Текст книги "Хлеб по водам"

– Знаешь, надо написать ей хорошее, вразумительное письмо, – сказала Лесли. – Чтобы она наконец поняла: мы не собираемся проводить каникулы без нее. Это чистый эгоизм с ее стороны – портить нам праздники под каким-то дурацким предлогом.

– Уверен, она поймет и приедет, – заметил Стрэнд.

Машина подкатила к дому, и Стрэнд увидел свет в окнах на втором этаже. Было уже половина одиннадцатого, и мальчикам полагалось выключить его, но он подумал, что они собрались и обмениваются впечатлениями о проведенных каникулах. Он вышел из машины и направился к дому, следом шел шофер с сумками. И едва успел подняться на крыльцо, как дверь резко распахнулась и навстречу ему выбежал мальчик. Босой и в пижаме, он сломя голову бросился вниз по ступенькам, едва не сбив его с ног. Не успел Стрэнд опомниться, как дверь снова распахнулась, следом вылетел еще один мальчишка и кинулся вдогонку за первым. Второго Стрэнд узнал. Это был Ромеро, в джинсах и свитере. Ни один из учеников не издал ни звука. Но в свете лампы, что висела над дверью, Стрэнд заметил в руках у Ромеро нож.

– Прекратите! – крикнул он. – Прекратите сию же минуту!

– О Боже! – вскрикнула Лесли.

Однако мальчишки и не думали останавливаться. Первый, куда крупнее Ромеро, метнулся за дерево, спрятался там, потом метнулся вправо. Ромеро, бежавший бесшумно и быстро, нагнал его, прыгнул на спину, и оба они кубарем покатились по земле. Ромеро оседлал противника, уселся ему на грудь. Стрэнд подбежал к ним и успел перехватить руку Ромеро с маленьким ножом, которую тот уже занес для удара.

– Ты что, совсем сбесился? – Стрэнд выкручивал мальчишке запястье, ощущая, какое оно тоненькое и одновременно сильное, точно кабель под током. – Ромеро! Брось нож! Сейчас же!

Похоже, услышав собственное имя, Ромеро пришел в себя. Он бросил нож на землю, обернулся и взглянул на Стрэнда.

– Ладно, – сказал он. Голос звучал на удивление спокойно. – Все!.. – И он поднялся на ноги.

Только тут Стрэнд заметил, что второй мальчик до сих пор валяется на земле и громко, во весь голос рыдает. И что это не кто иной, как Тедди Хитц. Все лицо у него было в крови. Кровь продолжала хлестать из глубокой раны на щеке.

– Лесли! – стараясь говорить как можно спокойнее, окликнул жену Стрэнд. – Сходи и позвони, вызови врача. А потом пойди к мистеру Бэбкоку и скажи – пусть идет сюда, и как можно быстрее. Хитц ранен.

– Мало ему досталось, – проворчал Ромеро.

– А ты заткнись! – рявкнул Стрэнд. Его жена уже входила в дом. – Водитель! – обратился он к шоферу, так и застывшему у двери с сумками в руках. – Вы мне не поможете? – Он опустился на колени возле Хитца, рыдания которого начали стихать. – Ничего страшного, Хитц, потерпи. Нож он бросил, так что не бойся. – Стрэнд достал носовой платок и приложил к порезу на щеке Хитца. – Можешь немного подержать сам?

Хитц кивнул и прижал руку с платком к щеке.

– Святый Боже! – пробормотал водитель, подойдя к ним. – Что ж тут такое творится?..

– Просто я преподал хороший урок этому сукину сыну, – сказал Ромеро. Только теперь Стрэнд увидел, что у него лицо тоже в крови. Мальчик говорил с трудом – разбитые губы распухли.

– Довольно, Ромеро, – сказал Стрэнд и обратился к Хитцу: – Подняться и идти сможешь?

Хитц снова кивнул и сел. Слава тебе Господи, подумал Стрэнд. Ведь Хитц весил по меньшей мере двести фунтов, а водитель был маленьким пожилым человеком, и он сомневался, что они даже вдвоем смогли бы дотащить Хитца хотя бы до двери.

– Madre! – с отвращением произнес Ромеро. – Какая-то гребаная царапина, а столько шума! Будто убийство произошло.

– А ты помолчи, – сказал Стрэнд и, взяв Хитца за руку, помог ему подняться. – И советую тебе хорошенько подумать, Ромеро. Скоро тебе придется отвечать на множество вопросов.

– Мне нужен адвокат, – заявил Ромеро. – Я имею право на адвоката!

Стрэнд едва сдержал смех, потом сказал Хитцу:

– Обопрись на меня и пойдем потихоньку.

Адвокат, это надо же, подумал он. Очевидно, в квартале, где вырос Ромеро, даже десятилетние ребятишки знали о существовании адвокатов.

Ромеро круто развернулся и быстро зашагал в дом. Он включил свет в общей комнате, уселся на стол и, болтая ногами, стал наблюдать за тем, как Стрэнд с водителем вводят в комнату неуверенно ступающего Хитца.

– А теперь приляг, – сказал мальчику Стрэнд, – и старайся держать голову повыше. – Платок, прижатый к щеке, насквозь пропитался кровью.

Он помог Хитцу улечься на старенькую кушетку и положить голову на валик в изголовье.

– Миссис Стрэнд пошла вызывать врача, – сказал он. – Все будет нормально, я уверен в этом. – Затем обернулся к водителю, который стоял посреди комнаты, удрученно качая головой и бормоча:

– Вот чертовы ребятишки, вот сукины дети…

– Можете ехать, – сказал ему Стрэнд. – Все под контролем. А вам до города еще добираться и добираться – путь неблизкий. – Ему хотелось избавиться от этого человека. Чем меньше людей будут вовлечены в скандал, тем лучше. И он порадовался тому, что Хейзен отпустил Конроя. Даже трудно представить, какую историю рассказал бы Конрой своему боссу, если бы оказался в этот момент здесь.

– Ладно, я поехал, – согласился водитель. – Нет никакой охоты торчать здесь всю ночь, после того как приедет полиция.

Полиция… Стрэнд об этом как-то не подумал.

– Вот, держите, вам это может пригодиться. – Водитель протянул ему нож. Это был армейский шведский ножик, на лезвии виднелись пятна крови. – Подобрал там, на улице… Есть просьба: если можно, не называйте моего имени. Не хочу впутываться в эту историю – выступать в суде, где адвокаты будут спрашивать, зачем мне понадобилось тащиться ночью в такую даль, аж до самого Коннектикута. И без того в Нью-Йорке с полицией полно проблем.

– Спасибо, – сказал Стрэнд и взял у него нож. Лезвие было маленькое, около трех дюймов в длину. Не слишком похоже на оружие, но по щеке Хитца сквозь промокший платок продолжала течь кровь.

– Твой? – спросил он Ромеро, когда водитель вышел.

– А кто его знает… – Ромеро пожал плечами и злобно усмехнулся.

Впервые за все это время Стрэнд пристально вгляделся в его лицо в свете неоновой лампы. Губы у Ромеро были в синяках и распухли. Над правым глазом тоже набухал синяк, и ему приходилось щуриться, чтобы что-то увидеть.

– Да такой ножик можно купить в любой скобяной лавке, – сказал Ромеро. – Каждый человек может купить, они их продают миллионами. У меня был такой, когда мне еще и десяти не исполнилось. Никогда не выходил из дома без него, так советовали по телевизору.

– Послушай, Ромеро, – стараясь говорить как можно спокойнее, начал Стрэнд. – У тебя серьезные неприятности. И я хочу помочь тебе. Ты должен в это верить, поскольку, боюсь, тебе понадобится вся помощь, которую только можно получить. Расскажи мне, как все произошло. Пока не приехал врач и пока мистер Бэбкок не вызвал полицию.

Ромеро глубоко вздохнул и перестал болтать ногами.

– Он меня избил. Я зашел к нему в комнату по личному делу, а он начал меня избивать. Он весит на добрых шестьдесят фунтов больше, вот я и решил, что нам надо выяснить отношения на более равных условиях. – Он снова ухмыльнулся; разбитые губы и лицо болезненно искривились.

– А что за личное дело там у тебя было?

– Личное, – лаконично ответил Ромеро.

– Он обвинил меня в том, что я украл у него деньги, – сказал Хитц. Его пижама в кричащую полоску была забрызгана кровью. – Я не позволю какой-то подлой жалкой твари безнаказанно обвинять меня в таких вещах!

– Какие еще деньги? – спросил Стрэнд, переводя взгляд с одного мальчика на другого.

– Это мои деньги, – сказал Ромеро. – И еще письма. Он взломал мою железную шкатулку, вытащил оттуда деньги и письма.

В комнату вбежала Лесли.

– Аллен, – сказала она, – доктор и мистер Бэбкок сейчас будут. – Затем взглянула на залитого кровью мальчика, лежавшего на кушетке, на изуродованное лицо Ромеро, на Стрэнда, который все еще держал нож в руке. – О нет, это уже слишком… – пробормотала она, повернулась и выбежала из комнаты.

– Что это были за письма? – спросил Стрэнд.

– Личные письма, – ответил Ромеро. – От одной приятельницы. И я не позволю кому попало читать мои личные письма! Особенно такому дерьму, как этот Хитц!..

– Я этих твоих писем и в глаза не видел, – сказал Хитц.

– Врешь, тварь! – взвизгнул Ромеро. Стрэнд быстро обошел стол, на котором он сидел, чтобы преградить путь к кушетке. Но Ромеро и не подумал слезать со стола. – Ты читал и смеялся над ними, когда я зашел к тебе в комнату. Ты их читал, гад! Ромео-Ромеро – так ты меня назвал, толстый мешок с дерьмом!

– Замолчи, – сказал Стрэнд.

– Да не видел я никаких писем, – заныл Хитц. – Я вообще не понимаю, о чем речь.

– Ладно, – сказал Стрэнд, – забудем на время о письмах. Сколько денег у тебя было, Ромеро?

– Триста семьдесят пять долларов, – ответил тот.

– Что? – удивился Стрэнд. – Сколько?

– Триста семьдесят пять.

– Откуда у тебя такие деньги?

– Мне нужен адвокат, – сказал Ромеро.

– Я вам скажу откуда, мистер Стрэнд, – сказал Хитц. – Он устроил у себя в комнате игорный дом. Два-три раза в неделю там по ночам идет игра. Все ребята говорят, он использует поддельные игральные кости, чтобы падали на нужную сторону. И Роллинз тоже в деле. Латинос и ниггер. Вот в какой школе вам выпало работать, и я постараюсь сделать так, чтобы все об этом узнали. Мой отец работает в Вашингтоне, он большой человек, он знает там всех газетчиков. Не только в Вашингтоне, но и в Нью-Йорке…

– Тебе лучше помолчать, Хитц, – заметил Стрэнд, с презрением глядя на жирного, злобно лопочущего мальчишку. – Лучше держи рот закрытым, тогда и кровотечение прекратится. – Он вздохнул при мысли о том, как это ночное происшествие будет расписано в газетах и какой скандал поднимется на следующем заседании совета попечителей Данбери. – Скажи, Ромеро, вы с Роллинзом действительно играли по ночам?

– Роллинза оставьте в покое, – ответил Ромеро. – Он тут ни при чем – просто мой сосед по комнате, и все.

– А где сейчас Роллинз?

– Спит. Он ничего не знает о том, что произошло. Пришел усталый и сразу завалился спать.

– Так ты не рассказывал ему о том, что случилось?

– Да если б сказал, он бы пошел и просто удушил этого гада, Хитца, голыми руками. И его прямо на следующее утро вышибли бы отсюда под зад. И ни в какой бы колледж его потом уже не приняли, как бы он там ни играл в мяч. У него и без того полно проблем – только потому, что он черный. Не хочу, чтобы его вышибли из-за того, что он заступился за друга.

– Позволь мне задать еще один вопрос, Хесус, – сказал Стрэнд. – С чего ты решил, что Хитц взял твои деньги?

– Еще надо выяснить, были у него деньги или нет, – встрял Хитц. – Эта маленькая гнида достает меня с самых первых дней. Мне вообще не нравятся некоторые типы, которых теперь начали принимать в приличные школы. И я этого не скрываю. У нас свободная страна, и я могу говорить все, что хочу…

– Мне кажется, тебе лучше пока полежать спокойно, Хитц, – сказал Стрэнд, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее, и чувствуя, что это у него не очень получается. – Итак, Ромеро, почему ты решил, что именно Хитц взял твои деньги, а не кто-нибудь другой?

– Получил такую информацию.

– Что за информацию?

– Конфиденциальную.

– Кто тебе сказал?

– Я же говорю: информация конфиденциальная, – повторил Ромеро.

– Ты что же, нашел в комнате Хитца эти деньги? Или письма, о которых идет речь?

– Нет, – ответил Ромеро.

– Ясное дело, что нет, – вставил Хитц. – Потому как я ничего не брал. И никто другой ничего у него не брал. Этот парень просто взбесился, мистер Стрэнд. Он ненавидит весь мир, особенно белых. Учителя здесь трусливые, как кролики, но и они говорят, все в один голос, что лучше бы этот мерзавец сроду не слышал о такой школе, как Данбери.

– Ты поаккуратней выражайся, толстяк, – заметил Ромеро. – Иначе порежу другую щеку, а потом отпилю кусок задницы, на десерт.

Угроза напомнила Стрэнду о том, что он до сих пор держит в руке запятнанный кровью нож. Он сложил его, убрал лезвие и сунул в карман пальто.

– Ромеро, – сказал он, – ты только вредишь себе подобными разговорами…

В этот момент распахнулась дверь и в комнату вошли доктор Филипс и мистер Бэбкок. При виде сцены, представшей перед его глазами, Бэбкок замер на пороге.

– О Господи!.. – пробормотал он.

Доктор кивнул Стрэнду, затем с любопытством взглянул на Ромеро, подошел к Хитцу и сказал:

– Так, давайте посмотрим, что тут у нас. – Он отнял набухший от крови платок от щеки мальчика, бросил на пол и, близоруко щурясь, сквозь очки стал рассматривать голову Хитца. Потом слегка прикоснулся к раненой щеке. – Его надо отправить в лазарет. Придется промыть рану и наложить швы – немножко подштопать.

– Но это же больно! – простонал Хитц, и нижняя губа у него мелко задрожала.

– Ну конечно, больно, – согласился доктор Филипс. – В таких случаях всегда бывает больно. – Доктор был живой, подвижный и очень уверенный в себе человек, не привыкший сюсюкать с подростками. Затем он открыл сумку, достал большую нашлепку из марли и наложил на рану. Она тут же покраснела от крови. Доктор снял пальто. – Вот. Надень-ка это. Потом вставай, и я провожу тебя к машине.

– Не знаю, смогу ли я идти… Я потерял столько крови…

– Ерунда, – сказал доктор. – Давай-ка поднимайся. Ничего страшного с тобой не происходит. До свадьбы заживет.

Хитц оторвался от кушетки и сделал вид, что у него закружилась голова. Доктор помог ему надеть свое пальто и застегнул на все пуговицы. Ромеро, слегка склонив голову набок, наблюдал за ними сквозь полуопущенные веки. Темные глаза его смотрели мрачно.

– Может, ему морфию дать? – заметил он. – Чтоб он мог вынести эту совершенно нестерпимую боль?

– Ну довольно, молодой человек, – сказал мистер Бэбкок. И впервые за все время знакомства с ним Стрэнд уловил в голосе директора грозные нотки.

– А вам, Бэбкок, – сказал доктор Филипс, остановившись у дверей и придерживая Хитца за плечо, – я бы посоветовал вызвать полицию.

– Полицию… – с отвращением пробормотал Бэбкок. – О Бог мой!.. Вы думаете, это действительно необходимо?

– Да, если я хочу сохранить лицензию на занятия медицинской практикой, – ответил врач. – А вы – сохранить свою школу.

– Конечно, – кивнул Бэбкок. – Но дело в том… дело в том, что у нас никогда не случалось ничего подобного. Да, разумеется, я позвоню в полицию.

– И скажите им, пусть подъезжают прямо в лазарет. Встретимся и поговорим там. Уверен, они будут проводить расследование. А тем временем вы, молодой человек… – Тут он вдруг умолк и уставился на Ромеро. – А ваше лицо кажется мне знакомым. Вы ведь играете в футбольной команде, верно?

– Да, – сказал Ромеро. – И вы еще говорили, что я не смогу играть.

– И ваше имя?..

– Ромеро, – ответил мальчик.

– Считайте, что вы под домашним арестом. С остальными встретимся позже, в лазарете.

Доктор с Хитцем вышли, и на какое-то время в комнате воцарилась тишина. Стрэнд был рад, что не видит больше окровавленного лица Хитца. Бэбкок вздохнул и долго смотрел на кушетку, то поднимая очки, то спуская их на нос. Стрэнд заметил, что галстука на нем нет. Впервые он видел директора без галстука. Наверное, Бэбкок уже лежал в постели со своей толстушкой-женой, когда позвонила Лесли, и одевался второпях.

– Эту кушетку надо промыть, – сказал Бэбкок. – Она вся в крови. Что я должен сказать полиции? – В его голосе слышались беспомощные нотки. – Я и понятия не имею, что здесь произошло. Где тут телефон?

– Внизу, в подвальном помещении, есть платный телефон-автомат, – сказал Ромеро.

– Спасибо, – ответил Бэбкок и направился к лестнице, ведущей вниз, а потом вдруг остановился. – О Господи, – простонал он, похлопывая по карманам. – Я оставил деньги дома. Я уже спал и… Вы меня не выручите, Аллен?

Стрэнд запустил руку в карман. Там были только бумажные купюры.

– Мне очень жаль, но мелочи нет, – сказал он.

– Да в полицию можно бесплатно звонить, – подсказал Ромеро. Стрэнду показалось, что мальчишка получает удовольствие от этой сцены. – Вы только номер наберите, и через три минуты примчатся, с сиренами и мигалками.

– Но они же всех перебудят, – растерянно пробормотал Бэбкок. – А мне не хотелось бы…

– Я пойду к себе и позвоню оттуда, – вызвался Стрэнд.

– Да, и я ведь ничего не знаю о том, что здесь произошло, – жалобно пробормотал Бэбкок.

– Я вам потом расскажу, – сказал Стрэнд и двинулся по коридору. Вошел в гостиную. Лесли сидела за пианино, но не играла. Она обернулась, услышав, что Стрэнд входит в комнату.

– Ну что?

– Да ничего хорошего. Потом расскажу, сейчас нет времени. Нет, ничего серьезного, не волнуйся. – Он бы и сам хотел верить своим словам. – Я должен позвонить в полицию. – Он нашел номер в справочнике, лежавшем рядом с телефоном на маленьком столике, и набрал его. Ответил дежурный и представился. Лири. Сержант Лири.

– Сержант, – сказал Стрэнд, – вы не могли бы прислать кого-нибудь из ваших в школьный лазарет в Данбери? И если можно, поскорей.

– А что, собственно, произошло? – спросил сержант Лири.

– Тут была… э-э… небольшая стычка… спор между двумя мальчиками. И один из них был ранен и…

– «Скорая помощь» нужна?

– О нет, думаю, нет. Врач его уже осмотрел. Рана не слишком серьезная. Царапина. Вернее, порез. – Он откашлялся. – У одного из мальчиков был нож.

– В Данбери? – В голосе сержанта Лири прозвучало неподдельное изумление. Видимо, в кампусе и его окрестностях поножовщина была чем-то из ряда вон выходящим.

– Только что закончились каникулы, – сказал Стрэнд, чувствуя, что хоть как-то должен вступиться за честь школы. – Преподавателей на дежурстве не было. Так вы можете прислать кого-нибудь?

– Есть один свободный сотрудник, он подъедет. Так вы сказали – в лазарет?..

– Да.

– А в какой части кампуса он находится? Восточной? Западной?..

Стрэнд замешкался и никак не мог сообразить. Закрыл глаза и пытался вспомнить, над какой частью кампуса восходит солнце. Потом ответил:

– В восточной.

– Ясно, – сказал сержант Лири. – Надеюсь, преступник за решеткой?

Стрэнд снова замешкался и никак не мог связать слово «преступник» с событиями сегодняшней ночи. Потом вспомнил Ромеро.

– Да, – ответил он. – Преступника мы задержали.

Он повесил трубку и услышал смех Лесли.

– Ты прямо как детектив из кинофильма, – сказала она.

– Дорогая, – сказал Стрэнд, – думаю, тебе лучше не ждать меня, а прилечь отдохнуть. Сейчас я иду в лазарет вместе с Бэбкоком и Ромеро. Туда приедет полиция, и один Бог знает, сколько это продлится. Расскажу тебе все, когда вернусь.

– Преступник… – пробормотала Лесли. – Интересно знать, много ли еще преступников живет у нас в кампусе. Хотелось бы взглянуть на список бывших питомцев этого Данбери году, скажем, в двухтысячном и посмотреть, сколько из них сидит за решеткой.

– Мне очень жаль, дорогая, что тебя…

– Это не твоя вина, – быстро вставила Лесли. – Ступай, но постарайся не задерживаться слишком долго. Тебе рано вставать.

Он поцеловал ее и пошел обратно, в общую комнату. И услышал, как Лесли закрыла и заперла за ним дверь.

Глава 3

Придя в лазарет с Ромеро, Стрэнд и Бэбкок увидели, что врач уже промыл рану на щеке Хитца и делает ему обезболивающий укол, готовясь наложить швы. Хитц стонал и проливал слезы. Ромеро мрачно взирал на него, но не произносил ни слова. Сел в уголок на стул, достал пачку сигарет, закурил и принялся пускать дым колечками. Врач был слишком занят Хитцем, чтобы сразу увидеть это, но, как только заметил, сердито сверкнул глазами и сказал:

– Здесь не курят, молодой человек.

– Прошу прощения, – буркнул Ромеро и затушил сигарету. – И спасибо вам, док. Возможно, вы спасли меня тем самым от рака.

– Прибереги свои шуточки для полиции, – огрызнулся доктор Филипс и начал наполнять шприц раствором. Хитц с ужасом взирал на него. – Аллергией на пенициллин страдаете? – осведомился врач.

– Не знаю.

– Что ж, придется рискнуть. – Доктор припудрил рану каким-то белым порошком. – Щека еще не онемела, нет? – Пальцем в резиновой перчатке он ткнул Хитца в щеку, чуть повыше раны. – Вот так больно?

– Да вроде бы нет.

Быстрыми мелкими движениями иглы врач начал зашивать длинный порез. Стрэнд отвернулся и тут же почувствовал, что ему стыдно за такую сверхчувствительность – Ромеро с Бэбкоком наблюдали за всей этой операцией с явным интересом.

Как только доктор Филипс закончил и наложил поверх зашитой раны повязку, дверь отворилась и вошел полицейский. На его лице застыло недовольное выражение, точно его только что выдернули из постели.

– Сержант сказал, тут имело место преступление с нанесением тяжких телесных, – заявил он. – Конкретно: что и кого?

– Конкретно это я его порезал, – сказал Ромеро.

– Вы арестованы. И я обязан предупредить, что все сказанное вами может использоваться против вас и что вы имеете право на адвоката. – Пробубнил он все это сухой скороговоркой.

– Вот именно. Адвокат – это самое главное, – сказал Ромеро. – Случайно, не знаете какого-нибудь приличного адвоката? А то лично мне известен только один, проживает на Сто тридцать седьмой, в Нью-Йорке.

Полицейский не обратил на его слова ни малейшего внимания.

– Оружие изъято? – спросил он.

Стрэнд вытащил нож из кармана и протянул ему.

– Спасибо, – сказал полицейский. – Пригодится в качестве вещдока. Вы уже закончили, док?

– Да, – ответил врач, стягивая резиновые перчатки.

– Тебя придется отвезти в участок, парень, – сказал полицейский. – Давай сюда лапы.

Ромеро улыбнулся и протянул руки.

– Боитесь, что я наброшусь на вас в машине, офицер?

– Тебе инкриминируется нападение с нанесением тяжких телесных. С применением оружия, – сказал полицейский. – Так что советую настроиться на серьезный лад.

– А юношеский размер имеется? – спросил Ромеро, глядя, как полицейский достает наручники.

– Вы считаете это совершенно необходимым, офицер? – спросил Бэбкок. – Уверен, он будет вести себя…

– СОП, сэр, – ответил полицейский. – Стандартная оперативная процедура. Так предписывает инструкция.

– О, инструкция… – уважительно протянул Бэбкок и испустил очередной тяжкий вздох.

– Пошли, парень. – Полицейский дернул за наручники, и Ромеро поднялся со стула.

– Я вам нужен? – осведомился у офицера доктор Филипс.

– Вы были свидетелем нападения?

Доктор отрицательно покачал головой.

– О’кей. Тогда пока нет. Может, придется вызвать вас позже, чтобы описали характер раны.

Придерживая Ромеро за локоть, полицейский двинулся к двери. За ними потянулись Бэбкок, Стрэнд и Хитц, по лицу которого все еще катились слезы.

– Ромеро, – сказал доктор, – советую отныне ограничить физические упражнения футболом.

– Сейчас подгоню свою машину, офицер, – сказал Бэбкок. – Встретимся в участке.

Они наблюдали за тем, как полицейский затолкал Ромеро в патрульную машину и захлопнул дверцу. Между передним и задним сиденьями находилась металлическая решетка, и Ромеро напоминал маленького зверька в клетке. Полицейский уселся за руль и отъехал. Бэбкок вздохнул.

– Пойду за машиной, – сказал он. – Вернусь через минуту. Не думаю, что Хитцу стоит ехать с нами, в его состоянии… – И он зашагал через лужайку к своему дому.

Стрэнд остался с Хитцем.

– Перестань плакать, – сказал он. Мальчишка начинал его раздражать.

– Да он меня чуть не убил! – всхлипнул Хитц. – Точно бы убил, если б вы не подоспели на помощь.

– Если б он действительно собирался тебя убить, – заметил Стрэнд, – то наверняка воспользовался бы более надежным оружием, а не карманным ножичком с лезвием длиной в два с половиной дюйма.

– Небось не говорили бы, что этот маленький ножичек такой уж безобидный, если б он набросился на вас или вашу жену. Или эту вашу дочку-воображалу, которая приезжала на матч, – пробормотал Хитц, громко сморкаясь и вытирая нос тыльной стороной ладони. – Небось тогда тоже начали бы орать. И просить, чтобы общество защитило вас от грязных латиносов и ниггеров.

– Кажется, мы с тобой говорим на совершенно разных языках, – сказал Стрэнд. Его так и подмывало затащить этого жирного мальчишку в укромный уголок и врезать ему как следует.

– Я вам вот что скажу, – не унимался Хитц. – Советую убрать этого ублюдка куда подальше, иначе в дело вмешается мой отец и…

– Не думаю, что судья испугается твоего отца, – ответил Стрэнд. – Ты лучше вот что скажи мне, Хитц: ты правда взял у него деньги и письма?

– В глаза не видел и не трогал. Вообще первый раз о них слышу. Хотите проверить – пожалуйста. Идите ко мне в комнату и обыщите. И сами увидите, что я говорю правду. Он ворвался в комнату и начал орать. Я даже не понял, с чего это он так завелся. Знаю, он ваш любимчик, вы считаете его необыкновенно умным, настоящим гением из гетто. Да все наши ребята уже давно его раскусили! Знаете, как его здесь прозвали? Йо-йо, Мальчик из Джунглей!.. Великий Эксперимент! Пытаетесь превратить детеныша гориллы в человека. Видите, чем он обернулся, этот ваш эксперимент? А, мистер Стрэнд? – Голос Хитца звучал визгливо и пронзительно. – А кто за него платит? Я! Если хотите экспериментировать и дальше, играть во все эти игры, советую подыскать для этого другое место!

– Я не нуждаюсь в твоих советах, – сказал Стрэнд. – Я сожалею о случившемся. Мне также очень жаль, что ты пострадал. Но не настолько жаль, чтобы стоять здесь и продолжать выслушивать весь этот бред. И мой тебе совет – веди себя тихо и подготовься к тому, что будешь говорить в полиции. Причем рекомендую обойтись без подобных философских рассуждений.

– Он мог убить меня, – пробормотал Хитц, нажимая на последнее слово.

Тут в глаза им ударил свет фар – это Бэбкок подкатил на своей машине. Хитц влез на заднее сиденье, Стрэнд уселся рядом с директором.

Приехав в полицейский участок, они увидели, что Ромеро, уже без наручников, стоит перед столом, за которым расположился сержант. Тут же находился и молодой полицейский, который привез его.

– Ничего говорить не буду, пока мне не предоставят адвоката, – продолжал гнуть свое Ромеро. – Даже имени своего не назову.

– Оно нам уже известно, – терпеливо заметил сержант.

– Вот он, настоящий преступник! – Ромеро указал на Хитца. – Он вор. Я требую, чтобы ему предъявили обвинение в похищении крупной суммы денег.

– И до этого тоже доберемся, всему свое время, – столь же невозмутимо заметил сержант. – Вы имеете право сделать один телефонный звонок. Можете позвонить своему адвокату, если таковой у вас имеется.

– Я не могу позволить себе адвоката. Этот сукин сын украл у меня все деньги. При мне всего шесть долларов. Может, подскажете, где среди ночи найти адвоката за несчастные шесть баксов, а?..

Сержант играл с карманным ножом, что лежал перед ним на столе. То раскрывал его, то снова закрывал с громким щелчком.

– Ладно, завтра утром раздобудем вам бесплатного адвоката. А пока что, Джек, – обратился он к младшему полицейскому, – запри его в камере. Пусть посидит. А эти три джентльмена расскажут мне все, что там произошло.

– Идем, дружок. – Полицейский ухватил Ромеро за руку и потащил в глубь помещения, где, как разглядел Стрэнд, находились две камеры. Обе пустовали.

– А теперь вам слово, молодой человек, – обратился сержант к Хитцу. – Давайте, рассказывайте все с самого начала…

Было уже почти три часа ночи, когда сержант закончил их допрашивать. Он заставлял повторять показания снова и снова и записывал ответы на специальном бланке, который достал из картотеки.

– Что ж, джентльмены, благодарю вас и доброй вам ночи, – сказал он наконец. – Теперь можете идти. Завтра утром в суде состоится слушание. Мальчик предстанет перед судьей, и ему назначат общественного защитника.

– Я привезу нашего школьного юриста, – сказал мистер Бэбкок. – И нельзя ли сейчас забрать его назад, в школу? Ведь совсем не обязательно держать мальчика за решеткой. Под мою ответственность, а?.. Я обещаю доставить его утром сюда.

– Боюсь, ничем не могу помочь вам, сэр, – ответил сержант. – Освободить его можно только по решению суда. И вот что, Джек, – обратился он к молодому полицейскому, – проводите Хитца до школы и обыщите его комнату. И я был бы очень рад, джентльмены, если бы вы оба присутствовали при этом обыске. Ты уж извини, Хитц, но мы просто обязаны проверить, имеет ли Ромеро какое-либо основание для обвинения. Ну и, разумеется, ты можешь отказаться и не пустить полисмена в свою комнату. Тогда мы приедем с ордером. Но до утра его не получить. Если ты откажешься, придется и тебя задержать здесь на всю ночь.

Стрэнду показалось, что в глазах сержанта Лири блеснул при этих словах злорадный огонек. И еще он заметил, что ему явно не понравилась плаксивая и жалостная версия событий, изложенная на допросе Хитцем. Бесконечные ссылки на могущественного отца в Вашингтоне тоже, похоже, не произвели должного впечатления.

– Хотите обыскать мою комнату – пожалуйста! – громко заявил Хитц. – И меня тоже можете обыскать. В любое время, когда пожелаете. Мне нечего скрывать. – И он принялся выворачивать карманы, откуда посыпались мелочь и бумажные купюры, а потом с наглой и торжествующей ухмылкой достал бумажник и шлепнул его на стол.

– Прекрасно, – сказал сержант, когда Хитц закончил эту демонстрацию. – Можешь забрать свои деньги. Я напечатаю все ваши показания, а утром вы их подпишете.

Хитц уселся в полицейскую машину, Стрэнд с Бэбкоком поехали за ними следом.

– Что за жуткая выдалась ночь, – устало пробормотал сидевший за рулем Бэбкок. – Прежде ничего подобного в Данбери никогда не случалось. Нет, стычки между мальчиками и мелкое воровство, конечно, имели место… Но чтобы применялось оружие… – Он пожал плечами. – Это просто счастье, что вы с женой подоспели вовремя. Иначе один Бог знает, чем бы все могло закончиться. Надеюсь, Лесли не слишком огорчилась? Впрочем, должен заметить, она говорила на удивление спокойно, когда позвонила мне домой.

– Она умеет держаться в сложных ситуациях, – сказал Стрэнд.

– Ну а что вы вообще думаете об этом деле? О том, кто прав и кто виноват? – спросил Бэбкок. – Оставим пока нож. Хотя лично я ни за какие блага мира не смогу простить мальчика, поднявшего оружие на своего школьного товарища. Но что, как вы думаете, стало причиной? Некое роковое недоразумение или что-то еще? Ромеро сказал вам, почему он подумал, что именно Хитц взял у него деньги? Вы его спрашивали?

– Спрашивал, – ответил Стрэнд.

– Ну и что он сказал?

– Сказал, что это конфиденциальная информация. А уж что это значит, представления не имею.

– Вы, должно быть, страшно разочарованы, – заметил Бэбкок. – Ведь Ромеро успевал очень хорошо.

– Да не то чтобы разочарован… – пробормотал Стрэнд. – Скорее, чувствую себя виноватым. Очень виноватым. Боюсь, что в данном случае чувства взяли верх над разумом. Его место на улице, а не в школе, подобной этой… И я спутал врожденный интеллект с цивилизованным поведением.