Текст книги "101 разговор с Игорем Паниным"

Страна книги

Иерусалим как международная кузница писательских кадров

Евгений Минин – человек неутомимый. Он не только без устали пишет стихи и пародии, но и организаторскими способностями не обделен. Созданный им «Международный Союз Писателей Иерусалима» активно привлекает в свои ряды авторов из других стран, в том числе и из России. О том, что же это за структура такая, мы и беседуем.

– Евгений, уже год как существует МСПИ, председателем которого ты являешься. Вроде бы пора подводить итоги?

– В принципе, мы выполнили поставленные задачи – выпустили два номера журнала «Литературный Иерусалим», вышел пятый номер юмористического альманаха из серии «Израиль улыбается», проведён конкурс с денежными призами для трёх победителей на лучшее стихотворение об Иерусалиме. Важно, что практически удалось создать медийную компанию, в которую, наряду с издательской группой МСПИ, входят Общинный дом, где всегда можно получить зал для презентации, и типография «Ной», обеспечивающая качественное печатание книг и журналов для Союза.

– Но что означает в новом Союзе слово «международный»? При чем тогда Иерусалим?

– Это говорит о том, что каждый талантливый писатель, независимо от места проживания, может стать членом нашего Союза. В Фейсбуке есть блог, где расписаны условия для желающих вступить в МСПИ. А почему Иерусалим, –  так это по местонахождению МСПИ, который считается членом Израильской Федерации Союзов писателей, но находится в столице Израиля – в Иерусалиме. Появился термин «безрубежье» (русской литературы), а в этом пространстве находятся все авторы, пишущие на русском языке, независимо от места проживания. А сотрудничество журнала «Литературный Иерусалим» с московским «Дети Ра», питерским «Зинзивер», красноярским «День и Ночь», газетой «Московский Комсомолец», американской газетой «Еврейский мир», порталом «45-я параллель» даёт огромные возможности для публикации в России авторам нашего союза.

– А для чего израильским писателям очередной СП, что он им дает? Тут в России-то не знаешь куда деваться от всех этих творческих союзов, объединений…

– Концепция МСПИ – заявить о себе, о своих авторах в метрополии. В Израиле у русскоязычного автора нет перспектив, ему некуда расти, развиваться. Всего несколько журналов и несколько газет на русском. Пожилая часть активных русскоязычных читателей перемещается в лучший из миров, а наши дети в основной своей массе предпочитают иврит и английский языки. Союз как организация имеет больше возможностей для контактов с подобными объединениями метрополии, представляет наших авторов на престижных конкурсах. Уже есть победители и лауреаты российских и зарубежных конкурсов, таких, как Конкурс памяти Бродского, Волошинский конкурс, конкурс Балтии и т. д.

– В России статус писателя заметно упал в постперестроечные годы, а у вас как в этом плане?

– В Израиле у основной массы русскоязычных писателей вообще нет статуса.

Наших авторов не переводят на иврит, что могло бы дать возможность получать какие-то гонорары. Если переводить свои произведения частным образом, то это стоит немалых денег. У меня когда-то была мысль выпустить двухтомник переводов поэзии и прозы русскоязычных авторов, но, сделав калькуляцию, я оставил эту затею. Людей, готовых вкладывать деньги в литературу, у нас (как и у вас) не так много.

– Израильский писатель (если говорить о русскоязычных) ориентируется на какого читателя – местного или российского?

– Мы ориентируемся в меньшей степени на израильских русскоязычных читателей, которых, к сожалению, становится всё меньше, а в большей степени на читателей метрополии, хотя и там всё меньше читают. И, слава Богу, многие наши писатели находят своих издателей, печатаются и приходят читателю. Много делает в этом смысле Иерусалимская Русская библиотека, устраивая литературные вечера, пропагандируя произведения израильских авторов..

– В чем особенности вашего литпроцесса, есть какие-то отличительные черты, присущие только вашим писателям?

– Израиль называют страной книги – Торы. А жить в Иерусалиме и не пропитаться аурой этого бесподобного города – невозможно. И мы, вольно или не вольно пропитавшись этим духом и истиной еврейского народа, отражаем это в зеркале стихов и прозы. Также, постоянно живя на грани войны, помня трагедию Холокоста, наши писатели становятся мудрецами и философами, Ощущение того, что живёшь в своей стране, где можешь писать о чём угодно, поднимать любые проблемы – великое счастье, несмотря ни на что и вопреки всему!

– Получается, что иные ваши писатели больше известны в России, чем на Земле Обетованной? Да вот тот же Губерман или Дина Рубина, допустим…

– Среди репатриантов, конечно, наши писатели известны, их вечера собирают полные залы. Например, на всех презентациях «Иерусалимского журнала», который проводится в большом зале дома замечательного израильского поэта Ури Цви Гринберга, всегда полный аншлаг, яблоку негде упасть. А вот среди коренного населения нас практически никого не знают, может быть за редким исключением, поскольку очень мало переводят, насколько я располагаю информацией.

– В Израиле привечают многих известных писателей из России. Значит, не все так плохо?

– Конечно, мы уехали из России, но не уехали из Русской литературы. И на вечера памяти покойной Риммы Казакова или здравствующего Александра Кушнера и многих других писателей из метрополии собираются многочисленные почитатели их таланта. Что сказать – пока в Израиле живут русскоязычные литераторы, русский язык будет звучать во всех уголках нашей страны. Это как в анекдоте –  встречаются два израильтянина и один говорит другому: «Ты посмотри, сколько репатриантов из России приехало. Как ты думаешь, какой язык скоро в Израиле будет вторым?» – «Иврит!»

«Литературная Россия», 7 августа 2015 г., № 29

Одесса – русский город

Всеволод Непогодин считает, что юго-восток Украины не будет налаживать диалог с «киевской хунтой»

Всеволод Владимирович Непогодин – прозаик, публицист. Родился в 1985 году в Бобруйске. Окончил Одесский институт финансов. Автор романов «Generation G» и «Французский бульвар», финалист премий «Национальный бестселлер» и «Дебют». Сотрудничает с порталом «Свободная пресса» и газетой «Известия». Живёт и работает в Одессе.

– Каково это – быть русским писателем на Украине?

– Уместнее было бы спросить: «Каково быть русским патриотом на Украине?» Писатель я лишь в тот момент, когда пишу, а всё остальное время я бываю в различных социальных ролях. Я не переношу писательских сборищ, творческих объединений, литературных вечеров, встреч с читателями. На русских патриотов у нас поглядывают с опаской и откровенно побаиваются. Трусливые прихвостни Запада прекрасно понимают, что русские в случае чего не спрячутся по норкам, а с оружием в руках пойдут отстаивать свои взгляды и верования.

– Наверное, это накладывает на человека некоторые обязательства.

Особенно в наши дни, когда…

– Ничего это не накладывает… Я – человек настроения, свободный от предрассудков. Хочу – иду на пророссийский митинг. Хочу – иду на пляж, фотографирую чаек планшетом и выкладываю снимки в интернете. Разговоры о «великой миссии русской литературы» и «священном долге русского писателя» давай оставим для филологов, протирающих штаны на кафедрах словесности.

– Но есть ведь писатели (или люди, выдающие себя за писателей), которые очень неплохо устраиваются, живя по принципу «и нашим, и вашим»?

– Так это старая одесская жизненная установка: «Одним задом на два базара». Самый яркий пример – это старый графоман Борис Херсонский, публикующий свою рифмованную сионистскую пошлость во многих российских литературных журналах и одновременно выставляющий себя патриотом Украины, сюсюкаясь с бандеровскими приспешниками.

– А ты не боишься, что у тебя как у явно прорусского, пророссийского автора возникнут какие-то проблемы? Всё-таки ситуация в Одессе, в юго-восточных регионах Украины далека от того, чтоб её можно было назвать хоть относительно стабильной. Передают, что бродят какие-то националистические отряды, устраивают провокации…

– Проблемы возникнут у всех, кто на юго-востоке Украины посмеет вступить в конфронтацию с пророссийскими сторонниками. А меня могут разве что объявить персоной нонграта в местной синагоге, где я и не бывал никогда. Националистические отряды на юго-востоке – это всё профанация. Бандеровцы за копейки рекрутировали немощных студентов-первокурсников, боящихся собственной тени, и они неумело пытаются изображать нечто устрашающее.

– Очень много разговоров о том, что никакого неофашизма на Украине нет, что всё это кремлёвская пропаганда. Ну, вот я спрашиваю у тебя как у очевидца, одессита: насколько правые сильны? Или же насколько их влияние преувеличено?

– Никакая это не пропаганда. Действительно, в Карпатах долгие годы целенаправленно готовили боевиков и экстремистов. Но кого подготовили в итоге? Если избивать толпой девяностолетнего ветерана Великой Отечественной войны, то правые сильны, но попадись им на пути российский ОМОН – они мигом разбегутся.

– А кто такие «титушки» и куда они вдруг подевались? О них ведь тоже много разговоров было…

– «Титушки» – наёмные неквалифицированные мордовороты. На данный момент в их услугах отпала необходимость.

– Но вот отряды самообороны – они из кого состоят? Блогеры взахлёб пишут, что это переодетые российские военные.

– Отряды самообороны – это молодёжь из патриотических клубов. Они чтят память своих дедов и не хотят фашистской диктатуры на своих землях. Только и всего.

– Как в Одессе восприняли присоединение Крыма к России? Что говорят простые люди, интеллигенция?

– Положительно восприняли. Простые люди одобряют присоединение, а интеллигенции в Одессе давно уже нет. Есть только группа фуршетных стололазов, не создающих никаких культурных ценностей и постоянно рыскающих по мероприятиям в поисках съестной халявы.

– Украина отдала Крым без боя. Может, он ей и не нужен особо был?

Я года три назад оказался в Крыму, и там почти все говорили о том, что хотят жить в России. Вот прямым текстом: «Хоть бы нас Россия забрала за украинские долги!» Ни в какие подтасовки референдума я не верю, поскольку сам общался с крымчанами.

– Крым был нужен разве что некоторым украинским олигархам как место летней резиденции. Крымчане устали от бездействия постоянно меняющихся украинских властей и сделали правильный выбор в пользу России. Уверен, что они не разочаруются в своём решении.

– А ты не исключаешь возможности, что и Одесса, и вообще весь юго-восток станут частью российской территории?

– Не исключаю. Юго-востоку надоели западенцы-бездельники, которые пытаются диктовать нам свои порядки. Промышленным регионам экономически выгоднее было бы стать частью России. Одесса – русский город, где ничего не напоминает об Украине.

– А если этого не произойдёт – как будут развиваться события? Всё-таки жители этих регионов занимали недвусмысленную позицию по отношению к новым киевским властям. И как теперь они будут налаживать диалог?

– Никто не будет налаживать диалог с фашистской хунтой. Скорее всего, будут массовые протесты, митинги. Не исключено, что будут и вооружённые столкновения с человеческими жертвами.

– Что будет с русским языком на Украине? Вот недавно новые власти лишили его статуса регионального. Я не спрашиваю: зачем, мне интересно –  а что же дальше?

– Русский язык был, есть и будет основным языком общения юго-восточных областей. Его статус не изменится, несмотря на любые законодательные изменения и кадровые перестановки во властных кабинетах. Всё с ним останется по-прежнему.

«Литературная газета», 9 апреля 2014 г., № 14

«Младшей сестре» уже 50

31 октября еженедельнику «Литературная Россия» исполняется 50 лет.

Сегодня мы задаём вопросы главному редактору издания Вячеславу Огрызко.

– Вячеслав Вячеславович, какие мероприятия вы планируете провести в связи с юбилеем?

– 8 ноября будет вечер в Доме национальностей, потом 22 ноября – в Центральном доме литераторов. Мы будем рады видеть на этих мероприятиях и всех наших коллег из «Литературной газеты». Ваша газета для нас как старшая сестра.

На этих вечерах мы представим две наши новые книги: «Дитя хрущёвской оттепели. Предтеча «Литературной России»: документы, письма, воспоминания» и мою работу «Дерзать или лизать: Историко-литературное исследование».

Если успеем, то привезём ещё сигнальные экземпляры четвёртого тома собрания сочинений Юрия Кузнецова с комментариями Евгения Богачкова (Юрий Поликарпович был большим другом нашей редакции) и очень необычный том «Всё о Сенчине». Плюс мы сдали в типографию книгу «Селькупская литература» (с 2001 года издаём целую серию, посвящённую вопросам формирования и развития литератур малых народов Севера; данная книга будет восемнадцатой по счёту).

– А литобщественность как реагирует? Наверное, вас уже начали заваливать поздравлениями?

– Литобщественность реагирует хорошо. Все ждут банкета. А мы, в свою очередь, ждём от общественности острых материалов. Нашу газету интересует всё: как живёт русская глубинка, куда делась общеписательская собственность, почему на федеральных каналах не показывают замечательные фильмы Константина Одегова…

– А власти? Министерство культуры, например…

– Власти, как всегда, заняты только собой. Сколько лет мы просим Министерство культуры решить хотя бы один вопрос – бюджетной подписки сельских библиотек и школ. С «толстыми» журналами после встречи писателей с Владимиром Путиным министерство проблему вроде бы решило. А нашу газету прежний министр забыл. Хочется верить, что новый министр найдёт механизм, как помочь провинциальным библиотекам подписаться на наше издание.

С региональными властями ещё хуже. Я, например, уже несколько лет не могу достучаться до нового губернатора Ханты-Мансийского округа. Там уже у писателей забрали трёхэтажный дом, отдав особняк миграционной службе. А главное –  власть в упор не замечает талантливых хантыйских и мансийских писателей.

Много что обещают и власти Республики Коми. С одной стороны, ещё год назад они на словах всячески поддержали наш проект «Взгляд «Литературной России». А с другой – ничего для его воплощения до сих пор не сделано. Помощники руководителей, похоже, всё заболтали.

Власти Югры, Республики Коми, Камчатки, Чукотки и целого ряда других регионов, похоже, любят, когда их облизывают. А сама литература им, видимо, до лампочки.

– С 1958 года, с момента своего образования, газета называлась «Литература и жизнь». Почему решено было её переименовать, кто был инициатором этого?

– В какой-то момент редакция газеты сама дала для этого повод. Отпала надобность выслуживаться перед начальством всех мастей. Ведь не зря в писательских кругах одно время газету сокращённо называли «Лижи». Надо было дерзать, а не обслуживать руководство Союза писателей и партаппарат. Один из бывших сотрудников газеты – Константин Поздняев ещё в 1961 году везде и всюду говорил: надо всё менять или закрываться.

Дебаты продолжались больше года. Я нашёл в архиве неизвестную телеграмму Шолохова по этому вопросу, адресованную главному партийному идеологу Суслову. Классик боялся, что под флагом перемен аппарат хотел добить русскую литературу и вообще лишить писателей своей газеты.

Много споров было о новом названии. Но тут победила точка зрения Леонида Соболева. Были споры и о том, кому возглавить газету. Часть литературного генералитета настойчиво продвигала кандидатуру Константина Симонова. Другая отстаивала Поздняева.

Окончательно вопрос о преобразовании нашей газеты был решён 31 октября 1962 года на заседании секретариата ЦК КПСС. Провести эту реформу власть поручила Поздняеву. Симонов взял самоотвод, сославшись на необходимость дописать вторую книгу «Живых и мёртвых», но он согласился войти в обновлённую редколлегию.

– Вы являетесь главным редактором с 2004 года. Что вам лично удалось сделать в плане реорганизации редакции, популяризации издания, распространения и проч.?

– Я бы предпочёл говорить о том, что ещё не сделано. Мы пока не одолели все торговые сети, поэтому наша газета продаётся далеко не во всех газетных киосках. Есть сложности с техническим перевооружением. Давно пора выпускать газету в цвете. Да и на сайте кое-что следует поменять. У нас есть сейчас свои странички в фейсбуке, твиттере и «ВКонтакте». Но всё это надо развивать.

– Какой вы видите «Литературную Россию» в будущем?

– Наша цель – сделать газету свободной трибуной, открытой для разных литературных течений и мнений. Это главное.

«Литературная газета», 31 октября 2012 г., № 43

«Задача сорвать национальную книжную выставку-ярмарку была первоочередной»

Из беседы с экс-гендиректором международных книжных выставок и ярмарок с 1992 года Николаем Овсянниковым.

– Но на ММКВЯ помимо коммерческой литературы были широко представлены и социальные проекты. Помнится, был даже стенд из ДНР, да и крымский был с очень интересной экспозицией.

– Крым – это отдельная история. Это сейчас, когда мы празднуем годовщину присоединения Крыма, все выдохнули, поняли, что на поддержке Крыма можно получить дополнительный карьерный и финансовый капитал. Руководители Роспечати, думаю, тоже надевали георгиевские ленточки и радовались перед камерами. А в 2014 году, когда я включил издательства Крыма в число участников ещё весенней выставки «Книги России», чиновник Роспечати сказал мне: «Кто вы такой, чтобы принимать политическое решение? Если Крым будет на выставке «Книги России», я вам этого не прощу».

Разумеется, крымские издательства на выставке «Книги России» были. И не просто были. Крым стал центральным экспонентом. Для меня это было проявлением моей гражданской позиции. Как можно отказать людям, которые звонят, пишут с одной просьбой – дайте нам возможность показать, что мы часть России, мы часть её культурного пространства, мы с вами! И мы им такую возможность предоставили. Замечу – на безвозмездной основе. Считая это своим долгом. Тогда же мы провели и акцию «Книги для детей Крыма». Реакция чиновников Роспечати на неё меня, честно говоря, ошеломила: «У них там что, наводнение? Землетрясение? Ничего этим идиотам не давать». Вот такие патриотизм и поддержка соотечественников…

«Литературная газета», 25 марта 2015 г., № 12

Возвращение Лени Голубкова

Актер Владимир Пермяков пробует себя в различных амлуа и жалеет, что не родился в США

ОТ ГОЛУБКОВА ДО ГИТЛЕРА

– Владимир, в свое время, как утверждал ВЦИОМ, вы опережали по популярности и Ельцина, и Лужкова, и Пугачеву с Киркоровым. А как сейчас обстоят дела?

– Теперь, конечно, все иначе. Популярность уже не та, подросло новое поколение, которое обо мне знает понаслышке. Тем не менее, я снимаюсь в кино, в сериалах, в рекламе. Сейчас, к примеру, в театре ДОК я играю в пьесе «Профессия Ленин» сразу три роли: таксиста-пьяницу, активиста парткома и Адольфа Гитлера. Критики утверждают, что роль Гитлера мне особенно удалась.

– Говорят, вы еще и как драматург выступаете?

– Это слишком громко сказано. Я написал пьесу «Рождение младенца» и мы ее сейчас начали репетировать в театре «Театрон».

– А не досадно, что в вас видят прежде всего Леню Голубкова, а уже потом актера и начинающего драматурга Владимира Пермякова?

– Никакой досады. Счастье, что я исполнял эту эпохальную роль. Сколько лет прошло, а люди до сих пор помнят. Что касается актерской карьеры, то ее в Москве без связей и какого-то блата сделать практически невозможно. Я ведь приехал издалека, я на своей шкуре ощутил, как в столице относятся к приезжим. Другое дело – я хочу и могу доказать, что способен на большее, и быть только лишь Голубковым не хочу. Но и отказываться от него было бы не совсем честно в моем случае. Без Голубкова я бы сейчас вообще прозябал в безвестности.

– Как вы попали в эти ролики? Кто-то конкретно утверждал на роль Лени?

– Первоначально на роль Голубкова приглашали другого актера. Но перед съемками он куда-то пропал, и в картотеке «Мосфильма» режиссер увидел мою фотографию. Мне позвонили, пригласили подъехать, при этом посоветовали одеться похуже. Так что это чистая случайность.

НЕ ХАЛЯВЩИК И НЕ ПАРТНЕР

– Тяжело вам пришлось после развала МММ?

– Мне всегда было тяжело. Когда я приехал в Москву из тобольского театра (а сам я вообще из красноярского края), мне приходилось трудиться на трех работах, чтоб как-то оплатить жилье, питаться и одеваться. В МХТТ платили копейки, поэтому я там еще убирался и распространял билеты. Реклама МММ пришлась очень кстати, кусок хлеба я имел. Но когда эти ролики перестали выходить, я остался у разбитого корыта – ни денег, ни работы, никаких перспектив. Сейчас, конечно, полегче, но тоже не фонтан. У меня даже автомобиля нет…

– Считаете себя обделенным?

– Мне немного не повезло родиться в России. В США я был бы звездой Голливуда. Там человек с популярностью Голубкова только на рекламе сделал бы огромное состояние, не говоря уже о том, сколько бы заработал в кино.

– К негативному отношению от вкладчиков МММ как относитесь?

– Нельзя сказать, что этого негатива так уж много, но было, конечно. Как это ни парадоксально, но больше всего возмущались те, кто никаких акций не только не покупал, но и в глаза их не видел. Какие-то совсем уж древние бабки и дедки, которые просто где-то слышали, что некий Голубков всех обманул. Нормальные-то люди понимают, что я всего лишь актер, который на этой роли ничего не заработал.

– С Сергеем Мавроди часто видитесь?

– После того, как он освободился из мест заключения, мы с ним снялись в трех телепередачах, общались. Он совершенно не такой, каким его представляют. Вовсе это не мелкий жулик, не обманщик. Это яркая личность. Действительно финансовый гений и совершенный бессребреник, которому хотелось всех осчастливить. Посмотрите, как живут наши олигархи. А он и тогда ездил на «Жигулях», и теперь. И тогда имел двухкомнатную квартиру, и сейчас. Романтик…

– Вы бы вложили свои деньги в МММ?

– У меня их в то время не было. Но если бы имелись – вложил бы…

ГОЛУБКОВ КАК СПАСИТЕЛЬ НАЦИИ

– А можно ли сейчас реанимировать Голубкова?

– А он никуда и не исчезал. Он живет сам по себе, как образ, как легенда. В некоторых фильмах я сейчас играю именно Леню Голубкова. Но если говорить конкретно о рекламе, то, наверное, в каких-то социальных роликах его вполне можно было бы показывать. Сейчас, в условиях кризиса, Леня мог бы поддерживать людей, призывать их не отчаиваться, быть экономными и благоразумными, не покупать всякую чепуху, не вкладывать деньги в сомнительные проекты. Это принесло бы немалую пользу народу.

«Аргументы неделi», 28 мая 2009 г., № 21