Текст книги "Петушки обетованные. В трех книгах"

Одна из духовных чад владыки, Нина Владимировна Трапани[105]105
  Почила 7 февраля 1986 г. Читатель, помолись о рабе Божией Нине.


[Закрыть], сама пострадавшая за веру, оставила о нем полные нежности строки: «Последний год жизни владыки – это море любви. Всего себя он отдавал людям, для всех оставаясь тем, чем каждый мог его воспринять. Он оставлял свою работу, нужную грядущим поколениям, и целые часы проводил в беседах с людьми, имеющими доступ в его гостеприимный домик. И народ тянулся к нему, ехал со всех сторон.

В последнее время круг посетителей расширился. В лето 1962 года всегда гостило по нескольку человек, как будто какая-то невидимая рука регулировала поток посетителей. Уезжали одни – приходили другие, и для всех одинаково звучал приветливый голос…

…С каждым он находил интересующую того тему разговора: со скорбными скорбел, находя слова утешения, с веселыми и остроумными смеялся от души. Он обладал большим чувством юмора и тонким поэтическим чутьем, любил прекрасное, умея находить его всюду. И очень страдал от всего нечистого, грубого, как-то недовольно прятался внутрь себя. Фальши не переносил и был даже резок при столкновении с этим пороком»[106]106
  2. С. 74–75.


[Закрыть].

«Насколько высок он был в это последнее время, можно судить по тому калейдоскопу людей, который проходил перед ним. Конечно, он очень утомлялся физически, но внутренне всегда был ровен. После общения с очень духовными людьми он принимал нас, суетных и шумных, выслушивая наши скучные жалобы, рассказы о нашем незатейливом житье, и нисколько не тяготился этим, а услышав что-нибудь смешное, весело от души смеялся. Ничто не раздражало и не смущало его. Он был выше всего окружающего. Не выносил владыка только совсем пустых разговоров…»[107]107
  2. С. 75.


[Закрыть]

«Сущность владыки – кристальная чистота и любовь. Он любил Бога светлой, бескорыстной любовью и ради веры и любви готов был на все. Он сохранил чистоту жизни не из страха будущих мучений и не ради надежды получения вечного блаженства, а из любви к Небесному Отцу, из ревности о славе Его и величии Церкви Божией. Иначе не мог. Он был сыном Божиим и всегда предстоял перед лицом Божиим. Мог ли он бояться чего-либо? Глубокая вера и преданность воле Божией были его характерными чертами. Твой есмь аз, спаси мя! (Пс. 118, 94). Он жил по закону Божию, и ничто личное не смущало его»[108]108
  2. С. 76.


[Закрыть].

«Я еще оставалась у владыки (летом 1962 г. – Прим. авт.). Подошел Троицын день. Давно мне не приходилось присутствовать на таком торжественном богослужении. На меня повеяло чем-то прежним, далеким – московскими храмами 20–30-х годов. Служба была полная и в то же время легкая, торжественная; несмотря на отсутствие хора, паникадильного освещения, архиерейских регалий и прочих необходимых сопроводителей богослужения, светлое чувство радости духовной охватило душу и как облаком отгородило ее от внешнего мира.

Вполне созревший для перехода в иную, торжествующую Церковь, владыка эти последние месяцы своей жизни очень много давал окружающим, духовно обогащая, наделяя духовными силами, чтобы хватило их на годы. Как труден и непригляден был бы наш земной путь, если бы не озаряли его такие яркие светильники духа»[109]109
  2. С. 79.


[Закрыть].

«Последнюю службу в домике владыки мне удалось слышать 15 (28) июля вечером – празднование Всем святым, в земле Российской просиявшим. Это была служба, составленная самим владыкой. Отшлифованная, вдохновенная, радостная и красивая, на все гласы-подобны, с особым подъемом звучащая в устах самого автора. Так Господь удостоил меня, грешную, присутствовать на первой службе святым русским, совершаемой владыкой Афанасием, и на последней…»[110]110
  2. С. 80.


[Закрыть]

Кончина владыки, как и вся его жизнь, была особенной. Он заранее предсказал не только год, но даже день и час кончины. Когда близкие начинали сокрушаться о скорой разлуке, он напоминал, что подобное сокрушение выдает скрытое маловерие.

Последние дни святителю нездоровилось, и он почти все время лежал, но тем не менее все службы совершал. 19 октября после повечерия владыка начал диктовать Нине Сергеевне для печатания службу равноапостольным Кириллу и Мефодию в соединении со службой священномученику Иосифу Астраханскому. Закончили работу около часа ночи. Епископ, сидя в кровати, начал служить положенную по уставу великую панихиду. Закончили в 3 часа ночи, а в 7 утра владыка уже встал и приготовился к службе. Это была суббота 20 октября – день памяти святых мучеников Сергия и Вакха, день именин первого Ангела владыки, присночтимого преподобного Сергия Радонежского. Канон на утрене, как обычно, он читал сам, и в этот день с каким-то особым подъемом. Потом начал молебен преподобному и поминаемым святым мученикам. Однако на середине молебна владыка почувствовал себя плохо, вынужден был сделать отпуст и лечь. Через несколько минут он как-то весь подобрался, огляделся вокруг. Вдруг громко подозвал свою келейницу Нину Сергеевну Фиолетову: «Пой скорее!» – и сам запел: “Придите, поклонимся… Спаси ны, Сыне Божий, во святых дивен Сый, поющия Ти: аллилуиа”. Пропели три раза. «Пой: “Якоже плод красный”». Пропели тропарь из службы русским святым. «Теперь: “Днесь лик”» – кондак из нее же. Взгляд владыки был устремлен в небесные дали, лицо просветлело, он улыбался. Кому же улыбался святитель? Судя по тропарю и кондаку, которые были так срочно востребованы, – русским святым, о службе которым владыка радел всю свою жизнь.

Через несколько часов приехали вызванные телеграммой врачи и друзья из Москвы и Троице-Сергиевой лавры. Чуть позже – о. Иосиф с Марией Ивановной из Новгорода. Он соборовал и причастил епископа. Вскоре священник должен был уехать. Новгородский архиерей не позволил ему остаться надолго. Со слезами на глазах расставались друзья, зная, что это их последняя встреча. Мария Ивановна осталась с владыкой.

В четверг 25 октября исполнилось 50 лет монашеского служения святителя. Присутствующие поздравили его с юбилеем. Епископ был необыкновенно благостным, благословлял каждого и всех вместе по-архиерейски на три стороны. Наверное, он посылал свое благословение и отсутствующим, тем, кого он знал и любил.

В это время и случился новый удар. Теперь владыка уже не мог говорить. Правда, на следующий день он внятно произнес: «Молитва всех вас спасет». Потом написал на одеяле пальцем: «Спаси Господи», а затем «ВСЁ». И как бы этим поставил точку. В воскресенье 28 октября 1962 года в 8 часов 15 минут утра святитель тихо отошел ко Господу.

Это печальное известие быстро облетело Петушки, Владимир, всю православную Россию и даже нашло отклик за рубежом. Очень многие его знали, почитали и любили. В Петушках же не только духовные чада старца, все, кто как-то касался епископа, пришли к нему. Матушку Маргариту принесли на раскладушке. Она уже не ходила. Старая монахиня приподнялась, приникла к любимому старцу и беззвучно зарыдала на груди у владыки. Горе людей было безмерно, хотя уже многие тогда верили в его предстательство перед Богом. Все, кто дотрагивался до святителя, отмечали исходившее от него тепло. Как будто лежал не покойный, а просто уснувший человек. Руки были мягкие, как живые. И хотя в доме от присутствия многих людей было даже жарко, никакого намека на тление не ощущалось. Наоборот, тонкое благоухание.

Епископ Афанасий еще задолго до своей кончины оставил завещание о погребении. «Моих друзей, чад духовных и всех, кому судит Господь послужить при моем погребении, усердно прошу, чтобы чин погребения, как и все поминальные моления, совершались, по возможности, с точным соблюдением всех правил церковного устава о поминовении усопших. В частности, прошу, чтобы накануне моего погребения около моего гроба не было совершено никакой так называемой заупокойной всенощной. Пусть будет совершена только великая панихида с непорочными и положенными к ним припевами и с полным каноном». Завещание было исполнено.

На 30 октября был назначен вынос тела. К этому времени приехали самые близкие люди. В первую очередь о. Иосиф, владыка Симон и о. Кирилл из лавры. С утра у дома уже толпился народ, едва можно было протиснуться в комнату. Владыка лежал в гробу в полном облачении. Лицо было спокойно, хотя митра придавала ему несколько торжественный и строгий вид. В руках Евангелие, икона и медное распятие. Гроб накрывала архиерейская мантия, поверх нее лежал клобук.

После панихиды, которую отслужил о. Кирилл, гроб вынесли во двор и поставили перед крыльцом на табуретках. Сфотографировались. Потом лик владыки накрыли белым воздухом, аккуратно наложили крышку и поставили гроб в крытую светлым, выгоревшим брезентом машину. Сам грузовик тоже был белого цвета. Отец Иеракс как-то сказал близким, что они будут свидетелями торжественного въезда владыки Афанасия в собор города Владимира со славою на белом коне.

У гроба владыки

30 октября 1962 года

Так оно и случилось. К удивлению всех, власти разрешили похоронить владыку во Владимире, на Введенском кладбище, рядом с Матроной Андреевной и о. Иераксом.

Как только машина тронулась, о. Иосиф благословил литию, а затем и заупокойные песнопения. «Святый Боже…» не прерывался до самого Владимира.

В шестом часу вечера подъехали к Успенскому собору. Там народ ждал с утра. Навстречу вышло духовенство. На паперти отслужили литию, и гроб внесли в собор. Под сводами этого большого древнего храма даже было трудно стоять – столько народу пришло прощаться.

Ровно в шесть началась всенощная святому апостолу Луке, а по окончании ее – панихида. Неторопливо и степенно служили 12 священников во главе с владыкой Симоном. Во всем чувствовалась огромная любовь и уважение к усопшему. После панихиды люди потянулись к владыке. Каждый старался протиснуться и прикоснуться к гробу преосвященного, унести с собой частицу святости. Назавтра ведь был рабочий день, и не все могли прийти проститься с владыкой.

На ночь собор не закрывали, и он был полон. Читалось Евангелие, совершались панихиды и литии. А люди все шли и шли. Участвовавшие в погребении вспоминают, что гроб святителя был аккуратно обтянут плотной зеленой материей. К моменту выноса тела из храма эта материя во многих местах была протерта до дерева – столько народа побывало у гроба.

Утром в храме было просторно. Священники по очереди читали над усопшим Евангелие, и слова его как-то оттесняли горечь утраты. В 8 утра начались часы. Литургию без всяких заупокойных добавлений, как и завещал святитель, совершил владыка Симон. К отпеванию пришел правящий архиерей, архиепископ Онисим (Фестинатов) и перед его началом сказал о почившем проникновенные и теплые слова. Он говорил об обаянии светлой и чистой души почившего, которая одна может осветить каждому из нас неведомый путь загробный.

Отпевание совершалось по монашескому чину, без сокращений. Любимыми словами владыки в последние годы был 94-й стих 118-го псалма: Твой есмь аз, спаси мя. Этот припев к первой половине второй статии непорочных и звучал сейчас. Как писал святитель в своем знаменитом труде: «Это многократно повторенное свидетельство Церкви от лица усопшего, что он хотел, всем сердцем желал быть Твоим, Божиим…»[111]111
  8. С. 105.


[Закрыть] «Житие монашеское – это порыв к Богу. Поэтому при гробе монаха пение степенных, в коих изображается как бы по ступеням совершающееся устремление верующей души к Богу, души, у которой непрестанное божественное желание, которая на небо непрестанно обращает очи сердца…»[112]112
  8. С. 158.


[Закрыть] Поэтому истиною звучал и вливался в скорбные души присутствующих прокимен: «Блажен путь в оньже идеши днесь, брате, яко уготовася тебе место покоя».

Перед пением «Со святыми упокой…» слова о почившем, полные любви и благодарности, сказал бывший ученик владыки во Владимирской семинарии и бывший настоятель Успенского собора протоиерей Алексей Громов. Обращаясь к присутствующим, священник призвал молиться за владыку и одновременно выразил надежду на предстательство преосвященного. Исповедническая жизнь владыки давала право отцу Алексею так сказать.

К кладбищу люди ехали в переполненных троллейбусах, автобусах, шли пешком… Православная Россия провожала в последний путь великого архипастыря-исповедника.

Владыка Симон, отец Иосиф, отец Кирилл, владимирские священники отец Андрей и отец Николай проводили владыку до могилы. Здесь отслужили литию и предали тело земле. При засыпании могилы пели положенный тропарь «Земле, зинувши, приими от тебе созданного рукою Божиею…» и потом трогательный завет: «Духовнии мои братие и спостницы, не забудьте меня, егда молитеся, но, зряще мой гроб, поминайте мою любовь и молите Христа, да учинит дух мой со праведными».

Долго еще около могилы толпился народ. Один из близких друзей почившего сказал, что кончина владыки была кончиною праведника и что самые его похороны, которые прошли без всяких помех и на высочайшем уровне (заметьте, 1962 год – самый пик хрущевских гонений на Церковь, когда, как и в начале 30-х годов, взрывали храмы), свидетельствуют об этом.

Вечная память епископу Афанасию!

По своей скромности владыка не хотел иметь на могиле памятника, не хотел отличаться от других и после смерти. Однако по распоряжению святейшего патриарха Алексия на его могиле был поставлен памятник с большим мраморным крестом и надгробной надписью. Это произошло 13 августа 1965 года, накануне празднования изнесения Честных Древ Животворящего Креста Господня. Со временем была установлена металлическая ограда с крышей, что стало некоторым подобием маленькой часовни. Сюда ежедневно приходили люди со своими скорбями, немощами, прося заступничества владыки. Он им не отказывал. Сейчас люди приходят к нему в другое место и опять получают просимое.

Воистину и после смерти владыка не оставлял и не оставляет своих чад. Имеются многие свидетельства этому, они широко известны. Я приведу только два случая, которые произошли на моих глазах. Лидия Ивановна Золотова с детства маялась зубами. Болели они часто, а обращение к врачам было мукой. Анестезию организм не принимал, и лечение становилось пыткой. Зимой 1996 года был особенно сильный приступ. Я видел, как она, вся замотанная шарфами, сидела на стуле и качалась, не могла слова сказать, только мычала от боли. В отчаянии взмолилась о помощи к владыке. Была у нее щепотка землицы с его могилы. Взяла ее в свое время по наитию в один из приездов во Владимир. Так вот, развела эту щепотку во святой водице, прополоскала смесью зубы и выпила. Боль тут же прекратилась. Зубы не беспокоят до сих пор.

В начале 1997 года у Валентины Ивановны Золотовой под правым глазом образовался небольшой нарост, который потихоньку начал увеличиваться. Лекарства не помогали. За несколько дней до праздника Рождества Богородицы нарост распух, появилась краснота. Даже умываться было больно. В сам праздник ее сестра Анна находилась во Владимире и, естественно, побывала на могиле владыки. Там она сорвала зеленый листочек и приложила к холмику. Усердно помолилась: «Владыка, ты ведь нас всех знаешь. Помоги Валентине. Так нужна твоя помощь». К вечеру она приехала в Петушки. Сестра сразу же приложила листочек к наросту и попросила святителя исцелить ее. Немного подержала, хотя было очень больно. Постепенно боль стала уходить. Через час она повторила то же самое. Боль уменьшилась. На ночь приложила листочек еще раз. Утром встала, посмотрела в зеркало – и глазам не поверила. Воспаление прошло, а сам нарост полностью исчез. Осталось только небольшое красное пятнышко. К этому месту опять приложила листочек, и пятно как испарилось. Понадобилось меньше суток на полное исцеление.

Сестры Золотовы вспоминают случай с их матерью. «Еще когда мы жили с владыкой в одном доме, мама сильно заболела, лежала, не вставала. А надо сказать, святитель очень хорошо относился к нашей маме, был всегда заботлив и внимателен. Видел, конечно, ее простоту, доброту и отзывчивость. Келейница Александра Ивановна заглядывает к нам, кивает: зовет вас владыка. Ну, мы, конечно, пришли. “Что, Прасковья Дмитриевна болеет?” – “Да, владыка”. – “Шура, давай нож”, – а сам тянется к цветку на тарелке. В тот день у него был день Ангела, и, видимо, кто-то привез ему в подарок из Москвы ананас. Мы этот фрукт не то что не пробовали, не видывали. Отрезал он приличный кусок: “Угощайтесь”. Мы, конечно, сразу к маме. Она съела кусочек, и прямо на наших глазах ей стало легче. Так и сказала: “Вы мне здоровье принесли”. Не оставлял он ее и после своего успения. Похоронили святителя 31 октября, а на следующий день маму положили в больницу во Владимире. А она рядом с кладбищем. Мама все сорок дней ходила на могилку к владыке, молилась. В больнице тогда было очень холодно, топили плохо. К тому же безнадежным больным даже одеял не давали, только простыни. Соседка по палате жалуется: “Паша, озябла я вся. А тебе разве не холодно?” – “Вроде нет”. И вот однажды проснулась она, а соседка ей и говорит: “Понятно мне теперь, почему тебе не холодно. Уснула ты давеча, а я вижу, стоит около кровати старичок седенький и укрывает тебя теплым одеялом”. Помогал он ей и дальше. Болезнь тяжелая, другие кричат от боли, уколы требуют. А мама год прожила после этого, ни одного укола, и даже не ойкнула».

На первой седмице Великого поста 2000 года мы, несколько паломников из Москвы, по приглашению своих добрых знакомых говели в одном из монастырей Владимира. Между утренней и вечерней службами по обыкновению объезжали храмы города и любовались красотой. 14 марта было особое благоволение Всевышнего. Выдался прекрасный солнечный день. Кругом все дышало весной, и даже легкий морозец не сдерживал капель. Солнце пронизывало сосульки, отражалось от синих сугробов, метало блики, разливалось вокруг, и в воздухе висела радость бытия. Воробьи и те жмурились от удовольствия.

На каком-то душевном подъеме посетили мы Спасскую церковь, построенную на месте храма XII века. Место сие в черте древнего Владимира господствует над поймой Клязьмы. Именно здесь был двор святого благоверного князя Андрея Боголюбского, и неудивительно, что отсюда, с высокого берега, открывается изумительный вид на всю пойму и муромскую сторонку противоположного берега, на дальние, покрытые синеватой дымкой леса. Удивительно было другое – это древнее место русских святых привело к владыке Афанасию.

Нас встретил настоятель отец Георгий Горбачук. Служба давно закончилась, в церкви уже никого не было, и он смог неторопливо поведать нам славную дореволюционную историю храма, горькую – большевистского поругания его и неимоверно тяжкую – возрождения. Много сил приложил подвижник-священник на восстановление церкви. В конце нашей беседы в храме появилась сухонькая старушка. Она тепло поприветствовала иеромонаха Афанасия (Селичева)[113]113
  Ныне игумен Афанасий – настоятель Архангельского монастыря в г. Юрьеве-Польском Владимирской области.


[Закрыть], который сопровождал нашу группу, и как-то легко вошла в разговор. Это была Нина Сергеевна Фиолетова. Тогда, в свои 88 лет, она еще исправно служила чтецом и несла другие послушания. Сейчас осталась, пожалуй, единственной, кто близко знал епископа Афанасия и до конца его дней был рядом с ним[114]114
  Почила 13 сентября 2004 года. Читатель, помолись о душе усопшей Нины.


[Закрыть]. Когда разговор зашел о предстоящем прославлении владыки, Нина Сергеевна заметила, что перед самой своей кончиной, то есть 41 год назад, отец Иеракс сказал ей, что она доживет до того времени, когда владыка Афанасий станет Владимирским. Однако владыка оставался епископом Ковровским, и до самой его смерти в 1962 году никаких изменений не произошло. Только теперь стали понятны слова иеромонаха-исповедника. Он духовными очами видел прославление святителя, но дал об этом знать таким образом, чтобы мы поняли его только в свое, только нам отведенное время.

И вот это время наступило. 19 и 20 августа 2000 года станут вехами для России. Для такого заключения есть много аргументов и среди них один достаточно весомый. На первом канале ОРТ в программе «Время», когда у телевизоров, можно сказать, вся Россия, у нашего-«не нашего» телевидения в тот день не нашлось нескольких секунд, чтобы объявить о великом событии, важнейшем событии для России – об открытии, об освящении кафедрального собора, главного храма страны – Храма Христа Спасителя. Зато полпрограммы было отведено героизму одного техника с телевидения, который девять лет назад так ловко обманул ГКЧП, подготовил пленку с призывом людей на баррикады, и как он теперь исправно служит в качестве журналиста. Если некруглая дата заняла столько времени в передаче, значит, очень надо было «не нашим» занять под благовидным предлогом эфир и умолчать о действительно историческом событии России.

В субботу 19 августа, с раннего утра праздника Преображения Господня, от церквей и монастырей потянулись крестные ходы со всей Москвы к Храму Христа Спасителя. Во главе их священство. Хоругви колыхались на слабом ветру. Люди несли на вышитых полотенцах иконы, чувствовалась необычность момента. Вскоре Храм Христа Спасителя оказался окруженным красочным морем, а над ним златые главы сверкали под солнцем, парили в синем небе, увлекали вверх. Все близлежащие улицы были запружены народом. Люди пытались хоть одним глазком взглянуть на это диво. Многие поднимали детей, чтобы те в будущее унесли с собой торжество момента.

В 8 часов 30 минут начался чин великого освящения. В храме более 10 тысяч человек. На солее высокие приглашенные лица. Среди них – предстоятели братских Поместных Церквей и других конфессий. Службу вел сам патриарх. После освящения в храме были совершены первая Божественная литургия и положенное в тот день освящение плодов. Служба в этот великий день в изумительном по красоте храме продолжалась около семи часов.

Назавтра, 20 августа, после Божественной литургии состоялся чин канонизации новомучеников и исповедников Российских. Первой шла царская семья. Высокопреосвященный митрополит Ювеналий громко и четко поминал новых святых. Многие для нас уже были святы. Мы давно обращались к ним за помощью и получали ее. Чин прославления составлен много веков назад, с любовью и надеждой на заступничество святых, и дает нам право совершать положенные службы. Теперь мы с полным основанием молимся владыке Афанасию как каноническому святому. И почитает его теперь вся Церковь, история которой, сплошной, непрерывный подвиг. Этим она и живет. И Россия будет жить, если за нее молятся такие заступники, как владыка Афанасий. Только надо всем нам стараться самим быть достойными их молитв.

Великие события совершились в эти два дня. Россия возродила главный свой храм, некоторым образом принесла покаяние за предание Божиих помазанников в руки дьявольских палачей и оценила подвиг своих мучеников и исповедников. Она теперь может просить у Бога помощи на пути возрождения. И в этом огромную помощь окажут русские святые, службу которым так любовно составил наш святитель Афанасий.

Обретение мощей святителя было назначено на 14 октября, в праздник Покрова, после обедни. И в этом опять было чудо.

Еще несколько лет назад мне стало известно об одном событии, однако ни один человек, знавший о нем, в том числе и я, не мог предположить его истинного значения. В Аннино проживает двоюродная племянница епископа Афанасия Надежда Павловна Антипенко. Ее бабушка по отцу Ольга Андреевна приходилась родной сестрой Матроне Андреевне. Надежда Павловна поддерживала тесную связь с владыкой. Ведь от Аннина до Петушков всего несколько километров. Конечно, она была и на похоронах. И вот, несколько лет назад, когда Надежда Павловна уже вошла в преклонные годы, к ней во сне явился святитель и сказал: «Приходи ко мне в субботу в 12 часов. Буду ждать». Близким она сон истолковала просто, мол, скоро умрет. Однако смерть не приходила. Старушка продолжала жить, хоть и тяжко. Практически она одинока. Сын ее, отец Владимир, священник Леоновской церкви, в 1974 году трагически погиб, в чем были напрямую повинны некоторые петушинские начальники, так сказать, местная элита. Все это время посильную поддержку и внимание Надежде Павловне оказывали сестры Золотовы. С их помощью она каждый год в день тезоименитства вместе с прихожанами Свято-Успенского храма ездила во Владимир на могилу владыки. И на обретение мощей пригласили они. Сама поездка тоже была чудом, поскольку все время оставалась на грани срыва. И вот, 14 октября Божией милостью Надежда Павловна оказалась всего в нескольких шагах от вскрытой могилы и могла воочию увидеть останки родного и дорогого всем нам человека. Вот тут она и вспомнила сон, поскольку 14 октября 2000 года приходилось на субботу и работы по поднятию мощей начались в 12 часов.

Около семи часов продолжался подъем. Осторожно и неторопливо раскладывались косточки, которые на белой подложке стола матово отливали темным воском.

Во время вечернего богослужения в Князь-Владимирской кладбищенской церкви, которое совершил высокопреосвященнейший Евлогий, архиепископ Владимирский и Суздальский, состоялся выход к месту погребения епископа Афанасия. Там был совершен полиелей, и потом под величания святителю монашеского хора святые мощи торжественно были перенесены в храм. Здесь присутствующие могли впервые приложиться, припасть к святыне.

На следующий день, 15 октября, в воскресенье, за Божественной литургией, которую отслужил сам правящий архиерей, состоялся молебен святителю и потом крестный ход с мощами вокруг храма. Владыка опять с нами, но стал он, по милости Божией, ближе и доступнее.

В последующие дни очередь личной встречи с чудом дошла и до меня. Вскоре после поездки во Владимир у меня разболелось колено. Оно распухло и покраснело. Любое движение ноги на сгибе вызывало боль. Знакомые предлагали много рецептов, по их мнению, эффективных, однако никакие примочки и мази проблему не решали. Колено продолжало болеть. 22 октября после воскресной обедни я должен был посетить один дом, где читали мою рукопись книги «Петушки обетованные» на предмет уточнения и выверки фактов. Подвез меня туда священник. В машине находился еще один иерей. Они с состраданием смотрели, как я, покряхтывая и морщась, целую минуту вылезал из машины.

В доме разговор у нас шел в основном о владыке, о том, что сохранилась часть облачения епископа, что не подвержены были тлению деревянные резные панагия и кресты, наперсный и параманный. В конце беседы любезные хозяева вынесли мне и дали подержать в руках дорогую реликвию – землю из могилы святителя, вынутую при обретении мощей, а также частицы дерева от гроба. Это были благостные минуты.

Пока ехал домой, голова была занята рукописью, про колено я забыл, и оно мне о себе не напоминало. Только когда подошел к калитке дома, вдруг обнаружил, что нога моя сгибается и боли нет. Поднялся на крыльцо легко – опять боли нет. Дома присел несколько раз, все нормально. И тут только я понял, что владыка явил ко мне милость, по его молитвам пришло полное исцеление.

А святитель Афанасий продолжает расточать свое расположение ко всем, кто ищет у него защиты, – ведь теперь он всегда с нами. 25 октября на всенощной под Иверскую в Свято-Успенском храме Петушков стоял привезенный из Владимира необыкновенной красоты ларец. В нем находились частицы мощей епископа. Прихожане уже знали – они предназначены для храма во имя святителя Афанасия, торжественная закладка которого предполагалась на следующий день. Всенощная тоже имела отношение к владыке. Именно в этот день 88 лет назад его постригли в монахи с именем Афанасий.

После Божественной литургии и молебна, которые провел правящий архиерей владыка Евлогий, мощи крестным ходом понесли к месту закладки храма. Это стало исключительным событием. День 26 октября вошел в историю Петушков. Никогда еще не было подобного шествия по улицам города. Впереди – святой крест, иконы, хоругви, множество иереев. Священники по очереди по двое бережно несли святыню. За ларцом шел высокопреосвященный Евлогий, епископ Владимирский и Суздальский, далее – хор монахинь Введенского монастыря и прихожане храма. Погода тоже была с нами. Накануне обещали дождь, небо хмурилось, но не разверзалось. И хотя временами налетали порывы ветра, было ощущение, что мы идем по какому-то особому коридору, тихому и светлому.

Торжественная процессия проследовала к железнодорожному вокзалу. Здесь до революции стоял деревянный храм. Как повествуют «Владимирские епархиальные ведомости» (№ 20, 1900. С. 664–676), история его создания весьма показательна. После постройки железной дороги в 1861 году и появления станции Петушки образовался довольно значительный коллектив железнодорожных служащих. Учитывая их нужды, в 1897 году была открыта «министерская железнодорожная школа», а в 1898 году для нее было построено особое здание. С момента возникновения станции, и в особенности когда она стала «распорядительной», штат ее увеличился настолько, что возникла настоятельная необходимость в храме Божием. История его началась с 19 ноября 1898 года, когда недавно назначенного начальника девятого участка службы пути Ивана Емельяновича Емельянова верующие избрали образным старостой на станции. Он получил от предшественника 7 рублей 40 копеек, что оставались в кассе из собираемых на свечи перед станционной иконой святителя и чудотворца Николая, и приступил к осуществлению заветной мечты всех станционных верующих – постройке храма при станции. Разумеется, были испрошены на это соответствующие разрешения. С благословения и разрешения высокопреосвященнейшего Сергия, архиепископа Владимирского и Суздальского, был начат сбор пожертвований на постройку храма. Правящий архиерей сам пожаловал 1300 рублей. При содействии начальника Московско-Нижегородской, Муромской и Курской железных дорог Н. К. Штауфоса по подписным листам было собрано 2500 рублей. Казенного леса отпущено на 1000 рублей. 15 июля 1899 года была произведена закладка церкви около здания школы. В течение года храм был построен, благоустроен, снабжен богатой церковной утварью и 9 июля 1900 года был освящен во имя святителя и чудотворца Николая. Храм был деревянный и стоял на каменном фундаменте. Имел совершенно правильную форму четырехконечного креста, западным удлинением которого служила школа, отделенная от храма кирпичной противопожарной стеной. В стене были железные двери, соединявшие школу и церковь. Храм вмещал 850 человек. При необходимости открывались двери в школу, что позволяло вместить еще 200. Освятил церковь прибывший из Владимира член Владимирской духовной консистории протоиерей А. И. Виноградов в сослужении законоучителя школы священника села Аббакумово В. С. Соловьева. В 20-е годы храм постигла участь многих. Разорен, разрушен.

Крестный ход. Ковчежец с мощами несут нынешние священники Свято-Успенского храма. Справа – настоятель о. Сергий Березкин, слева – о. Андрей Айдаров.

Петушки. 26 октября 2000 года