Текст книги "Мифология пространства древней Ирландии"

Дун Гларе, как известно, находился в Эле в Мунстере, регионе, через который шла Шлиге Дала. Местности, упомянутые в версии прозаических диннхенхас редакции С, такие как Рос Креа, Дун Карин и Клуайн Каннан, расположены в регионе Эле в Урмумане. Дун Гларе должен был лежать на Шлиге Дала. Дун Клайр (Dún Cláir) в поэме «Тара V», который упомянут в списке сразу после Дун Интейнга, вероятно, тот же самый пункт.

Версия Laud 610 говорит здесь о другом имени – Калле, и локализует его в Крих Куаланн (не идентичен ли он Фер Калле «лесному человеку», который появляется в Крих Куаланн в «Разрушении заезжего дома Да Дерга»?), противореча числу провидцев в фрагменте, доводя его до восьми. Следующее место, упомянутое в нашем фрагменте, Дун Бреа (современная местность под названием Брэй Хэд) локализуется в том же самом регионе Куалу и находится на дороге Шлиге Куаланн. Таким образом, два провидца из истории о Шлиге Дала могут быть локализованы с привязкой к Шлиге Куаланн.

Эпоним Бреа появляется как в прозаических, так и в метрических диннхенхас Бенн Эдайр. В этом варианте он принадлежит к народу Партолона, второй волне насельников Ирландии по «Книге захвата Ирландии», и именно Партолон посылает его на восток (так он двигается из центра на периферию, так же как в истории о рассеянии провидцев). Бреа выступает в диннхенхас как культурный герой: он первый человек в Ирландии, который построил королевский дом, сделал железный котел и сразился в поединке[201]201
  Ibid. Part III. P. 112; W. Stokes. The Prose Tales from the Rennes dindshenchas // RC (1894), XV. P. 330.


[Закрыть]. Его имя – Bréa – буквально означает «пламя», ср. лат. frigō «жарить», санскр. bhrjjáti «варить»[202]202
  В. П. Калыгин. Истоки древнеирландской мифопоэтической традиции. М., 1997. С. 28.


[Закрыть]. Это имя может быть напрямую связано с функцией культурного героя в доместикации острова.

Греа, имя другого провидца, несомненно, аналогично Креа из другой версии. Его твердыня, Дун Греа, в поэме «Тара V» названа Дун Креа. Крепость располагалась согласно диннхенхас совсем в ином регионе по сравнению с другими местами, упомянутыми в тех же старинах мест. Говорится о том, что она была расположена на горе Шлив Ориел (Шлиав Айргиалл) в Ольстере, то есть не на дороге Шлиге Дала и не в области Куалу. Креа, жена Дало в другом варианте, ассоциируется с Рос Креа на Шлиге Дала. Последний провидец из фрагмента, Карью, представляет собой параллель Каре, жены Каннана, из редакции С. Дун Харин, как говорилось в соответствующей главе, находился рядом с Рос Креа на Шлиге Дала.

Последние два топонима, Рафанн и Рарью, упомянутые и в поэме «Тара V», ассоциируются с Рафанн, сестрой провидцев. Рафанн, или Кнок Рафанн, согласно Э. Хогану и Э. Гвинну – это холм на реке Суйр в Мунстере. Он расположен достаточно далеко от дороги Дало. Другое место, Райрью – это современный Ририн к юго-востоку от Атай в графстве Килдар, также не на Шлиге Дала[203]203
  E. Hogan. Onomasticon Goedelicum. Blackrock, 1993. P. 565.


[Закрыть].

Итак, в упомянутом фрагменте есть два места, которые можно локализовать на Шлиге Дала: Дун Гларе и Дун Харин. Прочие три персонажа (включая одного известного только по Laud 610) рассеяны в современном графстве Виклоу в Лейнстере: Интенг в Дун Интейнг, Бреа в Дун Бреа и Калле. Кармун и Рарью тоже находятся в Лейнстере, Дун Греа – в Ольстере и Рафанн – в Мунстере. Провидцы рассеялись, двигаясь с запада. Это неудивительно, так как запад Ирландии в мифологической традиции был связан со знанием и вдохновением, как древний Финтан мак Бохра говорил в «Установлении владений Тары»: «Знание на западе» (íaruss fis)[204]204
  R. I. Best. The Settling of the Manor of Tara // Ériu (1910), IV. P. 146.


[Закрыть]. Шлиге Дала здесь – черта ландшафта, проявленная в процессе движения с запада на восток. Исторически это движение может быть интерпретированно как экспансия династии И Нейллов с запада.

Важно, что в обеих редакциях В и С фрагменты диннхенхас, посвященные Шлиге Дала, содержат латинские слова и фразы, включенные в параграфы древнеирландского прозаического текста, что является характерной чертой древнейших ирландских текстов. В диннхенхас редакции С латынь присутствует только в первой секции, описывающей Шлиге Дала, и отсутствует во второй секции, описывающей пять дорог. История Шлиге Дала предшествует истории других дорог в прозаических и метрических диннхенхас. Этот факт, равно как место латыни в этих фрагментах, позволяют нам считать их самыми ранними образцами диннхенхас дорог.

Глава VI. Аллитерационная поэма «Búaid Cuinn, rígróid rogaide»

Поэма, о которой пойдет речь, насколько мне известно, никогда ранее не издавалась и не была объектом исследования, она принадлежит к классу ранних ирландских композиций, называвшихся rosc. Ее язык и содержание многое могут добавить к нашему пониманию мифологемы пяти дорог и их манифестации в ранней ирландской традиции. Язык, используемый в rosc, обычно неясный, отличающийся лаконичными, наводящими выражениями, отличительным архаичным порядком слов, аллитерацией и архаическим словарным запасом. Ó размера в rosc есть особые правила. Издатели часто не переводят rosc, встречающийся среди прозаического текста, хотя он может являться самым ранним архаическим материалом или, по крайней мере, материалом, созданным в соответствии с архаическими правилами композиции, содержащим черты раннего мифопоэтического языка. «Семисложный» размер поэмы известен по образцам архаической ирландской поэзии. Он считается одним из древнейших ирландских размеров и известен по самым ранним дошедшим до нас ирландским текстам. Этот размер был описан К. Уоткинсом как «гномическо-эпическая» стихотворная строка и присутствует в эпических или мифологических преданиях и генеалогиях. Он часто использовался в «гномической» юридической поэзии. Подобный размер изредка встречается и в диннхенхас, например в диннхенхас «Кельве» («Ceilbe»)[205]205
  W. Stokes. The Prose Tales in the Rennes Dindshenchas // RC (1894), XV. P. 318—319.


[Закрыть].

К. Уоткинс в своей статье об архаическом ирландском стихосложении перечислил следующие черты этого размера:

(1) it has a fixed line of seven syllables;

(2) the first four syllables are entirely free as to the number and position of the stresses, while the fifth syllable must be stressed and the sixth unstressed;

(3) there is a compulsory break (word boundary) after the fourth syllable;

(4) the seventh syllable, while usually unstressed, may also occur stressed: it is «anceps»[206]206
  C. Watkins. Indo-European Metrics and the Archaic Irish Verse // Celtica (1963), VI. P. 218—219.


[Закрыть].

Вот возможный пример, который можно привести из нашей поэмы:

Búaid Cuinn rígróid rogaide ‘x’x’x x | ‘x x x

«Дар Конна, королевские дороги, избранные».

Строка содержит внутреннюю аллитерацию и ассонанс. Всегда присутствует соединительная аллитерация между словами на обеих сторонах цезуры. Как во многих других примерах, содержащих подобный размер, строки здесь соединяются аллитерацией последнего слова одной строки с первым ударным словом следующей строки, как в следующем примере:

 
Búaid Cuinn rígróid rogaide,
réle ría ngein gnáthamra.
 

 
«Дар Конна, королевские дороги, избранные,
явление перед рождением знаменитого и чудесного».
 

Джерард Мерфи в своей работе «Раннее ирландское стихосложение» («Early Irish Metrics») предположил, что этот семисложный [4 | 3] стих появился в результате «эксперимента» ирландских поэтов VII в., основанного на модели латинских гимнов: «syllable-counting and the use of identical final feet were introduced into non-stanzaic verse reminiscent of the native verse composed in short lines of similar rhythm and with regular alliteration (retoiric или rosc. – Г. Б.)»[207]207
  G. Murphy. Early Irish Metrics. Dublin, 1973. P. 19.


[Закрыть]. С другой стороны, К. Уоткинс был уверен в местном ирландском или даже индоевропейском характере этого размера, говоря о его функциональном положении в раннеирландском обществе, его использовании в «гномическом» и «эпическом» жанрах. Он сравнивал этот размер с родственными системами стихосложения в греческом, ведийском и славянском[208]208
  C. Watkins. Op. cit. P. 218—220.


[Закрыть].

В поэме есть два примера другого типа размера со структурой [4 | 1]: Sogairm Sétnai Sicc («Хвала Шетне Шекку»); in bár brigas búaid («мудрец, который открывает дар»). Этот размер также использовался в rosc, будучи самым распространенным пятисложным размером. Его можно принять как более короткий вариант архаической древнеирландской семисложной строки, где обязательна цезура как граница между словами. Пятисложная строка встречается обычно в архаической ирландской поэзии в конце длинной последовательности семисложных строк, она играет роль клаузулы, как, например, в нашей поэме. Такая система присутствует и в другом древнеирландском тексте, «Завещании Катайра Великого»[209]209
  Ibid. P. 230.


[Закрыть].

По своей акцентной схеме ⊥ (U) ⊥ / ⊥ (два ударных слова до цезуры и одно после; перед цезурой допускается одно безударное слово: дейктические частицы и т. п.) эта поэма сходна с галльским магическим заклинанием из Ларзака, имеющим такую же последовательность ударений и модель аллитерации[210]210
  The Celtic Heroic Age. Literary Sources for Ancient Celtic Europe & Early Ireland & Wales / Ed. by J. T. Koch in collaboration with J. Carey. Andover; Aberystwyth, 2000. P. 3—4.


[Закрыть]. Тем самым можно предположить, что поэма восходит к очень древней структурной модели организации поэтического текста у кельтов.

Поэма находится в рукописях между прозаическим введением и метрическими диннхенхас. Ни В. Стоукс, ни Э. Гвинн не издали и даже не упомянули ее. Причина, как можно предположить, заключается в том, что первый счел этот текст принадлежащим к метрическому корпусу, а последний – к прозе. В любом случае, rosc или retoiric часто оставлялись кельтологами без перевода или критического издания. Я должен подчеркнуть, что содержание поэмы невозможно обсуждать вне общего контекста сюжета истории о пяти дорогах. Пять рукописей из библиотеки Королевской Ирландской академии в Дублине содержат поэму: «Книга из Лекана» (L) (fo. 239b—240a), «Книга И Мане» (M) (fo. 97ab), «Книга из Баллимота» (B) (fo. 380ab), D. II.2 (D) (fo. 35a) и B. III.1 (B2) (fo. 45r). Самая ранняя рукопись – это «Книга И Мане», написанная в 1394 г. Фаэланом Мак-Гаванном, но как небрежный переписчик, так и испорченный лист снижают для нас значение этой копии. «Книга из Баллимота» (написанная около 1400 г.) была отмечена Э. Гвинном как самая близкая к оригиналу этой редакции. Это подтверждается нашим примером, так как чтение из «Книги из Баллимота» часто дает нам более ранние и точные формы, чем другие рукописи. Существует мнение, что «Книга из Баллимота» была написана «пассивно безграмотным» писцом, который часто оставлял содержание нетронутым, даже если он не понимал его, что помогает современным ученым восстановить текст. Во многих случаях, восстанавливая текст, я полагался на чтение из этой рукописи. Можно составить приблизительное родословное древо рукописей, содержащих поэму, на основе разночтений. Я сверялся также с родословным древом рукописей, составленным Э. Гвинном, в пятом томе метрических диннхенхас[211]211
  E. Gwynn. The Metrical Dindshenchas. Vol. V. Dublin, 1935. P. 56.


[Закрыть]. Близкая связь В и B2 очевидна в случае нашей поэмы: часты параллельные чтения и строка Sogairm Sétnai Sicc присутствует только в этих двух рукописях.

Некоторые особенности поэмы указывают на ее среднеирландское происхождение (приблизительно нач. X в.): глагол brogsat (b – подтверждается аллитерацией) «распространили», 3 л. мн. ч. s– pret. от brogaid, ср.-ирл. форма др.-ирл. mrogaid; такие формы глаголов, как rucastar, cengastar, sernsatar, а также отсутствие связывающей аллитерации между строками. Более того, словарный состав поэмы, как будет показано, сравним с лексикой основной массы метрических диннхенхас, составленных по большей части в среднеирландский период. Здесь, однако, стоит сказать, что существование устного пратекста очень даже возможно, о чем и писали относительно аналогичных текстов в свое время некоторые исследователи. Так, М. Диллон, рассматривая историю написания длинной поэмы с таким же семисложным размером «Завещание Катайра Великого» («Timna Chathaír Máir»), пишет о поздних глагольных формах в подобных текстах. Он считает, что эти формы объясняются импровизацией писцов, записывавших по памяти поэму, которую они уже полностью не понимали, или вставлявших новые формы вместо тех, что давно устарели[212]212
  Lebor na cert / Ed. by M. Dillon. Dublin, 1962. P. 148.


[Закрыть]. Такой подход подразумевает, что первоначальный устный вариант записывался представителем той же самой корпорации филидов. Что касается нашей поэмы, то, исходя из мифологического сюжета, ее создание и копирование можно связать с секулярной корпорацией филидов.

Все рукописи, которые я упомянул в этой главе, представляют редакцию С согласно Р. Турнайзену[213]213
  R. Thurneysen. Die irische Helden– und Königsage. Halle, 1921. P. 43—46.


[Закрыть] и вторую редакцию согласно Э. Гвинну. Как уже говорилось, Т. О Конхенайн, в свою очередь, считает, что эта редакция служила основой для двух других[214]214
  T. Ó Concheanainn. The Three Forms of Dinnshenchas Érenn // The Journal of Celtic Studies (1981—1982), III. P. 88—89.


[Закрыть]. Существуют, однако, как я пытаюсь показать, материалы, отличающиеся по своему жанру и, вероятно, по времени составления, состоящие в той же редакции по принципу тематического соответствия. Должно заметить, что в отличие от обычных диннхенхас rosc даже не содержит названий дорог или их объяснения. Наша поэма дает только историю героев-«открывателей» дорог. Три варианта диннхенхас, посвященные пяти дорогам Ирландии, и особенно аллитерационная поэма (rosc), подчеркивают именно принцип тематического, а не жанрового соответствия. Можно предположить, что разные части корпуса диннхенхас были созданы в разное время и собраны вместе позднее, чтобы составить «классический» корпус.

Текст поэмы почти во всех рукописях с одним лишь исключением предваряется словами прозаического введения: «…как гласит „Ночное видение Фингена“» (…amail asbeir Airne Fingin). Только в D говорится в начале: «…как сказал Финген мак Лухта» (…amail asbert Fínin mac Luchta). Таким образом, эта рукопись приписывает авторство поэмы этому легендарному королевскому наследнику и самовидцу. Как я уже упоминал, Финген поет свои четверостишия в «Ночном видении Фингена», и приписать неясную поэму, написанную на «языке филидов» (berla na filed), известному древнему поэту было бы вполне естественно. Однако «Ночное видение…», как оно сохранилось во всех рукописях, не содержит этот rosc, если оно когда-либо содержало его. За исключением нескольких аллитерационных стихов, в «Ночном видении Фингена» нет настоящих roscada. Лексический состав поэмы имеет лишь несколько параллелей с «Ночным видением…». Единственная очевидная параллель – это использование эпитета воинов из Иррус Домнанн – látha gaile. Другая общая черта – это эпитет garb «жестокий, грубый», который использовался в заключительной аллитерационной поэме о правлении Конна в «Ночном видении Фингена». В то же время ничто в содержании поэмы не связывает ее с Фингеном или Ротниам, главными героями «Ночного видения…».

Восстановленный текст и частичный перевод, предлагаемый вниманию читателя, в некоторых местах всего лишь предположительный. Сам сюжет появления дорог присутствует здесь, и текст добавляет определенную уникальную информацию к источникам, которые находились в нашем распоряжении.

 
Búaid Cuinn, rígróid rogaide[215]215
  Variae lectiones. 1. Cuinn, Cuind LMB. rogaide, rogaidi MBB 2D. 2. réle, reili MB; reile B2D. n–gein, n-gen L; gein BB2. gnáthamra, n-gnathamra LMD. 3. brogsat, brocsad L. báig, baid L. co, gu B B2D. boirb, borb LBB2D. Themair, Theamraid LM. 4. rincne, rincni M. réimenn, rensind L; reaimm M; reím D. rucastar, rucastair LD, rucsatar B; ruccastar B2. 5. tecrai, teagrai L; tegrai BD; tengrai B2. teinnsit, tendsit LD; teinnset B; tennsat B2. taulporto, tulparto LD; tulporto B; tulparta B2. 6. téterb, téitherb L; teitheirb M; tetherb D. rainn, raind LD; raoinn M; raoind B. cuid, cuidi LMD. ferda, fearda LMB; ferrda B2. 7. oenfher, oenfear LM; aenfer B; aenfor B2. dánae, dán do MB, dano LD; dado B2. deimnidi, dimnaide L; dimnide MB; deimnide B2; dinmidhe D. 8. soet, soed B; soait B2. scáth, scat BB2. scoaile, scoailli L. 9. trega, tredha B2. teitni, teithni L; tethni BD; tethna B2. temidi, teimide B2. 10. Asal, Assal B2. emer, emir LD; emur B. úr-ocbaid, aurogbaig M; aurogbaid B; urogbaidh D. 11. doenda, daenna L; daenda MB; dendo D. doír, dor LD; duir B2. domlasta, domblasta LMB; domblasda B2. 12. a rót, aord L; a rod MD. rán, rian LD; rang M. 13. dia ronsénsat, ronsensad L; rosensad M; dian ronsensat B. 14. feil, fel LD. fuineta, fuínenna L; fuiníta BD. 15. fuirec, fuirech LD. Temra, Temrach LMB2. 16. manmagech, manmoigech B2. Midlúachair, Midluachra L; Midluachrai B2. 17. Damairne, Damairni D B2. Diupaltaig, Diupaltaich LM; Diubaltaig D; Dubaltaig B2. 18. gulban, gulbain M. garb, gairb MB B2. gnoat, gnoad LMDB2. 19. rámut, ramad LD. 20. maigen, maidin L. mothrach, mothran L; mothrain B2. 21. cóe, cáe LD; caei B; cai B2. cengastar, cengastair LMB2. 22. Temrach, Temraich B. tetraig, tedraid L; tethraig B. torachtu, torrachta L; torachta D. 23. segait, setaig L; segdaid B; seghaidh D. slogberga, slogberta LMD; sloigbercca B2. 24. esconn, escond MB; esgonn D. 25. sínset, sinsead L. síabrai, síabra LMDB2. senchuri, senchuire MD. 26. tendais, ténnis M; tennis BB2D. túathrámut, tuatramaid LM; tuathrámat B2. 27. Dalo, Dala LMB2. drauc, gruc L; dreucc B; drag B2; druc D. dremanda, dreamanna MD; demanda B2. 28. Sétna, Setnach M; Sedna D. Secderg, serc L; Secderc M; Seicderg B2; Sercderg D. sernsatar, searnadar L; serndsadar D. 29. uatha, uatha LMB. 30. co, go M. fil, fuil LM; fail BD. cáe, chae LD; caei B; cai B2. 31. om. LMD. 32. Nár mac, Narma BB2. hoe, he M; her B; er B2; hé D. Oengusa, Aengusa LMD; Aengosa B2. 33. emir, emuir MBD. ilbúadaig, ilbúadaid LM; ilbuidnig B; ilbuidniuch B2. 34. morsliged, moirsligid B2. 35. gaile, gaili LM; goile B2. gegnatar, geodnadar LM; gegnator B2D. 36. romaigrech, romaidrech LMD. 37. delbsat, dealbsad L; dellsat B2D. Domnann, Domnand LMB. durnaisce, durmaicthe L; durnaisar B; durnaisgthe D. 38. treith, teith MD; tríat B. títhe, tithí B; tichib L; tithib MD. toísechu, tósecho MD; taiseocho B; toiseacha B2. 39. oidde, oidhe B2. os, as B2. 40. búaid, buaigh D.


[Закрыть],
réle ría ngein gnáthamra.
Brogsat báig co boirb-Themair.
Rincne réimenn rucastar,
tecrai. Teinnsit taulporto. {5}
Téterb corainn cuit ferda,
oenfher dánae deimnidi.
Söet scáth co scóaile.
Trega teitni temidi,
Asal, emer úr-ocbaid, {10}
dóenda, doír, domlasta,
úais a rót, rán, rogarma,
dia ronsénsat síthberga
i féil na Fían fuineta.
Fuirec fesi fír-Themra, {15}
Manmagech Midlúachair,
dil Damairne Diupaltaig
gulban garb, grui gnoat-som
asa rámut roscadach
maigen mothrach Midlúachra. {20}
Fer Fí for cóe cengastar
Temrach tetraig torachtu.
Samna segait slógberga
bár esconn, ér Eógabail.
Sínset síabrai, senchuri. {25}
Tendais in túaim túathrámut
Dalo dil, drauc dremanda.
Sétna Secderg sernsatar
úatha aidcill Urmuman
co fil ós cáe clothamra. {30}
Sogairm Sétnai Sicc.
Nár mac höe Óengusa
emir Umaill ilbúadaig,
med mo[th]ach mór-sliged.
Látha gaile gegnatar {35}
a hIrrus rían romaigrech
delbsat Domnann durnaisce
treith for títhe toísechu.
Oidde, ba horn os catha,
in bár brigas búaid. Búaid. {40}
 

 
Дар Конна, королевские дороги, избранные,
явление перед рождением знаменитого и чудесного.
Они распространили бой до жестокой Тары.
Копье скачки, что он взял,
собирает. Они растоптали поверхность [земли].
…я дал долю мужа,
храбрый, твердый муж.
Возвращаются призраки в пивную ограду.
С тремя копьями появляется темный
Асал, гранит благородных юношей,
смертный, несвободный, горький,
благородный муж на дороге, славный, хорошо вооруженный,
когда разбойники из сида наложили на него чары
во время праздника западных фениев.
Снабдитель пира истинной Тары,
Мидлуахайр из Маенмага (?),
дорогой [сын] Дамарьне Диувалтаха,
ужасное жало… они добрались (?)
по их большой дороге roscada
до жилища Мидлуахайра, поросшего деревьями и кустарником.
Фер Фи шел по дороге,
направляясь в прекрасную Тару.
Отряды разбойников Самайна преследовали
безумного мудреца, благородного [сына] Эогавала.
Призраки, древние отряды следовали своим путем.
Дало, дорогой, жестокий дракон,
спешил по хребту пруклятой большой дороги.
Разрушительные призраки Урмумана
преследовали Шетну Шеккдерга,
пока он не попал на знаменитую чудесную дорогу.
Хвала Шетне Шекку.
Нар, наследник Ойнгуса,
гранит Умалла многих побед,
полная мера Великой Дороги.
Храбрые воины
из Ирруса, из моря богатого лососем
(они повиновались Домнанн),
ранили слабого, преследующего вождей, —
насильственные смерти, была бойня и битвы, —
мудреца, который открывает дар. Дар.
 

Rosc может быть разделен на несколько частей: введение и пять секций о пяти героях. Границы секций иногда не совсем ясны из-за языковых трудностей. В исследовании я анализирую текст поэмы с точки зрения языка и культурно-исторических реалий.

Значение слова búaid «дар», которое, вероятно, служило положительным аналогом гейса, было обсуждено выше в главе о «Ночном видении Фингена».

Начнем с термина, упомянутого в первой строке поэмы, – rígróid «королевские дороги». Это сложное слово отражает королевское значение дорог, ведущих в Тару. Я уже касался феномена «царской дороги» (via regia). Королевское значение пяти дорог очевидно в диннхенхас и в «Ночном видении Фингена». Однако композит rígrót не присутствует ни в одном из этих текстов. Очевидно, он не только важен по смыслу, но также служил целям аллитерации (rígróid rogaide / réle ría). Этот композит присутствует в метрических диннхенхас, где он ассоциируется с Аленном (современным Кноколином), знаменитым королевским центром в Лейнстере; Аленн называется в этом месте «крепостью Арта с ее королевскими дорогами» (ráth Airt cona rígrótaib)[216]216
  The Metrical Dindshenchas… Part II. P. 80.


[Закрыть]. Здесь мы видим образ королевской резиденции с дорогами, расходящимися из нее. Итак, дороги королевские из-за своей связи с «королевским центром», а не с каким-либо определенным королем. То же самое можно сказать о пяти дорогах, ведущих в Тару: они королевские (rígróid), так как они соединяют «королевский центр» с периферией.

Поэма, равно как другие диннхенхас и «Ночное видение Фингена», ассоциирует манифестацию дорог с рождением Конна. Однако здесь манифестация (réle) дорог предшествует рождению короля (ría ngein gnáthamra), в других текстах чудеса знаменуют рождение Конна и происходят одновременно с ним. Поэма часто противоречит другим диннхенхас и «Ночному видению…». Но, в любом случае, логически образ пяти героев, едущих на своих колесницах, чтобы показать верность королю, которому предстоит еще родиться, и стать свидетелями его рождения, не противоречит другим источникам.

Слово réle, использованное здесь, родственно глаголу rélaid «проявляет, открывает». Ó réle есть набор других значений: «яркость, чистота, слава»[217]217
  Dictionary of the Irish Language. R… P. 35, 40.


[Закрыть]. Идея манифестации дорог, их появления на свет, присутствует здесь, так же как в других наших источниках, хотя само слово (réle) употребляется в этом контексте только в rosc.

Глагол brogaid, используемый в rosc, – одна из черт, говорящих о среднеирландской дате создания текста. Brogaid – это среднеирландская форма др.-ирл. mrogaid «расширяет, продвигается». Ср.-ирл. форма глагола часто употребляется в метрических диннхенхас. Глагол mrogaid, однокоренной с mruig «территория», происходит от кельтск. *mrogi-, родственного индоевропейск. *marg-, сохраненному в латинском margo «граница», авестийском marǝza– «пограничная территория», готском marka «граница»[218]218
  J. Vendryes. Lexique étymologique de l’irlandais ancien. MNOP. Dublin, 1983. P. 68.


[Закрыть]. Сам глагол изначально связан с «расширением границ». Отглагольное существительное mrogad упоминается в архаической поэме о прерогативах короля: mrogad coiecrích «разметка (расширение) границ»[219]219
  D. A. Binchy. An archaic legal poem // Celtica. Vol. 9, 1971. P. 156.


[Закрыть]. Лиминальный характер как дорог, так и персонажей на них проявляется здесь с помощью глагола, относящегося к границе.

Эта строка поэмы – Brogsat báig co boirb-Themair («Они распространили бой до жестокой Тары») – вероятно, относится к пяти героям, борющимся с демоническими силами Самайна. Композит borb-Themair «жестокая Тара», не единственный из такого рода композитов в составе метрических диннхенхас, где форма в род. п. mborb-Emna «из жестокой Эмайн» стоит в качестве эпитета быка Бурого из Куальнге[220]220
  The Metrical Dindshenchas… Part III. P. 374; «жестокий» – ср.-ирл. значение слова borb.


[Закрыть]. Bág здесь может обозначать или настоящий поединок, или соревнование за первенство между двумя силами.

Что касается одного из множества непонятных слов в rosc, tecrai, я считаю, что это прототоническая форма глагола do-ecra «собирает», относящаяся к «копью» (rincne) в руках героев. И все же контекст этого предложения довольно неясен. Что это за копье, которое держит герой? Возможно (хотя трудный синтаксис не позволяет нам быть уверенными), здесь имеется в виду копье Конна, и оно собирает героев на пир в Таре. Существительное rincne, как оно употребляется в поэме, – это редкое «поэтическое» слово, чье значение указано в «Словаре Кормака» как «копье» (.i. ainm sleigh)[221]221
  Cormac’s Glossary / Ed. by W. Stokes. Calcutta, 1868. P. 147.


[Закрыть]. В. Стоукс предположил, что это слово являлось уменьшительным от rind «точка, копье», обозначая «маленькое копье, дротик».

Следующее предложение, возможно, тоже описывает героев, чьи лошади и колесницы разрушают поверхность земли. Taulport – это архаическое написание tulport «передняя часть, поверхность», хотя его настоящая форма в этой строке довольно двусмысленна. Я могу предположить, что это вин. мн. ч. от taulport, но это слово обычно стоит в мужском роде, а не в среднем.

Две следующие строки представляются самым сложным местом в поэме. Перевод, который я попытался сделать, ни в коей мере не является итоговым. Загадочное téterb, вероятно, является композитом tét-erb «неистовая лань», хотя контекст вряд ли поддерживает это чтение. Tét-erb могло быть эпитетом героя (или филида, автора поэмы?), возможно Асала, который описывается ниже. Однако слово erp (erb) «коза, лань» никогда не использовалось в качестве эпитета в ранней ирландской литературе. Другое возможное объяснение сводится к тому, что коза везла колесницу героя. Колесницу бога в индоевропейской традиции часто везут козы, как в скандинавских, балтийских, славянских и индийских мифах[222]222
  T. В. Гамкрелидзе, В. В. Иванов. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Ч. II. 1. Тбилиси, 1984. С. 586.


[Закрыть]. Я считаю, что -corainn – это 1 лицо прошедшего времени сослагательного наклонения от глагола fo-ceird «кладет, бросает». Если это так, то речь здесь идет от лица филида, автора поэмы.

Слово cuit «доля», используемое в поэме, то же самое, что и в словосочетании cuid oidche – букв. «доля ночи», позже англицизированном cuddy. Cuid oidche – термин для обозначения еды и питья, употреблявшихся во время сезона «зимнего гостевания» (cóe)[223]223
  F. Kelly. A Guide to Early Irish Law. Dublin, 1988. P. 30.


[Закрыть]. Термин cóe используется далее в поэме при описании Фер Фи. Cuid oidche действительно имеется в виду в этом случае, так как действие происходит ночью, когда празднуется Пир Тары. Герой едет на раздачу порций этого пира.

Лексическое повторение, которое мы находим в двух строках (ferda, oenfher), довольно схоже с семантическим повторением в последующих строках поэмы, посвященных Асалу (dóenda, doír). Поскольку предыдущие строки могли возможно тоже ассоциироваться с Асалом, эта повторяющаяся «человеческая, смертная» природа нашего героя и пира, на который он идет, особенно важна. Это повторение должно подчеркивать особый образ «человеческого, смертного» героя и пира, его оппозицию как демоническому, так и божественному. Эта идея «человеческого пира» присутствовала также в раннем ирландском законодательстве.

Законодательный трактат VIII в. «Порядок правильного поведения» («Córus Béscnai») различает три типа пиров: божественный пир (fled déoda), человеческий пир (fled doena) и демонический пир (fled demanda)[224]224
  Corpus iuris hibernici. Vol. 2 / Ed. by D. Binchy. Dublin, 1978. P. 524.


[Закрыть]. Пир Тары также описывается как человеческий пир в нашей поэме. Прилагательное dóenda «человеческий, смертный» описывает Асала в следующих строках поэмы. Человеческий пир описывается в «Córus Béscnai» как пир гостеприимства: «Что такое человеческий пир? Пир пивного дома каждого для своего господина согласно его долгу» (Caite in fhled doena? Fled cuirmtige caich dia fhlaith amail bes a dliged...). Здесь присутствует очевидная параллель с зимним гостеприимством/гостеванием (cóe), которое тоже будет позже упомянуто в rosc. Другой вариант пира, демонический, описан в законодательном трактате как пир, предлагаемый «сыновьям смерти» (do macaib báis), то есть фениям. Другими словами, Пир Тары, как показано в нашей поэме, обладает качествами как «человеческого», так и «демонического» пира и описан как cuit ferda, к которой движется Asal... dóenda, и как féil na Fian. Такое совмещение становится менее неожиданным, если вспомнить, что такие законодательные трактаты часто показывали идеализированную, нереальную картину жизни, на самом же деле социальная жизнь раннесредневековой Ирландии была более сложной. То же самое с пирами, было бы довольно нереалистично предполагать, что существовало четкое разделение между так называемыми «человеческими» и «демоническими» пирами. Вместе с тем мы замечаем и в поэтических, и в законодательных текстах некоторые устойчивые термины и ассоциации, связанные с пирами.

Эпитет «храбрый, твердый муж» (oenfher dánae deimnidi; где dánae реконструируется из разночтений по образцу dánae fer в поэме Бекана мак Луйгдеха «Fo réir Choluimb céin ad-fías»[225]225
  Цит. по: C. Watkins. How to kill a dragon. New York; Oxford, 1995. P. 121.


[Закрыть]) здесь снова, как нам кажется, относится или к Асалу, или к другим героям, открывающим дороги, тогда как значение deimnidi в этой строке не совсем ясно.

Следующая строка Söet scáth co scóaile может быть связана со своеобразным соревнованием между двумя силами в ночь на Самайн. Я склонен согласиться с предположением Н. А. Николаевой, что söet – это 3 лицо мн. ч. Pres. от soïd «возвращается». Scáth – видимо, испорченное scáith, им. п. мн. ч. от scáth «призрак, дух, тень». Следующее слово scóaile не совсем ясно, это может быть сложное слово scó-aile «пивная ограда», описывающее Тару и ее пир.

Следующая строка почти полностью непереводима. Эпитеты, содержащиеся в ней (trega «с тремя копьями (?)», temidi «темный»), скорее всего, относятся к Асалу. teitni – скорее всего, 3 лицо ед. ч. Pres. от do-aitni «появляется». Emer «гранит» – необычный эпитет для героя, который, насколько мне известно, не использовался как хвалебный эпитет где-либо в раннеирландской литературе.

В любом случае, такие эпитеты Асала (наряду с его двусмысленным именем) с первого взгляда не кажутся хвалебными: dóenda, doír, domlasta «смертный, несвободный, горький». Dóenda – это прилагательное, происходящее от поэтического термина dóen «человек» (однородное duine), оно обозначало «человеческое, смертное» в отличие от «божественного» (как в языческом, так и в христианском значении) или »демонического»[226]226
  DIL, dóen, dóenda.


[Закрыть]. Не мог ли эпитет dóenda «смертный» стоять здесь, чтобы подчеркнуть человеческую сущность Асала для современного христианского читателя, в отличие от его божественных, бессмертных качеств в более раннем мифе? С другой стороны, его «смертность» могла быть показана, чтобы отличить Асала от демонических сил, преследующих героя. Doír в таком случае, несомненно, отрицательный эпитет, противоположный soír «свободный», он значил «несвободный, неблагородный». Согласно ранним ирландским законам существовало три группы doír: fuidir (обычно переводится как «полусвободный» или «свободный арендатор»), за которых не платили виру по их личному праву и у которых не было личной земельной собственности; senchléithe «наследственный крепостной», который был связан с землей и не мог покинуть своего господина; и, наконец, mug «раб» и cumal «рабыня»[227]227
  F. Kelly. A Guide to Early Irish Law. Dublin, 1988. P. 11.


[Закрыть]. Такое описание противоречит идее, отраженной в «Ночном видении Фингена», где пять героев предстают королевскими сыновьями. Несвободный статус Асала противоречит его описанию как «гранита благородных юношей» (emer úr-ocbaid), и это заставляет нас принять верность чтения последнего композита только временно.

С другой стороны, эти два эпитета (dóenda, doír), стоящие рядом, отражают две древние индоевропейские оппозиции между бессмертными (богами) и смертными (людьми) и между свободными и несвободными. Согласно Т. Гамкрелидзе и В. Иванову, которые создали оригинальную схему иерархии одушевленных существ в индоевропейской традиции, «основными семантическими дифференциальными признаками являются признаки «смертный» ~ «бессмертный»[228]228
  T. В. Гамкрелидзе, В. В. Иванов. Там же. С. 475.


[Закрыть]. Таким образом, боги в индоевропейских языках характеризуются эпитетами «бессмертный» и «небесный» в отличие от людей, «смертных» и «земных». Эпитет Асала dóenda (однокоренной с dóen и duine) принадлежит к последней группе и представляет собой одну из форм, происходящих от индоевропейск. *d^heu- «исчезать, умирать» (как в готск. diwans «смертный», др.-сакс. doian «умирать»)[229]229
  W. Meid. Zur Etymologie des Wortes für «Mensch» im Irischen // Studies in Greek, Italic, and Indo-European Linguistics / Ed. by A. Morpurgo Davies and W. Meid. Innsbruck, 1976. P. 173—179. В. Майд считает, что форма мн. ч. doini и происходящее от нее поэтическое слово doén принадлежат к формам от *d^heu- и что ед. ч. duine происходит от индоевропейск. *d^h(e)g^hom– «земля». Таким образом, duine отражает «земной» характер человека, а dóen его «смертную» сторону.


[Закрыть].

Категория смертных, в свою очередь, делится на два основных подкласса, свободных и несвободных. В разных индоевропейских традициях существуют различные термины, которые обозначают эти подклассы. В древнеирландском они могут быть найдены в паре sóer/dóer, в которой содержится позитивный префикс so– и негативный префикс do– + слово, обозначающее «человека», fer, общекельтск. *wiros. Другой шаг заключается в том, что человеческие отношения свободных и несвободных проецируются на мир богов, а именно люди рассматриваются как несвободные по отношению к богам. Отсюда мы возвращаемся к оппозиции между смертными и бессмертными, но с другими эпитетами. Что касается эпитетов dóenda, doír, их положение в тексте и взаимное влияние, так же как индоевропейские соответствия, позволяют сказать, что два слова фактически значили то же самое – «смертный, человеческий» в противоположность «бессмертному, божественному».

Комбинация различных типов повторения (полилогия) – это характерная черта древнейшей поэзии. В случае dóenda, doír перед нами только семантическое повторение, но в других древнеирландских текстах повторение в таком месте стояло бы лексическое. Есть интересный пример из раннего fursundud, фрагмент из которого похож на описание Асала в rosc, с одной стороны, и одной лексической особенностью контрастирующий с ним, с другой стороны. Там Адам описан в таких словах: Sóeriu Ádam athair dóene ndóengein, duine («Благороднейший Адам, отец смертных из смертного рода, человек…»)[230]230
  K. Meyer. Über die älteste irische Dichtung I. Berlin, 1913. P. 42.


[Закрыть]. Здесь фигурирует та же самая характеристика: благородный (в нашей поэме использовано слово úais) и смертный. Однако fursundud описывает Адама как soír, тогда как в нашей поэме Асал – doír. Все же можно сказать, что Адам и Асал описаны по одной модели, в которой повторяется их качество – «смертность».