Текст книги "Мифология пространства древней Ирландии"

Среди местностей центрального королевства Миде, воплощающих его основное свойство – «власть», упоминается другое Биле, скорее всего, Биле Дати в современном графстве Вестмит, которое стояло в центре туата Фир Биле, названного так по дереву. Вероятно, это название каким-то образом связано и с мифологическим предком гойделов – Биле. В повести «Повесть о кабане Мак Дато» («Scél Mucci Mic Dathó») мы читаем про область вокруг дерева Биле Дати: Oc Áth Chind Chon i m-Biliu (по другим рукописям – a Feraib Bile) is and ro-lá cend in chon asin charput («У Брода Собачьей Головы в Биле выпала голова собаки из колесницы»)[412]412
  The Story of Mac Dathó’s Pig / Ed. by N. Kershaw Chadwick (http: //www.emory.edu/EMORY_CLASS/Irish/MacDatho).


[Закрыть]. То есть Bile называли всю область, весь туат. Биле Дати, возможно, стояло рядом с кольцевым укреплением (ringfort) Дун Биле (Dun Bile), резиденцией короля туата, и было королевским инаугурационным деревом (также известна крепость Дун Мугна – LL 330c55). Упоминание крепости Дун Биле содержится в анналах. В «Ольстерских анналах» под 759 г. мы читаем: Bellum Duin Bile re Donnchad for Firu Telach; в «Анналах четырех мастеров»: Iomaireacc Dun Bile ria nDonnchadh, mac Domhnaill, for Fiora Tulach («Победа в битве при Дун Биле Доннхада мак Домналла над Фир Тулах»)[413]413
  The Annals of Ulster / Ed. by S. Mac Airt and G. Mac Niocaill. Dublin, 1983. P. 218. Annals of the kingdom of Ireland / Ed. by J. O’Donovan. Dublin, 1990. V. 1. P. 362—363.


[Закрыть]. Итак, Биле Дати, королевское священное дерево, действительно являлось воплощением власти Миде. Аналогичное перечисление качеств Миде и его «точек притяжения» мы находим в небольшом тексте «Вопросы Кеннфаэлада» («Interrogatio Cinnfáelad») из рукописи MS. Laud 610, fo. 57b, приписываемом Беку мак Дэаду (Bec mac Dead), в котором Кеннфаэлад, потерявший «мозг забвения» в битве при Маг Рат, задает вопросы Финтану:

A hordan, a hollomnas, a flaithius, a forrame, a fessa, a foressa, a hóenaige, a hairdarcus, a clúim, a carpat. Assa medón foferta forbartai nert naus a flatha fondaimtis a iltúatha Érenn.

Can assuide?

Ní hansa. A hUisniuch, a Assul, a Atress, a Tethbai, a Telchaibh, a Tlachtga, a Blemmo, a Bethri, a Cuircniu, a Brudin, a Bri hÉli, a Maig Era, a Maig Lege, a Lénaib, a Lúachmaig, a Loegellaib, a Cuim, a Codul, a Collamair, a Maig Tailten, a Biliu, a Fremuin, a Slemuin, a hEd, a hAirceltraibh.

Ее достоинство, олламы, власть, движения, учения, установления, собрания, благородные, листва, колесницы. В центре увеличивались силы обычаев ее власти, и произошли многие племена Ирландии.

Откуда все это?

Нетрудно сказать. Из Ушнеха, Ассала, Атресс, Тетбы, Телха, Тлахтга, Блеммо, Бетри, Курькне, Бруден, Бри Эли, Маг Эра, Маг Леге, Лена, Луахмаг, Лойгелла, Куйв, Кодул, Колламайр, Маг Тальтен, Биле, Фревайн, Шлемайна, Эд, Арькелтра[414]414
  R. I. Best. The Settling of the Manor of Tara // Ériu, IV. P. 163.


[Закрыть].

В отрывке также присутствует упоминание Биле Дати или области вокруг него. Интересно, что Ушнех всегда стоит в таких перечислениях, и свойства центрального королевства, несомненно, воплощены в святилище Ушнех и ясене Ушнеха.

«Установление владений Тары» содержит упоминание о посадке Финтаном тиса из ягоды, возможно, одной из ягод Трефуйлнгида. Рассказ о посадке и судьбе тиса Финтана – доказательство его памяти и древности. Финтан древнее деревьев, жизнь деревьев служит мерой его долгой жизни. Характерно, что время жизни тиса в древнеирландской традиции было мерой времени существования всей Вселенной. В «Книге из Фермоя» мы находим поэму, в которой время существования Вселенной пересчитывается на количество жизней разных чудесных созданий, причем жизнь лосося приравнивается к времени жизни удивительного тиса. Здесь нужно отметить, что один из элементов названия Eó Mugna, mugna может переводится как «лосось». Лосось предшествует дереву в цепи перерождений. Всего время существования Вселенной содержит три жизни «чудесного тиса» (eó ingantach), каждая из которых по 4317 лет:

 
Trí saegail an iubair glais glain
don bith у tosach domain;
is aga aenur – dar lem —
‘ga fuil saegail co forcenn.
 

 
Три жизни тиса ярко-зеленого
Вселенной от начала мира:
с ним одним, мне кажется,
жизнь подходит к концу[415]415
  H. Meroney. The Alphabet of the World // Journal of Celtic Studies. Vol. 2. 1958. P. 177—178.


[Закрыть].
 

С тисом, вечнозеленым деревом большой продолжительности жизни (до трех тысяч лет), связаны многие мифы и ритуалы индоевропейских народов. Индоевропейское название тиса предполагается в форме *ei-/*oi-, осложненной суффиксами *-uo-, *-k^{[ h ]}o– или *-o– (др.-ирл. eó). К этой же группе слов от корня *ei– относится хеттская форма ^GIŠeia– в значении «священного вечнозеленого дерева». Вечнозеленое дерево ^GIŠeia-, очевидно, символизирует мировое древо, растение неиссякаемой жизненной силы[416]416
  Т. В. Гамкрелидзе, В. В. Иванов. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Ч. II. 1. Тбилиси, 1984. С. 629—630.


[Закрыть]. Рассмотрим отрывок, посвященный тису Финтана:

Is maith sin, a Fhintain, arsiad. Is ferrde dún cech follugad doberum fort, ocus is maith lind a fhis úait caidi tairisiu do chuimne fén. Ní ansa ém, olse. Lod– sa láa tría fid a nÍar-Mumain tíar. Dobiur lim cóer ndeirg do ibur co nusroclandus i llubgort mo lis 7 ásais and co mbad comard fria fer. Nosberim-sa asin lubgurt iarum ocus nosclandaigim forsin faithchi mo lis ceanai, ocus fásais for lár na faithchi sin co namtallad-sa cét láech fo dibli, 7 co namdítned ar gáith 7 ar fhlechad 7 fúacht 7 tes. Roairis 7 roairis mo ibar co «matormolt dúind, co rolá a duillebar de ar chríne. Antan iarum tallus mo chéill dia thordu dam chena, dochuas limsa chuici co roleoad dia bun, 7 co ndernait limsa de secht ndabcha 7 secht n-éna 7 secht ndrolmacha 7 secht muidi 7 secht cilairn 7 secht milain 7 secht metair cona cerclaib uile diblínaib. Roairisius-[s]a didu béos 7 mo ibair-lestair ocom co torchradar a circla díb ar cr íne 7 aesmaire, 7 co roaitherechtha uili limsa co ná ticed acht ían asin dabaig 7 drolmach asan ían 7 muidi asin drolmaig 7 cilarn asin muide 7 milan asin chilarn 7 metar asin milan. Ocus dofung-sa do Día uilichumachnach nacon fhetar-sa ca hairm i fail an inadach sin iarna scíth lim ar críne.

– Хорошо это, о Финтан, – сказали они. – Пусть нас не коснется любая обида, которую мы могли бы причинить тебе, хотели бы мы узнать от тебя, насколько надежна твоя память.

– Нетрудно сказать, – молвил он. – Шел я однажды по лесу в Западном Мунстере. Была у меня красная ягода тиса, я посадил ее в огороде моей усадьбы[417]417
  Les о, m – территория крупного хозяйства, укрепленная кольцевым валом (или несколькими) (англ. ringfort).


[Закрыть], и выросло там дерево в рост человека. Тогда перенес я его из огорода и посадил на лугу перед моей усадьбой, росло оно посреди луга таким, что сто воинов усаживал я под его листвой. Защищало оно меня от ветра и дождя, от холода и зноя. Так жил я со своим тисом, процветая вместе, пока не опала его листва от старости. Тогда решил я, что нет мне от него больше пользы, пошел и срубил дерево и из ствола сделал семь чанов, семь [...], семь кадок, семь ступ, семь кувшинов, семь урн и семь чаш, да еще обручи для всех них. Так жил я и были со мной мои сосуды из тиса, пока их обручи не распались от ветхости. Тогда переделал я их всех, но вышел у меня только [...] из чана, кадка из [...], ступа из кадки, кувшин из ступы, урна из кувшина и чаша из урны. И клянусь всемогущим Богом, что не ведаю, где теперь все они, после того как сносились от ветхости.

Интересно упоминание ста воинов под деревом как меры его величины, подобные же упоминания мы встречаем в диннхенхас Эо Мугна. Рассмотренный фрагмент с посадкой Финтаном тиса у своего дома можно соотнести с фрагментом из «Хеттских законов» первой половины II тысячелетия до н. э., где посадка дерева ^GIŠeia– у ворот дома в жреческом городе Аринна делает человека свободным от налогов[418]418
  J. Friedrich. Die hethitischen Gesetze. Leiden, 1971. S. 32.


[Закрыть].

Более поздний оригинальный вариант истории о Трефуйлнгиде и Финтане мы находим в поэме «Финтан и ястреб с острова Ахилл» (Anecdota from Irish manuscripts / Ed. by O. Bergin and others. Vol. 1. Halle, Dublin. 1907. P. 33—35). Статья, посвященная поэме, и ее частичный перевод на английский: E. Hull. The Hawk of Achill or the Legend of the Oldest Animals // Folk-lore, XLIII, 1932. P. 398. Текст был сохранен в рукописи Egerton 1782, fo. 47a1—49b1. Эта ранненовоирландская поэма, написанная в XII—XIII вв., состоит из диалога двух древнейших обитателей Ирландии: Финтана и ястреба с острова Ахилл. В своем повествовании о прожитой жизни Финтан рассказывает ястребу о встрече с Трефуйлнгидом. Этот фрагмент поэмы содержит версию появления деревьев, немного отличную от версии «Do suidigud tellaich Temra».

 
68 Cráeb thoruidh[419]419
  gorm G


[Закрыть] illáim in láeich . maith[420]420
  math E


[Закрыть] a boludh glan re gáeith
do bí ar in cráeib sin chena . cnái ublu ocus irnedha...
77 Do ráidh Tréfhuilngid na tráth . ní beg limm do biadh gu bráth
balad mo chráibi cáimhe . gach n-énlá «s gach nénaidhche
78 An chráeb so atchíthi im láim . sásadh d’fheruib hí «s do mnáib
fóirid a búadha gin ghus . fúacht iss íta iss occurus
79 Da caithea[421]421
  caithedh G


[Закрыть] iss t’agaid fathúaid . torad in chraind si fo búaidh
in t-arracht ghlacus hí[422]422
  leg.ní


[Закрыть] de . téit a n-óicce assa haithle
80 Da caithea[423]423
  caitemh


[Закрыть] iss t’agaid budess . torad in chrainn si fo mess
ní hegail duit galar drenn . i céin mairius[424]424
  mairiur G


[Закрыть] in draigheann...
82 Ceilibhraiss d’fheruibh Fódla . glúaissis na réim rochródha
fágbais don chráib nar tír thall . cnú is áirne is uball
83 Meissi do thóguib[425]425
  dothoig G


[Закрыть] in mess . iss do chuiris й rem chress
noco tairnicc limm a chur . nochon fhúair nech mo báeghul[426]426
  bhethadh G


[Закрыть]
84 Cuirim-si na trí toraidh . táinic chucuind d’ar cobair
Eó Rossa Cráeb Mughna móir . Bile Tortan in tromshlóigh.
 

 
68 Ветвь с плодами в руке воина, прекрасен ее чистый запах на ветру.
Были на той ветви орехи, яблоки и терновые ягоды...
77 Сказал Трефуйлнгид: «Не будет мне мало для пищи до Судного дня
Запаха моей прекрасной ветви каждый день и каждую ночь.
78 Ветвь эта, что вы видите в моей руке, насыщает мужчин и женщин,
Спасает чудесно от холода, жажды и голода.
79 Если ты вкусишь, обратясь лицом на север, плод этого чудесного дерева,
Будь ты старик, если съешь плод, станешь снова молодым.
80 Если вкусишь, обратясь на юг, плод этого дерева,
Не будешь знать болезни, пока не исчезнет терновый плод (?)».
82 Попрощался он с людьми Фодлы[427]427
  Fódla – одно из поэтических названий Ирландии, т. е. «с людьми Ирландии».


[Закрыть] и пошел по своей великой дороге,
И оставил он на нашей земле с ветви орех, терновый плод и яблоко.
83 Я же поднял плоды и положил за пазуху,
И пока я их не посадил, никто не мог причинить мне вреда.
84 Посадил я три плода. Появились у нас нам на помощь
Эо Роса, Краэв Мугна Мойр, Биле Тортан великого собрания.
 

Таким образом, в этом варианте тис Эо Роса вырос из ореха, Краэв Мугна – из тернового плода, а Биле Тортан – из яблока. Похожее разнообразие плодов в раннеирландской литературе было признаком «королевского» инаугурационного дерева. В поэме Куана уа Лохана († 1024), наиболее реального кандидата на роль благочестивого христианского редактора корпуса диннхенхас «Три знаменитых дерева Ирландии» («Trí croind Éirenn oiregdha») упоминается некое «дерево королей» (dos na rígh) возле Сида Аэда Эсса Руад на севере Ирландии. Поэт пишет о дереве: «Ягоды и желтые орехи и ароматные терновые плоды | были на том дереве вместе с яблоками» (Caera 7 cná ceanbuidhi 7 a[i]rnedha cubra | badar ar in bili sin maraen 7 na hubla)[428]428
  K. Meyer. Mitteilungen aus irischen Handschriften (Aus dem Buch der HúiMaine) // Zeitschrift für celtische Philologie, V. S. 22, § 4.


[Закрыть]. Плоды, возвращающие молодость на ветви Трефуйлнгида, родственны трем видам чудесных плодов на дереве Эо Мугна. Поэтому неудивительно, что с Эо Мугна связан Шеног (Senóc), которого можно интерпретировать как божество бессмертия, в образе св. Мохенога (подробнее см. в след. главе).

Mughna móir – g.s., возможно, от Mughain, богини, которая ассоциируется с народом Эрайнн (Érainn), жившим в современном графстве Корк и бывшим догойдельским по происхождению, а иногда и со всей южной пятиной, но здесь явно не mugna «лосось». Реконструируемое Mór Mugain идентично известному имени богини Mór Muman. Возможный перевод – «Ветвистое дерево великой Мугайн». Вообще местность Мугна часто находилась во владении королей Мунстера, поэтому неудивительна ее связь с южной пятиной.

В словах Bile Tortan in tromshlóigh присутствует аллюзия с центральным деревом туата (племени), вокруг которого собиралось народное собрание. Биле Тортан, скорее всего, стояло в центре туата Торту уже при св. Патрике, о чем имеется свидетельство «Книги из Арма», что будет разобрано в следующих главах.

Легенда о появлении пяти деревьев принадлежит древней ирландской традиции, почти утерянной с исчезновением сословия друидов, ее космогоническому пласту. Деревья появляются на земле Ирландии из потустороннего мира с его посланцем Трефуйлнгидом во время праздника Белтане, когда граница между мирами становилась прозрачной (другое название Белтане – Кетамайн [Cetshamain]). Характерно представление о райском происхождении деревьев. В кельтской дохристианской традиции понятие рая не засвидетельствовано, однако те образы раннеирландской литературы, которые под рукой переписчиков-монахов ассоциируются с христианским раем: острова блаженных на Западе, волшебные холмы и дальние страны, все, что называлось словом síd, могут дать представление об ирландском варианте рая, имеющем параллели и в других индоевропейских традициях. Интересно, что традиция диннхенхас и повесть «Airne Fíngein» связывают проявление деревьев из черного тумана, где они были скрыты со времени потопа, с рождением короля Конна Кетхатаха, также мифологического персонажа, чье появление на свет сопровождалось неким «вторичным творением». Компактные рассказы и метрические фрагменты из диннхенхас (старин мест) содержат богатую информацию о пяти священных деревьях Ирландии.

Глава IV. Пять деревьев в «старине мест» (dinnshenchas)

Анализируя короткие истории о «старине мест» (диннхенхас), можно прийти к выводу об их мнемонической функции в репертуаре древнеирландских филидов. Роль мнемнических опорных точек часто играли естественные элементы ландшафта – горы, реки, холмы и деревья[429]429
  S. Shkunayev. Material changes and traditional behaviour in some Ulster cycle tales // Ulidia. Proceedings of the first international conference on the Ulster cycle of tales / Ed. by J. P. Mallory and G. Stockman. Belfast and Emain Macha, 1994. P. 240.


[Закрыть]. Часто сюжеты, связанные с той или иной местностью, описываемой в диннхенхас, составляют целые независимые повести (scél), однако во многих случаях эти повести не сохранились или не были записаны в свое время. Подобный цикл историй или даже незаписанное предание, затрагивающее, как это часто бывает в раннеирландской литературе, и чисто мифологические сюжеты, восходящие иногда к индоевропейским истокам, и позднейшие исторические реалии, и события, близкие по времени к фиксации предания, раскручивается вокруг пяти священных деревьев Ирландии, чья собственная важность в традиции также несомненна.

Большее количество диннхенхас посвящено известному священному дубу Эо Мугна, бывшему, наверное, наиболее знаменитым и обладавшим самой развернутой традицией среди всех пяти деревьев. О нем были написаны как прозаические, так и метрические варианты диннхенхас. Одна из поэм, рассказывающих о дубе Эо Мугна и о прилежащей равнине, – «Маг Мугна» («Равнина Мугайн», Mag Mugna). Она была издана и переведена на английский: The Metrical Dindshenchas. Part 3 / Ed. and tr. by E. Gwynn. Dublin, 1991. P. 144—145. Старейшая рукопись, сохранившая текст, – «Книга И Мане», написанная в 1394 г. Фаэланом Мак Гаванном (Faelán Mac Gabhann). Согласно средневековым комментариям к «Месяцеслову Ойнгуса» («Félire Óengusso») поэма была сочинена филидом Ниннине (Nínníne) в VII в., однако она содержит много среднеирландских форм и была написана, скорее всего, в Х—XII вв.

MAG MUGNA

 
Mugna, mo gnia feda, féil,
rondelba dia do rochéin,
eó co sorthaib co saine,
co trib torthaib togaide.
 
 
Dercu ocus cnú chumang chíar, {5}
ocus uball, ba fó fíad,
dosfuc in rí co ríagail
fair fo thrí cach óen-blíadain.
 
 
Eó Mugna, ba mór in crann[430]430
  Это четверостишие мы встретим также в комментариях к «Félire Óengusso», с отличной третьей строкой. Там оно приписано Ниннине.


[Закрыть],
tricha ed a himtacmang, {10}
foderc fiad cách áit i mbí,
tri cét ed ina airdi.
 
 
And dorascrad in gass glan,
diarben gáeth Bile Tortan;
fogní duthain cech ugra, {15}
mar[431]431
  mar – среднеирландский вариант др.-ирл. amal.


[Закрыть] eó suthain sen-Mugna. M.
 

 
Мугна[432]432
  Mugna – здесь в им. п., как название дерева, т. е. «лосось»?


[Закрыть], сын моей сестры леса, праздник,
что сотворил Бог давным давно,
дерево со множеством достоинств,
с тремя избранными плодами.
 
 
Желудь и темный узкий орех
и яблоко – это была славная пища —
посылал их Царь по праву
на него три раза в год,
 
 
Эо Мугна было большое дерево
тридцать локтей в обхвате,
заметное отовсюду,
триста локтей – высота его.
 
 
Тогда прекрасное древо упало,
когда ветер сломал Биле Тортан.
Он делает скоротечным любое сражение,
как вековечное старое дерево Мугна. М[угна].
 

Гвинн переводит прозаические dinnshenchas Маг Мугна, изданные до этого Стоуксом: gnia sethar, i.e. sister’s son; now it (the Tree. – E. G.) is the son of one of the berries which Trefuilngid Treorach put upon his bough. Но cáer (á,f.) «ягода» должно иметь в род. п. ед. ч. cáeire, cáera и могло быть только вин. п. или им. мн. ч. Перевод Стоукса предпочтительнее: gnia sethar, that is a sister’s son. He was indeed a son. Berries to berries the strong (guiding?) Upholder put upon his branch (RC, xv, 1894. P. 419). Mo gnia «сын моей сестры» можно интерпретировать по-разному. Так, Христос в ирландской традиции часто описывался как «Сын моей Сестры», так как Мария была сестрой всему человеческому роду[433]433
  T. Ó Cathasaigh. The sister’son in early Irish literature // Peritia, 5, 1986. P. 128—161.


[Закрыть]. Gnia переводится также как «герой». Возможно и такое толкование без связи с Христом. По-разному возможно трактовать название дерева, существует такое значение слова mugna, как «лосось»[434]434
  Dictionary of the Irish Language. Dublin, 1983. P. 469.


[Закрыть]. В Ирландии прослеживается богатый мифологический материал, связанный с лососем. Согласно древнеирландской традиции всезнающее божество «лосось мудрости» (eó fis) обитало в водопаде Эсса Руад возле нынешнего Баллишаннона на севере Ирландии. Этого одноглазого лосося отождествляли иногда с самим Финтаном мак Бохра. Схожий образ мы находим в диннхенхас, когда лосось поедает волшебные орехи мудрости в источнике Шегаш[435]435
  Т. О’Rahilly. Early Irish History and Mythology. Dublin, 1984. P. 319; The Metrical Dindshenchas. Part 3... Р. 192.


[Закрыть]. В средневековой ирландской христианской традиции лосось тоже был обожествлен, как, например, в поэме XIII в. Гиллы Бриде Мак Кон Ми (Gilla Brighde Mac Con Midhe), где о Христе говорится в следующих словах:

 
Innistear d’Ioruadh ann sin
go rug bean is an Bheithil
an t-eo séanta cas corcra
dar las réallta ríoghdhachta.
 

 
Тогда сказали Ироду,
что женщина в Вифлееме родила
благословенного, прекрасного, пурпурного Лосося,
для которого царская звезда засияла[436]436
  Aithdiogluim Dána / Ed. by L. McKenna. Vol. I—II. Dublin, 1939, 1940. no. 49. § 20.


[Закрыть].
 

В поэме присутствует своеобразная игра слов: eó «лосось», и еу «священное дерево, герой». Вероятно, подобный двойной смысл имени дерева – Eó Mugna — использовался для особого эффекта в филидической практике. Примеры аллегорий, связанных с лососем, в ирландской литературе многочисленны, так в поэме Муредаха О Дали (Muiredach Ó Dálaigh) начала XIII в. Христос также назван лососем: eigne nach bí earr («Лосось, которому в веках будут поклоняться»)[437]437
  Ibid. no. 70. § 12.


[Закрыть]. Таким образом, аллюзии на Христа в поэме «Маг Мугна» так или иначе пересекаются со значением лосося в кельтской христианской традиции. Важно, что Спаситель воспринимался в образе рыбы и в древнем христианстве ἰχϑύζ), а одной из манифестаций Вишну в индуизме была форма рыбы (Матсья Аватара). Образ рыбы был связан с водной стихией и потопом, из которого появляется дерево Эо Мугна, вместе с Финтаном осуществлявшее роль носителя традиции.

Вместе с тем возможна и другая этимология названия дерева. Так, названия местностей Mugna, Belach Mugna, Mag Mugna, Eó Mugna связываются П. Мак Каной с именем богини, эпонима пятины Мунстер – Мугайн (Mugain). Мак Кана считает, что Mugna(е) в этих названиях представляет собой синкопированный вариант родительного падежа от Mugain, утвердившийся ко времени написания источников (полный род. п. – Mugaine). Однако здесь возникают сложности в случаях употребления имени Mugna как полного названия священного дерева, а также при возможном значении mugna «лосось». С богиней Мугайн в Ирландии было связано большее количество топонимов, таких как Carn Mugaine, Fiadh Mughaine, Cluain Mugna и др. Значение богини со временем уменьшилось, поэтому в древне– и среднеирландских текстах мы находим только отрывочные упоминания о ней[438]438
  P. Mac Cana. Aspects of the Theme of King and Goddess in Irish literature // Études celtiques, VII/1, 1955. P. 105—106, 113.


[Закрыть]. С той же богиней мы имеем дело на континенте в Галлии, где она называется Mogontia, отсюда Mogontiacum (Майнц). Зная о связи божества и священного дерева в кельтской традиции, мы можем говорить о существовании локального святилища богини Mugain, воплощенной в священном дереве Эо Мугна. Функции плодородия и изобилия богини-матери перенесены на дуб Эо Мугна с его изобильным урожаем плодов.

Рассматриваемая поэма, пожалуй, единственный источник, объясняющий падение Эо Мугна естественной причиной – ветром, обрушившим священное дерево Биле Тортан. Можно предположить, что «ветер» соответствует данным ольстерских анналов о ventus magnus 658 г., начала правления сыновей Аэда Слане. В то же самое время ветер, согласно традиции, повалил еще два священных дерева: Биле Ушниг и Биле Дати. Интересно, что в «Месяцеслове Ойнгуса» эта поэма приписывается филиду Ниннине, который согласно большей части источников сам повалил дуб Эо Мугна. Другая поэма, приписываемая Ниннине и содержащаяся в анналах, также говорит о падении дерева Биле Тортан. Ниннине выступает как свидетель этой катастрофы и повествует о ветре, обрушившем оба дерева.

Интересна сама фигура филида Ниннине Мудреца, исторической личности, одного из первых ирландских поэтов. Согласно генеалогиям в «Книге из Лекана» и в «Книге из Баллимота» Ниннине Мудрец, сын Лаэгайре, принадлежал к северной королевской династии Айргиалла[439]439
  Book of Lecan 77v; Book of Ballymote 110b—111a; цит. по T. Ó Fiaich. Cérbh é Ninine Éigeas? // Senchas Ardmhacha [spec. issue] «The Patrician year, 1961—1962», 1962.


[Закрыть]. Он был связан с королевской семьей Улада (Ольстера) как тесть короля Улада Блатмака († 670), дочь Ниннине была матерью другого короля Улада Бекка Бойрьхе († 717)[440]440
  Banshenchas // Revue celtique, XLVIII. P. 223.


[Закрыть]. Согласно «Триадам Ирландии» именно Ниннине Мудрец впервые узнал весь текст «Похищения быка из Куальнге» от духа легендарного Фергуса мак Ройга[441]441
  Triads of Ireland / Ed. by K. Meyer. Dublin, 1906. P. 8.


[Закрыть]. Все эти реальные исторические и легендарные данные о знаменитом филиде говорят о его широкой известности и статусе rígeices (королевского филида). До нас дошла ранняя молитва из «Liber Hymnorum», приписываемая Ниннине, и ее архаический язык позволяет датировать произведение VII в. Наверное, это единственный текст, который может с большой долей вероятности принадлежать поэту, однако, преданиий о Ниннине и позднейших поэм, ему приписываемых, предостаточно. Молитва Ниннине прославляет св. Патрика, называя его «пламенем, крестившим язычников» (breó batses genti), воевавшим с «жестокосердными друидами» (fri druidea dúrchridi)[442]442
  Thesaurus palaeohibernicus / Ed. by W. Stokes and J. Strachan. Vol. 2. Cambridge, 1903. P. 322.


[Закрыть]. Такая страстная христианская позиция Ниннине говорит скорее о том, что поэт мог быть инициатором акции, направленной на подрыв пережитков дохристианских верований, а именно культа священных деревьев. Возможно, Ниннине с его учениками-поэтами, срубивший дерево из таких побуждений, и стал зерном будущей легенды, обрисовавшей его в роли могущественного волшебника, легенды, впитавшей в себя дохристианские ритуалы. С другой стороны, в поэмах и рассказах о падении священных деревьев христианскими авторами внушается идея бренности человеческих языческих кумиров, подобно тому как поэт Кинаэд уа хАртакайн (Cinaed ua hArtacáin) в XI в. описал в длинной поэме смерти всех основных героев из Племен богини Дану, чтобы окончательно развенчать их божественный облик[443]443
  Lebor na hUidre, 4117—4204.


[Закрыть]. Итак, Ниннине, вероятно, был связан с церковными кругами и был «мудрецом, ученым мужем» (eices) именно в церковном понимании, что не противоречит возможности подмены реального исторического Ниннине в источниках на некиий обобщенный образ дохристианского мудреца.

Фраза dosfuc in rí co ríagail | fair fo thrí cach óen-blíadain («посылал их [плоды. – Г. Б.] Царь по праву | на него три раза в год») из поэмы употребляет кеннинг христианского Бога из «Saltair na Rann» – Rí «Король, Царь». Использование этого заимствования, скорее всего, говорит о работе «христианского редактора» XI в. Куана уа Лохана, который часто пользовался набором эпитетов из «Saltair na Rann»[444]444
  T. Ó Concheanainn. A pious redactor of Dinnshenchas Érenn // Ériu, XXXIII, 1982. P. 85—98.


[Закрыть].

Мифологическая связь дуба (а Эо Мугна – дуб) с яблоней отражает реальную социальную значимость этих двух деревьев. Дуб в лесах ранней Ирландии служил источником пропитания для стад полудиких свиней, а иногда и для их пастухов[445]445
  D. Ó Cróinín. Early Mediaval Ireland. London and New York, 1995. P. 87; P. Ní Chatháin. Swineherds, seers, and druids // Studia Celtica, 14/15 (1979/1980). P. 200—211.


[Закрыть]. Обильные урожаи желудей фиксировались в анналах и служили индикатором статуса короля в обществе: урожай большой – король достойно выполняет свои обязанности по поддержанию гармонии в мире. Так что «Король» в тексте диннхенхас мог быть и земным. Яблоня же была первым культивированным деревом в Европе и часто воспринималась в различных европейских культурах как эквивалент древнего кормильца – дуба. Например, в «Саге о Вольсунгах» дуб, растущий в зале конунга Вольсунга, называется также яблоней (apaldr), а в карело-финских рунах мировой дуб несет яблоки[446]446
  A. B. Cook. The European Sky-God // Folklore, XVII, 1906. P. 57; Карело-финский народный эпос. Кн. 2. М., 1994. С. 67, 72.


[Закрыть]. Ó сербов в День Древа Жизни молодой дубок с яблоками на нем заносится в церковь.

Описание священного дерева Эо Мугна в диннхенхас почти идентично рассказу о чудесном дереве у реки Иордан из раннеирландского апокрифа «Вечно новый язык» («Tenga Bithnua»), посвященного деяниям апостола Филиппа. «Tenga Bithnua» представляет собой диалог между еврейскими мудрецами, собравшимися на горе Сион накануне Пасхи, и духом апостола Филиппа, который и называется «Вечно новый язык», т. к., когда он проповедовал язычникам, его язык девять раз отрубали и девять раз он чудесным образом вновь вырастал. Отвечая еврейским мудрецам, «Вечно новый язык» раскрывает ряд космогонических и космологических сюжетов. Скорее всего, как это и предполагал издатель уникального текста первой редакции «Tenga Bithnua» из «Книги из Лисмора» В. Стоукс, этот трактат является версией потерянного латинского Апокалипсиса от Филиппа, и в ряде мест сохранились фрагменты латинского языка оригинала[447]447
  The Evernew Tongue / Ed. by W. Stokes // Ériu, II, 1905. P. 96.


[Закрыть], возможно также влияние греческих источников. Однако не следует недооценивать влияния местной мифологической традиции на содержание произведения. Текст содержится в рукописи XV в. «Книге из Лисмора» (ff. 46a—52a). Язык апокрифа можно отнести к Х—XI вв., раннему этапу развития среднеирландского. Рассмотрим релевантный фрагмент апокрифа для сравнения с традицией священного дерева Эо Мугна:

48. INterrogauerunt sapientes Ebreorum atque plebs: Rogamus te atque (sic) indices nobis diuersa genera lignorum quae in creacione mundi a Deo sunt plantata.

49. Ro freacair in Teanga Bithnua: IS deithbir duibsi, ol se a n-imchomarc sin, ar itat ceithri craind dibsom i tomnaiter anim 7 cial amal bethaid aingel.

50. Crann Sames cetamus, i comruc Ior 7 Dan, docuiridar tri toraid cacha bliadne. Torad ngelglas a torad toisech, derg a medonach, etracht an déidenach. Intan is apuid a cetna torad is ann fhasas alaill asa blathaib. Nach n-esconn rotm-blaisi a thorad sin dorala inna chunn shlan. Nocho torchair duilli dhe o dognith. Nach duine co n-ainimh no co ngalar dod-forlaic inna fhoscudh dicuiridh a shoethu dhe.

48. Спросили мудрецы из евреев и народ: «Молим тебя и списки наши поведать о различных породах деревьев, посаженных Богом при сотворении мира».

49. Ответил «Вечно новый язык»: «Вправе вы задавать этот вопрос, ибо есть четыре таких дерева, в которые вошла душа и сознание, подобно жизни ангелов.

50. Во-первых, дерево Самес при слиянии Иора и Дана приносит три урожая плодов каждый год. Ярко-синие плоды в первом его урожае, красные – во втором, и сияющие – в последнем. Когда первый урожай созревает, следующий вырастает из его цветов. К любому безумному человеку, отведавшему его плод, возвращается здравый рассудок. Ни один лист не упал с него, с тех пор как оно создано. Каждый человек с пороком или болезнью, который ложится в его тень, освобождается от своих болезней»[448]448
  Ibid. P. 116—117.


[Закрыть].

Деревья, посаженные Богом при сотворении мира, вызывают ассоциации с пятью священными деревьями Ирландии, посаженными Финтаном мак Бохра при своеобразном вторичном творении земли Ирландии. Финтан в этом случае выступает как божество, демиург, создающий новые координаты для острова. Характерно также одушевление чудесных деревьев, так или иначе присутствующее и в традиции пяти деревьев. Наиболее очевидная параллель с материалом диннхенхас в выше приведенном тексте относится к трем урожаям плодов дерева Самес. Самое раннее упоминание чудесных плодов на дереве Эо Мугна мы встречаем в повести «Ночное видение Фингена» (см. ниже ее анализ), составленной еще в IX в., раньше «Tenga Bithnua». Таким образом, в этом случае можно предположить влияние местной традиции на текст апокрифа. Символика цветов, присутствующая в тексте апокрифа, характерна для раннеирландской литературы, последовательно синий, красный и белый цвета воспринимались как возрастающие степени совершенства ирландского монашества, раньше эти цвета фигурировали в преданиях королевского цикла. Прилагательное gelglas может означать как «ярко-синий», так и «ярко-зеленый», причем триада зеленый-красный-белый соответствует троичному делению традиционного кельтского и вообще индоевропейского общества и цветам, ассоциировавшимся с каждым сословием: зеленый – земледельцы и скотоводы, красный – воины, царская власть («кшатрии»), белый – высшая каста, священство, друиды («брахманы»). Мы наблюдаем элемент местной сакральной традиции, вставленный в христианское духовное произведение. Образ вечно зеленого чудесного дерева мог быть привнесен в раннеирландскую литературу из ближневосточных раннехристианских и гностических апокрифов посредством латинской апокрифической литературы, в том числе Апокалипсиса от Филиппа (позднее мы увидим, что Эо Мугна и Эо Росса также воспринимались вечнозелеными в корпусе диннхенхас). В другой версии «Tenga Bithnua» из ирландской рукописи в Рене (ff. 70a—74b) говорится, что вкусивший красный плод с дерева (в том варианте оно названо Sciulis) не будет нуждатся в пище и одежде всю жизнь[449]449
  Teanga bithnua / Ed. par G. Dottin // Revue celtique, XXIV. 1903. P. 375, 392.


[Закрыть], как Трефуйлнгид в «Установлении владений Тары» из-за запаха своей ветви. Во второй редакции апокрифа из «Желтой книги из Лекана» (XIV в.) больной человек рядом с упомянутым деревом становится здоровым, «как лосось» (amair bradan)[450]450
  Ú. Nic Énrí and G. Mac Niocaill. The evernew tongue // Celtica, IX. 1971. P. 26—27.


[Закрыть]. Лосось как божественный символ благополучия и здоровья часто присутствует в раннеирландских сюжетах, а наиболее близкая связь здесь может быть прослежена с деревом Эо Мугна (Деревом-Лососем в одной из возможных интерпретаций). В случае «Tenga Bithnua», как и в ряде других апокрифических текстов, мы сталкиваемся с взаимным влиянием как континентальной, так и местной ирландской культуры. Интересно, что в рассматриваемом апокрифе мы имеем дело с изначальными деревьями мира, та же изначальная сущность пяти священных деревьев Ирландии раскрывается в рассказах об их появлении. Природа пяти изначальных деревьев определяет их особое место в ирландской традиции.

Далее в «Tenga Bithnua» сообщается о чудесном дереве Натабан, растущем к югу от горы Сион, фрагмент поразительно схож с историей пяти деревьев: Ni fhuaratar maic doine co se a crann-sa o thosach domain acht oinlaithi condiacht crand do crochad Críst... («Не находили сыновья человеческие до сих пор это дерево от начала мира кроме того дня, когда искали дерево для распятия Христа...»)[451]451
  Ibid. P. 118—119.


[Закрыть]. Сокрытие деревьев – частый мотив в раннеирландской литературе, интересующие нас пять священных деревьев согласно традиции диннхенхас и повестей были сокрыты до рождения мифического короля Конна Кетхатаха[452]452
  Félire Óengusso Céli Dé / Ed. by W. Stokes. Dublin, 1984. P. 258—259; The Prose Tales in the Rennes Dinnshenchas / Ed. by W. Stokes // Revue celtique, XV. 1894. P. 419—421, 445 etc.


[Закрыть]. После смерти Конна деревья опять исчезают. Здесь вполне очевидно влияние ирландских мифологических представлений на сюжет апокрифа.