. P. 27.


[Закрыть]. Затем в повести объясняется, что они уже мертвы, то есть «уничтожены» и обречены на уничтожение третий раз королем Конаре. Они названы «тремя героями из сидов» (niaid a sidib), которые однажды солгали в сидах. Итак, этот гейс, как и предыдущие, также связан с вмешательством героя в дела сидов. Наказание, наложенное на Трех Красных королем сидов, заключалось в том, что они должны были быть три раза уничтожены королем Тары, что явно выглядит как вариант тройственной смерти. Цвет воинов функционирует как сигнал опасности в отличие от зеленого цвета, который также характерен для сверхъестественных существ в раннеирландской литературе, однако связан с положительными ассоциациями. Три Красных в предании гарантируют исполнение проклятия сидами, так же как те сверхъестественные существа, что покрыли Маг Брег волшебным туманом и видениями перед Конаре и его войском. Существенно, что Три Красных иногда называются сыновьями Донн Десса, тогда как Донн Десса на мифологическом уровне – скорее всего, бог смерти Донн, а три красных всадника скачут перед Конаре как посланцы этого бога и проводники в дом мертвых в отсутствие Мак Кехта.

В валлийских «Триадах острова Британия» («Trioedd Ynys Prydein») также присутствует феномен трех красных воинов. В них упоминаются «три красных опустошителя острова Британия» (Tri Ruduoavc Enys Prydein): Рин, сын Бели, Ллеи Искусная Рука и Моргант Богатый. Они ассоциируются с разрушением и войной, говорится, что целый год ни трава, ни другие растения не росли там, где проходил один из них[319]319
  Trioedd Ynys Prydein / Ed. R. Bromwich. Cardiff, 1978. P. 20, 36.


[Закрыть]. Эти персонажи принадлежат к тому же мифологическому уровню, что и Три Красных в гейсе Конаре. Другими словами, Три Красных представляют собой элементы Времени/Смерти, движущиеся как бы от Смерти обратно к Смерти вдоль Шлиге Куаланн, из дома Дерга обратно в его дом, разрушая порядок жизни короля и делая проклятие неизбежным. Ó Трех Красных есть своеобразные двойники в доме Да Дерга, а именно три Бадб на центральном столбе дома. Эти странные персонажи (возможно, имеются в виду обагренные воруны) описаны в LU как «убиваемые каждый раз» (triar orgar la cach n-aim insin)[320]320
  Togail Bruidne Dá Derga. P., 1902. P. 294.


[Закрыть]. Таким образом, Три Красных и подобные персонажи в литературе играют роль своего рода плохих предзнаменований и ассоциируются с войной и смертью.