Текст книги "Всадники постапокалипсиса. Сын Луны. Книга 2"

Не так, как хотелось…

«Моя ошибка в том, что я ожидал плодов от дерева, способного приносить только цветы.»

Оноре Мирабо.

Нелли вела Дария по берегу реки Тинк. Вавилон светил огнями и величием, а беглецы брели во мгле лесной. На стене внимание стражников привлекал пожар в Черном замке. Бряцание металла, свидетельствовало о том, что у врага не ослабла сила. Ордынка успела оставить несмываемое пятно позора на этом городе. Спалив замок волкодавов, она не только спасла наследника, но и отомстила за свой народ. Теперь Нелли чувствовала себя в разы лучше, а будущее стало светлее. Ночь пропахла тяжелым смогом. Дым стелился по земле, как туман. Белая перина душила деревья и саму реку. Все пропахло гарью. Но никакое препятствие не могло остановить Нелли. Дарий же был безутешен. Позади них остался Вавилон. Огромный, как титан и страшный, как дракон. Нелли разбудила зверя, который теперь не успокоится и не простит. Ужас будет преследовать их, пока не настигнет. Днем и ночью не будет им покоя и во сне они будут бодрствовать.

Беглецы передвигались быстро, боясь преследования. По странной причине враги заставили себя ждать. Это радовало, и одновременно настораживало.

– Быстрее Дарий! Нам надо торопиться!

Парень брел молча. Он не собирался вступать в дискуссию. Нелли понимала, что юноша только потерял мать, с которой был в близких отношениях. Удивительно, что он вообще мог идти. Ордынка решила молчать. Так будет правильно, во всяком случае, ей так казалось. Нелли никогда не была матерью, а тут ей достался взрослый юноша, не вполне разлучившийся с детством. Опыта в воспитании она не имела. Что делать? – не знала.

Ночь уступила место рассвету. Защебетали птицы, сплетничая о последних событиях. Поднялась буря, унося все дальше мысли прочь. Колыхались деревья, потрескивая, будто вот-вот сломает их злосчастный рог. А двое все также бежали, куда-то прочь. Их гнал страх и подзадоривал свистящий ветер. Один потерянный совсем, другая обретшая ясность ума и храбростью препоясала себя. Они были вместе, но дышали врозь.

Солнце продолжало подниматься, а юноша очень устал. Ему непривычно было так долго куда-то бежать. Нелли даже дышала спокойно, будто не мчалась последние часы, а отдыхала. Дарий упал на колени и не захотел вставать. Он задыхался и покраснел. Ордынка понимала, что они все еще в опасности, но и для юноши этот спринт оказался сверх сил.

– Побудь здесь, я найду нам укрытие. – велела она и исчезла в кустах.

Дарий едва приходил в себя. Неровное дыхание с трудом восстанавливалось, возвращая его в чувства. Его насторожило долгое отсутствие своей спасительницы. Треск веток, заставил его насторожиться. Дыхание вновь нарушилось, но на этот раз по причине нового страха.

Дарий услышал шорох во второй раз. Несколько крупных веток треснуло. Затем все умолкло. Юноша встал, уставившись в густые кусты.

– Покажись! Я не боюсь тебя… – едва выдавил он, скрывая дрожь в голосе. Наступила зловещая тишина. Сердце парня отстукивало барабанную дробь. Он даже слышал, как кровь бежит по венам. Затем его уши заложило.

– И куда пропала Нелли? – сорвался с его уст тихий шепот.

Листва зашевелилась. Расступились ветви и взору Дария предстала огромная голова змеи. Она никуда не двигалась, лишь смотрела на него. Длинная шея поднялась выше юноши. Дарий поднял с земли палку, схватившись обеими руками, приготовился защищаться. Пот лил градом с его лба.

– Неужели я так скоро присоединюсь к матери? – спросил он у себя, – Ну давай уже! Нападай, кусай! Чего же ты ждешь?

– Черепахи не убивают людей. – расхохоталась во все горло Нелли.

Она немного ранее вышла с другой стороны и наблюдала за подопечным.

– Ты что? Подглядывала? – рассвирепел мальчишка.

– Ненамеренно, просто хотела увидеть насколько ты храбр, волчонок?

Дарий хотел было огрызнуться, но черепаха начала медленно выползать на поляну, ломая своим весом кусты и молодые деревья. Ее панцирь был размером с небольшой дом. Она важно и медленно ползла мимо людей. Ее мимолетный взгляд, будто упрекал парня за малодушие.

Дарий отдышался, гневно поглядывая на свою смешливую спасительницу. Она подошла и похлопала его по плечу. Юноша поправил свою потрепанную и грязную рубаху, не оценив дружеский жест.

– Пойдем к реке. Я нашла там скрытую пещеру, но сначала нужно смыть запах с одежды, чтобы собаки нас не учуяли.

Так и сделали. Нелли и Дарий вошли в воду в одежде и с вещами, которые несла ордынка. Они окунулись полностью, а затем поплыли вниз по течению в сторону Вавилона, чтобы обмануть своих преследователей. Вскоре они вышли на берегу под маленьким утесом. Пещера была крохотной настолько, что там можно было лишь только сидеть на корточках. Но, зато, полностью скрыта за огромными кустами мяты.

– У нас будет возможность отдохнуть здесь пару часов. И я надеюсь, что волкодавы не догадаются прочесать берег в обратном направлении от наших следов.

Пока они умащивались в пещерке, успели несколько раз зацепить друг друга. Если Нелли это сделала наверняка случайно, то Дарий скорее всего намеренно. Вдруг воительница остановилась и вслушалась:

– Ш-ш-ш…

Оба замерли, как статуи. Юноша не сколько был смел, сколько зол и это чувство придавало ему безрассудства. Его вскинутая бровь выражала незаданный им вопрос. Ордынка через минуту выдохнула и пояснила свою настороженность:

– Слышал голос сокола? Это может быть одна из птиц Илия. Он охотник, который работает на Мордехая. Его стоит бояться не меньше, чем Когтя.

Дарий лишь хмыкнул. Он был не в восторге от Нелли. Еще недавно он ее почти боготворил, а теперь винил во всех своих злоключениях. Недолго он кипел в гневе, как буквально лишь облокотившись провалился в сон.

Дарий проснулся первым. Он не хотел будить воительницу. В его голове от самого Вавилона зрел план. И юноша готов был его воплотить, сбежав от нее. Он аккуратно раздвинул кусты и глянул на Нелли из-за плеча – спит. «Отлично» – подумал Дарий и шагнул вон из укрытия. Солнце уже катилось вниз, но все еще было светло и жарко. По примеру ордынки, он вошел в воду и поплыл в сторону столицы. Плыл он так долго, сколько мог, стараясь держаться ближе камышей и тени деревьев. Изредка делал перерывы, чтобы отдышаться. Преследования не было. Наконец решился выйти из воды, когда окончательно замерз и зуб на зуб не попадал. Теперь Дарий был дважды беглец. Он решил найти дорогу, которая благо находилась довольно близко. Это юноша услышал по шуму, исходившему от топота ног и звука едущих колес. Поднявшись на пригорок, он очутился перед каретой какого-то богатого вельможи. Дарий чуть ли не попал под ее колеса. Он находился в окружении армии, марширующей куда-то на запад.

– Да упадут небеса мне на голову! Ты куда лезешь? Тебе жизнь надоела? – орал остановившийся кучер.

– Я… нет господин… – промямлил Дарий.

Занавеска отдернулась, и в окошке показались два лица, которые хорошо знал каждый вавилонянин, ими были: визирь Титглатпаласар и пророк Исав.

Дарий обомлел от ужаса. Он прекрасно понимал, какие его ждут последствия, если узнают откуда он сбежал. Благо занавеска быстро задернулась и карета покатила прочь. Чей-то глаз напоследок одарил его вниманием и исчез в тени. Армия Сынов Мардука вновь зашагала по тракту, пренебрежительно посматривая на наглеца, посмевшего остановить святое войско.

Дарий стоял, не в силах пошевелиться и смотрел, как уходят в поход сильные воины. Когда последний ряд бойцов скрылся за поворотом, а вереница тянулась к горизонту, кто-то схватил парня за руку и втащил в кусты.

– Ты что творишь, волчонок? Из ума выжил??? – ругалась шепотом Нелли, —Тебя могли узнать и казнить! Чтобы я делала тогда?

– Тоже, что и всегда – несла бы смерть и разрушение везде, где появляешься. – огрызнулся парень, опустив взгляд.

Этот ответ полностью ошарашил женщину. Она думала, что Дарий в порыве сыновьей любви ринулся к месту гибели матери, а он бежит от Нелли. Той, которой поручили его воспитать. Юноша решил не бежать, а идти за своей спасительницей добровольно-принудительно. Спустя час, послышался лай кангалов. В такт им говорили люди на вавилонском языке. Враги были близко. Нелли разворошила осиное гнездо.

***

Солнце встало. Мордехай шагал по пепелищу, разглядывая бывшие некогда просторные залы. Это был его дом. Теперь же эти руины заставляли всех жителей столицы жить в страхе перед врагами, а этих самых врагов пренебрегать главной силой Вавилона. Такое нельзя прощать!

– Мивцар Шакрот пал, и виной тому ордынка! – Мордехай стукнул кулаком о стену, едва не сломав руку.

– Виной тому рыцарь упустивший ее дважды! – появился из-за угла ехидный, словно гиена Соломон.

Мордехай увидел, что паладин теперь обладает плащом главы ордена волкодавов. Сверкнув взглядом, он опустил голову. Соблюдая зримую почтительность, но насмехаясь в душе.

– О, да. Я теперь занял пост Валтасара. Ты обязан подчиняться мне. – скалился Соломон.

Для Мордехая такое событие пошатнуло его дух. Не найдя слов, он молчал, уставившись в почерневшие доски пола. Он размышлял о том, куда катится орден?

– Где моя дочь? – теперь пришлось обернуться Соломону. За его спиной стоял слепой охотник.

– А, ты должно быть тот самый Илий! Прости, но никто, не видел твою дочь. – ответил паладин, – Она скорее всего погибла, как и многие наши братья.

Теперь настал черед охотника горевать. Этот чувствительный человек не мог поверить в услышанное. Как? Почему? Он упал на колени и взял в пригоршни золу. Сжал ее, что есть духу и закричал. Голос горечи раздался по всему городу:

– Моя маленькая девочка!!!

Паладина мало волновало горе чужестранца, и он продолжил властвовать над тем, кого ненавидел. Соломон воспользовался очередным проступком Когтя.

– Снимай плащ Мордехай! Ты больше не член ордена. Ты опозорил себя дважды… – приторный голос Соломона раздражал слух, но неповиноваться было нельзя.

К этому времени помещение заполнилось зеваками, пришедшими поглазеть на конфликт. Большой зал, в крыше которого зияли дыры, наполнился воинами. Словно на собрании столпились все выжившие рыцари. Среди них многие шептались, а другие молча глазели.

Капитан скривился и с силой дернул за ткань. Послышался хруст и плащ уже лежал под его ногами.

– Теперь косы! – наслаждался новым положением Соломон.

– Нет.

– Ты не имеешь права носить имена сраженных тобой ордынцев. Эта привилегия доступна только членам ордена, а ты теперь изгнанник.

Шепот усилился. Волкодавы следили за тем, как проявит себя их новый лидер. Десятки глаз бегали между двумя действующими лицами.

– Отрежьте ему косы! – потребовал паладин.

Кто-то в толпе дернулся было выполнить приказ, но Мордехай огрызнулся:

– Я отсеку любую руку, которая притронется к моим волосам!

Его слова возымели эффект. Его боялись больше, чем Соломона.

– Ах вы трусливые шавки! – зашипел паладин.

– Я это сделаю. – послышался мягкий, но холодный голос. То был Илий. Он встал и вынул свои длинные парные кинжалы. Вышел в центр напротив своего врага. Мордехай улыбался.

– Так-так-так. Илий!? Почему я не удивлен?

– Может потому, что ты убил мою жену? Или потому что из-за тебя погибла моя дочь?

– А как же наша с тобой миссия? Я думал мы уже стали братьями по оружию… – почесал он бороду когтем своего протеза. Вынул меч и приготовился к дуэли.

– Как же опротивел мне твой никчемный черный юмор! Во имя духов и моей семьи! – крикнул охотник и кинулся на бывшего рыцаря.

Мордехай парировал быстрые атаки противника, но не двигался с места. Он еще хромал после ранения в джунглях. Тем не менее Илий не делал уступок раненному. Он возненавидел его всем своим естеством.

В одной из своих атак, он разоружил рыцаря, но Мордехай ударил его в лицо. Пока охотник потерял ориентир, противник полоснул его протезом. Рубаха слепого изорвалась в лохмотья, но рана была не смертельна. Илий упал, а в его руках остался только один сакс. Он сплюнул кровь и нанес двойной удар ногами, стоя на руке. Если бы у Мордехая было оружие, он бы его потерял в этом ловком трюке. Илий уже стоял на ногах и едва успел поднять кинжал, как прогремел чей-то голос:

– Хватит! Во имя Мардука и его дракона Мушруша! Я требую прекратить это! – говорившего узнали все.

Толпа расступилась и в зал вошел Валтасар. Лицо Мордехая посветлело, хотя отсутствие плаща у бывшего главы ордена, немного смутило безрукого.

– Мордехай, Илий – следуйте за мной. – велел он.

– А куда это вы собрались? – опешил Соломон, – Неужели в погоню за ордынкой? Я надеюсь вы понимаете, что я не могу этого вам позволить?

– Что делают в отставке бывшие члены ордена не касается ордена. Или ты не читал устав?

– Если это не порочит честь этого ордена…

Валтасар не ответил. Он вышел из зала, а Мордехай и опешивший Илий последовали за ним, как малые дети. Соломон отпустил их без боя.

Мордехай всегда повиновался Валтасару с глубоким почтением, даже когда не понимал его. Приказы других паладинов нередко нарушал. Илий понятия не имел почему вдруг на него возымели такой эффект слова этого человека. Природное лидерство Валтасара делало удивительные вещи. Он был словно заклинатель змей и укротитель львов в человеческой среде. Троица шла по улицам Вавилона. Город зашевелился, и слухи расползлись, как срамная болезнь в домах терпимости. Глашатаи министра уже пытались остановить смуту, но сплетни были сильнее изощренного обмана!

– Ордынцы вернулись! – говорили друг другу люди.

– Они сожгли Черный замок и убили трех паладинов.

– Смотрите! Валтасар идет!

Валтасар шел горделиво подняв голову, Мордехая мало волновали пересуды простолюдинов. Илий все еще пребывал в размышлениях о том, почему же он не убил убийцу своей жены?

Люди расступались перед бывшими рыцарями и слепым охотником. Сегодня никто не сидел дома. Все высыпали на улицу. Казалось, что даже на параде не было столько любопытных, как сейчас. Толпа молча наблюдала за идущими. Кто-то кинул гнилой помидор и угадил прямо в Мордехая. Коготь вынул меч и в ярости зарычал:

– Кто это сделал?

Валтасар повернулся к оскорбленному и ухватился за плечо:

– Ты серьезно хочешь устроить резню в центре столицы из-за гнилого помидора? Титглатпаласар узнает и нас забьют камнями еще до того, как мы успеем покинуть город…

Мордехай и в этот раз прислушался к своему наставнику, хоть и без удовольствия. Он скривился и вложил меч в ножны. Сплюнул под ноги ближайшего ряда людей, которые уже успели побледнеть, предчувствуя смерть. Коготь был одним из самых известных рыцарей в ордене, и не только своим агрессивным характером, но и храбростью. Опасность его тень, а смерть его дыхание. Троица отправилась дальше под ропот немного остудившей пыл толпы.

Валтасар привел всех к огромному ипподрому. Овальное каменное строение пустовало после игр. Мужчины обошли его, подойдя к служебному входу. Старик постучал в дверь. Через пару минут им открыл черный, как уголь мальчишка. Глаза хулигана любопытно бегали по лицам гостей.

– Арапмои, мальчик мой. Рад тебя видеть. Твой отец собрал узочи, как я просил?

– Да, большой отец, все ждут в тренировочном зале.

Мальчик вприпрыжку поскакал по сырым коридорам. Троица последовала за ним. Арап привел их в просторное помещение, где ждали черные всадники. Они были настолько похожи, что казалось, будто они братья. На самом же деле, глаз не привыкший к такой диковинной расе, попросту не понимал различий в чертах лица. Из одежды у них имелись только набедренные пятнистые шкуры, а обувь никогда не касалась их стопы. Оружие было не менее странным, чем все остальное. Узочи негодовали. Несмотря на огромные размеры ипподрома, подсобные помещения были довольно малы. Комнату, куда мальчишка привел рыцарей и охотника, заставили тюками и ящиками с инструментами, шкурами, амулетами, и прочей дикарской утварью. Поставить ногу некуда. Валтасар едва нашел то место, где собирался обратиться ко всем собравшимся с речью. Он разглядел вождя и улыбнулся:

– Абубакар! Мир тебе и дому твоему, черный всадник.

– Какой мир? Нас выгнали из дома, который большой отец нам подарить за службу…

– Это унизительно для детей великого Афефе! – добавил другой узочи, по имени Гамюка.

– Великий отец Валтасар, обещать нам хорошую награда, а сам забрать ее у нас! – восклицали другие воины.

Поднялся ропот, и узочи перешли на свой язык, восклицая проклятия и молитвы. Их агрессия нисколько не испугала Валтасара. Он знал их очень давно. Старик вздохнул, он понимал их отчаяние. Поднял руку, и черные всадники умолкли:

– Я клянусь вам своим богом и честным именем, что не имею никакого отношения к вашим несчастьям. Единственное, в чем я виновен – я упустил лютого врага нашего ордена и от того лишился своего звания и власти. Милость визиря Титглатпаласара теперь на Соломоне. А он, как вы знаете друзья мои, ненавидит иные народы. Горделив и слеп. – глубокий голос Валтасара убеждал почти любого, кто его слышал.

Узочи стали перешептываться между собой. Они не сомневались в словах «большого отца», как они называли Валтасара. Старик продолжил:

– Мы сейчас в одной лодке. Пока Соломон сидит у власти в ордене, ни вам, ни мне не будет покоя.

– И что большой отец предлагает быстроногим воинам? – допытывался мудрый чемпион.

Валтасар вышел в центр. Достал из ножен свой фламберг, взглянул на сверкающее лезвие. Окинул взглядом присутствующих. Мрачное помещение едва освещалось факелами, но бывший паладин будто стоял на сцене:

– Мы выследим ордынку и ее щенка! Я верну себе свой пост, Мордехай вернется в орден. А вам я верну то, что у вас несправедливо отняли!

– А что получу я? Я уже потерял все. – влез в монолог Илий.

– Арапмои, мальчик мой. Приведи ее. – велел Валтасар.

Он побежал в соседнюю комнату и через мгновение принес на руках бледную слепую девочку. Она засмеялась, и этот смех узнал охотник из Щессера. Его лицо впервые прояснилось, вернув счастье.

– Абэль?! – вырвалось с его дрожащих уст.

Девочка перестала дышать. Арап поставил ее на землю. Абэль смущенно вцепилась в платьице, будто, не веря в то, что услышала отцовский голос. Она что-то промямлила и покраснела.

– Крошка моя! – воскликнул он.

– Ах, как это мило… – закатил глаза Мордехай.

Илий побежал к дочери, пока та будто приросла к полу. Илий упал на колени, подняв самое драгоценное, что у него было. Оба расплакались. Горячие слезы лились ручьем по щекам слепых отца и дочери.

– Па…

– Что? Что ты сказала? – замер Илий.

– Па-па. – по слогам произнес ребенок.

– Она говорит! Моя девочка заговорила!!! – еще больше расплакался от радости охотник.

– Вот видишь, Илий, как наша с тобой дружба, положительно влияет на развитие твоего ребенка! – воскликнул Мордехай.

Слепой не слушал эти колкие замечания, ему было все равно. Он был так счастлив, что не обращал внимания на убийцу своей жены.

– Что вы хотите от меня? – спросил охотник, не отпуская из рук девочку.

– Ты лучше всех умеешь выслеживать добычу. Помоги поймать ордынку, и мы тебя отпустим с миром. Ты даже можешь не биться с ней, просто найди ее, а там мы сами справимся. – уверял Валтасар.

– Я сделаю это. Довольно ей отравлять землю!

– Мы все в одной лодке. Наша судьба зависит от поимки Нелли и Дария! Все согласны? – вновь воззвал старик к узочи.

– Быстроногие воины с тобой, большой отец! – кивнул Абубакар.

Воссоединение отца и дочери так растрогало всех присутствующих, что они настроились на одну волну. Когда паладин спросил, все знали ответ. Узочи испустили радостный клич и принялись плясать, в то время, как Мордехай ехидно улыбался этому неожиданному повороту.

– А теперь внесите чашу мира. Заключим нерушимый союз. – подвел итог Валтасар.

Невыносимо

«Матриархат – это когда добыванием пищи, воспитанием детей и поркой мужа занимается жена»

Константин Балухта.

Дир оставался пленником в племени танов. Он находился в этом странном матриархальном и жестоком обществе, где женщины – это воины-охотники, а мужчины не выше презренных рабов. Сначала его заставили заниматься домашними хлопотами, которые он всегда считал сугубо женскими, а теперь мог судить об этом по другую сторону баррикады. Днем и ночью учился стирать, шить, готовить и выполнять разного рода грязную работу. Местные мужчины насмехались над его неуклюжестью. Затем пиптскому солдату повезло и он стал «подарком» для дочери вождя и прикусив язык нес это бремя с достоинством. Теперь он не просто слуга, а еще и наложник дочери вождя, а значит у него появились некоторые привилегии. Да, он все также заботился о готовке, уборке и стирке своей покровительницы, но только для нее одной. А взамен получал разные награды, а каждую ночь развлекался с молодой Сиху. Все было диковинным для Дира, но привыкнуть можно. Так было до того времени, пока дочь вождя не покинула племя, чтобы провести спутников Дира: Тилию и Курта в Пергус. И тут все кардинальным образом поменялось.

Пиптянину повезло, ведь со здешними мужчинами обращались хуже, чем с животными. Их избивали, насмехались над ними и могли легко убить без последствий. Женщины в племени были крепче мужчин и позволяли самое унизительное отношение к представителям «сильного пола». К тому же – все в племени принадлежало исключительно скво, они ели лучшее мясо и носили красивую одежду из мягких шкур.

Дир вышел с довольной ухмылкой, ведь пока хозяйка отсутствовала, количество забот у него изрядно уменьшились. Это очень злило охотниц. Слабовольные краснокожие мужчины восхищались его положением и мечтали попасть на его место хотя бы на один день.

Чужак подошел к загону, где тренировали молодых девочек искусству езды на гиенах. Это была суровая наука, но вместе с тем потрясающая. Дир увидел воочию мастерство наездниц из прерий, о котором слышал еще в детстве. Скво могли крутится вокруг туловища своих зверей прямо на скаку, при этом стреляя из лука по мишеням. Десятилетние девочки демонстрировали свои навыки перед женщиной-вождем Шимой. Рядом с ней стояла огромная охотница. Эту женщину Дир уже видел, и всякий раз, когда он обращала на него свой холодный взор – его бросало в дрожь. Когда очередная девчонка показала свою ловкость в верховой езде и стрельбе, пиптский воин похлопал в ладоши. Его поведение восприняли ледяным взглядом. Все женщины от мала до велика оставили все свои занятия, обращая внимание на этого странного чужака. Хоть Дир и чувствовал защиту Сиху, но холодные капельки пота проступили на его лбу. Он решил было вернутся в вигвам, но как только он шагнул внутрь, его схватили две воительницы и выволокли наружу так грубо, что мужчина упал на землю.

С этого момента, к Диру стали относится хуже прежнего. Он всей шкурой ощутил, каково это быть любимцем знатной женщины племени танов. Его скромные пожитки, а также все подарки, которые ему подарила Сиху – выбросили наружу: кожаная одежда, ожерелья и браслеты из бисера, шкуры животных и прочие мужские радости. Не успел он подобрать их, как со всех сторон повылазили робкие мужчины и расхватали выброшенное. Пиптскому солдату было все равно на безделушки, он понимал к чему все идет.

– Вы меня убьете? – задал он вопрос.

Никто не ответил. Подошла та самая огромная воительница и осмотрела его сверху вниз. Она кивком головы указала Диру на новый дом. Ему пришлось подчинится и переселиться в новое жилище.

Внутри оказалось бедно и грязно. Здесь доживали свой век старики, за которыми присматривали молодые мужчины. Вонь, смешанная с потом и испражнениями, резала глаза. Не то, что сесть стоять было мерзко. Дира встретил молодой краснокожий, он сидел на голой земле и жестом предложил мужчине сесть. Дир с трудом уселся поудобнее, скривившись от чувства брезгливости. Осмотрел молодого парня, тот приложив к своей груди руку, представился:

– Хао бледнолицый! Я Ачак, что означает «дух». Имя белого брата мне уже известно. Он силен, как молодой бык. Сиху назвала его Почаноквахип – это самое уважительное имя, которое он мог заслужить. Краснокожие таких имен не носят.

– И что оно значит?

– Что в белом брате есть мужская сила. От него Сиху может понести сильных дочерей.

– А ты почему здесь? – спросил чужак, – Тут живут только старики.

– Не только. Если мужчина не дает женщине девочек, то она бросает его. Уж лучше бы мужчина не мог дарить своей супруге детей, чем если она родит мальчика. Так и случилось со мной. Мне семнадцать зим, и я не смог дать жене детей. Она выгнала меня из своего вигвама.

– Ты очень хорошо говоришь на общем языке. – заметил Дир.

– Да, до тебя здесь был другой пленный, но у него была смуглая кожа. Его звали – Назир.

– Что с ним стало?

– Его убила моя жена. – было видно, что эти воспоминания даются Ачаку не так и легко. Солдату было неприятно видеть девчачью слабость в мужчинах этого племени. – Моя жена убила много мужчин, один я жив остался.

– И почему она тебя пощадила? – заметил Дир.

– Я не хочу об этом говорить. – вежливо отрезал Ачак, – Кстати это мои друзья: Чикала – малыш; и Истака – маленький ворон. Их бросили жены, потому что те подарили им сыновей.

Дир обратил внимание на таких же юных молодых людей, которые поприветствовали чужака жестом «хао». Это были такие же слабые и женственные мальчишки. Они сели рядом с солдатом и по-детски интересовались мощными ручищами Дира. Щупали, гладили и восхищались.

– Скажи им, чтобы прекратили! – сильный голос испугал любознательных юношей и те отсели чуть подальше.

– Да простит их белый брат! Мы никогда не видели у мужчин таких мышц, как у тебя.

– Вы вообще ничего не видели! Во всех народах, каких я знаю – мужчины воины! – заговорил Дир.

– Что ты такое говоришь!? – испугался Ачак, – Такие слова нельзя произносить! Тебя услышат охотницы и отрежут язык, а затем снимут скальп!

– Я не боюсь ваших женщин. Меня забавляла эта игра, но теперь, когда меня лишили привилегий – надо делать ноги. А вы, если не будете сражаться за себя, то так и проживете всю жизнь трепеща от страха.

– Так жили мы и наши отцы. – прошептал Ачак. – Кто мы, чтобы менять уклад танов?

– Насколько я знаю, таны – это одно из племен Орды. Ваши предки откололись от Каганата и изменили свои верования.

Ачак молчал. Дир понял, что молодой краснокожий слышал об этом, но боялся верить в слухи.

– А в Орде мужчины и женщины были равны.

– Ты слишком много говоришь, большой брат! – шептал Ачак.

– А вождями племен в Орде были мужчины!

– Великая Маниту да простит тебя за твою дерзость. – сказал юноша и выскочил из вигвама.

Чикала и Истака остались возле Дира. Они не произнесли ни слова, но северянин читал по глазам, что они понимают его.

– Вы как хотите, а я буду сражаться за свою свободу! Где это видано, чтобы юбки командовали!?

Пиптянин встал и вышел из палатки. Он твердо решил, что пора действовать. Осталось придумать план, чтобы его побег не закончился раньше времени.

– Эй ты, бледнолицый! – послышался очень грубый женский голос.

Дир остановился и повернул голову. Перед ним, словно гора вылезла женщина, та самая, которая стояла перед этим у вождя. Вблизи она казалась еще более ужасающей. Мужчина глотнул слюну.

– Я слышала, что ты хорош в постели… – Ее грубый голос дополнял внешность.

– Я мужчина Сиху. – ответил он.

– Это ненадолго… А теперь иди убери дерьмо гиен в загоне.

Женщина-монстр ушла прочь, и самообладание вернулось к нему снова. Дир явно не желал разделить ложе с этой, грешно сказать – дамой. Она оседлала огромную страшную гиену и кинула взгляд на пипта. Улыбнулась и послала ему поцелуй, от которого у него коленки затряслись. Наподдала по бокам своей ездовой зверюге и умчалась на охоту вместе с двумя своими подручными, в которых Дир узнал тех самых женщин, которые выволокли его из вигвама.

Целый день он убирался в загонах. Чистил сбрую и пытался придумать план побега. Во всех своих фантазиях, его поход заканчивался неудачей, так впечатлила его эта страшная охотница. К тому же куда бежать, если кругом прерия? Даже если у него будет фора в несколько часов, он, не зная местности попадет в руки своих врагов. Солнце клонилось к закату. Дир слышал завывания женщины-шамана, которая выла каждый вечер и утро, уподобляя свой голос пятнистым тварям, на которых разъезжали скво ее племени. Все это она делала возле деревянного тотема в форме женщины с головой гиены. Она хихикала, затем хохотала и снова смеялась. Некоторые присоединялись к ней. Всякий раз эти звуки вызывали неприятные ощущения у чужака.

– Ты понравился Топанге. – заметил Ачак, который появился, будто из-под земли. – Это очень плохо…

– Почему? – решил в конец разобраться Дир.

– Помнишь я тебе говорил про свою жену?

– Ну!? – предчувствовал недобрую весть от соратника по несчастью.

– Топанга – была моей женой. И я рад, что она меня бросила. Уж лучше быть мужчиной без женской защиты, чем быть с Топангой. Она танцевала священный танец на крови своих мужей, будто они были ее дичью или врагами. Никто такого не делает. – пока Ачак рассказывал, его глаза смотрели в никуда, будто стеклянные. Он пришел в себя, когда закончил речь.

Такое признание не радовало Дира. Он может быть и мог бы подраться с этой бабищей, и даже может быть победил бы, но на ее стороне все племя. Одно он понял, что пора делать ноги и скорее…

– Ачак, брат по несчастью. Я должен бежать.

– Нельзя убежать от Топанги. Она найдет тебя, отрежет твой стручок, снимет скальп и будет танцевать в твоей крови.

– Помоги мне. Я не хочу оставаться. – тихо произнес Дир.

– Ш-ш…

Краснокожий гневно смотрел на чужака, затем развернулся и ушел, не слушая уговоры бледнолицего. Дир закончил свою работу и вернулся в вигвам. Внутри он помог Чикалу покормить старых мужчин племени, сменил им одежду и постель. Трудно было привыкнуть к этой вони, но выхода не было. Трое друзей сели за вечернюю скудную трапезу, но пипту еда не лезла в горло. Он все думал – когда же вернется Топанга?

Прошло несколько дней мучительного ожидания. Ачак продолжал отказывать в помощи Диру, а двое его друзей, либо не понимали чужака, либо делали вид. Они во всем слушались Ачака, потому пипт склонялся ко второму. Наконец рано утром вернулась Топанга с убитым бизоном. Племя встретило ее с нескрываемым ликованием, даже мужчины, особенно мужчины. Еще бы, ведь она была тщеславна и требовала себе поклонение, почти наравне с вождем Шимой.

– Я Топанга – лучшая охотница в прериях! – кричала она.

Затем взяла томагавк и отрубила огромную ногу животного. Кинула ее в толпу, чем пришибла одного из ликующих краснокожих.

– Это бы не понравилось Сиху. – заметил Дир.

– Сиху здесь нет и Топанга пользуется этим, чтобы обзавестись сторонниками. – пояснил Ачак.

– Она хочет захватить власть? – догадался солдат.

– Да, для этого ей потребуется убить вождя Шиму и ее детей. Пусть Почаноквахип приходит на закате на тот холм. – краснокожий указал пальцем на одно из небольших возвышений.