Текст книги "Дети Силаны. Паук из Башни"

– Что это было?! – взревел я, вскакивая на ноги. – Себастина! Инчиваль!

– Я рядом, хозяин!

– Это… – Инчиваль посмотрел вверх мне за спину, вскинул руку для заклинания, но закричал от боли. Его магические запасы осушены, любое новое волшебство лишь причинило бы боль и нанесло новые повреждения организму. – Берегись!

Меня сильно тряхнуло, и земля рухнула куда-то вниз, стрельба мгновенно стихла, но крики затихали еще долго.

– Вы ничего не вывихнули, хозяин? Рывок был резким.

Я повернул голову влево и увидел, что рядом со мной по воздуху плывет Себастина. Холодный ветер приглушает ее голос, но разобрать слова я могу. Над нами лишь большая тень, немного выделяющаяся на форе ночного неба, и я не тороплюсь освобождаться от цепкой хватки, которой кто-то держит меня сзади. Высота под нами весьма приличная, я могу наблюдать за двумя третями столицы, и если бы похититель вздумал нас сбросить, никакие ухищрения не спасли бы меня и, следовательно, Себастину тоже.

Сначала мы летели строго на юг, но, добравшись до Эстры, устремились по течению и, оставив позади три моста, повернули на северо-запад в Кемпертоне. Цель нашего полета была видна издали – сияющее белым мрамором здание собора Силаны, на чьих острых башнях сверкают серебряные полумесяцы. Ажурные каменные парапеты, искусная резьба по камню, древние витражи и лики Луны на фасаде вместо горгулий, которых люди лепят на свои храмы. Мы снизились, и меня с Себастиной мягко поставили на крышу. Обернувшись и задрав голову, я увидел маску хинопса, которая таращилась на меня пустыми глазными прорезями.

– Вот как?

– Именно так!

Пришлось снова резко обернуться на звук голоса. Тленный клинок покинул ножны на треть длины.

– Я не враг вам, я ваш друг, – предупредительно поднял руки Карнифар л’Файенфас.

– В моем положении друзьями считаются лишь те, кто стоял рядом со мной и стрелял туда же, куда и я. И то до поры.

Ученый закашлялся и сплюнул через парапет сигарный окурок, после чего сунул в рот новую сигару.

– Судя по вашему виду, тан л’Мориа, я не вовремя попросил доставить вас ко мне.

– Это правда. Но теперь я гораздо ближе к дворцу и гораздо быстрее, чем мог бы добраться сюда. У меня не было ни транспорта, ни сил. Но времени все равно мало. Говорите, и я уйду.

– Ой… Боюсь, так не сработает. Видите ли, я ждал вас здесь потому, что у меня поручение от моих друзей. От хинопсов.

– Я понял. У вас нет других друзей, насколько я знаю.

– Правда. Забавно, как вы это сказали. Видите ли, мои друзья решили, что пришел подходящий момент принять вас в круг посвященных.

– Не тяните время.

– Посвященных в секрет их происхождения.

– Происхождения хинопсов? Почему сейчас?

– Кто знает, – усмехнулся он. – Вы знаете об особенностях моего Голоса, тан верховный дознаватель?

– Нигде и никогда никак не проявлялся. Все мои шпионы твердили одно и то же.

– Да, иначе и быть не могло, ведь мой Голос не имеет никаких внешних проявлений. Я понимаю механизмы. Вот так. Любой механизм в мире достаточно увидеть своими глазами, и мне открывается принцип его действия, его слабые и сильные стороны. Не важно, что это за механизм, простейший маятник или живое тело, я пойму, как он работает. Долгое время я пользовался своим Голосом только в своих интересах. А потом они пришли ко мне, и так я стал работать вместе с ними. Как результат появились мои великолепные творения, армодром и шападо. Одни из первых! У меня еще много задумок в запасе, а все благодаря моему паровому ядру! Оно дает паровую энергию достаточную, чтобы двигать шесть локусов! А вместе с душой механизма мощь такая, что равных моему оружию не появится еще долгие годы! Я опередил свое время на многие годы! Понимаете?

– Ода вашему гению меня порядком утомила.

– Дело в том, что хинопсам виднее. Они пришли ко мне много лет назад лишь для того, чтобы этой ночью я передал в руки Мескии выкованное мной оружие победы! Оружие, которое обеспечит победу нашей стране на долгие годы вперед! Теперь они решили, что пришел ваш черед! Не знаю, что вам предстоит сделать с их помощью, но это будет нечто великое! Нет сомнений!

– Нет времени!

– Куда вы?!

– Во дворец! Посторонись!

Хинопс, загораживающий дорогу, сдвинулся в сторону.

– Вам понадобится транспорт.

– У вас есть стимер?

– Нет, есть кое-что получше. Видите те трассеры? Этот звук и калибр принадлежит «Цайгенхорну»! Следовательно, там находится один из шападо. На бегу этот механизм развивает скорость, практически такую же, как и любой стимер!

– А ваш друг не согласится отвезти нас? Он быстро летает.

– Хинопсы делают только то, что нужно им самим, и ничего не делают для кого бы то ни было. Они считают, что своим сотрудничеством окупают любые ресурсы, которые им предоставляет империя. Но вы можете попробовать попросить его. Ха-ха!

Я прошел через весь храм, жестко отвергая любые попытки жрецов заговорить со мной. Главный молельный зал заполнен теми, кто искал в храме убежища. Что характерно, среди них не было ни единого тэнкриса. Мои сородичи спрятали семьи во дворце, а сами сражаются на улицах, как подобает расе властителей и воинов!

– Все скоро окончится! Молитесь за Императора, хранящего для вас мир! Себастина, быстрее!

Железный великан стоит посреди развалин некогда жилого дома, и у его ног валяются груды темных тел. Периодически он поднимает огромный паромет и поливает трассерами летящих по небу малодиусов и жешзулов. Отсветы бушующего в стороне огня выхватили полуполковничьи знаки различия.

– Ганцарос! – закричал я, надеясь пересилить шипение и грохот паромета. Не смог. Пришлось вылезти из укрытия и подобраться ближе. – Ганц! Ганцарос!

Великан развернулся пугающе быстро и плавно для такой огромной машины, и ствол раскаленного паромета опустился ко мне.

– Кузен? Что ты здесь делаешь без солдат и огневой поддержки?

– Ганц, если я скажу тебе, что прямо сейчас жизнь Императора подвергается опасности и нужно немедленно быть во дворце, ты мне поверишь?

– Я поверю всему, что ты скажешь мне, кузен. Ты никогда не ошибаешься. У меня на плечах есть специальные ручки, там можно нести небольшой десант. Держитесь крепко, но не облокачивайтесь на выступ паровой установки, иначе обожжетесь!

Мой ужасный родственник не задал ни одного вопроса и не выказал сомнений. Сколь бы безжалостной машиной войны он ни был, у него имелись свои достоинства.

Стальной великан понесся по улицам столицы, время от времени открывая огонь по скоплениям нечисти, шныряющей повсюду. Постоянно вести огонь он не может, иначе оружие достигает своего температурного лимита и, как предупредил всех пилотов создатель шападо, при таком раскладе взорвется либо сам паромет, либо паровая сфера. Во втором случае ущерб окружающей среде будет огромен, от шападо же не останется ни единого винтика.

Чем ближе к дворцу, тем меньше солдат. Там, где их должны быть тысячи, не осталось ни одного. Лишь места схваток, в которых трупы гвардейцев валяются придавленные телами детей Темноты. Обмен тридцать к одному – неплохой обмен, даже для Провожатых, но когда враг многочисленнее и склонен к суицидальным атакам, так как не имеет власти над собой, даже превосходная выучка теряет свои преимущества. Аджамеши в Малдизе готовили подрывников-смертников, которые, напитавшись наркотиком, прямо во время боя врывались в строй колониальных войск, обвешанные алхимической взрывчаткой, и взрывались, унося за собой десятки солдат. Страшная тактика, но эффективная.

Дворец виден издали. Открытые повреждения фасада, часть оборонительных конструкций превращена в пыль, огромные бреши во внешних стенах, будто здание бомбардировали. Скорее всего, так и было, ведь один по-настоящему сильный боевой маг по мощи может сравниться с военным дирижаблем среднего размера. Часть дворца покрыта толстым слоем сверкающего льда, он растет из разбитых окон, торчит острыми осколками и спускается со стен.

– Ты был прав, кузен. Как всегда.

– Видишь тощие тени, гуляющие перед парадным входом?

– Замечен противник в количестве пятнадцати боевых единиц.

– Это асмодерианцы, бессмертные твари из Темноты. Они очень быстры и сильны, а еще у них есть оружие, которое разрушает любую броню, камень, металл, дерево.

– Моя задача напасть и отвлечь внимание, пока ты проникнешь внутрь.

– Их может быть больше, и даже твоя машина не гарантирует тебе победу.

– Я сражаюсь ради сражения, не ради победы, кузен.

Шападо ринулся через площадь, превращенную в поле боя, вынес парадные ворота ударом ноги и открыл огонь. Асмодерианцы бросились врассыпную, как испуганные водомерки, но испуганными они не были!

– Сейчас!

Себастина совершила головокружительный прыжок и побежала вперед. Стрельба прервалась, огромная железная пятерня схватила меня и швырнула вперед, словно какой-то мяч, и горничная меня поймала!

– Беги, кузен!

Последним, что я увидел, прежде чем вбежать в дворцовый холл, была фигура стального великана, облепленная тощими черными телами.

Дворец словно вымер, ни единой живой души, ни слуг, ни солдат. Зато трупов не пересчитать! Солдаты и гвардейцы, пытавшиеся защитить сюзерена, были частично размазаны по полу, частично превращены в иссушенные оболочки с предсмертными гримасами муки, застывшими на изуродованных лицах. На стенах виднелись длинные глубокие борозды, словно по ним прошлись гигантским плугом. Двигаясь к тронному залу, мы достигли зоны глубокой заморозки. Именно отсюда лед разросся наружу, затопив внутренние полости дворца. Все подходы, ведшие к тронному залу, запечатаны. Такое мог сделать только один известный мне тан, Карнирис л’Калипса, за глаза прозванный Зимним. Его Голос позволял превращать огромные территории в ледяные пустыни и обращать лед в орудие массового поражения.

Судя по следам, нечто очень большое прогрызло себе путь сквозь эту ледяную блокаду, края тоннеля получились неровными, иссеченными, но широкими. Стараясь не скользить и не падать, мы пробежали по тоннелю, вглядываясь в каждый поворот. Часто в окружающих нас стенках виднелись замершие тела людей, похожих на мух в янтаре. Показался конец, там, перед выбитыми дверьми тронного зала, валялось несколько разбитых глыб, в одной из которых находился сам Карнирис. У него не хватало ноги, похоже, что, когда кусок льда с ним внутри выломали из общей толщи, левая голень откололась. Я отстраненно подумал об иронии жизни. Сегодня Аррен л’Калипса потерял правую руку, а его брат левую ногу. Неважно, но очень странно…

Мы вошли в тронный зал, и я окаменел. Подле трона лежат тела императорской фамилии, окруженные ореолом серебристого света, а над ними склонилось нечто, огромное, похожее на черного муравья. Четыре членистые ноги держат хитиновую тушу, еще две передние имеют иззубренные клинки наподобие лап богомола. Чудовищная тварь с громким хлюпаньем втягивает серебристое свечение, а ее брюшко, подрагивая и скрипя, растет на глазах. Оно источает бледный свет от поглощенной силы, и, кажется, что слюдяная пленка вот-вот лопнет! Но чудовище продолжает жрать!

Почувствовав приближение, ужасный муравей прервал трапезу и развернулся. Голова его не имеет ничего общего с царством насекомых, слепая маска, словно вырезанная из серого потрескавшегося дерева, ни носа, ни ушей, только пульсирующий рот-присоска, усеянная зубами. Не найдя ничего интересного, существо вернулось к своему занятию.

– Меня не устают удивлять эти ваши Голоса. Поразительные способности подарила Луна своим детям. Некоторые из них кажутся бесполезными на первый взгляд, но иные сразу играют всеми красками. Серебряный Часовой чуть не дотянулся до нас, я едва уберег зверя. Думаю, этот лед имеет еще и темпоральные свойства. Представляешь? Остановка естественных процессов без вреда для живого организма! Неспособность думать! Стазис! Воистину опасное оружие. Но я справился.

Он стоит на стене над троном под углом девяносто градусов. Под его ногами находится рельеф с мескийским гербом.

– Скажи мне, ты одумался и пришел, чтобы помочь, или все также упрямо следуешь кредо, вбитому тебе в голову чужаками?

– Следую кредо.

– Жаль. Но это уже несущественно.

– Я могу что-нибудь сделать для них?

– Подойди поближе, посмотри и сам поймешь.

Мы с Себастиной приблизились, и я увидел груду иссушенных скелетов, обтянутых хрупкой сухой кожей. Самое важное – что они живы, потомки первого Императора, первые среди тэнкрисов, наиболее приближенные к божественности существа в мире! Чудовище пожирает их жизненные силы, а они все еще цепляются.

– Еще семь, может, восемь минут, и мы заберем все, – довольно сказал мой враг.

– А что ты будешь делать с их силами потом?

– Передам тебе, конечно. С наследием Императоров тебе не будет равных.

Император медленно, делая над собой невероятное усилие, повернул глазные яблоки в мою сторону, и его рот, ставший похожим на трещину в древесной коре, приоткрылся. Сил выдавить хоть один звук у монарха не было, но среди потока боли я распознал призыв о помощи.

– Ты бессилен что-либо изменить, мальчик.

– Я все понял.

– Это хорошо.

– Я наконец-то понял, кто ты и как ты все это сотворил.

Мой враг мягко опустился на пол и встал напротив меня.

– Сыграем в игру? Ты назовешь мое имя, и, если окажешься прав, я сниму маску и сложу оружие. Если же ошибешься, мы пожмем руки, и ты примешь судьбу, которую я уготовил для тебя. Ударим по рукам? Наша месть вот-вот…

– Ты давно в этом мире. Но чужой ему.

– Да.

– Ты ненавидишь тэнкрисов и стремишься уничтожить их всеми силами. Уничтожить великую страну за то, что винишь ее в своих потерях.

– Да.

– Ты на протяжении десятилетий подминал под себя все антимескийские организации Востока, делая ставки на Малдиз.

– Тоже верно.

– Ты финансировал и продвигал мескиафобов, помогал распространять просепаратистские настроения. Ты создал аджамешей.

– Не совсем. Я перебрал десяток самых многообещающих организаций, но остановился на маленькой секте поклонников Кальвишшиани. Я не говорил, что шрамы тебе очень идут?

– Ты превратил аджамешей в силу, способную противостоять Мескии. Ты начал последнюю колониальную войну.

– И руководил ею тоже я.

– Ты делал это так хорошо, что твои союзники даже не подозревали, что ты сливал эту войну Мескии, подставляя их под удар.

– Слабые ничтожные людские умы, они продолжали верить в мою верность их делу даже тогда, когда начали подозревать друг друга в предательстве.

– И все это было лишь ради того, чтобы полностью активизировать свои возможности в Мескии.

– Да.

– Это ты подкинул Стаббсу идею переслать в Старкрар сокровища малдизской короны и прихватить заодно золотую статую Санкаришмы.

– Стаббс был дураком. Не трус, но карьерист. Помпа и антураж для него всегда имели первостепенное значение.

– Но статуя не из золота, она лишь покрыта им. На самом деле она каменная, и материал, из которого она изготовлена, неизвестен науке. Зато он известен в мировом религиоведении как камень Акара.

– Браво. Ты ранил меня сегодня одним осколочком этого камня. Я был так удивлен, что даже растерялся на некоторое время! Давно ты все понял?

– Буквально недавно. Ты ввез статую через официальную таможню, но там оказались слишком внимательные работники.

– Коррумпированные, но внимательные, увы. Они заметили несоответствие в весе и размерах. Пришлось их по-тихому купить через наемных контрабандистов.

– Но на твою беду в это время за ними следили люди Сильвио де Моранжака. Если избавиться от перевозчиков Нефритового Скорпиона тихо ты мог, то служаки обвинителя были рыбкой другой величины. Сильвио заявил о себе как человек невероятной въедливости и неподкупности. Он бы не продался за всю императорскую казну. Тебе пришлось его убить, его и всех таможенников, из-за которых возникли проблемы. Единственное, чего я не понял, это способ.

– Способ перед тобой! – Мой враг указал на чудовище. – Знаешь, я ведь выкрал книгу твоего отца лишь потому, что не знал уровня твоей информированности. Асмодерианцев ты узнал сразу, но, к счастью, про йюрюн там не было ни слова! Это значило, что мои действия оставались для тебя тайной просто потому, что ты слишком мало знал! Это существо обитает в самых глубоких пропастях мира Темноты. Я спустился туда и выкрал яйцо из кладки. Подобно обычному насекомому йюрюн проходит несколько стадий взросления. Пока он личинка, его размеры почти не превышают человеческих…

– Именно в таком виде ты ввез его в империю. Оболочка из камня Акара не позволила магам почувствовать источник темной силы, с таможенниками ты разобрался, а потом нашел быстрый и надежный способ доставить чудовище к де Моранжаку. Подкупил слугу.

– Именно! Слуги вхожи даже в самые высокие дома самых высоких господ. Достаточно было посулить нищим людишкам немного денег и дать солидный аванс за пустяковую работу, и они все сделали без вопросов.

– Тем днем твое чудовище убило всех обитателей особняка, а ночью ты безбоязненно забрал его.

– Верно.

– Массовое убийство оставалось бы незамеченным дольше, если бы не незадачливый вор, обнаруживший тела. Де Моранжак имел привычку работать дома и подолгу не выходил на связь со своим ведомством. Это было не ново.

– Тревога поднялась слишком рано, да.

– И ты приказал замести следы. К тому моменту я уже вступил дело, мои люди следили за угольщиками, но они не смогли помешать гомункулу. Это напоминает мне о том, какую роль в твоих делах играл Зинкара. Ты нашел его в Малдизе, гениальный алхимик, ненавидящий Мескию всем сердцем, прозябающий среди остальных аджамешей, этих заурядных умов, фанатиков. Ты не мог не обратить на него внимание.

– Редкий бриллиант, да. Ты прекрасно меня понимаешь, Бриан. Я подкинул ему несколько недостающих звеньев, и Мирэж смог наконец закончить правильную форму создания стабильного гомункула. Он проникся ко мне огромным уважением и даже называл меня учителем. Хм. А еще у него под рукой была это махина Махтар Али, который следовал за алхимиком как натасканный пес и выполнял все его команды! Клянусь тебе, в жизни не видел такой горы мяса!

– Ты помог ему стать послом Малдиза, пообещав скорое возмездие. Возмездие ради падшей страны и ради него самого. Он должен был контролировать ячейки малдизских террористов в Мескии, которые были к нему очень лояльны. К нему, но не к тебе, потому что мескийская диаспора имела слабый контакт с родиной и по большей части презирает аджамешей из религиозных разногласий. Он должен был готовить ее к этой ночи и выпускать на улицы гомункула, чтобы тот творил свою резню и запугивал город.

– А еще…

– Шантажировать Аррена л’Калипса. Твой расчет был тонок, ты всех нас хорошо изучил. Аррен бы никогда не предал Императора, он верен до мозга костей, но на что-то меньшее, чем предательство, на помощь в установлении сносных отношений со страной, до которой ему не было никакого дела, он мог пойти. Ради человеческой женщины, которую полюбил.

– И один раз это спасло нас.

– Да, один раз. Когда я взял Зинкара за бороду и устроил настоящий допрос, вмешательство Аррена спасло вас. Он не ведал, что помогает врагу, но это была именно та идеальная манипуляция, которой ты по праву можешь гордиться.

– Принимаю за комплимент.

– Но до этого произошло еще немало важных событий. Экспертиза показала особенность неестественной смерти де Моранжаков, и я подумал о жешзулах. К несчастью, в этот единственный раз Яро Вольфельд обошел меня на повороте. У него была фора, он знал, что след с поиском вора ни к чему не приведет, он знал, где находится Кулбуро Ферис, нашел его раньше, чем я, нашел и допросил его ученика, а я все это время топтался на месте, потому что был знаком с миром низших уголовников хуже старшего инспектора. В ту ночь, когда мы с Инчивалем впервые вошли в Квартал Теней, Яро тоже был там. Ему повезло больше, он что-то увидел. Что?

– Меня, – ответил мой враг. – Меня и Зинкара. Тупой твари действительно повезло, люпсово обоняние нельзя недооценивать. Он обнаружил нечто очень важное, нашел вход на нашу основную базу, знаешь, в ратуше. Ты был там.

– Я помню.

– Прежде чем я успел что-то сделать, он сбежал. К счастью, твой друг достал его молнией, и люпс едва не подох в ту ночь.

– Но не подох. Он вылез из ледяной воды канала и продолжил расследования. Не обладая моей властью, он нуждался в уликах. Если бы он только пришел ко мне, я бы организовал такую деятельность… Но Яро Вольфельд, мягко говоря, недолюбливал меня, и скорее уж подавился бы собственным хвостом, чем позволил мне завершить это дело вместе с ним или, тем более, вместо него. Это его и погубило. Ты ведь был там, на приеме у Ив?

– О да! – глухо рассмеялся мой враг из-под маски. – Ты устроил увлекательное представление с этим наглым щенком л’Зорназа!

– Ты приказал убить Яро, и гомункул обставил это как еще один акт террора. Содранная кожа – послание городу, гласящее, что отныне никто не может быть в безопасности. И пока Скоальт-Ярд искал серийного убийцу, ты и твоя подпольная армия отсиживались на неприметных явочных квартирах и в подземельях города. «Розовый бутон» был важным нервным узлом?

– Еще каким! Твоя любовница помогала нам во всем, лечила, защищала, передавала информацию там, где другие посыльные не справлялись. Ну и, разумеется, добывала нужные нам сведения тоже! Поразительно, каким хорошим шпионом может быть опытная куртизанка!

– И ты использовал ее Голос, чтобы следить за мной глазами Аноис в моем собственном доме. Кименрия умела читать по губам.

– Это так.

– Саму же Аноис, чье настоящее имя Бельмере л’Тренирэ, ты похитил с военного корабля Кель-Таллеша около года назад. Но ваше знакомство было куда более старым, не так ли? Ведь это она – ключ, который открыл тебе путь в наш мир.

– Малышка Бель, да, она была замечательным ребенком! Она выполнила свою задачу тогда. И позже. Я ведь недаром выбрал ее, понимаешь?

– Я понял, когда увидел ее без твоих чар. Настоящую ее.

– Она тоже это поняла, я уверен. Не представляешь, как трудно отыскивать нити, которыми Силана связывает сердца своих детей, они тоньше паутины в сто тысяч раз и совершенно неосязаемы, но я нашел Бельмере и сделал ее ключом. Вскоре, возможно, она станет твоей императрицей.

– Оставим разговор о правлении миром, я все еще выстраиваю цепь твоих действий и моих ошибок, которые привели к тому, что происходит здесь и сейчас. Ты убил Яро Вольфельда, но все следы не скрыл. Субстанция тела гомункула стала новой опасностью разоблачения. Еще в ночь нашей с ним первой встречи она попала на меня при разрушении гомункула. По чистой случайности испачканная одежда перекочевала в руки одного из немногих алхимиков, настолько одаренных и увлеченных, что он смог бы вынести соответствующее заключение. Инчиваль стал опасен, он откусил солидный кусок правды, и снова в ход пошли гомункул и зачарованные солдаты. Это ведь ты украл целый батальон во время войны? Ты снабжал малдизцев магическим оружием?

– Разумеется я. Дешевое в производстве, смертоносное и не вызывающее большого внимания. Я производил его большими партиями и вооружал аджамешей. Что до батальона «Сангуашлосс», то это была одна из лучших моих операций.

– Столько отличных солдат, и все как жалкие марионетки были вынуждены играть в твоем театре смерти. Они были мескийцами и не выделялись на фоне остальных горожан, идеальные шпионы, чужие среди собственного народа. Они следили за мной, и не только за мной, они выполняли грязную работу для тебя. И когда ты приказал убить молодого авиака, явно для перестраховки, и когда я смог взять живого очарованного, ты штурмовал Скоальт-Ярд.

– Я был вынужден, Бриан. Даже мои чары можно снять, а марионетки, хоть и не способны действовать самостоятельно, все видят и понимают.

– Ты уничтожил его, а заодно попытался убить Тромгара л’Румара, чтобы защититься от возможных свидетельских показаний из могилы.

– Все так.

– Я так и не понял, зачем ты украл тело Яро Вольфельда с Волчьего. Неужели лишь ради того, чтобы надругаться над ним последний раз и превратить в мерзкий бегающий кусок падали?

– Порыв вдохновения. Частица хаоса в упорядоченном потоке сознания. К тому же я надеялся пустить тебя по еще одному ложному следу.

– Использовал очарованных солдат-люпсов из пропавшего батальона?

– В точку. Они не выделялись на Волчьем, и люпсы по природе своей сплоченный народ, они не подозревают своих.

– Понимаю… В принципе если бы исполнение грандиозного плана было идеальным, у тебя бы все получилось. Ты изъял свою тварь из статуи прежде, чем статуя добралась до музея, и все это время ты кормил монстра, даже не хочу знать, чем…

– Йюрюн – пожиратель дыхания. Он высасывает жизни из своих жертв, просто находясь с ними рядом. Я кормил его своими врагами, похищенными бездомными, городской беднотой, кормил щедро, чтобы он быстро рос! А потом он окуклился!

– И ты поместил его обратно в статую. В ту ночь ты вломился в музей, вернул монстра внутрь статуи через потайной люк, наверняка в макушке Санкаришмы, и, чтобы скрыть истинную цель своего визита, украл эту дурацкую театральную маску.

– Я хотел набрать золота, чего-то более ценного, но потом подумал, что маска просто-напросто подходила мне больше, и ограничился ею.

– В ту же ночь ты явился в мой дом, выкрал книгу моего отца, убедился, что там нет ни слова про йюрюн и что твой питомец в безопасности. Статуя была переправлена в личную сокровищницу Императора, и тварь стала ждать своего часа. Этой ночи, чтобы, напитавшись темными эманациями, вылезти из кокона и стать тараном, который пробьет тебе путь к Императору и позволит завершить последнюю фазу плана.

– Браво, Паук, ты распутал эту паутину! – хохотнул он. – Правда… маги Ковена и КГМ здорово усложнили мне задачу. Они блокируют большую часть потока, пришлось насыщать йюрюн собственной силой… Впрочем, их потуги не принесли никаких плодов. Я здесь и я победил!

– Были разные мелочи, нестыковки, но в конце концов всем остальным твоим поступкам я нашел логическое объяснение. Например, когда я посетил ныне покойного Даргула, твои люди ошивались рядом. Они просто были охранным постом возле входа в твое убежище. Тогда я этого не знал. Ты инсценировал нашу «случайную» встречу, после чего они атаковали нас и бесславно погибли. Казалось бы, зря. Но тебе и не нужно было нас убивать. Тебе нужен был образец крови Себастины, чтобы составить индивидуальное заклинание и сделать ее беспомощной. Я очень опрометчиво позволил выбросить пулю, изъятую из ее тела. Ты продолжал запугивать город, искусно сталкивал с политической арены тех, кто видел, к чему ведут твои действия, и помогал тем, для кого мир был виден с высоты куриного насеста. Ты сотворил из л’Зорназа второго по могуществу тана в империи, а этот тупой буффон только и делал, что помогал тебе, разжигая огонь массовой истерии, выставляя себя настоящим предателем. Л’Калипса не избежал подозрений и оказался в опале, Морк стремительно терял авторитет, а подданные боялись все сильнее и сильнее. Ты преуспел.

– Ты действительно просчитал каждый мой шаг. Хотел бы я сказать то же самое о себе. Знаешь, эта подставная смерть во время крушения дирижабля… Я чуть с ума не сошел, когда решил, что ты погиб! Но потом начали поступать обрывки информации о том, что ты якобы жив. Я никак не мог отследить тебя, снимаю шляпу, прятаться ты умеешь.

– Увы, я допустил слишком много ошибок и вынужден был бежать из западни, в которую дал себя заманить. Я потерял столько талантливых служащих…

– Ну, у меня тоже не все шло так гладко. Как только Зинкара почувствовал твой запах, из верного пса он превратился в бешеного волка. Жажда отомстить лично тебе затмила все его патриотические порывы, и мне стало крайне сложно им управлять. Все те дела, которые действительно грозили тебе смертью, он устраивал сам без моего ведома, фанатично настроенный на свое собственное кровавое возмездие. А я уже не мог устранить «дефект механизма» на той стадии, слишком сильно мне нужен был этот идиот. Кименрия тоже со временем вышла из-под контроля. Ты не оставляешь никого равнодушным, Бриан, все тебя либо любят, либо ненавидят. С ней мы сошлись на том, что она будет помогать нам при условии, что ты останешься невредим. Она не была твоей половинкой, но испытывала к тебе нечто куда более сильное, чем простую симпатию. Когда она увидела тебя без ног, вся ее решимость мстить Мескии истаяла. Она закатывала мне истерики, угрожала, гнала прочь. Она не дала мне добить тана л’Файенфаса, а потом и вовсе сбежала. Да… как любовница она была великолепна, но как соратник сильно меня подвела. Надеюсь, ты не очень обиделся на меня за то, что я тоже припадал к этому щедрому источнику утешения?

– После того как я узнал о ее предательстве, ничто, касающееся Кименрии, более меня не тревожит. Судьба этой тани решена. Она заплатит за то, что изменила империи, предала слово л’Мориа. Я найду ее и казню. Так что теперь, даже если я узнаю, что она купалась в крови невинно убиенных сирот, это не вызовет во мне никаких новых чувств. Она труп и дышит в долг с того момента, как посмела сотворить такое…

– Забудь, все позади. Ну а впереди у тебя великое будущее! Мы сотрем все, что было до, и ты, мой мальчик, станешь новым первым Императором! Как тот, что основал эту старую, уже почти мертвую империю. И это еще не все! У меня есть, что предложить помимо власти! Ты оценишь…

– Зачем?

– Что зачем?

– Зачем ты это делаешь? Зачем ты прочишь мне императорский венец?

– Если ты уже догадался, кто я, ты должен был понять…

– О, я догадался. Умение искусно прятаться у нас в крови, не так ли? Ты могучий колдун, тебя даже Алфина боялась, я видел ее лицо, когда она пришла в мой дом после твоего визита. Она была в ужасе. Но ты и хитрец к тому же. Все знают репутацию Аррена л’Калипса, он магоборец! Неважно, простой ты аколит или уже маг Ковена, Голос Аррена превратит тебя в обычного смертного. Но кто знал, что он чувствует магию только в активном состоянии! Сам л’Калипса не афишировал эту свою слабость, продолжая внушать страх магическим преступникам Старкрара. Пока маг не творит магию, для Аррена он обычный человек. Поэтому ты был рядом с ним. Поэтому ты прикрывал его авторитетом, а когда я спросил у него, не маг ли ты, он сказал, что нет, ибо ты не использовал свои возможности рядом с ним. Он не мог знать… Ты использовал самый минимум – иллюзию, чтобы скрыть правду, и то, если Аррена не было рядом. А когда он появлялся, ты надевал очки. Идеальное прикрытие. Твое лицо показалось мне знакомым. Ведь я видел другое, так сильно похожее на твое. Сегодня я вновь увидел лицо Крогаса ди’Аншвара как наяву, и все стало на свои места. Когда я спросил тебя, не встречались ли мы раньше, ты не препятствовал моему Голосу, ты открыто и честно сказал, что нет, никогда. И это было правдой. Когда я направлялся к Яро Вольфельду, чтобы поговорить с ним в последний раз, ты облил меня вином, и я не учуял запаха гари, который люпс распространял весь вечер. Твое прикрытие оставалось идеальным, ведь я верил Аррену и своему Голосу, который уверял меня, что ты мне не враг. А теперь сними маску, тот, кто называет себя Рутоном л’Ваншаром!