Текст книги "Всадники постапокалипсиса. Сын Луны. Книга 2"

Свободные

«Свобода – есть ничто, и одновременно все…»

Итак, Нелли и Дарий благополучно избежали поимки орденом. Они покинули город Сузы и двигались на север посреди примыкающих к городу виноградных полей, простирающихся почти до горизонта. Сгущались сумерки, но останавливаться парочка не планировала, тем более они были не одни. Воительница продолжала притворяться нянькой Дария, то есть – Елисея.

Новые знакомые были любознательны, а свет их душ удивлял, привыкшую к жестокости и грубости южан ордынку. Они, как дети восхищались красотой заката, вдыхали аромат цветов, слушали щебетание птиц. Музыканты часто хлопали друг друга по плечу и вечно улыбались. В общем вели себя так, как никто из прежних знакомых Нелли, разве что немного напоминали слепого охотника Илия. Эта мысль заставляла ее еще больше не доверять им, но пока судьба Нелли и Дария зависела от этих странных людей, поэтому приходилось смиряться. Кругом разъезжали волкодавы, которые, будто не замечали бродячих музыкантов, что было на руку беглецам. Выйдя из города, они встретили два патруля, которые проехали мимо, даже не приглядываясь к Нелли и Дарию. Очень многие знали Мустафу и доверяли ему и его команде, кто бы не входил в ее число.

Ордынку мучил вопрос, который она боялась озвучить, чтобы не навлечь на себя подозрения. Казалось Мустафу мало волновали ее недоверчивые взгляды. Он усмехался своими белоснежными зубами и часто поправлял свой узел из дредов, напоминающий катушку с веревками. Спустя пару часов наступила кромешная темнота и идти стало невозможно. Дорога стала совсем плохой. Музыканты решили зайти вглубь одного из заброшенных виноградников. Там они без опаски развели костер. Их хохот пугал Нелли, она начала думать о том, будто их заводят в ловушку. Однако спокойствие спутников удивляло ее. Их внешность совсем не была воинственной. Мустафа был худощав и довольно высок для вавилонянина. Айза, играющая на барабанах и подпевающая ему в песнях, была миниатюрной, но очень красивой девушкой. Она постоянно пританцовывала, даже когда это казалось неуместным и ее движения очаровывали окружающих. Карлик Гамлиэль был тот еще молчун. За весь вечер он не произнес ни слова.

Айза собрала в окрестностях ничейный виноград. Гамлиэль вынул из сумки лепешки, и все расселись вокруг огня. Нелли и Дарий оставили белок в Сузах, потому остались вовсе без припасов. Показывать навыки охотника при незнакомцах в подобной ситуации – Нелли опасалась. Это вовсе не беспокоило музыкантов. На удивление они получали особое удовольствие – безвозмездно отдавая свое.

Дарий не разделял недоверия наставницы. Он уселся с комфортом у костра и воспринимал новую компанию как родной караван. Он смеялся над остроумными шутками Айзы. К зависти Нелли, новым знакомцам он доверял больше, чем ей.

Наконец Мустафа оглянулся на Нелли, глубоко посмотрел в ее глаза и сказал:

– Я не хочу, чтобы между нами были, какие-то недомолвки, сестрица. Смешно видеть, когда воинственная ордынка боится музыканта, никогда не держащего в руках оружия. – последнее утверждение развеселило его самого и он расхохотался на всю округу. Его смех чистый, как горный воздух, а улыбка ярче солнца.

Нелли не ожидала, что ее раскусили и, как ни странно, не сдали волкодавам. Мустафа застал ее врасплох, но казалось его вовсе не волновала эта моральная победа. Нелли пыталась понять: что движет этим человеком? Деньги? Слава? Но глядя на то, как живут эти музыканты, не скажешь, что они стремятся к этим низменным желаниям. Ордынка все равно оставалась настороже.

– Я догадался, что вас ищут волкодавы. – добавил певец.

– Почему? Почему вы не сдали нас? – дрожащим от непонимания голосом взывала Нелли.

– Мы знаем, что такое лишение и боль. Мы против насилия, потому выбираем мир и равновесие с собой и природой.

– Это странно, как вам удалось выжить с такими представлениями о жизни?

– Сразу и не объяснить, возможно ты когда-нибудь увидишь. – добавила Айза.

– С нами вы в безопасности. Мы с радостью разделим с вами хлеб и крышу. Только мяса не ешьте при нас. Вы можете пойти своей дорогой, когда пожелаете…

А кто бы посмел остановить ордынку, защищающую своего волчонка? Больше музыканты не удручали ее разговорами. Нелли следила за общением музыкантов между собой, но они делали вид, будто не замечали ее пристального взора.

– И как тебе наши спутники? – полюбопытствовал юноша.

– Загадочные, шакал их побери! Странные, насколько это возможно. Я навидалась удивительных людей за последние месяцы, но эти чуднее всех. Надо присматривать за ними…

– Ты как всегда подозрительна ко всем. – ворчливо заключил подросток и лег, укрывшись одеялом.

– Поживешь с мое – поймешь.

– Я чувствую, что, глядя на тебя, я скоро точно никому не смогу доверять.

Дарий уснул быстро. Плотно набитый желудок, как известно, способствует отличному отдыху. Воительница сражалась с усталостью, как только могла. Ее недоверчивость перечила наблюдениям. Но, все-таки, измотанная, она не смогла препятствовать сокрушительной усталости, и отключилась.

Когда Нелли открыла глаза, первое, что пришло ей в голову: где Дарий? Она подскочила, как ужаленная. Айза собирала вещи, пока Гамли жарил лепешки на огне. Мустафы и Дария нигде не было. Девушка видела обеспокоенность ордынки, и поспешила успокоить ее:

– Сестра, они пошли к реке за водой.

Нелли без благодарности направилась в сторону, указанную смазливой вавилонянкой. Действительно запах парня она улавливала в этом направлении, а две пары следов лишь подтверждали это. Наконец увидела деревья, которые раскинули свои ветви над небольшой речушкой, примыкающей к реке Тинк. На всякий случай, охотница держалась за рукоять своего меча. Спустившись с небольшого склона, она оказалась скрыта от глаз Дария и Мустафы. Они беседовали, не заметив приближение ордынки. Все в порядке – это была просто беседа…

– Она дорожит тобой, как собственным сыном. – утвердительно заявил Мустафа.

– Я знаю. – почти огрызнулся парень, – Это меня и бесит. Она считает, что заменила мне мать, но это не так. Никто не заменит мою маму!

– Думаешь она перебирает?

– Конечно! Она навязывает мне свои понятия…

Дарий взял гальку и с силой швырнул в реку. Камень проскочил по поверхности воды, несколько раз ударяясь о ее гладь, затем шлепнувшись пошел ко дну. Мустафа скрестил руки в размышлении. Нелли хотела остановить доверчивую болтливость подопечного, но ей было любопытно, что он может рассказать такого музыканту, чего не хочет говорить ей?

– А может это не так плохо? – спросил Мустафа, – У тебя есть человек, который о тебе заботиться.

– А она меня спросила? Может я не хочу этого…

– Дарий, я еще под столом бегал, когда мои родители умерли. У меня не было никого, кто обо мне мог позаботиться. Я не умел охотиться, не мог работать. Однажды я был так голоден, что решился на кражу. Я шел мимо лотков. Увидел жареную курицу, схватил ее и умчался. Продавец быстро поднял шум и за мной погналась стража. Я понимал, что меня поймают и меня ждет порка. Желудок настолько сильно урчал, что я набегу ел курицу не пережевывая. Когда меня поймали, в руках остались только кости. Никто обо мне не заботился до того момента, как я оказался в тюрьме в свои восемь лет. Там я познакомился со стариком, который сжалился надо мной и научил петь. Он сказал, что если я научусь хорошо петь, то никогда не буду голодать. Я так и сделал. Теперь меня кормит мой голос. Не отвергай своего учителя, Дарий. Она желает тебе добра.

– Удивительная история… – округлил глаза юноша.

– Что еще беспокоит твое сердце, братишка? – Мустафа был очень догадлив.

После такого рассказа, юноша не смог больше сопротивляться новому другу, а именно так он уже чувствовал, потому и рассказал:

– В Вавилоне осталась девушка – Айше. Она в руках бандита Амалика, и я боюсь, что он ей навредит. А я ничего не могу с этим поделать…

– А Нелли знает об этом?

– Нет. Я не вижу смысла ей об этом говорить. Она не согласиться ее спасать. А у меня не хватит сил. Я не воин, как она. Я всего лишь подросток, который не знает кто он и куда ему идти? Я просто плыву по течению.

– Иногда не стоит сопротивляться реке. Всякий камень, какой бы сильный он ни был – утонет. Твои мысли тянут тебя ко дну, а уже тонущий – плыть не может.

Мустафа подобрал с земли опавший лист и положил его на воду. Течение понесло его вниз, постепенно отдаляя от стоящих людей на берегу.

– Посмотри на ничтожный листок в воде. Он не сражается, но плывет туда, куда вода несет его. Учение, будто река. Не сопротивляйся учителю, иначе утонешь. Она прожила больше тебя и многое знает. Вы из одного народа, и скорее всего вы последние из Орды. Если ты будешь разбрасываться близкими людьми, то в конце останешься совершенно один.

– Откуда ты знаешь? – обомлел от страха Дарий, – Она тебе это рассказала? Такая доверчивость не похожа на нее…

– Нет, просто я вижу в вас много сходства: рост, форма и черты лица, но особенно приметны ваши серые глаза. Иногда мне кажется, будто они отливают синим оттенком. Я такого никогда не видел, а видел я достаточно серых и голубых глаз. Почти год жил среди секванов и карнаутов.

Дарий наклонился над водой и стал рассматривать свои глаза. Он знал, что они не такие, как карие глаза вавилонцев, но слова Мустафы произвели на него необычный эффект. Теперь юноша задумался о своем происхождении куда более глубже, чем обычно.

Нелли устала подслушивать. Она вынула из кармана на поясе амулет Акеллы, который был все еще ущербно неполным. На нем висело лишь несколько бусин и шарообразный камень. Речь Мустафы была мудра, как слова шамана и сильна, как воинский клич.

Дарий порыскал в траве и выдернул оттуда чеснок. Освободив зубчики, он раздавил их, намазал тело и одежду. Мустафа с вопросом в глазах смотрел на этот поступок юноши, для которого это стало каждодневным ритуалом. Дарий ответил:

– Псы волкодавов знают запах ордынцев, я должен скрывать свой. Нелли говорит, чтобы я постоянно менял травы, иначе собаки выследят меня.

Певец похвально кивнул. По щеке ордынки потекла слеза – Дарий все же какие-то уроки усваивает. Она покинула наблюдательный пункт и скрылась в виноградниках, не решившись показаться обоим на глаза. Она переваривала услышанное. Неужели Дарий обвиняет ее в чрезмерной заботе? Она приплыла за ним, рискуя собой… А бедняжка Айше осталась в руках подлеца Амалика. И Нелли не может ничего с этим поделать. Она связана клятвой защищать наследника во чтобы-то не стало. Ей нельзя рисковать целью своей жизни. Она ступила на путь, с которого не свернуть.

– Так Неллитаф, надо собрать себя в руки. – успокаивалась она, потрепав себя за волосы. – Ничего не важно, кроме Сына Луны, ни жизнь, ни смерть; ни свобода, ни рабство. Я иду среди степей.

Ордынка заметила, как сильно отрасли ее волосы. Непозволительно оставлять их такими. Она взяла нож и натренированной рукой срезала их под корень. Провела ладонью по голове – вновь лысая…

Когда Дарий вернулся в лагерь. Нелли ждала его, держа в руках лук.

– Я готов – ответил юноша, сам не веря в свои слова.

– Отлично, волчонок. Каждый ордынец – охотник, а охотник обязан уметь стрелять из лука. – заявила она.

Подросток не стал сопротивляться. Нелли указала пальцем на намеченную ей цель, затем вынула стрелу и натянув тетиву – пронзила виноградную ветвь так, что кисть с ягодами рухнула наземь.

– Помни, что стрела летит не по прямой и ты должен целиться немного выше, чтобы попасть в мишень. Не держи тетиву натянутой слишком долго. Локоть должен располагаться параллельно стреле. Вот так.

Дарий встал ровно. Нелли поправила его стойку. Юноша натянул лук, но недостаточно хорошо, его руки дрожали, а дыхание прерывисто содрогалось. Стрела, вылетев, вонзилась в землю, едва пролетев несколько шагов.

Видя, что парень не очень удобно себя чувствует, она сказала:

– Твои мышцы не привыкли к этому. Учись доставать стрелу, накладывать ее на тетиву и, натягивая лук, целится в выбранную точку. Делай, так, пока я не скажу – хватит. И, волчонок, поаккуратнее с оружием… – улыбнулась кочевница.

Дария такая перспектива не очень радовала, но он уступил. Уж очень убедительно говорил Мустафа. Теперь к обучению бою на палках добавились еще и тренировки по стрельбе.

С того дня, каждое утро Дарий добросовестно упражнялся с луком. Днем они путешествовали. По вечерам получал новые синяки в борьбе с наставницей. Ночью юноша слушал очередную историю про Сына Луны и Орду.

– Когда первый Акелла подрос, то к нему примкнули люди из разных племен. Он учил их охотиться и выживать. Однажды между его последователями случилась распря и Сын Луны понял, что его народу нужны законы, по которым они смогут решать свои споры. Он ввел закон в основу которого вложил притчи и истории. И каждый новый Акелла добавлял к законам новые притчи, чтобы с юных лет каждый ордынец знал волю Сына Луны и его Матери.

– Что значит каждый новый Акелла!? – спросил Дарий.

– Акелла – это Сын Луны. Он воплощенное божество Орды. Всякий раз, когда умирает Акелла, ему на смену приходит наследник, рожденный в момент смерти предыдущего носителя духа Великого Вожака. Имя нового избранника поют сами волки, язык которых понимает только Слышащая. И вот девять аватаров носили в себе дух Вожака и настал черед десятого. – многозначительный взгляд Нелли смотрел прямо в глаза Дария. В этот момент она сама искала ответ на свой вопрос – он ли это?

– А кто теперь избранный? – полюбопытствовал Дарий.

– Мы скоро узнаем…

Нелли поднялась и подошла к костру. Истории, которые она передавала Дарию, она рассказывала в отдалении от музыкантов, храня тайны своего народа от чужих ушей.

Теперь она усилила тренировки. Подниматься они стали раньше. Когда солнце лишь показывало первый луч, она уже заставляла Дария бегать, отжиматься, приседать и делать прочие изнурительные упражнения.

Они возвращались в лагерь, когда их спутники были готовы ступить на дорогу, быстро завтракали и отправлялись в долгий путь. Когда же их спутники устраивались на ночлег, ордынка вновь вела Дария на тренировки, и возвращались они лишь тогда, когда все крепко спали. Юноша даже во сне бегал и сражался. Никаких выходных.

Дождь лил, как из ведра. Путешественники остановились в одной из деревень, где очень тепло встретили любимых музыкантов. На сей раз Нелли дала Дарию отдохнуть, а заодно послушать полюбившихся ему певцов. Все разместились в самой большой хижине. Мустафа лично рассадил людей, а детей расположил ближе всех, чтобы ребятишкам было видно. Когда песни полились по залу – никто не мог противостоять им.

 
– «О-о-о-о
Следы на горячем песке,
На закате остались во сне.
В пустыне не заблудится путник
Идущий к высокой горе,
Не испугается смерти —
Имеющий цель!»
 

Мустафа много пел разных песен о жизни и смерти. Он противопоставлял войне – мир, смерти – жизнь, одиночеству – братство. Его настроение увлекало не хуже голоса, а танцы зажигали даже того, кто не умел плясать. Айза пела о любви, цветах и детях. Танцевала, как актриса театра. Гамлиэль не пел и не танцевал, зато отлично играл на всех музыкальных инструментах, которые только брал в руки. Только Нелли не пускалась в пляс, она стояла у двери облокотившись и за всеми наблюдала. Не забывала и поглядывать в приоткрытую дверь. Как и всегда – не могла позволить себе расслабиться.

Когда же песни закончились – началось преломление хлеба. Все знали, кого принимали, поэтому мяса за столом не было. Селяне принесли горячий хлеб, свежие фрукты и вареные овощи. Все расселись, кто где пристроился. Дарий сел у ног певца. Все замолчали, набивая рты, кроме ордынки, она взяла кусок хлеба и с отвращением жевала его, усевшись там же, где стояла до того. Мустафа не торопился есть, он воспользовался тишиной и начал речь:

– Кто глупец, как не тот, кто оставляет в своем сердце место для ненависти?

– А как быть с обидчиками? – послышалось из зала.

– А чем тебя обидели? – уточнил Мустафа.

– Третьего дня у меня увели корову люди из соседнего села. А судья не счел мои доводы достаточно аргу… аргусе… аргум… Пес их знает эти городские словечки! – выругался дед.

– Аргументированными… – подсказал кто-то другой.

– Во-во! Именно это слово я не могу выговорить. – жаловался обиженный.

– И что, это последняя твоя корова? – спросил Мустафа

– Нет. У меня их слава Мардуку еще двадцать пять.

– Тридцать восемь – поправили соседи.

– Пес с ними этим цифрами. Никогда считать не умел.

– А если ты считать не умеешь, то как понял, что корову у тебя украли?

Дед не нашел, что ответить, кроме попыток выговорить, что-то членораздельное:

– Так это…, ну энто самое, узнал ее.

– Что полезного во вражде и какая награда победителю, если его возненавидят прочие? – задал вопрос Мустафа, – Разве хорошо быть ненавидимым всеми? И чем обида поможет обидевшемуся?

Жители деревни задумчиво жевали свой хлеб, тогда, как Дарий наоборот перестал есть. Он внимательно слушал простого певца-учителя. Нелли в это время случайно задремала, облокотившись о дверь.

– Нет пользы человеку в злобе и нет награды в обиде. Каждый пожинает то, что сеет и воздается ему то, что он заслужил. Вы думаете, что злодей останется безнаказанным? Его одинокая жизнь – уже наказание ему. Будьте свободны от того, что тянет ко дну. Летите, как птицы по ветру. Нет у них своего, есть только общее.

Две делегации

Рано утром возле башни Спора, столпились две группы людей. В состав одной входили трое: пергусианский ученый, знатный пиптянин и марволетский вельможа. Если рассматривать более подробно, то первого в делегации знал весь Пергус. Изрядно подмочивший свою научную репутацию, а точнее навонявший там и сям – Клепа. Его спутник с военной выправкой ничем особо не был примечателен, кроме того, что чувствовал себя в богатой одежде некомфортно. Третий наиболее странный тип – круглолицый тощий молодой мужчина с густой бородой, неуверенно шагал от бедра.

Вторая группа была не менее колоритной. Если герцог и его раб не вызывали сомнений, то двое мелких узкоглазых мужчин в рижанских жюстокорах, париках и треуголках, помахивающие веерами у лица – выглядели нелепо.

Обе делегации стремились попасть в башню, во чтобы-то ни стало. Они из кожи вон лезли, убеждая в том, что их прислали с важным поручением. Стража смотрела на этих приезжих людей, как на клоунов.

– Что же делать? – задумался один из них, – А вдруг они и вправду важные лица? Кто поймет этих иностранцев, может у них так принято?

– Да ну нет! – поговаривал второй, – Не может быть!

– Полоумные идьоты! – стучал тростью Луи, – Никто не закг'ывает двег'ь пег'ед Луи Дюг'уа!

Пока герцог безрезультатно орал, а Жак вытирал лоб узорчатым платочком, братья Тигры нервно улыбаясь помахивали веерами.

– Что-то мне не нравится тон этого высокого в парике. – заметил первый стражник, – Мне кажется он нам угрожает…

– Прошу вас, любезные воины. – начал учтиво женоподобный марволетянин, – Нам крайне важно попасть внутрь. Нас ожидают Коул и Роул, братья титлийские.

– Что-то в последнее время слишком часто спрашивают об этих братьях. Не находишь, Александр? – заметил стражник.

– Бесспорно странно это, дорогой друг! – кивал головой его соратник.

– Позвольте мне, лю патрон! – предложил Жак.

Его светлость бессильно развел руками. Слуга подошел ближе, достал из кармана мешочек звонких монет и вручил стражнику.

– Будьте уверены, нас ждут! – заключил учтивый раб.

Стражник взвесил кошель, затем раскрыл. Его глаз осенил блеск золотых монет. Столько он в жизни не видел.

– Ах, Дюгуа! – сказал охранник, не очень расслышавший фамилию аристократа, – Конечно же проходите, вас уже заждались…

Жак ухмыльнулся перед второй делегацией. Он был доволен собой. Пока Луи и двое братьев прошли внутрь. Раб едва успел поднять саквояж, как вдруг к его руке припал марволетянин.

– Прошу вас, помогите мне попасть в башню! – взмолился он

Жак начал отдергивать руку, как вдруг его внимательному взгляду попали нежные тонкие пальчики просящего. Он разглядел широкие бедра, узкие плечи и прекрасные глаза. Это была женщина. Слуга замешкался.

– Живее Жак! – вспылил его светлость, находясь на верхней ступеньке у ворот. – Нам некогда!

Герцог исчез в башне, пока его слуга собирался с духом, чтобы противостоять даме. Безмолвные, но такие красноречивые глаза женщины, переодетой в мужчину не на шутку задели этого неуклюжего пухлого рижанина. В ее лице читалось горе. Он не смог противостоять чарам и вручил стражникам еще один тяжелый мешочек, тихо произнеся:

– Это будет нашим маленьким секретом.

Жак прекрасно понимал, каково это, когда ты ограничен в средствах. С трудом обе делегации попали внутрь. Не пустили только Клепу. Стражники опасались, что он что-нибудь сломает. Герцог со своей странной свитой оказался внутри известной башни Вечного Спора. Внутри она оказалась невероятно просторной. Стены, пол и колонны сделаны искусными мастерами из черного мрамора. Потолок высился в недосягаемости для взора и растворялся во мраке. Кругом были разные механизмы, постаменты и статуи. Вокруг философов сгрудились ученики, слушавшие наставления. Местами ученые сталкивались в диспутах, отстаивая свои взгляды. Учителя выделялись из толпы черными и серыми мантиями с большими капюшонами.

Пришедшие со второй делегацией также не могли выразить своего восторга, лишь только у Тилии, переодетой в мужчину не было повода изучать архитектуру.

Тилия заговорила с первым встречным:

– Подскажите пожалуйста, где я могу найти Анца, Коула и Роула?

Ученый развел руками, явно не зная, о ком идет речь. Тогда Тилия направилась к следующему, и так далее. Она уже не контролировала свой голос и повадки, чем вызывала подозрения у встречных. Женщине не позволено находиться в башне, но ее это не волновало. Она пришла за маленьким наследником пиптского трона и только это сейчас было важно. Курт схватил ее за руку и посмотрел в глаза, полные страха:

– Успокойся, а то сейчас нас вытолкнут в шею. И мы не сможем найти мальчика. Не забывай, что Титглатпаласар возможно уже ищет его.

Женщина сначала упиралась, но на мгновение замерла и успокоилась. Поправила висевшую на ней мешком одежду, проверила бороду и выдохнула.

– Давай говорить буду я? – предложил он.

Курт обратился к первому попавшемуся философу:

– Милейший человек, у кого я могу спросить насчет моего сына? Я прислал его сюда обучаться. Я хочу навестить мелкого проказника.

– Вам нужно подняться на пятый этаж. Там учебные кабинеты для детей. Спросите Гелиоса, он вам поможет.

Курт был доволен собой и не скрывал этого. Отблагодарив его поклонами, Курт и Тилия направилась на нужный им этаж. Наконец-то появилась ниточка надежды. Парочка поднялась на нужный этаж и спросив первого встречного получили направление, где и нашли класс. В помещении шла лекция, которую проводил Гелиос:

– Что есть знание? Знание, как и мудрость приходит к тем, кто задает правильные вопросы. Не бойтесь казаться глупыми. Лишь любопытный человек способен постигать новое. Знания подобны очень высокой горе, на которую могут вскарабкаться лишь любящие науку. Человеку в одиночку не достичь ее вершины. Но вместе, делясь частицами познанного – нам это под силу.

Тилия искала взглядом Анца и нашла его в последнем ряду. Он почти не изменился, оставшись мелким сорванцом. Внешностью походил на своего отца Далвина, а скверным характером на деда Грайогейра. Мальчишка то и дело получал замечания от наставника, но все равно не мог спокойно усидеть на своем месте.

Тилия облегченно выдохнула, пока Курт гордился своим неожиданным успехом. Послышался чей-то знакомый голос:

– Что, урок еще не закончился?

Она обернулась и увидела Роула, младшего сына своего Макта. Женщина кинулась ему на шею. Прижимала его так крепко, будто он и был ее любимым. Роул не понял, с чего это какой-то мужик его обнимает? Он попытался оторвать наглеца, но тот упрямо прижимался крепче.

– Ты не узнаешь меня? Я Тилия! – пробурчала ему в подмышку женщина.

Когда Роул услышал признание, он и сам прижал ее к себе.

– Я слышал, что Оик пал. – вдруг сказал Роул. Расскажи, что стало с отцом?

– Ваш отец… – начала женщина, – Я ничего не слышала об этом. Он выпроводил меня из города и велел найти вас. Я умоляла его пойти с нами, но ты знаешь насколько он упертый.

– Да. – опустил он голову. – Так я и думал.

Роул казалось уже смирился с этим. Он был также тверд, подобно скале. Весь в отца. Тилия поправила его челку. Хоть братья не были ее родными сыновьями, да и она была ненамного их старше, но относилась к ним, как мать.

– А где же брат твой? – спросила Тилия.

– Он в последнее время очень зол. Отец прислал его сюда против воли. Коул хотел сражаться за Пипт. А теперь наша родина пала…

– Он всегда был…

– Каким? – вдруг появился Коул.

– Упрямый, как отец. – пояснила женщина, – В Макте одни качества дополняли недостатки. Он использовал все, что мог ради преимущества над противником. Вы должны брать с него пример.

– Поэтому он прислал нам женщину, вместо себя?

– Ваш отец превыше всего ставит долг.

– Его долг быть здесь, вместе с сыновьями и наследником трона! – однозначно выдал Коул.

Диалог закончился, как и урок. Анц выбежал из кабинета и тут же был перехвачен Тилией.

– Ваше высочество! – приветствовала она, – Я так рада вас видеть!

– А его высочество похоже вовсе нам не рад. – заметил Курт, которого будто не замечали.

Анц вырвался из объятий и огляделся по сторонам. В его детских глазах блеснула обида:

– А где папа и мама?

– Они приедут позже… – пояснила женщина.

– Ты врешь! – закричал он и пнул Тилию по коленке так сильно, что та упала. Борода съехала. Она поднялась и быстро все поправила. Благо никто этого не увидел.

– И как сказать ему, что папа и мама не приедут? – заметила женщина.

– Я поговорю с ним. – сказал Роул.

– Кстати о новостях… – начал Курт, – Ваш сводный брат Рато – погиб в битве за Оик.

Коул прищурил глаза, посмотрел вниз. Ответил не сразу, он пытался понять свои чувства к умершему:

– Так ему и надо.

– Владыка, о его геройской гибели, будут слагать легенды.

– Я же так и сказал – так ему и надо…